В протесте

В Некотором царстве все опять пошло как надо — чинно, предсказуемо, стабильно... Только оказалось, что все это не конец. Долго ли, коротко ли — а у Красной крепости опять собрались эти, как их?.. Подданные, во. И кричат что-то несуразное, о правах человека, о свободе политзаключенным и о независимых судах. ЧуднО. Да сколько их? — привычно уточнила Власть. Две тысячи. "Ха-ха..." — сказала Власть с заминкой. — "Ну, чего встали? Убирайте!". Что ж, убрали. Но с тех пор не стало Власти прежнего покоя. То вдруг десять тысяч граждан (вот как эти люди называются, а то я запамятовал!) соберутся вместе и куда-то валят всей толпой, скандируя при этом "Пе-ре-выборы!". То вдруг стоят на площадях и флагами махают. Сколько? Да тысяч сто пятьдесят. "Кха-ккккха!" — побагровела Власть. Аж подавилась, бедная.

А тут как раз и выборы. Стало до Власти доходить, что, если все пойдет по плану (то есть как обычно), то этих кричальщиков-махальщиков скоро и полмиллиона станет, а тогда от их любви, пожалуй, даже в Красной крепости не спрячешься. Власть перелистала свой карманный разговорник "Как Беседовать С Народом". Повздыхав, перечитала самое любимое — "Мочить в сортире", "бандерлоги", и, конечно же, "наемники Госдепа США". Увы, на сей раз нужно было что-нибудь другое, а в любимой книжке ничего подходящего не находилось. Тут, на счастье, пришла к Власти Пропаганда, и, отчаянно кося бесстыжими глазами, предложила — а давайте скажем то же, что они? "Честные выборы"! Гарантия прав наблюдателей! И даже больше: установим им веб-камеры! Пообещаем непрерывную трансляцию с участков! Пусть подавятся!!

"Так что же, мне придется уходить?" — перепугалась Власть. "Ну что вы-что вы!" — запищала Пропаганда. — "Почему же сразу "уходить"?! Сами подумайте: мы столько лет заботились о том, чтобы в нашем стабильном Некотором царстве не из кого было выбирать, так что сейчас вам просто не о чем тревожиться! Они должны будут выбрать Меньшее Зло. Вас, то есть. А если кто-нибудь окажется меньшим злом, чем вы, то его всегда можно отстранить от выборов. А я уж расстараюсь! Всех зомбирую, всех обману. Они на вас еще молиться будут!". "Это я-то Зло?!" — надулась Власть, прослушав остальное. Эка невидаль, молиться... — "Ты как хочешь, а мне эта мысль о честных выборах совсем, СОВСЕМ не нравится. И не бывать такому в Некотором государстве, пока я жива!". "А то как же! — захихикала старая ведьма-Пропаганда. — Ну конечно, не бывать. Я же не говорю, что мы должны устроить им честные выборы. Я говорю — пообещать...". Хмурая рожа Власти прояснилась. "Правильно! Пообещать — это мы можем!".

Тут, увы, заканчивается та сказочка, и начинается Суровая действительность. А она такова: потратив кучу денег, власть установила на участках (не на всех) веб-камеры и прозрачные урны для голосования, которые исключали вбрасывание бюллетеней пачками, как на парламентских выборах этой зимой. Стояла такая камера и на том участке, где я работал. Но ровно в восемь вечера трансляция была прекращена, и сам процесс подсчета голосов НИКТО НЕ РЕГИСТРИРОВАЛ. С тем же успехом камеры можно было вообще не ставить. Потому что цифру в протоколе при таком подходе можно записать любую. Кроме нас с напарником, никто этому бы не помешал. Да и мы-то помешали лишь наполовину. Например, не допустить явного жульничеству с книгами избирателей мы не могли физически. Я единственный член комиссии, принимавший участие в их пересчете, который НЕ принадлежал к дружной команде из десяти фальсификаторов. Все книги в одиночку не пересчитаешь, да и за десятью фокусниками толком не уследишь. Моего напарника с его совещательным голосом не подпускали к столу ближе чем на два метра. Наши заслуги, тем не менее, весьма внушительны: мы заставили председателя погасить все неиспользованные бюллетени до начала пересчета (сам он делать этого отнюдь не собирался, хотя по закону несоблюдение этапов подсчета ведет к признанию протокола УИК недействительным). Мы заставили членов комиссии убрать со стола ручки и карандаши, помешав порче бюллетеней. Мы пересчитали "ключевые" стопки бюллетеней и заставили внести в протокол именно те цифры, которые у нас получились, более того — заверить протокол и выдать нам копии до отъезда председательницы в ТИК. Короче, мы делали все, что было в наших силах. При выключенной камере, при постоянном прессинге со стороны комиссии. Будь у нас на участке хотя бы еще два независимых члена УИК с решающим голосом и несколько наблюдателей — я уверяю вас, процент самого главного Жулика и Вора был бы куда ниже. Хотя я и не оспариваю, что за него голосовали многие. У нас парадоксальная страна. Где бы еще организатора масштабных фальсификаций и жестокого давления на оппозицию так же охотно избирали в Президенты?.. Впрочем, ведьма-Пропаганда, как всегда, на высоте.

А еще — меня убрали с участка на весь день, отправив с переносным ящиком в квартиры, для надомного голосования. Как член комиссии с решающим голосом, я был обязан выполнить распоряжение председателя, иначе просто был бы удален. Кстати, меня и удалить пытались. Но по слишком уж смешному поводу, не прокатило. И напарника моего тоже собирались отстранить. И весь день провоцировали, дергали и прессовали. Мы уже готовились, что нас обоих удалят часам к восьми и приготовили себе дополнительные направления в тот же УИК. Но — обошлось. Скандал с беспочвенным удалением и последующими звонками в ЦИК на сей раз оказался никому не нужен. Да они рассчитывали, что мы им и не особо помешаем. Впрочем, просчитались. Приятно вспомнить, как металась туда-сюда, и нервничала наша председательница, у которой ну никак не получалось "заданное" соотношение процентов. Она то и дело бегала советоваться со своей "крышей" — толстомордыми представителями управы и муниципалитета, которым вообще-то запрещено даже находиться на территории уик, а уж тем более так нагло и открыто заправлять всем, что там происходит. Жаль, что у нас не было никаких шансов добиться их удаления оттуда. Только нарвались бы на скандал и ушли сами. Но и представители управы, честно говоря, нас просто ненавидели. Такими глазами сверлили, что мне казалось, я сейчас начну дымиться.

Тут еще надо сказать несколько слов о наблюдателях. С утра их у нас было пятеро. И все они (!) ушли в восемь часов. Я подписывал заявление надомников, когда эти уроды стали одеваться. "Вы куда?" — спросил я удивленно. Они посмотрели на меня невинными глазами и заявили, что наблюдатели не имеют права (!!) присутствовать при подсчете бюллетеней. "Ничего подобного, имеют, это вас кто-то обманул" — возразил я. — "Останьтесь". "Что вы! — замахали они на меня руками. — Мы уже шестой или седьмой раз работаем на выборах, мы лучше знаем! До свидания!". И бочком, бочком — смылись быстрее, чем я сунул им под нос закон о выборах. Уроды. Твари. Извините, но у меня просто слов нет. Шестой раз на выборах — и каждый раз уходят до подсчета. Но при этом числятся как наблюдатели, то есть считается, что выборы прошли честно. Я сначала думал, что имею дело с каким-то отдельным случаем неописуемого кретинизма. Но напарник рассказал, что они полчаса расшаркивались перед председателем, благодарили и желали ей всех благ. Сколько же им, продажным шкурам, заплатили?.. Знаете — убил бы.

А еще яркие впечатления остались у меня от хождения по квартирам. Большинство голосовавших — бабушки и дедушки за восемьдесят или даже за девяносто лет. Вы не подумайте, что я не уважаю старость, но они _действительно_ не понимают, за кого они там голосуют и почему. Они просто смотрят первый канал и слышат — Путин, Путин... а потом — рисуют галочку. Да кое-кто из них и вообще не понимал, что происходит. Им суют бумагу, они улыбаются, помаргивают. Пожилые родственники или бойкие соседки-пенсионерки подпихивают под локоть — за Путина, за Путина пиши. И бабулек, которая жила еще до Сталина, рисует на листе дрожащий крестик. Свободное волеизъявление свободных граждан! Особенно запомнилась одна старушка. Она жила с подругой, которая лет на пятнадцать помоложе (одной семьдесят, другой восемьдесят пять). Я держу ящик, она вертит бюллетень в сухих, как птичьи лапки, и морщинистых руках, не знает, что с ним делать. Подруга ставит за Путина и говорит ей — ну давай, Ивановна, пиши! Та, дрожащим голосом — а за кого писать-то?.. — Да за кого хочешь. — Я не знаю. Жириновский тут какой-то... и еще... ох, сколько... Я как ты. — Тогда пиши за Путина. Вот тут, последний.

Пишет.

Опускает в щель для бюллетеней. И дрожащими руками крестит ящик. "Господи, помоги... за хорошую жизнь... чтобы жить подольше".

Видеть это — больно. Впрочем, нет, не объясню. Чтобы почувствовать — надо было там стоять и самому увидеть. А другой раз нам открыла старушка с неподвижными, блекло-голубыми глазами. Слепая. Пропустила нас. Рассказывает, как к ней пришли грабители. Сказали — соцработники, продукты привезли. Она открыла, а они прошлись по всей квартире, все забрали. В коридоре и на кухне, где мы выдаем ей бюллетень, и вправду очень голо, неуютно. Она шарит по столу больными, распухшими руками — еще рассказывает про тех грабителей. Она хотела выскочить к соседке и закрыть воров в квартире, но не могла. Там у нее сестра — лежачая больная, она побоялась, что тогда они ее порежут.

"А из собеса, — говорит она — мне привезли плиту. Турецкую, газовую. Я просила с конфорками, я же не вижу, у меня весь дом сгорит... Так я эту плиту и не включаю. Посмотрите, посмотрите на нее..." И слепыми руками щупает стоящую рядом с плитой мойку.

"Я вам сейчас... зачитаю кандидатов" — говорю я сдавленно.

"Да не надо, я их знаю, вы там галочку за Путина поставьте"

"Хорошо. А сестра ваша голосует?.."

"Да она не здешняя... из Петрозаводска, переехала ко мне, как инвалид. — и, помолчав немного, добавляет — Дочь у меня голосует. На Ямайке, в консульстве. Уехала".

На Ямайке. В консульстве.

Я ставлю галочку на бюллетене. И глаза невыносимо жжет.

Вторник, 06 Марта 2012 г. 14:52

5 марта, в годовщину смерти Сталина, ОМОН взял штурмом Пушкинскую площадь, применив дубинки и электрошокеры против безоружных людей. Нам дали четыре минуты на то, чтобы убраться с площади, но мы отказались уходить. О такой форме протеста, как гражданское неповиновение, я говорил еще после парламентских выборов, так как уже тогда считал ее единственно возможной. И я рад, что наши лидеры в конце концов "созрели" провозгласить этот курс официально. Им потребовалось три месяца, чтобы понять то, что нам было очевидно с самого начала — согласованные и санкционированные акции эта власть будет игнорировать вечно. Как и наши требования.

Когда объявили бессрочный митинг (под прикрытием встречи с депутатом от СР Пономаревым), французская радио-журналистка спросила меня — как вы относитесь к идее бессрочного протеста? Планируете остаться здесь до утра? Умиляют меня эти европейцы, право слово. Мне-то после декабрьских событий было совершенно очевидно, что никто не простоит на площади не то что до утра, а даже до полуночи. Нас просто уберут. ОМОНом. И действительно, довольно скоро площадь оцепили, и всем приказали расходиться. Мы ответно проскандировали "Мы не уйдем". Обстановка накалялась.

Объявили подготовку к штурму. Мы стали сцепляться и организовывать колонну. Если бы еще не глупые пингвины, которые мельтешили перед нашими рядами и, всплескивая руками, пытались усовестить (!) ОМОН в духе "что вы делаете? Мы ничего не нарушаем. Мы же граждане вашей страны!", то, вероятно, наше сопротивление было бы более эффективным. На каком-то форуме читал: "Умиляет меня это тупое добродушие русских людей. Их уже убивают, а они все спрашивают — вы чего толкаетесь?". То же и здесь. Нас совершенно недвусмысленно предупредили, ЧТО именно с нами сделают. Вот и надо было действовать по ситуации.

ОМОН пошел на штурм. До сих пор нас обычно давили щитами. Сегодня у них не было щитов, только дубинки и электрошок. Видимо, шутки кончились. В первую минуту после столкновения ты чувствуешь себя куском железа между молотом и наковальней. Сцепка еще держит, еще упирается, в какую-то секунду даже кажется — мы устоим!.. Но потом нас отрывает, сносит, скользкий парапет фонтана выворачивается из-под подошв. Краем глаза замечаю кучку людей, которые сели на снег и заново сцепились. Островок сопротивления в водовороте из силовиков. Ухитряюсь, извернувшись, упасть с ними рядом. Меня хватают и притягивают. Сверху падает кто-то еще. И теперь уже я его держу. И вот отсюда, снизу, я вижу голубые всполохи электрошокеров и дубинки, поднятые над нашими головами — для удара?.. Ясно представляется, как они начинают бить по головам. Но ОМОН колеблется. В сидящей толпе слишком много девушек и есть пенсионеры. Люди скандируют "Где ваша совесть?!". Начинают тыкать шокерами в ноги впереди сидящих. А сидящих с краю — отдирать. Хватают парня, которого я держу за плечи. Я не разжимаю рук, нас вместе тащат по асфальту, дергают... немеют пальцы, если бы перехватить чуть поудобнее! Нет времени. Рывок. Еще рывок. Нас отрывают друг от друга, и, подхватив с асфальта, тащат в автозак. Я упираюсь ногами — но это дохлый номер, тут же два омоновца подхватывают за ноги, несут уже втроем. Тот, что держал за плечи, почему-то отпускает, я вишу вниз головой. В запрокинутом небе вижу темные фигуры журналистов, объективы камер. Потом мир переворачивается. Рядом со мной парней со всей силы швыряют на стену автозака. А меня заталкивают внутрь. Там уже сидит человек десять, а через четверть часа будет двадцать с лишним, мы не будем помещаться на скамейках.

И вот мы сидим в машине. А снаружи слышен глухой стук. Это очередного человека припечатывают мордой к автозаку. Удар. Еще удар. И вдруг: удар — и стон. Мы начинам шуметь, стучим по стенкам изнутри. Но соседи начинают нас одергивать — тихо, это бесполезно, в автозаке демократии не существует... Это — осторожность? Прагматичность? Нет, простите, это — трусость. В духе — радуйся, что тебе самому не врезали, и не встревай, что бьют кого-нибудь другого? Новый арестант заходит в автозак уже с окровавленным лицом, и мы передаем ему салфетки.

Едем в ОВД. Стоим там в автозаке три часа. То ли нарочно тянут время, чтобы попозже оформить протокол, то ли действительно не успевают.

В конце концов нас оформляют по КоАПу, 19.3 — Неповиновение. "В особо дерзкой форме", уточняет протокол. Знаете, я полностью согласен и с формулировкой, и со статьей, и не намерен потом на суде отмазываться, что просто шел мимо. Останемся последовательными до конца. Но вместе с нами задержали и людей, которые на самом деле шли к метро. В частности со мной вместе сидела молодая семейная пара, которая возвращалась с митинга домой, к ребенку. У них были белые ленты, и какой-то самодовольный полицай начал читать им нотацию — и вам не стыдно, тэ-тэ-тэ, страну разваливаете. Они ответили — мы не страну разваливаем, а защищаем справедливость, и стыдиться нам нечего. А эта харя вызверилась — в автозак! Так они там еще ДО штурма площади минут сорок сидели.

Пятница, 23 Марта 2012 г. 23:56

Утром пришла повестка в суд. Пришлось сходить на почту за уведомлением. Вечером пришла повестка в суд — уже в другой. Но почта к этому времени уже закрылась, так что никуда я не пошел. Нет, ну они издеваются — не могли обе сразу, что ли?..