Агрессии со стороны комитета защиты порядка можно не опасаться, они считают, что я слишком хорошо защищен. Если не произойдет что-то такое, что заставит комитет идти на крайние меры, они не станут на меня нападать.
Концепция информационного коллапса Габова совсем не заинтересовала, оказывается, она ему уже знакома.
— Именно поэтому мы и не обнародуем информацию о Сети, — сказал он.
— Неужели только поэтому? — спросил я.
— Нет, не только. Монополия на доступ к Сети дает России большое преимущество, мы будем стараться сохранить его столько времени, сколько возможно. Ты в курсе, что бен Ладена поймали?
— Да ну? И давно?
— Вчера. Знаешь, где?
— Где?
— На собственной вилле в пригороде Эр-Рияда. Мы и раньше знали, что в его телевизионных обращениях задействована компьютерная анимация, что все эти горные пейзажи — всего лишь имитация, притом не слишком искусная. Но никто не предполагал, что он вообще почти не прячется. Сейчас бен Ладен в Матросской Тишине, дает показания. Не понимает, бедный, как его сумели вывезти в Москву.
— А как? — спросил я.
Габов негодующе фыркнул:
— Подумать трудно?
— В последнее время я только и делаю, что думаю, — огрызнулся я. — Не хочешь говорить — не надо. В его тело кого-то вселили, так, что ли?
— Догадался, — констатировал Габов. — Потрясающе удобная технология. Не удивлюсь, если сейчас в голове Буша сидит наш разведчик и пытается разложить по полочкам его дурацкие мысли.
— Круто, — сказал я. — Так можно и мировое господство завоевать.
— Мировое господство нам не нужно. Зачем нам господство над Африкой или над Афганистаном каким-нибудь? Но ближе к делу. Ты не знал, что Вудсток постоянно держит контакт с тобой?
— Не знал. А ты знал?
— Конечно, знал, это легко фиксируется любым детектором. Когда ты находишься в базовом теле и не контактируешь с Сетью, постоянный канал с Вудстоком элементарно обнаруживается.
— Не страшно иметь на Земле агента Вудстока?
— Не страшно. Лучше пусть им будешь ты, чем тот, кого мы не знаем. Не забывай, Вудсток имеет административный доступ к ресурсам Сети, от него так просто не отделаешься.
— Ты говорил, это только гипотеза.
— Она слишком похожа на правду, чтобы быть только гипотезой.
— Открылось что-то новое, что ее подтверждает?
— Нет, — сказал Габов, — нового пока ничего не открылось, но и старого тоже хватает. Ладно, проехали. Если Джеймс Бонд не врет, тебе пока ничего не грозит. Я считаю, что твоя проблема решена. Ты согласен?
Если бы мы разговаривали лицом к лицу, я бы просто пожал плечами.
— Вроде согласен, — сказал я. — Мне показалось, что он не врет, в ауре ничего характерного не было. Впрочем, хороший агент должен уметь врать с честным лицом.
— Это точно, — согласился Габов. — Тогда отдыхай, в ближайшую пару недель дел для тебя не ожидается. Вот когда начнется драка, тогда ты нам пригодишься.
— Драка все-таки начнется?
— Пока не знаю. Но действовать надо исходя из того, что она начнется. Будь готов, как пионер.
— Всегда готов, — ухмыльнулся я. — Что с Дашей?
— Согласилась сотрудничать. Сейчас прорабатывается вопрос, как доставить ее в Москву. Времени нет совсем... Кстати, я так и не сказал тебе спасибо.
— Не стоит благодарности, — отмахнулся я.
Мы обменялись еще парой любезностей и я повесил трубку.
12.
Следующую неделю я потратил на изучение сетевых учебников, энциклопедий, справочников и прочих источников информации.
Жила-была планета по имени Ипталг. Существа, населявшие ее, называли себя чфирами, они были стайными насекомыми, вроде земных муравьев или термитов. Чфиры жили относительно мирно и относительно счастливо, к моменту контакта с Сетью они умели изготовлять металлические орудиями, а в наиболее передовых муравейниках чфиры-солдаты были вооружены огнестрельным оружием.
Контакт с Сетью стал для Ипталга проклятием. Группа сетевых хулиганов с планеты Крисоа захватила сознания маток пятидесяти крупных муравейников, это им понравилось, они стали шумно рекламировать в Сети свое достижение, хулиганы стали приходить на Ипталг один за другим и вскоре вся планета оказалась во власти компании малолетних придурков. Придурки развлекались как могли, они заставляли чфиров-рабочих строить гигантские пирамиды и поворачивать реки вспять, ради потехи захватчики развязали мировую войну, унесшую за полгода пятьдесят миллионов жизней. В течение трех лет население планеты уменьшилось более чем в десять раз, наступила настоящая гуманитарная катастрофа, не хватало еды, производство пришло в упадок, торговля была практически парализована. К счастью, кошмар длился недолго — захватчики с Крисоа плохо представляли, что такое распределенное сознание, и быстро стали жертвами ментальной ассимиляции. Но злобные и бестолковые души негодяев долго еще отравляли ноосферу Ипталга.
Схожая судьба постигла Нисле. Когда-то ее аборигенами были узилдэ, но однажды планета попала в поле зрения спецслужб Шотфепки. Яхры предложили свою помощь и в течение трех столетий щедро делились технологиями. Узилдэ не знали, что их планета стала площадкой для масштабного генетического эксперимента, целью которого было создать портал, предоставляющий каждому путешественнику точного копию его базового тела.
Эксперимент прошел удачно, портал был создан. Нисле заполонили яхры, в течение двух поколений узилдэ перестали быть доминирующей расой. Вместе с яхрами на Нисле пришли еще около двадцати видов разумных существ, от гуманоидов до колониалов, они создали гармоничное высокотехнологичное общество, не хуже, чем на Шотфепке, но места для узилдэ в нем не было. Узилдэ деградировали и практически вымерли, сейчас на Нисле осталось только несколько резерваций, где сохраняются небольшие популяции бывших хозяев планеты.
Мир, именуемый Рзоа, полностью покрыт океаном, который населяют рейты — разумные ихтиоиды. Это большая редкость во вселенной, требуется крайне удачное стечение обстоятельств, чтобы рыбы смогли эволюционировать до разумного состояния. Около пятисот лет назад эмиссары с Шотфепки построили на Рзоа нанотехнологический завод, производивший вещество, называемое улеп — какой-то особый жир, зачем-то очень нужный рейтам. Надо сказать, что рейты — резко выраженные индивидуалисты, у них нет семей и в их обществе очень слабо развита кооперация. Когда улеп стал общедоступен, миллионы рейтов, занятых в его производстве, потеряли работу и погибли от голода. В некоторых регионах планеты начался массовый замор — смрад разлагающихся тел отравил воду и сделал ее непригодной для обитания. Выжившие пытались переселяться в другие районы, но свободных мест не было. Миграции привели к гражданской войне, сотрясавшей планету на протяжении двадцати лет. Злосчастный завод был разрушен в самом начале, но лучше от этого не стало — улеп сразу стал дефицитом, потому что рабочие, которые умели его делать, по большей части вымерли, а заводы, на которых он производился, были закрыты за ненадобностью.
Планета Сфек избежала столь неприятных последствий. Она всего лишь потеряла независимость на четыреста лет, в течение которых ею управляла совместная комиссия представителей Шотфепки, Иссеплы, Сершлы и Тутлы. Потом на Сфек вторглись боевики Руроа, комиссия не смогла противостоять вторжению и на планете воцарился кровавый хаос, от которого она только-только оправилась.
Но не все так плохо. Случаи, которые я перечислил, являются скорее исключением, чем правилом. Большинство миров входят в Сеть без особых потрясений. Можно было бы расслабиться и отмахнуться от неприятных примеров, но меня настораживает то, что все вышеперечисленные планеты находятся в том же секторе, что и Земля. Получается, что миры земного сектора наиболее восприимчивы к глобальным катаклизмам в первые годы после контакта с Сетью. А если посчитать статистику... восемь процентов. Восемь процентов миров земного сектора входили в Сеть тяжело и мучительно. А ведь у них не было Вудстока, который цивилизованные расы называют бомбой...
13.
Джип типа "козел" с гравитационным двигателем мне не понравился. Антиграв жрет довольно много энергии, педаль газа приходится глубоко утапливать, а с учетом того, что коробка передач стоит на нейтрали, приходится все время бороться с ощущением, что двигатель вот-вот заклинит. Стандартный УАЗовский генератор не справляется с нагрузкой, пришлось заменить его более мощным, чуть ли не от танка. Взлетать на "козле" очень неудобно, нужно очень точно работать джойстиком, чтобы поймать резонансные колебания вихревого поля и, используя их, оторваться от земли. Просто тянуть штурвал на себя, как в самолете, смысла нет — двигатель глохнет. Вообще, двигатель внутреннего сгорания — не самая подходящая силовая установка для антиграва. В маршевом режиме энергии хватает, но взлететь с первого раза и без матюгов мне пока не удалось ни разу.
Да и негде, в общем-то, летать. Чтобы не попасть ни в желтые газеты, ни на экраны радаров ПВО, надо предварительно отъехать от Москвы километров за двести, а на "козле" это сомнительное удовольствие. Но на нормальную машину антиграв не поставить, нужен высокий клиренс и короткая база, так что выбирать можно только среди внедорожников. "Нива" слишком маленькая, а нормальные джипы, вроде "крузера", слишком дорогие, чтобы делать на их базе опытный экземпляр. Хотя на "крузере" с антигравом я бы не отказался прокатиться.
Но все эти мысли занимают голову только до тех пор, пока с десятой попытки и с сотого матюга ты не поднимешь угловатую и неповоротливую машину в воздух. И тогда начинается самое интересное.
Большую скорость "козел" в полете не развивает, аэродинамика не та. Но сто пятьдесят километров в час он держит уверенно, только от порывов ветра сильно трясется, непристегнутым лететь — верное самоубийство.
Лететь на "козле" приятно. Душу наполняет ощущение нереальности, чувствуешь себя персонажем собственного глюка. Интересно, скольких мужиков из деревень, над которыми я пролетел, я излечил от белой горячки?
Но дальше опытного образца антигравитационный "козел" не пойдет, это даже мне понятно, хоть я и не специалист. Антиграв хорош для самолета или космического корабля, на обычном наземном автомобиле ему делать нечего. Вот если ученые реализуют в железе тот сверхемкий сверхпроводник, о котором обмолвился Габов, тогда можно будет убрать у "козла" из-под капота родной двигатель, поставить маленький, но мощный электромотор, а антиграв запитать непосредственно от сверхпроводящего аккумулятора. Вот тогда машина будет то, что надо. Но тогда непонятно, зачем "козлу" колеса, по дорогам ездить ему будет не нужно, а на стоянке посадочные опоры гораздо удобнее. И еще надо приспособить какое-нибудь устройство для облегчения взлета, потому что когда взлетаешь с колес, антиграв жрет слишком много энергии. А если зимой из сугроба взлетать... пожалуй, это вообще невозможно.
Большое неудобство антигравитационного транспорта — то, что он не работает в сильный дождь или снег. Капли и снежинки притягиваются вихревым полем, облепляют машину, утяжеляют ее и быстро высасывают из антиграва всю энергию. Нужны какие-то дополнительные устройства, чтобы нейтрализовать этот эффект.
Технологически развитые цивилизации вроде Шотфепки практически не применяют антигравы, они предпочитают телепортацию. Но человечеству телепортацию еще лет тридцать не освоить, даже при наших бешеных темпах развития науки. Придется обходиться антигравами.
Я попытался представить себе, как будет выглядеть Земля лет через семь, когда тайны Сети перестанут быть тайнами, а заводы наладят массовый выпуск новой техники. Вместо самолетов летают
большие антигравитационные вагоны, взлетающие из специальных катапульт и приземляющиеся на парашютах, чтобы экономить энергию. Теоретически эти вагоны могут летать и в космос, но ГИБДД бдительно следит, чтобы планетарный транспорт не превышал установленную высоту. А то на международную космическую станцию уже прилетали пьяные новые русские.
Космические полеты перестали быть демонстрацией научных достижений, они вошли в обыденную жизнь. Орбитальный полет вокруг Земли стоит пятьсот долларов, полет на Луну с высадкой на поверхность и трехчасовой пешей прогулкой — две тысячи. Туры на Марс очень дороги и потому не пользуются популярностью. Но Абрамович и Хлопонин уже выстроили на Марсе дачи и регулярно ходят в гости друг к другу.
Все автомобили работают на электричестве, зарядить аккумулятор можно из любой трехкиловольтной розетки, в элитных гаражах они уже стоят в каждом боксе. Государственная Дума который год обсуждает вопрос о личном антигравитационном транспорте, но пока здравомыслие побеждает — если автомобили начнут летать, жертвы от дорожно-транспортных происшествий станут колоссальными. "Тойота" разработала катапультируемое кресло для автомобиля, но оно стоит безумно дорого и при его применении велика вероятность получить серьезную травму.
Цена биоблокады упала до пяти тысяч долларов и продолжает падать. Смертность от рака снизилась почти до нуля, в списке наиболее частых причин смерти теперь лидируют несчастные случаи, на втором месте — самоубийства. Напротив Белого дома врачи стучат скальпелями по асфальту, требуя повышенной пенсии. Им можно посочувствовать — когда ликвидируется целая отрасль экономики, тем, кто в ней работал, становится плохо.
Доступ к Сети строго-настрого ограничен, терминалы размещаются в специальных охраняемых зданиях, чтобы получить доступ к Сети, надо заплатить тысячу долларов, заполнить десять анкет и пройти собеседование. Проще получить визу в США, чем в Сеть.
На Митинском рынке терминалы Сети продаются из-под полы, большинство из них фальшивые, но попадаются и настоящие. ФСБ беспощадно ловит и сажает тех, кто их изготовляет и продает, но попадаются в основном мошенники — человека с настоящим терминалом в кармане посадить очень трудно. Договоры о взаимной выдаче преступников действуют только с девятью планетами, преступники об этом знают и в этих мирах не появляются.
Землю посещает много инопланетных туристов. Принцип очень простой: один человек туда — один чужой сюда. Пьяные дебоши людей на Нисле уже вошли в местные анекдоты.
А потом я попытался представить себе, как сложатся отношения с инопланетными спецслужбами, и моя фантазия дала сбой. Фантазировать дальше стало слишком страшно.
14.
Даша Лужнецкая приехала в Москву и временно поселилась в гостинице "Пекин". Габов пытается выбить ей квартиру или хотя бы комнату в общежитии, но не может, потому что бюрократия упирается до последнего, а давить на них нельзя, не рассказывать же им про Сеть.
Даша позвонила мне по Сети в первый же вечер в Москве. Ей было скучно, одиноко и немного страшно, резкие изменения в жизни пугают, особенно в ее возрасте.
— Привет, — сказала она. — Не отвлекаю?
— Нет, что ты! — радостно воскликнул я. — Как дела?
— Не знаю. Наверное, замечательно.
— Почему наверное? Что случилось?
— Я в Москве.
