— Ты хочешь сказать, что какой-то человек украл эльфийку и с ней, ну, это...
— Почему человек? Тут скакал эльфийский "бычок". — Дед явно сильно озабочен был моим рассказом. — Только вот зачем ему все эти сложности, если для мага Эль тут работы на два людских поколения, с их точки зрения, сущая ерунда.
Я же до сих пор не мог поверить в то, что так образно объяснял мне дед, и как любой разумный мужчина мог так поступить — сначала дочь, потом внучка, потом правнучка...
Девушка — восьмое поколение.
Сволочь!
Но, почему тогда маг Че?
* * *
Гонор всё никак не мог поверить в то, что сказал ему брат по поводу происхождения "орочьей чумы" — чтобы эльфы планомерно уничтожали людей и стравливали их с орками? Неужели это правда?
С другой стороны — почему бы и нет? Если они без проблем захватили власть в Сарране, практически уничтожив правящую династию, то, что мешает дивным обескровить сильнейшее человеческое государство, путём войны с соседями и тяжёлой эпидемии? Ничего. Беглый принц давно уже понял, что его юношеское представление об эльфах весьма далеко от действительности — понятие чести, совести и сострадания у них оказались своеобразными, по крайней мере, по отношению к людям. Так что вполне может быть, что брат прав и его сведения верны, но что делать теперь со всем этим знанием, Гонор не имел представления.
За то время, когда ему с телохранителями приходилось скрываться в мёртвом городе от сумасшедших и мародёров, каждый день борясь за свои жизнь и разум со страхом и изнуряющим голодом, у кронпринца была возможность посмотреть на себя и свои возможности без придворных прикрас. Как не было это унизительно, но Гонор вынужден был признать, что без трона и поддержки семьи, ничего из себя не представляет. Ему нечего было предъявить своим врагам и союзникам — за более чем двадцатилетнюю жизнь принц так и не удосужился: получить достойное его происхождения образование (зачем, пусть над законами и договорами корпят те, кому не посчастливилось родиться наследниками трона); обзавестись верными друзьями и союзниками (вернее, он думал, что они у него есть, но жизнь доказала, что он горько ошибался), даже просто припрятать денег, на всякий случай. Когда пришла нужда — некому было протянуть руку помощи и только совершенно чужой старик спас ему жизнь. Все эти факты заставили задуматься Гонора о его планах на будущее — если не принимать во внимание возможность жить из жалости у дальних родственников или унизительную женитьбу на какой-нибудь богатой вдовушке ради куска хлеба, то перспектив никаких. Самоуверенные обещания вернуть себе трон и власть, сейчас не вызывали ничего, кроме горькой усмешки.
Но всё это отходило на второй план при мыслях о том, что двое из его телохранителей находятся на грани смерти и к тому же, безо всяких надежд на излечение. Если признаться честно, то пережитые вместе трудности сблизили Гонора и его охрану, он уже давно стал воспринимать Света, Свята и Свита как самых близких своих друзей, и его очень пугала перспектива в скором времени остаться одному. Тем более среди орков, о которых говорили всякое, и редко что-либо хорошее.
Оставалась надежда на Эльчеора, который, судя по всему, прижился среди орков и даже имел какое-то приличное социальное положение. Кто бы мог подумать, что у щуплого заморыша оказались такие способности, ведь придворный маг таскал брата проверять наличие Дара по всем храмам и школам и результат был нулевым. А стоило ему попасть в кланы, как сразу изменились его возможности и судьба. Правда, Гонор не хотел бы оказаться на его месте, никакие магические способности не облагородят жизнь в кланах, все эти юрты, лошади, стада и степи — не место для благородных людей. Принц рассчитывал, что при благоприятном лечении больного (а Эльчеор обещал сделать всё возможное), ему удастся одолжить у брата или его клана некоторую сумму в золоте и драгоценных камнях, для оплаты большого отряда наёмников — этой весной, когда войска Саррана будут заняты в орочьих землях, появится неплохая возможность тайно вернуться в Стоглав, и решить некоторые вопросы с герцогом Дареоном. Навестить любящего дедушку, так сказать, если он всё ещё жив, а то ведь эльфы могли передумать и расплатиться с предателем по-своему.
А сейчас они сидели на ковре около постели Света и напряжённо ждали окончательного решения толпы шаманов. Около десятка этих достойных орков сидели в этой же комнате и, не взирая на присутствие умирающего, ожесточённо спорили. Гонора в детстве обучали орочьему языку, но он не проявлял на занятиях усердия, поэтому понимал одно слово из десяти. Судя по всему, брат нашёл-таки способ вылечить человека, но шаманам он почему-то не нравился, вот они и решали, как поступить.
Наконец к ним подошёл Эльчеор, ещё раз осмотрел больного и отозвал младшего брата в сторону.
— Гонор, тебе этот человек действительно нужен, или ты готов им пожертвовать? — Принц оглянулся на больного, потом посмотрел на брата и решительно сказал. — Да, я хочу, чтобы было сделано абсолютно всё для его спасения. Что от меня требуется?
— Ничего, кроме твоего согласия.
Эти слова послужили сигналом к началу активных действий, всё вокруг пришло в движение — шаманы расселись вдоль стен на маленьких подушечках, бойцы расставляли вокруг постели больного треножники с металлическими чашами и выкладывали в них какую-то труху, молодой орк, так похожий на брата, рассыпал по комнате светлый песок и мелкие веточки. Эльчеор же спокойно наблюдал за всей этой суетой и явно чего-то ждал. Когда в помещение вошла человеческая девушка и несколько орков с седыми прядями в косах, Гонор понял, что ритуалу излечения всё готово.
* * *
Так, все на месте, осталось только мелочь — решить, наконец, что же мне делать? Присутствующие шаманы сошлись во мнении, что заражённых людей необходимо убить, а тела сжечь, чтобы эпидемия не появилась на земле клана. Но Гонор не соглашается на такое решение вопроса, значит, надо искать другой выход — мне и самому было интересно заняться этой проблемой, чувствуя, что решение где-то рядом, на поверхности, но я его в упор не вижу. Не то чтобы совсем не мог ничего предпринять, кое-какие планы на людей у меня были, но вот положительный результат я гарантировать не мог — вполне может быть, что живым из всей человеческой компании из этой комнаты выйдет только Гонор. Положившись на волю случая и богов, я всё-таки посчитал нужным предупредить.
— Учтите, ритуал ещё не проводили на людях, поэтому жизнь я вам не гарантирую.
Гонор переглянулся со своей охраной и после некоторого раздумья, согласно кивнул. Я не стал говорить брату, что он в любом случае ничем не рискует, зачем разбивать компанию, пусть считают себя соратниками и здесь, в гостях у злобных орков. Люди расположились следующим образом — больной лежал на ковре, братья держали его за ноги, Гонор за левую руку, а девчонка за правую, так как при магическом вмешательстве возможны сильные судороги у пациента, но его перемещения были крайне нежелательны.
— После начала ритуала вам уже нельзя будет передумать и уйти, так что решайте за себя и за брата. — Лежащему на ковре человеку было уже всё равно, если я не проведу обряд, то к утру он умрёт, это понимали все присутствующие. — Разденьтесь до пояса, мне придётся брать у вас кровь, иначе ваши силы больному не передать.
Я немного лукавил, при моих возможностях, да на земле долины я мог продлевать существование этого человека до бесконечности, но оно мне надо? В клане полно других дел и без людских проблем, если бы не поиски лечения "орочьей чумы", то больного тихо прирезали ещё в городе, так что по большому счёту выбора у пациента не было никакого.
Итак, пора приниматься за работу — я решил использовать своего брата как энергетический якорь для его людей, необходимо было привязать их к нему не только магически, но и физически, вот для этого мне и нужна была человеческая кровь. Дед принес мне в мешочке серебряного песка из долины, и я из двух горстей, с помощью магии Че сделал маленькую металлическую чашу, как раз нужного мне размера. Стилетом, доставшимся мне по наследству от эльфийского дядюшки (всё оружие давно уже было настроено на ауру и давалось только мне в руки — паранойя лишь увеличивалась со временем), делал глубокий укол над левым соском у каждого из братьев больного и сцеживал немного крови в чашу, тут же залечивая порез. Света стало ломать в жестоких судорогах и люди вчетвером с трудом удерживали его на месте. Зубовный скрежет и выражение лица говорили о диких болях, испытываемых пациентом, его страдания так тяжело было видеть, что девчонка, не скрываясь, в голос рыдала и хлюпала носом. Я присел у правого бока Света, сделал надрез и ему, но он был в таком тяжёлом состоянии, что кровь даже не сочилась из раны, к тому же, как взять то что мне необходимо у лежащего человека, которого поворачивать и двигать нельзя. Озадаченный, я машинально дал чашу Яне в руки, поморщившись, когда она кулачком вытерла мокрое лицо и так резко схватила её, что чуть не пролила содержимое.
— Держи аккуратнее, дура! — Громкий окрик привёл девчонку в чувство, и она осторожно обхватила тонкими пальцами металлическую чашу. — Не пролей, иначе они все умрут!
Мой комментарий лишь добавил страха этой особе — от напряжения побелели пальцы, и девчушка, выпятив губы, опять принялась рыдать, тихонько подвывая. Нашёл кого просить о помощи! Но теперь уже поздно, ритуал прерывать было нельзя, положив руки на грудь больного, я стал тянуть его кровь к себе. Сердце Света судорожно затрепыхалось, и я понял, что надо торопиться, жить ему осталось совсем чуть-чуть. Наконец на коже появилась тёмная, почти чёрная кровь с тонким ручейком потекла по рёбрам, я выхватил чашу у Яны из рук и подставил к боку больного.
Так, все братья в сборе, осталось только закрепить жизненные силы на якорь — и за их здоровье можно будет не беспокоиться. Перейдя на магическое зрение, я отчётливо увидел три линии крови — две яркие, пульсирующие в такт ударов сердца доноров и одна совсем слабенькая, становящаяся всё тоньше и тоньше. Перевязав их между собой в жгут, я подошёл к Гонору, и положив ему ладонь на грудь, прикрепил кровную линию братьев к жизненной силе кронпринца. Чтобы связь стала неразрывной, содержимым чаши я покрыл голый торс Гонора, затем, встав у него за спиной, я стал мять чашу в руках, превращая её в серебряный браслет, одновременно плетя магический поводок для своего брата. Да, именно поводок, может быть это и звучит не красиво по отношению к младшему брату, но если я не привяжу его к себе, то ни он, ни его охрана от орков живыми не уйдут — мы с людьми в состоянии войны, а наши гости слишком много видели.
Теперь я могу ментально связаться с братом, найти его в любом месте и на любом расстоянии, а он при необходимости всегда может вызвать меня на помощь. К тому же, у Гонора не было совершенно никакого магического Дара и для поддержания его функции якоря нам пришлось бы довольно часто встречаться, а это не входило в мои планы. Так что я взял будущего короля Саррана под свою ответственность и не собирался рисковать, излишне доверяя людям. Надев браслет брату на левую руку я запустил процесс укрепления магической связи между людьми, через Гонора моя энергия пошла его охране и результат ритуала стал виден всем. Свет пришёл в сознание, его кожа порозовела, а зелёный туман заразы стал резко съёживаться и, наконец, пропал.
— Где мы? — Больной пришёл в себя, и даже смог говорить. — И почему здесь орки?
* * *
Наследник Старшего Дома сидел у окна в своём кабинете и любовался красотой золотого заката. Лёгкий шум деревьев и пение птиц кардинально отличались от звуков присущих людским поселениям. Эльвиошедисс терпеть не мог бывать в человеческих землях — это была слишком большая нагрузка для его слуха и обоняния, шум и вонь их городов давно вошла в эльфийское понятие "гадости и грязи", как сравнительный элемент. И как прекрасен станет мир, когда дивные останутся в нём в гордом одиночестве, подтверждая бесконечную мудрость Эль, сделавшую своих детей великолепными и неповторимыми. Когда богиня выиграет спор у своих братьев, то подарит планету и вселенную эльфам в безраздельное пользование — за такой приз стоит бороться. Ради этой благородной цели эльфы вытерпели тысячелетия изгнания в глубины леса после первой войны с человечеством, и до сих пор приносят в жертву своих детей (правда, только провинившихся перед Домами), отправляя их в людские земли для диверсий и шпионажа. Даже самому наследнику приходится переносить неимоверные страдания, общаясь с этими грязными животными, людьми и всё ради высокой и благородной цели.
Но не будущее эльфийское господство над миром волновало Наследника Старшего Дома, он ждал весьма неприятного посетителя, начальника всей внешней разведки дивных главу Дома Кленового Листа, одного из сильнейших магов — Эльдариэсса, седьмого претендента в очереди на престол. Кленовый Лист был единственным из Младших Домов, из-за родственных связей имевших прямые, хоть и отдалённые права на престол, и Эльдариэсс с удовольствием напоминал многим о такой возможности, из-за чего между правящим Домом и Младшим существовала давняя, но стойкая неприязнь. Эльвиошедисс подозревал, что смерть его старшего брата, прежнего Наследника, во времена последней войны с Сарраном почти тридцать лет назад, произошла при непосредственном участии Кленового Листа. Принц вполне допускал, что глава Младшего Дома пожертвовал своими детьми, Эльдарионом и Эльдарой, ради ослабления позиций Старшего Дома. А теперь эта неясная ситуация с беглым полукровкой, внуком Эльдариэсса, тоже делала политический расклад в Лесу сомнительным и непредсказуемым. Счастье, что мальчишка не унаследовал магию Эль, иначе юридически он стал бы восьмым претендентом на престол — даже мысль о такой возможности вызывает брезгливость и ужас.
Лёгкий стук в дверь возвестил о приходе долгожданного посетителя.
— Ваше Высочество, позвольте доложить. — Наследник не разрешил своему недовольству отразиться на лице и доброжелательно кивнул главе Младшего Дома, разрешая ему войти. — Поступили новые сведения о передвижении орочьих войск к людским границам.
Эльвиошедисс прекрасно знал, что глава внешней разведки далеко не все сведения считает нужным доложить престолу, но и Старший Дом не один день у власти, так что шпионская сеть дважды, а то и трижды дублируется магами их семьи. Конечно, Кленовый Лист ещё ни разу не удалось словить за руку на утаивании стратегической информации, но аналитикам, временами, достаточно и намёка, для совершенно противоположных выводов. Но пока Эльдариэсс не переступил тонкую черту между излишней инициативой и прямым предательством, Наследник накапливал информацию и ждал. Рано или поздно Кленовый Лист оступится и тогда Старший Дом не повторит своей давней ошибки и не оставит никого из родственников в живых. У людей, при всей убогости их воображения есть прелестная пословица.
Нет человека — нет проблем.
Она вполне может подойти и эльфам.
Глава 5.
