— Мама, силы прибывают с каждым мигом, но не это главное. — Принц переглянулся с Анатти и сказал. — Я стал совсем иначе относиться к людям.
— Что это значит? — Королева стала пристально всматриваться в родное лицо. — Ты злишься на нас или равнодушен?
Неужели орочье лечение спасло тело, но испортило душу ее ребенка? От таких мыслей Даина ощутила изрядное беспокойство.
— Нет, что ты! — Максум успокаивающе улыбнулся матери. — Я говорю совсем не об этом. Пусть тебе это покажется моими фантазиями, но я, кажется, стал слышать мысли окружающих, их чувства и намерения... Неужели у меня проснулся Дар?
Тут в комнату вошли шаманы и разговор прервался.
Эльчеор безмятежно оглянул присутствующих, подошел к кровати и сказал.
— Добрый день! Думаю, нам пора познакомиться, братец.
Королева достаточно знала своего сына, чтобы понять — Максуму не понравился шаман с первого взгляда. Кронпринц с детства отличался упорством в достижении своих желаний и жесткостью в отстаивании своих интересов. Для будущего правителя эти качества были на пользу, но сейчас юношеские игры "кто главный" были совершенно не к месту.
— Максум, хочу познакомить тебя с нашим родственником. — Королева одобрительно улыбнулась племяннику. — Это Эльчеор Сарранский, внук нашей тети Гелены.
— Что, он и в кланах не прижился?
Удивление принца можно было понять, так как в день покушения Гонор красочно рассказывал, как его брат устроился у своей орочьей родни.
— Нет, нет, у него там все прекрасно. Именно Эльчеор спас вас с Гонором от последствий вашего неосторожного обращения с незнакомым оружием.
Даина всеми силами старалась дать возможность юношам присмотреться друг к другу, так как родственные отношения это одно, а дружба и доверие — совсем другое. Королева с мужем, после того, как лекари уверили их в том, что для сына опасность миновала, имели обстоятельную беседу с верховным жрецом Че — тот настоятельно рекомендовал наладить с племянником хорошие отношения. Многое жрец от монархов утаил, но и сказанного им было более чем достаточно для того, что бы понять — Эльчеор может стать весьма ценным союзником в предстоящей войне. А то, что война намечается на это лето, знали в Либерии абсолютно все — о взлетевших ценах при найме полков не слышал только глухой.
— Я благодарен тебе за спасение моей жизни. — Максум несколько высокомерно кивнул, но шаман не обратил на это никакого внимания. — Чем мы можем отблагодарить ваш клан?
— Какие счеты меж родными. — Эльчеор легкомысленно махнул рукой. — К тому же мне самому было интересно, что у нас получится с этими мечами. Кстати, как они тебе? Понравились?
Кронпринц вдруг покраснел и достал свои мечи... из-под подушки. Телохранители Максума заулыбались, а ли Ден тихонько захихикала, прикрывая рот узкой ладошкой.
— Я не смог с ними расстаться ни на мгновение.
Говоря это, принц любовно поглаживал лежащие у него на коленях мечи. Размеры королевского ложа позволяли спрятать на нем вооружение гвардейского полка, так что близнецы прекрасно расположились в изголовье кровати под кучей подушек.
— Привыкай, они будут с тобой до гробовой доски. — Шаман понимающе кивал, глядя на родственника. — Впрочем, не только они, но и твои друзья вместе с этой девушкой.
— Что это значит? — Спросил Максум у родителей. — Что еще я не знаю?
— Видишь ли, сын. — В разговор вступил Арчиб Второй. — Для спасения твоей жизни орки провели некий ритуал, и теперь ты магически связан со своим оружием, друзьями и невестой.
— Невестой?! — Изумился Максум. — И кто же это? Я ее знаю?
— Да. — Король сурово взглянул на сына и продолжил. — Ты ее прекрасно знаешь, это присутствующая здесь Анатти ли Ден.
Молодые люди взглянули друг на друга и в смущении отвернулись.
— Вот даже как...
Максум опять посмотрел на свою невесту, теперь уже более внимательно и даже властно.
— И когда произойдет столь знаменательное событие нашей жизни?
Королева переглянулась с мужем и решительно сказала.
— Через три дня.
Глава 32.
Торрин сидел за свадебным столом и ждал.
Все три дня с момента объявления о королевской свадьбе орк чувствовал приближения больших неприятностей.
За себя и орков он был совершенно спокоен, так как, что бы ни случилось в столице, у шамана был серьезный аргумент для нападающих — транспортный дирижабль с тысячей бойцов уже висел над королевским дворцом, скромно прячась за облаками. Десяток телохранителей Эчеррина представляли собой силу, достаточную для того, чтобы дать уйти шаманам в случае очередного покушения на монархов. Однако оставить человеческих родственников внука разбираться со своими проблемами в одиночестве для кланов было не выгодно.
Конечно, всегда можно прикрыться словами о том, что людские беды орков не касаются, но события последних лет показали всю наивность подобного рассуждения — кланы не могли себе позволить приобрести очередного врага среди человеческих государств. А поспешный отъезд орков прямо перед королевской свадьбой выглядел бы откровенным предательством. Торрин был равнодушен к будущему Либерии, но его многовековой опыт говорил, что внук подобного отношения к своей родне не поймет, да и незачем внушать мальчишке мысль, что родную кровь можно бросить и предать, иначе он рано или поздно точно также поступит и с кланами.
Церемония в храме Че не затянулась, похоже, что либерийцы сами побаивались столпотворения, устроенного местными жителями на улицах столицы — в честь женитьбы кронпринца народ получил праздник и бесплатное угощение. Молодых обвенчали, и все гости отправились во дворец на пир и вручение подарков.
С этими подарками у гвардейцев было множество проблем — так как свадьба была скоропалительная, то из иностранных гостей присутствовали послы и торговые представители, публика приличная, но не особо богатая, а во дворец с пустыми руками не пойдешь, вот и старались все свои подношения упаковать поярче, чтобы не было видно содержимого. И тут, ко всеобщему смущению, каждый красочный пакет или шкатулку принародно открывали, маги проверяли содержимое и глашатай громко объявлял кто и что преподнес.
Да и либерийские дворяне никогда не отличались особым достатком, поэтому выкручивались отцы семейств с подношениями молодым, кто во что горазд.
Первыми подходили, естественно, самые родовитые дворяне. Поэтому дары были дорогие и приличные — комплекты драгоценностей, редкое оружие, несколько породистых рысаков (о них просто громко заявляли, тащить животных в зал никто не собирался). Когда же пошли гости попроще, тогда и появились сюрпризы — глашатай заорал на весь зал.
— От посла нашего дорогого южного соседа, государства Донирии, редчайший амулет... — Тут слуга, озвучивающий подсказки одного из магов, запнулся, покраснел и слегка неуверенно произнес. — Амулет для "вечного женского счастья и не иссякающей мужской силы"!
По залу пошли тихие шепотки и Торрин услышал разговор рядом сидящих дворян.
— Посол Донирии взял недавно шестую жену, как же он теперь? Вот уж действительно, дорогой подарок — от сердца оторвал...
— Не совсем от сердца...
Понимающие смешки сопровождали эти пояснения.
Чем больше было сказано здравиц молодым, тем свободнее чувствовали себя гости — чинные разговоры сменились громкими спорами, взрывами смеха, особенно на дальнем от монархов конце стола. Зал, в котором проходило событие, был достаточно большим — за столами пировало не менее полутора сотни гостей. Прямоугольное помещение отличалось красочно расписанными потолками, одну из стен занимали высокие окна, а вдоль второй шла галерея, на которой сейчас расположились менее родовитые гости, в большинстве своем молодежь и купечество, а в самом углу сидели музыканты и развлекали гостей приятными мелодиями. Слуги разносили по галерее бокалы вина и закуски, так что на королевской свадьбе скучать приходилось лишь гвардейцам, стоящим вдоль окон и стен.
Молодые и самые высокородные из гостей за отдельным столом, там нашлось место и Эчеррину с дедом, и Гонору. На стене за спинами монархов висели драгоценные гобелены с вышитыми картой Либерии и гербами династии. Несколько доверенных магов постоянно проверяли подаваемые кушанья на наличие ядов, верховный жрец и королевский маг почти ничего не ели и внимательно следили за присутствующими.
Торрин не был чувствителен к человеческим эмоциям, но даже не имея дара можно было понять, что на королевской стороне стола растет напряженное ожидание. На первый взгляд все было прекрасно — счастливый жених, робкая невеста, гордые родители, радостные гости...
Однако шаман сидел совсем рядом и видел, что молодые почти ничего не ели, жених даже за столом не расстался со своими мечами, а невеста была бледна и не отрывала свой взор от тарелки, лишь время от времени поглаживала эфес сабли, ножны которой были прикреплены к поясу, усыпанному драгоценными камнями. Старейшина не знал человеческих обычаев Либерии, но даже ему такое дополнение к свадебному платью казалось немного странным. Четверо друзей принца, получившие черные кинжалы, стояли за спинами молодоженов и следили за людьми в зале. За креслами монархов их личные телохранители не спускали глаз со слуг и гостей — обстановка явно указывала шаману, что люди ждали больших неприятностей.
За королевским столом удостоились чести сидеть, помимо монархов и молодых всего несколько человек — Ариб ла Ратан, герцог и глава гвардейских полков, два сына герцога, уже известные вояки, верховный жрец Че — все они расположились по правую руку королевы. В центре стола сидел Арчиб Второй, слева находились Максум, его жена, Родер ли Ден (отец Анатти), Эчеррин и сам Торрин. Насколько шаман понял возмущенное бурчание распорядителя стола, на такой рассадке гостей настояла королева, так как изначально оркам отвели места рядом с провинциальными баронами, почти у дверей в зал.
Вдоль стены с гобеленами, которые прикрывали проход в королевское крыло дворца, стояли гвардейцы, несколько жрецов, телохранители — все они держались строго за спинами своих покровителей. Старейшине очень не нравилось присутствие такого количества вооруженных людей на свадебном обеде, но хозяевам было виднее, как распоряжаться в собственном доме.
Уже наступил ранний зимний вечер и скоро маги должны были позвать гостей на улицу для любования огненным фейерверком — это зрелище должно было стать достойным завершением официальных торжеств (народ в столице будет гулять на королевские денежки до утра). Торрин даже засомневался в верности своих предчувствий и тут к рядом сидящему королевскому магу подошел распорядитель стола.
— Ваше магичество, не могли бы вы пройти срочно на дворцовую кухню?
Шепот слуги был прекрасно слышен шаману.
— В чем дело? А где маг, дежуривший там и следящий за приготовлением блюд? — Королевский маг был искренне возмущен нерадивостью подчиненных. — Я подойду позже...
— Нет, нет! — Управляющий столом склонился к самому уху мага и торопливо зашептал. — Там с большой печью что-то странное, никак огонь затушить не можем, ваш маг меня и послал за вами, говорит, камень раскалился, как бы не было пожара. В топке и угля давно нет, а пламя так и ревет, не знаем что делать...
— Хорошо.
Маг позвал своего телохранителя, отдал распоряжения, тот подошел к королевской охране, те что-то сказали королю и Торрин видел, что монарх согласным кивком разрешил магу удалиться.
Шаман ментально связался с одним из телохранителей внука — орк как раз сидел на дворцовой кухне и присматривал за Яной, чуть ли не силком откармливающей своего Светика после болезни. Тот подтвердил, что на кухне не все ладно и главный повар близок к самоубийству, так как сгорела туша быка, жаркое из которого должно было стать лучшим блюдом вечера. Человеческий маг бегал вокруг печи и кричал, что кто-то испортил амулеты контроля огня. Торрин велел оставшейся пятерке орков (на пир удалось взять с собой лишь четверых) пройти в длинный коридор, соединяющий кухню и парадный зал, и проследить за отсутствием посторонних — старейшина чувствовал, что лишний выход из дворца им совсем не помешает.
Торрин подал знак оркам о боевой готовности и перестал обращать внимание на гудящую людскую толпу, сосредоточившись на королевском столе — чтобы ни произошло, начнется оно именно здесь. Однако, он ошибся.
"Старейшина!"
Ментальный голос оставшегося на кухне шамана заставил Торрина отвлечься от стола.
"Тут мага королевского в печь толкнули! Спасать?"
"Да, и людей наших прикрой!"
Краем глаза Торрин заметил, что телохранитель, стоящий за стулом верховного жреца Че прижался к спине старика и тот как-то странно дернулся. Сидящий рядом герцог ла Ратан резко вскочил и заорал.
— К бою!
Гвардейцы, стоящие у стен и окон зала, обнажили оружие и бросились на гостей. Не ожидавшие такого поворота событий, люди поначалу никак не могли понять, что происходит, но стоило крови окрасить парадные платья и мундиры, как поднялся крик, дико визжали женщины, отцы семейств отбивались от озверевшей гвардии, мужчины старались спрятать неспособных самостоятельно обороняться под столы, чтобы сохранить им жизнь. На галерее музыканты достали арбалеты и стали обстреливать королевский стол.
Старейшина понял, что пора вмешаться и поставил воздушный защитный полог, стараясь прикрыть монархов, внука и орков.
* * *
Королева Либерии устало кивала многочисленным гостям, у нее сильно болела голова, так что женщина мечтала добраться до кровати и хоть немного передохнуть. Однако бесконечные обязанности не давали возможности заняться собой и своим здоровьем — свадьба наследника престола была важнее мелких личных проблем.
Все три дня со времени объявления королевской свадьбы двор кипел, как стоящий у огня котел, так как дворяне, купцы, военные, простолюдины — абсолютно все обитатели дворца и жители столицы, хотели принять деятельное участие в столь эпохальном событии. Управляющий и поставщики двора совершили подвиг, успев сделать все необходимые приготовления вовремя. Все вокруг чистили, мыли, вытирали — нельзя было "ударить в грязь лицом" перед гостями. Повозки с овощами, дичью и бочонками вина сновали у дверей в кухню и холодные подвалы — чтобы уложиться в сроки, слуги прихватывали большую часть ночи, так что об отдыхе и покое не могло быть и речи.
К тому же сказывалась тяжелая неделя сидения у постели сына, в ожидании прибытия шаманов, потом все эти покушения, обряды и мечи — все это утомило Даину настолько, что ей впервые в жизни стали сниться кошмары. Никогда такого не было — дочь генерала с детства привыкла к суровым условиям и строгим требованиям военного гарнизона, там не было места девичьим ужимкам и обморокам. И вот, накануне такого счастливого для любой матери события, как свадьба единственного сына, Даину стали преследовать страшные сны. Несколько ночей королева будто погружалась в багровую муть неясных страхов и угрожающих теней. Просыпаясь утром в холодном поту, она никак не могла вспомнить подробностей сновидений, но четкое ощущение приближающейся беды не оставляло ее ни на мгновение. Ни лекари, ни маги не находили у королевы никаких недомоганий и объясняли ее состояние слабыми нервами и предпраздничными переживаниями.
