— Временами я готова сдаться.
— Вам это только кажется.
Общаться с ней было занимательно. Ванесса больше не стремилась понравиться или подстроиться под него, хотя не отрицала заинтересованности в тесном знакомстве. За вечер он узнал о ней гораздо больше, чем из сводного досье о её жизни. Вовсе не потому, что она вывалила на него всё, стараясь убедить в искренности. Напротив, она была собой: сдержанной, умной и соблазнительной женщиной. Ванесса умело огибала личности, не возвращаясь к делам, по вине которых случился их разлад.
Она напоминала ему тростник: гибкий, но прочный. Согнется, но не сломается, переждет порыв ветра, распрямится и вновь потянется к небу. Ванесса приехала сюда не из-за страха перед Рэйвеном. Не потому что надеялась извлечь выгоду из убийства Филиппа. Ей нужен тот, кто поможет найти отца. Ради этого она действительно готова на многое, если не сказать на всё.
Сегодня она совсем не похожа на женщину, которая беседовала с ним в ресторане — неприятную и фальшивую, как расстроенная скрипка. С той ему не хотелось встречаться, про неё можно было забыть. Но не про ту, что нынче сидела напротив. Чистое звучание.
Будто уловив что-то в его взгляде, она неуверенно покачала головой.
— Мне нужно вести себя сдержаннее.
— Оставайтесь такой, какая вы сейчас, пожалуйста, — в тон ей ответил Демьян, накрывая её руку своей, — а сдержанность оставим другим. Как и пельмени.
— Договорились, — она рассмеялась, но в глазах её он прочел благодарность. Светло-серые, выразительные, красивые. Маска актрисы сошла, и лицо её было живым, настоящим, а взгляд — немного усталым.
— Какую музыку вы предпочитаете?
— Джаз, — не задумываясь ответила Ванесса. — Импровизацию в любых ее проявлениях. Страсть и откровенность.
Она повторила жест, свободной рукой легко касаясь его пальцев. Осторожно, словно боясь спугнуть очарование. Джаз ей подходил. Такой же непредсказуемый и пылкий, как и она сама. Демьян слегка сжал её пальцы, а потом отпустил и поднялся.
— Музыка никогда не лжет, Ванесса. Как и любой порыв, который идет от души.
Остановившись у дисков со стереосистемой, Демьян выбрал сборник композиций Донато Раччиати, немного убавил громкость — последний раз он слушал виолончель на пронзительном погружении — и вернулся к столу.
— Окажите мне честь, Ванесса?
— С удовольствием.
Двигалась она также свободно, как и вела беседу. Чувственность взяла верх над хладнокровием. Ее волосы взметнулись подобно языкам пламени цыганского костра, а глаза сияли. Грань, разделяющая их, в танце истончилась и рассыпалась осколками. Несмотря на разницу в росте, они были изумительной парой.
Искрометность начиналась в движениях, продолжаясь в прикосновениях и мимолетных взглядах. Она шла за ним, не подчиняясь, но будучи его продолжением. Абсолютное единение. Музыка перестала вести, превратилась в сопровождение, тонкий чувственный фон, и оборвалась за несколько мгновений до того, как они остановились.
Ванесса замерла в его объятиях — свободная, раскрасневшаяся и неистовая. Сейчас, когда его рука лежала на её талии, когда под его пальцами бился пульс на её запястье, мир сжался до точки, в которой они сошлись. Жизнь продолжалась в ином измерении, лишенном жесткой рассудительности. Как же давно он не испытывал ничего подобного!
Ванесса расслабилась в его руках, полностью доверяя. Близость без намёка на пошлость.
— Впервые за долгое время я хочу остановить мгновение, чтобы им насладиться.
Она улыбнулась, а он понял, что не готов закончить вечер банальностью вроде секса. Взгляд замер на её губах — красиво очерченный, совершенный контур. Ему хотелось сорвать с неё платье и насладиться близостью до полного изнеможения, но ещё больше хотелось сохранить волшебство влечения к Ванессе. Поэтому он убрал прядь волос с её лица, поцеловал кончики пальцев и произнес:
— Вы невероятная женщина, Ванесса.
— Все потому, что рядом со мной невероятный мужчина.
Демьян притянул её к себе, целуя в губы, чтобы спустя мгновение отпустить. Это было нелегко, особенно чувствуя её ответ. И все же ему хотелось закончить вечер откровенной недосказанностью.
— Продолжим завтра? — он улыбнулся. — Вы говорили, что заскучали, но я покажу вам Москву с совершенно другой стороны.
— Буду рада, — голос у неё сорвался на хриплый, умопомрачительно чувственный шепот. Демьян с трудом удержался от искушения снова почувствовать вкус её губ, потому что знал, что уже не остановится.
Он отвез Ванессу в отель, и дорога показалась непростительно короткой. Проблемы на время отступили. Несмотря на то, что новый день не отменял ни убийств, ни их последствий, ни подозрений по поводу Михаила, благодаря предстоящей встрече с Ванессой он казался немногим светлее.
— 18 -
Ванесса летела в Москву, как на Голгофу. Знала, что продаст душу дьяволу только чтобы все получилось. Вспоминая ненавязчивый намек Рэйвена и слова Ронни, она сосредоточилась на том, что перед ней пугающий "не человек", и совсем забыла о своих изначальных планах. Рядом с Демьяном Ванесса поняла, что потеряет всё, если продолжит игру. Ему было безразлично, что она чувствует и трагедии прошлого, которые привели её в Москву. Каким ты видишь человека, таким он для тебя и становится. Монстр или привлекательный мужчина — выбор только за ней. Как шпионка Рэйвена, пешка, Ванесса никогда бы не заинтересовала Демьяна.
Искушенный, умный и опытный он разгадывал роли ещё до того, как она успевала примерить маску. И она решила полностью отказаться от игры. На один вечер забыла об убийстве, списках, интригах Рэйвена, о Палаче и своем отчаянии, о том, кто на самом деле Демьян Осипов. Сразу стало легче дышать и проще действовать. Она расслабилась и получила невероятное удовольствие от общения с Демьяном. Не думая о до, после и зачем, она наслаждалась настоящим. Ей открылся властный, умный и таинственный мужчина. Не укрощенный лев, а опасный хищник. Но от этого ещё более притягательный.
Страх стал её постоянным спутником со дня, когда она впервые перешагнула порог его кабинета, но в тот вечер он исчез. Рассеялся, как дым, будто и не было никогда. Ванесса встречала на своем пути множество опасных мужчин, но с таким, как Демьян, столкнулась впервые. Она не могла его понять, но это больше не пугало. Завораживало, манило, будоражило.
Приятный ужин и танцы. Ощущение искры, близости с ним возникло внезапно, и Ванесса отдалась на волю импровизации, которой была наполнена звучащая мелодия. Она обожала танго, но не помнила, когда последний раз танцевала настолько свободно. Пьяные выходки не в счет.
Ванесса сама не заметила, как растворилась в продолжении вечера и забыла обо всем. Все закончилось, едва начавшись. Она хотела остаться с ним, но Демьян решил иначе. Для неё это было в новинку: обычно ритм и настроение задавала она. Мужчины, что оказывались рядом, принимали правила её игры, или уходили. Ванесса не считала нужным подчиняться кому-либо даже в мелочах.
Поднявшись в номер, она напомнила самой себе, зачем приехала в Москву, но стоило ей мысленно вернуться к танцу, по телу шёл жар. Ожидание новой встречи отзывалось пьянящим предвкушением. Притяжение к Осипову обрушилось на неё подобно откровению, и Ванесса не сопротивлялась. Она не видела в этом проблемы. Сентиментальные привязанности и долгие романы — не для таких людей, как она или Демьян, но сегодня удалось сделать ощутимый шаг к своей цели. Впервые за последнюю неделю Ванесса спала спокойно и крепко.
Утром она получила огромный букет красных роз с благодарностью за вчерашний вечер и приглашение пообедать перед прогулкой. Халишер ближе к полудню заглянул в номер, заметил цветы, ухмыльнулся и присвистнул. Ванессе было наплевать. Она шла на свидание, а не предавать Америку в лице Рэйвена. Сложнее всего оказалось выбрать одежду, чтобы совместить ресторан и экскурсии по Москве.
Она остановилась на темно-желтой блузке и светло-сером брючном костюме, дополнила наряд удобными полуботинками на невысоком каблуке. Не меньше сомнений и времени ушло на образ. Макияж, уход и постоянные визиты к косметологу стали неотъемлемой частью жизни. Она привыкла выглядеть безупречно в любое время дня и ночи. Сегодня ей хотелось быть не совершенством, а привлекательной женщиной для интересного мужчины.
Ванесса не стала выпрямлять волосы, слегка подвела глаза и оттенила скулы румянцем. Вместо яркой помады нанесла персиковый блеск для губ. Видеть себя свободной от привычной маски было странно, но ей нравилось. Ванесса вглядывалась в отражение, пытаясь разгадать незнакомку по ту сторону зеркала. Моложе, проще, светлее. На миг ей показалось, что она и та другая — совсем разные люди. В каком-то смысле так и было.
Проще. Ванесса начала сомневаться по поводу своего вида, но было уже поздно: времени переодеваться и сменить макияж не осталось. Спускаясь в лифте, она старалась не думать о его реакции на свои чудачества. Осипов привык к тому, что его окружают женщины-картинки. Как ей вообще могло прийти в голову вырядиться таким образом?!
Он дожидался её в холле, и Ванесса с трудом подавила желание развернуться и сбежать. Она даже попятилась назад, но тут Демьян обернулся. Ванесса глубоко вздохнула и шагнула вперед. Их взгляды встретились, и её будто обожгло. Ответ на свои переживания она прочла в его восхищении.
— Как вам удается с каждым днем выглядеть все более обворожительной? — Демьян поцеловал ей руку, легко сжал пальцы — немногим внимательнее, чем просто в знак приветствия. Ванессе сразу стало жарко. Посыльные, гости, персонал, декорации холла слились в размытый фон. Она видела только его.
— Все благодаря вам, — весело отозвалась она. В ней проснулась та вторая, которая не пасовала ни перед чем. Именно она довольно улыбалась Демьяну и приняла предложенную руку, она же благодарила за букет и шутила. Сама Ванесса замерла внутри, наслаждаясь радостью встречи в молчаливом созерцании.
Они пообедали в чудесном ресторане, а потом отправились гулять. В городе потеплело, солнечные лучи отбивались от крыш и мостовой, в воздухе ощущался запах весны — пронзительная, ни с чем не сравнимая свежесть. Сквозь шелуху современного мегаполиса, холодных исторических слепков, безликих стеклянных высоток и бешеного движения, устами Демьяна прорезались старые дома и улицы, обнажая душу Москвы.
Узкие улочки в центре напомнили ей Европу. Жесткий и резкий город, до краев наполненный грубостью и суетой, преобразился. Демьян оказался потрясающим рассказчиком. Она будто видела стекающиеся на площадь полки, слышала шуршание длинных юбок по мостовой, ржание лошадей и крики извозчиков, звонкий смех гимназисток и перешептывания молодых офицеров. Века и времена года сменялись одно за другим, звеня первой капелью по мостовым и грохоча вскрывшимся льдом, студеное звучание ручьев сменялось жаркими солнечными днями. Восстания и смуты, расцвет и крах. Треск пожарища, пожирающего Москву изнутри, отчаяние и радость, победные возгласы и стоны мешались воедино, замкнутые в стенах русской столицы.
Демьян безумно любил свой город, хранящий воспоминания в каждом камне. Они побывали во многих местах, и ни на одно из них Ванесса теперь не смотрела, как на безликий исторический ансамбль. Ей казалось, что она знала людей, которые жили здесь несколько столетий или же десятков лет назад. Такой Москвой хотелось любоваться.
Ближе к вечеру они вернулись в центр, бродили по улицам, как старые знакомые, потерявшиеся во временах. Похолодало, но Ванесса не спешила возвращаться в машину. Она не знала, как закончится их встреча — возможно, он просто отвезет её в отель, поцелует руку и попрощается. Ванесса всегда считала себя интересной собеседницей, но книги, знания других людей — совсем не то же самое, что чувства. Только пережив эпоху можно её понять. Только тогда можно рассказать о ней проникновенно.
Что она могла предложить такому мужчине?
— Улицу совсем недавно привели в божеский вид, — произнес Демьян, когда они повернули на Никольскую, — и сделали пешеходной. За современными декорациями сложно разглядеть историю. Этому дому больше ста пятидесяти лет.
Ванесса кивнула, соглашаясь. Главным украшением здания были девушки, стоящие на колонах и держащие в руках змей. Она невольно задумалась о том, сколько еще простоят такие памятники, сколько сменится поколений, сколько раз Земля обернется вокруг Солнца. Кто пойдет по этой улице через пять столетий? Будет ли она ещё существовать? От подобных мыслей мороз шел по коже. Демьян рассказывал не только о том, что сохранилось, но и о том, чего уже не вернуть.
— Ты сожалеешь о том, что утратил вечность? — личный вопрос, но стена неприятия между ними рухнула. Вместе с ней ушел и деловой тон, навязчивый до зубной боли. Ванесса поняла, что может спрашивать почти обо всем. Демьян отвечал прямо или обходил тему стороной, но она не чувствовала неловкости или напряженности.
— Скорее о том, что многого не увижу. Сама по себе вечность — не то, о чем стоит жалеть.
Он ответил не только на вопрос, но и на её мысли. Как знать, может быть и он думал о том же? Что он чувствовал, обращаясь к прошлому? Сожаления, горечь, ностальгию? Ванесса не знала. Демьян по-прежнему оставался для неё загадкой.
Она провела рядом с ним больше десяти часов и понимала, что не хочет расставаться. Ей невероятно повезло: встречей и общением с таким человеком может похвастаться далеко не каждый. С каждой минутой он становился все более притягательным. Ее влекло к нему, любое невинное прикосновение искрило желанием, как надорванный провод.
На город медленно опускалась ночь, холод забирался под пальто, но она совсем не замерзла. Когда Демьян предложил вернуться, Ванесса согласилась. Они молчали, но тишина не казалась неловкой. Единственное, что заставляло её волноваться — ночь в отеле наедине с собой. Ни словом, ни жестом он не выдавал своих чувств. Внимательный кавалер, не более того.
Ванесса держала его под руку, прижимаясь настолько откровенно, насколько допускали приличия. Она хотела его, но её обольстительность, смелость и откровенность сейчас не могли помочь. Демьян не позволит вести. Либо она ему подчинится, либо простится с ним.
Когда он повернул на дорогу к "Ритц-Карлтон", Ванесса испытала странное отчаяние. Прощаться с мужчинами для неё всегда было легко и просто. Ни один из них не сводил с ума. Никого из своих любовников она не хотела так, как его, но что с этим делать, не знала.
Ванесса смотрела на его руки и забывалась в призрачном наваждении, ловила быстрый взгляд и терялась в нем. Он был совсем рядом, но спустя пять минут она поднимется к себе в номер и все закончится. До завтра или до следующих выходных. Делал ли он это нарочно или же ему просто было все равно? Господи, она же взрослая женщина, а не девчонка-подросток! Как она вообще могла это допустить.
Черный "БМВ" остановилась на светофоре, и Ванесса замерла. Москва — город ярких огней, но все они блекли перед её пылающими щеками. Она надеялась, что Демьян слишком увлечен собой, чтобы это заметить. Не хотелось показывать ему свою слабость. Она справится с ней, непременно. Наваждение, просто наваждение, и ничего больше. Измененные всегда странно влияли на людей. Вот только он больше не измененный. Или это уже не имеет значения?
