Очень не просто. Книга полностью. ред.1

Моим дорогим родственникам

Юркину Анатолию Савельевичу

Юркиной Нине Никаноровне

Юркину Юрию Савельевичу

Юркиной Нине Ивановне

С благодарностью и любовью.

Очень не просто (ред.1).

Пролог.

Мир замер в ожидании — на его единственном континенте наступило хрупкое равновесие в отношениях между расами. С большой кровью, но орки отбили людское вторжение в конце этого лета. Теперь, поздней осенью, о возобновлении военных действий никто не помышлял — у всех и без этого было достаточно проблем. Орки спешно укрепляли границы, подтягивали отряды от морских и прибрежных кланов, шаманы не покладая рук готовили амулеты связи, защиты, лечения и так далее. Приграничные области Чедана полностью опустели — мирное население вымерло в эпидемию, а мужчины сложили свои головы в клановых землях. Несмотря на все усилия королевских вербовщиков, люди категорически отказывались переселяться на освободившиеся территории, панически боясь возврата "орочьей чумы". Король Чедана добивался от союзников выполнения договоров о совместной защите, но соседи не спешили вмешиваться в этот конфликт, боясь эпидемий и недовольства населения. Только Сарран подтвердил свою решимость вступить в войну, и его полки уже подтягивались к клановым границам. Эльфы сохраняли абсолютное спокойствие.

Глава 1.

Устал, я устал как последняя собака. Кто бы мог подумать, что бремя управления собственным кланом так тяжело? Клан Храмовой долины на сегодняшний день насчитывал чуть более пяти тысяч орков, преимущественно одарённой молодёжи, вот они и являлись основной причиной моей головной боли.

Молодёжь! Это по орочьим меркам они молодёжь, самому юному из них чуть меньше шестидесяти, а мне, главе клана — двадцать пять, отсюда все проблемы. В своём юношеском максимализме молодые шаманы готовы были свергать любой авторитет, тем более такой эфемерный, как мой. Не знаю, что я делал бы без моих орков и деда. Практически все административные обязанности взял на себя Торрин, а вопросами охраны территорий и сохранения порядка в Храмовом городе занялись телохранители в полном составе. Конечно, пятёрка бойцов всё также следовала за мной по пятам, но и остальные в это время не сидели без дела. Их усилия меня очень выручали, и я пока справлялся с обязанностями главы клана. С трудом, но справлялся.

— Эчеррин, отвлекись от своих мечтаний, ты мне нужен. — Дед всегда ухитрялся находить меня, не считаясь с моим желанием уединиться. — В городе опять драка, если бы не твой категорический запрет на использование магии при личных конфликтах, без смертей бы не обошлось.

— Кто на этот раз? — Смирившись с неизбежным, я обернулся и уточнил. — И по какому поводу?

— Разве нужен повод, когда играет молодая кровь? Морские неудачно пошутили над пустынными и все с удовольствием размяли кулаки.

Опять, то же самое — казалось бы, все мы здесь орки (я постепенно привыкаю не считать себя человеком), что нам делить? Но нет, обязательно найдутся умники, готовые выискивать всевозможные различия между кланами. Спрашивается, зачем? Один из драчунов имел наглость пожаловаться мне прямо в лицо, что ему скучно. Ах, юные магические дарования скучают?! Так я их озадачу!

После того, как кланы вырезали всех агрессоров на своих землях (а с этим управились за неделю), гости Небесной Змеи спешно разъехались по домам. И буквально на следующий день ко мне в долину стали прибывать молодые, в большинстве своём, орки желающие вступить в новый клан. Во время военного конфликта наши магические наработки — амулеты связи и лечения показали себя очень хорошо. Так что мне не пришлось идти с протянутой рукой к отцу, чтобы накормить своих людей — за заказанный товар стали пригонять скот.

В стремительно строящемся Храмовом городе жили не только шаманы, изготовители амулетов и охрана, так что от моей расторопности теперь зависела куча народа. Признаюсь честно, я не особо горел желанием заниматься всей этой рутиной, но стоило в голове промелькнуть мысли об отказе от своих прав, как во мне просыпалось непреодолимое чувство собственника и тройная сила жадно шептала "моё, моё, моё". Да, Храмовую долину я, временами, воспринимал как продолжение собственного тела. Даже не задумываясь о состоянии сил, я в любой момент, где-то на заднем плане, постоянно ощущал всю территорию своего клана — какие силы используются, для чего, кто... А если ко всему этому добавить моих орков и Торрина (с которым, наконец, установилась прочная ментальная связь), то я получился весьма многогранной личностью. Правда, так много информации к вечеру утомляло до диких головных болей, но деваться было некуда — война на пороге.

Игры в дипломатию кончились, когда приграничные кланы подсчитали свои потери, многие бойцы, оставшиеся без семей, стали точить мачете, с целью нанести людям ответный визит. Путём очень жёстких решений их удалось удержать от похода в человеческие земли, но только до весны — никто не собирался забывать людишкам их коварство. У летней военной кампании был только один положительный момент — кланы объединились. Такое не раз бывало ранее — как бы кланы не грызлись между собой, при внешней угрозе все моментально собирались вокруг Совета. До внутренних и прибрежных кланов дошло, что в этот раз не удастся отсидеться за спинами пограничных отрядов и теперь, в боевые отряды вставали не только холостяки, авантюристы и горячая молодёжь — оружие в руки брали все мужчины.

Орки готовились к очень большой войне — заготовка продовольствия, одежды и лекарств, шла во всех кланах. Степняки резали скот (весной, когда мужчины уйдут воевать, женщины и старики не справятся с огромными стадами), обрабатывали и вялили мясо — шаманы обеспечивали сохранность всех продовольственных ресурсов. Щедро оплаченные торговые агенты в нейтральных людских государствах, скупали металлы и оружие в любых количествах, невзирая на цены. Огромные грузовые дирижабли, почти не скрываясь, торопливо вывозили всё на земли кланов.

В столицах кузнецы, шорники, оружейники и другие ремесленники старательно наполняли склады в катакомбах всем необходимым. Об оплате никто не заикался — все работали под вексель, обеспеченный словом Совета кланов. Старейшинам и шаманам пришлось вытащить на свет многие из своих "заначек", из-за обилия ценностей, выброшенных орками на рынки людских государств, стоимость золота и драгоценных камней значительно упала, но кланам деваться было некуда.

Первые несколько недель я тоже порывался уехать с шаманами, даже предлагал свои услуги мага Че в поисках полезных ископаемых, но Совет заставил меня остаться дома. После многочисленных исследований возможностей артефактов из Храмовой долины, шаманы пришли к выводу, что максимальные показатели выдаёт именно привязка друг к другу всех трёх сил. К тому же, при использовании тройного амулета, для надёжной работы любого вложенного заклинания необходимо на порядок меньшее количество энергии.

Это открытие произвело фурор — теперь даже слабейшие из шаманов могли выполнять работу, ранее доступную только магам со средним Даром. А это большое преимущество в войне, например, теперь количество дирижаблей можно было увеличить в десятки раз, так как появился персонал, способный их обслуживать. И такое увеличение возможностей прослеживалось почти по всем параметрам, военные были в восторге, как будто количество шаманов увеличилось многократно. Некоторые из стариков, правда, начинали ворчать про засилье "выскочек", но в военное время на них никто не обращал внимания. Конечно, такая ситуация грозила в будущем кучей проблем, но до будущего сначала надо было дожить.

Так что я понимал, почему новые члены клана маялись от скуки — им приходилось заниматься однотонной работой по составлению заготовок для комплексных амулетов связи, лечения, управления воздушным транспортом. Клан поставил производство на поток, каждую ночь у кедровника к специальным причальным мачтам прилетали скоростные дирижабли и курьеры буквально выхватывали из рук моих орков тысячи готовых амулетов.

Конечно, наслушавшись в своих семьях баек о невероятных возможностях нового клана, юные шаманы рвались ко мне, несмотря ни на какие преграды. Вернувшиеся домой после Совета кланов и военной кампании, их отцы и деды рассказывали обо мне и моих орках какие-то сказки. Горячие юноши всерьёз были уверены, что я сделаю их по силе подобным богам лишь одним прикосновением рук, а здесь их усаживали на кошму и заставляли складывать между собой травинки, песчинки, веточки, орешки, камушки и т.д. Энтузиазма новеньких хватало на два-три дня, а потом они пытались отстаивать свои права и устраивать бунт, тут силовым фактором выступали мои орки и охрана. Среди шаманов редко встречались дураки, поэтому парням приходилось мириться с правилами, установленными Торрином и мной. Но где вы видели, чтобы молодёжь могла усидеть на месте и не попытаться что-либо предпринять? Перебрав множество вариантов развлечений, они остановились на самом с их точки зрения оптимальном — стали драться между собой. Нет, до сёрьёзных травм пока не доходило, но я прекрасно понимал, что это только вопрос времени — когда-то кому-то не повезёт, а отвечать за их потерянное здоровье и смерть придётся мне. Вот только кровной мести мне для полного счастья и не хватало! Пойти посоветоваться с дедом, что ли? Надо же что-то делать.

— Торрин, как ты думаешь, можно ли некоторые из самых простых заказов отправлять не курьерами клановых старейшин, а в сопровождении некоторых наших шаманов, мальчикам давно пора размяться. — Дед понимающе рассмеялся и одобрительно кивнул. — И отпускать их парами, состоящими из зачинщиков драк с разных сторон, пусть попробуют в гостях так себя вести, там их быстро поставят на место, и на нас ответственности никакой.

Мы вместе расхохотались — шутка была в том, что поездка к соседям была больше наградой, чем наказанием. Совместная ответственность за репутацию нового клана сблизит парней из разных мест, и со временем мы сплотим весь свой маленький коллектив. Мои орки потихоньку обрастали костяком доверенных лиц, но это в большинстве своём были взрослые орки, приехавшие ко мне за новыми знаниями и перспективами, и им некогда было заниматься всякими глупостями. Торрин же собирал вокруг себя сильных шаманов, многие из них были уже в солидном возрасте, вот они и занимались пока что всей научной работой в клане.

Признаюсь честно — такое положение меня более чем устраивало. Взрослый, состоявшийся орк не бросится изучать что-либо без оглядки на правила безопасности — только с течением лет разумные начинают понимать ценность своей и чужой жизни. Так что в сердце долины, на полянку посреди кедрового леса допускались, кроме моих орков, только дедовы шаманы. На них лежала и обязанность по сбору необходимых магических материалов. Молодые члены клана занимались своей работой на пустыре между первой городской стеной и кедровником, там по всему периметру долины я запретил застраивать двести саженей степной земли. И ученики под присмотром, и чужие не смогут незаметно войти в лес. А чужих (я имею в виду орков, не принадлежащих к моему клану) было много — как я и предполагал, началось массовое паломничество к месту проявления божественных сил. Неизвестно откуда (конечно, я подозреваю источник этих сведений, но доказать ничего не могу) пошли слухи о совместном явлении богов на землю для моего благословения, в следствии чего и появилось такое место силы, как Храмовая долина.

Отцовский клан прислал строителей для возведения стены, огораживающей кедровый лес, за ней начинали застраивать первые кварталы Храмового города. В первую очередь пришлось заняться огромными бараками, так как приближалась зима, и мой клан не мог провести её под открытым небом. В поисках материала для стройки шаманы рыскали по округе и вытягивали из жирной степной почвы, спрятанные глубоко в ней огромные валуны. К ним тут же подгонялись и загружались телеги, совсем неподъёмные камни на месте разбивались на подходящие куски и увозились в город. Грохот вокруг стоял невыносимый, но все мирились с временными неудобствами, времени было в обрез — уже прошла осенняя распутица и не сегодня-завтра ждали снега.

Из-за огромного напряжения энергии в долине, никто из шаманов, даже самых сильных, не мог управлять погодой на день пути от леса, с водой было легче — у городской стены шаманы с двумя "р" уже могли устраивать источники и колодцы. Из соображений безопасности, мне нравилось, что в месте сосредоточения сил магией в полной мере мог пользоваться только я. Или, с моей помощью, Торрин и телохранители. Поэтому непосредственную доводку и заряд амулетов приходилось проводить лично, но в последнее время я так привык к этой работе, что справлялся с дневной нормой заготовок всего за несколько минут. Дед подшучивал надо мной, что скоро я начну заряжать амулеты, просто пройдя мимо них. Но в каждой шутке есть доля правды, случись такое — я бы не удивился.

Но всё это текущие дела, необходимые для нормального существования клана, но не из ряда вон выходящие — серьезными вещами мы занимались в глубокой тайне и строго ограниченным составом: мои орки, Торрин и я. Помимо организации нового клана, "могучая кучка" поручила нам кое-что, совершенно деликатного свойства — мы искали лекарство от "орочьей чумы". Угроза эпидемии висела над кланами, как меч, поджидающий неосторожного прохожего. Всем, даже людям, имеющим хоть какое-то образование было совершенно ясно, что орки к заразе не имели совершенно никакого отношения. Нетрудно было догадаться, что из всего этого грязного дела торчат эльфийские уши, но это всё слова, а доказательств не было никаких.

Из-за подозрений в распространении инфекции, даже в старые союзные людские государства орков не пускали, а в Чедане и Сарране — убивали при обнаружении. Дошло до того, что ставшие в последнее время "золотыми" из-за стоимости их услуг шпионы, старались не встречаться лично, а передавали записки с докладами в условленном месте. Обстановка на границе сложилась взрывоопасная, надо было сгладить её любой ценой — кланы собирались начинать боевые действия только с появлением в степи новой травы.

Лучше всего в этой ситуации помогло бы найденное лекарство — так мы обезопасили бы себя, и с людьми появился бы предмет для переговоров. Увы, магия Жизни и Смерти — чисто эльфийская прерогатива, поэтому Тайный совет надеялся только на меня. Правда, шаманы предлагали прислать людских магов Эль, давно живущих в кланах, но я категорически воспротивился появлению на моей земле людей — мне было достаточно и орков. Даже Шасу, бывшему храмовнику Эль, я не доверял настолько, чтобы пустить его в долину.

Пограничники и рядовые бойцы шли во всём нам с Торрином навстречу, привозили с людских территорий, подвергшихся заражению, образцы почвы, воды, воздуха из покинутых домов — ничего, никаких следов эльфийских плетений. Конечно, за прошедшее время остатки заклятий, спровоцировавших болезнь, могли и развеяться, но верилось в это с трудом — масштабы и скорость эпидемии были так велики, что следы возмущения силы Эль должны были определяться до сих пор. Не зная причины болезни — невозможно найти и лекарство. Приняв решение, я отправился к деду.

— Торрин, искать надо на местности, так что придётся лететь в Чедан. — Дед тяжело вздохнул и, нехотя согласно закивал. — Рисковать не будем, возьмём десяток моих орков и отправляемся немедленно. Говорить никому не стоит, только Наррин будет знать наш маршрут.

Не дожидаясь отдельных указаний, мои орки побежали готовить вещи и оружие к предстоящему путешествию — если всё пройдёт нормально, то обернёмся за три дня.

Надеюсь.

* * *

Гонор был счастлив присесть и перевести дух, так как за месяцы, прошедшие после эпидемии такая возможность выпадала не часто. Они — это сам беглый принц и его телохранители Свит, Свят и Свет, вынуждены были остаться в маленьком чеданском городишке, расположенном совсем рядом с клановой границей. В первые дни морового поветрия, когда стали массово умирать женщины и дети, он побоялся пуститься в путь вместе с другими беженцами. Жизнь показала, что опасался он не зря — из покинувших город людей не выжил никто, правда, оставшимся так же не повезло. К концу недели на этом свете осталось только несколько сотен мужчин, из пятитысячного населения. Многие из выживших людей, от пережитого горя потеряли разум и это было страшнее всего. Умалишённые быстро разделились на две неравные группы — тихие и буйные. Тихие сумасшедшие полностью оправдывали своё определение. Они просто сидели на ступеньках своих домов или у могил родных, разговаривали с умершими, не принимали пищу и мирно угасали один за другим.

Буйные же оказались не такие, в прошлой жизни крепкие здравомыслящие отцы семейств, вдруг сосредоточились на единственной мысли — найти виновного во всех их бедах. Хоть немного адекватные ушли с остальными добровольцами рассчитаться за смерть членов своих семей в клановые земли, а совершенно помешанные остались и приступили к мести прямо в городе. С хищной настойчивостью они выискивали по брошенным домам оставшихся в живых, и с особенной жестокостью их убивали, уверенные, что перед ними тайные орки. Ни уговоры, ни крики жертв не останавливали скорбных разумом и те продолжали выискивать новые цели для мести. С одним из таких имел несчастье встретиться Свет, и пока братья смогли отбить его у сумасшедшего, тот успел искалечить парня. Так как ни магов, ни лекарей здесь давно не было, то Гонор с телохранителями оказал посильную помощь пострадавшему, но перевозить его было нельзя. Так они остались ещё на некоторое время.

А потом в почти безжизненный городок пришли мародёры — чеданы просто не могли пройти мимо такого количества ничейного добра. Или принадлежавшего кому-то, ведь так просто, оказалось, убивать измученных оголодавших мужчин и тогда всё их имущество по праву переходило в собственность "героев, избавивших несчастного от невыносимых страданий". Хорошо, что Гонор выбрал для их отряда маленький крепкий домик на отшибе и к ним добирались только единичные охотники до чужого добра. В центре города хозяйничали несколько банд, на удивление слаженно грабивших город. Принц бы не удивился, если бы у мародёров нашлась припрятанная до лучших времён форма чеданских регулярных войск. Получается, что король отдал опустевшие приграничные области на разграбление собственной армии. В это тяжело было поверить, но захваченный грабитель перед смертью подтвердил предположения Гонора.

Даже более того, во всех храмах была отслужена торжественная поминальная служба "по невинно убиенным орками" жителям приграничных областей, и было официально заявлено, что в живых не осталось никого. На приграничные с зараженными территориями кордоны ушёл тайный приказ короля — никто из выживших не должен явится в столицу, так как правитель не хотел знать об их страданиях. Военные не стали усложнять себе жизнь и убивали всех беженцев без разбора, оправдывая свои действия заботой о здоровье остального Чедана.

Так что Гонор со своими товарищами (а пережитые ужасы очень их сдружили) оказался между трёх огней: орки, мечтающие отмстить; армия, не выпускающая с заражённых земель и мародёры, не желающие оставлять в живых свидетелей своих поступков. Но приходилось надеяться на лучшее.

Однако сейчас Гонору было не до рассуждений — ему надо быть настороже и внимательно наблюдать за тёмной улицей, так как бывали случаи и ночных нападений грабителей. Из-за невозможности быстро передвигаться, так как Свет до сих пор не встал на ноги, опасность надо выявлять издалека, чтобы успеть вовремя принять необходимые меры. И Свят, как назло опять ушёл искать малолетнего оборванца, каким-то чудом не попавшего на глаза мародёрам. Последние две недели Святомир стал таинственно исчезать по ночам, и только позавчера удалось выяснить, что в подвале одного из соседних домов прячется тощий подросток, ухитрившийся как-то выжить, а сердобольный телохранитель его подкармливает. Жалко, конечно, мальчишку, но каждый выход из дома — это риск.

* * *

Вот мы и покинули клановые земли — наш дирижабль старался держаться подальше от земли, так как скрытность вылазки на вражескую территорию являлась единственным залогом нашей безопасности. Один из моих орков не ленился поддерживать вокруг транспорта воздушную линзу, чтобы увидеть с поверхности нас было совершенно невозможно. Хотя с моей точки зрения это уже перебор маскировки — за бортом была глухая ночь.

Торрин предложил выбрать какой-нибудь небольшой населённый пункт недалеко от границы, спуститься и тщательно изучить всю обстановку — по докладам разведчиков вероятность встретить там кого-либо была невелика, а с малыми группами людей мы справимся без особых хлопот.

Я стоял у окна, расположенного на носу подвесной лодки и внимательно следил за изменением силовых линий — слабый свет звёзд давал слишком мало света для уверенного ориентирования в пространстве. Надо признать, что люди довольно заметно меняли рисунок силовых линий в местах своего обитания, особенно магией Че. Наиболее ярко это проявлялось вдоль дорог и городских укреплений — такой чёткий рисунок не спутаешь ни с чем, так что для успешного поиска человеческого поселения мне было совершенно не обязательно видеть поверхность земли. Только определившись с местом основных работ можно было приступить к пристальному поиску остатков эльфийских плетений, но не всех подряд — зачем мне, например, заклятия на повышение урожайности капусты? Нет, для развития эпидемии эльфы должны были использовать что-то очень специфическое, и у меня есть сутки, что бы это что-то найти.

— Эчеррин, смотри, вон там, правее, пара десятков мелких водяных жил вытянута на поверхность, явно какое-то поселение. — Дед стоял рядом у правого плеча и помогал по мере сил. — Спустимся, судя по всему, здесь должна быть окраина какого-то города.

Действительно, силовые линии Че, идущие вдоль дороги, стали ветвиться, пересекаться между собой, образуя рисунок городских кварталов. Лезть нам сразу в центр поселения смысла не было, вдруг там остался кто-то из жителей, хотя присутствие живого ощущалось достаточно сильно, но это могла оказаться просто брошенная скотина. От границы мы улетели недалеко, но вполне достаточно для проведения своих поисков. Осталось только высадиться у крайних домов и отослать дирижабль — пусть он дожидается нас высоко в небе, скрытый в облаках.

Так, на всякий случай.

До рассвета осталось ещё несколько часов, так что времени вполне достаточно для поиска убежища на день, пусть этим займётся кто-то из телохранителей. А мы с Торрином будем заняты совершенно другими делами. Тихо проникнув в один из пустых домов, мы стали обустраиваться — орки закрыли ставни и включили походные фонарики, свечи и факелы были слишком заметны. Камин в доме тоже решили не разжигать, даже несмотря на царивший вокруг холод — дым из трубы мог нас выдать, а прорываться с боем обратно, ничего не узнав, было бы обидно.

Абсолютно уверенные, что мои орки обеспечат нам безопасность, мы с Торрином принялись ментально изучать окрестности. Точнее, искал следы эльфийского присутствия в городе я, а дед приглядывал за мной, чтобы не было проблем с энергетикой. Уже не раз бывало, что увлёкшись чем-либо, я мысленно покидал тело надолго, а на вражеской территории это могло быть опасно.

Так, что тут есть в этом городишке, из-за чего произошли все смерти, откуда пришла болезнь? Ну конечно, самое яркое пятно, развалины храма Эль, судя по всему, сгорел, интересно сам, или помогли благодарные прихожане — кто-то ведь мог догадаться о проделках эльфов. Не то, надо искать дальше, вот ещё целый клубок линий магии Эль, весь центр города буквально укутан остатками эльфийский плетений, что это?

Тьфу! Клумбы и газоны у домов зажиточных горожан, наверное, и из-под снега будут выглядывать цветочки — столько туда было вложено сил. А богато они жили здесь до эпидемии — маги Эль никогда свои услуги дёшево не оценивали. Опять не то. Так в планомерном прочёсывании города прошло некоторое время, пришла пора и отдохнуть. Уже возвращаясь в тело, почувствовал что-то совсем рядом, вернулся посмотреть.

Опаньки, эльф! Через два дома дальше по улице, спрятался в подвале или сарае. Присмотрелся внимательнее, нет, эльфийка, совсем молоденькая, она что, из "подружек" людских дворян? Все эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я приходил в себя.

— Нашёл! Через два дома, в подвале! — Я вскочил и попытался бежать, но дед меня перехватил и отправил вперёд охрану. — Эльфийка, но всё равно будьте осторожны.

— Успокойся, они обученные бойцы и в твоём присутствии не нуждаются. — Торрин не давал мне выйти из дома. — Её приведут сюда, заодно и обыщут соседние дома, вдруг и там что есть интересное. Эчеррин, ты своё дело сделал, нашёл ушастую, а теперь не мешай им заниматься своим.

Ждать нам не пришлось, почти сразу один из моих орков внёс на плече в дом щуплое тельце и безо всякого почтения сбросил его на пол. Мы с дедом стали пристально рассматривать добычу — в свете фонариков перед нами сидело нечто грязное, лохматое, в оборванном тряпье и размазывало слёзы вперемешку с соплями по лицу. Это эльфийка?! Я даже наклонился, чтобы убедиться, что ощущения меня не обманули. Всё-таки бдительность надо сохранять всегда, об этом напомнила мне эта замарашка, с диким криком попытавшаяся выцарапать мне глаза. Успокоили её быстро — Торрин хлопнул раскрытой ладонью нахалку по затылку, и та свалилась в обморок, мешком рухнув на грязный пол.

Но на этом события не закончились — за входными дверями раздался шум борьбы, ругательства на человеческом языке и бойцы втолкнули в комнату трёх изрядно помятых мужиков, кричащих что-то вроде "Отпустите мальчишку!".

Какого мальчишку? Тут один из людей мне показался знакомым, и я поглядел внимательнее. Ну, надо же! Как играют с нами боги! Я вышел под свет фонарика и сказал.

— Вот где довелось свидеться. Здравствуй, брат!

Глава 2.

Да, изрядно жизнь потрепала братца со времени нашей с ним последней встречи — Гонор предстал передо мной совсем не тем блистательным наследником престола, каким он был менее года назад. Роскошные белокурые волосы были откромсаны явно не парикмахерской рукой, сильно ношеная одежда и, о боги, грязь под ногтями — в таком виде кронпринца Саррана невозможно было себе представить! Изрядно похудевший человек, многодневная щетина на лице которого не могла скрыть выступившие от длительного недоедания скулы, мозоли на изнеженных аристократичных ладонях — всё это свидетельствовало о том, что брату пришлось хлебнуть горя после бегства из собственного королевства. Куда делось высокомерие и презрение к окружающим — с уставшего, покрытого преждевременными морщинками лица на меня смотрели глаза взрослого, много повидавшего мужчины. Я даже проверил наше кровное родство, вдруг я обознался и этот человек, выглядевший сорокалетним мужиком, не мой младший брат, которому нет ещё и двадцати трёх лет.

Так и стоял я, не зная о чём говорить с этим незнакомцем, пока Гонор не взял инициативу на себя.

— И тебе привет, Эльчеор, какими судьбами оказался здесь, да ещё в такой компании? — Брат многозначительно кивнул на моих орков, всё ещё державших его за руки. — Пришли полюбоваться на результаты своих пакостей? Или кланы решили прибрать к рукам пустые земли?

Ну вот, а я думал, что он изменился, постоянное желание оскорбить меня осталось при нём, хоть что-то в этом мире постоянно, правда, не скажу, что я особенно рад именно этому обстоятельству. Но что брат делает здесь? Да ещё в таком жалком виде? Но Гонор опять опередил меня.

— Что, оркам мало погибших женщин и детей, они теперь охотятся за выжившими одиночками? Зачем вам мальчишка?

Мы с дедом недоумённо переглянулись и синхронно пожали плечами — никаких мальчишек вокруг не наблюдалось. И тут до меня дошло, что он имеет в виду заморыша, всё ещё сидящего на полу, но как можно так ошибиться и принять её за парнишку? Хотя, у брата не было совершенно никакого магического Дара, а чисто визуально под грязными лохмотьями сложно заметить особенности пола подростка.

— Если ты имеешь в виду вот это. — И я указал на хлюпающую носом девчонку. — То это эльфийка, и она не может быть мальчиком.

Надо было видеть, как вытянулись лица всех людей, присутствующих в доме — в городе не осталось ни одной живой женщины ещё несколько месяцев назад. И тут, живая особь, правда, в совершенно непотребном виде, но живая!

— Что делает длинноухая в таком неподходящем для неё месте? — На мой вопрос она в последний раз вытерла нос рукавом и со злобой на меня посмотрела. — И не вздумай лгать, нам проще убить тебя, чем разбираться в твоём вранье.

Тут я, конечно, преувеличил, никто убивать девчушку не собирался (хотя, по внешности сложно определить возраст у эльфов, но чутьё подсказывало, что она совсем молоденькая), но ей знать об этом совсем не обязательно.

— Я не эльфийка, я человеческая девушка!

Заявление повергло в шок всех присутствующих — орки были шаманами и чуяли эльфийскую кровь, а люди не могли понять, как она могла выжить в эпидемию, если не врёт и действительно человек. Я проверил её с помощью силы — нет, ошибиться было невозможно, чистая кровь дивных, человеческая примесь если и есть, то у очень дальних предков. Пришлось ментально влезть в мысли — в самом деле, она совершенно уверена, что человек. Что за глупости? Но сейчас неподходящее время углубляться в тайны родословной какой-то оборванки — мы находимся на вражеской территории, а так ничего и не узнали по интересующему нас вопросу.

— Гонор, что ты здесь делаешь и кто эти люди?

— Моя свита, всё, что мне осталось от королевства. Рад?

Что за странный вопрос? Почему он считает, что меня должны радовать его неудачи? Неужели судит по себе? Впрочем, между нами никогда не было дружеских отношений, так что удивляться мне особо не пришлось. Признаюсь честно, за время прошедшее после поспешного бегства из Стоглава, в моей жизни произошло столько знаменательных событий, что детская неприязнь к младшему брату давно отошла на задний план — мне было чем занять себя и без ежедневных воспоминаний о старых обидах.

— Что, только двое последовали за тобой в изгнание? — Я всё-таки не смог сдержать некоторой толики злорадства. — А где же твои лизоблюды, гонявшие меня по дворцовым коридорам только ради твоей одобрительной улыбки?

— Трое. — Брат держался на удивление спокойно, хотя, судя по всему, после всех несчастий, произошедших с ним, наши препирательства для него сущая мелочь. — Ещё один лежит раненый в соседнем доме.

Я кивнул и двое телохранителей тихо ушли за оставшимся человеком.

Итак, что мы имеем — причина болезни так и не стала ясна, но у нас уже появились помехи для продолжения рейда, наличие посторонних не могло способствовать сохранению тайны. Тут в дом внесли и осторожно положили на пол раненого, находящегося в бессознательном состоянии. Когда Торрин снял заскорузлые от крови повязки с торса пострадавшего, в нос ударила вонь от многочисленных гнойных ран. На измученном землистом лице ярко выделялся лихорадочный румянец. На мой вопрошающий взгляд дед отрицательно покачал головой и сказал.

— Если не вмешаемся, то парень не жилец.

Сказано было специально на человеческом языке и, услышав это, люди Гонора кинулись к раненому и стали бережно укрывать его плащом. Только сейчас мне бросилось в глаза их удивительная схожесть, видимо, люди были близкими родственниками между собой. Мой брат изменился в лице, с надеждой посмотрел на Торрина и неуверенно спросил.

— А если вмешаетесь? Что тогда?

— Здесь мало что можно сделать, так как совершенно нет условий, если только чуть подлатать, чтобы мальчик мог пережить транспортировку.

— Зачем, разве кланы к утру не займут город?

Умеет братец задавать неудобные вопросы. И что ему ответить, правду? А потом, что прикажете делать со слишком осведомлёнными людьми? Зная орочьи порядки — они не доживут до утра. Я не смогу позволить этому случиться — кровь не вода, так что надо искать другие пути. Но судьба решила всё за нас. От моих орков по нашей связи пришло сообщение, что вокруг замечено подозрительное шевеление каких-то людей, весьма сомнительного вида.

— Кто в городе есть ещё кроме вас? — Заводить разговор издалека уже не было времени. — Твои люди, Гонор?

— Мои все здесь, так что если увидите людей, то убивайте без разговоров, тут остались одни мародёры, а мне с ними не по пути.

Мародёры? Хотя, чему я удивляюсь — мы же в Чедане, местные и за меди удавятся, а тут столько бесхозного добра. Впрочем, если их десяток-полтора, то мы сможем решить проблему нежелательных свидетелей без излишних проблем. Когда я озвучил эту мысль, орки согласились, но, к моему величайшему удивлению, Гонор был категорически против.

— Нет, этого делать нельзя ни в коем случае! Насколько я понял, вы здесь что-то тайно ищете? — Мы с дедом переглянулись и пришли к соглашению, что брата с людьми придётся брать с собой. — А это не просто бандиты, они все из регулярных войск Чедана, король решил зачистить местность. Если пропадёт целый отряд, это насторожит магов и жрецов, а вам не нужны их ищейки на "хвосте".

Я испытал невольную гордость — при всех недостатках характера, мой брат далеко не дурак. Тут от телохранителей пришло сообщение, что чужаки, числом более трёх десятков, группируются и направляются в нашу сторону, похоже, нас всё-таки нашли. Пора принимать решение. Пятеро пассажиров на борт мы сможем взять, но будет тесновато, впрочем, жить захотят — потерпят.

— Уходим, тихо, людей берём с собой и это недоразумение тоже. — Я кивнул в сторону странной эльфийки. — Торрин, вызывай дирижабль, остальные вопросы решим в дороге.

* * *

В первый момент, увидев брата, Гонор не поверил своим глазам — здесь, среди горя, смерти и разрухи встретить напоминание о былых счастливых днях. Да, он не любил старшего брата и ревновал к его положению первого сына, но Эльчеор был свидетелем высокого положения кронпринца в Сарране. Конечно, между ними были некоторые разногласия, но сейчас, с высоты опыта переворота, поспешного бегства и эпидемии, их детские ссоры казались милым домашним развлечением.

Гонор знал, что брата забрали к себе орки для магического обучения, об этом его в известность поставила бабка, когда ещё была жива, но принц не ожидал, что в кланах родственника ждёт высокое положение. А то, что Эльчеор в орочьем отряде главный сразу бросилось в глаза, точнее, первым, на что обратил внимание Гонор — это изменения во внешности брата. О хилом, затюканном подростке уже не могло быть и речи — перед ним стоял высокий, сильный, очень красивый юноша. Конечно, маги могли улучшать свою внешность, но, по мнению Гонора, брат слегка увлёкся своим украшением — теперь в нём слишком ярко проявилась кровь других рас. В комнате находился молодой орк, видимо близкий родственник Оррина, орочьего папаши Эльчеора, так как выглядели они с братом как близнецы. Но Гонор никогда бы их не перепутал — в старшем брате, несмотря на его юный вид, чувствовалась какая-то опасная мощь, как будто огромный и опасный хищник спал где-то глубоко внутри и ждал своего часа. Гонор ощутил, что по спине прошёл "холодок" предчувствия — с таким Эльчеором спорить было бы крайне неразумно. Только теперь до бывшего принца дошло, что старший брат не совсем человек, а может быть и совсем не относится больше к людям. Осталось выяснить, к добру ли эти перемены, желательно не на себе.

События между тем набирали обороты — мальчишка, которого прикармливал Свят, оказался эльфийской девчонкой, орки взялись лечить раненого Света и все они должны отправиться в кланы. Конечно, Гонору не понравилось, что никто не стал интересоваться его мнением по поводу предстоящего путешествия, но, по большому счёту он был рад такому развитию событий — мёртвый городок стал для них смертельной ловушкой. Теперь же, даже зная о злобе орков по отношению к людям (что не удивительно после рейдов человеческой армии по землям кланов), у него появилась надежда на изменение ситуации в лучшую сторону.

Когда орки вывели их за город и встали в чистом поле, беглый принц испытал несколько крайне неприятных мгновений — ситуация была идеальной для избавления от лишних свидетелей, но тут орки стали смотреть вверх и Гонор вслед за ними, но появления большой тёмной штуки он никак не ожидал. Давно ходили слухи, что орки ухитряются очень быстро передвигаться по местности, но летать (а эта штука явно летала) — такое могло придти в голову только их ненормальным шаманам. Неужели такой способ передвижения может быть безопасным?

Но Гонору не дали времени предаваться сомнениям и страхам — орки быстро запихали всех в это неизвестно что и они полетели.

* * *

Так, вроде бы ушли. Осталось только добраться до Храмовой долины и тогда можно будет внимательно рассмотреть, что же попало ко мне в руки. Уже светало, так что в путь отправились в очень удачное время — границу пересечём в предрассветных сумерках, а над землями кланов можно уже не скрываться и лететь спокойно. Имея печальный опыт личного общения с эльфийскими шпионами, мы с дедом усыпили девчушку, и положили в отдельную каморку с крепкой дверью — от этих дивных можно ожидать любых гадостей. Эта оборванка вызывала у меня весьма странные ощущения, так как сила говорила одно, мои глаза — другое и я не знал чему верить. Ничего, к вечеру будем дома, а там есть все условия для тщательных исследований, а пока что надо заняться раненым, иначе в долину мы привезём труп.

В каюте с круглым окном рядом с больным сидели его братья и Гонор, а один из моих орков обтирал раны "живой" водой (так назвал воду долины один из стремительно выздоровевших, и название получило всеобщее признание). Уже зная возможности этой жидкости, я удивился, что человек до сих пор не пришёл в себя — использованного снадобья было более чем достаточно, чтобы поднять на ноги и полумёрвого. Телохранитель тоже пребывал в недоумении — гной и омертвевшие ткани удалось убрать, но края раны не закрывались, что было совершенно необычно. Похоже, без магии здесь не обошлось, придётся смотреть больного с помощью силы.

Что же мешало лечению, почему человек до сих пор без сознания и в очень тяжёлом состоянии? Я отодвинул орка в сторону и присел около больного. Так, раны чистые, кровь не идёт, так в чём же дело. Посмотрев на силовые линии, чуть не ахнул от удивления — человека почти полностью поглотил грязный зелёный туман, только голова и сердце всё ещё оставались нормальными, остальное тело неумолимо погибало. На заклинание не похоже, да и от магии он загнулся бы данным давно, может, отравили?

— Как это произошло, кто-нибудь из вас видел? — Я посмотрел на братьев умирающего человека, они тут же закивали головами, готовые рассказать обо всём. — По одному, не торопитесь, мне надо понять из-за чего лечение не помогает.

— На него напал сумасшедший, их много появилось после эпидемии, принял его за орка и хотел зарезать, мы чуть отбили.

Один из братьев, кажется Свят, старался говорить спокойно, но его голос заметно подрагивал, похоже, он уже перестал надеяться на положительный исход моего врачевания. Гонор встал в дальнем углу и старался не привлекать к себе внимания, странно, раньше у него были совершенно противоположные привычки. Ладно, разберёмся.

— Значит, это не был маг или жрец? Может быть, вы просто не обратили внимания в пылу драки на то, что это ненормальный пользовался каким-то артефактом или амулетом?

Браться с недоумением переглянулись и задумались, пытаясь вспомнить подробности нападения на своего родственника.

— Нет, он не имел совершенно никакого отношения к магам, раньше он был кузнецом, я отдавал ему свой меч почистить и отполировать. — Голос Гонора никто из нас не ожидал услышать. — Он произвёл на меня впечатление очень спокойного и добросовестного человека, за свою работу он взял вполовину меньше, чем с меня содрал кузнец в Либерии.

— Да, точно, он нам с братьями тоже кое-что по мелочи починил, нормальный мужик. — Свят был огорчён, что не смог сам вспомнить напавшего на брата. — Что с людьми горе делает! А ведь у него была большая семья, семеро детей, он сам хвастался мне своим счастьем.

Кузнец, значит, кое-что из амулетов и магического сырья у него обязательно должно было быть — без них в его ремесле никак не обойтись. Но все они должны были относиться к магии Че, а я вижу влияние Эль, спрашивается, откуда оно здесь взялось? Не всё так просто, оказывается и с массовым появлением сумасшедших, и с самой эпидемией. А я надеялся, что на месте, да с моими способностями, всё сразу станет ясно и понятно — не получилось. Придётся теперь пойти другим путём, и выяснять причину всех произошедших трагических событий, долго и осторожно собирая по крупицам сведения, анализируя чужое поведение, в общем — без применения магии. А я уже привык, что владение силой во многом облегчает мне жизнь — не в этом случае, к сожалению.

В лечении Света я не мог использовать магию — при применении сильных лечебных заклинаний можно было повредить силовой каркас линий Ора, поддерживающий дирижабль в воздухе, а это грозило нам скорой принудительной посадкой (если кому не ясно — свалились бы сразу). Так что пришлось собирать все имеющиеся в наличии лечебные амулеты и буквально обкладывать больного, иначе в долину мы могли привезти труп. Не то, чтобы я сильно переживал из-за совершенно незнакомого мне человека, но он был из свиты Гонора, а на брата у меня были далеко идущие планы. Поэтому мы с дедом сделали всё возможное, чтобы молодой человек выжил.

Разобравшись с неотложными делами, я пошёл к себе в каюту, надо поспать хоть немного — следующая ночь обещала быть очень беспокойной.

* * *

Торрин считал, что всё складывается на удивление удачно, он думал, что брата Эчеррина придётся долго выискивать по подвалам, к тому же сведения о том, что он находится в этом городишке, очень устарели, с последнего доклада шпиона, приставленного наблюдать за беглым кронпринцем, прошло достаточно времени — мальчишка мог уехать, заболеть, погибнуть, наконец. Так что встречу с ним сразу по прибытию в город, шаман посчитал признаком особого благоволения Великого Ора — такие совпадения никогда не происходят случайно. Правда, появление непонятной эльфийки никак не вписывались в планы Торрина, но, вполне может быть, что и эта особа на что-нибудь сгодится. Правда, присматривать за ней он приставил нескольких сильных шаманов — не хватало ещё погибнуть из-за собственной излишней доверчивости. Эчеррин, конечно, сильно повзрослел с момента инициации у него Дара, но всё равно оставался наивным и доверчивым, а для политика это являлось серьёзным недостатком. Но для ограждения внука от возможных происков врагов у мальчишки был рядом дед, доживший до своих лет отнюдь не из-за приступов любви к врагам и конкурентам.

С точки зрения старого шамана, вылазка в тыл противника принесла именно те сведения, в которых нуждался Совет кланов. У людей, вывозимых сейчас в земли кланов, можно будет узнать те недостающие подробности, которые не давали сформироваться окончательному плану предстоящей войны. К тому же кронпринца Саррана можно будет использовать в будущем к большой выгоде кланов. А эльфийка, как неожиданный подарок, оказалась очень кстати — Торрин чувствовал, что с девчонкой связана какая-то важная тайна длинноухих, которая очень поможет кланам в будущем. Да, слетали удачно, осталось только без проблем добраться к себе в клан (это же надо придумать такое — поменять клан, в его то возрасте!).

Вообще-то проблем быть не должно, они уже пересекли границу, но в последнее время к Эчеррину усилился интерес именно у соседних орочьих кланов — до шаманов, наконец, дошло, что именно представляет из себя Дар внука. Многие из новых членов клана Храмовой долины не столько изучали новые магические возможности, сколько искали выход на главу клана для более близкого знакомства и установления дружеских отношений со своими родственниками. Даже через Торрина пытались действовать его старые знакомые, Оррина завалили предложениями познакомить сына со множеством орчанок из весьма достойных семей. Многие уже знали, что близняшки, бывшие подругами внука, ждут одарённых сыновей, поэтому популярность Эчеррина среди женского населения кланов взлетела до небес — если бы они с самого начала не заявили, что женщин, кроме жён и дочерей ядра клана, не будут принимать, то большинство новых членов клана носило бы юбки.

Все прекрасно понимали, что ранней весной начнётся война, точнее перейдёт в свою активную фазу и устраивать знакомства с женской частью кланов станет некому. Чедан — самое мощное из человеческих государств, из-за своей почти религиозной склонности к накоплению, оно располагало огромными материальными ресурсами. Недостатка в людях тоже не наблюдалось — количество жителей Чедана было вполне сопоставимо с общей численностью орков, а ведь участие в войне подтвердил и Сарран, а там могли выставить под знамя около миллиона бойцов. Даже если остальные люди сохранят свой нейтралитет (во что верилось с трудом, ведь так легко встать на сторону людей против орков), то война обещала быть долгой и изнуряющей. А для всех участников конфликта это смерти подобно — ослабленного победителя, кто бы им не оказался, с удовольствием добьют соседи и эльфы. Значит, война должна быть недолгой и победоносной, и обеспечить это должны были маги, в том числе и Эчеррин.

За несколько месяцев своего существования новый клан так продвинул вперёд возможности шаманов в некоторых областях использования силы, что владение Храмовой долиной становилось важным стратегическим фактором. Поэтому к весне внуку надо набрать максимально возможный авторитет и политический вес в кланах, иначе найдётся слишком много желающих помочь ему в тяжком деле управления новым кланом. А это далеко не в интересах Эчеррина и Небесной Змеи.

Торрин много думал в последнее время о внуке и всех событиях, с ним произошедших и пришёл к выводу, что боги имеют на мальчишку какие-то свои, далеко идущие планы. Что весьма беспокоило шамана, так как при всём его уважении к божественному триумвирату, за всю историю орков никто обласканный их вниманием, не окончил свои дни в собственной постели и в окружении многочисленных потомков. Нет, практически все любимцы богов погибали молодыми и часто из-за совершенно неправдоподобных стечений обстоятельств. Да и теперь, вся эта шумиха с Храмовой долиной вела Эчеррина прямо к, возможно славной, но скорой кончине. Мальчишке ни на что не хватало времени — ни на обзаведение верными друзьями в кланах, ни на постепенное увеличение влияния, ни на полное овладение своими магическими возможностями. Боги любили ставить своих детей на грань выживания, чтобы узнать их настоящие возможности, но для внука он не желал такой судьбы. Чем ему помочь в данный момент, шаман не мог себе представить — задействованные во всей этой истории силы были неимоверно велики.

Но Торрин не зря прожил свои восемьсот лет, огромный жизненный опыт подсказывал ему не становиться поперёк бурной реки, а использовать её мощь в своих интересах, надо было только найти точку приложения сил. И вполне может быть, что одну из этих точек они везли сейчас с собой в Храмовую долину.

Глава 3.

Вот я и дома. Казалось бы, как можно считать домом полянку среди леса, но так оно и было — будь я предоставлен сам себе, то, скорее всего, стал бы отшельником (как дед некоторое время назад). В принципе, я никогда не нуждался в большом количестве народу рядом, жизнь во дворце быстро приучила опасаться скоплений людей или набивавшихся в друзья сомнительных личностей. Да и в кланах сложилось так, что я не обзавёлся близкими друзьями — мои орки сразу заняли по отношению ко мне строго подчинённое положение, а это совсем не способствовало налаживанию дружеских отношений. С дедом, несмотря на то, что мы казались ровесниками, равноценной дружбы тоже не сложилось, скорее, получились достаточно крепкие родственные отношения, а это тоже не то. А новые члены клана, по большому счёту, не интересовали меня в личном плане — все они пошли на смену клана ради каких-то выгод для себя, следовательно, им всем было от меня что-то нужно, а мне необходим друг, который бы общался со мной бескорыстно. Пока не получалось, но, может быть, со временем мне и повезёт...

Но сейчас меня волновали совершенно другие проблемы — шаманы никак не могли стабилизировать состояние больного, сколько бы силы не было вложено в его лечение, гадкий зелёный туман препятствовал выздоровлению, и вся энергия уходила в окружающее пространство. Стало ясно, что стандартное лечение большого смысла не имело, оставалась надежда только на долину и мою фантазию, иначе смерть Света становилась неотвратимой. Мы разместили Гонора с людьми в одном из готовых домов за городской стеной, ни при каких обстоятельствах я не хотел видеть чужих в сердце долины. Разница в напряжении силовых потоков была невелика, так что людям незачем было заходить в кедровник. Но с больным надо было что-то делать, так как для меня это уже становился вопрос престижа, типа как же так, шаман, в своём хваленом месте силы не может вернуть здоровье какому-то хворому человечку. Тем более что нам всем было понятно, что без эльфов с их магией жизни дело не обошлось и если я не смогу что-то делать сейчас, со старым заклинанием, то мне нечего и мечтать победить кого-либо из длинноухих магов в прямом поединке.

Что же здесь не так? Чудес ведь не бывает — если организм не может усвоить лечебную энергию, значит, что-то достаточно мощное препятствует ему в этом. Но что? Я никак не мог понять истинное назначение зелёного тумана, клубившегося в теле больного, а без понимания причин — лечение невозможно, к тому же я подозревал, что источник заразы именно в летней эпидемии, просто мужчины могли дольше сопротивляться болезни. Значит, если смогу помочь человеку, то смогу и понять принцип лечения любой эльфийской заразы.

В помещении нас собралась большая компания — Гонор с людьми, моя охрана, около десятка самых опытных в лечении шаманов и мы с Торрином. Специалистов более чем достаточно для решения множества проблем, но нам не хватало сущей мелочи — понимания истинной причины происходящего. И здесь надежда была только на мою чувствительность ко всем видам магии.

Я сел на ковёр около больного, зарыл глаза и сосредоточился — надо более пристально посмотреть движение мелких силовых потоков у человека внутри, чтобы понять, почему он жив до сих пор. Ого! Вот оно что! На груди у него лежал маленький вышитый мешочек, в магическом зрении выглядящий как огонёк ослепительно белого цвета, напомнивший мне свет тройной силы в долине. Неужели кто-то самостоятельно научился делать защитные комплексные амулеты?

— Что это? — Я пальцем указал на заинтересовавший меня предмет. — Откуда эта вещь у него?

— Где? Что вы имеете в виду? — Братья синхронно наклонились посмотреть, что же меня так заинтересовало, и Свят пояснил. — Так это мамина намоленная ладанка, она всем нам по такой же дала и сказала, что они сберегут нас от всех напастей. А что?

— Только благодаря ей, ваш брат ещё жив.

Надо же, я подозревал сильного мага, а это мать отмолила сына у смерти. Повезло парню, ладно, пора продолжать осмотр. Так, что у нас здесь — кожа практически не подаёт признаков жизни, так что неудивительно, что раны не смогли зарубцеваться, в таком состоянии это просто невозможно. Мышцы рук и ног не в лучшем состоянии — кровь по ним пробивается с большим трудом, такое впечатление, что у несчастного судорога пережала все кровеносные сосуды. Так, а что это? Маленькие искорки силы Че, появляясь в мозгу, бежали по тонким ниточкам в разные части тела, но встречаясь с зелёным туманом, останавливались и тихо гасли. Получается, что эльфийская магия постепенно подчиняла себе тело, зачем? Ведь органы, занятые туманом постепенно отмирали, какой смысл владеть и иметь возможность управлять мёртвым телом.

Мёртвым телом! Какой я дурак! Это же надо быть таким наивным идиотом и не понять очевидного! Управление мёртвым телом! Я вспомнил лес в Чедане, где эльфийские зомби загрызли половину отряда Оррина и представил, что все погибшие в эпидемию встанут и пойдут в клановые земли! Если это произойдёт, то оркам конец!

Боги! За что нам всё это!

Мои орки услышали все выводы по нашей связи и схватились за оружие, дед тоже понял, потому что почернел лицом и схватился за сердце.

— Что? Что случилось? — Видя нас, шаманы забеспокоились и подошли к нам ближе. — Стоит ли так переживать, даже если этот человек умрет?

— Причём тут человек? Плевать мне на него! — От охватившей меня злобы я почти шипел, как змея. — Скажите мне, многоуважаемые шаманы, кто из вас принимал активное участие в боевых действиях летом?

Шаманы переглянулись (а здесь были только матёрые и пожилые орки) и все кивнули, подтверждая своё присутствие на поле боя, да и не могли сильные маги остаться в стороне. Я стал осматривать каждого из них, даже по примеру деда обнюхал нескольких на всякий случай — нам повезло, ни в ком из них этой заразы не было. Теперь я принялся за людей, от них удача отвернулась — один из братьев, Свит, имел большое зелёное пятно до локтя.

— У тебя в последнее время с рукой не было проблем? — Человек смотрел на меня с откровенным страхом, видимо, выражение моего лица не обещало ему ничего хорошего. — Поранил, ударил обо что-то?

— Да не было ничего такого. — Человек неуверенно оглянулся на Гонора, тот ободряюще кивнул, и Свит уже более уверенным голосом продолжил. — Только неметь стала по ночам или когда замёрзну, да поцарапал слегка, когда Света от того ненормального отбивали. Так, чиркнул по пальцу чуть-чуть, когда чужой нож от крови вытирал.

Вот, вот оно! Для того, чтобы прицепиться, заразе необходимо попасть внутрь организма. Значит, перед эпидемией всем людям что-то дали, скорее всего, съесть или выпить, потому что жрецам и храмовникам Эль никто не позволил бы царапать женщин и младенцев. Но какие же они сволочи! Им оказалось мало убить такое количество народа, но, если мои предположения верны, то и лишить их всех нормального посмертия и возрождения в другом теле.

Но что это я? Вполне может быть, что моя гипотеза не найдёт практического подтверждения, а я готов удариться в панику. Надо просто послать несколько орков к местам боёв на клановых землях с просьбой привезти пару людских трупов. Орочьих тел не могло быть по определению, потому что в кланах существовал жёсткий контроль за тем, чтобы все умершие были преданы огню в обязательном порядке. Даже если кто-то погибал на чужбине или в одиночестве в степи, родственники делали всё возможное и невозможное, чтобы получить тело и провести похоронный обряд. Но сильно сомневаюсь, что во время военных действий кто-то занимался людскими телами, скорее всего, их собрали, свалили в общую яму и закопали. Так что материала для исследований можно было найти предостаточно.

Наррин, глава моих орков, согласно кивнул и вышел отдать необходимые распоряжения, значит, к вечеру мы будем уже знать, кого бояться — мёртвых или живых. А пока есть время, пора заняться и нашей загадочной эльфийкой. Девчонку я нашёл в соседнем здании, мои орки ухитрились запихнуть её в единственный в городе подвал, так что наша гостья сидела в одиночестве и полной темноте, пришлось принести несколько факелов, чтобы при беседе видеть друг друга. Сначала я думал вывести её наверх, но потом оставил всё как есть — при неудачном стечении обстоятельств, разговора с пристрастием эльфийка могла и не пережить. Мне совершенно ни к чему смущать умы новых членов клана — орки очень трепетно относились к своим женщинам, это чувство частично переносилось и на весь прекрасный пол. Так что если ответы длинноухой не устроят нас с дедом, то ей не суждено будет покинуть этот подвал.

Может показаться, что я слишком жесток по отношению к этой девушке, ведь вполне может быть, что она совершенно ни в чём передо мной не виновата, но когда вопрос встал о тотальном уничтожении отдельных рас не до сантиментов. Наших женщин и детей, так же как и людских, никто из эльфов не жалел, так что совесть моя была совершенно спокойна. Тем временем к нам присоединился Торрин, и можно было начинать допрос.

— Кто ты такая и как оказалась в человеческом городе, тем более одна? Отстала от своего хозяина? — Это жалкое существо, только что размазывавшее слёзы по лицу, услышав мой вопрос, вдруг выпрямилось и попыталось на меня высокомерно взглянуть. — Что, любовник бросил тебя за ненадобностью?

— Какой любовник? Какой хозяин?! — От возмущения у девчушки задрожали губы. — Я из порядочной семьи, а не шлюха! Как вы смеете со мной так разговаривать!

Да, да, конечно, даже оказавшись в полном дерьме, эльфы имели дурную привычку отрицать очевидное — она не шлюха! А как назвать молодую (или давно не молодую, по этим дивным не разберёшь) девушку, от которой за какой-то проступок отказалась семья, и её отправили зарабатывать себе прощение в постель человеческого аристократа или купца, за которым длинноухим требовалось присмотреть. Кто она — непорочная невинность? Смешно! И ведь какую рожу скорчила — если бы не установил её принадлежность к эльфам сам, то наверняка поверил во все эти бредни. Ладно, разберёмся.

— Имя? К какому Дому принадлежала ранее, есть ли в роду маги? — Я решил не тратить время на глупые препирательства и узнать всё как можно скорее. — За кем тебе было поручено шпионить?

С изумлённым выражением лица девчонка переводила взгляд с меня на деда и, открыв рот, молчала. Она что, пытается убедить нас в своём слабоумии? Так никто не поверит — полных дур для шпионажа не используют. Чувствую, добровольно она нам ничего не скажет, придётся силком залезать в мозги, а закончиться это может чем угодно (я хорошо помнил мага на первой инициации, который не смог вынести моего любопытства). Немного жаль девчонку, могла бы пригодиться.

— Подожди, убить мы её всегда успеем. — Торрин, без всяческого стеснения не вылезающий из моих мыслей, решил высказать свою точку зрения. — Пусть малышка сама всё расскажет. Детка, ведь ты не будешь от нас ничего скрывать?

Эльфийка, видя перед собой двух одинаковых орков, одного злобно рычащего и другого, ласково спрашивающего о чём-то, конечно, выбрала для общения последнего.

— Я не понимаю, почему вы считаете меня эльфийкой. — Девчушка немного успокоилась, стала внятно разговаривать. — Я родилась в городе, из которого вы меня забрали, восемнадцать лет назад и у нас в семье все люди. Даже более того, все мои предки по мужской линии были магами Че, достаточно известными в Чедане.

Признаюсь честно, после её искреннего заявления (лёгкий ментальный контроль ещё никому не повредил), я почувствовал себя полным идиотом. То, в чём она нас пыталась убедить, было просто невозможно по определению — в человеческой семье эльф родиться не мог, ни при каких обстоятельствах.

— Получается, что ты приёмный ребёнок?

— Нет, знакомые всегда удивлялись, что я полная мамина копия.

Странно всё это. Я очень сомневался в варианте с подкидышем, так как эльфы очень дорожили своими детьми и потомки появлялись у них только по желанию родителей. А отдать долгожданного ребёнка на воспитание людям, которых дивные считали почти животными, не могла даже самая злобная мать. И выкрасть младенца человеческие родители не могли, да и смысла в этом не было совершенно.

— Принесите бочку и горячей воды, надо отмыть её и убедиться раз и навсегда, к какой она расе относится.

И в самом деле, под огромным количеством грязи, сложно было определить не только расу, но и другие основополагающие признаки — Гонор с друзьями принимал её за мальчишку. Так что сначала отмоем девчонку, а потом пусть попробует убедить нас, что она человек.

Мы с Торрином вышли, оставив в подвале двоих орков для контроля за эльфийкой, когда она будет готова к разговору, мне сообщат. А пока мы с дедом решили поговорить с самыми толковыми из наших шаманов — кое-какие сведения мы уже могли им сообщить. Да и трупы людей должны были скоро привезти в долину, так что дел у нас сегодня будет достаточно.

* * *

Торрин был весьма обеспокоен новыми обстоятельствами, которые удалось узнать о природе болезни, которую люди обозвали "орочьей чумой". Оставалась слабая надежда, что Гонор со своей охраной подхватили это хитрое эльфийское заклинание где-то во время своего путешествия по людским землям, но история с сумасшедшим, напавшим на них, убеждала в обратном. Слишком в чёткую и ясную картину складывались все свидетельства и наблюдения. Если версия с зомби подтвердится, то Совету придётся пересматривать срок начала военной компании и стратегию переброски войск. Внук сказал, что тела привезут сюда, в отдельно стоящий шатёр, собравшиеся шаманы уже сидели рядом и обсуждали клановые новости. Торрин усмехнулся, орки не менялись — война на пороге, а они обсуждают такие животрепещущие темы, как: кто на ком женился, чей сын или внук более доблестным оказался на поле боя, у кого из присутствующих самый породистый скот и лучшие пастбища. С другой стороны, возможно, они и правы, война приходит и уходит, а изначальные ценности вечны.

Вот и дирижабль появился, сейчас станет ясно, наконец, что происходит на самом деле. Когда бойцы внесли в шатёр два дурно пахнущих свёртка, Торрин почувствовал облегчение — если так активно идёт процесс гниения, то, скорее всего они увидят просто давние людские трупы. Когда тела развернули и поднесли факелы поближе, то нетерпеливо склонившиеся шаманы не увидели ничего неожиданного — заметно подвергшиеся разложению трупы двух человек, умерших явно не своей смертью, так как у одного не хватало правой руки, а второй имел вторую улыбку на шее. А в остальном — никаких признаков наложенного заклятия или другого магического воздействия, просто старые трупы. Пошептавшись между собой, шаманы обратились к Эчеррину.

— Пока всё нормально. Посмотри теперь ты, может быть, остались следы магии Эль? — Видно было, что старики уже успокоились и злились на внука за свой испуг. — Конечно, не хорошо, что в клановых землях зарыто столько людских трупов, но, не они первые, не они последние, пусть лежат.

Эчеррин явно не разделял их оптимизма — он осторожно обошёл вокруг тел, внимательно что-то высматривая, потом присел на корточки в головах трупов и стал тихонько дотрагиваться кончиками пальцев до черепов. Выглядело это немного странновато, но все присутствующие прошли за свою долгую жизнь не одну войну, и их тяжело было чем-то удивить. Все ждали результатов, но внук с выводами не торопился. Он аккуратно попытался согнуть руку одного из тел, но из-за трупного окоченения она не поддавалась. Эчеррин кивнул, в знак согласия с собственными мыслями (ментально он закрылся ото всех), встал и приказал своей охране, стоящей у шатра.

— Принесите жаровни с горячими камнями, не меньше десятка, надо согреть тела.

После чего сел у входа (там не так воняло), и невозмутимо стал ждать. Заинтригованные таким поведением, шаманы тоже разместились на коврах вдоль стенок шатра. Бойцы быстро выполнили приказание и все стали терпеливо ждать, когда тела прогреются достаточно, чтобы внук смог что-то ещё высмотреть в человеческих телах. Торрину и самому стало очень интересно, что же такого там увидел Эчеррин, что счёл необходимым отдавать такие странные распоряжения.

Около часа все сидели, терпеливо перенося жар от горячих камней и вонь от трупов — все понимали, что глава клана не станет заниматься играми в такое тяжёлое для орков время. Торрин, вытирая заслезившиеся от невыносимого запаха глаза, магию не применял, вдруг его мелкое использование силы помешает внуку и не даст узнать правду. Напряжение среди присутствующих росло — все чувствовали приближение важных событий.

И тут у одного из тел стали дёргаться ноги. Бросившегося с дубинкой бойца Эчеррин оставил взмахом руки.

— Подожди, ещё не всё ясно, но будьте наготове.

Шаманы пристально вглядывались в слабо шевелящиеся тела. Торрин, по праву считавший себя далеко не последним магом в кланах, чувствовал азарт и некоторую досаду, так как даже сейчас не мог определить, с помощью какой магии зомби проявляли активность. С точки зрения любого мага Ора трупы были совершенно пусты и не имели силового наполнения.

Между тем, тела не только хаотично дёргались, но и пытались ползти к ближайшему к ним орку. Шаманы подобрались, некоторые в руках сжимали дубинки или ножи, и старательно запоминали последовательность восстания мертвецов — любая мелочь могла пригодиться впоследствии, когда не будет возможности для детального наблюдения. Зомби определились, наконец, с целью своих передвижений и тут произошло неожиданное — медленные неуклюжие движения моментально сменились хищной стремительностью, и нежить бросилась на намеченных жертв.

Всё произошло так быстро, что, даже ожидая нападения, шаманы были застигнуты врасплох — одного из них мертвец ухитрился искусать, прежде чем ему разбили дубинкой череп.

Торрин был впечатлён увиденным — если встанут таким образом все люди, погибшие в последнее время, то у кланов возникнут большие проблемы.

* * *

Печально, что мои предположения оказались верны, лучше бы мне ошибиться в этот раз.

— Эчеррин, ты посмотрел пострадавшего шамана? Он заразился?

Я прошёлся взглядом по бойкому старичку, успешно отбившемуся от зомби, и пришёл к выводу, что его здоровью ничего не угрожает. У меня вообще начинало складываться мнение, что перед этой заразой беззащитны только люди, потому что летом куча орков могла заболеть и эпидемия пришла бы на клановые земли, но этого не произошло — убыль населения происходила у нас от естественных причин. Следовательно, основной удар эльфы намеревались нанести именно людям. Спрашивается, зачем, если во многих человеческих государствах к дивным относятся очень лояльно, они не подвергаются преследованиям и даже часто участвуют в управлении странами (естественно, в качестве тайных советников). Чего им не хватает, что они стали убивать людей в массовом порядке без какого-либо объяснения причин. Признаюсь честно, полное отсутствие информации о внутренних эльфийских делах сильно затрудняла анализ ситуации — даже Совет кланов не мог с уверенностью утверждать, что точно знает, чего ждать нам в ближайшее время от длинноухих.

Ясно было одно, при идеальном для эльфов стечении обстоятельств — не выжить ни нам, ни людям. И что делать в этой ситуации? Конечно, сведения о спящих зомби вместе с доказательствами уйдут к нашим человеческим союзникам, но это не изменит сложившееся у людей мнение, что орки — их основные враги. А люди, это я знал по себе, очень консервативны в своих убеждениях и если все вокруг считают, что с кланами необходимо воевать, то большинство народа, как послушное стадо пойдёт воевать, не особо вдаваясь в причины, по которым они должны умереть. Даже если и удастся кого-либо убедить в нашей невиновности в деле с эпидемией, то одинокий голос правды никто не захочет слышать, ведь во всех храмах Эль жрецы сладко поют о том, как хорошо всем станет жить, когда освободятся клановые земли. Чедан давно видит себя империей и им совершенно не помешала бы дополнительная территория, а где её взять? У орков! Соседи тоже не откажутся поучаствовать в дележе жирного куска чужих земель. Дело осталось за малым — избавиться кланов и можно ожидать исполнения мечты.

И тут приходят добренькие эльфы и преподносят на блюдечке быстрое решение всех проблем и король Чедана (это значит, что в сговоре участвовали все богатейшие семьи страны) соглашается пойти на временные потери. Из этого возможен только один вывод — эпидемия произошла при негласном участии элиты Чедана, они сознательно отдали на растерзание эльфам свои приграничные территории. И видимо им были даны убедительные гарантии того, что зараза не уйдёт вглубь страны и ограничится только согласованными землями.

Как не тяжело мне это признавать, но человеческая жадность не имеет совести и не знает границ. Осталось только выяснить, эльфы поставили в известность своих человеческих союзников о спящих зомби или решили приготовить им сюрприз в самый разгар военных действий? Мы с шаманами узнали, при какой температуре зомби начинают активизироваться и пришли к выводу, что необходимая погода установится в местах массовых людских захоронений примерно в самом начале лета. А по нашим сведениям, Чедан и Сарран собирались вторгнуться в клановые земли сразу, как подсохнет земля в степи — это произойдёт в середине весны, почти на два месяца раньше, так что получается очень интересная картина.

Если люди будут сильнее и захватят часть клановых земель, то нежить окажется у них в тылу и отрежет войска от собственных земель, как результат — из похода вернутся единицы. Если орки выдвинут свои силы в человеческие земли, то ситуация повторится, но только в отношении кланов. Получается, что эльфы планируют просто максимально ослабить конфликтующие стороны.

Зачем? Ведь люди не дураки и обязательно поймут, что союзники подставили их под орочьи ножи и непременно захотят отомстить предателям. А с эльфами человеческие государства воевали не раз и достаточно успешно, следовательно, дивные припрятали ещё несколько козырей в рукаве, иначе не пошли бы на такой риск — ведь люди и орки вполне могли вспомнить старые добрые времена и пойти совместно резать длинноухих.

Так что оркам для победы не хватает сущей ерунды — узнать, что на самом деле будут делать этим летом эльфы.

Глава 4.

Пока все самые заслуженные шаманы моего клана во главе с Торрином решали, что делать с многочисленными людскими трупами, лежащими в клановых землях, я воспользовался этим временем иначе — пошёл посмотреть на нашу гостью. Приставленные к ней орки передали, что она уже готова к разговору, заодно и выясню, наконец, кто она такая. Спустившись опять в подвал (может это человеческая кровь во мне играет — проводить допросы в подземельях?), я настороженно стал осматривать помещение — что-то девчушки нигде нет. И тут из тёмного угла стала медленно двигаться ко мне чья-то фигура, я присмотрелся — ну надо же, кто бы мог подумать, что под толстым слоем грязи пряталась такая милашка.

Конечно, после орчанок она казалась малость щупловата, да и ростом не вышла — девушка оказалась ниже нас с охраной на две головы, и возраст был уже вполне зрелый, по крайней мере, где надо одежда не скрывала выпуклостей, точно указывавших на пол собеседницы. Для эльфийки она оказалась страшноватой, но по человеческим меркам, очень даже хорошенькой девицей — самые обыкновенные серые глаза, светлые волосы (совсем не отливающие золотом или серебром, как у дивных), тонкие бледные губы, загоревшая кожа, в общем, совершенно ничего выдающегося. Теперь понятно, почему она так старательно отрицала свою принадлежность к эльфам — кто ж признается, если внешний вид не соответствовал крови. Я подошёл ближе и стал пристально рассматривать её ухо, девчонка возмущённо пыхтела от моей бесцеремонности, но молчала. Так и есть, вот он, тонкий хрящик на самом кончике уха, чётко указывающий на эльфийскую кровь. У меня самого такой есть и помню, когда Казимир таскал меня маленького за ухо после очередной проделки, больно было неимоверно. Причём самое интересное в том, что когда щипали за кончик правого уха, боль отдавала в левую пятку, получается, что или я такой странный, или у эльфов привычка такая — чуть что не так, так сразу бежать. Только у чистокровок хрящ намного длиннее, поэтому и уши у них соответствующие. Но у девчонки ушки вполне человеческие, только чуть-чуть заострённые, а воспринимается по крови как эльфа, а не смесок. Опять странность, может быть она просто урод, за это её семья и выгнала? Нет, никогда не доводилось слышать, чтобы среди дивных рождались неполноценные дети (всякое может быть, но видно в живых оставались только самые безупречные). Тогда кто она такая? Интересно, зачем я ломаю себе мозги, можно же просто спросить!

— Ты кто такая?

— Яна.

— Янаэль, Яэльна или Эльяна? — В последнем я сильно сомневался, так как благонадёжная эльфийка никогда не оказалась бы в человеческих землях в таком жалком виде. — Как звучит твоё имя на самом деле?

— Яна. — Девушка посмотрела на меня так, как будто сомневалась в моём здравом рассудке. — Яна, дочь Янека, достопочтенного мага Че из города Заволочь.

Всё-таки она надо мной издевается — сколько можно повторять одну и туже чушь? Я устал, насмотрелся и нанюхался старых трупов до тошноты, уже поздний вечер и прилечь отдохнуть мне мешает только глупое упрямство этой девчонки. Хорошо, она сама напросилась. Крепко держа голову эльфийки ладонями, я пристально стал всматриваться в глубину её глаз, стараясь увидеть её мысли. Попасть в разум удалось на удивление легко — слабый барьер я почти и не заметил. Передо мной постепенно разворачивалась вся жизнь этой Яны — от вчерашнего дня и до самого рождения. Так, совершенно ничего интересного, типичная рутина маленького захолустного городка, она даже ни разу не удосужилась выбраться в лес или деревню. И воспоминания были подлинные, при таком сканировании заплатки ложной памяти бросались бы в глаза. Она не солгала мне ни в одной мелочи, даже то, что она вылитая копия своей матери, тоже правда. Вот только отец, этот маг Че, почему-то в памяти своей дочери не присутствовал совсем. Странно, я ещё достаточно хорошо помню человеческие обычаи, чтобы удивиться такому отношению этого мужчины к своей семье.

И ещё кое-что насторожило меня — представшая передо мной мать девушки имела в своих жилах большую примесь человеческой крови, чем у дочери. Я не понимал, как такое возможно — если мать эльфийка, а отец человек, то почему у Яны кровь более чиста? Если же семья эльфийская, то отец никак не мог быть магом Че, потому что эльфы становились только магами и жрецами Эль. С другой стороны, люди и даже несколько орков меняли бога и принимали магию Эль, почему один из длинноухих не мог сделать что-то подобное? Но если в этом деле нет никаких тайн, то почему Яна и её мать искренне считали себя людьми? Придётся отслеживать родословную нашей гостьи на несколько поколений. Уже привычное обращение к тройной силе и я приготовился отслеживать ниточки крови многочисленных близких и дальних родственников, и тут меня ждал сюрприз. Не было никакого генеалогического древа у этой девушки — я видел только почти замкнутое кольцо.

Не понял, что это? По нашей связи вызвал к нам Торрина и задумался, уставшая стоять на цыпочках и запрокинув голову, Яна задёргалась в моих руках и я её отпустил — всё необходимое мне уже стало известно. Осталось только сделать выводы.

— Найдите ей место для ночлега и не спускайте глаз. — Двое бойцов подхватили гостью под руки и потащили наверх из подвала. — И покормите чем-нибудь, не хватало ещё, чтобы она с голоду померла.

Захваченный решением головоломки, заданной картиной крови девчонки, я присел на какой-то ящик и крепко задумался. В последнее время довольно часто доводилось подглядывать в чужую кровь, это получалось случайно, зрение до сих пор временами преподносило мне сюрпризы, иногда меня просили найти какого-нибудь родственника или хотя бы узнать, жив ли он, так что как должно выглядеть семейное древо мне известно. Но кольцо? Никакого притока крови не меньше семи поколений, как это возможно? Нет, я слышал в детстве байку о том, что если разрезать червяка, то из каждой половинки вырастет новый, но люди (или эльфы) не червяки. У ребёнка должны быть родители, у тех свои и так далее — количество предков на каждое поколение назад удваивается, а здесь... Совершенно невозможно.

— Что случилось? Мы уже приступили к чаю, когда ты выдернул меня из-за стола. — Дед вошёл так тихо, что я заметил его присутствие только тогда, когда он заговорил. — Неужели эта девочка тебя чем-то напугала?

Я не стал разводить разговоры, а просто посмотрел ему в глаза и показал то, что меня так заинтересовало. Торрин сразу понял моё недоумение.

— Занятно, однако, кто-то развлекается.

Дед с осуждением кивнул, похоже, он знал, в чём тут дело. Шаман присел рядом и стал объяснять мне ситуацию.

— Ты знаешь, как выводят скот с необходимым признаком? — Я отрицательно покачал головой. — Так слушай. Выбирают быка, например, как твоего с белой шерстью, вяжут его с коровами, телята получаются похожими и на мамку и на папку. Выбирают беленькую тёлочку и в своё время сводят её с тем же быком, потом из следующих телят выбирают беленькую...

— Ты хочешь сказать, что какой-то человек украл эльфийку и с ней, ну, это...

— Почему человек? Тут скакал эльфийский "бычок". — Дед явно сильно озабочен был моим рассказом. — Только вот зачем ему все эти сложности, если для мага Эль тут работы на два людских поколения, с их точки зрения, сущая ерунда.

Я же до сих пор не мог поверить в то, что так образно объяснял мне дед, и как любой разумный мужчина мог так поступить — сначала дочь, потом внучка, потом правнучка...

Девушка — восьмое поколение.

Сволочь!

Но, почему тогда маг Че?

* * *

Гонор всё никак не мог поверить в то, что сказал ему брат по поводу происхождения "орочьей чумы" — чтобы эльфы планомерно уничтожали людей и стравливали их с орками? Неужели это правда?

С другой стороны — почему бы и нет? Если они без проблем захватили власть в Сарране, практически уничтожив правящую династию, то, что мешает дивным обескровить сильнейшее человеческое государство, путём войны с соседями и тяжёлой эпидемии? Ничего. Беглый принц давно уже понял, что его юношеское представление об эльфах весьма далеко от действительности — понятие чести, совести и сострадания у них оказались своеобразными, по крайней мере, по отношению к людям. Так что вполне может быть, что брат прав и его сведения верны, но что делать теперь со всем этим знанием, Гонор не имел представления.

За то время, когда ему с телохранителями приходилось скрываться в мёртвом городе от сумасшедших и мародёров, каждый день борясь за свои жизнь и разум со страхом и изнуряющим голодом, у кронпринца была возможность посмотреть на себя и свои возможности без придворных прикрас. Как не было это унизительно, но Гонор вынужден был признать, что без трона и поддержки семьи, ничего из себя не представляет. Ему нечего было предъявить своим врагам и союзникам — за более чем двадцатилетнюю жизнь принц так и не удосужился: получить достойное его происхождения образование (зачем, пусть над законами и договорами корпят те, кому не посчастливилось родиться наследниками трона); обзавестись верными друзьями и союзниками (вернее, он думал, что они у него есть, но жизнь доказала, что он горько ошибался), даже просто припрятать денег, на всякий случай. Когда пришла нужда — некому было протянуть руку помощи и только совершенно чужой старик спас ему жизнь. Все эти факты заставили задуматься Гонора о его планах на будущее — если не принимать во внимание возможность жить из жалости у дальних родственников или унизительную женитьбу на какой-нибудь богатой вдовушке ради куска хлеба, то перспектив никаких. Самоуверенные обещания вернуть себе трон и власть, сейчас не вызывали ничего, кроме горькой усмешки.

Но всё это отходило на второй план при мыслях о том, что двое из его телохранителей находятся на грани смерти и к тому же, безо всяких надежд на излечение. Если признаться честно, то пережитые вместе трудности сблизили Гонора и его охрану, он уже давно стал воспринимать Света, Свята и Свита как самых близких своих друзей, и его очень пугала перспектива в скором времени остаться одному. Тем более среди орков, о которых говорили всякое, и редко что-либо хорошее.

Оставалась надежда на Эльчеора, который, судя по всему, прижился среди орков и даже имел какое-то приличное социальное положение. Кто бы мог подумать, что у щуплого заморыша оказались такие способности, ведь придворный маг таскал брата проверять наличие Дара по всем храмам и школам и результат был нулевым. А стоило ему попасть в кланы, как сразу изменились его возможности и судьба. Правда, Гонор не хотел бы оказаться на его месте, никакие магические способности не облагородят жизнь в кланах, все эти юрты, лошади, стада и степи — не место для благородных людей. Принц рассчитывал, что при благоприятном лечении больного (а Эльчеор обещал сделать всё возможное), ему удастся одолжить у брата или его клана некоторую сумму в золоте и драгоценных камнях, для оплаты большого отряда наёмников — этой весной, когда войска Саррана будут заняты в орочьих землях, появится неплохая возможность тайно вернуться в Стоглав, и решить некоторые вопросы с герцогом Дареоном. Навестить любящего дедушку, так сказать, если он всё ещё жив, а то ведь эльфы могли передумать и расплатиться с предателем по-своему.

А сейчас они сидели на ковре около постели Света и напряжённо ждали окончательного решения толпы шаманов. Около десятка этих достойных орков сидели в этой же комнате и, не взирая на присутствие умирающего, ожесточённо спорили. Гонора в детстве обучали орочьему языку, но он не проявлял на занятиях усердия, поэтому понимал одно слово из десяти. Судя по всему, брат нашёл-таки способ вылечить человека, но шаманам он почему-то не нравился, вот они и решали, как поступить.

Наконец к ним подошёл Эльчеор, ещё раз осмотрел больного и отозвал младшего брата в сторону.

— Гонор, тебе этот человек действительно нужен, или ты готов им пожертвовать? — Принц оглянулся на больного, потом посмотрел на брата и решительно сказал. — Да, я хочу, чтобы было сделано абсолютно всё для его спасения. Что от меня требуется?

— Ничего, кроме твоего согласия.

Эти слова послужили сигналом к началу активных действий, всё вокруг пришло в движение — шаманы расселись вдоль стен на маленьких подушечках, бойцы расставляли вокруг постели больного треножники с металлическими чашами и выкладывали в них какую-то труху, молодой орк, так похожий на брата, рассыпал по комнате светлый песок и мелкие веточки. Эльчеор же спокойно наблюдал за всей этой суетой и явно чего-то ждал. Когда в помещение вошла человеческая девушка и несколько орков с седыми прядями в косах, Гонор понял, что ритуалу излечения всё готово.

* * *

Так, все на месте, осталось только мелочь — решить, наконец, что же мне делать? Присутствующие шаманы сошлись во мнении, что заражённых людей необходимо убить, а тела сжечь, чтобы эпидемия не появилась на земле клана. Но Гонор не соглашается на такое решение вопроса, значит, надо искать другой выход — мне и самому было интересно заняться этой проблемой, чувствуя, что решение где-то рядом, на поверхности, но я его в упор не вижу. Не то чтобы совсем не мог ничего предпринять, кое-какие планы на людей у меня были, но вот положительный результат я гарантировать не мог — вполне может быть, что живым из всей человеческой компании из этой комнаты выйдет только Гонор. Положившись на волю случая и богов, я всё-таки посчитал нужным предупредить.

— Учтите, ритуал ещё не проводили на людях, поэтому жизнь я вам не гарантирую.

Гонор переглянулся со своей охраной и после некоторого раздумья, согласно кивнул. Я не стал говорить брату, что он в любом случае ничем не рискует, зачем разбивать компанию, пусть считают себя соратниками и здесь, в гостях у злобных орков. Люди расположились следующим образом — больной лежал на ковре, братья держали его за ноги, Гонор за левую руку, а девчонка за правую, так как при магическом вмешательстве возможны сильные судороги у пациента, но его перемещения были крайне нежелательны.

— После начала ритуала вам уже нельзя будет передумать и уйти, так что решайте за себя и за брата. — Лежащему на ковре человеку было уже всё равно, если я не проведу обряд, то к утру он умрёт, это понимали все присутствующие. — Разденьтесь до пояса, мне придётся брать у вас кровь, иначе ваши силы больному не передать.

Я немного лукавил, при моих возможностях, да на земле долины я мог продлевать существование этого человека до бесконечности, но оно мне надо? В клане полно других дел и без людских проблем, если бы не поиски лечения "орочьей чумы", то больного тихо прирезали ещё в городе, так что по большому счёту выбора у пациента не было никакого.

Итак, пора приниматься за работу — я решил использовать своего брата как энергетический якорь для его людей, необходимо было привязать их к нему не только магически, но и физически, вот для этого мне и нужна была человеческая кровь. Дед принес мне в мешочке серебряного песка из долины, и я из двух горстей, с помощью магии Че сделал маленькую металлическую чашу, как раз нужного мне размера. Стилетом, доставшимся мне по наследству от эльфийского дядюшки (всё оружие давно уже было настроено на ауру и давалось только мне в руки — паранойя лишь увеличивалась со временем), делал глубокий укол над левым соском у каждого из братьев больного и сцеживал немного крови в чашу, тут же залечивая порез. Света стало ломать в жестоких судорогах и люди вчетвером с трудом удерживали его на месте. Зубовный скрежет и выражение лица говорили о диких болях, испытываемых пациентом, его страдания так тяжело было видеть, что девчонка, не скрываясь, в голос рыдала и хлюпала носом. Я присел у правого бока Света, сделал надрез и ему, но он был в таком тяжёлом состоянии, что кровь даже не сочилась из раны, к тому же, как взять то что мне необходимо у лежащего человека, которого поворачивать и двигать нельзя. Озадаченный, я машинально дал чашу Яне в руки, поморщившись, когда она кулачком вытерла мокрое лицо и так резко схватила её, что чуть не пролила содержимое.

— Держи аккуратнее, дура! — Громкий окрик привёл девчонку в чувство, и она осторожно обхватила тонкими пальцами металлическую чашу. — Не пролей, иначе они все умрут!

Мой комментарий лишь добавил страха этой особе — от напряжения побелели пальцы, и девчушка, выпятив губы, опять принялась рыдать, тихонько подвывая. Нашёл кого просить о помощи! Но теперь уже поздно, ритуал прерывать было нельзя, положив руки на грудь больного, я стал тянуть его кровь к себе. Сердце Света судорожно затрепыхалось, и я понял, что надо торопиться, жить ему осталось совсем чуть-чуть. Наконец на коже появилась тёмная, почти чёрная кровь с тонким ручейком потекла по рёбрам, я выхватил чашу у Яны из рук и подставил к боку больного.

Так, все братья в сборе, осталось только закрепить жизненные силы на якорь — и за их здоровье можно будет не беспокоиться. Перейдя на магическое зрение, я отчётливо увидел три линии крови — две яркие, пульсирующие в такт ударов сердца доноров и одна совсем слабенькая, становящаяся всё тоньше и тоньше. Перевязав их между собой в жгут, я подошёл к Гонору, и положив ему ладонь на грудь, прикрепил кровную линию братьев к жизненной силе кронпринца. Чтобы связь стала неразрывной, содержимым чаши я покрыл голый торс Гонора, затем, встав у него за спиной, я стал мять чашу в руках, превращая её в серебряный браслет, одновременно плетя магический поводок для своего брата. Да, именно поводок, может быть это и звучит не красиво по отношению к младшему брату, но если я не привяжу его к себе, то ни он, ни его охрана от орков живыми не уйдут — мы с людьми в состоянии войны, а наши гости слишком много видели.

Теперь я могу ментально связаться с братом, найти его в любом месте и на любом расстоянии, а он при необходимости всегда может вызвать меня на помощь. К тому же, у Гонора не было совершенно никакого магического Дара и для поддержания его функции якоря нам пришлось бы довольно часто встречаться, а это не входило в мои планы. Так что я взял будущего короля Саррана под свою ответственность и не собирался рисковать, излишне доверяя людям. Надев браслет брату на левую руку я запустил процесс укрепления магической связи между людьми, через Гонора моя энергия пошла его охране и результат ритуала стал виден всем. Свет пришёл в сознание, его кожа порозовела, а зелёный туман заразы стал резко съёживаться и, наконец, пропал.

— Где мы? — Больной пришёл в себя, и даже смог говорить. — И почему здесь орки?

* * *

Наследник Старшего Дома сидел у окна в своём кабинете и любовался красотой золотого заката. Лёгкий шум деревьев и пение птиц кардинально отличались от звуков присущих людским поселениям. Эльвиошедисс терпеть не мог бывать в человеческих землях — это была слишком большая нагрузка для его слуха и обоняния, шум и вонь их городов давно вошла в эльфийское понятие "гадости и грязи", как сравнительный элемент. И как прекрасен станет мир, когда дивные останутся в нём в гордом одиночестве, подтверждая бесконечную мудрость Эль, сделавшую своих детей великолепными и неповторимыми. Когда богиня выиграет спор у своих братьев, то подарит планету и вселенную эльфам в безраздельное пользование — за такой приз стоит бороться. Ради этой благородной цели эльфы вытерпели тысячелетия изгнания в глубины леса после первой войны с человечеством, и до сих пор приносят в жертву своих детей (правда, только провинившихся перед Домами), отправляя их в людские земли для диверсий и шпионажа. Даже самому наследнику приходится переносить неимоверные страдания, общаясь с этими грязными животными, людьми и всё ради высокой и благородной цели.

Но не будущее эльфийское господство над миром волновало Наследника Старшего Дома, он ждал весьма неприятного посетителя, начальника всей внешней разведки дивных главу Дома Кленового Листа, одного из сильнейших магов — Эльдариэсса, седьмого претендента в очереди на престол. Кленовый Лист был единственным из Младших Домов, из-за родственных связей имевших прямые, хоть и отдалённые права на престол, и Эльдариэсс с удовольствием напоминал многим о такой возможности, из-за чего между правящим Домом и Младшим существовала давняя, но стойкая неприязнь. Эльвиошедисс подозревал, что смерть его старшего брата, прежнего Наследника, во времена последней войны с Сарраном почти тридцать лет назад, произошла при непосредственном участии Кленового Листа. Принц вполне допускал, что глава Младшего Дома пожертвовал своими детьми, Эльдарионом и Эльдарой, ради ослабления позиций Старшего Дома. А теперь эта неясная ситуация с беглым полукровкой, внуком Эльдариэсса, тоже делала политический расклад в Лесу сомнительным и непредсказуемым. Счастье, что мальчишка не унаследовал магию Эль, иначе юридически он стал бы восьмым претендентом на престол — даже мысль о такой возможности вызывает брезгливость и ужас.

Лёгкий стук в дверь возвестил о приходе долгожданного посетителя.

— Ваше Высочество, позвольте доложить. — Наследник не разрешил своему недовольству отразиться на лице и доброжелательно кивнул главе Младшего Дома, разрешая ему войти. — Поступили новые сведения о передвижении орочьих войск к людским границам.

Эльвиошедисс прекрасно знал, что глава внешней разведки далеко не все сведения считает нужным доложить престолу, но и Старший Дом не один день у власти, так что шпионская сеть дважды, а то и трижды дублируется магами их семьи. Конечно, Кленовый Лист ещё ни разу не удалось словить за руку на утаивании стратегической информации, но аналитикам, временами, достаточно и намёка, для совершенно противоположных выводов. Но пока Эльдариэсс не переступил тонкую черту между излишней инициативой и прямым предательством, Наследник накапливал информацию и ждал. Рано или поздно Кленовый Лист оступится и тогда Старший Дом не повторит своей давней ошибки и не оставит никого из родственников в живых. У людей, при всей убогости их воображения есть прелестная пословица.

Нет человека — нет проблем.

Она вполне может подойти и эльфам.

Глава 5.

Лечение прошло успешно, мне удалось спасти жизнь людям и проверить на практике некоторые свои теоретические рассуждения, казалось бы, сиди и радуйся, но всё оказалось не так радужно и оптимистично. Тут же выяснилось, что у проведенного обряда есть несколько довольно неприятных побочных эффектов — телохранители брата стали воспринимать любое слово Гонора как приоритетное руководство к действию, причём сами люди даже не понимали, почему они втроём дружно бросились в сторону, когда кронпринц сказал Яне "подвинься". Это создавало некоторую сутолоку в комнате, пока Гонору не приказали молчать — только после этого у нас появилась возможность сесть и подумать.

— Эльчеор, что с ними случилось? — Мой младший брат до сих пор не мог придти в себя от странного поведения охраны, но на всякий случай говорил шёпотом. — Они ведут себя совершенно неадекватно, я не представляю, как мы будем общаться с ними в будущем. Ты можешь это как-то исправить?

Легко сказать, но как снять полное подчинение с телохранителей, если магическая привязка уже произошла, кровь смешалась и обратного пути нет. Если только ослабить немного связь, чтобы люди могли и самостоятельно принимать решения. Вот уж никак не ожидал, что соединение жизненных сил приведёт к ментальному подчинению, фактически рабству, слабых элементов. Очень интересный результат, но ситуацию надо срочно исправлять. За нашими переговорами внимательно следили шаманы и, судя по тому, что вели они себя на удивление тихо, вся эта история с лечением заставила их сильно призадуматься. Посмотрев на произошедшее со стороны, мне тоже на мгновение стало не по себе — получается, сам того не замечая я сумел подчинить ментально даже не себе, а стороннему лицу нескольких человек. И не знаю, как это исправить. А если бы лечил орков, и не единицы, а десятки? Что-то всё это напомнило знаменитый эльфийский "зов", из-за которого, собственно, дивные и стали нашими врагами. Так, надо срочно что-то делать, пока меня не прирезали прямо здесь члены собственного клана. С уверенностью, которой я совсем не испытывал, пришлось сказать.

— Это временный побочный эффект, к утру всё должно пройти, просто новые силовые линии не легли на своё место, вот людям немного нехорошо. — Торрин не скрываясь, облегчённо вздохнул. — Нашим гостям пора прилечь отдохнуть, тогда и посмотрим на окончательный результат.

— Да, что-то мы засиделись, у нас достаточно собственных дел. — Дед старательно стал провожать к дверям наших магов, попутно успокаивая их и давая какие-то обещания. — Людей оставим здесь, нечего им ходить и высматривать наши секреты. Только девушке постелите в соседней комнате, рано ей ночевать с мужиками.

— Я никуда не пойду! — Тихий голос Яны прозвучал для нас совершенно неожиданно, мы уже и забыли о её присутствии, так тихо она себя вела. — Моё место здесь, рядом со Светом.

Мы изумленно уставились на девчушку, которая давно перестала плакать и теперь ухватилась за руку бывшего больного, как утопающий за соломинку. Парень, не ожидавший от незнакомой девушки такого взрыва чувств, пытался выдернуть конечность из цепких лапок поклонницы, но пока безрезультатно.

— Ты мой! Я тебя никуда не отпущу! — Лихорадочный блеск девичьих глаз говорил о серьёзности её намерений. — Люблю только тебя! Не уходи!

Я был в шоке, с чего это вдруг вполне взрослая девушка стала бросаться на шею совершенно незнакомого мужчины? Свят был без сознания в последнее время и не мог даже увидеть Яну, не то что завести знакомство и флиртовать, значит, вылез ещё один побочный эффект от проведённого обряда. Но почему? Кровь я у неё не брал, линию жизни не привязывал, она просто немного подержала чашу во время ритуала, буквально несколько мгновений. Я стал старательно вспоминать всё, что происходило этой ночью, но своей ошибки нигде не находил — девица вообще никак не могла стать зависимой от предмета её внезапной страсти.

То, что рука, держащая чашу с кровью, вся была вымазана её слезами и соплями, совершенно не причём, правда? И спросить не у кого — дед неоднократно говорил мне, что я всё вижу совершенно иначе, чем классический шаман. Сейчас Торрин вернётся и будем решать, что делать с этой странной зависимостью людей от моего брата. Нет, в ментальной привязке я не видел ничего плохого, но всё хорошо в меру, например, моих орков вполне устраивала серьёзная зависимость от моей персоны. Но они от нашей связи получили очень многое, и им не на что было жаловаться, а вот люди могли и не понять своего счастья. Надо было им срочно в этом помочь. Подойдя к Яне и Свету, я жестом предложил им присоединиться к остальным людям, сидящим в углу на подушках, освобождённых шаманами, и с большим подозрением, посматривающим в мою сторону.

-Думаю, пора немного прояснить ситуацию, в которую мы все попали. — Гонор с такой надеждой прислушивался к каждому моему слову, что я постарался как можно быстрее отвести взгляд. — Основная задача обряда была выполнена и вы совершенно здоровы. Более того, теперь вы приобрели иммунитет ко всем людским заразным заболеваниям, кроме девушки, с ней ещё не всё ясно.

Телохранители брата пошептались между собой и вопросительно посмотрели на Гонора. Кронпринц, весьма успокоенный моим заявлением, тихо сидел на подушке и задумчиво потирал свой новый серебряный браслет, несколько раз попытался снять его, но сквозь украшение не пролезала кисть руки.

— И надолго мне придётся смириться с наличием у меня этой вещи?

Вопрос брата застал меня врасплох, специально делая браслет неразъёмным, мне даже в голову не пришло, что Гонор захочет его снять или отдать кому-нибудь. Только полностью лишённый Дара мог задать такой глупый вопрос — с точки зрения магической энергии браслет уже являлся частью тела и не мог быть снят без серьёзной травмы.

— Навсегда, он не снимется, пока ты жив, так что привыкай. К тому же, очень многие из наших коронованных собратьев не поскупились бы и без сожалений расстались с несколькими провинциями, лишь бы иметь точно такой артефакт. А тебе достался даром, для брата мне ничего не жалко.

Видимо, сарказм слишком явно прозвучал в последней фразе, потому что все удивлённо на меня уставились, ожидая пояснений. Что ж, придётся кое-что рассказать, иначе недостаток знаний может очень дорого обойтись им в будущем.

— По сути, вы теперь один организм, связанный со своими частями общей энергией. Если объяснять по-простому, безо всяких магических штучек, то отныне братья это руки и ноги, а ты, Гонор, голова всей компании, поэтому твои желания приоритетны для остальных. Ты же не ждёшь от ноги споров по поводу направления движения, правда?

Пока все ошарашено пытались понять, чем им грозит новое знание, я продолжил.

— Теперь, вас очень трудно убить по одному, даже для магов это становится сложной задачей. Повысится выносливость, для сна станет хватать пары часов, раны будут заживать в несколько раз быстрее — такие вот пряники. Но есть один серьёзный момент — если Гонор умрёт, то вам останется жить не более часа, так что теперь помимо вассальной клятвы моему брату вы все кровно заинтересованы в том, чтобы он жил долго и счастливо.

Люди опять стали шептаться, а я отошёл в сторону, стараясь не мешать брату. Тут в комнату вернулся дед и убедившись что обстановка значительно потеплела, стал высказывать мне своё недовольство.

— Ты с ума сошёл? Демонстрировать эльфийский "зов" среди орков — прямой путь к мучительной смерти. Хорошо, что мы тебя достаточно хорошо знаем и всем сразу стало ясно, что это просто небольшой магический перегиб в заклинании, но ты прошёл по краю, ещё чуть-чуть и возникли бы очень большие проблемы. Кстати, я прихватил несколько наших амулетов, прикрывающих ауру, думаю, людям они должны помочь немного придти в себя и не кидаться бежать после каждого слова твоего братца.

Я задумался — ставить глушитель на силовую линию, связывающую брата с его людьми не совсем разумно, так как все плюсы привязки могут значительно уменьшиться, с другой стороны, мне утром надо продемонстрировать вполне вменяемых участников обряда в доказательство моих слов о временности эффекта полного подчинения. Наверное, лучше воспользоваться предложением деда, а людей отправить на днях в Либерию, подальше от клановых земель. Пока я раздумывал о наших делах, Торрин внимательно наблюдал за нашими гостями.

— Присмотрись к девчонке, что-то с ней не так и не из-за тебя. Похожее поведение у человеческих женщин я видел после эльфийского "приворота", слабые маги Эль приторговывают им втайне от властей, так как магическая привязка без обоюдного согласия у людей запрещена повсеместно. Но всегда находятся желающие купить "любовь" без особых проблем. Ты на магическое вмешательство её проверял, когда смотрел кровь?

Ну вот, опять меня тыкают носом в отсутствие полноценного магического образования, небось, даже самый слабенький маг после окончания жреческой школы первое, на что бы обратил внимание, так это на признаки магического вмешательства у заинтересовавшего его объекта. А мне даже в голову не пришло, что если вокруг девчонки и её семьи всё время крутится какой-то эльфийский маг, то он обязательно должен был оставить после себя следы. Вспомнив "подарок" Шасаны, я сразу почувствовал беспокойство.

— Нет, амулетов и других материальных "сюрпризов" на девчонке нет, я проверил её ещё в городе, чтобы не притащить шпиона дивных на собственных плечах. Но тонкие плетения магии Эль я увидеть не могу, так что здесь надежда только на тебя, не хотелось бы её убивать, уж больно интересная девчушка.

Дед спокойно рассуждал о возможности убийства, и я его прекрасно понимал, лучше сейчас избавиться от одного сомнительного гостя, чем через некоторое время хоронить женщин и детей из-за своей излишней доверчивости. Летний рейд по нашим селениям людской армии быстро заставил вспомнить орков о ненависти к чужакам. Не могу сказать, что до этого конфликта орки страдали излишней доверчивостью, вспомнить хотя бы мощную магическую защиту столицы Небесной Змеи, такие предосторожности говорят о многом, но сейчас ситуация резко ухудшилась. Если раньше сомнительным гостям подтирали память, то теперь их просто убивают. Люди отвечают кланам адекватно, даже шаманы, работающие в людских землях по контракту на высших дворян и королей, не чувствуют себя в безопасности — орков стало модно убивать.

Итак, какие ещё сюрпризы приготовила мне эта странная эльфийка? Нет, вы видели? Этот человек только что был при смерти, а сейчас пытается спрятать девчонку у себя за спиной. И от кого спрятать? От меня! Ну, это уже наглость! Указываю рукой, где надо встать девчушке и она, робко оглядываясь на людей, встала в сажени от меня, старательно уставившись в пол. Помнит, что в прошлый раз заставил смотреть мне в глаза и теперь боится, что я опять полезу к ней в разум. Очень надо мне, можно подумать, опять изучать её жалкую деревенскую жизнь. Правильно говорила моя кухарка: "всё имеет край, кроме людской неблагодарности", и изменившееся ко мне отношение людей только подтверждает эту мысль. После проведения обряда доблестные защитнички моего братца стали явно меня побаиваться. Можно подумать я здесь не сплю ночами и всё мечтаю, как бы мне подружиться с людьми! Да после тех зверств, что устроили войска Чедана у нас этим летом, многие из моих орков при взгляде на наших гостей хватаются за нож. Так что им есть кого бояться и без моей персоны.

Опять отвлёкся, а тем временем под моим пристальный взглядом девчушку стала бить дрожь, ещё чуть-чуть и она свалится в обморок. Надо быстрее закончить с ней и отправить спать, надоели уже мне эти люди, их болезни и страхи. Так что же в этой девчонке есть интересного, кроме родословной, что даже деду жалко её убивать? Стоило мне сосредоточиться, как зрение привычно стало перестраиваться в нужный мне диапазон. Первой пропала одежда, и передо мной предстало незабываемый вид — прелести тощей девицы, на удивление жалкое зрелище. Толи я уже привык к крепким телам орчанок, толи Яна действительно была на грани голодной смерти когда мы её подобрали, но торчащие рёбра и вся в синяках бледная кожа ничего кроме лёгкого сочувствия, не вызывали. Обойдя скукожившуюся фигурку кругом, нигде следов потайных татуировок или эльфийских рун я не обнаружил.

— Выпрямись и подними руки!

После того, как девушка подчинилась, я стал обходить её ещё раз, только теперь передо мной предстали мышцы, кровеносные сосуды, связки — и здесь ничего особенного, силовой каркас, по количеству энергии с орочьим и рядом не стоял, но признаков магических закладок не наблюдалось. Были некоторые линии, слегка зеленоватого цвета, вызвавшие у меня поначалу большие подозрения, но потом, понаблюдав за деятельностью организма я пришёл к выводу, что это норма для эльфийских кровей. Скелет тоже не вызвал сомнений, а тонкость костей я списал на странную родословную девчонки. Ну, надо же, чуть не пропустил! Тонкая зелёная силовая линия так хитро пряталась среди внутренних органов, что не ищи я что-то подобное специально, то никогда бы не заметил. Очень хитрое плетение соединяло раньше три внутренних органа — мозг, сердце и матку. Такой вот странный набор, хотя я читал в одной книге, ещё в Сарране — раньше считалось, что истинная любовь должна затрагивать три составляющих — тело, ум и душу, если эльфы придерживаются такой же точки зрения, то тогда выбор привязки становится понятным. Получается, что бедная девушка просто физически не могла влюбиться или пожелать кого-либо, кроме объекта, на которого был настроен приворот. Хитро, так вот почему этот эльфийский "бычок" был уверен, что во время его долгого отсутствия участницы опытов не выйдут замуж, и не нарожают кучу совершенно не нужных ему полукровок.

Однако такого сильного магического возмущения, как прошедший обряд излечения и привязки, ни один эльф не мог предвидеть, вот плетение приворота и порвалось, а свободные концы части заклинания, проходящие через мозг, в поисках энергии случайно переплелись с линией крови Света. Теперь девчонка жизни себе не представляет без этого человека, но только умом, а оставшаяся часть заклинания, связанная с сердцем и телом лишилась энергии и может просто ослабеть и растаять, а может переродиться во что-то весьма неприятное, это уже зависит от фантазии создателя всего заклинания. Если всё оставить как есть, то девчонка будет таскаться за Светом, смотреть ему в рот, но ни о глубоких чувствах или сексе даже речи не возникнет. Мужика осталось только пожалеть. Чтобы не создавать в будущем у Гонора и его людей совершенно не нужных ему сложностей я просто привязал свободные концы приворота всё к той же линии крови бывшего больного. Теперь, по крайней мере, эта сомнительная эльфийка будет искренне влюблена в Света и верна ему до гроба, да и после. В прямом смысле этого слова, так как если человек умрёт раньше её (но всё равно очень не скоро, конечно, кроме случая насильственной смерти), то Яна бросится на его хладный труп и покончит с собой.

Такая вот любовь.

* * *

Торрин был недоволен сложившейся ситуацией — только верность шаманов новому клану оградило внука от очень больших неприятностей. Но, с другой стороны, произошедшее на обряде привязки людей, открывало перед орками невиданные прежде перспективы — о таком воздействии на сознание и чувства разумных, шаманы никогда и не мечтали. Нет, конечно, кое-что в этой сфере умели в кланах и раньше, прочесть или изменить память, связь на расстоянии или даже координация силовых операций с помощью амулетов — это умели в той или иной степени маги всех направлений, но такого, что сейчас продемонстрировал Эчеррин, тем более спонтанно, не мог никто. Пресловутый "зов" эльфов применялся магом только на расстоянии прямой видимости или слышимости, действовал напрямую, т.е. дивный не мог передать управление марионетками кому-либо другому, и ему приходилось присутствовать лично, что не всегда было удобно. А внук ухитрился привязать людей к брату навсегда и передать ему функции управления, значит, Гонор сможет пользоваться своей новой властью и в отсутствие Эчеррина. Про такие возможности не упоминалось даже в старых легендах про эльфийских магов древности, которые могли намного больше современных последователей Эль.

Торрин уже неоднократно убеждался, что именно смешение всех видов магии даёт безграничные возможности по управлению силовыми линиями. Со временем, когда внук научится пользоваться предоставленными ему богами возможностями, он сможет диктовать свою волю всему миру. Если ему дадут встать на ноги. Старый шаман был рад, что им с самого начала пришла в голову мысль сделать клан Храмовой долины достаточно закрытым, но, в то же время, остальные орки были спокойны за свои территории и положение — рано или поздно, шаманы, получившие новые знания и возможности, вернутся домой. Так что пока Эчеррин не делает откровенных глупостей и не проявляет сильного стремления к власти — он в относительной безопасности от покушений со стороны орков. Что в их положении далеко не последний аргумент.

И с людьми получилось очень удачно, шаман прекрасно понял что, несмотря на полное подчинение своему королю, все эти человечки даже в мыслях не смогут представить себя врагами внука, и его брат, привыкнув к магической подпитке, будет верен Эчеррину в любых обстоятельствах. И даже то, что эта странная девушка стала вести себя, как течная сука и кидаться на своего человека, тоже послужит интересам орков — рано или поздно, её эльфийский "родственничек" захочет предъявить свои права, но внук не оставил дивному никаких шансов воспользоваться плодами многолетнего магического эксперимента. Правильно всегда говорили старики, всё что ни делается — всё к лучшему.

Теперь всем участникам обряда надо хорошо выспаться. Утром шаманы постараются разговорить людей, и узнать у них возможные пути распространения эльфийской заразы, а несколько отрядов на дирижаблях улетят к человеческим могильникам на землях кланов — орки хотели опробовать несколько способов нейтрализации зомби, предложенных магами. До наступления лета время ещё было, так что рано или поздно, но орки найдут способ заставить трупы оставаться там, где им положено — под землёй и в забвении.

Торрин с лёгким интересом следил за людской парочкой, девчушка вела себя как настоящая орчанка — она силой волокла за собой своего возлюбленного в соседнюю комнату, где ей выделили место для ночлега. Человек пытался сопротивляться, но это получалось у него слабо и неубедительно, видимо, он и сам был не особо против более близкого знакомства. Шаман усмехнулся, вспомнив несколько похожих эпизодов из своей первой юности, и мысленно пожелал мужчине удачи и терпения — ему теперь придётся общаться с этой особой всю оставшуюся жизнь. Если вспомнить, что совсем недавно никто не верил, что этот человек сможет дожить до утра, то ночь с влюблённой женщиной — не самый худший вариант времяпрепровождения.

Но не человеческие сексуальные забавы волновали Торрина в первую очередь, и даже не затаившиеся в землях кланов мертвецы. Эчеррин, вот кто стоял сейчас у шамана на первом месте. Стремительное нарастание магической мощи не могло не отразится на психологическом состоянии внука, сейчас, когда он ещё не умел пользоваться своими возможностями и даже не представлял последствий некоторых своих действий, любое отклонение от нормы было смертельно опасно. Хоть неуверенность в себе и боязнь магических экспериментов, хоть головокружение от успехов и излишняя самоуверенность — всё могло привести не только к смерти самого Эчеррина, но и к гибели всех орков. Поэтому и пришли в клан старые шаманы из многих кланов — помимо поиска новых знаний они собирались следить за внуком и, в крайнем случае, при угрозе от его действий существованию всей расы, именно их совместные действия должны были гарантировать оркам выживание. Торрину пришлось согласиться на это — как бы он не любил своего старшего внука, но его спасение не стоило жизни всех кланов.

Внезапно внимание Торина привлёк к себе младший брат Эчеррина, этот беглый людской королёк. Тот вначале рылся в своём походном мешке, видимо пытаясь найти что-то совершенно ему в данный момент необходимое, потом этот человек опасливо покосился на сидящего у стены внука и направился в сторону шамана.

— Извините, что беспокою вас, но не могли бы вы передать брату это письмо?

Странная просьба, особенно если учесть, что адресат находится в паре саженей от них. Закрытые глаза могли ввести в заблуждение человека, тот явно думал, что Эчеррин спит, но это было далеко не так. Судя по напряжению силовых линий, юный шаман напряжённо плёл какое-то большое заклинание, полностью сосредоточившись на этом занятии. Что могло заставить сильно утомлённого внука срочно взяться за работу с магией? Тревога стала постепенно охватывать старого шамана, он даже перестал обращать внимание на что-то бормочущего человека.

— Возьмите, это просила передать ему наша бабушка, королева Гелена.

— И что понадобилось ей от моего внука? — Только ошарашенный вид Гонора напомнил шаману о его теперешнем юном виде, раздражённый собственной оплошностью, Торрин не собирался возиться с человеческим мальчишкой. — Даже с того света старается его достать?

— Нет, что вы! Она просто передала нам списки надёжных связных в человеческих землях.

Действительно, не прощальные же слова любви можно было бы ожидать от старой паучихи?

Глава 6.

О, боги! Приснится же такое!

Я настолько устал за вчерашний день, вечер и почти всю ночь, что упал на свою постель, не раздеваясь, даже не удосужившись взглянуть на письмо своей человеческой бабки хоть одним глазком. Это совсем не помешало духу старой королевы явиться ко мне во сне, высказывая своё недовольство моим поведением, внешним видом и т.д. Даже отойдя в мир иной, она совершенно не изменилась.

— Эльчеор, что ты сделал с братом? — Дух бабушки оказался на удивление хорошо осведомлён о сегодняшних событиях. — Ты что, не мог решить эту задачу, не обременяя родственников лишними обязательствами? Что за дурацкая идея смешивать кровь с кем попало!

Ну, надо же! Так устал, решая чужие сложности, что стали сниться кошмары. Следуя совету моей воспитательницы Наины, попытался мысленно считать овечек, для быстрого прихода здорового крепкого сна. Вот одна беленькая овечка прыгнула через ручеёк и побежала по полю с ромашками, вот вторая сделала то же самое, третья...

— Сейчас же убери этих мерзких овец!

Бабушка не удержалась на поросшем зелёной травкой берегу и плюхнулась прямо в ручей. Из последовавших комментариев я узнал о себе много нового и интересного. Странно, ничем вроде королеву Гелену при жизни не обидел, с чего это вдруг она явилась в мой сон с какими-то претензиями?

— Знаешь, с каким трудом мне удалось сюда выбраться? Только убедив остальных в том, что моя информация не терпит отлагательств, я смогла попасть к тебе, а ты занимаешься всякими глупостями.

Я представил себя, стоящим на берегу, и как только моя фигура появилась, тут же бросился к бабушке и помог ей выбраться на берег. Если этот странный сон будет продолжаться без изменений, то проснувшись, я буду полностью уверен в собственном сумасшествии. Не хотелось бы. Но, не удержавшись, всё-таки спросил.

— Остальных? Ты здесь не одна?

Зная характер бабушки, от её соседей по потустороннему миру я ничего хорошего не ждал.

— Не отвлекайся! И убери цветы, знаешь прекрасно, что я от них болею! — И она подтвердила свои слова, оглушительно чихнув. — Представь мою комнату во дворце, камин и кресло.

Сенная лихорадка у духа? Я точно сошёл с ума! Перестав сопротивляться неизбежному, я вспомнил нашу с ней последнюю встречу, перед моим бегством из Стоглава мы успели немного поговорить. Обстоятельства беседы так меня впечатлили, что без особо труда воспроизвёл в своём сне комнату старой королевы, овцы и луг пропали, и бабушка с видимым удовольствием села в своё любимое кресло. Убедившись, что она устроилась достаточно удобно и посчитав что правила вежливости соблюдены я всё-таки первым задал вопрос.

— Итак, что же заставило тебя оставить своё, я уверен, вполне достойное посмертие и, преодолевая всевозможные преграды, явиться в мой сон? — Взгляд у вдовствующей королевы стал пронзительным, она смотрела пристально и расчётливо. — Только не пытайся убедить меня в том, что тебя одолело раскаяние в моём одиноком детстве, и ты пришла извиняться. Вот этому я точно не поверю.

— Что за глупости! — Гелена презрительно отмахнулась, отметая даже малейшие подозрения в собственной сентиментальности. — С чего бы это я стала заниматься подобной ерундой? Нет, пришла я совершенно по другому поводу.

Бабушка отвернулась от меня и протянула руки к огню камина, казалось, что вернулись прежние времена, все живы, что всё ещё можно исправить и изменить. Гелена первая нарушила затянувшееся молчание.

— Знаешь, при жизни я не сталкивалась с проявлением воли богов, поэтому в глубине души всегда была уверена, что они давно покинули наш мир или, даже, что их и не было никогда.

Бабушка посмотрела мне в глаза и печально усмехнулась.

— Только перейдя рубеж и умерев, я поняла всю глубину своей гордыни и самоуверенности. Здесь, в потустороннем мире очень быстро понимаешь, что без божественного участия в твоей судьбе, ты меньше, чем ничто. Не повторяй моих ошибок и старайся не ссориться с богами.

Я пытался сохранять выражение полной невозмутимости на лице, всеми силами скрывая своё изумление. Моя железная бабка, которую побаивались даже короли, умерев, вдруг ударилась в религию. Видно, совсем не сладко ей на том свете, если она пришла ко мне с таким рассказом. Словно услышав мои мысли, Гелена встрепенулась и заговорила.

— Но, это просто мелкое отступление, пришла я не за этим. Обстановка в Сарране стала совсем тяжёлой, эльфы планомерно стравливают влиятельных лиц между собой, так что страна на пороге гражданской войны. Подменыш, сидящий вместо Гонора на троне, повёл очень жёсткую политику по отношению к верующим Че и Ора, в столице дошло до того, что прихожане боятся зайти в храм. Зато жрецы Эль в Сарране процветают и могут позволить себе всё возможное и невозможное.

Признаюсь честно, эти новости меня изрядно удивили. Я мог понять, что любители дивных стали подниматься вверх и занимать лучшие должности при королевском дворе, но в то, что люди спокойно смотрели на притеснение жрецов Че — в это верилось с трудом. Может быть, людской бог и не являлся в мир уже достаточно давно, но это совершенно не ослабляло веру простого народа в своего небесного отца. Одно дело одарённые, которые сменяли покровителя для доступа к другому виду магии и совсем другое дело люди, далёкие от жреческих школ и храмов — им отворачиваться от Че не было никакого смысла. Да и не стал бы народ молчать, глядя на гонения жрецов своего бога. Что-то здесь не так.

— Но это ещё не всё. Всеобщая уверенность, что храмовники являются надёжным щитом людей от распоясавшихся чародеев, растаяла как дым — отряды Эль рыщут по всей стране в поисках магов Ора и Че, хватают и увозят в неизвестном направлении. Никого из задержанных никто больше не видел, так же как и множества детей и подростков, на которых указывают жрецы Эль.

Рассказывая мне об этом, старая королева в бессильном бешенстве сжимала подлокотники своего кресла.

— И лучше тебе не знать, что с этими людьми потом происходит. Посмевших высказать своё недовольство, находят мёртвыми в собственных постелях, и уже давно никто не верит в естественные причины их внезапной смерти. А двор и кабинет министров молчат, как будто бедственное положение собственной страны их совершенно не касается. Но это ещё не всё.

По мере понимания происходящего мне становилось всё страшнее. Фактически, эльфы захватили Сарран и ведут себя, как оккупанты, совершенно не считаясь с интересами исконных хозяев земли. Монархическое государство, обезглавленное хитроумными дивными, стало совершенно беззащитно перед агрессорами. Если бы правящая династия полностью погибла, то из высшего дворянства нашлось бы несколько достойных претендентов на трон Саррана, но все были уверены, что корона на голове законного наследника и люди не понимали, что страна уже занята врагом.

— Как ты и сам прекрасно понимаешь, всё это не осталось незамеченным нашими соседями. При всех, в былое время, заверениях в дружеских чувствах, пограничные государства с большим интересом наблюдают за стремительным ослаблением Саррана. Эти идиоты всерьёз надеются, что эльфы уйдут, полностью ограбив нашу страну. Они не понимают, что это не просто интриги одного из Малых Домов, а экспансия всей расы. Поэтому радостно потирают руки, радуясь нашему горю и надеясь поживиться на развалинах Саррана, ухватив самые лакомые куски территорий.

Я не мог поверить, что всё это правда. Неужели вполне крепкое и сильное государство разваливается прямо у всех на глазах, без особых на то видимых причин. Как бы не были важны короли, но у всех стран случались времена безвластия и никогда не доходило до таких печальных последствий. Занимаясь текущими делами и старательно вживаясь в жизнь кланов, я совершенно не волновался за судьбу своей бывшей родины, в глубине души гордый своим благородным отказом от борьбы за трон. Оказалось, что поспешно сбежав из Стоглава, я запустил цепь событий, бросивших мою страну на растерзание эльфов и жадных соседей. Весьма неприятный результат.

— Но и это ещё не самая плохая новость.

Да куда уж хуже! Она что, собирается меня уведомить, что завтра наступает конец света!? Если правда то, что говорит мне сейчас дух бабушки, то мы все и так по уши в куче д... результата жизнедеятельности животного. И с этим неизвестно что делать, а Гелена продолжает радовать своими новостями.

— Мы все настолько привыкли прибегать к услугам магов по малейшему поводу, что сейчас, оставшись магии двух видов, многих ждут тяжёлые времена. Особенно землевладельцев и селян. Шаманы давно покинули страну, а тех, кто не успел — убили. Людей, специализирующихся на магии Ора постигла та же участь и теперь, без должного магического присмотра пересыхают источники, этой осенью в Стоглаве было невиданное по своей силе наводнение, Сар вышел из берегов и залил половину города. В то же время во многих районах за три месяца не выпало ни капли дождя и если ситуацию не исправить, то страну в следующем году ждёт засуха и голод. Маги Эль, конечно, могут влиять на растения и животных, но никто не выживет без воды и тепла. А все приметы говорят о том, что Сарран ждёт на редкость суровая зима.

Такое впечатление, что боги сговорились между собой и решили избавиться от такого государства, как Сарран. Но почему она мне всё это рассказывает, тем более с такими подробностями? Я ведь уже почти смирился с тем, что всю оставшуюся жизнь проведу с орками, совершенно не касаясь людских дел, однако визит бабушки убедил меня в обратном. Видимо, часть человеческой крови, заставит меня заниматься и людскими делами. А оно мне надо?

— Бабушка, я безмерно рад твоему приходу, но почему никто не говорил мне ранее, что духи предков могут посещать своих потомков так запросто? Неужели в любую ночь ты можешь залететь ко мне поболтать, и для этого знаменательного события не нужны какие-то ритуалы и другая магическая дребедень?

Перспектива общаться еженощно с кем-либо из предков меня совершенно не прельщала. Может быть, при жизни они и были замечательными людьми (и не только), но и я тоже имею право на некоторую от них независимость, достаточно Торрина, контролирующего каждый мой шаг, и орков, не сводящих с меня глаз ни днём, ни ночью. Так что на свой вопрос я ожидал с большой надеждой отрицательного ответа, но, похоже, не сегодня.

— Но твой случай совершенно уникальный, никто из ныне живущих магов не пропускал через себя такое количество силы, как ты при появлении этой вашей Храмовой долины. Её было так много, что некоторая часть досталась и нам, духам, связанным с тобой через кровь и ещё не ушедшим на перерождение.

Не понял! Получается, что они не где-то в далёком астрале обретаются, а... во мне?!

— Нет, нет! Это не то, что ты подумал! — Интересно, почему она так уверенно рассуждает о моих мыслях, неужели... — Да, духи могут слышать мысли, но не у всех и не всегда.

Значит, только мне так повезло. Нет, как только проснусь, весь обвешаюсь амулетами, закрывающими от ментального воздействия, и не один беспокойный родственный дух больше не сможет заявится ко мне без приглашения.

— Через тебя мы получили много силы и некоторую самостоятельность, но в этом теперь и наше уязвимое место, так как без твоей помощи мы не сможем уйти на следующий круг жизни.

Так, всё оказывается не так плохо — если они зависимы от меня, то я смогу диктовать условия нашего общения и даже использовать почтенных предков для помощи в хозяйстве . Я усмехнулся, представив дух своего человеческого деда, Геренда Пятого, шпионящего за каким-нибудь магом — это было бы совсем неплохо. Замечтавшись, я совершенно забыл про Гелену, но она тут же напомнила о себе.

— Не получится, к моему величайшему сожалению. — Что-то она подозрительно довольна, для высказанных чувств. — Видишь ли, в чём дело, для духов предпочтительно возрождаться в кровных родственниках, желательно прямых потомках.

— Так у нас никого и не рождалось вроде или ты имеешь в виду, что в Гоноре...

— Не в нём, а в его сыне.

Надо же! А я и не знал, что у младшего братца уже и дети есть! Везде успел! Хотя, вспоминая, как на него вешались всевозможные девицы, то...

— Он прижил бастарда с какой-то замужней баронессой, и та отправила ублюдка с глаз долой в деревню. — Бабушка просто лучилась счастьем. — И теперь этот престарелый любитель эльфиек пасёт гусей у какого-то болота. Всё-таки есть в жизни справедливость!

Так получается, что в любом потомке, вне зависимости от того, с какой стороны одеяла он родился, может возродиться кто-нибудь из предков. Надо бы запомнить на будущее этот факт и впредь быть осторожнее с продолжением рода. А с человеческим дедом действительно получилось некрасиво, надо будет намекнуть Гонору, чтобы нашёл мальчишку и поучаствовал в его судьбе. Если останемся живы. Тут бабушка к чему-то прислушалась и встала с кресла.

— Тебя идут будить, да и мне пора. Тут ещё кое-кто хочет тебя видеть.

С этими словами она растаяла вместе с комнатой, а я оказался в степи и рядом со мной стоял огромный старый орк. От виска до подбородка по левой стороне лица шёл плохо заживший уродливый шрам, просто чудо, что он остался с двумя глазами после такого ранения. Не дав мне сказать ни слова, орк произнёс.

— Передай Щенку, что он ни в чём не виноват, и я давно простил его. И что скоро мы снова встретимся.

Он улыбнулся кривой из-за шрама улыбкой и пропал. Последнее, что я увидел, просыпаясь, подозрительно знакомые, раскосые бирюзовые глаза.

* * *

Торрин сидел на ковре и смотрел на спящего внука. Зайдя в комнату, чтобы его разбудить он давал ему ещё чуть-чуть времени для отдыха — мальчишка устал вчера больше всех. Но, судя по беспокойному сну, полноценного отдыха не получилось, так что пришла пора вставать. Стоило шаману протянуть руку, чтобы растормошить внука, как тот открыл глаза и крепко схватил его за запястье.

— Что? Что случилось? — Весь вид Эчеррина говорил о том, что он ещё не разобрался, проснулся или нет. — Кто это был?

— О чём ты? Мы в комнате одни.

Внук сел и стал внимательно вглядываться в углы, как будто действительно надеялся там кого-то обнаружить. Убедившись, что никого чужого в помещении нет, он облегчённо вздохнул и, наконец, обратил внимание на деда.

— Торрин, ты не представляешь, кто мне приснился! Давненько у меня таких кошмаров не было!

Внук стал одеваться, попутно рассказывая о визите духа старой королевы. По мере повествования голос Эчеррина становился всё веселее, он явно успешно убедил себя в том, что рассказы бабушки о гибельном положении Саррана, не имеют к действительности никакого отношения. Торрин не особенно вникал в подробности — мало ли что присниться после такого магического напряжения. Конечно, если бы внук был ознакомлен с методиками предвидения и специально впал в транс для определения будущих событий, то к его словам стоило бы прислушаться, но сейчас это был просто сон. Тут внимание шамана привлекло какое-то слово в речи внука.

-Что? Что ты сказал только что? Повтори.

— Так вот, этот старый хрыч со шрамом и говорит...

У Торрина сжалось сердце в предчувствии, он опять перебил внука.

— Как ты, говоришь, он выглядел?

— Обыкновенный старый орк. — Эчеррин с недоумением посмотрел на шамана. — Только у него плохо заживший шрам на лице, а что?

— Вот здесь? — Торрин провёл пальцем от левого виска к подбородку. — Он ему ещё мешал улыбаться?

— Да, а откуда ты знаешь? — Внук ошарашено взглянул и продолжил. — Ты что, его знал?

Шаман от нетерпения был готов встряхнуть мальчишку, лишь бы тот быстрее вспомнил, что ему сказали.

— Так, говоришь, он велел что-то передать? Что?

— Да какие-то глупости, какому-то щенку, что он не виноват... — Юноша нетерпеливо пожал плечами. — Где я сейчас найду собак, да и зачем?

Торрин только тогда понял, что сидел, не дыша, когда у него вырвался судорожный вздох. Боясь поверить в то, что рассказал ему внук, он старался не пропустить ни единого звука из его рассказа.

— Постарайся дословно вспомнить всё, что он тебе сказал. Это очень важно!

Эчеррин закрыл глаза, сосредоточился и стал произносить, явно подражая чужой интонации: "Передай Щенку, что он ни в чём не виноват, и я давно простил его. Скоро встретимся". Открыв глаза, юноша с удивлением увидел, что на спокойном лице деда блестят дорожки слёз. Испугавшись, он бросился к Торрину, но тот остановил его жестом и аккуратно вытерся.

— Это моё детское прозвище, "Щенок". А разговаривал ты с Доррином Меченым, моим прадедом, погибшем из-за детской глупости, когда мне было десять лет.

— Так восемьсот лет прошло! Почему он не ушёл на следующий круг жизни?

— Не мог. — Торрин виновато вздохнул. — Из-за меня. Прадед пожертвовал собой, чтобы спасти мне жизнь, а я...

Шаман вспомнил своё детство, когда любимый прадедушка ещё был жив, и вина за его смерть не висела на душе огромным, душащим камнем, тогда он был счастлив просто самим фактом своего существования, мир казался добрым и безопасным. На наивное отношение к окружающему не повлиял даже тот факт, что прадед попадал в плен к эльфам. Когда бойцам удалось отбить орков у длинноухих, то выяснилось, что Доррин единственный кто сумел выжить, но после долгих пыток практически потерял здоровье — шрамы, оставленные "Звездой Справедливости" не заживали потом годами и старик в сырую погоду начинал кашлять кровью. И то, что эльфам удалось захватить посольство орков в одно из человеческих государств только "благодаря" людскому предательству — это тоже казалось ребёнку далёким и ненастоящим.

Прадед отправился тогда в один из дружественных пустынных кланов на зимовку, потому что с его здоровьем выжить среди снега было проблематично. Десятилетний Торрин, носивший ещё детское прозвище Щенок напросился в гости вместе с ним и вовсю наслаждался долгожданным путешествием. Они уже добрались до пустыни, и мальчишке было всё внове — песок, отсутствие травы, всякие странные животные. Так что когда караван остановился на ночёвку, Торрин воспользовался тем, что взрослые отвлеклись на обустройство лагеря и тихонько ушёл за бархан — посмотреть на ящериц и змей. Маленькие юркие существа никак не хотели даваться в руки, и мальчишка не заметил, как отошёл достаточно далеко и потерял из виду стоянку.

Считая себя уже большим, он не стал по амулету просить помощи, а пошёл, как ему казалось, в правильном направлении обратно. Уже темнело, Торрин считал, что уже почти вернулся и тут он услышал странное эхо своих шагов. Мальчик сразу вспомнил о предупреждении проводника о так называемых "барабанных песках", когда корка слежавшегося грунта прикрывает пустоту в земле, из-за этого и получается звонкий звук шагов. Понимая, что каждое движение грозит ему смертью, он тут же забыл о своей мнимой самостоятельности и по амулету громко позвал деда. Тот тут же отозвался и вскоре старый орк уже бегом перевалил через ближайший бархан. Но при первом же шаге у Торрина под ногами песочная корка пошла трещинами и в любой момент могла проломиться под его весом.

Доррин приказал ему оставаться на месте и даже дышать тихонько, а сам осторожно попытался подойти ближе, но когда между ними оставалось около двух саженей, шаги орка тоже стали звучать. Не выдержав напряжения, Торрин бросился к прадеду и тут же стал проваливаться под землю. Доррин моментально выхватил плеть и, захлестнув торс ребёнка, буквально выдернул его из ловушки, но резкое движение не прошло для него даром, и старый орк сам по плечи провалился в песок. Мальчишка попытался удержать деда за хвост плети, но песок не отпускал свою жертву, да и спасённый стал съезжать обратно в ловушку.

— Стой, не приближайся и слушай меня внимательно. — Дед заговорил в приказном тоне и внук решил, что он знает выход из создавшегося положения. — Сейчас ты пойдёшь в лагерь за помощью, а я подожду тебя здесь. Ориентируйся вон на ту большую звезду, и ты скоро будешь там.

Дед говорил так спокойно, что Торрину даже в голову не пришло, что тот не уверен в результате. И только странной показалась фраза, сказанная напоследок прадедом.

— У тебя обязательно должны быть внуки, иначе через тысячу лет мир забудет о том, что здесь когда-то жили орки.

Когда Торрин с криками ворвался в лагерь, то все бросились на помощь, но слабый ветерок уже замёл следы на песке, а по амулету дед не отвечал — они даже не смогли найти место его гибели, чтобы достойно похоронить тело. И всю оставшуюся жизнь Торрину чудились кругом косые взгляды соплеменников, осуждавших его за то, что из-за детской шалости клан лишился сильного шамана и провидца.

И вот теперь, спустя восемьсот лет, прадед подарил ему своё прощение.

Глава 7.

Я всё никак не мог придти в себя после рассказа о Доррине Меченом. Оказывается, не всё так просто со всеми этими духами, обрядами похорон и правилами возрождения — если хоть в чём-то ошибёшься, и всё — придётся потом дожидаться новой жизни неопределённый срок. Насколько я понял, быть слабым духом или, не дай боги, умереть, не имея родственников и потомков — самое страшное, что может произойти в посмертии. Теперь понятны стали рассказы Оррина о том, что всякие астральные сущности любят присасываться к детским аурам и тянуть из них силы, из-за этого и не дают орчатам имён до первого совершеннолетия. Получается, что неупокоенные духи просто вынуждены искать источники силы и, видимо, самые слабые теряют разум и становятся просто энергетическими паразитами. Ужас какой-то!

— Дед, ты не знаешь, у людей такие же правила движения души по кругу жизни?

— Эчеррин, я удивляюсь твоей памяти, у нас с тобой уже был похожий разговор вскоре после твоего принятия в клан, неужели ты совершенно не слушаешь, что тебе говорят?

Торрин уже успокоился, и по его лицу невозможно было понять, что совсем недавно он пережил сильнейшее волнение. Хотя дед и постарался стать максимально на меня похожим (у него до сих пор не прошло убеждение, что на мою персону в любой момент могут начать охоту убийцы), я не мог воспринимать его как ровесника или брата — он навсегда останется для меня дедом, несмотря на юный внешний вид.

И вообще, в последнее время у меня стало сильно меняться восприятие мира, толи из-за возможностей нового зрения, толи из-за усиления магических способностей, но я перестал смотреть на физическое тело как на что-то статичное и обязательное. В собеседниках намного интереснее и информативнее был ментальный фон и каркас силовых линий, остальное ощущалось на уровне одежды, просто как уступка комфорту. Поэтому, юная "шкурка" деда меня совершенно не волновала — душа осталась та же, а остальное не важно. Правда, я был доволен, что благодаря счастливому стечению обстоятельств, Торрин имеет возможность ещё долго быть моим наставником и другом.

— Хорошо, извини, но не мог бы ты повторить свой рассказ?

Пользуясь возможностями связи с моими орками, я уже озадачил нескольких по поводу подготовки отъезда Гонора и его людей — нечего им здесь высматривать лишнее, да и клан недоволен их присутствием — слишком мало времени прошло со времени пограничного конфликта, так что время поговорить у нас ещё было.

— Люди, как самая младшая из рас намного слабее нас энергетически, поэтому и живут так мало. Но, с другой стороны, кровь у них обновляется гораздо быстрее, поэтому они так успешно плодятся и размножаются. — Дед хитро усмехнулся и продолжил. — Из-за человеческой горячей крови наши юноши и заводят себе подружек не из кланов. Да и смешанных детей практически не бывает, что тоже очень хорошо с точки зрения удачного перерождения.

Насколько я понял, "горячая кровь" никак не связана с температурой тела (она у всех рас примерно одинакова), это просто образное выражение, говорящее о более быстром энергетическом обмене в людях.

— Значит, духи ничего у них не берут?

— Нет, почему же? И у людей достаточно своих проблем с астральным миром, просто они немного другие. То, что мы относимся к разным расам совсем не случайность. Казалось бы, не настолько мы отличаемся внешне друг от друга — у кого-то рост выше и костяк мощнее (орки), у кого-то уши длиннее и более хрупкое телосложение (эльфы), а некоторые вообще занимают промежуточную стадию между нами (люди), но всё это просто внешние факторы — наше различие лежит гораздо глубже. После инициации ты быстро научился разбираться в переплетениях силовых линий, но общался практически только с орками, поэтому тебе и не бросились в глаза кардинальные отличия между энергетической составляющей каждой из рас. Именно в силовом каркасе и насыщении его энергией и прячется наше фундаментальное различие, так как мясо и кости, по большому счёту, у всех одинаковые. Возьмём, к примеру, эльфа, казалось бы, ничего примечательного — субтильное телосложение, повышенная чувствительность глаз к прямым солнечным лучам не позволяет им долго находиться при ярком солнце, особенно в степи или на снегу, поэтому изначально они не претендовали на наши территории, они просто не могли бы здесь жить. Так что их безмерная любовь к лесу основана не только на владении магией Жизни, просто в сумерках лесного полога они чувствуют себя наиболее комфортно.

— Ну и как это объясняет их неприлично долгую жизнь? — Я довольно скептически воспринимал все эти рассуждения, боги не зря разделили нас всех по расам, им было виднее. — Если бы жизнь в кустах добавляла лет, то люди бы вообще залезли на деревья.

— Не всё так просто. — Дед потихоньку стал сердиться на моё равнодушие. — При всём своём долголетии, эльфы прекрасно знают цену каждому прожитому дню, поэтому они самые живучие из нас, так как длинноухий ради сохранения жизни пойдёт на любые хитрости и преступления. Именно из-за того, что они так редко встречают смерть, их страх перед посмертием неимоверно высок. Самоубийства среди эльфов бывают только по приказу главы Дома. Как бы дивного не били обстоятельства, какие бы унижения не приходилось терпеть, он всё равно будет цепляться зубами за свою жизнь. Но дело не в этом, просто силовой каркас дивных более плотный и замкнут на самого себя, поэтому эльфы практически не излучают наружу жизненных сил — всё ресурсы организма идут только на бесконечное поддержание существования тела и разума. Именно поэтому у них не одобряется бурное выражение эмоций, не важно, любви или ненависти, ведь это бесполезная растрата сил и когда-либо может стоить нарушителю десятков или сотен лет жизни.

Я никогда бы не подумал, что равнодушные лица эльфов — это просто накопление сил, мне кажется, они просто всех других презирают и ненавидят. Мой эльфийский дядюшка, когда пытался меня прибить в подземелье, очень даже ярко выражал свои эмоции, абсолютно их не экономя, так что объяснения деда не давали полной картины наших различий. Видя скептическое выражение моего лица, Торрин тем не менее продолжил свои объяснения.

— Сколько человек может прожить без еды?

Странный вопрос, интересно, какое он имеет отношение к энергетике эльфов?

— Месяц, кажется, а потом умирает от голода, а что?

— Здоровый взрослый орк может ничего не есть до полугода, конечно, при свободном доступе к воде. А шаманы, так даже до пяти лет, был такой случай в истории.

— Ну и что? Эльфы с их тощими тельцами сдохнут через неделю.

— А вот тут ты не прав! — Дед был доволен, что я попал в его словесную ловушку. — Взрослый эльф может не есть десятки лет без особого вреда для своего здоровья, а если это маг и он находится рядом с мощной силовой линией Эль, то и тысяча лет не предел! Теперь ты понял?

И что тут не понятного? Ясно, что любой дивный скорее удавится, чем потратит свои силы без выгоды, так ничего нового шаман мне не открыл — я и так знал, что с эльфами мне не по пути. Следить за каждой своей эмоцией, никогда не позволять себе лишнего и в такой скуке жить почти бесконечное количество лет? Мне это надо? Единственное, что из всего сказанного навевает весьма печальные для меня размышления — тот факт, что как только дивные узнают о Храмовой долине, так сразу начнётся у орков (и в первую очередь у моего клана) весёлая жизнь.

— Я всё это рассказываю не просто так, при магической работе с эльфами тебе придётся учитывать особенности их энергетики, иначе результаты твоих действий будут непредсказуемы...

Я прекрасно понял, что он опустил конец фразы "как всегда", и был ему за это благодарен. Уверенный, что лекция подошла к своему завершению, я уже открывал дверь, когда меня догнала последняя фраза шамана.

— Вечером уже ты объяснишь, почему у эльфов крайне редко бывают проблемы с духами.

Довольный моим озадаченным видом, Торрин первым вышел в коридор, и вдруг резко захлопнул дверь. По связи от него пришло "сиди тихо", потом послышалась возня, чей-то вскрик и топот множества ног. Мне было очень интересно, что же там творится, но такую ситуацию мы уже не раз обговаривали с охраной, и им удалось убедить меня в том, что при любых сомнительных действиях окружающих я не должен мешаться под ногами моих орков и дать им полный простор для устранения угрозы. Неужели один из кланов решился на моё физическое устранение? Интересно, как они смогли пробраться в Храмовый город, здесь все на виду и чужие сразу бросаются в глаза.

— Выходи.

Жаждущий увидеть своими глазами мерзавца, покусившегося на мою жизнь, я вышел в коридор и застал премилую картину: Торрин с удовлетворением потирал костяшки на левой руке; мои орки прижали к стене Гонора с охраной и явно уже выбрали канаву, в которую их закопают; вчерашний больной пытался вырваться и что-то мычал (хорошей дикции мешала сломанная челюсть); а на полу лежала Яна, туго связанная и радующая мой взор синяком под правым глазом. Да, здесь явно произошло что-то непредвиденное.

— И где убийца? — Я старательно осмотрел всех присутствующих, но чужого так и не заметил. — Кого вы тут старательно ловили?

Мне досталась куча взглядов, возмущенных от людей и полных недоумения от орков, совместно они явно стали сомневаться в моём уме и хорошем зрении. Чего это они?

— Гммм, они перед тобой. — Дед кивнул на людей. — Разве не понятно?

Не веря своим глазам, я ментально пробежался по человеческим сознаниям, но там, кроме возмущения действиями моей охраны и стойкого страха перед орками, не было ничего. На всякий случай я уточнил у своих телохранителей и они с удовольствием передали мне картинку всего, чему стали свидетелями. Люди шли по коридору, лица были спокойны и расслаблены — в таком виде не отправляются на выполнение диверсии в тылу врага. У девушки вообще был радостно-довольный вид сытой кошки (видимо, личная жизнь вполне удалась). Когда они почти поравнялись с охраной из комнаты вышел Торрин и вдруг, совершенно неожиданно, Яна прыгнула прямо на него. Дед не растерялся и обезвредил эльфийскую убийцу ударом кулака в глаз — работал аккуратно, явно хотел оставить её в живых для последующего допроса. Бывший больной, видя, что бьют его женщину (а судя по довольному ранее виду девушки, он прошлой ночью убеждал её в этом неоднократно), вступился за неё, за что ему мои орки осторожно сломали челюсть (если бы ждали серьёзных неприятностей, то от человека остались бы только клочки по углам). Остальные люди что-то пытались сказать и их быстро прижали к стенке. Так, ход событий более-менее ясен, осталось только выяснить причину проишедшего.

Я пригласил всех участников пройти в комнату, в которой мы с дедом пытались выйти (совершенно незачем остальным членам клана знать об этом недоразумении). Когда все разместились на коврах, я стал рассматривать девушку более пристально. Вчера, при сканировании её памяти я не нашёл никаких следов работы над ней сильного мага-менталиста и был уверен, что для орков она совершенно безопасна. Но её странные действия можно было объяснить только временным помрачением рассудка, иначе, зачем ей было бросаться на незнакомого орка, к тому же, окружённого охраной?

Очень плохо то, что если я не смог почувствовать работу мага Эль в этой особе, то нет никакой уверенности, что не ошибусь и в более серьёзных вещах. А ведь придётся отвечать за жизнь множества орков и от качества моей работы, как шамана, будет зависеть судьба клана, причём, не только моего. Решив сразу узнать о своём промахе, я сел рядом со связанной девушкой и пристально посмотрел ей в глаза. Та пыталась вначале отворачиваться и возмущённо пыхтеть, но я безо всяких церемоний подавил её волю и заглянул в сознание — мне надо было точно знать причину её странного поступка. В чём же дело? Что заставило вменяемую девушку вести себя столь рискованно? Поняв причину, я потерял дар речи.

О, боги! За что? Хочешь себе проблем — заведи женщину! Когда я передал результаты расследования оркам, дед покраснел, а охрану поразил приступ неконтролируемого кашля. Оказывается, эта восторженная особа, весьма довольная прошедшей ночью и, потеряв от счастья остатки разума, перепутала нас дедом и бросилась Торрина благодарно целовать!

Нет слов...

* * *

Рорин надеялся, что этот могильник последний на сегодня — у пятёрки шаманов, отправленных с ним на зачистку клановых границ, совсем не осталось сил. Сделано много, но это малая часть предстоящих работ. После того, как Эчеррин выяснил опасность человеческих трупов, Совет старейшин отправил десятки таких же команд для обработки могильников, оставшихся после летней кампании. Разделив места боёв на квадраты, шаманы принялись прочёсывать местность на предмет обнаружения трупов. Долго решали, каким образом можно обезопасить себя от массового появления зомби, лучше всего было бы сжечь, но это не представлялось возможным — количество погибших было слишком велико, к тому же территории, на которых лежали трупы были просто огромны. До наступления тёплых дней осталось около полугода, и за это время надо было справиться с поставленной задачей. Один из стариков очень удачно вспомнил древний способ сохранения мяса на длительный срок — туши закладывали в глубокие ямы и подмывая под ними землю водяными жилами опускали на глубину пяти или десяти саженей, полученную полость, заполненную мясом и водой, промораживали и запасы хранились в таком виде годами. Рассмотрев со всех сторон, Совет решил, что на сегодняшний день это самый простой и дешёвый способ обезопасить земли от поднятия мертвецов. Правда заморозку придётся подновлять раз в десять или двадцать лет, в зависимости от глубины, а в особо жаркие годы и чаще, но другие варианты требовали слишком больших затрат физических и магических сил — такого орки не могли себе позволить. Так что пришлось остановиться на этом варианте.

И вот теперь, десятки дирижаблей планомерно перемещаются по местам боёв и шаманы совместными усилиями углубляют и промораживают могильники. Задача не трудная, но энергоёмкая, поэтому очень пригодились новые амулеты из Храмовой долины, повышающие выносливость и увеличивающие запас магических сил, за что Рорин был очень благодарен племяннику. К тому же мальчишка снабдил родственника более сильными вариантами амулетов и артефактов, поэтому шаман мог справляться с такими плетениями, о которых не мог и мечтать. Правда, Рорин старался не афишировать подарки мальчишки, потому что команда была сборная, орки все из разных кланов, а соблюдение семейных тайн ещё никто не отменял. Чужие шаманы были слабоваты, поэтому и вызвались на эту грязную работу, чтобы приобрети новые знания и навыки. Достались им совсем простенькие амулеты от нового клана, но и этому все были очень рады, так как до появления Долины за каждую из подаренных побрякушек пришлось бы отдать не один десяток голов скота, так что претензий ни у кого не возникало.

За неделю удалось обезопасить три больших захоронения, там лежало до полутысячи трупов, десяток средних — в каждом покоилось около сотни мертвецов, а мелкие никто уже и не считал. Каждый раз, когда Рорин представлял, что летом они все могли вылезти и явиться в стойбища к женщинам и детям, он испытывал приступ ярости, направленный на длинноухих. Поистине, за свою бесконечную жизнь они придумали столько пакостей, что простому орку невозможно даже представить. Спрашивается, зачем? Чего им не хватает, что они готовы убить всех вокруг?

Но всё равно, все приграничные стойбища, откочевавшие из-за войны вглубь клановых земель, в следующем году не появятся на летних выпасах — никто не знал, сколько костяков не попадётся на глаза оркам. Многие люди, пришедшие с войсками, были уже больны и просто не дошли до мест основных схваток, подранки могли затаиться по канавам и оврагам, да там и умереть, так что эти земли грядущим летом будут совсем небезопасны.

* * *

Гонор испытывал некоторые затруднения в определении своего отношения к произошедшему — с одной стороны его человека покалечили совершенно ни за что, с другой стороны, когда Эльчеор с возмущением стал выговаривать девчонке за её идиотское поведение, то принц с трудом сам смог удержаться от смеха. Более глупую ситуацию трудно было представить, но последствия могли оказаться весьма печальными. Слова брата о том, что теперь они будут восстанавливать здоровье намного быстрее, тут же подтвердились — буквально к обеду Свет уже мог внятно говорить, что для такой травмы неслыханно. Яна, навязанная братом девушка сомнительного происхождения, носилась со своим возлюбленным как курица с яйцом и готова была целовать землю под его ногами. Если поначалу Гонору и нравилось такое отношение (он подумывал и самому как-нибудь воспользоваться магическим приворотом), то к обеду они все (в том числе и сам предмет девичьих грёз) готовы были просить орков спрятать их где-нибудь подальше от навязчивого женского внимания.

Но даже выяснение всех причин утреннего столкновения с охраной брата не смягчили отношения орков к людям. Принц постоянно чувствовал пристальные взгляды, как будто на его теле выбирали место, чтобы воткнуть нож. Разговаривать им разрешалось только с бойцами, у которых была седая прядь на виске, насколько Гонор разобрался в иерархии этого клана, меченые орки были что-то вроде гвардии в Сарране и занимались охраной Эльчеора. Остальные орки старались обходить людей стороной, и принц понимал, что они с трудом справляются с искушением перерезать всем им глотки. Но особенно тяжелые взгляды были у шаманов, казалось, что каждый из них в любую секунду мог напасть. Гонор старался не придавать большого значения всем этим событиям, но уже несколько раз подходил к брату с просьбой ускорить их отъезд. В принципе, людям не на что было жаловаться — их вывезли из мертвого города, вылечили, оказали магическую поддержку, а одного из его бойцов даже женили, но все это происходило на фоне нескрываемой ненависти к ним. Так что надо было поскорее убираться из клановых земель, пока у орков еще не закончилось терпение. Поэтому сразу после того, как их накормили обедом, Гонор попросил одного из меченых орков найти брата для разговора наедине. Боец не сдвинулся с места, но Эльчеор появился буквально через несколько минут.

— Что ты хотел? — брат явно думал о чем-то своем, поэтому Гонору пришлось дотронуться до его плеча, чтобы привлечь к себе внимание. — Вас кормили?

— Да, спасибо, но нам с тобой надо поговорить.

Эльчеор дал знак своей охране отойти и указал брату на кучу подушек в углу комнаты.

— Присядем, — после того, как они удобно устроились, а телохранители принесли горячий чай, начался разговор.

— Эльчеор, я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал, но пора бы уже нам с тобой определиться с совместными планами на будущее.

— А с чего ты взял, что у меня есть какие-то планы в отношении тебя? — брат наблюдал за реакцией Гонора на его слова и спокойно прихлебывал горячий чай. — Может быть, я вспомнил наше розовое детство и в память о нем помог тебе?

Своей манерой говорить намеками новоявленный орк почти полностью копировал старую королеву, она тоже была любительницей долго ходить вокруг да около, чтобы собеседник невольно выдал свои мысли и планы.

— Эльчеор, мы уже давно не дети и сейчас не время вспоминать былые обиды, — Гонор прекрасно понимал, что приятных воспоминаний о Стоглаве у старшего брата почти не было. — Что я должен буду сделать для твоего клана, чтобы рассчитаться за оказанные услуги?

— Что ты! — шаман притворно удивился поставленному вопросу. — Какие счеты между нами? Мы же братья и должны помогать друг другу, по мере возможности.

Гонор понял, что именно сейчас начались деловые переговоры — будут поставлены условия оказания помощи и ему придется согласиться, потому что именно он выступал просителем сегодня. Вот только какую цену заломят кланы, было неизвестно, но, как говориться "дорога ложка к обеду", а кроме орков никто не высказал даже намека на предложение помощи.

— И что ты можешь предложить мне?

— О, совсем немного, что можно взять с диких орков? — Брат снисходительно улыбнулся и продолжил. — Немного золота, драгоценные камни в количестве, достаточном для найма небольшой армии.

У Гонора даже перехватило дух — такого предложения он не ожидал, осталось только услышать условия предоставления ему всех этих богатств. Правильно поняв его молчание, Эльчеор уточнил.

— Не переживай, возвращать ничего не придется, я выделяю тебе часть имущества, принадлежащего лично мне. — Гонор, видимо не смог скрыть свое изумление финансовыми возможностями брата, так как тот счел необходимым пояснить. — Как видишь, смена расы и семьи приносит, временами, несомненную выгоду. Но вернемся к твоим делам. Мой клан выделит вам дирижабль и тебя с людьми доставят в Либерию, к дяде. Я так же снабжу твою охрану амулетами и другими магическими приспособлениями, которые очень пригодятся тебе в будущем.

Гонор понял, что предложение сделано с поистине королевским размахом и ответ на такую щедрость должен быть соответствующим, но на сегодняшний день принцу нечего было предъявить. Словно услышав его сомнения, Эльчеор вдруг поднял голову и пристально посмотрел на брата.

— За это ты сделаешь для меня сущую мелочь — вернешь себе трон Саррана.

Глава 8.

Я внимательно смотрел вслед улетающему с людьми дирижаблю и испытывал чувство полного удовлетворения собственными организационными способностями — всего за два дня успеть провести магическое исцеление и привязку, собрать достаточно средств для найма небольшой армии, и при этом все остались живы — это, согласитесь, неплохое достижение. После небольшой драки с моей охраной, люди притихли и старались привлекать к себе минимум внимания. Шаманы поговорили с каждым по отдельности, стараясь понять пути заражения "орочьей чумой" и если мужчины совершенно не имели никакого представления об этом, то Яна оправдала, наконец, своё спасение — её наблюдения оказались бесценны.

Эльфы поступили, как всегда, просто и цинично. В конце лета во всех храмах Эль проходит праздник "Зажинки" и жрецы одаривают прихожан хлебом из нового урожая. Считается, что отведав в этот день хлеба, ты получаешь от Эль здоровье и удачу на целый год. Так что люди пришли в храм семьями, больший кусок старались дать женщинам и детям, вот они и слегли самыми первыми. К тому же что-то в организмах зрелых мужчин мешало развиваться заразе, поэтому они и смогли прожить дольше и успеть повоевать с орками. Получается, что именно жрецы Эль чем-то пропитывали праздничные хлеба во всех храмах на приграничных территориях Чедана, а потом собственными руками раздавали отравленную пищу женщинам и детям.

А ведь все они были людьми. Такие вот дела.

Ну, да боги им судии, а у меня и своих дел более чем достаточно. По просьбе деда я всё-таки нашёл место гибели Меченого, и Торрин отправится туда завтра на скоростном дирижабле и уже там, мы через нашу ментальную связь проведём конкретные поиски. Время поджимало, мои мальчишки должны были появиться на свет через два-три месяца так что с традиционным сожжением останков прадеда затягивать не стоило. Конечно, намного проще было бы самому отправиться в гости к пустынным кланам, но я не мог оставить Долину без присмотра.

Не то чтобы я не доверял своим оркам, об этом не было и речи, просто количество гостей клана постепенно превышало все разумные пределы. Помимо официально принятых в клан пяти тысяч орков, среди которых преобладали шаманы разной силы и возраста, множество народу приехало помочь со строительством храмового города, кто-то заявился проведать родственников, да так и остался, некоторые уже совершали паломничество к месту явления божественного триумвирата. Каждый находил вескую необходимость для своего прибытия в новый клан без приглашения, а затем охране приходилось выслушивать кучу самых невероятных причин, почему отъезд незваных гостей откладывался изо дня в день. Ежевечерние отчёты моих телохранителей о затратах на проявление гостеприимства ужасали — мы едва сводили концы с концами, вся прибыль клана от продажи амулетов и магических снадобий уходила на строительство и прокорм паломников, чужих родственников и друзей.

А попросить их всех покинуть наши земли не давала банальная осторожность — мы были ещё так слабы и малоизвестны, что не могли позволить себе приобретать лишних врагов и недоброжелателей. Достаточно было уже просто зависти многих приезжих к магическим возможностям нового клана. Поэтому приходилось терпеть присутствие совершенно незнакомых лиц. Но, нет худа без добра — мои бойцы быстро стали пристраивать слоняющихся и высматривающих чужие секреты гостей к делу. Работы хватало на всех, поэтому в последнюю неделю понемногу стал увеличиваться поток отбывающих восвояси, чему мы были бесконечно рады.

Конечно, не всё было так радужно, как мне хотелось бы — это только для того, чтобы "пустить пыль в глаза" я заявил брату о том, что выделил ему собственные деньги. На самом деле это Торрин растряс свои заначки на "черный день", но людям знать об этом совсем не обязательно. По большому счету, единственным неоспоримым моим имуществом была Храмовая долина, то есть я был неимоверно богат, однако, это совершенно не мешало мне не иметь и жалкого меди в кармане. Я только сейчас обратил внимание на то, что орки старались как можно меньше дел иметь с официальными деньгами. Конечно, монеты имели хождение в ежедневной жизни, но жесткой привязки к человеческим деньгам цены не имели — расплачивались по договоренности. Но важные расчеты между семьями или кланами всегда опирались на стоимость конкретных вещей — стад, золота, драгоценных камней. Поначалу я решил, что орки не любят монеты в силу своей крайней приверженности древним обычаям, но теперь, после конфликта с людьми мне стала понятна причина такого отношения — кланы не хотели зависеть в денежных расчетах от человеческого эквивалента стоимости. Так что все эти замшелые традиции имели под собой твердую логическую основу и здравый смысл. Но моему клану срочно требовалось найти и другие источники доходов, помимо продажи амулетов и магического сырья.

Заявляя о создании нового клана, мне даже в голову не могло придти, что тут же появится такое количество желающих в него вступить, я был уверен, что сотни кандидатов в год не наберется. Такими темпами мы бы спокойно отстраивали Храмовый город, увеличивали поголовье скота и накапливали деньги и другие ценности, по моим представлениям, на это понадобилось от десяти до тридцати лет, но это смешной срок — многие кланы поднимались веками. Но мои мечтания не учли сущую мелочь — приближающуюся войну с людьми и все красиво выстроенные планы разлетелись на клочки. В одном повезло — мои орки оказались вполне опытными и в делах управления, и в вопросах обеспечения безопасности. Инициированные орки постоянно общались ментально между собой, обменивались информацией, распределяли дежурства по моей охране и т.д. Никакой амулет для связи не обеспечивал таких возможностей, и за прошедшее время новые шаманы научились виртуозно пользоваться приобретенными способностями. К тому же во многом они учились у деда, а тот обладал поистине неисчерпаемым опытом в преподавании магических дисциплин. Так что не только я один учился пользоваться доставшимся мне Даром, практически весь клан находился в состоянии обучения и научного исследования Храмовой долины.

Но сесть за парты, как в храмовых школах, и спокойно воспринимать знания, никому из нас не приходилось — поток текущих дел грозил захлестнуть с головой. Такое впечатление, что сложности росли как снежный ком — с каждым днем вопросов, которые решить мог только я, становилось все больше и, временами, у меня не было возможности даже сесть и спокойно выпить чаю. И эта сумятица возникла отнюдь не из-за моего неумения организовать собственное время или найти доверенное лицо, кому бы можно было бы передать часть моих полномочий. Нет, как раз управлению и разделению обязанностей меня хорошо обучали еще в Сарране, какой-никакой, но я был принц и вполне мог при определенных обстоятельствах занять престол, поэтому бабка озаботилась тем, чтобы я получил необходимое образование.

Но меня учили управлять людьми, и никто даже в страшном сне (а я тем более) не мог себе представить, что мне на голову свалится более пяти тысяч орков, в большинстве своем молодые, задиристые юноши, родом часто из враждующих кланов, которые совершенно не принимали во внимание тот факт, что после принятия в новый клан надо бы оставить старые распри и счеты в стороне. Как можно было планировать какие-либо совместные действия с молодцами, которые с удовольствием доводили напарника до ссоры и драки, чтобы впоследствии было чем похвастаться перед другими такими же героями. Конечно, у нас была своя охрана, достаточно бойцов выделил и отцовский клан, но дело в том, что традиция выяснять отношения в кулачных боях или драках "стенка на стенку" имела тысячелетнюю историю, поэтому матерые орки часто закрывали на такие случаи глаза, оправдывая свое попустительство тем, что молодежи надо размяться и получить опыт рукопашного боя. Но с последствиями приходилось разбираться мне!

Уже не раз я вынужден был лечить переломы рук и ног, повреждения внутренних органов, однажды даже ухитрился вырастить зуб на месте выбитого, вот только с сотрясением боялся связываться — мозги штука сложная, мало ли что пойдет не так. С легкими случаями пострадавшие справлялись сами, а до смертоубийства, слава богам, дело пока не дошло. Колотили они друг друга с энтузиазмом, достойным лучшего применения, я был свидетелем нескольких таких происшествий и только диву давался — до чего ж крепкая раса, эти орки. От большинства ударов, которыми они награждали друг друга, самый крепкий человек давно бы протянул ноги, а у этих лишь синяки да пара сломанных ребер. Одно меня радовало — обычаи запрещали в таких случаях пользоваться ножами и дубинками (да здравствуют традиции!), иначе без смертей точно бы не обошлось. А это потянуло бы за собой кровную месть родни и друзей — тоже традиции (будь они прокляты!), освященные веками. И я отвечал бы наравне с виновником, потому что глава клана ответственен за все.

Дед только посмеивался на мои жалобы, на все у него был лишь один ответ: "свободный боец — преступник", это он конкретно намекал на то, что все эти игрища молодежь устраивает из-за излишка свободного времени. Но я совершенно не понимал, где они его находят! Работы было столько, что к вечеру я валился с ног от усталости, а эти еще находили время и силы для взаимных разборок. Это только по сравнению со столицей Небесного клана мой будущий Храмовый город казался детской песочницей, а если присмотреться и осознать масштабы будущего строительства, то и орочьей жизни не хватит чтобы всю эту землю довести до ума. К тому же долина так сильно влияла на магический фон, что ставить маскировку на город, как в других кланах просто не имело смысла. Даже самый слабенький маг мог почувствовать влияние места силы на расстоянии в пять дневных переходов в любую сторону, этим собственно и был вызван выбор размера клановых земель.

Да и с городом не все так просто — несмотря на недостаток времени и средств, дед настоял на строительстве строго по плану. Как утверждала этот архитектурный проект толпа умудренных опытом шаманов — отдельная песня. Мое мнение никого не интересовало, я даже не обижался, действительно, что я понимал во внутреннем обустройстве орочьих городов? Абсолютно ничего. А вот толпа вдруг обнаружившихся среди новых членов клана специалистов по возведению монументальных объектов знала и умела многое. Но к моему искреннему сожалению, в разных местах традиции застройки кварталов различались, оно и понятно, что пустынные и морские кланы предъявляли к жилью разные требования. Так что при обсуждении того, как и где строить крик стоял до небес. Я при этом старался не попадаться старикам на глаза, чтобы меня не заставили принимать окончательное решение — как-то сдуру я высказал свое мнение, и спорящие стороны дружно возмущались мной не один день. Торрин же получал удовольствие от всей этой возни и даже участвовал в обсуждении некоторых расчетов.

В конце концов, было решено поделить будущий город на двенадцать сегментов, но не по четыре каждой расе, а немного иначе. Да, мы собирались выделить отдельные кварталы эльфам и людям, точнее верующим Эль и Че. Конечно, в обозримом будущем они не будут застраиваться, но, город строился на века и тысячелетия, а за это время многое могло измениться в отношениях между разумными. Я надеялся, что все мы переживем предстоящую войну, и будет кому налаживать дружеские отношения с соседями. Но выделять каждой расе по трети своего города было бы верхом глупости, поэтому из двенадцати секторов половина становились орочьими, и каждый чужой сектор граничил с двумя нашими. Если идти по кругу, то кварталы сменялись таким образом: орки, люди, орки, эльфы, орки, люди и т.д. Самый северный забрал себе дед — с той стороны через пять дней пути была граница с Черными Быками, сейчас с ними хорошие отношения и в его квартале уже начали строить стену и бараки для зимовки самих строителей. Южный достался мне, если стоять лицом к долине, то за моей спиной начиналась дорога в отцовский клан, по которой нам пригоняли скот — стратегически это было самое безопасное направление. Для простоты учета я пронумеровал сегменты: дедов стал первый номер, мой — седьмой, Эль достался второй, шестой, десятый, Че получил четвертый, восьмой, двенадцатый и орки поделили между собой третий, пятый, девятый и одиннадцатый. Конечно, последние застраивались самыми быстрыми темпами — уже возведены под крышу несколько больших казарм, чуть дальше расположились загоны для скота, бойни и кухни. Рядом были и столовые, которые в свободное время становились учебными классами и местами отдыха.

Кстати, со столовыми и вообще приемом пищи тоже были связаны свои сложности. Конечно, большинство живущих в долине орков были из степных кланов, традиционно предпочитающих употреблять в пищу мясо, молоко, масло. Но морские и прибрежные орки очень скучали по рыбе и другим морепродуктам, что заставило их организовать еще в начале осени несколько запруд и запустить туда мальков и другой живности, за ростом которой они трепетно следили. Так как профессиональных поваров у нас не было и готовили все по очереди, то обед, временами, превращался в "угадайку" — а что или кого это мы все едим? Конечно, охрана готовила для меня отдельно, но я присаживался поесть и за общий стол, чтобы лучше чувствовать настроение масс. Многие из новых блюд мне очень понравились, например, копченые байбаки (очень большие суслики, живут в норах) были выше всяких похвал, или жареные грибы, которые росли в степи в больших количествах, тоже весьма пришлись к столу. Так же орки любили пускать в дело пряные травы, растущие прямо под ногами, ягоды, всевозможных птиц и мелких зверюшек, то есть все пищевые ресурсы использовались. С таким рационом не голодали даже семьи, имеющие совсем небольшие стада. А так как в разных местах традиции разные, то некоторые орки любили съесть и что-то экзотическое. Как-то молодые шаманы из пустынников не удержались и решили надо мной подшутить (бойцы, особенно из дальних кланов, до сих пор воспринимали меня как странного человека, а не орка) и угостили солеными хрустящими семечками, оказавшимися впоследствии жареными кузнечиками. Не знаю, какой реакции они от меня ждали на это заявление, но точно не того, что я старательно ссыпал остатки в кулек, чтобы забрать с собой, и попросил рецепт. Тут уж настала очередь моих телохранителей посмеяться от души, глядя на вытянувшиеся физиономии любителей пустынной кухни. Хотя, если бы они хоть раз посидели за королевским столом, где, временами, подавали что-то совсем уж сомнительное, вроде слюнявых моллюсков или маринованных пальмовых червей, то они бы так не удивлялись.

На что я обратил внимание, так на удивительную практичность орков во всем, будь то пища, обустройство жилища или общественные традиции — любое их действие было продиктовано, прежде всего, реальной выгодой сейчас или в будущем.

Так что их способность жить достаточно долгое время под открытым небом меня не удивляла — кочевники, как-никак, но подход к обустройству даже временного лагеря вызывал некоторые вопросы. Прежде всего орки выбирали место под юрту. Казалось бы что тут сложного? Но не все так просто — место должно было быть солнечным, не сырым, но рядом с источником воды, не на холме (там ветрено), но и не в яме, вход устраивался с учетом розы ветров и других не менее важных факторов. И так каждый раз — как только прибывали гости или новички клана начинался выбор места под стоянку и разбивку юрт и шатров. Если строили землянку, то вообще старались позвать шамана и могли несколько дней бродить по окрестностям, выбирая место. Так что город пока не мог похвастаться большим количеством зданий и сооружений, это было капля в море — большинство орков так и жили в юртах или сомнительного вида землянках с дерновой крышей. Может быть, я хотел слишком много и сразу, но при взгляде на эти жилища я испытывал угрызения совести, хотя сами орки к такому жилью были привычны и особого дискомфорта не ощущали. Но я, осматривая свой город, больше похожий на походный лагерь, старался скрывать свое недовольство и не портить настроение окружающим. Мои телохранители были в курсе такого отношения и только улыбались, наблюдая за моими переживаниями.

Я уже давно заметил, что у орков совершенно другое отношение к комфорту и внешним признакам благосостояния. Нет, я не имею в виду, что взрослые мужчины не обращали внимания на свой вид и ходили в рубище. Наоборот, при такой конкуренции за внимание прекрасных дам, бойцы старались подать себя с наилучшей стороны. Но вот понимание "наилучшего" и отличалось кардинально от принятого у людей.

Люди чаще всего принимают за красоту внешние проявления власти и богатства, я имею в виду средний класс и дворян, так как о канонах красоты, принятых в деревнях или трущобах не имею ни малейшего понятия. Но примеров того, что больше всего нравится человеческим женщинам, насмотрелся в столице предостаточно. Чем богаче и влиятельнее был мужчина, тем большим успехом он пользовался у противоположного пола. Достаточно было вспомнить одного из графов, престарелого ловеласа далеко за шестьдесят, пережившего трех жен, но владеющего несколькими золотыми рудниками и бывшего до неприличия богатым. Так вот, все женщины от пятнадцатилетних юных дев до солидных вдовиц "около тридцати", мечтали стать его четвертой супругой. В их глазах он был намного привлекательнее множества молодых дворян, прибывающих ко двору для представления монарху. Впрочем, золото застило глаза не только женщинам — множество юношей с удовольствием волочилось за состоятельными особами прекрасного пола. О среднем сословии и речи нет — родители всегда склонялись в пользу самого состоятельного из претендентов на руку их дочери, причем мнение последней никого не интересовало.

У орков все совершенно не так — прежде всего, ценилось наличие Дара у самого мужчины или его семьи, но быть шаманом повезло далеко не каждому и тогда вступали орочьи понятия о красоте. Орчанки ценили в своих мужчинах, прежде всего силу, здоровье и репутацию. Никто не собирался связывать свою жизнь и заводить детей от больного, слабого или трусливого орка, как бы он не был богат. При условии, что в браке пары жили в среднем двести лет и больше, такой подход к выбору партнера становился понятным. Орк мог быть страшным, весь в боевых шрамах и иметь единственную лошадь, но если он прославился на войне или еще где-либо, то без женского внимания не оставался. В то же время красавцы с тысячными стадами, но опозорившие себя, вынуждены были жениться на нищих злобных старых девах, семьям которых родственники жениха отваливали огромный калым за "моральный ущерб" из-за его плохой репутации. При таком подходе детьми обзаводились, прежде всего, здоровые особи, поэтому в кланах практически не бывало рождения детей с какими-либо отклонениями. Нет, калеки были, как и везде, но это чаще всего оказывались ветераны с последствиями тяжелых ранений. Так что орки в большинстве своем были большими, сильными, боящимися потерять репутацию, а не жизнь, мужчинами.

Нет, вы не подумайте, что я окончательно повернулся спиной к людям и всех стал считать интриганами и корыстными негодяями. Среди моих знакомых встречались хорошие люди, счастливые в браке (те же Наина и Казимир, мои воспитатели), но глупо было бы искать друзей при королевском дворе, где каждый искал выгоду, прежде всего, для себя. Я прекрасно понимал, что большинство людей совершенно не придерживаются таких же взглядов на мораль и жизнь, как дворянская элита Саррана, но мне просто не повезло встретить подходящих людей вовремя. А теперь уже поздно — я так завяз в орочьих делах, что в обозримом будущем все мое окружение будет состоять из представителей одного клана — моего.

* * *

Герцог Дареон в бешенстве бегал по своему кабинету, с трудом удерживаясь от желания что-нибудь вдребезги разбить. Все, все пошло не так, как предполагалось совсем недавно. Герцог чувствовал, как власть утекает у него из рук прямо в загребущие эльфийские лапки. Дивные не отступали от прежних договоренностей, на словах, на деле все оказалось совсем иначе. Внешне он так же имел всю полноту власти в стране и сохранял свое положение среди высшего дворянства Сарана, но с каждым днем его слово имело все меньший вес, а придворные лизоблюды, моментально почуявшие, куда ветер дует, уже бросились целовать ручки всем встречным эльфам и жрецам Эль.

Вот когда герцог стал жалеть о своем сбежавшем внуке — при всех его недостатках и упрямстве, мальчишка был вполне предсказуем и легко поддавался управлению. Про эльфийскою марионетку, сидящую теперь на троне, такого сказать было нельзя. Да, внешне его совершенно нельзя было отличить от Гонора-младшего, уж как такого сходства добились эльфы, трудно было себе представить, да старик и не хотел этого знать, но то, что новый король ни во что не ставил своего "дедушку" было очевидно всем. Первое время, по старой памяти, Дареон пытался настаивать на своем и уговорить "внука" принять выгодное ему решение, но после нескольких холодных отказов, сделанных прилюдно, первый министр стал более осторожен и стал договариваться уже со своими эльфийскими союзниками. И тут его ждало огромное разочарование — дивные совершенно не принимали в расчет пожелания своего старого "друга". Его претензии вежливо выслушивались, ему даже временами сочувствовали, герцог начинал надеяться на исправление ситуации и... ничего. Абсолютно ничего не менялось. В его отношениях с эльфами, а вот в стране...

В стране происходило что-то совершенно неожиданное и страшное.

Глава 9.

Сон, приснившийся ночью, заставил меня серьезно пересмотреть планы на ближайшее будущее — опять приходил Меченый. Признаюсь честно, я даже не удивился. В последнее время мало что могло вызвать у меня искреннее удивление, я уже начал уставать от слишком большого количества новых знакомых, странных возможностей и небывалых событий. А у Доррина была уважительная причина для посещения, вчера дед придал огню останки, найденные в пустыне, так что душа предка освободилась и могла идти на перерождение. Как раз по этому поводу Меченый и явился. Оказывается, в потустороннем мире свои сложности и правила, духи внимательно следили за делами живых, и даже существовала очередь на переход в следующий круг жизни, а предок настаивал на своем праве внеочередного возрождения в одном из потомков. Значит, кто-то должен был потесниться, а на моих сыновей уже многие положили глаз, поэтому среди предков начались некоторые трения. Я понимал их переживания — кому захочется ждать века подходящего потомка или вселяться в кого попало (пример Геренда Пятого ярко демонстрировал последствия торопливости), но не спать из-за этого ночами? Нет, я предпочел бы, что б они разбирались с этим вопросом сами. Но из-за Торрина, духу Меченого трудно было отказать, и он без колебаний решил воспользоваться этим обстоятельством и настоять на своем желании возродиться как можно быстрее.

Суть его предложения состояла в том, что мне надо было горсть пепла с погребального костра Доррина зашить в ладанку и передать одной из беременных двойняшек, чтобы она все время носила мешочек при себе, тогда именно в ее ребенке и возродится душа предка. Торрин был в курсе всей этой затеи и скоро должен вернуться в долину со всем необходимым. Потом мы с ним немного помагичим, делая силовые привязки между пеплом, родовой кровью и духом, а после этого придется отправиться в столицу Небесной Змеи для личной встречи с будущей матерью. Правда, какую из них двоих выбрать для ритуала, так и не было решено. К тому же и второй надо будет преподнести какой-нибудь амулет или другой подарок, чтобы не было обид. Так что при всех моих сомнениях, придется покинуть новый клан на неопределенное время. Заодно и проверю, как Наррин, оставленный на хозяйстве, будет справляться со своими обязанностями. Но до отъезда надо переделать кучу дел, убедиться, что в мое отсутствие шаманы справятся с заказами. Так как активировать комплексные амулеты мог только я, то на совете клана (да, у нас уже существовал совет, правда кроме меня, Торрина и Наррина, в него входило еще четверо старых заслуженных орков) было решено поставлять магическое сырье на нужды армии и сделать запас заготовок на будущее. Половину моих орков я забирал с собой, остальные должны были остаться присматривать за долиной и кланом.

Погода становилась все холоднее, на землях соседей уже выпал первый снег, у нас же было холодно и сухо. Насколько я понял из длительной лекции деда о влиянии на погоду, из-за сильнейшего напряжения сил в долине нарушался естественный ритм выпадения осадков — воздушные массы просто обходили долину стороной, как обтекает вокруг камня вода в ручье. На границе клана это было почти незаметно, но чем ближе к долине, тем меньше осадков выпадало самостоятельно. После образования места силы до границ города добрались тучи лишь два раза, во время гроз с сильным ветром. В остальное время шаманам приходилось прикладывать немало усилий, чтобы трава в степи на наших землях имела достаточно воды. Для того, чтобы дождь или снег прошли в самой Храмовой долине требовалось мое непосредственное участие, никто из шаманов не мог пользоваться силой в границах леса. Тут уж даже самые большие скептики воочию убедились в том, что я не врал, говоря о своем влиянии на долину. Это служило мне дополнительной защитой, так как уже многие из кланов успели оценить возможности долины и выгоды использования ее даров. Не скажу, что меня особо радовала перспектива всю оставшуюся жизнь провести недалеко от места силы, но на сегодняшний день это был оптимальный вариант.

— Великий, нам надо поговорить.

Подошедший Наррин опять использовал это ненавистное прозвище, но, несмотря на многочисленные протесты, телохранители время от времени так меня и называли. Подозреваю, что когда они общались между собой, то имя "великий" использовалось постоянно, одно хорошо, что ментальное сообщение еще никто не научился перехватывать, а то могли возникнуть серьезные проблемы. У меня, так как с охраны спроса никакого. А вот то, что меня единственного на землях кланов называют так многообещающе (даже члены "могучей кучки" не удостоились подобного), может навести некоторых на мысли о том, что я себе слишком много позволяю. А это может привести меня к весьма неприятным встречам в будущем. Ладно, не буду отвлекаться на то, что пока еще не могу изменить.

— Что у тебя? Не мог ментально сказать все необходимое?

У нас обоих было множество обязанностей, поэтому личное присутствие при разговоре нами в последнее время почти не практиковалось. Зачем, если есть мгновенная связь, не отвлекающая от решения текущих вопросов.

— Эчеррин, тебе надо быть очень осторожным в столице Небесной Змеи.

Я удивленно взглянул на него, так как был уверен, что в отцовском доме мне ничего не угрожает. Еще бы, и ранее один из самых богатых и уважаемых, он сейчас взлетел на небывалую высоту — все самое лучшее, что могла дать долина, шло, прежде всего, в отцовский клан. Благодаря амулетам и щедрым порциям орехов и живой воды все шаманы клана значительно повысили свои способности, а многим из нашего рода я через кровь добавил и возможностей влиять на силы. Магическая мощь Небесной Змеи увеличивалась с каждым днем, и к началу военных действий я надеялся сделать отца неуязвимым для чужой магии (если это вообще возможно) или хотя бы максимально защитить.

— Ходят упорные слухи, особенно среди наших гостей, что Совет хочет прислать тебе несколько заслуженных орков для помощи в управлении новым кланом, временно.

— Ты хочешь сказать, что мной Совет не доволен, и пришлет своих соглядатаев, которых мне придется принять и терпеть на своей собственной земле? Так?

Наррин отвел глаза — зачем говорить и так очевидные вещи. Понятно, значит жадность некоторых членов "могучей кучки" перетянула мнение всего Совета на свою сторону. Мне тут же вспомнился Зуррин, очень сильный шаман из южных орков, то сразу дал понять, что мне не придется управлять собственным кланом длительное время. Похоже, он нашел себе единомышленников, раз даже отец не смог настоять на соблюдении моих интересов.

— И что теперь? Власти в долине они меня не лишат, а чужаков я просто не пущу в сердце клана.

— Ты не понимаешь того, что Совет диктует условия всем кланам, значит, в твое отсутствие его представители просто возьмут управление на себя, не интересуясь нашим с тобой мнением. А задержать тебя в столице необходимое им время не составляет никаких проблем. Поэтому может оказаться так, что вернувшись, ты просто станешь бегать по поручениям и следить за погодой, уже не имея прав ни на что более.

Вот тебе и орки! Оказывается, они способны на интриги, ничем не уступающие сложностью борьбе за власть у других рас. Что ж, я тоже не в канаве вырос и подготовил несколько интересных сюрпризов для любителей садиться в чужое кресло.

Посмотрим, чья возьмет.

* * *

Король Чедана Чемен XXIII довольно улыбался, глядя на огонь через бокал с вином — все прошло даже лучше, чем ожидали семьи Че* (так называли себя представители пяти богатейших родов страны, имеющие право выбирать короля из своих рядов, только у них была привилегия присоединять имя бога к фамилии и имени, остальных за такую наглость ждала конфискация имущества и казнь). Правящая пятерка опять доказала свою солидарность перед лицом внешней угрозы — нахальный род, требовавший права стать шестым в их компании, полностью разорен и обезглавлен, так что королю было что отпраздновать в тиши своего кабинета, сидя в любимом кресле у горящего камина. Сегодня ему доложили о том, что вдова главы рода Бруков с двумя малолетними детьми каталась на лодке в своем либерийском поместье, внезапный порыв ветра перевернул суденышко, и они все утонули. Несчастный случай (король удовлетворенно вздохнул), трагическое стечение обстоятельств, видимо, таково желание богов. Даже наедине с собой Чемен XXIII не позволял себе признать, что это его распоряжения имели прямое отношение к произошедшему, зачем принимать лишний груз на свою и так обремененную совесть — есть дела и поважнее. Надо было решать, кому и что достанется из обширного наследства Бруков, так как претендовать на него некому, точнее, в ближайшее время станет некому — очередной несчастный случай готовился для оставшихся четырех представителей некогда многочисленной и могущественной семьи. Если все пойдет по плану, то к началу войны с кланами все имущественные вопросы среди семей Че будут решены. Тут короля отвлек настойчивый стук в дверь, что было неожиданно, так как монарх очень ценил свои вечерние размышления перед камином, поэтому побеспокоить его в такой момент могли только из-за чрезвычайных обстоятельств.

— Ваше Величество, новости, требующие вашего внимания! — ровный голос секретаря (по совместительству двоюродного племянника короля) Деви Чемена не обманул монарха, явно что-то произошло. — Глава Тайной стражи просит уделить ему время.

В кабинет степенно вошел невысокий пожилой мужчина, кивнул королю и сел в свободное кресло. Посторонний, не знакомый с Таривом Чеменом, даже представить не мог себе истинное положение этого человека — благородная седина и ласковый взгляд карих глаз любого мог ввести в заблуждение, что перед ним достопочтенный отец семейства не видевший в жизни ничего острее столового ножа. На самом деле перед королем сидел один из самых опасных людей в мире, по приказу которого за последние пятнадцать лет, когда у власти встала семья Чемен, была казнена не одна тысяча человек. Количество же запуганных, изгнанных из страны и доведенных до банкротств и самоубийств не поддавалось исчислению. Да и желающих интересоваться делами всесильного министра уже давно не находилось.

— Давуил, у нас возникли небольшие накладки с наследством Бруков. — По имени короля могли называть только члены семьи и близкие друзья, его собеседник относился и к тем и к другим. — Мои люди не вернулись с задания, и связь прервалась внезапно, думаю, что я их больше не увижу.

— Ты предполагаешь... — король в раздражении стал крутить в пальцах бокал. — Возможно, это просто стечение обстоятельств. А работа?

— Бруки живы и ушли из-под наблюдения, так что придется пересмотреть сроки вторжения.

Вопрос действительно был очень серьезным, так как на кону стояли обязательства перед эльфами, большие земли и огромные деньги. Так случилось, что изначально Чедан занимал едва ли десятую часть своей сегодняшней территории, всю историю правления пяти семей, короли воевали, покупали, обменивали — любым путем старались расширить границы своего государства. Мечты об империи, в которую входили бы все людские (и не только) земли толкала семьи Че на множество авантюр в прошлом. Благодаря одной из них тысячу лет назад удалось присоединить Брукинию (государство, образовавшееся на спорных с орками землях), путем брака осиротевших дочерей короля и юношей избранных семей. Наследный принц согласился на утрату суверенитета страны, при условии, что Бруки со временем станут шестым правящим семейством, и что за ними останутся все семейный владения и права. Чедан же обеспечивал охрану своих новых земель от притязаний кланов. Но, договоры, это одно, а вот их исполнение — совсем другое. Так что при очередной смене монарха Бруки каждый раз напоминали о своих правах, а коронация Чемена XXIII чуть не закончилась мятежом на землях бывшей Брукинии, поэтому Семьям Че и пришлось принимать экстренные меры по удержанию власти в своих руках. Во главу угла правящая пятерка ставила то, что власть над Чеданом им вручил сам Че (хроники, имеющие другой взгляд были благополучно утеряны в глубине веков), поэтому принять в свою компанию Бруков, пришедших к трону менее десяти поколений назад, было совершенно невозможно. Если это можно Брукам, то почему нельзя кому-либо другому? При подписании соглашения никто не думал, что эти обещания бывшее королевское семейство воспримет всерьез — им просто хотели смягчить переход от независимого государства к провинции Чедана. Но Бруки (в переводе "булыжник") не зря носили свою фамилию — их упорству и упрямству могли позавидовать горы, так что из поколения в поколение они требовали признания своих прав на выбор короля, что вызвало изрядное брожение в умах молодых дворян.

Так что сейчас не стоило удивляться, что эпидемия "орочьей чумы" произошла только на землях бывшей Брукинии и унесла с собой, помимо прочего населения, и Бруков, вымерших почти в полном составе. В живых осталось только четверо из фамилии — престарелый дядя погибшего главы семьи, его младший сын и двое внуков, мальчик двенадцати и девочка восьми лет. Вот к ним и была направлена группа "специалистов" из Тайной стражи для организации небольшого несчастного случая — что такое жизнь четырех человек по сравнению с интересами огромного государства (читай — семей Че). Но в хорошо подготовленные планы вмешалась сторонняя сила, которая и помогла уйти обреченным на смерть.

Осталось только выяснить имя нового игрока.

* * *

Шасин был возмущен наказанием, но прекрасно понимал, что спорить бесполезно — даже до орков, в конце концов, дошло, что человеческий мальчишка, отданный им на обучение, не так прост, как хотел бы казаться. Зато первые месяцы, после поступления в храмовую школу Ора, Шасин использовал по полной программе для самоутверждения. В учебном заведении занималось более пятисот ребят, и все они были орками, кроме одного — малолетнего сына храмовника. В других кланах были свои школы при храмах, там попадались учащиеся из дружественных кланов, но людей не бывало, те предпочитали учиться на территориях человеческих государств. Так что можно было представить острое любопытство, которое испытывали окружающие к единственному ученику-человеку. К тому же на обучение принимали только после инициации Дара, т.е. все орки были старше двадцати пяти лет, а Шасину — десять, вот отсюда и пошли первые конфликты. Клановые юноши не воспринимали мальчишку как равного им ученика, поэтому все разделились примерно на три равные группы — одни считали Шасина маленьким ребенком и соответственно относились, чем бесили его неимоверно; вторые были равнодушны и соблюдали нейтралитет и третьи, считающие присутствие человека среди шаманов вредным для кланов. Особенно ненавидели человечка парни, потерявшие кого-то в летней кампании, и делали все возможное, чтобы выжить его из школы и из клана. Так что мальчишке скучать не приходилось.

Шаманы, обучающие молодежь, в свою очередь старались не спускать с Шасина глаз, потому что такой ум и интеллект, в столь раннем возрасте вызывал у них научный интерес, к тому же за ребенка поручился Оррин, а это давало ученику большой кредит доверия. Правда, никто из умудренных жизнью старцев не мог предвидеть, сколько головной боли доставит им новый ученик — ни дня не проходило без скандала, драки или других разборок. Казалось бы, мало того, что мальчишка очутился среди молодых орков, каждый из которых был тяжелее и сильнее его в несколько раз, так еще все они обладали Даром в той или иной мере, однако, эти мелочи не останавливали юного мстителя — за каждый косой взгляд или пренебрежительную ухмылку в свой адрес, он ухитрялся отплатить сторицей. Первое время ему сходили с рук абсолютно все его выходки — никому из окружающих не могло даже в голову прийти, что участившиеся в последнее время происшествия и несчастные случаи — дело рук человеческого малолетки.

Скорее всего, если бы ему удавалось часто видеться с членами своей семьи, то ему не хватало бы времени на все его проказы, но из-за тяжелой политической обстановки в кланах Шас занят был на работе круглые сутки и навещал детей очень редко. К тому же он не привык постоянно присматривать за сыном и дочерью, так как раньше этим занималась их мать, а сейчас храмовнику надо было постоянно доказывать свою необходимость Небесной Змее, чтобы его с детьми не выслали на острова. Шасина же была полностью поглощена делами беременных двойняшек и навещала брата в школе все реже и реже. А их господин, Эчеррин, уже давно не напоминал о себе, занятый своими таинственными магическими делами. Так и получилось, что юный человечек оказался полностью предоставлен сам себе и пользовался полученной свободой по своему усмотрению.

Поэтому приключения не заставили себя ждать. С самых первых уроков Шасин удивлял учителей своей сообразительностью и тягой к знаниям — там, где орочьи юноши не торопясь изучали один магических прием, мальчишка успевал ухватить суть десятка, тут же пытаясь использовать их в жизни. Добром это никогда не кончалось — магия не любит торопливых дилетантов, так что у мальчишки каждый день были приключения. Но по странному стечению обстоятельств, все отрицательные побочные эффекты от работы с силовыми линиями обрушивались не на человеческого ребенка, а на самых ярых его преследователей. Парень, обзывавший Шасина "недомерком" резким порывом ветра был опрокинут в лошадиную поилку, главный противник присутствия человека в школе обнаружил, что в сундук с его парадной одеждой неведомым образом просочилась вода и все содержимое тут же заплесневело. Мальчишка, к изумлению преподавателей, самым обыденным плетениям находил совершенно нестандартное применение, при этом Дар его считался по силе далеко ниже среднего, что не мешало ему сажать в лужу, временами и буквально, много более сильных физически и магически противников. Противостояние человечка и группы орков, демонстративно презирающих людей, стало походить на соревнование, причем чаще всего проигрывали последние. Ученики, первоначально придерживающиеся нейтральной позиции понемногу стали более благосклонно относиться к Шасину и если не помогали напрямую, то старались молчаливо поддерживать во всех начинаниях. Старые же шаманы с интересом изучали каждый эпизод (который становился известным из-за наличия пострадавших) применения человеком магии Ора и старались наказывать его только в крайних случаях, чтобы не отбить е ребенка страсть к творчеству.

Вот и сейчас Шасин отбывал наказание слишком легкое, с точки зрения пострадавшего. Здоровенный орк почти тридцати лет ухитрился подловить на днях мальчишку и отвесил ему подзатыльник, чисто в воспитательных целях, но у юного мага потом до вечера звенело в ухе и кружилась голова. Затаив злобу на обидчика, Шасин прекрасно понимал, что физически ничего не может сделать парню, которому едва достает до пояса, поэтому приходилось искать другие пути для мести, и не обязательно магического характера. Мальчишка имел аналитический склад ума и склонность внимательно читать литературу, поэтому вначале решил изучить своего противника и наити у того наиболее чувствительные места. Хватило одного дня, чтобы понять, что обидчик весьма гордиться своей славой прекрасного наездника и трясется над своим рысаком, как мамаша над дитятком. Так что объект для мести был выбран, но портить животное у Шасина не поднялась рука, да и орки восприняли бы это крайне отрицательно, так что мальчишка пошел другим путем.

Школьный квартал находился за шестым кольцом, у самой городской границы, так как процесс магического обучения не всегда был безопасен для окружающих и тренировочные полигоны находились уже практически в степи. Почти все ученики прибыли со своими лошадьми, собаками, поэтому при школе были выстроены конюшни, сараи, сеновалы и другие подсобные помещения. Кто-то постоянно просыпал зерно или другие вкусности, следовательно, кругом были грызуны, подбирающие остатки. Конечно, им не давали плодиться бесконтрольно, но и полностью извести не удавалось — вот этим и решил воспользоваться юный маг. Подсмотрев, куда складывает лошадиную сбрую его обидчик, Шасин прокрался ночью и натер ее хитрой смесью из сливочного масла, шкварок и вытяжки из нескольких травок. Представьте себе возмущение молодого орка, когда утром собравшись покрасоваться перед соучениками своим искусством верховой езды, и обнаружил вместо прекрасно выделанной кожаной сбруи, клубок возбужденно пищащих пацуков. С трудом разогнав грызунов, орк нашел лишь кучу крысиного дерьма и какие-то огрызки. Его возмущенный рев звучал музыкой в ушах Шасина, но за все надо платить — пацуки распробовали угощение и стали грызть всю попадающую им кожаную упряжь. Шаманы быстро нашли виновного, и теперь мальчишка отбывал наказание, вручную вычесывая репьи из шерсти здорового бодливого барана. Тот был недоволен и постоянно вырывался, больно толкая Шасина рогами, у парнишки уже все бока были в синяках, но работу надо было сделать до конца — за этим пристально следил пострадавший от грызунов орк.

Вдруг у юного шамана возникло чувство чужого присутствия, он оглянулся пару раз, но никого нового не было вокруг. Шасин потер грудь, стараясь избавиться от этого непривычного ощущения, и тут он понял — Эчеррин приближается к столице.

* Семьи Че — пять правящих родов Чедана: Чевизы, Ченови, Чебони, Чезуви и Чемены. Выбирали монарха по очереди из каждой семьи, в выборах участвовали только члены рода, остальным семьям представляли уже утвержденную кандидатуру. Правил король пожизненно, после его естественной (это каждый раз подтверждал консилиум врачей и магов), наступала очередь следующего рода выбрать короля. Малый Совет состоял из пятнадцати министров, по трое из каждой семьи. Управление государством осуществляли пять министерств: силовое — армия, внутренняя и тайная стражи; налоговое — таможня, налоги и штрафы; торговое — внешняя и внутренняя торговля, банки; храмовое — жрецы, храмовники и маги; администрация — вся система управления от сельских старост до мэров и губернаторов. При смене короля происходила автоматическая ротация всех сотрудников министерств. Семья, выбирающая монарха, при старом короле управляла налоговым, при своем — силовым, при следующем монархе — торговым министерствами. Такой порядок позволял роду накопить достаточно средств для управления силовыми ведомствами, а потом восстановить свои затраты отвечая за торговлю. Правила вырабатывались веками и на сегодня устраивали семьи Че (мнение остальных мало кого интересовало).

Глава 10.

Зимой столица Небесной Змеи выглядела так же впечатляюще, как и летом. Единственное, что мне не понравилось, так это то, что на улицах было слишком много народу — большинство женщин и детей предпочитали зимовать в комфорте. Нет, я не собирался выгонять кого-либо в снежную степь, но судя по толчее, количество жителей в орочьих городах зимой увеличивается в десять раз.

— Эчеррин, ты уже выбрал себе бурку*? — голос деда отвлек меня от раздумий о сезонных миграциях орков. — Пойдем, тут лавка моего троюродного племянника, он обещал для тебя оставить все самое интересное.

Надо сказать, что комплектом теплой одежды меня обеспечили родственники, еще на празднике по поводу инициации Дара надарив кучу барахла, но мне давно хотелось выбрать что-то самому, а не носить что придётся. Только сейчас, когда через мои руки стали проходить средства клана, я понял истинную ценность денег — не испытывая острую нужду в чем-либо сложно оценить правильно свои возможности. В Сарране у меня постоянно были деньги (бабуля не забывала снабжать время от времени), но я их не зарабатывал сам, да и по сравнению с суточным оборотом нового клана это были сущие меди, не стоящие внимания. Так что сейчас, едва выбравшись в город, Торрин тащил меня в лавку меховщика, потом обещал заняться остальной одеждой, да и кое-что из оружия не помешало бы приобрести, так как изменился мой статус в кланах — изменились и требования к моему внешнему виду.

Тут, оказывается, есть множество хитростей и неписаных правил по поводу ношения одежды, драгоценностей, амулетов и т.д. Простые орки с удовольствием увешивали себя разными магическими штучками, нашивали на безрукавки драгоценности и деньги (своеобразный запас на непредвиденные обстоятельства, который всегда с собой). Причем снять и отдать что-то из коллекции мог только хозяин или, в случае смерти и крайней необходимости, ближайший кровный родственник, так как среди орков считалось позорным обирать мертвых (людей и эльфов это правило не касалось), к тому же все были уверены, что душа придет мстить вору и, кстати, такие случаи имели место в прошлом. Но это касалось орков, не имеющих высокого социального статуса или Дара, к внешнему виду начальства и шаманов были совсем другие требования, там, наоборот, приветствовались сдержанность и скромность в демонстрации богатства, подразумевалось, что если мужчина сумел занять высокое положение, то его денежные возможности не подвергались сомнению. К тому же у магов любая веревочка на безрукавке могла по стоимости равняться драгоценности или стаду в сотню голов. А я удивлялся на Совете, признавшем мой клан, что все эти важные орки выглядели намного скромнее своей охраны — просто не догадался, куда и как смотреть.

Орчанки же ни в чем себя не ограничивали — если семья могла позволить себе золото и драгоценности, то это сразу было видно на женской ее части. В кланах не любили ювелирные изделия по эльфийской моде — тонкие витые цепочки, изящные браслеты и воздушные диадемы, женщины здесь носили массивные украшения, которые не сломаются, если вдруг их хозяйка резко повернется или сядет в седло. Так что, идя по улице, я любовался женщинами, просто обвешанными драгоценностями самых разных форм и размеров — длинные серьги с большими камнями, толстые браслеты или цепи с множеством подвесок, кольца, ожерелья — о скромности и экономии не могло быть и речи. Орчанки с гордостью демонстрировали окружающим добычливость и военную удачу своих мужчин или предков. Да, вся эта роскошь передавалась по наследству по женской линии и являлась неотъемлемой собственностью орчанки, если же выйдя замуж, женщина умирала, не имея дочери (количество сыновей не принималось во внимание), то все ее имущество переходило матери или сестре покойной. С людской точки зрения, где женщины чаще всего просто демонстрировали семейное достояние, а не владели им, весьма странные обычаи, но в кланах так было принято.

Вот и сейчас, после того как я обзаведусь хорошей буркой, мы с дедом пойдем к ювелирам (тоже нашим дальним родственникам) и пойдем смотреть сделанные на заказ золотые пояса моим близняшкам. Причем золотые в прямом смысле этого слова — украшение представляло собой сцепленные между собой металлические пластинки, возможно с инкрустацией драгоценными камнями (это уж как карман позволит) и одевалось на голое тело под одежду. А так как девчонки были на последнем месяце беременности, то чтобы иметь возможность застегнуть его, длина у пояса должна быть соответствующей, что тоже говорило об отношении к матерям моих сыновей (сам бы я в жизни не догадался о таких тонкостях, но мне было кому подсказать). Естественно, о подарке сразу же станет известно в семье и клане, что тоже хорошо скажется на моей орочьей репутации.

Тем временем мы подошли к лавке, где роль вывески выполняла большая меховая шапка, прибитая над дверью. Место расположения предприятия нашего родственника (в первом квартале), говорило не только об удачливости в делах, но и больших связях. Зайдя в помещение, я даже растерялся от огромного выбора мехов, судя по всему свои одежки тут оставили звери со всех концов обжитого мира — белые шкуры северных медведей лежали рядом с золотистым мехом пустынных тушканчиков, так что самостоятельный выбор для меня оказался слегка затруднительным. Тут дед переговорил с хозяином, и мы прошли в соседнюю комнату, она исполняла роль примерочной, так как мне предложили раздеться. Надо сказать, что снимать мерки и примерять новую одежду я не любил с самого раннего детства — слишком часто слуги позволяли при мне отзываться в преувеличенно хвалебных тонах о младшем брате, всячески стараясь подчеркнуть мое незавидное положение в семье. Так что и здесь от скорняка я не ждал ничего хорошего и начало нашего разговора, казалось, подтверждало мои опасения. Пожилой орк скептически осмотрел меня с ног до головы, обошел кругом и огорченно пощелкал языком.

— Что-то он у тебя, Торрин, совсем не вырос, — он обернулся к деду и продолжил. — Ты же говорил, что у мальчишки Дар, так почему он до сих пор не стал выглядеть как приличный орк?

Тут он кивнул на вошедшего с тюком здоровенного парня, вынужденного пригибаться, чтобы нормально пройти дверь. Положив свою ношу на стол в углу, он распаковал тюк и достал из него что-то большое, сшитое из совершенно невзрачного серого меха. Хорошенько предварительно встряхнув, орк молча протянул мне что-то похожее на пушистый балахон, надо сказать, что предложенное меня совершенно не впечатлило. Короткий мех с плотно прилегающим ворсом даже на первый взгляд казался жестким и неприятным. Насколько я понял, такая странная шкура должна была принадлежать при жизни какому-то морскому зверю, но почему дед настаивал на приобретении бурки именно из нее, для меня оставалось загадкой.

— И сколько стоит это счастье?

Я не собирался это покупать, но если скорняк запросит недорого, то ради деда можно было бы и войти в небольшие расходы. Озвученная цена вызвала и меня шок и изумление, на эти деньги я мог кормить "от пуза" весь свой клан в течение месяца. Да он с ума сошел! Не думал я, что выгляжу таким дураком, что меня пытается обмануть даже первый встречный.

"Спокойно, это еще дешево" — сообщение от моей охраны заставило успокоиться. Теперь я смотрел на вещь с немалым интересом — с кого должны были содрать шкуру, чтобы она стоила так дорого. Если только с эльфа.

— Почти угадал. — Торрин решил пояснить свой выбор. — Это шкура морского эльфа.

— Эльфа?!

Я в ужасе представил, что моря Мира заселили эльфы — это был бы конец для остальных рас.

— Успокойся, — дед откровенно надо мной потешался. — Это орки их так называют, но некоторые шаманы уверены, что эти морские чудовища получились в результате активной деятельности эльфийских магов Жизни, только они могут скрестить между собой невозможное. Среди морских кланов ходят байки, что длинноухие использовали собственную кровь в этих экспериментах, так что название "морские эльфы" может оказаться близким к истинному положению дел.

-Даже если это правда, я не вижу смысла отваливать такие деньги за мех такого сомнительного происхождения.

— Эчеррин, ты просто не знаешь его свойств, иначе совершенно не удивлялся бы высокой стоимости твоей новой бурки, — скорняк спокойно слушал наш спор и с усмешкой смотрел на меня. — Шкура этого животного обладает такой прочностью, что пробить ее можно только оружием, сделанным из кости "морского эльфа". Представь себе тварь размером до трех саженей, с бивнями длиннее руки взрослого орка и к тому же достаточно хитрой, чтобы устраивать засады и облавы на лодки морских кланов. Добыть зверя можно только на лежбищах, где они неповоротливы, и появляется возможность заколоть их копьями. Охота на них настолько опасна и трудна, что еще ни одна шкура не досталась без орочьей крови. Зато бурка из меха заменяет полный человеческий доспех, но при этом теплая и легкая. Теперь ты готов расстаться со своими деньгами?

Я задумался над предложением деда. С одной стороны, вещь с моей точки зрения слишком дорогая, но с другой стороны — жизнь дороже, а то, что в ближайшее время мне придется ходить с оглядкой и в окружении охраны, было сильным аргументом в пользу приобретения экзотического мехового изделия. Махнув рукой на экономию и элементарную жадность, я согласился на покупку. Тут же переодевшись в обновку, я отправился к ювелиру. Надо сказать, что самым престижным местом для размещения торговых предприятий считалась центральная площадь столицы, магазины примыкали к стенам кварталов и конечно, принадлежали тем родам, к чьему сектору относилась стена. Так что мы с дедом и охраной просто вышли на площадь, пятой лавкой вдоль стены нашего квартала оказалась нужная нам. Тут у дверей уже стояло несколько клиентов, но мы вошли без проблем.

В довольно просторном помещении было несколько столов и витрин с образцами и изделиями на продажу, как я и ожидал, количество драгоценных металлов и камней превышало все разумные пределы, роскошь выставленных вещей просто била по глазам. Такое впечатление, что ценности просто высыпали из мешка и слегка разровняли, чтобы клиент мог хоть что-то различить. Правда, обилие товара совершенно не смущало покупателей — несколько орчанок с увлечением рылось у стола с браслетами, при этом девушки активно обсуждали своих поклонников и их материальные возможности. Я вспомнил редкие посещения придворного ювелира, где нас с Казимиром усаживали в кресла, и на бархатных подушечках демонстрировали изделия по одному (при этом слуги были в белоснежных перчатках), тут же подавали лупу и подносили свечу, чтобы мы могли убедиться в тонкости работы и качестве материала — контраст отношения был просто разительным.

Торрин уверенно прошел в глубину лавки и что-то сказал одному из приказчиков, тот кивнул и ушел в смежное помещение, я с четверкой моих орков так и остался в торговом зале, стараясь держаться от женщин подальше. Я с нетерпением ждал, когда нам вынесут пояса, так как принимал активное участие в разработке эскиза будущих изделий, хотел превратить мои подарки в мощные магические артефакты и обереги, и теперь очень интересовался, что же получилось. Понятно, что среди множества драгоценных камней, самыми популярными были сапфиры, изумруды и рубины, так как считалось, что цвет камня и магии, накладываемой на него, не должны конфликтовать. Естественно, что использовали разные камни все расы, но предпочтения отдавались перечисленной тройке, а, следовательно, и цена на них всегда держалась на высоте. Золото и серебряный песок для напыления я взял в долине, а вот с камнями пришлось повозиться, так как далеко не каждый отвечал моим требованиям. К тому же все приходилось искать в двойном количестве, так как пояса должны были быть совершенно одинаковыми. И вот теперь мне должны были показать результат наших с дедом усилий. Я даже заволновался, так как серьезно относился к своим обязательствам, а переделывать какие-то недостатки уже не было возможности — девчонкам до родов осталось чуть-чуть времени.

Тут приказчик вынес поднос с нашим заказом, и на первый взгляд там находилась просто куча золота с камнями. Торрин потянул за пряжку, и пояс тяжело заскользил с подноса, грозя упасть на пол — я подхватил драгоценность и стал внимательно рассматривать работу ювелиров.

На первый взгляд мастера выполнили все мои пожелания — на золотых пластинках поочередно были инкрустированы сапфиры, изумруды и рубины, каждый размером с ноготь моего мизинца, крупинки серебра образовывали узор на поверхности металла основы, для каждой части свой — итого по двадцать камней трех видов. Все это великолепие венчала пряжка с крупным алмазом чистой воды. Ухватив за пряжки оба пояса, я вытянул руку в сторону и, дав им стечь вниз, с удовольствием рассматривал две золотые ленты, последняя пластинка которых почти доставала до пола. Будущие подарки были оценены — все присутствующие в торговом зале потрясенно рассматривали мой заказ, даже орчанки замолчали и подошли ближе.

— Думаю, что эти вещи достойны моих девочек, — я с удовлетворением наслаждался игрой камней и масляным блеском золота. — Нельзя дарить ерунду матерям моих сыновей.

Тут сбоку что-то мелькнуло.

— Берегись!

С этим криком один из орков сильно толкнул меня в спину, я упал, и он закрыл меня своим телом. Вокруг затопали, раздался женский визг, и тут мне в лицо брызнуло чем-то теплым и ... соленым.

Не понял? На нас опять напали? Здесь? А кто?

* * *

Силон была в бешенстве — отец не постеснялся унизить ее перед подругами и отказался купить понравившийся браслет. Да еще и попрекнул тем, что она не смогла привлечь молоденького шамана, сына Оррина, и осталась без одаренного сына. А глупые двойняшки отхватили себе по ребенку и теперь их статус в семье и клане обеспечен на всю жизнь. Спрашивается, чем она хуже?

Орчанка пристально посмотрела на подруг, перебиравших браслеты, и пришла к выводу, что ни одна из них не сможет составить ей конкуренцию по красоте и обаянию. Силон считала себя красавицей и не без оснований — рослая, фигуристая орчанка с длинными черными косами и карими глазами (они достались ей от матери, которая родом была из небольшого морского клана), выгодно отличалась от более низких и широких в кости местных девушек. В ее возрасте, а Силон давно за сотню, многие из ровесниц давно замужем и имеют детей, да и к ней сваталось уже достаточно народу, но честолюбивая орчанка не собиралась размениваться на какого-нибудь пастуха или слабенького шамана. Девушка была уверена, что ее ждет другая судьба — выйти за военного вождя или даже сильного шамана, тогда она заняла бы, наконец, достойное ее красоты положение.

Надо признать, что мысль о своей исключительности внушила ей мать — орчанка из морского клана, вышедшая замуж за орка из Небесной Змеи только потому, что достойного ее жениха на острове было не найти. Слабый шаман, гостивший в родном клане, показался достойным женихом, но увидев своими глазами богатства мощного степного клана, женщина пожалела о своей торопливости и дочери внушила, что та должна добиваться высокого положения и не размениваться на недостойных кандидатов. Матери уже давно не было в живых, а Силон все еще искала себе достойного мужа или (такой вариант ее тоже устраивал) магически одаренного отца для своего ребенка. Этим летом, когда военный вождь привез своего сына, оказавшегося шаманом с двумя "р" и представил семье, они с отцом решили, что мальчишка самый подходящий претендент на эту роль. Задача поначалу казалось совсем легкой — избалованная поклонниками, девушка была уверена в своей красоте и в том, что молоденький шаман тут же упадет к ее ногам, стоит ей только показаться ему на глаза. Но не тут-то было — гадкий мальчишка совершенно не обращал на нее внимания.

Признанная красавица не могла поверить тому, что произошло — перспективный юноша связался с двойняшками, внучками Старейшины их рода и те, как сторожевые собаки никого не подпускали к своему кавалеру. Ни попытки подойти и завести разговор, ни томные взгляды, от которых у взрослых мужчин перехватывало дыхание, совершенно ничего из богатого арсенала прелестницы не действовало на тупого мальчишку. Счастливые сестрицы или не выпускали его из постели, или водили по дому за ручку, что не давало возможности другим девушкам завести близкое знакомство с юным шаманом. Отец злился, говорил, что отдаст замуж за первого, кто посватается, раз она ничего не хочет сделать для семьи (дальний родственник Торрина, он мечтал стать дедом сильного шамана и подняться до советника или даже старейшины), но дочь подвела его. Вот и сегодня, вместо того, чтобы купить понравившийся браслет, который она уже видела своим, отец отчитал ее в присутствии хихикающих подруг и наотрез отказался тратиться на "бесполезную ленивую девчонку".

Силон с трудом сохраняла равнодушное выражение на лице, стараясь не показать подругам глубину своей обиды, но жажда найти виновного в своем унижении становилась все сильнее. И тут в лавку вошел виновник всех ее бед — мальчишка, из-за своей глупости не сумевший оценить ее по достоинству. Орчанка оглянулась, но двойняшек поблизости не наблюдалось, да и не могли они таскаться по магазинам, когда у каждой живот торчал уже выше носа. Что ж, возможно Ор послал ей еще одну возможность добиться своего и получив от сынка Оррина одаренного ребенка, она сможет, наконец, занять достойное положение в клане. Судя по тому, как старейшины носились с беременными двойняшками, дитя этого мальчишки будет цениться много дороже золота и стад.

Силон стала тихонько двигаться в сторону так заинтересовавшего ее молодого человека, он выгодно отличался от своей охраны и сильно похожего на него парня тем, что был одет в бурку из бесценного меха "морского эльфа". Стоимость его одежды она знала не понаслышке, ее родственники из клана матери занимались добычей и продажей таких шкур, и даже сейчас к поясу девушки было прикреплено маленькое копье из кости этого зверя (доставшееся ей в наследство). Вот подходящий кандидат в отцы для ее ребенка — одарен (ходили слухи, что он станет сильнейшим шаманом среди орков), богат и уже глава собственного клана. Девушка подбиралась все ближе, восторженным взглядом осматривая будущего любовника, и тут вынесли его заказ.

Это было что-то неимоверное — два роскошных пояса невероятной длины переливались и искрили игрой драгоценных камней, золота было столько, что мальчишка с трудом держал покупку в одной руке. Силон прекрасно было видно (она стояла вплотную к его охране и почти могла дотянуться до юноши рукой), что цена за эти пояса должна быть просто заоблачной. Вот драгоценности, достойные ее красоты, за такой пояс любая девушка пошла бы на что угодно, только бы обладать им, носить и иметь возможность наслаждаться завистью подруг. Да, решено, она соблазнит мальчишку и за это потребует один из поясов. Нет, оба. И тут она услышала.

— Думаю, что эти вещи достойны моих девочек.

Что! Он собирается отдать это сокровище глупым двойняшкам! Этим кривоногим уродкам, обманом влезшим в постель единственного достойного ее мужчины!

За что!!!

— Нельзя дарить ерунду матерям моих сыновей.

Он хочет отдать почти ее пояса этим гадинам!

Ни за что!

Вне себя от ярости, даже не понимая, что она делает, Силон схватила копье, так удачно подвернувшееся под руку, и кинулась к изменщику, собравшимся отдать ее сокровище другим. Только смерть мальчишки могла остановить его глупость. Практически отпихнув телохранителей, стоящих перед ней, она почти дотянулась до мерзавца, но ей под ноги бросился какой-то мужчина, она споткнулась, что-то кольнуло в запястье, и тут Силон с ужасом увидела, как правая кисть, сжимавшая копье, плавно упала вниз, а из обрубка стала хлестать кровь. С изумлением посмотрев на одного из чужих телохранителей, вновь поднявшего мачете, она закричала.

* бурка — зимняя одежда кланов, похожа на меховой плащ с капюшоном и без рукавов, очень широкий, длиной до щиколоток, пастухами используется и как спальный мешок. На юге существуют варианты этой одежды, сделанные из выделанной кожи или плотной ткани.

Глава 11.

Ненавижу свадьбы, особенно орочьи, но, к сожалению, мое присутствие на этой обязательно — я исполнял роль (если применить человеческие сравнения) "свадебного генерала", т.е. являлся почетным гостем на этом достойном мероприятии. Надо сказать, что в благородном деле соединения "влюбленных" я принимал самое непосредственное участие — заставил невесту дать согласие на проведение обряда.

Да, согласие молодой было достигнуто при некотором давлении с моей стороны, но, что делать, если некоторые девушки никак не могут понять, в чем их счастье. Для меня не составило труда объяснить строптивой невесте, Силон, что ее счастье — это остаться в живых после покушения на главу дружественного Небесной Змее клана. Пока происшествие в ювелирной лавке не приняло размеры всекланового скандала, мы быстро отвели рыдающую девушку в дом Оррина (так как лавка примыкала к стене нашего квартала, то, естественно в ней была дверь на нашу семейную территорию) и срочно принялись за лечение. Так как кисть отрублена была только что, то была надежда удачно приживить потерянную конечность, правда, без толкового шамана это могло занять много времени. Затягивать лечение было не в наших интересах, к тому же мы с Торрином имели достаточный опыт, для проведения подобной операции. Я еще не пришел в себя от прошедшей так близко возможности умереть, поэтому просто подпитывал магией Эль лечебные плетения деда. Чем больше мы работали вместе, тем легче силы сочетались между собой, у меня, временами, мелькала мысль, что изначально магия и должна была быть комплексной, с использованием сил всех богов, но потом что-то произошло и разумные стали делить магов по видам используемой энергии. Возможно, в этих размышлениях и было рациональное зерно, но какие-то постоянно возникающие чужие проблемы отвлекали меня от серьезного анализа этой проблемы. Повозиться пришлось изрядно, но результат стоил того — на девичьей руке даже шрама не осталось, как будто ничего и не было, правда, дед сказал мне по секрету, что не стал укреплять соединенные связки, так что теперь ей копьем уже не владеть. Не скажу, что это известие меня сильно огорчило.

Но вылечить девицу оказалось лишь малой частью наших проблем — история с покушением стала обрастать в чужих устах ворохом горячих подробностей, вызывая все больший интерес в Небесной Змее и у соседей. Телохранители старались ограждать меня от особо любопытных, старавшихся узнать всю правду у главного участника событий — первое время я честно пытался отвечать на вопросы малознакомых орков, но потом, когда мои слова каждый старался вывернуть в меру своей фантазии, я понял, в какое д...о попал.

Всем понятно, когда животрепещущие местные новости обсуждают женщины — их такими создали боги и вне зависимости от расы, разговоры их главное занятие. Но то, что завзятыми сплетниками окажутся мужчины, тем более вполне солидные орки, оказалось для меня неприятным сюрпризом. В первый день все было тихо — никто особо к нам не приставал и мы с дедом занимались своими делами, но на завтра началось.

Совершенно незнакомые мужики подходили ко мне, одобрительно хлопали по плечу (при этом мне с трудом удавалось устоять на ногах), восхищались моей мужской силой, потом старались отвести в сторонку и просили дать им тот тайный магический эликсир, после которого я стал проявлять такую жеребцовую прыть. Мои уверения в том, что я о таком впервые слышу, никого не убеждали, орки понятливо мне подмигивали и просили иметь их в виду, когда у меня "случайно" окажется лишняя порция, уж они-то в долгу не останутся. Потом стали подкатываться молодые парни, с просьбами рассказать о своих любовных похождениях среди людей. Когда я поинтересовался, с чего это у них создалось обо мне такое мнение, то с изумлением узнал, что из Саррана меня выгнали за то, что я ухитрился "обрюхатить" половину королевского двора, в том числе чужих жен и невест. Тут тоже заверения о своей непричастности к таким знаменательным событиям никого не убедили. Но добил меня в моральном падении какой-то старикашка, укоривший за невыполнение обещаний, данных подруге, мол, в их время считалось позором не отблагодарить девушку за внимание и ласку. Оказывается, ходили слухи, что Силон была активным участником наших с близняшками ночных игрищ, но я, коварный, наложил на нее заклинание, и она не смогла забеременеть. Огорченная в своих лучших надеждах девица была уверена, что уж подарки я приготовлю для всех одинаковые и вот, своими глазами увидев, что ей не достанется ни ребенка, ни подарка, она и погорячилась немного с копьем.

Такой версии стали придерживаться многие орки, и я понял, что если в ближайшее время не предпринять кардинальных мер, то очень скоро окажусь виноватым в покушении на собственную жизнь. Посоветовавшись с дедом, мы решили поспособствовать скорейшему замужеству девицы, только жениха надо было выбирать с умом, так как поклонниками Силон вертела, как хотела, а мне лишние враги ни к чему. Я с трудом представлял, как буду отбирать нужного кандидата, но Торрин решил эту задачу буквально за несколько часов — он лишь поговорил с подругами невесты. Никогда бы не подумал, что манипулировать женщинами так просто, достаточно подойти к ним и похвалить одну из общих знакомых — на тебя вывалят такой ворох информации, что останется выбрать необходимое и все. Дед, пользуюсь своим юным видом, подсел к одной из девичьих компаний, с восторгом обсуждающих случай в ювелирной лавке и сказал только одну фразу.

— И зачем такой красавице, как Силон, гоняться за парнем?

Эффект от этой фразы был равен небольшому магическому взрыву — компания милых девиц превратилась в рой рассерженных ос.

— Красавица?! Кто? Эта морская корова? — Девушки стали убеждать деда в том, что он сильно ошибается в оценке этой особы. — Да она увела парней у половины клана! Вертихвостка, каких поискать!

Торопясь убедить молодого орка в том, что Силон является девушкой с сомнительными моральными качествами, ее подружки во всю использовали подвернувшийся шанс и строили деду глазки. Так, пока они всей теплой компанией перемывали косточки будущей невесте, выяснились интересные факты из ее личной жизни — только один орк из всего нашего клана не поддался чарам нашей прелестницы и нагрубил ей в присутствии большого количества посторонних зрителей. Торрин тут же заинтересовался этим героем и узнал, что Силон добивалась внимания военного вождя Вулина. Уже по имени было ясно, что сей достойный орк никакого дара не имеет и своей вполне приличной должности (под его командованием находился отряд в пятьсот бойцов), добился собственным кропотливым трудом и военной удачей. Заинтересовавший нас орк был уже взрослым состоявшимся мужчиной, и по возрасту вполне мог жениться (сейчас ему было около трехсот лет — самый расцвет), но предпочитал заниматься карьерой, месяцами пропадал на границе и девицами практически не интересовался.

Оррин, у которого мы узнавали подробности, обрадовал нас тем, что Вулин сейчас в столице, так как отряды перед войной увеличивают вдвое, и он занимается вербовкой недостающих бойцов. Так что кандидатура была выбрана и даже согласована с начальством, осталось только договориться с самим будущим счастливым женихом. Жил Вулин за третьим кольцом, в нашем семейном северо-западном секторе, квартал четыре-восемь, вот и отправились мы с Торрином и охраной по одной из центральных улиц прямо к нему в гости. Надо сказать, что идти пришлось на ночь глядя, так как орк, как хороший командир, с рассвета уже был в казармах своего отряда, вот и пришлось ловить его в те редкие часы, когда он дома.

Вождь был изрядно удивлен нашим поздним визитом, но провел в свои комнаты и усадил за стол, где накрывали ужин какие-то родственницы. Пока знакомились, пили чай и вели светские разговоры, я присматривался к нашему кандидату. Хозяин производил впечатление серьезного, вдумчивого, умного и опытного орка, уже то, что он тщательно скрывал свое любопытство и не задавал никаких вопросов, говорило в его пользу. Как и все военные вожди у орков, он был крупным мужчиной, чуть заметные шрамы от множества ран ясно показывали, что нынешнее положение Вулину досталось далеко не даром. Довольный увиденным, я перешел на магическое зрение, чтобы узнать причины нежелания столь достойного орка обзавестись семьей — может быть он давно влюблен в кого-нибудь, или есть дети, так что жениться у него просто нет необходимости. Не зная истинных причин отказа такой признанной красавице, как Силон, сложно вести переговоры в нужном нам русле. Охрана осталась за дверью, и мы находились в помещении втроем — я, Торрин и Вулин. Я кивнул деду и тот начал предметный разговор.

— Вулин, не устал ты возвращаться в пустой дом? — наш собеседник удивленно поднял голову, но промолчал. — Понимаю, что это совсем не наше дело, но все-таки хотелось бы узнать причины твоего одиночества.

Надо сказать, что орки не скрытничали по поводу своих личных дел — в степи все на виду, да и развлечений никаких особо нет, вот они и старались быть в курсе окружающих событий. Не то чтобы орки были более болтливы или доверчивы по сравнению с людьми (об эльфах и речи нет — об их внутрисемейных интригах ходили легенды и байки), но внутри рода было в порядке вещей подойти и предложить свою помощь или просто посочувствовать. Так что в нашем вопросе не было ничего оскорбительного или странного, но Вулин явно знал, кто такие два похожих парня, посетившие его на ночь глядя. Да Торрин и не делал тайны из своего омоложения — шок первого впечатления скрасила война, а потом все уже привыкли и перестали перешептываться за спиной. Дед все также выполнял обязанности главы нашего рода, ему совершенно не мешало проживание в долине, так как до этого он вообще годами сидел в своей хижине и не одобрял посетителей.

Поэтому и удивила такая заинтересованность главы рода личной жизнью малознакомого орка.

— А что, верховный вождь не одобряет моего поведения?

Осторожный вопрос Вулина можно было понять — Оррин сейчас занимался только объединенными войсками и отцу командующего (во время войны кланы садили на коня более миллиона бойцов) лично приходить к главе отряда как-то неприлично, намного удобнее было вызвать и решить все вопросы у себя. Но мы с Торрином здесь, значит, вопрос не так прост, как показалось в начале.

— Ты знаешь уже о небольшом разногласии моего внука с одной юной особой?

Хозяин дома мельком взглянул на меня (я до сих пор удивлялся, как многие орки ухитрялись нас различать, личину дед поставил себе качественную) и подавил улыбку, потом ответил.

— Да, что-то приходилось слышать, но без подробностей.

Приходилось слышать! Да весь клан уже обсудил произошедшее по сотне раз! Интересно, к какой версии событий склонялись обитатели казарм?

— Ты знаком с Силон? Девушка очень красива и любит забавляться с фамильным копьем.

Тут дед с орком не выдержали и рассмеялись, понимающе переглядываясь, как сообщники, мне же оставалось тихо сидеть и делать вид, что меня все это не касается.

— Припоминаю, эта девчушка пыталась заставить бегать за ней, как юнцов из ее окружения, но у меня уже не тот возраст, чтобы ставить себя в глупое положение из-за девиц.

— Теперь ты понимаешь, почему мы подыскиваем этой темпераментной особе подходящего мужа, который смог бы держать ее в руках и не давать слишком ярко проявлять свой характер? Наш выбор остановился на тебе.

Услышав эту радостную новость Вулин подавился чаем. Пока откашливался и вытирал лицо полотенцем, у орка было время опомниться, поэтому, приведя себя в порядок, он спокойно посмотрел на нас и сказал.

— Это большая честь для меня, но я вынужден вам отказать.

Его отказ меня не удивил — он давно уже не мальчик, чтобы после одной фразы менять свои убеждения, значит, придется использовать более внушительные аргументы в переговорах. А это были именно переговоры, потому что если бы наше предложение было совершенно неприемлемым, то Вулин сразу сказал бы нам об этом. Дед с азартом взялся за торги — за прощание со статусом холостяка орку предлагался существенный карьерный рост, стадо в тысячу голов и еще кое-что по мелочи. Собеседники все больше распалялись, до криков, правда, не дошло, но шаман бил себя кулаком в грудь, убеждая жениха, что более красивой девушки в столице не найти. Вторая сторона тонко намекала на вздорный характер невесты, который в будущем обещал изрядно испортить крови молодому мужу. Торрин демонстративно удивлялся возникшей робости у вождя, лихо управлявшего пятью сотнями головорезов. Пока они так забавлялись, я внимательно присматривался к нашему собеседнику.

Силовой каркас вполне приличный для орка без дара, залеченные шрамы, переломы, на левой руке даже приживили обратно фалангу мизинца — нормальный вид воина, побывавшего не в одном бою. Только вот амулетов обезболивающих многовато и видно, что пользуется ими регулярно. Стол мешал мне, я встал и принялся ходить по комнате, рассматривая Вулина с разных сторон. Имея уже достаточный опыт диагностики травм, сразу прошелся по суставам, но здесь было все в порядке, зачем же ему понадобилось сильное обезболивание, к тому же на постоянной основе?

Заинтригованные моими действиями, дед с орком замолчали и стали ждать пояснений. Наконец, я понял, что меня насторожило — хозяин дома сев в кресло старался как можно меньше поворачиваться и двигать корпусом, значит, беспокоить его может только позвоночник.

— Вулин, встань, пожалуйста, передо мной, надо кое-что уточнить.

Орк встал рядом, надо же, движения настолько естественные и плавные, что невозможно догадаться о том, что у мужчины серьезные проблемы со здоровьем. Присмотревшись к позвоночнику, я уже не удивился узлу мелких силовых линий лечебных заклинаний разного уровня воздействия. Насколько я понял, когда-то давно, не менее двух сотен лет назад, орк травмировал себе спину, повредил или даже сломал один из позвонков. Рана серьезная, но при своевременном лечении у шамана можно было бы забыть о ней уже через месяц. Но помощи орк не получил и позвонок стал зарастать как придется, неправильно и со смещениями, что привело к возникновению сильнейших болей в спине при любом резком движении. К сожалению, магия Эль оркам практически недоступна, поэтому исправить ситуацию шаманы никак не могли — им подвластны только свежие раны, когда не надо исправлять или удалять живую плоть. А ведь передо мной успешный воин и действующий командир, проводящий большинство своего времени в седле, где нагрузка на поясницу очень велика — я просто удивлен, что этот мужчина все еще может самостоятельно двигаться. Сильные амулеты облегчают его страдания, но не решают основной проблемы и вождь прекрасно осознает это, такое терпение и мужество меня сильно впечатлили. Посмотрев орку в глаза, я понял основное условие согласия на женитьбу — я возвращаю ему здоровье, а он сделает для нас с дедом все, что угодно. Меня это устраивало.

Позвав охрану, я приказал освободить стол, что и было проделано в максимально короткие сроки. Тем временем пациент разделся до пояса и теперь лег на стол лицом вниз (хорошо, что орки предпочитают крепкую массивную мебель, иначе стол мог и не выдержать вес такого крупного мужчины). Кожа на спине представляла собой странное зрелище, белые полоски шрамов были слишком похожи и симметричны, такое впечатление, что орка долго и со вкусом пытали когда-то, но не это меня сейчас интересовало — надо было присмотреться к повреждениям позвоночника. Как ни странно, но поясница была совсем свободна от шрамов, значит, травмы были получены в разное время, или позвоночник ему перебили намеренно и профессионально.

Я мысленно спросил у деда, не служил ли Вулин в разведке в свое время, но тот не имел сведений такого характера. Ясно было одно, что искалечили орка совсем не случайно. Приятная такая картинка клановых будней.

Так, позвонок придется переделывать почти полностью, к тому же соседние тоже из-за повышенной нагрузки уже начали деформироваться, так что лечить надо было все вместе. Жгуты мощных мышц вдоль позвоночного столба объяснили сохраненную способность больного двигаться и выполнять свои обязанности, чем больше я узнавал этого орка, тем больше уважения он у меня вызывал.

Для мага Эль работы было немного, но все проделать следовало тщательно и аккуратно, живой организм ошибок не прощает. Если бы мы находились в долине, то мне достаточно было бы провести ладонью над травмой пару раз, и больной был бы здоров. Но здесь, в столице, я не мог пользоваться мощными силовыми линиями, так как кругом стояли щиты, сторожевые амулеты, маскировочные плетения и все это могло посыпаться при неосторожном пользовании комплексом сил. Поэтому пришлось повозиться с пациентом пару часов, зато встал он со стола абсолютно здоровым мужчиной. За это время он успел нам рассказать историю происхождения своих шрамов и травм.

Давно, почти двести лет назад он состоял в охране одного из клановых шаманов (при слабом шамане всегда находится пятерка телохранителей), маг заключил контракт в одном из людских государств на выполнение работ по подводу воды к новым кварталам города, кланы хорошо зарабатывали на таких договорах. Они уже возвращались домой, когда попали в засаду и люди убили всех, кроме Вулина, он был самым молодым из охраны и сумел выжить после длительных пыток. К сожалению, среди мерзавцев оказался жрец Эль, человек, владеющий магией жизни, но использующий свой дар совсем по другому назначению — это он не давал пленнику истечь кровью и умереть. Когда мучителям надоела их игрушка, они бросили орка в лесном овраге, около ручья, предварительно перебив позвоночник, чтобы он не смог выбраться и позвать на помощь. Почти месяц орк лежал в овраге, не имея возможности передвигаться и отбиваясь от мелких хищников палкой, до которой смог дотянуться, пока его не отыскали родичи. Если бы не орочий обычай всегда самим хоронить родственников и специально разработанный ритуал поиска тел по близкой крови, то Вулина никогда бы не нашли. Но месяц лежания на сырой и холодной земле со сломанным хребтом не прошли для бойца бесследно — восстановить позвонок так и не удалось. Вот с тех пор и осталась у Вулина памятка о людском гостеприимстве, не позволяющая ему расслабиться и забыть о мести, тут уж не до семьи и личной жизни. Мое лечение решало все его проблемы — он получал молодую жену, здоровую спину и возможность полноценно участвовать в войне, не оглядываясь в поисках шамана, для снятия боли.

На радостях орк согласился на свадьбу через два дня, к тому я обещал подарить так нужный в хозяйстве каждого мужчины амулет, позволяющий сглаживать вздорный характер молодой жены неограниченное количество раз — мне тоже надо поддерживать свою репутацию в клане. Домой мы с дедом вернулись уже на рассвете, до отъезда надо было решить еще кучу вопросов, чем мы вплотную и занялись.

Каждый день я посещал близняшек, стараясь не приходить без подарка или гостинца. Знаменитые пояса были подарены на следующий день, вместе с двумя одинаковыми ладанками (правда, в одной из них был прах Доррина Меченого, а в другой — серебряный песок из долины) и со строгим наказом всегда носить подарки на себе, чтобы они касались голой кожи. Если бы Силон знала истинную цену поясов после нанесения на них плетений и охранных рун, то точно удавилась бы от зависти.

Так же мне пришлось пообщаться с "могучей кучкой" и добиться от них некоторых льгот для моего клана (лучше не спрашивайте, чего мне это стоило). В столице Небесной Змеи сейчас решалась политика кланов на ближайшее время, так что удалось провести переговоры почти со всеми старейшинами, к которым я собирался ехать через несколько недель. Оррин очень помог при переговорах с соседями о поставках моему клану продовольствия в зимнее время, он выступил гарантом исполнения всех взятых мной обязательств. Теперь я был спокоен — до весны мои орки точно не будут голодать, что при огромных военных заказах, уже хорошо.

На фоне этих переговоров свадьба прошла спокойно и незаметно. Конечно, сплетен и разговоров было достаточно, но Вулин был на хорошем счету в клане, его уважали и подшучивать над ним опасались. Все ждали от Силон скандала или даже отказа проходить обряд венчания, но беседа, проведенная с невестой накануне произвела такое впечатление на девушку, что она боялась сказать на свадьбе лишнее слово. Отец невесты был очень доволен, Вулин в качестве зятя его вполне устраивал, так что с этой стороны мы гадостей не ожидали.

Но я не забыл, в какое неудобное положение поставила меня эта девица и сумел отмстить по своему. Я подарил ей тяжеленный пояс из массивных золотых пластин, будущую гордость Силон и всех ее потомков женского пола. Но подарок был с секретом — пока она его носила, то из-за наложенного на металл плетения, женщина была очень предрасположена к зачатию. Я рассудил просто — если у Силон каждый год будет рождаться по ребенку, то ей некогда будет интриговать и скандалить с мужем, а учитывая подаренный амулет, он найдет ей другое занятие. Плетение было настолько сильным, что перебивало любое противозачаточное заклинание, так что потомков ждать осталось совсем недолго.

Хорошенько выпив пивка и закусив свадебным пирогом, я с чувством полного морального удовлетворения отправился спать. Только я сладко заснул, как ко мне явился дух Гелены с криком.

— Спишь! А там брата убивают!

В панике я дернул ментальный поводок, но Гонор не отозвался. Пробежавшись по нашей связи, я открыл глава и увидел в спальне красные силуэты, готовые воткнуть в меня ножи. Возмущенный до предела таким коварством я закричал.

— Аааа! Всех убью, один останусь!

И стал отмахиваться голыми руками. Из каждого пальца появились ослепительно белые узкие лучи и тени вдруг пропали. Раздались стоны, запахло кровью, только я собрался встать и осмотреться, как сверху что-то рухнуло мне на голову и стало темно.

Глава 12.

Гонор никак не мог заставить себя открыть глаза и встать — кошмары, снившиеся всю ночь, и последовавшая за ними дикая головная боль, заставляли мечтать о преждевременной кончине. Вроде и не пили вчера особо, да и не было повода напиваться — предстояла долгая и нудная работа по найму и обучению небольшой частной армии.

Орки выполнили свое обещание и высадили их прямо у крепостной стены столицы Либерии. Прибытие Гонора, телохранителей и девушки Яны не произвело никаких волнений или вопросов — стояла глухая осенняя ночь. Пришлось ждать рассвета и подходящего транспорта (им оказалась телега какого-то селянина, согласившегося за определенную мзду выкинуть свеклу, которой предстояло быть проданной на базаре), и осторожно уложить сундуки с золотом, для людей оказавшиеся неподъемными. Так что по городу Гонор постарался передвигаться инкогнито и только у ворот королевского дворца сообщил страже свое имя. Дядюшка, король Либерии Арчиб Второй, тоже постарался не афишировать прибытие своего путешествующего племянника, так как это могло вызвать у некоторых преждевременные вопросы о личности сидящего на троне Саррана Гонора Второго. Так что телега удостоилась невиданной чести и была пропущена за стены дворца. Рассказав дяде свои новости и выводы шаманов о природе "орочьей чумы" принц с чистой совестью приготовился к длительному отдыху ото всех своих приключений.

Но, не тут то было, события стали закручиваться с невиданной скоростью — король собрал министров (их было всего четверо, количество для маленькой страны более, чем достаточное) и после тяжелого совещания, на которое вызывали всех прибывших, даже приблудную девицу, было принято решение обналичить часть золота орков и отправить принца к доверенному лицу, для подготовки переворота в Сарране. Не то чтоб либерийцев сильно волновало восстановление справедливости в порядке престолонаследия чужого государства, нет, просто многим уже было ясно, жрецы Эль на захвате одной страны не остановятся. Даже Либерия, маленькая нищая страна, находящаяся далеко от основных торговых путей, чем-то интересовала эльфов и их союзников — на короля было совершено уже три покушения. Только удачей и защитой богов можно объяснить то, что Арчиб не пострадал, но погибло более десятка человек его охраны, так что монарху было о чем задуматься в свободное время.

Поэтому и находился сейчас Гонор со своими людьми в замке барона Залесского, земли которого граничили с орочьими, и здесь не было посторонних глаз, которые могли бы доложить длинноухим о сборе и подготовке войск. Залесские пользовались доверием монарха Либерии, титул и земли были пожалованы деду нынешнего барона за боевые заслуги и верность короне. Сам Нумевин Залесский был старым заслуженным воякой, в одиночку воспитывавший малолетнего сына, оставшегося после умершей в родах молодой жены. Арчиб Второй решил, что барон, имеющий большой опыт ведения боевых действий — самый подходящий кандидат для помощи осиротевшему племяннику.

Прибыв в замок неделю назад, Гонор успел уже немного здесь обжиться, познакомиться с бароном и его людьми. Так как баронство было небольшим, без больших городов и богатых селений, то хозяин зарабатывал на жизнь торговлей с орочьими соседями и подготовкой боевых отрядов для своих более удачливых соседей. Репутация у Нумевина была подкреплена личным участием в нескольких стычках с угонщиками скота и контрабандистами, так что в округе уже давно было не слыхать ни о разбойниках, ни о других преступниках. Правда, кристально чистая репутация особых денег не приносила, но после смерти жены барон весь отдался воспитанию сына и ведению хозяйства, так что, похоже, его все устраивало.

За неделю они с бароном многое успели сделать — разослали гонцов с сообщением о найме большого количество бойцов, вербовщиков отправили в ближайшие города для формирования отрядов новобранцев, все необходимые платежи были произведены. Теперь оставалось только ждать результатов. Так что повода напиваться вчера до такого состояния у Гонора не было. Почему же так раскалывается голова? Осторожный стук в дверь отозвался новым приступом боли. Раздался робкий женский голос.

— Господин, вы встали?

Гонор уже собирался отозваться и попросить принести стакан воды. Тут дикий визг буквально впился в виски.

— Убилииии... Господина убили!!

Убили? Кого? Его!?

* * *

Зим, глава охраны барона Залесского, тихо сидел у постели и печально смотрел на детское изможденное личико, почти потерявшееся на огромной подушке. Лучи утреннего солнца прорывались сквозь неплотно прикрытые шторы, а человек никак не мог решить, что же ему делать.

С самого начала ему не понравилась эта авантюра с убийством королевского племянника, тот хоть и был монарху дальним родственником, но Арчиб лично представил его Нумевину, что говорило о многом. Но барон, как с цепи сорвался, любой ценой собирался выполнить условия, поставленные этими проклятыми жрецами. Зим прекрасно понимал, что будь у него самого ребенок, то для спасения его жизни он был бы готов на многое, но откровенное предательство...

Так что теперь он должен был сделать свой выбор — продолжить задуманное бароном или попытаться договориться с Гонором и уйти с наименьшими потерями. Тяжело сидеть и ждать, когда определится его будущее, точнее, их будущее, ведь малолетний сын барона, одиннадцатилетний Чебовин (получивший такое имечко от покойной матушки, рожденной в Чедане), тоже ему не чужой. Отец Зима был молочным братом барона, росли и учились вместе, к тому же бабка не раз говорила, что папаша не только молочный, но и кровный брат хозяина замка (видно старый барон был еще тот "ходок по бабам"). Если бы отец не погиб молодым в одном из военных походов, то добился бы многого, при поддержке брата. Жениться на матери Зима он так и не успел, но Нумевин признал его сыном погибшего друга, всячески поддерживал и оплатил его обучение в военной школе в столице, а после взял к себе на службу. Правда матушка настаивала на том, что Зим баронский сын (похоже новый хозяин замка перенял привычки своего папаши), но вызванный жрец Эль подтвердил отцовство сына кормилицы и вопрос о бастарде был закрыт. Хотя кто же поверит магу, если его услуги оплачивал барон, так что еще неизвестно...

Но все сомнения в прошлом, сейчас не до этого — когда в назначенное время из комнаты гостя никто не вышел, Зим понял, победа осталась за королевским племянником. Как он ухитрился тихо убить десять опытных воинов во главе с самим Нумевином, оставалось пока тайной, но начальник охраны был уверен, что недолго еще ему оставаться в неведении. А все так хорошо начиналось.

Когда барон достиг возраста шестидесяти лет, пережил двух жен, но так и не обзавелся наследником, то Зим, которому тогда было уже хорошо за тридцать, обрел надежду, что перед смертью Нумевин все-таки признает его своим сыном и оставит замок ему, но боги решили иначе. Из длительной поездки в Чедан по поручению короля, барон вернулся с молодой женой, которая уже была на сносях, так что мечтам Зима на баронский титул не суждено было стать реальностью. Новая хозяйка стала все в замке переделывать по своему, и начальник охраны старался держаться от нее подальше, так как был уверен, что чьи-нибудь длинные языки донесут чеданке о его родственных связях с ее мужем и ничего хорошего от такой осведомленности не ждал. Конечно, Нумевин всегда к нему хорошо относился, но, как говорится, "ночная кукушка всегда дневную перекукует", поэтому ссориться с баронессой было опасно. У них установился временный нейтралитет, казалось, все встало на "круги своя", но все внезапно изменилось — молодая женщина умерла во время тяжелых родов. Барон, находившийся уже в зрелых годах, трясся над молодой женой, как наседка над цыпленком, ко времени родов замок наполнился жрецами Эль, повитухами, врачами, но ничего не помогло — баронесса умерла сразу, как только услышала первый крик своего ребенка и дала мальчишке имя. Правда в народе шептались, что уж больно странно умерла чеданка, да и жрецы Эль настояли на скорейших похоронах, так что не успело тело молодой матери остыть толком, как его уже снесли на кладбище и закрыли в семейном склепе. Барон ничему не препятствовал — он плохо понимал происходящее, весь отдавшись своему горю.

Только вдовец пришел в себя после своей потери, как случилось новое несчастье — заболел Чебовин, малолетний сын барона. Какие только лекари и маги не побывали с тех пор в замке, на лечение были потрачены сумасшедшие деньги, но ничего не помогало, мальчишка постоянно находился между жизнью и смертью. Сейчас, когда ему было уже одиннадцать лет, он выглядел семилетним ребенком. Пытаясь спасти сына, барон залез в огромные долги, ситуация становилась критической, и тут появились жрецы Эль со своим предложением. Вначале, услышав, что надо убить королевского племянника, да еще к тому же гостящего у него в замке, Нумевин был возмущен до глубины души, но когда ему сказали, что без дорогого лечения сын и месяца не проживет — барон сдался. К тому же на имущество Гонора, в золоте и драгоценных камнях, жрецы не претендовали, сказав, что он может оставить его себе, "за причиненное беспокойство" — это обстоятельство и помогло принять барону окончательное решение.

Поэтому и были подсыпаны гостям в еду и питье смертельные дозы снотворного, а барон, во главе с доверенными лицами по тайному ходу пробрался в апартаменты Гонора, чтобы убедиться в его смерти и в случае чего помочь ему отправиться на встречу с предками. Все было тщательно спланировано, уже заранее была подготовлена версия убийства, для того чтобы отвести подозрения от самого барона, но что-то явно пошло не так — из комнаты беглого принца так никто и не вышел. Стоящую у дверей охрану специально не поставили в известность, так как их будут допрашивать в первую очередь, выясняя причины смерти королевского родственника.

Барон как будто чувствовал, чем обернется для него это предательство, вечером отозвал Зима в сторону и поручил ему охранять своего сына, к тому же взяв с мужчины клятву, что он не оставит мальчика, что бы не случилось. Вот и сидел Зим у постели своего толи племянника, толи младшего брата, и ждал новостей. Крики и топот, доносящиеся из коридора, подсказали ему, что пришла пора для решительных действий.

Зим встал, вздохнул и вышел из спальни молодого барона.

* * *

Услышав дикий крик, Гонор попытался скинуть с головы одеяло, но оно никак не кончалось, и принц окончательно запутался в постельных принадлежностях.

— Да что ж такое! — Коварное одеяло казалось бесконечным, к тому же с него стала сыпаться какая-то пыль, что-то придавило ноги, не давая возможности встать, потеряв терпение, Гонор нащупал кинжал, спрятанный под подушкой (так, на всякий случай), и просто разрезал мешающий материал. — Что случилось?

Лучше бы он находился в темноте и неведении — вполне приличная вчера спальня пребывала в ужасающем состоянии. Прежде всего, бросилось в глаза огромное количество крови, она была везде — на полу, стенах, мебели, коврах... везде. И запах, приторный запах уже остывающей крови, деловитое жужжание большой мясной мухи, невесть откуда взявшейся в последний осенний месяц — все это заставило понять мужчину, что это за ворохи одежды разбросаны по всей спальне. До Гонора, наконец, дошло, что это куски человеческих тел, среди ночи появившиеся у него в комнате. Принц с трудом сел в кровати и посмотрел на то, что придавило ему ноги.

— Эй, ты кто? — Крупный седой мужчина лежал поперек кровати, частично прикрытый какими-то тряпками, это его вес мешал встать. — Что ты делаешь в моей постели?

Гонор легонько толкнул спящего человека, но тот не двигался, держась правой рукой за нож, воткнувшийся в матрас. От дурного предчувствия у принца даже перестала болеть голова, он протянул руку и схватил мужчину за плечо, стараясь перевернуть его на спину. Кончики пальцев пронзила сильная боль, но Гонор не обратил на это никакого внимания — рука соседа по кровати выпустила рукоятку ножа и принц смог увидеть, наконец, его лицо. Это оказался хозяин замка.

— Нумевин?! Как вы тут очутились? — Барон молчал и только удивленно смотрел в потолок. — Что случилось?

Пытаясь привлечь внимание хозяина замка, Гонор опять легонько толкнул его, тут барон стал съезжать с постели на пол и принц с ужасом увидел, что пытался разговорить труп — тело было разрублено наискосок от левой ключицы и до пояса. Совершенно ошарашенный происходящим, Гонор отметил ровность среза, отстраненно раздумывая, где можно было бы приобрести меч таких удивительных качеств. Тут он вздрогнул от раздавшихся рядом женских воплей.

— Убилииии... Хозяина убили!

Надо же, только теперь принц обратил внимание на кучу народа толпящегося в дверях — до этого момента все стояли тихо, не веря своим глазам. Ситуация складывалась очень неприятная — гость замка рядом с трупом хозяина и, судя по количеству крови вокруг, некоторого количества его бойцов, куски тел, изрезанные на стенах гобелены, все это наводило на размышления об отчаянном сопротивлении погибших. Но кому? На вопросы мог ответить единственный из оставшихся в живых — Гонор, он совершенно ничего не знал, однако, людям погибшего барона это было совершенно не интересно — им надо было срочно найти виноватого в произошедшем, и похоже, все присутствующие уже определились, кто это будет. Тут в комнату протолкался начальник охраны Зим, все присутствующие с надеждой уставились на него.

— Что произошло?

* * *

Спокойный и уверенный голос начальства заставил слуг придти в себя, и они уже не порывались убить гостя прямо сейчас. Поняв, что есть кому принимать решения и нести за них ответственность, челядь дала волю своему любопытству — шепотом стали задаваться окружающим вопросы о том, кто же мог все это натворить. В это время между принцем и Зимом шел безмолвный диалог взглядов и, удовлетворенный едва заметным кивком Гонора, начальник охраны взял ситуацию в свои руки.

— Они все-таки попытались сделать это!

Возмущение было настолько искренним, что тут же раздались робкие вопросы "какие такие они?". О госте замка все мгновенно забыли — тут явно прозвучал намек на какие-то интриги "в верхах", и чужак уже никого не интересовал.

— Как кто? Конечно, враги нашего любимого короля! Они хотели нанести ему коварный удар в спину, убив гостящего у нас родственника монарха, но доблестный поступок нашего господина, закрывшего собой жертву убийц, помешал их планам.

Говоря эту пафосную речь, Зим поочередно указывал на сидящего в кровати Гонора, имевшего растерянный и жалкий вид, и на труп Нумевина Залесского, погибшего с оружием в руках — вполне достойная смерть для престарелого дворянина. Народ стал тут же обсуждать открывшиеся обстоятельства — героическая смерть хозяина снимала с них подозрения в предательстве и измене, так что в ближайшее время обитателям замка ничего не угрожало, естественно, помимо смены власти.

— Как вы все знаете, мы были близки с бароном, — воины и челядь понимающе переглянулись и закивали. — Он доверил мне тайную причину прибытия к нам столь высокого гостя.

Все головы, как по команде повернулись в сторону принца и присутствующие еще раз убедились, что сидящий на постели человек ни при каких обстоятельствах не мог иметь прямого отношения к смерти столь великих воинов, как покойный барон и его охрана. Зим намеренно заговорил тихо, так что люди стали пододвигаться к нему вплотную, чтобы своими ушами услышать важные подробности, каждый хотел почувствовать себя причастным к значительным событиям.

— Оказывается, на нашего короля были совершены покушения, к счастью, неудачные и вот, коварные завистники стали угрожать его племяннику, внуку всем вам известной королевы Гелены.

Слуги прекрасно знали родословную правящей династии, а кое-кто из стариков помнил праздники, устроенные по поводу ее свадьбы с королем Саррана, так что Гелена была для них своей, значит, и ее внук был вроде как и не совсем чужой. Отношение к Гонору стало меняться, кое-кто из женщин уже смотрел на него с сочувствием, чего Зим и добивался.

— Наш король доверил охранять жизнь внука своей любимой тети нашему хозяину, и он с честью выполнил свой долг, своим телом заслонив от тайком пробравшихся в замок убийц. Это произошло не случайно, все время, как его высочество гостит у нас, его тайно охранял отряд стражи, и планы врагов нашего короля опять сорвались.

Убедившись в полном доверии и понимании аудитории, начальник охраны замка стал развивать достигнутый успех. Сейчас люди, напуганные страшным ночным нападением готовы поверить любым объяснениям, исходящим от вызывающего доверие лица, поэтому ни в коем случае им нельзя было дать время для возникновения новых вопросов и сомнений. Даже в мыслях все должны считать барона героем, а принца — пострадавшим, тогда при рассказах о произошедшем (слухи разойдутся молниеносно) слуги и стража будут придерживаться одной версии событий и никто не догадается спросить, где же трупы нападавших?

— Что вы стоите? Помогите принцу встать с кровати и выведите его отсюда.

Тут, завороженные его речью, люди опять увидели страшную картину ночного побоища и испуганно попятились из спальни — никто не хотел находиться в этом ужасном месте дольше необходимого. Несколько рослых воинов прошли к кровати, пытаясь не наступать на лужи крови, буквально выдернули Гонора из постели и вынесли наружу. Женщины побежали в уборную, и даже нескольких молодых воинов стошнило в коридоре. Бывалые вояки остались для того, чтобы попытаться сложить тела из кусков, иначе погибших придется хоронить в общей могиле.

Зим остался на месте, стараясь держаться спокойно и уверенно, на самом деле, увидев части тел хорошо знакомых людей, жестоко убитых неизвестным противником, ему хотелось уйти и не иметь никакого отношения к этому событию. Только опасения за свою и Чебовина жизни, заставляли его оставаться на месте, и принять руководство на себя. Участие в боевых действиях или военных рейдах не подготовило его к виду многочисленных трупов в собственном доме, к тому же Зим прекрасно понимал, что основные события только начинаются и ему крупно повезет, если удастся не закончить свой жизненный путь в подвалах либерийской Тайной стражи. Тут надежда главы охраны была только на сарранского принца, без его поддержки ему не выжить. И отвод подозрений от высокопоставленного гостя в убийстве хозяина замка — только первый шаг в планах начальника охраны. Придется отправить гонца в столицу с сообщением о случившемся, значит, через два дня все баронство будет перетряхиваться людьми из Тайной стражи, к этому времени Зим должен стать опорой и "лучшим другом" принца в Либерии — только при таком условии останется призрачная надежда удержать за Чебовином титул и земли.

* * *

Гонор сидел в кресле, потирая широкий браслет, одетый ему на руку братом при лечении Света, и никак не мог вспомнить правила вызова на ментальный разговор, когда Эльчеор подробно объяснял ему это, принц был занят другими мыслями и все пропустил мимо ушей. После того, как его вывели из спальни, помогли умыться, одеться и накормили, у Гонора появилось немного времени, чтобы проанализировать ситуацию, в которую он попал. Но он не хотел делать это в одиночестве, однако, когда срочно надо было посоветоваться с шаманом (а ночные события явно не обошлись без участия магов или жрецов), он не мог воспользоваться дурацкой побрякушкой. Как же там было? Покрутить на запястье или потереть и...

— И вспомнить обо мне, — чужое присутствие в мыслях изрядно напугало принца. — Как можно было забыть такую простую вещь? Ну, чего звал?

Гонор никак не мог поверить, что может разговаривать с братом, находящимся за много дней пути от Либерии. Он даже, на всяких случай оглянулся вокруг, нет ли кого в комнате — вдруг разговор является просто чьей-то неудачной шуткой?

— Успокойся, это действительно я. Так что у тебя произошло, раз меня дух бабки поднял среди ночи?

Услышав рассуждения брата о регулярном общении с духом умершей старой королевы, Гонор почувствовал себя очень неуютно — все эти магические штучки всегда вызывали у него уважение и недоверие одновременно. Он постарался кратко изложить утренние события, так как не был уверен, что можно долго общаться таким странным способам.

— Так, понятно. Подними руку и посмотри на пальцы. — Несмотря на странность просьбы, Гонор проделал все необходимое, только сейчас он заметил, что кожа на подушечках покрыта волдырями и уже кое-где отслаивалась лохмотьями. Ясно теперь, почему каждое прикосновение отдавалось болью. — Так я и думал! Теперь понятно, почему я так устал, связываясь с тобой в прошлый раз. Со страху пропустил много энергии через наш канал, и она, выходя через кончики пальцев, приняла вид тонких силовых лучей, которые и рассекли твоих убийц. Повезло, что ты не оттяпал и себе что-нибудь.

Поняв, что это его руками был убит барон и его люди (кстати, а что они делали среди ночи в его спальне с оружием в руках?), Гонор с трудом удержал в себе завтрак. Но ведь придется давать какие-то объяснения либерийской страже и магам, сказки "про доблесть хозяина замка", с профессионалами не пройдут. А рассказывать о ментальной связи с братом — вообще глупость.

— Правильно рассуждаешь, этого нельзя знать посторонним. Кстати, тебе интересно, где сейчас находятся твои люди?

Принц почувствовал себя виноватым — за все утро ему ни разу не пришло в голову спросить, что случилось с его телохранителями и почему они так и не явились. Так и не привыкнув к магической связи, Гонор старался лишний раз о ней не вспоминать, но сейчас он никак не мог достучаться до охраны, такое впечатление, что они даже не думают, но еще живы. Странное впечатление.

— Еще бы, после такой дозы снотворного! — Опять услышав голос брата в голове, Гонор вздрогнул и вжался в кресло. — Насколько я понял, хозяин замка и напоил вас этим зельем, а потом пришел убедиться в твоей смерти, так как доза была просто невероятная.

— Но почему я жив до сих пор?

— Бабку благодари и меня, чуть-чуть, — по голосу было слышно, что Эльчеор улыбался. — А ведь я говорил тебе, что вас тяжело будет теперь убить.

— Но как я объясню отсутствие трупов убийц? — Услышав, что ему больше ничего не угрожает, Гонор хотел отвести от себя любые подозрения. — В комнате не было чужих тел.

— У тебя есть какое-нибудь колечко с красным камнем? — после некоторого молчания спросил Эльчеор. — Которое не жалко?

— Я пока еще не настолько обнищал, чтобы остаться совсем без колец! — возмущенно ответил Гонор. — Есть, конечно!

— Посмотри на него.

Принц уставился на перстень с крупным рубином и вдруг, к его изумлению, металл нагрелся, а камень потемнел и осыпался песком.

— Все, скажешь, что у тебя в нем был "огненный щит", который и уничтожил убийц. А сильно любопытных отправляй к Арчибу, думаю, он найдет, что им сказать.

Гонор представил, как люди из Тайной стражи отправятся с неудобными вопросами к дядюшке и ухмыльнулся — монарх Либерии славился горячим нравом и тяжелой рукой.

— У тебя все? — Голос брата становился все тише. — А то я занят, ты вынудил меня уйти с Совета старейшин.

— И что они от тебя хотели?

— А, сущую ерунду, заставляют завести гарем.

Гонор, представил себе картину, где за его братом будут гоняться почтенные орки, ведя за руку дочерей, и засмеялся.

— Так радуйся, одна-две подружки тебе не помешают.

— Две? А девять не хочешь?!

В затихающем голосе брата слышалось искреннее возмущение. Гонор печально улыбнулся, глядя на браслет, как будто Эльчеор мог увидеть выражение его лица через свой артефакт, и сказал.

— Мне бы твои проблемы...

Глава 13.

Услышав последние слова брата, я усмехнулся, да уж, каждый судит исходя из собственного опыта. Со стороны это требование Совета может показаться совершенно безобидным, а на самом деле — идет тихая и упорная борьба за власть в кланах. И возможные дети от уникального по своим способностям мага становились разменной монетой в бесконечном соперничестве. После с таким трудом замятого скандала с покушением, Совет вдруг озаботился тем, что в случае моей преждевременной смерти, только в Небесной Змее останутся возможные наследники Храмовой долины. Мои заверения в том, что дети близняшек будут только шаманами, никого не интересовали — каждый член тайного совета хотел иметь в своем клане шамана с моей кровью, так, на всякий случай. И все эти очень уважаемые орки с большим успехом изыскивали всевозможные способы давления на нас с дедом, что бы заставить меня дать выбранным орчанкам ребенка с сильным Даром. Я, только услышав о таком странном условии Совета, тоже хихикал в кулак и старался сохранить серьезное выражение лица, пока дед доходчиво не объяснил мне, чем нам это угрожает.

— Ты глупец, — злой голос Торрина, моментально прекратил мое веселье. — Ты даже не представляешь, как это опасно для кланов и тебя персонально. Думаешь, меня волнует твоя активность на любовной стезе? Да мне плевать, даже если задерешь юбки каждой орчанке в столице! Но дети, это совсем другое дело, с этим шутить нельзя, ни в коем случае.

Дед перешел на ментальную речь, хотя мы были в его столичном доме и в окружении охраны.

— Конечно, сейчас все интриги в Совете слегка сглажены подготовкой к войне, но пусть тебя это не вводит в заблуждение, политические игры никогда не потеряют своей актуальности. Ты уже доказал, что являешься хозяином бесценного ресурса, Храмовой долины, поэтому и привлек внимание серьезных игроков. Пока что тебе дают достаточно самостоятельности — надо вжиться в проблемы кланов, стать здесь своим, соответственно, и интересы нашей расы считать приоритетными. Когда же ты станешь пользоваться доверием старейшин, тогда и придет пора серьезных решений. Наши старики привыкли просчитывать последствия своих действий на века, в этом их кардинальное отличие от человеческой привычки руководствоваться сиюминутными интересами. Эти амулеты, новые заклятия, тройные артефакты, все это прекрасно и будущим летом нам очень пригодиться. Но старейшин интересует, прежде всего, твоя кровь, а через нее, в перспективе, полное или частичное овладение комплексной магией, так что твои дети станут со временем родоначальниками сильнейших магических родов. Тут вступают в силу закон орков — бастарды всегда принадлежат клану матери, исключения встречаются крайне редко.

Торрин тяжело вздохнул и продолжил.

— Теперь представь, что ты пошел на поводу у Совета, в девяти влиятельных кланах появились твои сыновья. Будешь ты с ними встречаться или нет, особой роли не сыграет, их воспитанием и образованием будут заниматься деды, самые опытные и мощные на сегодняшний день шаманы, и дети будут смотреть на мир через призму их представлений и предпочтений. Мальчишки окажутся примерно ровесниками (это зависит от твоего усердия на постельной ниве), через двадцать пять лет пройдут инициацию, через двести — станут членами Тайного совета, судя по всему, величина Дара позволит им это. Как ты думаешь, смогут они договориться между собой и принять адекватные решения на пользу кланов, если имея равный возраст, силу и опыт, у них окажутся диаметрально противоположные желания и амбиции, унаследованные по материнской линии. И как они станут делить наследство, если вдруг с тобой что-то случится, и ты умрешь, оставшись холостым и официально бездетным?

Признаюсь честно, мне даже в голову не пришло взглянуть на ситуацию с такой точки зрения, все-таки орочий менталитет сильно отличался от людского. Раньше я воспринимал перспективу в ближайшее время обзавестись двумя детьми без особого трепета и лишних переживаний — это было не мое решение, я просто плыл по течению и не задавал окружающим лишних вопросов. Но теперь до меня стало потихоньку доходить, что это будут не чьи-то абстрактные потомки, а мои, собственные, настоящие сыновья, с которыми я буду связан всю оставшуюся жизнь. Осознание огромной ответственности показалось мне тяжелым мешком, вдруг опустившимся на плечи. Одно дело рассуждать о судьбе чужих детей и совсем другое — принимать решение о собственных. Даже если я не буду навещать двойняшек и собственноручно воспитывать мальчишек, я никогда уже не посчитаю Небесную Змею сторонним кланом — задача отца и деда накрепко привязать меня к оркам успешно претворялась в жизнь. Но теперь у меня появилось общеизвестное слабое место — дети давали возможность влиять на принятие мной тех или иных решений. Я представил, что у меня оказался десяток сыновей (как настаивала "могучая кучка") и родственники каждого станут выставлять мне свои требования, и натурально испугался — в таких условиях надеяться на сохранение независимости невозможно. Дед прав — никаких детей ближайшие пятьдесят лет! Но как это сделать? Становиться противником Совета мне совершенно не хотелось.

— Торрин, они все равно будут настаивать на своем, даже если я откажусь, ты же знаешь.

Дед поморщился от яркой неуверенности в моем голосе и сказал.

— Не ты первый не согласен с Советом, не тебе быть последним, так что успокойся. Старейшины проверяют тебя на устойчивость к давлению, если сейчас уступишь, то всю оставшуюся жизнь будешь у них мальчиком на побегушках. Но и откровенно отказывать тоже ни к чему, они старые заслуженные орки и не потерпят возражений от нахального юнца. Нет, мы поступим хитрее — возьмем время на раздумья, тем более, что у тебя двое пацанов на подходе, а потом Совет переключит внимание на что-либо другое.

Торрин говорил очевидные вещи, я и сам надеялся, что старейшины в ближайшее время не станут выдвигать ультиматумы по этому поводу, но небольшие планы по отвлечению Совета у меня уже созрели. И не все орки будут в восторге от них, но нечего было пытаться загонять меня в угол. В последнее время я стал замечать в себе некоторые изменения в характере — жесткость, агрессивность и злопамятность проявлялись все более ярко. Временами я подозревал, что это побочный эффект частого использования всех трех сил, как будто они пытаются переделать меня под свои нужды. Этими мыслями я не делился даже с дедом, слишком уж странным было мое подозрение, что силы имеют свой, пусть и своеобразный, но разум. Но случаи, подтверждающие эту гипотезу, постепенно накапливались, так что вполне может быть, что через десяток-другой лет Совет уже не решится настаивать на чем-либо, без моего согласия. А пока что, не овладев полностью всеми возможностями, предоставленными мне богами, надо бы вести себя скромнее, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.

— Торрин, до рождения детей ты предлагал посетить дружественные Небесной Змее кланы, мне кажется, сейчас самое подходящее время для такого путешествия. Только до отъезда надо будет пообщаться с Оррином. Ты не знаешь, когда он будет в столице?

— А зачем нам дожидаться его приезда? Намного проще выехать к нему в военный лагерь и на месте решить все вопросы, к тому же туда собирался и Совет, для оценки готовности войск к зиме, и мне намекнули, что старейшины не прочь взять нас с собой.

Ну, вот! Опять все решается за моей спиной, интересно, когда дед собирался поставить меня в известность о нашем отъезде? Запихивая меня в дирижабль? Я подавил в себе поднявшуюся волну раздражения, все равно спорить уже поздно и спросил.

— Когда мы отправляемся?

— Сегодня вечером.

Такой ответ меня совершенно не удивил.

* * *

Гонор уже немного пришел в себя и решил заняться своими людьми — в чужом замке после ночных событий он боялся оставаться в одиночестве. Выяснив магическую составляющую происшествия, осталось только уточнить физические причины покушения. В то, что покойный барон был его тайным недоброжелателем, принц не верил, значит, на убийство его толкнули местные, достаточно веские причины. Осталось узнать их и источником информации послужит этот ушлый начальник охраны замка, Зим, уж больно расчетливое было у того выражение лица перед тем, как объявил свою версию событий. Он явно знал больше, чем положено по должности, да и намеки на близость с Нумевином (осталось надеяться, что здесь, в глуши, еще не получила распространения эльфийская склонность к "мужской дружбе") убеждали Гонора, что этот человек может ему пригодиться.

Определив для себя планы на ближайшее время, принц отправился на поиски Света, Свита, Свята и этой Яны, до сих пор вызывающей у него чувство недоумения при случайном общении. Даже не зная выводов брата о ее экзотическом происхождении, эта особа совершенно ему не нравилась и вызывала интуитивные подозрения, так что когда орки спихнули девицу им на руки, Гонор был рад, что на нее наложили сильный приворот — так было спокойнее за свою спину. Проходя через гостиную выделенных ему апартаментов, мимо открытой двери в свою спальню, принц краем глаза заметил, что трупы уже унесли и пожилые женщины тщательно замывали кровавые разводы на полу. Вот и хорошо, к вечеру уже ничего не будет напоминать о трагедии, кроме поломанной мебели и отсутствия хозяина. Уборка места преступления была Гонору только на руку — там столько народу побывало, что доказать участие в убийстве конкретных лиц станет сложно даже магам. Конечно, дядя пришлет доверенных лиц и им-то придется рассказать многое, но тогда за ним будет стоять король, а это совсем другое отношение следователей и жрецов.

Странно, несмотря на утренний шум и топот прислуги, его телохранители спали до сих пор. Эльчеор мельком упоминал том, что их вечером опоили сонным зельем, но уже близилось обеденное время, так что братья должны были прийти в себя. Свят и Свит лежали на кроватях в выделенной для них комнате и не подавали признаков жизни. Гонор смог убелить себя в том, что они еще живы, только нащупав пульс — слабый, неровный, но пульс был. Бледные, равнодушные лица спящих производили удручающее впечатление. Принц попытался разбудить их, но без видимых успехов.

— Бесполезно, их уже пытались поднять сегодня, — Гонор только сейчас заметил, что в комнате он не один, а с Зимом. — Странный у них сон, вам так не кажется? Маг Че здесь был, сказал, что они в коме и тут нужны жрецы Эль, иначе эти люди в себя не придут. Но я бы к этим эльфийским дружкам за помощью бежать не торопился.

Гонор, выросший в гуще придворных интриг, прекрасно понимал намеки, поэтому тут же сел в кресло, стоящее у окна, вынудив собеседника остаться на ногах. Начальник охраны не стал настаивать на беседе равных, и приступил к докладу.

— Как вы понимаете, барон оказался в вашей спальне совершенно по другим причинам, чем озвученные ранее? — Видно было, что мужчина старался показать свою необходимость принцу и в то же время не показаться наглым и опасным. — Вас интересует истинная подоплека событий или вы предпочитаете удовлетвориться официальной версией событий?

Гонор даже поморщился от подчеркнуто протокольного языка собеседника, так как им предстояло договариваться о довольно сомнительных совместных действиях, ему требовалось создать хотя бы видимость взаимного доверия.

— Ну что же ты так официально? — Он приглашающее кивнул в сторону стула, стоящего у дальней стены, Зим понял правильно, слегка передвинул его ближе. По лицу человека ничего нельзя было понять, но его напряжение выдавала идеально прямая спина. — Думаю, нам пора прояснить некоторые наболевшие вопросы.

— Да, ваше высочество, кое-что нам с вами придется решить без посторонних.

Начальник охраны покойного барона встал, выглянул в гостиную и, убедившись в отсутствии любопытных ушей, плотно закрыл дверь. Потом сел обратно на стул, неуверенно взглянул на Гонора, но, окончательно решившись, начал свой рассказ.

— У Нумевина была одна радость в жизни, его малолетний сын Чебовин. Последняя жена барона не пережила тяжелых родов, а мальчишка стал постоянно болеть, так что в баронстве сложностей хватало. — Зим внимательно следил за собеседником, будто боясь пропустить потерю интереса к его рассказу. — Целители и маги ничего не могли сделать, только удерживали ребенка на пороге смерти. За прошедшие десять лет барон влез в огромные долги, и кредиторы намекали на королевский суд и перепись имущества. И тут приезжаете вы со своими денжищами, это все равно, что перед голодающим трясти куском хлеба, ведь каждый золи мог продлить жизнь Чебовину хотя бы на один день. Так что нехорошие мысли проскальзывали у Нумевина, но дворянская честь не позволяла ему унижаться и просить у вас взаймы, к тому же, без особой надежды вернуть долг. Правда, король обещал щедро вознаградить за подготовку боевых отрядов, но только после успешной операции по возвращению вас на трон.

Пока что Гонор не услышал ничего для себя нового, о тяжелом материальном положении барона можно было догадаться и без особого доклада — потертые ковры, старая мебель, экономия на всем чувствовалась в замке на каждом шагу. Но это не повод резать ночами своих гостей.

— Но тут приехал этот маг Эль со жрецами, я сам их проводил к Нумевину через тайную калиточку в стене, подальше от чужих глаз. Жрецы-то наши, местные, давно вокруг барона вертелись, а вот маг чужой, первый раз его увидел тогда.

Услышав о маге Эль, принц сразу почувствовал крайний интерес к информации, он прекрасно помнил, кто был инициатором его изгнания из Саррана. И тут эльфы! И что им могло понадобиться в этой глуши, где до ближайшего приличного города не один день пути. Но, с другой стороны, до границы с кланами — рукой подать, может в этом и заключается интерес длинноухих к делам барона?

— Продолжай, — Гонор одобрительно кивнул собеседнику. — Что было дальше?

— Мага сразу к Чебовину и отвели, он посмотрел на больного и сказал, что без срочного лечения мальчишка и месяца не протянет. Как услышал это хозяин, так с лица и спал, да только маг ему зацепочку оставил, мол, есть одно средство, жутко редкое и дорогое, можно достать...

Зим, рассказывая о последующих событиях, только осуждающе покачивал головой.

— А откуда денег взять? И так в долгах, как в шелках, и занять не у кого, даже старые друзья от Нумевина отвернулись. Тут этот эльфийский выкормыш и говорит, что есть возможность быстро отработать лечение, да и вознаграждение кое-какое получить, как раз хватит долги покрыть. Как узнал барон, что придется вас с телохранителями прямо в собственном доме убить, так кричать стал, что, мол, никогда, да ни за что. А лишь стал Чебовин глаза закатывать и синеть, так и согласился. Деваться-то некуда!

— Ну, допустим, это было не самое лучшее его решение, но с мертвого, какой спрос? Что дальше?

— А дальше совсем интересно стало, жрецы тут же скляночку с ядом достали, как будто наперед знали, что барон на все согласится, объяснили, куда и как налить, чтобы ни один амулет не почуял отраву, поводили над мальчишкой руками, пошептали, да и ушли.

— Подожди, ты сказал яд, почему же тогда я с тобой разговариваю? Или жрецы дали не тот пузырек?

Зим поднял голову, пристально посмотрел на принца и со значением сказал.

— А за это вы должны благодарить барона, не поднялась у него рука налить вам за своим столом яду, вот и взял он из запасов замкового лекаря сонного зелья, правда, налили вам его щедрой рукой, но Нумевин сказал, мол, пусть боги рассудят, кому нынче умереть. — Зим горестно вздохнул. — Вот они и рассудили...

Гонор хмыкнул, удивляясь такой наивности взрослого человека — не поднялась рука, как же! Просто побоялся магического расследования смерти королевского племянника, если найдут в телах яд — плаха обеспечена, а снотворное, совсем другое дело, сказать что ошиблись с дозировкой, уходили спать пьяные и перепутали бутылки — всегда можно придумать правдоподобную версию происшедшего. Но жрецы каковы! Ведь явно подставляли барона под обвинение в измене и покушении на члена королевской семьи. Спрашивается, зачем? Но об этом после, пока надо вызвать брата и попросить разбудить его людей, заодно мог бы и мальчишку посмотреть, может быть и с ним все не так, как кажется на первый взгляд.

— И что же ты хочешь от меня? Ведь пришел ты со своим рассказом не просто так, да и утром прислуге голову дурил не по доброте душевной, не так ли?

Зим помялся и почти шепотом произнес.

— Обещал я Нумевину не оставить его сына в одиночестве и нищим, а если правда выплывет наружу, то мальчишку лишат титула и земель, денег нет, богатой родни тоже, куда ж ему тогда? Не с его здоровьем бродяжничать, да по канавам спать.

— Понятно, за племянника переживаешь или все-таки младший брат тебе молодой барон? — На изумленный вздох собеседника принц не обратил никакого внимания. — И ты при нем не пропадешь, все лучше, чем подвалы Тайной стражи. Хитер! Выйди, мне надо подумать...

Начальник охраны покойного барона, собрав остатки достоинства и самоуважения, поклонился и вышел, тихонько затворив за собой дверь. Гонор же взялся за браслет, недовольно бурча про глупые привычки всех магов.

— Покрутить... или потереть...

— Подумать!

Хоть и ожидал принц чужого голоса в голове, но все равно почувствовал себя очень неуютно, когда это произошло на самом деле — знать, что твои мысли можно прочитать в любой момент, было крайне неприятно.

— Делать мне больше нечего, как просто так по чужим головам лазить, у самого дел невпроворот, — Эльчеор явно посмеивался над младшим братом. — Так что опять произошло? Ага, понял... Подойди к одному из своих людей и положи левую руку ему на лоб. Хорошо...

Свит открыл глаза и с недоумением смотрел на Гонора, не понимая, зачем господин положил руку ему на голову.

— Теперь второй, прекрасно, — в голосе Эльчеора появился охотничий азарт, с этим сном тоже, видимо, были какие-то магические заморочки. — Как я и предполагал, без нашей с тобой ментальной связи вы все давно уже были бы мертвы, просто перестали бы дышать во сне. Все чисто и аккуратно, при этом никаких претензий к хозяину, надо бы узнать у лекаря рецепт зелья, больно удачное получилось... Ладно, пошли к остальным.

Переходя через свою спальню в небольшую гардеробную, где постелили молодой паре, Гонор пытался убедить себя в том, что все маги немного ненормальные и обижаться на брата за его любопытство к отраве, которая его чуть не прикончила, не стоит, но все равно на душе осадочек остался.

В маленькой комнате им открылась занимательная сцена — Свет был в коме, а Яна сидела на постели, дергала его за безвольно лежащую руку и, смотря в стенку пустым взглядом, бормотала.

— Милый, проснись... милый, проснись... милый, проснись...

Молодая женщина явно была не в себе, но помочь ей можно, только вернув сознание предмету ее поклонения. Гонор уже знал что делать и осторожно положил левую ладонь на лоб спящего мужчины. Стоило Свету открыть глаза и глубоко вздохнуть, как поведение Яны резко изменилось, она бросилась на мужа, стала его тискать и ощупывать со всех сторон с таким энтузиазмом, что принц даже растерялся. Привел его в себя голос брата.

— Пошли, нечего мешать молодежи своим присутствием. — Гонору ничего не оставалось, как тихо выйти из комнаты. — Ты еще говорил про какого-то мальчишку, идем, покажешь его, раз я здесь, то надо решить максимум твоих проблем.

Принц вышел в коридор и сразу увидел поджидающего его Зима.

— Пойдем, посмотрим на молодого барона.

— Да, да, вот сюда пройдемте, — мужчина засуетился и почти бегом бросился указывать дорогу в комнату больного. — Только он почти не разговаривает, так ослаб в последнее время...

— Ничего, на месте разберемся...

Гонору и самому было любопытно посмотреть на причину предательства барона, за все время пребывания в замке, Нумевин так и не удосужился познакомить гостя с сыном. Пройдя по длинному коридору и поднявшись на два этажа, люди, наконец, оказались в большой светлой комнате, весь центр которой занимала огромная кровать. Детское тельце совершенно терялось в постели. Присмотревшись, принц решил, что здесь что-то не так — этот ребенок был слишком мал для одиннадцатилетнего баронского сына.

Зим приблизился к кровати, наклонился, осторожно отвел прядь волос с бледного лица и ласково сказал.

— Чебовин, просыпайся, мой мальчик, я привел к тебе гостей.

Ребенок неохотно повернул голову и посмотрел на пришедших.

— Дядя Зим? Кто это? Опять маги? — по недовольному выражению лица, было видно отношение ребенка к лекарям и магам. — Сколько можно? Я же просил папу оставить меня в покое...

Гонор же тем временем с изумлением наблюдал, как вся комната наполнилась какими-то цветными нитями, большинство из которых плотно обвивали лежащего ребенка.

— Не пугайся, просто так видят мир маги, ничего в этом страшного нет, — голос брата заставил принца успокоиться. — Сейчас посмотрим, что же это за болезнь...

У Гонора создалось впечатление, что Эльчеор, как рачительная хозяйка, стал перебирать клубок спутанных нитей, находя каждой свое место и применение.

— А это что? Ты же говорил, что мать умерла в родах? Ну-ка, спроси.

Гонор откашлялся и задал вопрос Зиму.

— Так ребенок давно остался без матери?

Мужчина с недоумением посмотрел на принца, переглянулся с мальчиком, и ответил.

— Да с самого рождения, Чебовину и суток не было, как ее тело отнесли в семейный склеп.

— И что, прямо так сразу и скончалась? Может, болела перед этим или еще что?

— Нет, вполне здоровая была женщина, повитухи деревенские все ее жалели, говорили, мол, не должна была умереть, что с такой статью бабы по десятку рожают, но жрецы и маги Эль сказали, что сердце не выдержало, вот и померла.

Гонор же с интересом наблюдал, что брат выделил толстую коричневую нить, легонько ее подергал и попытался проследить ее путь, тут у принца потемнело в глазах, и он присел на край кровати.

— Ой, извини, совсем забыл, что Дара у тебя нет. — судя по виноватому голосу, Эльчеору и в самом деле стало неудобно. — Вот что, ложись в постель к мальчишке, держи его за руку и ничего не бойся, для нас это совершенно безопасно.

Не обращая внимания на изумление присутствующих, Гонор взобрался на кровать, лег поверх одеяла рядом с Чебовином и только положил руку ему на голову, как картинка окружающего мира резко изменилась. Ему вдруг показалось, что он полетел вдоль коричневой нити над замком, небольшой деревенькой, полем и, наконец, устремился в лес, в самую чащу. Там перед ним возникло какое-то странное сооружение, такое впечатление, что на густые кусты, росшие на склонах глубокого оврага, во множестве накидали веток, листьев и сухостоя, и получилась большая куча неизвестно чего. Не успел он толком все рассмотреть, как нить увлекла его в самую глубь бурелома, там, внутри, оказалась большая нора, стенки которой поддерживало переплетение живых ветвей, а на полу был толстый ствол живого дерева, так хитро изогнутый, что часть его шла параллельно земле, а потом устремлялась сквозь потолок к небу. Вот на этой горизонтальной части и была глубокая выемка в стволе, а в ней лежала голая человеческая женщина, вроде бы даже живая. Но в каком виде!

Бледную, давно не видевшую солнца кожу во многих местах пронизывали белые корешки и коричневые веточки. Пальцы рук и ног заканчивались длиннющими ногтями, почему-то не ровными, а закрученными в спираль, волна темных волос перевалив край ствола опускалась на пол и там лежала неряшливой кучей, полной пыли и мусора. Но самым страшным принцу показалось не это — лицо женщины выбрал для места жительства огромный паук, голова его опиралась на ее нос, мохнатые лапки вольготно лежали на щеках, а высоком лбу расположилось брюшко, в котором размеренно мерцал зеленый камень, как будто отсчитывал чей-то пульс.

— Вот и мамаша нашлась, — Гонор совсем забыл, что в этом странном путешествии он не один. — Теперь понятна и причина болезни мальчишки, через мать из него тянули жизнь. Хитро придумано, и магически не отследить, если не знать, где искать.

Принцу очень не понравилось, что брат вместо сочувствия бедной женщине, изучает наложенные на нее заклятия. Тут в помещение вошел эльф, привычно обогнул кучу волос, брезгливо на них покосившись, и подойдя к женскому телу, одобрительно погладил насекомое. Паук задергал лапками в экстазе, камень на его брюшке часто замигал, а кожа у несчастной заметно порозовела. Гонор не удержался и воскликнул.

— Жуть какая!

Эльф настороженно вскинул голову и стал прислушиваться, тут Гонора выдернуло обратно в его тело. Уже приходя в себя, он заметил, что Эльчеор оборвал и уничтожил нить, связывающую мальчишку с матерью.

Последнее, что сказал брат перед уходом.

— А ведь этого эльфа я где-то видел...

Глава 14.

Я лежал на кровати, в своей каюте, в своем дирижабле, который входил в состав большого правительственного кортежа, двигающегося в сторону огромного военного лагеря, и был недоволен. Всем: собой, охраной, дедом, старейшинами, орками — всеми, кого только смог припомнить в данный момент, так меня достали покровительственные замашки моей многочисленной родни.

Отъезд из столицы практически превратился в длительные прощания, обязательно в присутствии большого количества публики, с показательным вырыванием волос и воплями "на кого ты нас покидаешь!". Да, вы не ошиблись, двойняшки, вдохновленные подарками, решили закрепить успех и из рядовой отправки в военный лагерь устроили целый спектакль с торжественным выходом и "выносом тела", моего, естественно. К тому же ухитрились отдариться — преподнесли мне печально известное копье из кости "морского эльфа", так хитро инкрустированное драгоценными камнями, что оно стало напоминать хорошо всем мужчинам известный символ. Я понял, что двойняшки конкретно так намекнули, чем для меня может закончиться попытка "пойти налево". Подарочек произвел глубокое впечатление — не то чтобы я находился в поиске личных знакомств с орчанками, но все-таки стану осторожнее, так, на всякий случай. В общем, если это традиционные проводы мужчин, то я понимаю, почему орки стараются проводить в степи большую часть своего времени — чаще пары раз в год выдержать такое просто невозможно. И самое печальное для меня, что все это происходило с полного одобрения деда и моей охраны, так что мне даже и пожаловаться было некому.

Сейчас, когда уже давно за полночь, и мы преодолели большую часть пути, у меня появилось, наконец, время полежать, прийти в себя подумать о сложившейся ситуации. То, что каждый мой шаг и разговор отслеживается, я знал и раньше, но питал напрасные надежды, что дальше семьи эти сведения не пойдут и тут такой сюрприз — при разговоре со старейшинами мне дали четко понять, что они знают если не все, то многое из моих разговоров, планов и надежд. Передо мной ребром встал вопрос о предательстве в ближайшем окружении. И, спрашивается, кто бы это мог быть. Мои орки исключались, так как наша ментальная связь не давала им возможности скрывать свои мысли. Точнее, я мог в любой момент подключиться, и быть в курсе всех их дел. Обратная связь мною строго дозировалась — я же не идиот, давать доступ всем окружающим. Получается, что искать надо совсем рядом и вот тут я озадачился, в моем постоянном окружении просто не было посторонних, которые могли бы подслушивать наши с охраной разговоры и передавать совету. Я уже сломал голову себе рассуждениями о потайном подкрадывании посторонних лиц, но прекрасно понимал, что просто пытаюсь себя успокоить. Конечно, существовали амулеты, позволяющие прослушку без личного присутствия, но, все они были рассчитаны на малое время действия, так что их должны были подкидывать постоянно, что также возвращало меня к вопросу о предательстве. И даже если кто-то и ухитрился бы создать сильный амулет с нужными свойствами, то я бы его почувствовал однозначно, так как сила мага проявлялась не только в возможности использования огромных энергий, но и в том, что и самые малые манипуляции с магией становились доступны. Как ни печально мне это признавать, но снабжать сведениями обо мне Совет было просто некому, кроме деда. Назрела настоятельная необходимость поговорить. На душе стало гадко и неприятно, так что я попытался ментально связаться с братом, чтобы узнать как у него дела — может, чужие проблемы смогут отвлечь меня от собственных.

Сосредоточившись, я стал потихоньку подтягивать поводок магической привязки к Гонору и тут громкий детский крик заставил меня вскочить с кровати.

— Помогите, ну помогите же нам! Хоть кто-нибудь!

Я выбежал в коридор, лихорадочно соображая, откуда здесь могли взяться дети, потому что помощь просили именно дети, причем человеческие. На мои расспросы, телохранители уверили меня, что никого постороннего на дирижабле нет и быть не может, но мне не показалось, я точно слышал детский голос. Только из уважения ко мне подняли остальных и перерыли все воздушное судно, естественно, с нулевым результатом. Да и не мог сюда никто пробраться — еще в долине свой транспорт, от которого могла зависеть наша безопасность и жизнь, я обвешал таким количеством сторожевых заклинаний, охранных амулетов и разных магических штучек, что тут не проскочила бы и мышь. Вроде бы можно и успокоиться, но чувство опасности возрастало, я как собака стал крутиться вокруг собственной оси, пытаясь почувствовать источник моего беспокойства, и тут я понял в чем дело — крик о помощи был ментальным, но настолько сильным, что ввел в заблуждение.

Но некогда было сидеть и рассуждать о странных голосах, я чувствовал, что время жизни детей кончается, еще чуть-чуть и я безнадежно опоздаю. И ведь они были где-то совсем рядом, до детей было не больше получаса лета, и я принял решение.

— Так, быстро меняем направление и летим вот туда, — я протянул руку в сторону, откуда шло сильное чувство опасности, — ставим линзу и двигаемся как можно быстрее, нам надо обязательно успеть.

— Да, Великий, считайте, что мы уже на месте, — несколько орков сосредоточились, обеспечение максимальной скорости требовало больших энергетических затрат.

— Приготовьтесь к бою, нам могут помешать приземлиться.

Я опять попытался поймать детский голос, чтобы уточнить направление, но кроме ужаса и чувства полной беспомощности, ничего выловить не удалось, но и этого было вполне достаточно, чтобы окончательно убедиться в правильности моего решения.

— Великий, — орки опять вернулись к ментальной речи, скорость общения была здесь очень велика, что прекрасно подходило для боевой ситуации. — С других дирижаблей спрашивают, что случилось, что передать?

— Передай, что им ничего не угрожает, мы справимся сами, — чувство потери драгоценного времени заставило меня всех подгонять. — Быстрее, быстрее...

Дед наблюдал за нашей суетой, явно не одобряя излишней торопливости.

— Теперь ты скажешь, что случилось, и куда мы мчимся среди ночи? Что такое может происходить среди голой степи, что не может подождать до утра?

Я внимательно посмотрел на деда и решил отложить выяснение отношений до утра, сейчас были более важные дела.

Может показаться на первый взгляд, что на дирижабле передвигаются где попало, и для них нет постоянных трасс, на самом деле все совершенно иначе. Шаманы предпочитают двигаться вдоль мощных силовых линий Ора, даже слабый маг может увидеть их и воспользоваться для управления полетом, поэтому все самые выгодные маршруты известны и пользуются заслуженной популярностью. А вот для того, что бы выполнить свободный полет, необходим достаточно сильный маг, с большим опытом управления воздушным судном. Так что караван со старейшинами (у каждого свой дирижабль), охраной, несколько десантных воздушных судов, набитых войсками и даже здоровых грузовиков, двигались над хорошо известной местностью вдоль силовой линии, никуда особенно не торопясь. Фонарей или другого освещения снаружи орки не использовали, шаманы прекрасно видели силовые линии и в абсолютной темноте, оставалось только следить за высотой и вовремя сменять уставшего мага. Наше место было в хвосте, перед грузовиками (это, по мнению совета, должно было четко указать на мое место в иерархии, но мне было глубоко наплевать), поэтому смену курса нашим дирижаблем заметили не сразу. В магическом зрении ночью эти аппараты выглядели как огромные синие фонари, поэтому только шаман мог заметить наши передвижения. Амулеты ментальной связи у Совета были на уровне, поэтому дед даже стал морщиться от головной боли, так орала на него "могучая кучка". Пришлось вмешаться, надеюсь, сама возможность кого-либо без соответствующего амулета вмешаться в разговор, была неприятна некоторым из этих властных старикашек.

— Гм... Извините, что перебиваю, но нет ли чего интересного вот в той стороне, — я указал направление, в котором мы двигались, — в пределах часа полета?

Гробовое молчание стало мне ответом, затем кто-то (я недостаточно хорошо знаком с членами тайного совета, чтобы различать их по голосам) осторожно произнес.

— Допустим...

— Так вот, это интересное сейчас убивают, и я боюсь не успеть, так что никого ждать не буду.

Не обращая внимания на раздавшиеся в ответ возражения, я просто перекрыл возможность ментальной связи с нашим дирижаблем. Конечно, неизвестно кто там обижает этих детей, но не думаю, что десять моих телохранителей и мы с дедом не справимся с убийцами, так что ждать смысла не было, надо было сосредоточиться на скорости и направлении — глупо спешить на помощь и, промахнувшись, опоздать. Да и мне, признаться, не терпелось опробовать в деле несколько магических разработок, которые требовали обязательного присутствия живого противника, а тут и деток спасем, и плетения проверим.

Чем ближе мы подлетали к источнику просьб о помощи, тем сильнее одолевало меня какое-то странное опасение или предчувствие, никак не мог определиться, что же это такое. В детстве было пару раз нечто похожее, когда я собирался рассчитаться со своими обидчиками, и совершенно точно знал, что мне не сойдет это с рук безнаказанно. Я сел, закрыл глаза и попытался посмотреть, что же у нас впереди происходит. Эмоции ребенка слышно было хорошо, только они становились все более печальными, похоже, маленький человек смирился с приближающейся смертью и только отчаянно жалел, что погибнет еще кто-то с ним рядом. Странно, что больше никого не удавалось услышать, но не могли же дети оказаться в одиночестве на клановых землях, до границы с Чеданом не менее недели пути, им невозможно преодолеть этот путь самостоятельно. Значит, рядом обязательно должны быть орки, но ментальный поиск никого не находил. Еще в долине я заметил, что мне приходится настраиваться на каждую расу отдельно, иначе услышать мысли или эмоции было весьма затруднительно, видимо, в голове мы все чем-то различались. Мои вопросы у шаманов вызывали повышенный интерес, но и только, так как никто из них не имел ни малейшего представления об этом, такое впечатление, что никому раньше и в голову не могло прийти задать простой вопрос, почему амулеты связи четко делятся по видам магии, т.е. орочий амулет не подходил магу Эль или Че. Получается, это больше зависело от расы, а не магии.

Пока я что-то искал и размышлял, мы были уже почти на месте. Дирижабль летел всего в сотне саженей от земли, в расчете на нашу быструю высадку на месте, поэтому зрелище, открывшееся нам, стоило только перевалить высокий холм, застало нас врасплох. В низине между холмами шел бой, яркие вспышки взрывов освещали место действия — внизу люди пытались убить кого-то в огромной яме, и все это на фоне абсолютной тишины.

— Полог звуконепроницаемый поставили, там явно несколько магов, — голос деда был совершенно спокоен, только пристальный взгляд выдавал напряжение. — Маги Че или храмовники, больше некому.

То, что внизу активно использовали магию Че, было ясно и без дополнительных разговоров, только люди могли так бросаться огненными шарами и с таким упоением что-то взрывать. Тут я взглянул на все магическим зрением и закричал.

— Разворот! Быстро! — орки среагировали моментально, и нас с дедом бросило на стену. — Фу, успели...

Потирая ушибленную коленку, я был рад, что мы так дешево отделались — люди не остановились на одном "пологе тишины", под ним стоял мощный "огневой щит", предназначенный для уничтожения всего, что пересекало его границы. Вот тебе и приперлись спасти деток и наказать "плохих дядей" — еще чуть-чуть, и мы все превратились бы в облачко пепла, в щит было вбухано столько энергии, что он отливал оранжевым цветом. Для нас это была плохая новость, так как такое расточительство могли позволить себе только очень сильные маги. Телохранители отвели дирижабль на безопасное расстояние и ждали моего решения, вступим мы в бой или нет, зависело только от меня, так как лишь я знал свои возможности в предстоящем магическом бою. Но, что же все эти маги долбили в земле среди ночи? И где дети?

* * *

Дим пребывал в состоянии крайнего отчаяния, им с сестрой просто некуда было деться, так как они стояли в маленькой нише, а под ногами у них проносился бурный поземный поток. У Наны совершенно не осталось сил, она уже даже не плакала, а только тихонько хныкала, дрожа от холода и страха, и старалась плотнее прижаться к спине старшего брата, в поисках тепла и безопасности. Дим же смотрел на висящий под потолком туннеля "светлячок" и мысленно умолял его не гаснуть, так как тогда ему придется использовать их с сестрой последнюю надежду — амулет, выданный ему шаманом с такими словами.

— Напавших слишком много, мы не сможем отбиться, поэтому идите по узкому карнизу вдоль потока, там, чуть дальше, есть небольшая ниша, стойте там и следите за фонариком. — Пожилой орк сочувственно посмотрел на мальчишку, прислушался к грохоту, раздающемуся сверху, и продолжил. — Наступление темноты станет для тебя сигналом, что здесь не осталось в живых никого из нас, тогда ты привяжешь к себе сестру, сломаешь амулет, и вы спрыгните в воду. Не забудь привязать малышку, а то она потеряется и погибнет. Малая воздушная линза не даст вам утонуть или удариться о стенки, если станет тяжело дышать, не пугайся, воздуха вам вполне хватит. Как только вода станет спокойной, значит, поток вынес вас в подземное озеро, течение прибьет вас к берегу, там должна гореть пара факелов, так что не заблудитесь. Сидите тихо и никуда не уходите, если повезет, то вас к вечеру завтрашнего дня найдут. Все, иди, мой мальчик, главное, дождись сигнала, вдруг ситуация изменится...

Страшно вот так стоять, удерживая сестру от падения в холодную воду, и ждать, зная, что там, наверху, убивают единственных оставшихся родственников — отца и деда. А ведь всего полгода назад, он, Димотин ла Брук, являлся членом большого и богатого рода Бруков, их предки были королями и правили собственной страной. В свои двенадцать лет он уже понимал свое место в аристократической иерархии, только глухое недовольство всех взрослых родственников правящей пятеркой Чедана, вызывало у подростка недоумение, ведь прошла уже тысяча лет, как семьи Че обманули его предков, можно было бы и смириться с таким положением дел, ведь денег и влияния у Бруков было вполне достаточно. Лишь став свидетелем того, как на приемах или в Дворянской Академии, ровесники из семей Че показательно обливали всех презрением, Дим стал понимать неприязнь старших родственников к правящей пятерке.

После того, как при очередной смене короля, права Бруков опять не были приняты во внимание, терпение у главы рода кончилось — Брукиния стала готовиться к мятежу. Нет, никто не собирался объявлять независимость от Чедана, слишком давно провинция входила в состав большого государства и полная изоляция была бы невозможна, но Бруки хотели равных условий с семьями Че, что было им обещано в союзном договоре. Род имел достаточно денег, влияния и земель, чтобы заставить считаться со своими интересами, но тут пришла "орочья чума". За несколько недель эпидемии семья лишилась всего — денег, имущества, земель, вассалов, и главное, практически всех членов рода. Дима с ближайшими родственниками спасло лишь то, что на момент начала болезни они гостили у дальних родственников в Либерии. Узнав тревожные вести, с отрядом охраны уехал старший брат мальчика — Сим, да так и пропал. От переживаний у деда прихватило сердце, и отец вынужден был на время остаться с ними, хотя очень беспокоился за семью, оставшуюся в Чедане, а потом войска перекрыли границу, и было объявлено, что выживших в эпидемию нет.

Дим, узнав, что маму, самую младшую сестренку, и всех остальных знакомых и родственников, он уже никогда не увидит, проплакал в подушку не одну ночь, но теперь он стал старшим братом, поэтому старался не показывать своего горя Нане. Отец и дед постоянно закрывались в кабинете, гонцы с письмами отправлялись регулярно, но мальчику удалось подслушать, что дела у Бруков становятся все хуже и хуже. Ближе к осени по поместью, приютившему осиротевшее семейство, пронеслась волна странных несчастных случаев — со слугами, бойцами охраны и их близкими происходили просто невероятные несчастные случаи. То бешеная мышь бросилась на взрослого мужчину и ухитрилась укусить того за палец, после чего человек умер в страшных мучениях, то хозяйка поместья пила компот, а в нем плавала оса и ужалила женщину в язык, тот распух и бедняжка скоропостижно скончалась от удушья. Пошли слухи, что на Бруках эльфийское проклятье и кто поможет им в чем-либо, тот обязательно умрет, окружающие стали шарахаться от семьи. Дошло до того, что Дим и Нана не могли выйти из дома, так как дети слуг бросались в них камнями с криками "проклятые, убирайтесь!". Последней каплей для приютившего их хозяина стало то, что на него бросился охотничий пес, стал с рычанием рвать одежду, стараясь добраться до горла, так что слуги с трудом отбили господина от взбесившегося любимца.

— Я сожалею, но вы больше можете пользоваться моим гостеприимством.

С этими словами Дима, Нану, их отца и деда выставили за дверь. К тому времени с ними осталась всего пара верных слуг и кое-что из сохранившихся драгоценностей. Так начались их скитания по Либерии, так как вернуться в Чедан было невозможно. Дурные вести быстро распространились по округе, и к каждым днем все труднее было найти ночлег и приют — все боялись связываться с проклятой семьей. А потом на них напали убийцы, нанятые правящей пятеркой, и их спасло только то, что у деда оказался большой запас разных амулетов, а среди врагов не было магов. Осмотрев поле боя, отец грустно усмехнулся и сказал.

— В этом видна вся жадность семей Че, зачем тратиться на мага, если одного мужчину, старика и пару детей могут убить и несколько простых бандитов.

Так они и сидели на поляне у обочины лесной дороги, в окружении трупов слуг и неудачливых убийц, и ждали рассвета. Поэтому появление орочьего дирижабля, спустившегося с неба, все восприняли, как подарок богов. Семейство быстро погрузили в летательный аппарат и вывезли на клановые земли.

О чем отец и дед договаривались с орками, Дим не знал, но шаманы гарантировали им безопасность и привезли в потайное место, где семья жила в каком-то подземелье, в окружении большого количества чужих бойцов. По-человечески орки говорили хорошо, детей очень жалели и все старались их чем-то подкормить, так что Диму не составило труда узнать, что живут они в тайном поселении, их оказывается, у кланов достаточно и ждут транспорта для отправки Бруков на острова.

Казалось бы, детям должно быть страшно под землей, но Диму и Нане, уставшим от бродяжничества, очень нравились большие теплые комнаты и коридоры, сеть которых была достаточно велика, что без проблем вместила почти сотню орков (десять шаманов, пятьдесят их телохранителей, и тридцать бойцов, охраняющих Бруков). Все две недели, что они жили под землей, кругом было тихо и спокойно, пока этой ночью охрана не разбудила людей с приказом быстро одеваться. Отец явно не удивился, а только спросил.

— Кто и сколько?

— Два отряда Че.

После этого сообщения, взрослые стали одевать доспехи и доставать оружие, даже Диму было ясно, что десять шаманов не выстоят против шестидесяти магов. Простые бойцы в магических боях почти не принимались во внимание, так как хорошо обученный маг, даже слабый, стоил в поле не одного десятка элитных воинов, а тут два полных отряда — дожить до утра шансов у них не было никаких.

— Дети? — угрюмый взгляд отца говорил о том, что он уже примирился со своей смертью. — Что с ними?

Пожилой шаман вышел вперед и сказал.

— Есть у нас тропочка для тайного ухода, но отправиться в путь им придется одним, я же буду защищать их до последнего.

— Хорошо, я верю вам, — отец подошел к детям, крепко обнял каждого и отвернулся. — Помощь будет?

Орки переглянулись и один из них ответил.

— Если только к утру, мы ждем большой транспортник, он должен был прихватить на борт и вас. А сейчас люди поставили полог тишины и наши амулеты бесполезны, нас просто никто не услышит.

— Значит, будем держаться до утра...

— Папа, можно утром мы выйдем погулять? Дим обещал показать мне спящего байбака, — голос Наны неестественно звонко прозвучал в напряженной тишине подземелья. — Он обещааал...

— Конечно, детка, утром ты получишь свою зверюшку, — и, не оборачиваясь, отец вышел, орки с дедом последовали за ним.

Вскоре раздались отдаленные глухие взрывы, и мальчик понял, что бой уже начался. Шаман, оставшийся с ними, открыл небольшую дверь, ранее спрятанную за ковром, и поманил их за собой. Они долго шли по узкому извилистому коридору, пока снизу не потянуло сыростью, и не послышался шум бегущей воды.

— Вот ваш запасной выход, — махнул рукой в сторону и поднял фонарик повыше.

Тут Дим с ужасом увидел подземную реку, к руслу которой орки пробили коридор. Видимо раньше уровень воды был выше, так как ступенек вниз не было, а до водной поверхности было не менее сажени. Это получается, что они с Наной должны будут прыгнуть с такой высоты в бурную подземную реку и надеяться выжить? Мальчик с большим сомнением посмотрел на орка.

— Мне кажется, нам проще было бы умереть от рук магов.

— Дим, мне холодно, давай уйдем отсюда, — Нана дергала старшего брата за рукав и тянула обратно к проходу, за которым была сухая комната и теплая постель. — Пойдем, вода так грохочет, что у меня разболелась голова.

— Нет, маленькая, вы сейчас пойдете вот туда, — шаман показал на узкий карниз у стены над водой. — Там, чуть дальше, есть ниша, в которой вы будете ждать сигнала.

Тут орк снял с себя кожаную безрукавку и, одев на девочку, плотно вокруг нее обернул, ребенок оказался почти полностью прикрытым от водяных брызг. Дима он подпоясал крепкой веревкой, а на шею мальчику повесил амулет, похожий на хрупкую деревянную коробочку.

— Когда погаснет свет, привяжешь сестру к себе, разломаешь амулет и спрыгнешь вниз. Запомни, сначала надо разломать коробочку и только потом прыгать. Понял?

Дим согласно кивал, почти не слушая орка, он собирался с духом, чтобы ступить на узкую каменную дорожку, пройти до ниши, не упасть самому и не уронить сестру. Все оказалось не так тяжело, видимо волны обтесали в свое время стены, поэтому дети прошли до ниши без особенных проблем. Самым страшным для них стало одиночество, орк остался охранять проход к реке. От приступа паники брата и сестру отделял лишь неровный свет висящего перед ними "светлячка" — показатель того, что их последний щит перед убийцами еще жив.

Время тянулось бесконечно, Диму казалось, что свет слабеет с каждым доносящимся взрывом. Нана сначала громко плакала и требовала отвести ее к папе, но теперь от усталости лишь хныкала и опиралась на спину брата. За это время Дим перепел все известные ему песни, рассказал кучу веселых историй, но это уже мало помогало, страх потихоньку охватывал детей. Грохот становился все громче, орки дорого отдавали свои жизни, но звук боя приближался. Мальчик уже согласен был отдать жизнь, лишь бы избавиться от этой страшной неизвестности, только сестренку было жалко, восемь лет слишком малый возраст для смерти. От охватившей его безнадежности он стал громко звать на помощь, даже просил милости у всех богов, но, естественно, ему никто не ответил. Дим так часто хватался за амулет и веревку, что коробочка стала скользкой от пота и норовила выскользнуть из рук, мальчик стал лихорадочно вытирать ее полой рубашки.

Тут "светлячок" стал тускнеть и моргать — дети с ужасом ждали решения своей судьбы.

Глава 15.

Ситуация складывалась не в нашу пользу — люди старательно уничтожали все живое, до кого могли дотянуться, а мы ничем не могли помочь, так как щит не пускал нас внутрь. Одно обнадеживало — раз маги Че так активно применяли свои силы, значит, внутри полога еще было кому сопротивляться.

— Дед, а что там под землей могло так заинтересовать людей?

— Там тайное поселение, укрепленные пещеры, со складом продовольствия и оружия. — Торрин разговаривал со мной, не отвлекаясь от наблюдения за боем. — Совет издавна оборудовал сеть таких убежищ, сам понимаешь, в степи все видно, как на ладони, а это, временами, ни к чему.

Понятно, орки прятали здесь каких-то людей с детьми, а вот магам Че это очень не понравилось, вот они и пришли исправить ситуацию. И должен заметить, они уже достаточно близки к решению основной задачи, судя по огромной яме в земле, на дне которой люди азартно кого-то убивали. Вы не подумайте, что мы все чинно сидели, пока наших родичей добивали внизу — обмен мыслями занимал очень малое время, но пора было и удивить наших ночных "гостей".

Я приказал облететь щит по периметру, старательно настраиваясь на ребенка, просившего помощи. Дети нашлись под землей, практически на границе полога тишины, поэтому у меня и появилась возможность их услышать, видимо, орки спрятали людей в дальний коридор, и его длина позволяла выйти из-под действия заклинания. Правда, орков пока не удалось нащупать ментально, но будем надеяться, что живых еще достаточно много. В магическом зрении становилось понятно, почему Совет выбрал именно это место для схрона — точно над поселением было пересечение мощных линий Ора, так что шаманы могли отбиваться и малыми силами достаточно долго, от эльфов, так как линии Эль были совсем слабенькие. А вот с людьми этот номер не прошел, рядом проходила средняя линия Че, но хорошо подготовленным нападавшим этого пока вполне хватало. Я даже увидел места, куда прицепили люди свои заготовки для магической подпитки, значит, первое, что я должен сделать, это лишить напавших энергетических поступлений извне, тогда можно будет попробовать уничтожить полог и щит.

К тому же только в условиях реального боя можно было проверить некоторые мои разработки, тут как раз появились кандидаты на роль испытателей. Орки могли только обеспечивать безопасность тела, несмотря на нашу ментальную связь, никто из шаманов не мог оперировать чужими энергиями, так что все упиралось в меня и мои способности. Вот сейчас их и проверим...

Мы приземлились у одного из выходов силовой линии Че, мне нужно было место пересечения людских заклинаний с ней, здесь изменить движение энергии было проще всего. Телохранители разошлись полукругом, прикрывая меня от магов, дед же, как самый опытный из нас, встал рядом, являясь моим последним рубежом обороны. Дирижабль отогнали за холм, чтобы его не сожгли случайным взрывом. Пора.

Чтобы не потерять концентрацию я закрыл глаза и сосредоточился на силовых линиях, щит был настолько плотен, что людские плетения за ним не просматривались. В точке пересечения магических структур и силовой линии я просто стал вытягивать силу из заклинания. Вначале было ощущение, что пытаюсь ладонью перекрыть ручей — сила увиливала из-под пальцев и старалась не выходить из привычного русла, но постепенно, прилагая усилия, мне удалось добиться своего, щит стал бледнеть, и, наконец, пропал. Тут же появился и звук сражения, крики и запах гари.

— Все, они могут нас видеть, так что осторожно.

Ответ от телохранителей пришел по ментальной связи, так что перекрикивать грохот взрывов не было необходимости.

— Дед, живые есть?

С исчезновением полога клановые амулеты должны были работать, так что если кто-то выжил, то мы сразу об этом узнаем. Тем временем мне некогда была настраиваться на поиск орков — мне вполне хватало людей, сейчас они были прекрасно видны из-за красных силовых нитей (так я видел заклинания и амулеты магов Че), буквально опутавших нападавших с ног до головы. Кроме того, у каждого в сумках было по несколько десятков ярко алых клубочков, да эти маги представляли собой ходящие арсеналы — столько у них с собой заготовок огнешаров, которые полностью были готовы к употреблению, достаточно только бросить в нужное место и активировать заложенное плетение небольшим количеством силы Че. Да, парни пришли в гости не с пустыми руками, теперь понятно, почему из ямы непрерывно доносился грохот взрывов, с таким боезапасом людям просто не было необходимости экономить.

Конечно, могло бы показаться странным, почему такое количество магов Че до сих пор не обвалили подземные галереи укрытия, похоронив под камнями всех обитателей схрона, но с людской магией все было не так просто. В истории известны случаи, когда сильные маги устраивали осыпи, обвалы и даже небольшие землетрясения, но только в том случае, если у них было достаточно времени на подготовку, поэтому и использовались маги Че в большинстве своем при обороне. Здесь же люди активно нападали, поэтому и старались обойтись огненными шарами, и надо отметить, что оркам и этого хватало за глаза, судя по бледнеющим синим аурам, трое шаманов умирали, не далее, чем в тридцати саженях от нас, так что пора было приступать к активным действиям.

— Орки закрепились в нескольких дальних коридорах, Эчеррин, а люди почти все на поверхности, — дед уже переговорил с обороняющимися и докладывал обстановку. — Храмовники стараются глубоко не лезть, а больше огнешарами бросаются.

— Жить хотят, гады!

Тени людей были хорошо видны на фоне взрывов и полыхающих костров, горели деревянные балки, когда-то поддерживающие свод пещеры, вещи, продовольствие, я бы не удивился, увидев расплавленный камень. Люди расположились по краям воронки и все время бросали шары. Насколько я понял, они добивались того, чтобы в пещеры нагнетался раскаленный воздух, чтобы с гарантией убить там все живое. Перейдя на магическое зрение я увидел всех людей, находящихся на поверхности, из них особенно выделялись двое — от количества навернутых на них защит и пологов рябило в глазах. Судя по всему, это были самые сильные маги группы, значит, убивать их надо было в первую очередь, осталось придумать, как. Маги озаботились многослойной защитой, последняя из которых прикрывала и сумки с боевыми артефактами — просто так не доберешься. Присмотревшись, а нашел все-таки слабое место в защите магов Че — когда они бросали заготовку и активировали заклинание, то на мгновение рука человека оказывалась вне действия полога и в щите получалась брешь. Подловив мага в тот момент, когда он замахнулся, но еще не бросил свой снаряд, я маленьким вливанием силы Че заставил его сработать, и заготовка взорвалась прямо в человеческой руке. Я думал, что на этом все и закончилось, но нет — защита попыталась сохранить хозяину тело, и охватило поврежденную конечность, тем самым тем самым заключив огнешар внутри себя. Тут произошел конфликт между несколькими ранее наложенными заклинаниями защиты, поддержания здоровья, магической концентрации, так что неудивительно, что эта смесь взорвалась — зрелище получилось незабываемым, внутри огненного кокона корчилось тело мага, но личная защита все не давала ему умереть. И тут я заметил, что от такой концентрации энергии, заготовки в сумке стали разогреваться и светлеть — до меня дошло, что сейчас детонирует весь боезапас мага, а ведь там много чего есть, опасного для окружающих. Пришла пора прятаться.

-Ложись!

Мы как единый организм бросились на землю, пара моих орков закрыла меня своими телами и накрыла нас воздушным щитом.

Бабах! Бух!

Над нами пронеслась волна раскаленного воздуха, и я почувствовал, что орки с трудом удерживают над нами щит, пришлось поделиться с ними силой. И тут началось настоящее веселье, судя по всему, щиты остальных храмовников не выдерживали и когда человек переставал бороться за свою жизнь, весь боевой запас начинал взрываться. От грохота близких взрывов хотелось зарыться в землю с головой, по связи пришла боль от ожогов нескольких моих орков, причем страдали они от вдыхания раскаленного воздуха, надо было что-то срочно делать, иначе из этой ямы никто из нас не выберется живым. Телохранители с силой вжимали меня в землю, не давая поднять головы, так что мне оставалось только быстро придумать план нашего спасения, да и осажденных, если кто остался еще жив, надо было все-таки спасти.

— Щиты двойные выставили? — громкий голос деда в голове отдавался зубной болью. — Приготовились!

Я подумал, что Торрин организует сильный ветер или дождь, чтобы охладить все вокруг, но дед поступил намного проще — он вытянул на поверхность мощную водяную жилу и из земли забили огромные фонтаны, быстро заливая все низкие места.

Думаете, я облегченно вздохнул? Как бы не так! Когда тебя, разгоряченного боем, вдруг заливает ледяной водой, а на дворе зима, то такое спасение вызывает некоторые двоякие ощущения. Не успели мы встать с земли, как уже походили на толпу жалких мокрых пацуков — вот тебе и герои-спасители детей. Кстати, о детях, вода, спасшая нам жизнь, хлынула в уцелевшие коридоры подземелья. О, боги, там же сейчас всех утопит!

Я всмотрелся под землю, в поисках оставшихся в живых — дети выжили, да и орков пару есть... И тут я увидел, что стены подземелья, поврежденные многочисленными взрывами и воздействием огня, от холодной воды сперва покрылись сетью мелких трещин, а потом стали обваливаться, как карточный домик. Похоже, мою первую спасательную операцию не переживет никто.

Что за невезение!

* * *

Ведил, капитан отряда Че понимал, что доживает последние мгновения своей долгой жизни — силы стремительно утекали на поддержание щита, но бушующий вокруг огонь не давал шансов на спасение. Довольно печальный конец прекрасной карьеры.

А ведь еще вчера ничего не предвещало катастрофы — два отряда благополучно добрались до тайного орочьего поселения, не замеченные клановыми патрулями, а ведь провести шестьдесят человек вглубь орочьих земель было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Это только кажется, что степь большая и в ней легко укрыться, на самом деле, только наличие у всех храмовников Дара позволяло скрытно передвигаться на открытой местности. Много сил уходило на поддержание полога невидимости и сокрытие следов на снегу, но у людей не было выбора — без доказательств смерти последних Бруков у них не было дороги назад.

Простые люди завидовали магам, их возможностям и долгой жизни, только вот народ не учитывал, что за все надо платить и, фактически, среди магов не было самостоятельных и независимых специалистов — еще в храмовых школах все ученики крепко привязывались ментально, материально и физически к храмам, магическим ложам или государственным службам. Впрочем, все эти организации были близки по духу и влиянию, и Ведил давно подозревал, что это просто разные стороны одной медали.

Когда капитанов двух отрядов храмовников вызвал к себе Тарив Чемен, всесильный глава Тайной стражи Чедана, Ведил даже представить не мог, что за странное задание они получат — отлов беглых преступников, не имеющих магического дара, был занятием совершенно других служб. Однако спорить с Чеменом было бы крайне неразумно — таких глупцов обычно находили с перерезанным горлом в какой-нибудь подворотне, так что храмовники почтительно выслушали инструкции и удалились из дворца.

В рейде на земли орков не было бы ничего необычного, если бы не требование привезти головы четырех человек, двое из которых были детьми — при всем цинизме, пришедшем за века службы, Ведилу претило убийство невинных и беззащитных. Но он не дослужился бы до капитана, не умея идти на компромисс — жизнь заставляла совершать поступки, отягощающие совесть, так что в путь отправился без особых переживаний. Два храмовых отряда — это сила, с которой вынуждены считаться, только главы государств могли ставить условия бойцам Че и, естественно, верховные жрецы — остальные предпочитали договариваться, с изрядной выгодой для капитана и храма. Этот рейд должен был принести Ведилу долгожданный титул, хорошее поместье и наследственное дворянство, так что Бруки заранее были обречены, единственное, что мог для них сделать капитан — это подарить детям быструю смерть. По теперешним временам не так уж и мало.

По клановым землям передвигались ночами, с орочьим проводником, который гнал за отрядом стадо в сотню голов, так что следы лошадей затаптывались и это давало некоторую гарантию более позднего обнаружения. К тайному поселению вышли через две недели после пересечения клановых границ, и на первый взгляд низинка между высоких холмов была покрыта нетронутым снегом, но для магов маскировочные пологи не могли стать препятствием, так что к вечеру люди уже знали место входа и примерное количество охраны. Конечно, шаманы в подземелье были, но храмовники не применяли активных заклинаний, поэтому никто из орков не поднял тревогу, а с наступлением темноты стало уже поздно — люди поставили полог молчания и приступили к штурму.

Вначале все по намеченному сценарию — шаманы выставили свою охрану прикрыть их отход вглубь подземелий, а сами постарались активировать свои ловушки, предназначенные для нежданных гостей. Храмовники воевали с орками не один раз, поэтому знали примерную схему действий зеленокожих при внезапном нападении — бойцы защищали шаманов до последнего, так что перебить их огненными шарами было несложно. Правда, простых орков оказалось многовато, около сотни, но для двух отрядов Че они не составили проблем (храмовники потеряли при первом, самом тяжелом штурме, восемнадцать бойцов, но это были рядовые, так называемые "оправданные" потери, но сильнейшие маги сохранили свою боеспособность). Потом стало сложнее — орки обвалили несколько основных коридоров, а выискивать шаманов по разветвленной сети отнорков ночью на их территории было самоубийством, поэтому храмовники просто стали закидывать оставшийся свободным вход заготовками с огненными шарами, стараясь выжечь подземелье изнутри. Дело это было относительно безопасное, но долгое, поэтому маги собрались по краям воронки и планомерно обрабатывали ее огнем, даже по самым скромным подсчетам, к утру в тайном селении не осталось бы ни одной живой души. Храмовникам пришлось бы только осмотреть трупы и забрать доказательства смерти Бруков и скрытно уйти, но жизнь распорядилась иначе — совершенно неожиданно к оркам пришло подкрепление и вся операция пошла под откос.

Заметив малый дирижабль, чуть не влетевший в "огненный щит", Ведил лишь с легким злорадством краем глаза наблюдал за десятком орков, бегающих вокруг и не имеющих возможности помочь осаждаемым, но это продлилось недолго — какой-то совсем молоденький шаман встал рядом с границей щита и стал работать с энергией. Храмовник не испытывал никакого беспокойства, так как проломить щит, подготовленный лучшими магами Чедана мог только кто-то из архимагов или верховных жрецов Че, но не шаман, тем более мальчишка. Каково же было его изумление, когда он почувствовал колебания силовой линии Че, а затем полог тишины и огненный щит лопнули, как мыльные пузыри, будто кто-то разом вытянул всю энергию, закаченную в заклинания. Ведил сразу отдал приказ сержантам боевых пятерок перестроить схему обороны, но было уже поздно — странный орочий маг стал нарушать балансировку сил в магических заготовках и у храмовников стал взрываться боезапас.

То, что последовало за этим, было просто ужасно — крики сгорающих заживо бойцов, ощущения их предсмертных мучений потоком шли через амулет связи и не давали толком сосредоточиться, и перейти к активной обороне. Из-за огромного количества сработавших огнешаров температура в воронке повысилась настолько, что под магами горела не только земля, но и кое-где оплавлялся камень, естественно, щиты у даже у сержантов не выдерживали, а без защиты люди моментально сгорали. Одно хорошо, к тому моменту маги уже в большинстве своем были мертвы, вдохнув раскаленного воздуха. Как самому сильному из отряда, Ведилу предстояло умереть последним, в полной мере вкусив огненную смерть, которую он готовил для своих врагов. Вдруг с неба хлынула ледяная вода, раскаленные камни яростно шипели и плевались паром, но влаги было так много, что огонь быстро погас, а храмовника заколотило от холода и перенесенного страха.

Тут земля под человеком дрогнула и с каким-то протяжным вздохом стала уходить вниз.

* * *

Происходящее в подземелье казалось бредом сумасшедшего — по уцелевшим коридорам с ревом катил водяной вал, а вслед за ним с грохотом обваливались стены, закрывая выжившим путь к спасению. В магическом зрении можно было наблюдать, как истончаются наложенные на проходы укрепляющие заклинания, не справляющиеся с запредельной нагрузкой. В страхе я нашел ауры детей, те прятались в маленьком отнорке, рядом с ними было несколько совершенно истощенных магически шаманов, которые уже не в состоянии были поставить полог и защитить малышей, судя по той скорости, с которой затапливалось подземелье — жить им осталось совсем немного.

Что же делать? Я чувствовал, что эти дети чем-то важны, иначе никто не подставил такое количество орков под нож человеческих магов и вот теперь они должны погибнуть от слишком энергичного спасения. Наблюдая за потоком, протискивающимся во все более узкие коридоры, я лихорадочно искал выход из создавшегося положения, и тут, поддавшись какому-то наитию, просто заморозил воду, почти добравшуюся до людей.

— Неплохо, — голос деда заставил меня вздрогнуть. — Пожалуй, это единственный выход спасти хоть что-то.

Я так привык к присутствию в моем разуме Торрина, что уже почти не обращал внимания на его мысли, проскальзывающие на заднем плане моих размышлений. Сейчас я даже не мог с уверенностью сказать, чья это, собственно, была идея с заморозкой — моя или деда. Но получилось на удивление удачно — ледяная пробка перекрыла путь оставшейся воде и заодно поддержала свод коридора, не дав ему обвалиться. Теперь можно было перевести дух и не спеша рассмотреть, что же вышло, в конце концов, из нашей спасательной операции.

— Да выловите его! Что вы возитесь?

Крик Торрина заставил обратить внимание на происходящее вокруг, а посмотреть было на что — вся некогда уютная долинка меж высоких холмов была в следах взрывов, от снега не осталось и следа. На месте бывшего поселения находилась огромная яма, стремительно наполняющаяся водой — скоро здесь образуется приличных размеров озерцо, так что о тайном поселении в этом месте можно благополучно забыть.

Уже почти рассвело и мне прекрасно было видно, с какой неохотой пара орков пыталась вытащить из ледяной воды слабо барахтающегося человека — похоже, это единственный живой маг ЧЕ, попавший к нам сегодня в руки. Думаю, ему придется ответить на пару возникших к нему вопросов.

О, вот и любопытные прибыли, которые будут ему эти вопросы задавать — до нас, наконец, добрался караван Совета в полном составе, и из огромного транспортника выходили десятки орков и брали долину под свой контроль. Только получив подтверждение, что местность безопасна, к нам с дедом стали подходить члены "могучей кучки".

— Да, Торрин, изрядно ты здесь порезвился, — брезгливо поджимая губы, высказал свое отношение к произошедшему Зуррин. — Как я понял, ты не успел спасти людей? Крайне опрометчиво с твоей стороны, на них были возложены большие надежды.

Не понял. Это что, он хочет все потери от ночного боя поставить нам в вину? Я внимательно оглядел всех старейшин, однако, по лицам этих опытных вояк ничего нельзя было понять, но их молчание становилось весьма намекающим. Я ментально убедился, что дети живы и мои орки указали бойцам место, под которым находилась часть уцелевшего подземелья. Бойцы активно взялись за работу и скоро вытащили на поверхность двух дрожащих человеческих детей и нескольких измученных орков. Убедившись, что предмет разговора жив и, относительно здоров я решил вмешаться в высокопоставленный диалог.

— Люди живы, какие к нам еще претензии?

Несколько членов Совета одобрительно мне улыбнулись, но мешать Зуррину высказывать его точку зрения, не стали. Мои орки тем временем оказывали первую помощь нашим, пострадавшим в этом бою, на ногах осталась только боевая пятерка, так что вести долгие разговоры у меня не было ни времени, ни желания.

— А Совету уже не интересно, как два отряда храмовников Че оказались в глубине наших земель? — Конечно, по сравнению с ними я сущий ребенок, но и мне есть что сказать. — Эта ситуация ставит перед кланами задачу срочного поиска предателя в наших рядах, люди не пробрались бы сюда без орочьей помощи, а вас волнуют только мелкие вопросы престижа.

Скрежет зубов Зуррина был слышен, казалось, по всей долине, Торрин и остальные члены Совета с немалым интересом наблюдали за развитием событий. Похоже, свое право на самостоятельные решения мне придется доказывать здесь и сейчас. Тут несколько бойцов, кряхтя от натуги, дотащили до нас здоровую глыбу льда, один из орков старательно протер ее какой-то тряпкой, и мы все увидели человека, замурованного внутри, выражение ужаса на его лице говорило о том, что при заморозке он был еще жив.

— А это что?! — От Зуррина повеяло такой злобной радостью, что я понял, что с этим человеком что-то не так. — Это называется спас?

Так это не один из нападавших?

Упс! Неудобно получилось...

Глава 16.

Я ходил вокруг ледяной глыбы и прикидывал возможные пути размораживания ее содержимого, так как оставить человека в таком виде не было никакой возможности — Совет категорически потребовал вернуть пострадавшего в мир живых. Оказывается, этот мужчина являлся последним взрослым представителем рода Бруков (вспоминая лекции политической географии, которые читал мне в Стоглаве королевский герольд, в Чедане они имели некоторое влияние), поэтому кланы были сильно в нем заинтересованы. Но в таком состоянии "могучая кучка" не могла его использовать, поэтому я был назначен главным виновным в произошедшем (все тут же забыли, что без моего участия в тайном поселении нашли бы только следы пепла). Теперь главной моей задачей было вернуть новому главе рода Бруков пристойный вид, осталось решить сущую мелочь — узнать, как это можно сделать.

Я пока что видел только два варианта размораживания — "с головы" или "с хвоста", т.е. вначале попытаться восстановить функции мозга, а потом заняться телом, или наоборот. Так как раньше я никогда такого не делал, то и к возможным результатам этого процесса относился весьма скептически, но особого выбора не было — человек действительно нужен Совету, и желательно, в своем уме.

Конечно, такое важное дело никто не оставил на самотек — рядом со мной находилось несколько весьма опытных шаманов, имевших большой практический опыт исцелений, да и Торрин обещал помочь, но сейчас все зависело от меня. Если бы я только знал, как это сделать. Недостаток лечебной практики заставлял меня испытывать неуверенность в своих силах, к тому же в этом случае у нас была единственная попытка и в случае неудачи, пришлось бы оправдываться перед Советом, чего мне совсем не хотелось.

— Дед, не может быть, чтобы у вас не происходило что-либо похожего, ведь шаманы работают с водой во всех ее проявлениях, так неужели никого не замораживали?

— Почему же, было и не раз, — Торрин вздохнул, покосился на стоящих рядом шаманов и продолжил. — Но никого из них не удалось оживить после размораживания.

Вот он что! Теперь понятно, почему вокруг меня трутся наблюдатели от Совета — они просто хотят убедиться в моей ошибке и потом содрать с меня и моего клана компенсацию за потерю важного союзника. А я-то думал, что эти старикашки поддержат меня магически или хотя бы толковым советом. Да, разбежались! Но с человеком придется работать очень аккуратно, может и оживет, бедолага.

— Основная проблема была в том, что из тела к моменту размораживания уходила душа, и никто так и не смог вернуть ее обратно, так что у орков замороженные считаются умершими и сжигаются, но с человеком можно и попробовать, вдруг у тебя что и получится, протестовать все равно некому, из его родни только дети остались.

Так, значит, душу придется искать, впрочем, что я переживаю, может она все еще здесь, времени-то прошло совсем мало. Пристально вглядываясь в глубину льда, я пытался увидеть душу человека, но создавалось впечатление, что там ничего нет. Конечно, перестроив зрение, я мог старательно пересчитать все косточки в человеческом теле, но астральную сущность, составлявшую душу любого разумного, уловить так и не удалось, а без нее нет смысла размораживать глыбу. Я почти смирился с проигрышем, когда уловил краем уха тихий шепот "ноги, на ноги посмотри". Странно, для ментальной связи с моими орками голос звучал слишком слабо, оглянувшись, и не найдя никого поблизости, я убедил себя, что мне показалось, но тут на ухо опять прошептал кто-то "ноги, пусть глыбу положат на бок". Так и не узнав, кто же это мне подсказывает, я просто приказал положить ледяную статую на землю — в любом случае, с задачей я не смог справиться самостоятельно, так что хуже уже не будет.

Интересно, оказывается, в момент замораживания человек стоял на ровной поверхности, поэтому подошвы сапог не были покрыты льдом. В магическом зрении прекрасно была видна астральная сущность, цепляющаяся за свободную часть тела, получается, у Брука душа находилась, буквально, в пятках и категорически не хотела покидать земную оболочку — пострадавший изо всех сил старался сохранить себе жизнь. Прекрасно, теперь я знал, что надо делать и с азартом принялся за дело — прежде всего, подкормил душу силой Че и стал магически плавить лед, постепенно освобождая тело, естественно, со ступней. Вот так, потихоньку, душа стала опять занимать свое законное тело. Конечно, не обошлось без небольших накладок, оказывается, для того чтобы душа прочно встала на место, тело мало освободить ото льда, его еще необходимо согреть и напитать комплексной силой, так как по отдельности магия не приносила пользы. Теперь я понял, что шаманы и не могли бы вернуть душу на место, так как никто из них магией Эль и Че не владел. Работа была кропотливой, медленной и пока я занимался рутиной оживления, успел придумать пару-тройку вариантов комплексных амулетов, с помощью которых все это мог бы проделать и шаман со средним Даром. Перспективная должна получиться вещь.

— Не отвлекайся, — голос деда вернул меня на землю. — Как идут дела?

Я внимательно осмотрел человека — он уже был теплым, душа заняла свое место, но в сознание так и не пришел. Чего ему не хватает?

Ах, да, сердце!. Толчок силы заставил его вяло трепыхнуться, но постепенно пульс стал учащаться, пока не стал очень быстрым — сердце пыталось разогнать застоявшуюся кровь, с моей помощью это ему вполне удавалось. Так, вроде все — и теплый, и душа на месте, и сердце стучит... Тут дед подошел и кулаком стукнул человека в грудь, тот всхлипнул, задышал, открыл глаза и судорожно попытался что-то сказать. Наклонившись, я услышал.

— Дети, где дети?

* * *

Гонор сидел на неудобном стуле за столом и через силу приветливо улыбался соседке справа — обед почти подошел к концу и тягостную обязанность поддерживать хорошие отношения с соседями покойного барона Залесского можно считать выполненной. Год назад, в пору беззаботной жизни кронпринца, он на нее не обратил бы никакого внимания, более того, мелкие дворяне могли только издалека наслаждаться лицезрением наследника короны, а теперь...

Прошло уже две недели после гибели хозяина замка, а от короля Либерии нет ни письма, ни отряда тайной стражи — такое впечатление, что безвременная смерть приграничного барона совершенно не заинтересовала власти, но такого просто не могло быть, значит, все неприятности еще впереди. Да, собственно, они уже начались — притихшие поначалу после громкого убийства соседи, стали активно интересоваться состоянием здоровья малолетнего Чебовина? А также планами Гонора в отношении мальчика и его наследства. Причем каждый из них считал своим долгом предъявить долговые обязательства покойного, попутно рассказывая, как они дружили с бароном, пользовались его безоговорочным доверием и, даже являлись его отдаленными родственниками. Оставалось только выбрать устраивающего власти опекуна и собирать вещички, но принц присмотрел баронство для себя — из него выйдет прекрасная временная база, наличие которой позволит ему прервать бесконечное бегство и начать претворять в жизнь многочисленные планы по возврату короны. Так что он не видел более подходящей кандидатуры на роль опекуна малолетнего барона, кроме собственной. Осталось только заручиться поддержкой Арчиба и все детолюбивые соседи останутся при своих интересах. Только вот долгое молчание короля Либерии заставляло чувствовать себя неуверенным в исполнении своих планов.

Как и следовало ожидать, в сельской местности очень трудно долго удерживать что-либо в тайне, поэтому его настоящее имя и положение давно стало темой для соседских пересудов, так что он совсем не удивился, что многочисленные посетители обращались к нему, как к царственной особе.

— Ваше Высочество, как долго вы намерены пребывать здесь, у нас? — Собеседница явно считала себя звездой местного дворянского общества, поэтому не стеснялась задавать наводящие вопросы представителю монаршей семьи. — Представляю, как вас утомила наша сельская размеренная жизнь, где главной новостью месяца является появление племенного жеребца у соседа!

— Ну, в последнее время вам тут есть о чем поговорить и без уточнения животной родословной.

Тонкий намек на то, что ему "перемывала косточки" вся округа, старательно пытаясь вызнать пикантные подробности трагедии через слуг и даже селян, совершенно не смутил местную красотку, жену одного из соседних баронов — для того, чтобы сбить эту "гончую" со следа очередной сенсации, этого было явно не достаточно. Слишком многие были заинтересованы в таком сладком кусочке, как оставшееся без присмотра земельное владение — у некоторых из его собеседников уже выросли сыновья, которым совершенно не помешала бы такая собственность, да и прилагающийся к ней титул. Так что все они любезны с ним лишь до тех пор, пока он не предъявил свои претензии на опекунство над мальчишкой. Теперь понятно стало облегчение Зима, когда Гонор озвучил свои планы на ближайшее время — с такими соседями Чебовин лишился бы наследства, а то и жизни, в течение одного года. Тут опять пришлось отвлекаться на даму справа, та старалась не выпускать его из цепких объятий своего внимания.

— Ваше Высочество, можно мне назвать вас просто Гонором? — с придыханием произнесла женщина, многозначительно коснувшись кончиками пальцев его руки.

А вот это уже наглость, давно ему так активно не навязывали своего общества, у этой провинциалки оказалась железная хватка — она старалась извлечь максимум выгод от знакомства с королевским племянником. Окинув взглядом всех присутствующих, он понял, что местное общество старательно изучает его, даже не особо пряча пристальных заинтересованных взглядов. От необходимости ответа избавило появление Зима.

— Ваше Высочество, прибыл отряд стражи для вашей защиты, и привезли письмо короля.

Вовремя, а то местные дворяне уже начали утомлять. Стараясь не показать своего нетерпения, он покинул обеденный зал.

— Они в кабинете, — Зим увидел недовольное выражение лица принца и бросился оправдываться. — Кто я такой, чтобы ограничивать в чем-либо людей из Тайной стражи?

Он прав, либерийцы при всей своей экономности не жалели денег на обеспечение внутренней безопасности страны, может быть, именно поэтому и сохранили своего короля, в отличие от Саррана. Так что сотрудники Тайной стражи в стране пользовались заслуженным уважением и авторитетом, что весьма помогало Арчибу Второму удерживать за собой престол без особых проблем, по крайней мере, со стороны своих подданных. Однако, излишняя активность стражи могла сильно помешать принцу в его планах — не все дела стоило доводить до сведения широкой общественности, достаточно того, что обучением будущей освободительной армии Саррана занимались сугубо либерийские ветераны. Так, самовольное занятие рабочего кабинета в отсутствие пусть номинального, но хозяина, говорило о попытке расстановки сил в их группе, что Гонора совершенно не устраивало. Придется сразу ставить людей на место, иначе ему придется всю оставшуюся жизнь играть роль марионетки. "Нет уж! Достаточно я имел неприятностей за прошлую легкомысленность, теперь никто не вырвет будущее из моих рук!". С таким настроением он решительно вошел в кабинет.

За столом, на хозяйском месте вольготно расположился Сирус Сантийский, глава Тайной стражи Либерии, личность весьма неоднозначная — в его возрасте, а ему едва перевалило за сорок, занять такой высокий пост без серьезной протекции со стороны знатных родственников было почти невозможно, однако это ему удалось. Происходил министр из старой дворянской семьи, небогатой даже по либерийским меркам, не имел абсолютно никаких магических способностей и поступил на службу в весьма юном возрасте. Через двадцать пять лет он занял кресло главы стражи и был уверен в своем будущем. Гонора знакомили с Сирусом еще в прошлый приезд принца в Либби, точнее, это дядя Арчиб явно хотел, чтобы его кабинет составил свое мнение о племяннике, так что мужчины встретились, как старые знакомые.

— Ваше высочество, как я рад, что это происшествие закончилось для вас благополучно! — Приятный баритон главы стражи будто призывал довериться его обладателю. Не вставая с кресла, Сирус доброжелательно кивнул принцу и гостеприимно указал на стул, приглашая присесть. — Разговор у нас будет долгим, так что располагайтесь с комфортом.

Грубовато сказано для придворного, имеющего очень большой опыт общения с высокопоставленными особами, значит, либо специально провоцирует Гонора на конфликт, либо знает что-то такое, что значительно ухудшает положение королевского родственника. Принц не собирался занимать выжидательную позицию, поэтому пошел навстречу желаниям гостя.

— Вы привезли документы, подтверждающие мое опекунство над малолетним бароном Залесским? Дядя обещал мне всемерную поддержку, я и так слишком долго ждал вашего приезда.

Гонор проигнорировал предложенное кресло и, подойдя к окну, отодвинул тяжелую штору и присел на подоконник. Этим поступком он добился сразу нескольких целей: помешал главе стражи вести разговор в прежнем русле, заставил его покинуть громоздкое хозяйское кресло и оказался лицом к лицу с третьим присутствующим в кабинете — в углу, на стуле примостился благообразный старичок, судя по мантии, маг Че.

— Не могли бы вы представить второго моего гостя? — Гонор старался выглядеть намного более уверенным в своем положении, чем чувствовал себя на самом деле, но с такими людьми, имеющими большую власть в своих руках, не стоило показывать свои слабости. А то, что маг был далеко не рядовым, он совершенно уверен. — Нас не знакомили ранее?

— Ну как же так! — Дедок даже взмахнул от огорчения руками. — Я же Гордан, воспитатель твоей покойной бабушки, она нас и знакомила, лет двадцать назад. Неужели ты забыл меня, мой мальчик?

Вот только этого старого интригана и не хватало Гонору для полного счастья....

* * *

Я сидел на шкуре, брошенной на покрытую льдом землю, мечтая о том, чтобы все отстали от меня со своими вопросами и требованиями, и дали поспать хотя бы несколько часов. Этих старых хрычей из Совета совершенно не волновало, что я не ел и не спал двое суток, намагичился до полного одурения и замерз, как последняя собака — всех интересовали подробности оживления человека и спасение его детей. Такое впечатление, что орки не представляют себе своего "светлого будущего" без этого человека, даже странно, зная отношение к людям во всех кланах.

— Да кто он такой, этот человек, что вы носитесь с ним, как курица с яйцом?

На мой вопрос Торрин не торопился отвечать, поэтому ответил один из моих орков.

— Это последний из Бруков, вся зараженная область принадлежит ему, так что человеку есть за что мстить Чедану.

— А кланам какая с этого корысть? Там сейчас нет никого, кроме мародеров и войск, готовящихся к войне, а летом, вместе с зомби, Брукиния станет вообще гиблым местом.

— Не все так просто. — Торрин осуждающе покачал головой. — Ты совершенно перестал интересоваться политикой, это весьма недальновидно с твоей стороны.

Какая политика! Я устал настолько, что с трудом держу глаза открытыми, а дед читает нотации...

"Великий, мы поставили юрту — тебе пора отдохнуть". Голос одного из моих орков почти вернул меня к жизни, но надежду на передышку задавили старейшины, решившие устроить нам с дедом разбор ночных событий. Когда шаманы убедились в том, что нужных людей удалось спасти, то ко мне возникло множество вопросов, на которые совсем не хотелось отвечать. Видимо, я выглядел достаточно замученным, раз Торрин постарался взять основной удар на себя.

— Какие претензии к моему внуку, уважаемые? — дед сразу решил надавить на старейшин, так как оправдываться нам было не в чем. — Это из-за вашего недосмотра Эчеррину пришлось рисковать собой с кланниками. Как два отряда магов Че оказались в глубине наших территорий? И как они узнали, где находится тайное поселение? С моей точки зрения, без предателя в ваших рядах не обошлось!

Торрин старался говорить тихо, но, видимо, к таким же выводам пришли многие, так как охрана и несколько выживших орков стали подтягиваться к нам поближе. Члены Совета на слова деда реагировали тоже неоднозначно — кто искренне возмущался такими предположениями, кто недоуменно пожимал плечами, а вот Зуррин пристально уставился на меня, брезгливо поджав губы. Жаль, что нельзя залезть в мысли этого старикашки и узнать, за что же он меня так ненавидит.

События стали принимать неприятный оборот — охрана Совета взяла нашу компанию в кольцо, а толпу любопытных — оттеснять в сторону. Понятно, что ругани не избежать, но, учитывая, что собрались сильнейшие шаманы орков, как бы не докричались до серьезных проблем. Надо что-то делать, так как дед с Зуррином готовы были сцепиться прямо здесь, при куче свидетелей и подчиненных. Конечно, все шаманы умели держать себя в руках — возраст и опыт переговоров сказывались, но я прекрасно различал их чувства и настроение, поэтому и не сомневался, что может дойти до скандала с применением силы и магии.

Я встал и подошел к деду вплотную. То, что я собирался сделать испортит мне репутацию на пару лет, но, что не сделаешь для сохранения мира в кланах.

— Извините, что отвлекаю, — положив руку Торрину на плечо, я сильно сжал пальцы, предупреждая. — Можно все выяснить чуть позже, что-то мне нехорошо.

Даже не особо притворяясь, зашатался от слабости, ноги подломились, и я стал падать.

Все, можно отдыхать.

Старательно прикрыв глаза, я дождался пока меня занесут в юрту и осторожно положат на ковер. Мои орки встали снаружи, не допуская чужих к "телу", а дед присел рядом — нащупывая пульс, легонько похлопывая по щекам, то есть всячески показывая свою озабоченность моим состоянием. Только я расслабился и собрался вздремнуть, как Торрин больно ущипнул меня за мочку уха и сказал.

— Не спать! У нас слишком мало времени, надо быстро решить: остаемся здесь с Советом или вызываем Оррина с бойцами, потому что спокойно уйти нам не дадут.

— С чего вдруг? — От удивления я даже открыл глаза и попытался сесть. — Мы же спасли людей и орков, уничтожили чужих магов, так что нам должны быть благодарны.

— Да неужели?!

Дед скептически хмыкнул и посмотрел на меня таким взглядом, как будто пребывал в раздумьях о том, как в его родне мог появиться такой идиот.

— Давай посмотрим на все события немного под другим углом. — Торрин стал терпеливо объяснять прописные, с его точки зрения, истины. — Представь, что ты орочий шаман, столетия добивавшийся положения в клане, где все точно знают свое место и давно установилось равновесие между амбициями молодых и опытом старых. Все давно узнали предел своих и чужих возможностей, и тут появляешься ты — весь из себя талантливый, располагающий огромными силами, моментально вставший во главе собственного клана, богатства и милости богов валяться на тебя со всех сторон. Как ты думаешь, ни у кого не возникнет чувства зависти и желания отомстить за такую несправедливость распределения мирских благ? А твои амулеты, распространившиеся по кланам и позволяющие слабым шаманам увеличивать свои возможности и, следовательно, претендовать на должности, о которых еще вчера они не смели и мечтать?

Да, некрасиво получается — то, что другим доставалось тяжким трудом, мне преподнесли на блюдечке. Я воспринимал как должное все обрушившиеся на меня силы, даже временами тяготился многочисленными обязанностями, связанными с новым статусом главы клана. До меня только сейчас дошло, что многие хотели бы оказаться на моем месте и справедливо полагали, что знаниями и опытом намного превосходят малолетнего полукровку. Может быть, они во многом и правы....

Но я не сам выбирал свою судьбу и не им менять решения богов, так что шаманам придется смириться с самим фактом моего существования.

Раздумья о тяжкой доле непризнанных гениев прервал шум снаружи — кто-то пытался войти в юрту, несмотря на пассивное сопротивление моих орков. Прислушавшись, понял, что это "размороженный" страдалец, видно хочет поблагодарить за спасение. Я кивнул Торрину и он впустил навязчивого посетителя. Однако, вошел не только человек, за собой он тащил детей, с которых, собственно и началась вся эта история со спасением.

Выглядел вошедший, прямо скажем, не очень хорошо — бледный до синевы, всклокоченный, одетый в орочью одежду, которая была явно ему велика, человек не производил внушительного впечатления. Детей тоже одели кое-как, лишь бы все было сухое, так что семейство казалось компанией погорельцев, которых к тому же кто-то попытался утопить (я даже знаю кто, но людям сообщать не собираюсь). Но надо отдать должное — взгляд у человека был пристальным и жестким, все пережитое явно не смогло его сломить, а лишь заставило крепче ухватиться за своих детей.

— Мне сказали, что здесь отдыхает шаман, спасший мне жизнь, я хотел бы с ним поговорить. — Человек переводил взгляд с меня на деда, но, ни в ком из нас не признавал своего благодетеля. — Где же он?

— Вы не могли бы представиться?

Напористость человека стала раздражать. Отец семейства поднял подбородок и с достоинством произнес.

— Кенос ла Брук, из королевского дома Бруков.

Понятно теперь, почему кланы предоставили им убежище — до сих пор, несмотря на утрату суверенитета страны, Бруки были полновластными хозяевами в своей вотчине.

— Я разморозил, — про то, что он из-за меня оказался в таком положении, я скромно умолчал. — Слушаю вас.

Кенос удивленно посмотрел на меня, сомневаясь в том, что такой юный орк оказался таким сильным шаманом, даже обернулся к Торрину и, дождавшись подтверждающего кивка, стал говорить.

— Гмм. Я хотел бы узнать имя моего спасителя.

Смирившись с тем, что поспать в ближайшее время не удастся, я сел на ковре, сдвинув одеяло к стене шатра, и предложил людям сесть напротив, через очаг. Дети, изрядно уставшие за ночь, тут же уселись на подушки, а девчушка стала тянуть к себе большую теплую шкуру. Она раскраснелась от усилий, но молча пыхтела, пытаясь уволочь волчий мех. В конце концов, брат встал и накрыл ее шкурой так, что видно было только блестящий от пота носик и любопытные глаза. Дождавшись полного внимания аудитории, я произнес.

— Эчеррин, глава клана Храмовой долины... — внимательно посмотрев на Брука, я решился и продолжил. — Из королевского дома Саррана.

Человек ничем не выдал своего удивления, только чуть-чуть дернулся уголок рта, видно было, что он о чем-то напряженно размышляет.

— Скажите, а ваше человеческое имя не Эльчеор?

— Да.

Кенос не стесняясь, так пристально меня рассматривал, как будто оценивал рыночную стоимость — неприятное ощущение, я даже почувствовал облегчение, когда он повернулся к деду, спрашивая.

— А как вы узнали о нападении? Шаманы сказали, что маги использовали "полог молчания" и позвать бойцов невозможно.

— А за это вы должны благодарить собственного сына, от волнения у него проявился сильный Дар и Эчеррин услышал его крики о помощи.

Мальчишка, услышав подобные новости, открыл рот от удивления, но потом взял себя в руки и принял независимый вид, его отец продолжил свои расспросы.

— А кто возглавлял операцию по нашему спасению? Это должны были быть шаманы неимоверной силы, так как справиться с двумя отрядами храмовников магическим путем до сих пор считалось невозможным.

— Чтобы успеть спасти хоть кого-нибудь, мы не могли ждать остальной караван, так что все сделал Эчеррин, десяток его телохранителей и я.

Дед при этом скромно посмотрел в пол, и я чуть не рассмеялся — стесняется он, как же!

— Вот как? — Взгляд человека стал задумчивым, а я вдруг ощутил беспокойство, как будто чувствовал грядущие неприятности, но никак не мог понять, с какой стороны. — Не знал, что у орков подрастает такая талантливая молодежь. Так, говорите, глава клана? И это в таком юном возрасте?

Дед очень кратко ввел человека в курс моих дел, без стратегических подробностей, конечно, но опытному властителю и намека оказалось достаточно. Явно приняв какое-то решение, Кенос поднял детей, и они все подошли ко мне. Я попытался встать, но, повинуясь жесту Торрина, остался на ковре. Ожидая принесения очередной вассальной присяги, я был ошарашен, когда все трое встали на колени. Дело в том, что по общепринятому у всех разумных ритуалу, вассальную присягу приносили стоя на одном колене, там были нюансы — правое или левое, но это не столь важно. Важно то, что на обоих коленях приносили клятву раба или... принятия в род.

— Не понял, что такое?

Не обращая внимания на мои вопросы, человек достал кинжал, явно семейную реликвию, и надрезал правую ладонь сначала детям, потом себе. После этого они протянули руки ко мне. Тут было важно то, до какой части тела они дотронутся: если Брук коснется моего лба — значит, он хочет стать братом; груди — старшим сыном; руки — младшим сыном; ноги — рабом. Люди коснулись правой руки, кровавые струйки проложили себе дорогу по моей ладони, собираясь в небольшую лужицу в центре. Тут человек очень рисковал, потому что если я откажусь принять клятву, стряхнув кровь на землю, то он должен будет собственноручно зарезать своих детей и покончить с собой. Отец и сын напряженно следили за мной — они знали стоимость моего отказа, а вот девчушка явно не понимала, что происходит, пытаясь поджать обиженно дрожащую нижнюю губку, она уставилась на меня огромными, полными слез глазами.

Этим глазам я не мог отказать и сильно сжал руку в кулак, подтверждая принятие в род троих Бруков. Камень на эльфийском кольце мигнул кровавой искрой, утвердив магическую привязку. Теперь, сколько бы у меня не было детей, Кенос ла Брук будет младшим сыном, т.е. без права наследования, в тоже время я мог свободно распоряжаться его жизнью и имуществом.

Получается, что эти дети... мои внуки?

О, боги!

Глава 17.

Новоявленные родственники покинули юрту, и мы с дедом остались наедине.

— Если тенденция сохранится, Эчеррин, то через сотню-другую лет ты сделаешь членами клана весь мир. — Торрин явно был не в восторге от моего поступка. — Я понимаю, что это просто жалость, но ты слишком мягок для властителя. Доброе сердце для политика — большой недостаток.

Не могу сказать, что был совершенно не согласен с его словами, мне хватало ответственности и без приблудных людей, но я чувствовал, что поступил правильно. Чем-то эта семья была важна для нас, ощущение было трудноуловимым, почти незаметным, но в тоже время был абсолютно уверен, что сделал необходимое. Может быть у меня проснулся, наконец, фамильный дар предсказания? В любом случае, трое человек мой клан не объедят, а польза от их существования будет немалая.

— Дед, ты мог всему этому легко воспрепятствовать, — я решил высказаться сейчас, чтобы не накапливать обиды. — Тебе достаточно было отрицательного кивка, и человек с детьми уже бы остывали.

— Ты за кого меня принимаешь?! — Торрин от возмущения даже покраснел. — Я никогда не был детоубийцей и становиться им на старости лет не собираюсь. Но в семью принимать людей совсем необязательно.

Конечно, если бы человек не поставил меня перед выбором — принять их в клан или убить, ни о каких родственных связях не было бы и речи. Тут меня Кенос обыграл по всем статьям — одно дело быть беженцем и пользоваться жалостью чужой расы, и совсем другое — являться членом могущественной семьи.

— Знаешь, дед, совсем скоро ты будешь очень рад моему сегодняшнему решению. Эти люди еще докажут свою необходимость кланам, причем, неоднократно. — Я лег, закрыл глаза и произнес. — Могу теперь я выспаться, в конце концов!

* * *

Кенос ла Брук вывел детей из юрты и подошел к охране своего нового отца.

— Где мы могли бы прилечь и отдохнуть? Я и мои дети являемся...

— Мы знаем, — огромный орк с седой прядью, хотя выглядел совсем молодым, не стал выслушивать его объяснений. — Пойдемте, я покажу вам вашу юрту.

На холмах, ограждающих бывшую долину с тайным поселением, раскинулся большой лагерь — юрты, костры ... ветер принес ароматный запах жареного мяса. Кенос вдруг понял, что просто зверски голоден. Ели они вчера, еще до этой кошмарной ночи, которая навсегда запомнится кровью, пламенем пожара, смертельным ледяным холодом и диким страхом за детей. Брук давно смирился с близостью собственной смерти, даже гибель отца этой ночью воспринималась, как должная жертва богам за возможность спасти детей. Дети — это все, что у него осталось...

Кто бы мог подумать тогда, пятнадцать лет назад, перед коронацией Чемена XXIII, что решение семейного совета о дальнейшем настаивании фамилии Брук на присоединении династии к правящей пятерке Чедана, приведет к полному краху. Давуил Чемен не забыл о волнениях в Брукинии в начале своего правления и рассчитался с непокорными полной мерой. Сегодня практически некому напомнить королю о невыполненном обещании — от всей фамилии осталось лишь трое: сам Кенос, Дим и Нана. А ведь год назад у него была жена, шестеро детей, куча близких и дальних родственников, огромное состояние, земли, власть, уверенность в будущем...

Когда пришло первое сообщение о начале чумы, Бруки даже не стали принимать это во внимание — вся династия отличалась отменным здоровьем, да и семейные целители были всегда на высоте. Казалось, что беспокоиться совершенно не о чем... пока не пришло известие о смерти жены и старшей дочери. В ужасе от таких новостей, они с отцом сделали глупость и разрешили Диниру, его старшему сыну, уехать в Чедан, для выяснения правдивости сообщения. Казавшиеся тогда очень важными торговые переговоры не позволили Брукам вернуться домой, а потом возвращаться было уже некуда. Да и не к кому — семья, друзья, подданные — все погибли во время "орочьей чумы". От былого величия династии остались одни развалины и не погребенные мертвецы.

Едва Кенос осознал всю серьезность ситуации с эпидемией в Чедане, как в поместье, где жили Бруки, стали происходить весьма настораживающие события — ничем не спровоцированные нападения на людей животных и насекомых, несчастные случаи с прислугой и охраной. Охваченный горем человек ни на что не обращал внимания и выпустил ситуацию из рук. Когда Брук стал адекватно воспринимать действительность было уже поздно — семью буквально выгнали из поместья бывшие друзья, не пожалев детей и престарелого отца. К тому времени из десятка человек охраны никого рядом не оказалось — кто погиб, а кто и трусливо сбежал от "проклятой" семьи. Поэтому и оказались Бруки на глухой лесной дороге один на один с пятеркой наемных убийц. Те были так любезны, что перед нападением сообщили, по чьему приказу семье предстояло умереть.

— Тарив Чемен передает вам привет и пожелание удачного перерождения. — Издевательски поклонившись, произнес один из убийц.

Видимо, семейство производило поистине жалкое зрелище после пары недель бродячей жизни, если наемники даже не стали возиться с мечами и луками, а просто достали ножи. Это их и сгубило — большинство защитных амулетов семьи были рассчитаны на непосредственное нападение, что и позволило Брукам остаться в живых. Потом, когда все закончилось, они остались совершенно без защиты, так как припрятанные амулеты разрядились, денег и продуктов уже не было, знакомые и друзья отвернулись. Кенос не знал, что ему делать дальше и как уберечь остатки семьи — так что появление орочьего дирижабля он воспринял подарком богов.

Правда, подарок оказался упакован в кучу условий и ограничений, которые предъявили ему орки в обмен за помощь, но Брук был не в том положении, чтобы торговаться и выбирать, за вывоз семьи на безопасные территории он был готов на все. После тяжелых скитаний по осенним дорогам, жизнь в тайном поселении орков казалась хорошей и удобной — дети быстро освоились в подземелье, в первую же неделю облазили все коридоры и отнорки. Шаманы подлечили старшего Брука, охрана баловала детей безмерно. Дошло до того, что Нана уговорила бойцов катать ее на плечах и ездила на них при первой же возможности. Кенос пытался выяснить, во что ему обойдется орочья доброта, но у шаманов был один ответ.

— Это будет решать Совет, но настраивайтесь на переселение на острова.

Человек был уверен, что кланы решили использовать его в будущей войне с Чеданом и совершенно не противился этим планам — ему было за что мстить Чедану и правящей пятерке. Когда же шаманы убедили его в том, что "орочья чума" не случайная болезнь, а преднамеренное заражение, то Брука покинули последние сомнения. Единственное, что останавливало мужчину от немедленного вступления в клановый отряд — дети и отец, их сначала надо было доставить в безопасное место, создать им условия для нормальной жизни, только тогда можно было браться за оружие.

Но Тарив Чемен не зря славился отсутствием живых врагов — маги нашли Бруков и на орочьих землях. Кенос мало что запомнил из прошлой ночи — только быстрое прощание с детьми, бегство по подземным коридорам, кровь и запах горящей плоти — бойцы от огня закрывали его своими телами. Когда же шаманы выложились совсем, ставя щиты от огня, а от охраны осталось лишь несколько бойцов, пришла вода, снося все на своем пути. Человек уже готовился к смерти, когда всего его сковал леденящий холод, и пришла спасительная тьма.

Первое, что увидел Брук, очнувшись, — склонившегося над ним совсем юного орка со странного цвета глазами, губы его шевелились, но ничего не было слышно. Кенос понял, что их спасли, и ожившая надежда заставляла его спрашивать о детях, но ответа он никак не мог услышать — слух пропал, да и голова была, как в тумане. Только тогда, когда к нему подвели детей, и он убедился в их спасении, счастливый отец позволил себе потерять сознание.

Шаманы быстро привели его в чувство, подлечили, дали возможность переодеться и незамедлительно приступили к допросу — никак иначе град вопросов, сыпавшихся на него со всех сторон, назвать было нельзя. Кенос понял, что разговаривающие с ним орки занимают очень высокое положение в кланах, то как бесцеремонно они тормошили оставшихся в живых обитателей тайного поселения, говорило о многом. Конечно, никто не стал знакомить человека с каждым из прибывших персонально, но представиться во время разговора было бы вполне возможно. Шаманы же решали судьбу Бруков в его присутствии, даже не удосужившись спросить мнения самого человека. Такое отношение насторожило Кеноса, так как быть бессловесной пешкой в чужой игре он не собирался.

Да, орки помогли ему в трудное время, но это еще не означает, что человек теперь потерял право голоса в решении своей судьбы. К тому же споры среди влиятельных орков говорили о том, что кланы далеко не монолитны, что сразу поднимало вопрос о пересечении чужих интересов и даже о предательстве. Ничем иным появление двух отрядов храмовников в глубине орочьих территорий объяснить нельзя. Как опытный политик, Брук прекрасно понимал всю уязвимость собственного положения — пока он еще нужен кланам для осуществления их планов, к семье будут проявлять интерес и внимание, но как только необходимость отпадет, то его с детьми забудут на каком-нибудь отдаленном острове. Такая перспектива Кеноса совершенно не устраивала — зачем сохранять детям жизнь, чтобы потом сгноить их на орочьих выселках, в нищете и забвении. Значит, надо срочно искать покровителя — влиятельного, чтобы ему было по силам защитить интересы своих подопечных и в тоже время достаточно молодого, не закостеневшего в своих представлениях, чтобы мнение людей тоже принималось в расчет. Надо бы узнать, кто тот юноша, со странными глазами, может быть он подойдет?

Хотя человек и видел юного шамана почти мельком, но он произвел на него сильное впечатление — от мальчишки веяло чем-то жутким, и в тоже время завораживающим, как будто он притворялся молодым и неопытным, а в глубине, в самой сути, прятался кто-то огромный, мощный, непонятный...

И остальные орки, особенно шаманы, относились к нему слишком осторожно, как будто прекрасно знали, кто там скрыт, и старались его лишний раз не тревожить — это все заставило Брука рассмотреть кандидатуру юноши на должность будущего покровителя семьи. Если он в таком нежном возрасте заставил старейшин считаться с собой, то и у его вассалов будет достойное положение и безопасность. Когда Кенос шел на встречу с возможным сюзереном, то специально взял с собой детей, так как шаман был еще достаточно юн и хорошо помнил себя в детстве, следовательно, присутствие малышей может склонить чашу весов в пользу людей.

В юрте лежал молодой орк, почти подросток, визит Бруков явно помешал его отдыху, но откладывать переговоры было нельзя. Узнав подробности своего спасения и ночного боя, Кенос понял, что именно этому шаману он обязан жизнью своих детей, к тому же магические возможности юноши оказались весьма впечатляющи. Известие о том, что орк оказался на самом деле пропавшим принцем королевского дома Саррана, только утвердило человека в правильности его выбора. Осталось только убедить шамана в том, что ему настолько необходимы трое бездомных Бруков, чтобы принять их в клан, причем не в качестве временных гостей, а как членов семьи, со всеми правами и обязанностями, без возможности расторжения договора. Как же достичь желаемого? Ведь, по большому счету людям совершенно нечего предложить новой семье, кроме собственных жизней, которыми они и так обязаны оркам. Брататься было принято на поле боя, после взаимного спасения, а сейчас ситуация была не та. Что же придумать, как поступить? Разговор заканчивался, и надежды встретиться с шаманом позднее сводились к нулю...

Тут Брук вспомнил один старый обряд, поставил на кон жизнь семьи, рискнул... и выиграл!

Теперь, что бы ни произошло с Кеносом во время войны, дети его получили надежду на будущее...

* * *

Проснулся я уже вечером c мыслью о том, что хочу жрать. Да, ни кушать, ни есть, а жрать... Сейчас даже гадкие маринованные медузы, любимый деликатес моей "матушки", пошли бы в дело за милую душу. И разбудил, оказывается, меня манящий запах жареного мяса, значит, пришла пора завтрака, обеда и ужина. Телохранители не зря ели свой хлеб, поэтому у очага меня ждал поднос со всякой всячиной, которая не даст мне умереть от истощения. Я не стал никого звать — дед и охрана уже знают, что я проснулся, а остальные не настолько важны, чтобы отвлекать меня от принятия пищи. В последнее время хороших новостей ждать не приходилось, так что поем в одиночестве, пока не пришли и не испортили аппетит.

Насытившись, я сыто развалился на подушках, рассуждая — не поспать ли мне еще немного, так, для укрепления здоровья, но мечтам о безделье не суждено было сбыться. Снаружи послышался шум и в юрту вошел дед с парой шаманов из нашего клана.

— Эчеррин, ты уже проснулся? — Торрин окинул взглядом остатки моего пиршества и улыбнулся. — Хорошо, пора поговорить о делах наших скорбных...

Так и знал, что все они пришли не поздравить меня с победой в первом магическом бою, нет, опять приготовили какую-нибудь пакость.

— Что еще? Неужели вчерашних событий кланам недостаточно? — я с надеждой взглянул на деда. — Или нашли предателя, который привел сюда людских магов?

Шаманы замялись с ответом, и я понял, что моим надеждам на быстрое разбирательство между старейшинами не суждено сбыться.

— Найти предателя не удалось, все следы замело снегом, к тому же люди приехали на орочьих лошадях, поэтому отследить путь отряда не удалось. — Старики явно были недовольны сложившейся ситуацией, но откровенно свое раздражение старались не проявлять. — Количество отрядов, патрулирующих границу, удвоили, но люди сидят тихо. Нет даже мелких рейдов и угонов скота.

— Понятно, а что Совет? Какова реакция на попытку уничтожения тайного поселения?

Тут инициативу на себя взял Торрин.

— Если в нескольких словах описать ситуацию, то Совет разругался между собой, чуть ли не до мордобоя.

Ничего себе! Что же заставило умудренных опытом и годами, всеми уважаемых шаманов пойти на такой конфликт? Я уверен, что кланы за века своего существования переживали и не такое. С точки зрения мировой политики, вчерашнее происшествие — не стоящая пристального внимания мелочь, а тут такие страсти. Что-то здесь не так...

— Конечно, это известно только узкому кругу лиц, никто не хочет вносить разногласия в дела простых орков, но тут собралась элита кланов и все уже в курсе. — Дед предложил подушки двум шаманам и сел рядом со мной. — По большому счету мы сегодня обсуждали не гибель тайного поселения, не личность возможного предателя, а тебя.

Не понял, а я то тут причем? Мне себя упрекнуть не в чем, наоборот, за все поступки этой ночью меня должны ценить и уважать — услышал призыв о помощи, прилетел, всех спас, врагов победил, так что "честь мне и слава", а они ругаются...онечно, некоторые промахи имели место (с той же заморозкой Брука), но я все исправил, так что претензий никаких.

От волнения, я, сам того не замечая, достал из своего мешка, стоящего у полога юрты, шкатулку с сырьем из Храмовой долины, ухватил горсть серебряного песка и стал его мять. В последнее время у меня появилась привычка что-нибудь делать руками во время глубоких размышлений или волнения — мелкая работа пальцами помогала сосредоточиться. С помощью комплексной магии из материала можно было сделать что угодно, особенно мне удавались безделушки, которые становились артефактами, порой, с самыми неожиданными свойствами. Вот и теперь под действием сил серебро мялось, как глина, и я аккуратно вдавливал в материал всякие хвоинки-травки, которые образовывали чудный узор на поверхности изделия. Разговор, между тем, продолжался, я спросил.

— Так чем недоволен Совет?

-Тем, что не имеет на тебя рычагов давления, гарантирующих твою вечную верность кланам. — Торрин сердито поджал губы и я понял, что пока отсыпался после всех трудов, деду пришлось отстаивать мои интересы. — Слишком наглядно ты показал границы своих возможностей, точнее, их безграничность. Это многих заставило пересмотреть свое отношение к тебе, развитие таких способностей нельзя пускать на самотек, так что готовься к новым предложениям, от которых будет трудно отказаться.

— А что они могут мне сделать? — опасливо спросил я. — У меня свой клан, все хотят наши артефакты и амулеты, зачем со мной ссориться?

— Гм... — Один из стариков привлек к себе внимание. — Твои способности уникальны, но нечем привязать к кланам, а нужда в тебе и долине великая есть.

Я задумался, обжимая и прищипывая серебро в руках, о создавшемся положении. Получается, что для успокоения Совета мне надо опять ввязываться в авантюры и брать дополнительные обязательства, иначе они не смогут спокойно спать ночами, представляя, мой тайный побег от орков в даль светлую. А оно мне надо? И так навешали всех собак, кручусь, как белка в колесе, а они мне, видите ли, не доверяют. А меня спросили — доверяю ли я кому-нибудь из них? Мой ответ был бы — нет и еще раз нет!

Доверить спину я мог только своим оркам, связанным со мной ментально, отцу, деду и, пожалуй, все. Клан Небесной Змеи отстаивал мои интересы, пока я приносил пользу и не подставлял остальных под очень серьезные проблемы. Я был многим обязан отцовскому клану, но и они для меня всегда были важнее остальных — за эти несколько месяцев они поднялись магически за счет Долины так, как им и не снилось, а магия у орков — вопрос статуса и стратегической необходимости. В Храмовой долине орки приносили мне присягу верности, но это был выбор ума, а не сердца, пришли ко мне шаманы по своим причинам, а не из-за любви и уважения ко мне лично. Так что на первый взгляд, действительно, можно было бы засомневаться в моей верности кланам. Но каждый судит по себе — если для старейшин принятие в клан не являлось гарантией верности, то это не мои проблемы. Не собираюсь выворачиваться наизнанку, лишь бы кучка стариканов сочла меня безопасным.

Тут я обратил внимание на глубокую тишину в юрте, мои гости, казалось, даже не дышали и смотрели на что-то с изумленным выражением на лицах. Проследив за их взглядом, я обнаружил, что держу в руках занятную вещицу, всю изукрашенную растительным узором, толи очень большое кольцо, толи очень маленький наруч. И что они на него так пристально уставились?

Посмотрев на вещицу магическим зрением, я понял удивление шаманов — от света тончайших силовых линий, вплетенных в орнамент, резало глаза. Это что ж у меня получилось? Полная личная защита, поддержка здоровья и множество других приятных сюрпризов в одном флаконе — это ж надо, сам не ожидал, что так получится. Осталось только увязать свободные хвосты сплетенный линий, чтобы замкнуть цикл, и новорожденный артефакт не будет нуждаться в магической подпитке для своей работы.

Налив на ладонь "живой" воды, я стал обтирать артефакт, сглаживая все шероховатости плетения, придавая вещице окончательную форму. Осталось только решить, куда ее теперь пристроить — просто продавать было жаль, больно уникальные получились характеристики. Точно! Штучка похожа на детский браслет, вот и подарю его той глазастой девчушке, как там ее, Нане.

Вполне приличный подарок внучке от деда.

Глава 18.

Утро наступило не с рассветом, а с моим пробуждением, судя по солнцу — близко к полудню. Не знаю, чего стоило деду удержать старейшин от моей принудительной побудки, но я был ему очень благодарен, так как почувствовал себя хорошо отдохнувшим. Перспектива заняться делами уже не вызывала у меня острейшего желания податься на острова, подальше от мирской суеты. Отдав должное плотному завтраку, совмещенному с обедом, я отправился бродить по лагерю, чтобы понять сложившиеся настроения в войсках.

Пока я спал, прибыло несколько сотен орков на лошадях, и теперь между холмами было так тесно, что негде яблоку упасть. Старейшины даром время не теряли и просто перенесли сюда ставку войск, видимо расположение бывшего тайного поселения их вполне устраивало. Все были при деле — кто ухаживал за оружием и лошадьми, кто занимался тренировками прямо на снегу, кто готовил обед на всех прибывших, и только у меня не было занятия. Конечно, при желании можно было бы пройтись по своим оркам, убедиться в должном уходе за ранеными, но я уже знал обо всем через ментальную связь. Старейшины не дадут мне долго болтаться без дела, поэтому я решил навестить людей, так называемых родственников, и поставить их перед фактом — решение об их дальнейшей судьбе уже принято.

Старший Брук сильно рисковал, заставляя принять его семью в мой род, ведь теперь только я решал, что и когда они будут делать и как жить, так что выгоды от родства с кланом могут обернуться очень большими сложностями, возникни у меня такое желание. С другой стороны, вся Брукиния являлась моей вотчиной, и я имел теперь все права распоряжаться там — старшинство крови мог увидеть любой маг, хоть раз применявший заклинания определения родства. Теперь надо решить какие выгоды получат от этого кланы и я. Точнее — я и кланы, потому что ставить интересы орков выше собственных, при всем моем к ним уважении, не собирался. Кстати, вполне орочий подход — у них жесткий ряд приоритетов — семья, род, клан, раса. Даже представить себе невозможно орка, кинувшегося на помощь дальнему клану, если у него самого троюродная бабка не накормлена досыта, не говоря уже о детях.

Кстати, дети для орков, как воплощение бога на земле — до десяти лет их балуют до невозможности, позволяя абсолютно все, кроме причинения вреда себе и окружающим. Потом, с десяти до двадцати пяти лет они проходят обучение на выбранные специализации или родовые умения, после первой инициации, если Дар не проявился, орк выбирал окончательно профессию. Правда из-за того, что жениться им разрешалось только после двухсотлетия, молодежь часто выплескивала избыток энергии в угонах скота, военных вылазках, путешествиях по кланам. Старшие парням не препятствовали, так как из самых шкодливых юных хулиганов, проявивших чудеса выдумки в причинении беспокойства друзьям и соседям, вырастали потом самые талантливые военные вожди.

Одаренных ждал другой путь. Так как управлять магией могли немногие, их сразу же шаманы брали под жесткий контроль и до второй инициации, проходившей в возрасте от сорока до пятидесяти лет, учили управлять своим даром. Из самых умных, хитрых и талантливых шаманов и выбирали впоследствии старейшин. У женщин была своя иерархия, не связанная с магией, но и среди них проходила жестокая борьба за статус и авторитет в роду и клане. Так что в любое время года орки не скучали.

Поэтому я совершенно не удивился когда узнал, что маленьких Бруков орки защищали до последнего — для всех они были, прежде всего, дети, а потом уже люди. Если бы не дар мальчишки и не наше вмешательство, только дети имели шанс пережить людское нападение. Правда, теперь, после усыновления, я становился главной мишенью для убийц из Чедана, но по большому счету положение не стало хуже, так как хуже чем теперь людям относиться ко мне сложно, практически невозможно. Куда бы я не пошел, топор наемных убийц висел надо мной повсеместно, как показала судьба тайного поселения, достать могли любого и на клановых землях. Повод крепко задуматься, так сказать...

Рассуждая таким образом, я подошел к юрте где разместилась человеческая семья — опять вокруг меня крутятся люди, орки будут недовольны. Бруки давно уже были на ногах, мальчишка бегал по лагерю и помогал бойцам в каких-то мелочах, девчушка с упоением что-то лепила из свежевыпавшего снега, а ее отец следил за ее творчеством. Идиллию нарушала лишь пара бойцов, поставленных охранять новых членов клана, бдительно отслеживающих людские передвижения.

— Добрый день!

По орочьим обычаям первыми должны были здороваться младшие или более низкие по статусу члены клана, но я решил не заострять на этом внимание. Пока. Надо было дать время людям привыкнуть к их новому положению.

— Как прошла ночь? Вы всем довольны?

Кенос отвесил мне почтительный поклон, явно подчеркивая свое зависимое положение, чувствую, я с ним еще намучаюсь, от королевских амбиций избавляться тяжело, особенно если из имущества у тебя осталось лишь фамильное древо.

— Прекрасно, мы всем довольны... отец.

— А вот этого не надо! — Я не собирался всех окружающих ставить в известность о принятии в род людей, да и слишком молод для статуса отца взрослого человека. — Достаточно просто звать меня по имени. Эчеррин.

— Конечно, как прикажете, — человек опять поклонился. — Буду рад общению с вами.

Не понял, он что, считает, что, разговаривая со мной подчеркнуто почтительно, льстит моему самомнению? Кому-то это могло и понравиться, но я терпеть не могу навязчивой лести и подхалимства, всего этого насмотрелся в Сарране предостаточно.

— Лучше на "ты", орки в личном общении намного проще людей. — Я решил привлечь внимание девчушки, слепившей из снега загадочного монстра и теперь с азартом ковырявшей палкой у него в боку. — Гм... Нана, я принес тебе подарок.

Юная скульпторша тут же бросила свое захватывающее занятие и с заинтересованным видом подошла ко мне.

— Подарок? Мне? А за что? День рождения у меня весной.

Надо же, впервые вижу представительницу прекрасного пола, требующую объяснения повода вручения подарка, обычно подношение выхватывалось из рук и, под милый щебет благодарностей, быстро оценивалась его стоимость. Я протянул браслет, сделанный вчера, и с интересом стал наблюдать за юной кокеткой.

— А он дорогой? — Девочка осторожно надела браслет и стала крутить его на запястье, пытаясь рассмотреть во всех подробностях. — Папа, мне можно взять его?

Ага, я все-таки прав! Не смогла определить ценность подарка самостоятельно и решила все уточнить. Кенос утвердительно кивнул. Нет, женщины не меняются, сколько бы им не было лет. Между тем девчушка приняла странную позу, явно подсмотренную у кого-то из взрослых, сделала книксен, и важно произнесла.

— Ваше предложение — честь для меня, ответ я дам вам вскоре.

Я опешил от этой фразы, что ребенок имел в виду, произнося ее? Мы с Кеносом недоуменно переглянулись и вопросительно уставились на девочку. Видя наше затруднение, Нана пояснила.

— Ну, папа! Как ты мог забыть! — девочка с возмущением посмотрела на отца. — Мама много раз говорила старшей сестре, что дорогие подарки принимать можно только от родственников или жениха, значит, он предложил мне "руку-сердце", и я ответила как надо.

От такой трактовки моего поступка я потерял дар речи, а охрана стала старательно отворачиваться, кашляя в кулак. Кенос посмотрел на меня очень серьезно, и только прищурившиеся глаза говорили о том, что он с трудом удерживается от смеха.

— Детка, это Эчеррин, твой новый дедушка.

— Да?

Девчушка с большим сомнением стала меня разглядывать, даже обошла вокруг пару раз, и заявила.

— Не похож.

— Что "не похож"? — спросил у нее отец. — Он теперь мне отец, а вам с Димом дедушка.

— Но папа, он же совсем не похож на дедушку! Зачем ты меня обманываешь? А наш всамделишный дедуля пропал куда-то...

Напоминание ребенка о гибели старика и большого количества орков, изрядно испортило нам настроение — большинство трупов так и не удалось найти, что очень огорчало их родственников, так как задерживало погребение. Затопив подземные коридоры, водный поток унес тела дальше по руслу подземной реки и теперь придется искать пути к подземному озеру и вылавливать потерянное. Внимательно осмотрев лагерь, я понял, что прибывшие бойцы привезли с собой топливо для погребальных костров, осталось только найти всех погибших. Впрочем, при таком количестве сильных шаманов это не представляло серьезной проблемы. Девочка между тем продолжала знакомить нас со своей точкой зрения на меня и мою внешность.

— Он совсем на нас не похож...

Было бы странно, если бы во мне проглядывали фамильные черты Бруков. Конечно, у королевских домов такая разветвленная генеалогия, вполне может быть, что мы и являемся очень дальними родственниками, но я такого не припомню.

— ...и волосы у него девчачьи...

Вот так и знал, что смешно выгляжу с этими космами, но обрезать их было бесполезно, вырастали обратно до колен за ночь.

— ...и глаза странные, косые какие-то...

А вот это уже откровенная ложь, они раскосые чуть-чуть, я же не виноват, что мать у меня эльфийка.

— ...и от него воняет!

Я принюхался. Действительно, меня сопровождал некоторый... аромат горелого (после боя я так устал, что мне было не до водных процедур), да и мылся три, нет, четыре дня назад, перед началом похода, в степи особо не намоешься.

Но до чего ж ядовитая малявка! Я к ней с подарком, а она нос воротит — даритель не нравится!

— Гмм... Детка, не надо вслух обсуждать нашего нового родственника, ему это может быть неприятно. — Кенос с опаской покосился в мою сторону и продолжил воспитательный процесс. — Мы теперь будем жить с семьей Эчеррина, поэтому ты должна быть с ним приветлива. К тому же он подарил такой красивый браслет, неужели ты не рада?

Девчушка окинула меня еще одним подозрительным взглядом и снизошла.

— Ладно, буду браслет носить, но за это он, — тут Нана ткнула в меня пальцем, — покатает меня на лошадке и покажет байбака, мне его давно обещали.

Это ж надо! Подарил бесценный магический артефакт, стоимостью в несколько сот голов скота, так еще за это должен среди зимы выкапывать из нор спящих крыс! Хотя, у меня же есть подчиненные на которых можно свалить всю неприятную работу. Я тут же озадачил двух бойцов из охраны поиском зимовки грызуна, заодно и ребенка займут, мне же надо было поговорить с ее отцом без свидетелей.

— Кенос, пойдем, прогуляемся за холмы. Нам надо многое обсудить...

Мы не торопясь пошли в сторону от основного лагеря, степенно рассуждая о погоде и звездах. Зайдя за холм и скрывшись из виду большинства орков, мы остановились. Я тут же поставил воздушную линзу вокруг нас, так как маги воздуха имели дурную привычку слышать очень хорошо и далеко. Осмотревшись, я добавил щит из беспорядочно снующих снежинок, закрывших нас от любителей читать по губам. Человек, видя мои приготовления к разговору, лишь уважительно покачивал головой. Лишь убедившись в том, что нас невозможно подслушать я приступил к основному вопросу.

— Итак, зачем тебе понадобилась вся эта история с усыновлением? Твоих деток можно было хорошо пристроить и без таких кардинальных мер.

— Я просто хотел быть уверенным в их безопасности...

Начал было рассказывать человек, но я сразу прервал его байки.

— Правду. Не будем унижать друг друга ложью.

— Правду? Ты хочешь знать правду?!

Спокойное выражение слезло с лица, как прогнившая тряпка и наверх выглянул настоящий Кенос ла Брук, потомок мятежных королей.

— Так вот тебе правда — я готов абсолютно на все, чтобы отомстить.

От избытка эмоций человек не мог стоять на месте и стал лихорадочно бегать вокруг меня вдоль границы защитного полога.

— Пойми, год назад у меня было все — семья, родня, близкие, подданные, земля, наконец! Мы, Бруки, заслуженно гордились собой и достижениями наших предков — все наше достояние досталось нам с большим трудом, деды и прадеды собирали страну по кусочку, отстаивая ее интересы в многочисленных сражениях, и с орками в том числе. Берегли своих людей, стараясь не дать им погибнуть понапрасну и что в результате?!

Кенос побелел от бешенства, пальцы так сильно сжались в кулак, как будто держали горло врага, дыхание сбилось и напоминало хрип раненого зверя.

— Все, все, ради чего мои предки проливали кровь и пот, предано мнимыми друзьями. Продано за пару меди и пущено на ветер достояние многих поколений! И я позволил этому случиться, в своей глупости не замечая туч, собравшихся над головой. Даже тогда, когда умирали жена и дети, я, идиот, все искал выгоды в каких-то торговых соглашениях вместо того, чтобы вернуться в Брукинию и умереть со своей семьей!

Человек закрыл лицо ладонями, стараясь остаться наедине со своим горем. Я не мешал ему, с такими вещами надо справляться самому, ничье сочувствие не может облегчить состояние тому, кто искренне горюет и считает себя виноватым. Мужчине надо было выплеснуть свои мысли и страхи наружу, чтобы они не разъели его изнутри.

Конечно, я жалел этого человека, лишившегося всего, кроме двух последних своих детей, но понять всю глубину его печали был не в состоянии, так как мои потери, к счастью, не были так же велики. Я просто оставался нейтральным слушателем, давая возможность страдальцу говорить с самим собой.

— А ведь все это можно было предвидеть! Правящая Пятерка готовила падение Брукинии не одно десятилетие, а мы, как глухие слепцы, в своей гордыне ничего не замечали. "Королевская династия", "не дадим попрать память предков", "мы имеем все права на престол"! — Кенос уже кричал, явно кого-то цитируя, яростно потрясая кулаками. — Где? Где теперь эта династия?! Кого сажать на трон?

Брук вытер лицо и постарался взять себя в руки. Прилагая огромные усилия, человек принял спокойный вид и продолжил свой рассказ.

— С самого начала это присоединение к Чедану было фатальной ошибкой моей семьи. Моему предку, королю Брукинии, тоже, кстати, Кеносу — человек горько усмехнулся этому совпадению. — досталась в наследство страна, только пережившая тяжелую войну с орками, потом пара лет засухи, лесные пожары, нашествие грызунов... и народ стал голодать, а потом умирать. Молодой король был в отчаянии и тут соседний Чедан предложил свою помощь деньгами и продовольствием, в обмен на статус независимой страны. В договоре объединения особо оговаривались права королевской семьи Бруков, нас обещали сделать равноправными властителями с Правящей Пятеркой и порукой тому послужили свадьбы пяти сестер Кеноса Второго с сыновьями лучших семей Чедана. Предок считал, что должен поступиться своими монаршими правами, ради спасения населения страны. Предкам бы насторожиться, когда все пять невест из нашей семьи так и умерли бездетными. Но каждодневная рутина казалась важнее стратегических планов, и через пару столетий оказалось, что про королевские права Бруков старательно забыли и наши претензии на выбор короля вызывали искреннее недоумение среди правящей пятерки. От нашего семейства старательно отстранялись, старались не давать разворачивать деловые и родственные связи на территории остального Чедана, дошло до того, что нас даже не допустили до Круга Крови*, но Бруки старательно на все закрывали глаза.

Человек тяжело вздохнул.

— Сейчас, глядя на сложившуюся ситуацию со стороны, я удивляюсь нашей близорукости, было множество признаков надвигающейся катастрофы, но никто ничего не видел. Никто и не хотел видеть возникающие проблемы, положение семьи казалось нерушимым, и мы расслабились, чувствуя себя в безопасности. Пока нас не пришли убивать...

Занятый тяжелыми воспоминаниями, мужчина опять стал ходить вокруг меня. Сперва я пытался следить за ним, но скоро мне надоело крутиться вокруг своей оси, и я просто стоял, позволяя человеку поступать, как ему удобно. Брук постепенно успокаивался, и в его рассуждениях стало проскакивать рациональное зерно.

— Как говорили мне оставшиеся верными люди, в Брукинии вымерли не все, некоторым удалось остаться в живых, возможно...

Тут он с такой надеждой взглянул на меня, что мне пришлось рассказать ему правду.

— Нет, никаких шансов.

— Ты уверен? Может быть, кто-то ушел в леса и там пережил эпидемию? Могли многие успеть уехать в Чедан или за границу, так не бывает, что бы во время болезни не выжил никто. И потом, после того, как войска закрыли доступ на зараженные территории, там могло все измениться, просто власти не хотят делиться такими сведениями с соседями.

Не хотелось лишать человека последней надежды, но и оставлять его в плену иллюзий было опасно, так как он не смог бы тогда трезво оценить сложившееся положение и свои перспективы. Я взглянул ему в глаза и жестко произнес.

— Кенос, в твоей стране не осталось из местных ни одного нормального жителя. Никого. Я сам недавно был в Брукинии, нам удалось спасти несколько человек, но они были заражены, и шаманам с трудом удалось оставить им жизнь. Женщины, дети и старики погибли в первую неделю эпидемии, мужчины сошли с ума и стали разносчиками заразы.

— Так, значит, мой старший сын, возможно, где-то прячется, надо его найти и вылечить, ты мне поможешь?

Брук опустился на колени и схватил меня за руку.

— Я верю, что ты можешь все! В лагере о тебе говорят, что твой дар неимоверно велик и никто не знает его границ, так неужели ты дашь погибнуть остаткам моего народа!? Тысяча оставшихся в живых дадут возможность со временем возродить страну. Помоги нам! Помоги мне, как отца, я тебя умоляю! Ты же тоже человек, властитель, ты еще не забыл про долг перед семьей и родиной, так помоги же нам!

И тут мое терпение кончилось, во мне поднялась такая злоба, что я наклонился и прошипел ему в лицо.

— Спасать выживших, говоришь? Это не тех, что в своем безумии пришли в пограничные орочьи поселки и собственноручно вырезали женщин и детей? У нас десятки опустевших поселений, тысячи погибших, а ты требуешь моей помощи? Кому? На плечах твоих соотечественников на клановые земли ворвались чеданские войска и если бы не наша сила, то и здесь не осталось бы живых.

— Но, но...

Человек в изумлении пытался что-то возразить, но пришло мое время говорить.

— Возродить династию и народ, да? У вас была тысяча лет, чтобы либо добиться независимости от Чедана, либо заставить Правящую Пятерку считаться с собой, а вы? Чем были заняты Бруки все это время? Занимались мышиной возней мелких интриг на своих землях, совершенно не задумываясь о будущем, так кто же виноват, что это будущее вам не понравилось?

Я с силой отпихнул от себя человека и продолжил.

— В отличие от тебя я был в Брукинии и видел, в каком она состоянии, рассказать? Города полны гниющими трупами погибших, пока были живые, они пытались похоронить родственников, а теперь это делать некому. Военные отряды чеданцев грабят мертвых, не утруждая себя погребением усопших, мало того, они отлавливают выживших и убивают, так как король объявил о всеобщей гибели населения и свидетели обратного ему не нужны. Вдоль границ по оврагам лежат тела тысяч беженцев, пытавшихся спастись от болезни, их ликвидацией занимались пограничные отряды. Как тебе ситуация? Все еще уверен в необходимости помощи?

Человек молчал.

— Но это еще не все, летом ваши мертвецы встанут и сами пойдут убивать!

Брук в немом ужасе уставился на меня, не веря в мои слова.

— Да, орки не поленились согреть несколько человеческих трупов и убедились в этом. Ты хотел мести? Будет тебе месть — сотни тысяч мертвецов начнут бродить по Брукинии и Чедану, убивая все живое, доволен?

— Но как такое стало возможным? Никакие маги не в состоянии наложить такое проклятие на целую страну. Ты просто ошибся...

Я горько усмехнулся.

— Если бы ты знал, как бы я хотел ошибаться и считать эту историю просто страшной сказкой на ночь...

— И что же теперь делать, Эчеррин?

Глава 19.

Сидели мы у затопленного пепелища тайного поселения целую неделю — пока нашли все трупы, сожгли их, стали съезжаться родственники за вещами убитых — с правом наследования в кланах все очень серьезно. Старейшины все это время вели себя подозрительно тихо, постоянно совещаясь в отдельной юрте и лишь многочисленные курьеры, степенно заходящие туда и вылетающие, как пробка из бутылки, говорили об очень напряженной работе Тайного Совета. Все мы чего-то ждали, народ затих, справедливо опасаясь грядущих перемен... и дождались.

Девятое утро после нападения встретило нас громкими криками командиров, поднимающих бойцов. Звезды только начали тускнеть, ожидая прихода солнца, а наш лагерь уже напоминал разворошенный муравейник — все паковали шатры и вещи, дирижабли опустили на землю и загружали в них все, что нельзя было увезти на лошадях. Зимним сумеречным утром караван отправился в сторону границы, к нам подселили полтора десятка бойцов из охраны Совета, под предлогом обеспечения моей безопасности, но я не питал иллюзий — старейшины хотели быть уверены в моей лояльности. С нами находился и Брук, человеку пора было отрабатывать чудесное спасение (детей еще раньше отправили в столицу Небесной Змеи, под крылышко отцовского клана).

Так как мой дирижабль был совсем небольшой, разместились мы все чуть ли не на головах друг у друга, но все равно нам было лучше, чем пассажирам огромных транспортников — там орки чувствовали себя зернышками в полном мешке, а ведь лететь еще двое суток. В моей личной каюте, рассчитанной только на меня, любимого, теперь ютились мы втроем — я, дед и Кенос. Спать будем по очереди, но лучше плохо лететь, чем хорошо идти. Конные отряды тот же путь преодолеют только через две недели.

— Дед, а почему мы летим так рано? Времени до весны достаточно, Совет же не планирует провести вторжение прямо сейчас?

— Эчеррин, неужели я должен объяснять тебе такие элементарные вещи? — Торрин не терял время даром и опять принялся учить меня. — С твоей точки зрения, как должны кланы отреагировать на нападение магов Че?

Я задумался. Действительно, оставить такую наглую выходку без внимания орки никак не могли, следовательно, надо было что-то предпринять, но что? Чемен XXIII усиленно набирал людей для предстоящей войны, к тому же новый "король" Саррана тоже прислал пару полков и все войска сосредотачивались в приграничных областях. Чедан был крупным государством, и Брукиния составляла не более шестой части всей территории, так что с нами граничили не только зараженные земли. На месте чеданцев я бы поставил на зимовку войска в обжитой местности, так как там было кому кормить и обслуживать военные части. Брукиния после эпидемии представляла собой жалкое зрелище, и там надо было издалека привозить все необходимое. Разумнее всего поставить только пограничников, а военные отряды подтянуть уже ко времени начала боевых действий.

— Получается, что мы отправляемся именно в Брукинию, там меньше риск нарваться на крупные отряды. — Дед согласно кивнул. — А зачем? Мы там недавно были, и я не вижу смысла тащиться туда такой большой компанией. Все, что было необходимо, мы уже узнали, а за размещением войск следят разведчики кланов. Не вижу смысла в этом походе, к тому же зачем рисковать членами Совета, любая неожиданность может обезглавить кланы перед самой войной.

— С одной стороны ты прав, — Торрин с удовольствием вступил в дискуссию. — Но ты не учитываешь несколько моментов. Во-первых, на зараженных землях не так много народу, чтобы представлять для нас серьезную опасность, все-таки везем с собой более трех тысяч элитных бойцов. Во-вторых, мы только что уничтожили шестьдесят храмовников, это пятая часть их общего количества и половина тех, кто подчинялся непосредственно Чемену XXIII. До сих пор такие потери маги несли только во время полномасштабных войн, а не мелких стычек с орками. Значит, сейчас жрецы срочно ищут им замену, мобилизуют выпускников храмовых школ, проводят переформирование отрядов, куда поступают необстрелянные новички, следовательно, общий уровень боеспособности значительно снижается.

Вот об организационной стороне вопроса я совершенно не задумывался — как скажется ночной бой на остальных людях, радуясь своей удаче (а такой результат столкновения можно было объяснить только огромной удачей и помощью богов, слишком велика была разница между возможностями двух отрядов магов Че и одного меня), людские проблемы уже не волновали. А ведь действительно, пропажа двух отрядов должна была насторожить жрецов Че и короля Чедана, точнее, очень сильно обеспокоить, так как мало кто мог убить быстро и качественно такое количество магов.

— Представляю, как ворочается в постели, мучаясь от страха и бессонницы Давуил Чемен, — мы с дедом понимающе переглянулись. — Ведь если орки могут не особо затрудняясь проделать такое с далеко не безобидными храмовниками, то какие еще сюрпризы они преподнесут во время будущей войны?

Шаман улыбнулся, согласный с моими выводами, и продолжил.

— В третьих, у нас появился прекрасный предлог нанести соседям ответный "визит". Не узнав точно наши новые возможности, люди в драку не полезут, возможно, даже отложат начало войны на некоторое время, чего мы, собственно, и добиваемся. Боевые действия должны начаться в удобное для нас время, а не тогда, когда это вздумается Чедану.

Тут я вспомнил еще кое-что.

— А эльфы?

-Что эльфы?

— Если за всей историей с эпидемией стоят длинноухие, то они точно не останутся в стороне и заходят выяснить подробности из первых рук.

Дед равнодушно пожал плечами.

— Пусть выясняют. Мы встретим их шпионов с распростертыми объятиями, нам есть, что сказать друг другу.

Я представил дедовскую "беседу" с эльфами и рассмеялся.

— Думаю, общение с тобой никто из них не переживет.

— Ну, почему же? — шаман тонко улыбнулся, поддерживая мою шутку. — Мы ж не звери, кто-нибудь, да останется, на островах даже для ушастых всегда найдется работа.

Тут Торрин внимательно посмотрел на меня и сказал.

— Мы летим не только для того, чтобы напомнить людям о своей силе, нам надо внимательно исследовать зараженные земли прямо на месте и в этом деле все надежды возлагаются на тебя. Совет очень обеспокоен тем, что следы некоторых заклинаний может видеть только комплексный маг. Лучше заранее узнать о возможных осложнениях, чтобы оставалось время принять ответные меры.

Значит, небольшой рейд в глубину вражеской территории задуман в познавательных целях. Однако!

* * *

— Господин, господин, ли* Яна пропала!

Встревоженный крик служанки застал принца в кабинете во время кропотливой работы над документами. Гонор в расстройстве хлопнул ладонью по столу — ведь только дела стали налаживаться, а тут такое! Он попытался найти девушку через браслет, но хваленая братцем вещица не справилась с заданием, как будто объекта поиска не было в природе. Проклятая безделушка! А ведь раньше прекрасно работала.

— А что мои люди?

— Бросились искать, сели на коней и за ворота!

Странно, почему братья не доложили ему о случившемся, ведь через браслет они могли переговариваться ментально. Нехорошее предчувствие оправдалось, когда и с телохранителями связаться не удалось. Гонор понял, что остался без охраны, это очень ему не понравилось. Он приказал служанке, все еще стоявшей у дверей.

— Ты, иди и срочно позови сюда Зима и генерала ла Дова, поняла?

Та стала подобострастно кланяться, бормоча о том, что прямо сейчас, сию минуту она обязательно...

— Иди, дура!

Служанка задом толкнула дверь и вывалилась в коридор. Вскоре раздался шум шагов, к нему бежало несколько больше народу, чем было вызвано. В кабинет тут же вломился Зим, схватившийся за эфес меча и лихорадочно выискивающий взглядом врагов, за ним явился десяток бойцов из охраны замка, и только когда они встали у стен, степенно вошел генерал ла Дов.

Надо сказать, что Гонор был очень доволен тем, что на место главы штаба армии дядя предложил ла Дова. Еще очень крепкий в свои семьдесят, генерал был легендарной личностью.

Либерия — бедная страна, и значительную часть дохода государство получало, заключая контракты на поставку военных специалистов. Дворянские сыновья в большинстве своем поступали в военные школы в десятилетнем возрасте и к восемнадцати годам получали офицерский патент. Король и его кабинет заключали контракты на службу своих подданных в других странах. Либерийцы пользовались заслуженной репутации предельно честных исполнителей и наниматель, как бы ни сложились обстоятельства, был уверен, что они будут защищать его интересы до конца. В Либерии признавали звания, присвоенные офицерам в армиях других стран, поэтому количество генералов в местной армии превышало в разы численность таких же офицеров у соседей. Чужие военные тоже были довольны — либерийцы выполняли всю черную работу, с ними расплачивались и они уезжали, а местные с удовольствием пользовались лаврами победителей, новыми должностями и поместьями. Основным пунктом контракта, помимо абсолютной верности нанимателю, было обязательное условие возвращения на родину, так как либерийские короли не собирались раздать своих лучших людей и остаться без защиты. Либерийские военные контракты стоили дорого, но они многократно окупались.

Генерал ла Дов действительно был очень известным и влиятельным в определенных кругах человеком. Карьера Дотана была блестящей, особенно прославил офицера случай почти тридцатилетней давности, когда полк под его руководством (тогда еще простого полковника) смог уничтожить Цвет Эльфов, этим преломив ход войны между эльфами и Сарраном. Тогда ему и присвоили звание генерала, и имя полководца было у всех на устах. Правда, из-за угрозы эльфийской мести ему пришлось вернуться на родину и заняться делами своей страны.

Через несколько лет старшая дочь ла Дова Даина, вышла замуж за Арчиба Второго (по большой любви, что редкость среди монархов). Молодая королева, внешне очень похожая на своего отца, сразу заняла достойное место во дворце, доказав завистникам, что смелость и решительность — фамильная черта семейства ла Дов. Народ ее обожал, а после рождения Максума, наследника престола, популярность королевы достигла заоблачных высот. Когда заговорщики предприняли попытку похищения годовалого кронпринца, предварительно перебив охрану, молодая мать собственноручно заколола кинжалом одного из убийц, подтвердив всеобщее мнение, что у семейства Дов тяжелая рука.

Так как генерал являлся в известной степени родственником Гонора, то принц был спокоен за подготовку своих войск, оставалась лишь мелочь — дать задачу наемникам и оплатить их услуги. Деньги у него были (спасибо брату), а вот определением ближайших задач и занимался Гонор, когда ему сообщили о пропаже Яны.

Надо отметить, что после замужества девица не доставляла никаких хлопот, была послушна и мила, правда, если при ней не критиковали обожаемого супруга. После первого замечания Свету, сделанному в присутствии жены, принц с удивлением выслушал сумбурный монолог в защиту мужа, прерываемый рыданиями и вытиранием соплей, и пришел к выводу, что намного проще передавать поручения новобрачному через его братьев. С тех пор никаких споров и конфликтов в их компании не возникало и вдруг такое — исчезновение из замка Яны, потом странное поведение братьев, бросившихся неизвестно куда искать пропавшую особу без разрешения своего принца, и упорно молчащий браслет, хотя брат обещал, что тот будет работать вечно. Эти события выглядели звеньями одной цепи, постепенно смыкающейся на его шее. Пора было принимать меры.

— Господин ла Дов, я вызвал вас, чтобы сообщить о пропаже моих людей.

— Подробнее...

Гонор приказал выйти Зиму и охране в коридор, в кабинете он остался с генералом наедине — лишние знания посторонним ни к чему. Когда принц описал сложившуюся ситуацию ла Дову, то сразу сделал свои выводы.

— Надо вызывать магов. — Генерал не любил долгих разговоров и предпочитал конкретное решение проблемы. — Сами мы ничего не можем сделать, лишь проследить, что бы под морок или зов не попал кто-нибудь еще, особенно вы.

Вот даже как... А ведь Гонор был уверен, что амулеты брата очень мощные, и чувствовал себя в безопасности. Все в этом мире относительно, а уверенность в личной неприкосновенности — самое фатальное из заблуждений. Получается, замок подвергся магической атаке и никто этого не заметил, амулеты перестали работать, жрецы не почувствовали применения чужой силы — если так будет продолжаться и дальше, то все здешние обитатели закончат свои дни с перерезанными глотками в собственных постелях. Осталось только затаиться и ожидать прибытия магов, если они успеют...

— Ваш дядя предвидел нечто подобное, поэтому в ближайшем городе несколько жрецов Че проводят проверку храмовой школы и в любой момент могут перейти в наше распоряжение.

— А как же те двое, что живут здесь вторую неделю, маги Эль, они что, совсем не занимаются своими обязанностями? Они первые должны были поднять тревогу...

Генерал вышел из кабинета, и принц услышал его распоряжения по поиску магов и объявлению тревоги в замке. Гонор же отправился на чердак — там, под самой крышей, жил невзрачный человечек, которого сюда привез Сирус Сантийский, глава Тайной стражи Либерии. Принц подозревал, что у тайного поселенца есть сильный амулет для отвода глаз, так как сам с трудом замечал присутствие человечка, когда надо было с ним общаться. Стражник жил не один, вместе с ним прибыла клетка с синирами, специально выведенными птицами-вестниками, одна из них и понадобилась срочно Гонору. Пташки были под стать своему хозяину — серенькие, маленькие (любую можно было спрятать в ладонях), совершенно не заметные. Стоили птички баснословно дорого, ценились за скорость полета, выносливость и устойчивость к ментальному зову. Их не приучали летать в определенное место, а давали мысленный образ адресата и текст послания. Как уж синиры находили нужного человека, никто точно не знал, но не было еще случая не выполнения поручения. Конечно, ухаживать за птицами мог только человек с Даром и владеющий ментальными техниками. Голос у синиров был на редкость громкий и пронзительный и не заметить птицу, когда она хотела привлечь внимание, было невозможно. Так как такой дорогой способ сообщения не применяли по хорошим поводам, то в народе было даже пожелание "чтоб тебе синир прокричал", т.е. пусть у тебя случится горе или неприятность. Не думал Гонор, что придется воспользоваться услугами воздушной почты так скоро.

Человечек достал из клетки одну птицу и протянул ее принцу. Гонор держал вестника на вытянутых руках, чтобы синир хорошо видел его лицо (его бесили послания, когда птица передавала образ огромного прыщавого носа или кривых зубов), четко представил себе Арчиба Второго, и продиктовал послание.

— Магическое нападение, срочно пришли жрецов... — подумал и добавил. — Прислужников Эль не надо.

Затем легонько дунул на птицу, это для нее было сигналом конца сообщения, поморщился, когда синир больно клюнул указательный палец правой руки, подождал, пока вестник слижет кровь, и выпустил его в полет из маленького чердачного окошка.

Ну вот, теперь придется доставать одну из бутылочек с "живой водой", которые ему дал Эчеррин (уж очень характерные ранки оставлял клюв этой птицы), так что незачем всем знать, что из замка ушло сообщение. Гонору еще повезло, что он пользовался услугами синиров достаточно редко, а то ведь у некоторых чиновников все пальцы были исклеваны. Пробовали давать птицам клевать другого человека, слугу или бойца, но тогда синир передавал последние услышанные им от подателя крови слова, но такая информация мало кого интересовала.

Просьба о помощи отправлена, ему осталось только ждать и надеяться, что Яна и телохранители останутся в живых. Спустившись вниз, Гонор у дверей своего кабинета обнаружил целую толпу так называемых гостей, представителей местного дворянства, которые слетелись в замок после известия о гибели барона, в надежде ухватить себе кусочек из его наследства. Они жили тут почти месяц, вводя принца в немалые расходы, но ссориться и выгонять нахалов Гонор считал преждевременным — пока у него не было на руках документов на опекунство малолетнего барона Залесского (хотя согласие дяди ему передали на словах).

— Ваше высочество!

Баронесса ли Обрин, мамаша двух великовозрастных сынков и страшной дочери на выданье (светские слухи — бездонный источник информации), в возмущении колыхала своим богатым бюстом прямо перед Гонором.

— Почему нам запретили покидать замок? Наши дети остались дома в одиночестве и мы им нужны!

Высказавшись, баронесса схватила за руку своего супруга, который с безмятежным любопытством разглядывал окружающих, и собралась продолжить свою речь, но тут на помощь принцу пришел генерал ла Дов.

— Госпожа Обрин, — обращение, как к какой-нибудь торговке, уже само говорило о раздражении офицера. — Вы здесь находитесь уже две недели, за это время ваши дети либо нашли пропитание самостоятельно, либо покинули этот мир.

Пока женщина подбирала слова для достойного ответа, генерал взял инициативу в свои руки.

— Молчать! — Ла Дов обвел присутствующих тяжелым взглядом, и гордое местное дворянство стало съеживаться и отводить глаза. — Замок на военном положении, мужчины поступают в распоряжение коменданта, женщины не покидают своих комнат. Бродящие без дела по территории будут арестованы и помещены в камеры до выяснения обстоятельств. Разойтись!

Без намека на малейшее несогласие, гости тихонько удалились по своим комнатам. Гонор даже слегка позавидовал репутации генерала и его опыту многочисленных военных компаний — сам бы он так быстро справиться с ситуацией не мог.

— Ваше высочество, вы уже связались с дядей?

Все то он знает! Хотя, Гонор был уверен, что у ла Дова гораздо больше возможностей для общения с королем — отец жены все-таки. Принц утвердительно кивнул и показал поврежденный палец.

— Хорошо, с этим разобрались.

Тем временем они вошли в кабинет и плотно закрыли дверь.

— Магов Эль найти не удалось, они без проблем могли пройти мимо стражи, просто отведя глаза. Не ожидал. Сюда отправили людей, в лояльности которых никто не сомневался.... Что могло заставить их пойти на предательство?

Тут он пристально посмотрел на принца и спросил.

— Гонор, вы ничего не хотите мне сказать?

* ли — почтительное обращение к дворянке, применяется почти на всех человеческих землях, к мужчинам, соответственно — ла. Непременная часть дворянского имени — Кенос ла Брук, Нанила ли Брук. Исключением из правила стали члены правящих семей Чедана, они считают, что сама фамилия свидетельствует об их благородном происхождении, поэтому говорят — Давуил Чемен.

Глава 20.

Вот мы и в Брукинии.

Естественно, Совет остался на клановых землях и в рейд на вражескую территорию отправились пять дирижаблей — мой, Зуррина и три здоровых транспортника. В чем было преимущество передвижения по воздуху, кроме скорости и скрытности (обернутые воздушной линзой, корабли еще можно было бы заметить днем из-за видимого мерцания купола в солнечных лучах, но это если знать куда и как смотреть, а ночью без мага — невозможно), так это то, что знаменитое чеданское заклинание "своя земля" отслеживало пересечение границы по земле и воде, значит, нас для него не существовало. Ночью мы благополучно пересекли границу и теперь летели над обезлюдевшими землями, до следующего заката надо было достичь места назначения — бывшую столицу город Брук (похоже здесь поклонялись камням, так как все называли в их честь). Выбран он был неслучайно — от него до Чедана не менее недели конного пути, значит, пока люди узнают о нашем присутствии и пришлют войска (если пришлют вообще), у нас будет достаточно времени все выяснить, да и вторая половина отряда, путешествующая по земле, встанет на границе орочьих земель. В Бруке была размещена основная резиденция семьи Кеноса, и нам надо посетить ее в обязательном порядке. Конечно, там все разграбили чеданские мародеры, ла Бруку было известно множество семейных тайн и схронов, которые надо проверить на наличие живых, вывезти спрятанное имущество и, главное, забрать подлинники документов, без которых аннексировать Брукинию станет намного сложнее.

Да, кланы решили присоединить опустевшие земли к собственным, точнее, здесь теперь будут территории клана Храмовой Долины — такие вот последствия усыновления Брука. Когда Совет узнал новый статус Кеноса ла Брука, со мной попытались провести воспитательную беседу на тему " много хотеть вредно", но я знал свои права (дед усиленно знакомил меня с орочьими земельными законами почти два дня), поэтому старейшинам пришлось удовлетвориться моими искренними заверениями в лояльности кланам. Кое-кто остался недоволен, похоже на Брукинию у некоторых были совсем другие планы, но, кто не успел — тот опоздал, теперь эти земли были мои. Конечно, приобретение не завидное, исходя из теперешнего состояния дел, но, войны и зомби кончаются рано или поздно, а земля остается, главное, удержать ее за собой. Так что к вечеру мы уже сможем оценить столицу новых территорий.

Мой новоявленный сын, Кенос ла Брук, не находил себе места, в волнении пытался ходить по салону, что в нашей тесноте было совсем непросто. После нашего с ним предметного разговора, он уже не надеялся застать кого-либо в живых из своего обширного семейства, но и не смотрел в будущее так мрачно — новый статус давал новые надежды. Естественно, мы не ожидали, что столица будет тиха и пустынна, даже если местные жители вымерли все до одного, то не стоило забывать про чеданские военные отряды, патрулирующие территорию, банды мародеров (которые были сослуживцами первых) грабящих опустевшие дома и лавки, одичавших животных и другие неприятности. Да и магические изменения следовало тщательно изучить...

Светало, под нами проплывали леса, поля, небольшие деревеньки — все казалось мирным и прекрасным, я в очередной раз удивился, как можно из-за своих мелких амбиций не задумываясь уничтожать чужие мечты. Взять хотя бы историю с эпидемией — ведь Бруки не задумывали вооруженного переворота в Чедане, они просто слегка пошумели о своих былых правах, но ведь это совершенно не мешало Чемену XXIII твердой рукой управлять этой провинцией, как и остальной страной. Налоги исправно шли в столицу, все мирно трудились, не было даже зародыша мятежа, а Правящая Пятерка уничтожила все население поголовно. За что? За мифические права Бруков на престол? Так они тысячу лет жили без своего короля и еще прожили бы столько же — это не повод для геноцида. Значит, была веская причина, раз они пошли на такие убытки (а потеря примерно седьмой части населения страны — это очень дорого), следовательно, я что-то не замечаю или просто не знаю. Я уже достаточно общался с людьми и орками, наделенными властью, чтобы понимать — недостаток информации мог привести к неверным выводам и фатальным последствиям.

Шпионов в людских землях было достаточно, но кто я такой, что бы Совет знакомил меня с их посланиями? Их возня за влияние и авторитет мне была совершенно безразлична, но дед постепенно подводил меня к выводу, что в ближайшее время придется настаивать на включение меня в Совет. Иначе я чувствовал себя слепым и глухим. Конечно, со стороны такие амбиции выглядели изрядной наглостью, с моим смешным возрастом и мизерным влиянием в кланах, но я понимал, что если остановлюсь и смирюсь со статусом мальчика на побегушках, то кто-либо из этих хитрых старикашек быстро подомнет под себя мой клан и тогда "прощай свобода, здравствуй полная зависимость".

И все таки эпидемия не выходила у меня из головы — не оставляло чувство, что мы все не замечаем очевидного, того, что лежит у всех на виду и кажется само собой разумеющимся. Будто я как в детстве кручу в руках головоломку и никак не могу выбрать верное движение, которое придаст ей окончательный вид. Что же, что же еще есть в этих землях, что потребовалось так срочно освободить их от всего населения?

— О чем задумался, Эчеррин?

Дед подошел и прислонился к стене, наблюдая вместе со мной за открывающимися с высоты окрестностями.

— Любуешься своими новыми владениями?

Высказанный сарказм можно было черпать большой ложкой, но я не обижался, так как мое отношение к этой затее с захватом земель было примерно такое же.

— Торрин, почему у меня такое чувство, что мы, как глупые овцы всей толпой идем на заклание?

Шаман изменился в лице и осторожно спросил.

— Ты что-то видел?

— Нет, у меня не было видений, если ты спрашиваешь об этом, просто что-то тянет здесь, — я положил ладонь на грудь, туда, где под одеждой была татуировка сил, — как будто предупредить о чем-то хочет...

Дед нахмурился и сказал.

— Плохо... Если силы недовольны, значит нас ждут большие сюрпризы в ближайшее время.

Он задумался и ушел, но я не успел насладиться одиночеством — на его место тут же пристроился новоявленный сынок. Помолчали.

— Не жалко было отдавать мне такую страну?

Мне хотелось быть уверенным, что Брук не затаил зла за свое зависимое положение, и не строил планов опять стать владыкой своих земель.

Давно рассвело, и проплывающие под нами места были видны, как на ладони. Человек жадно всматривался вниз, как будто пытался отсюда разглядеть только ему ведомые подробности.

— Жалко..., но другие варианты развития событий были совсем печальны, если что-либо может быть хуже гибели всего населения страны.

Что бы отвлечь его от тягостных воспоминаний, я спросил первое, что пришло в голову.

— Слушай, а почему у вас везде Бруки? Фамилия королевской династии, имя столицы, название страны...

— О, это весьма занятная история, старая семейная байка, рассказать?

Я согласно кивнул — все лучше, чем лить слезы по былым временам. Кенос удобнее расположился у окна и начал свой рассказ.

" Давным-давно, в незапамятные времена, когда люди только появились на поверхности Мира, наш бог-родитель Че любил часто спускаться с небес и бродить по земле. Как всякие дети, а тогда он выглядел как пятилетний малыш, бог был очень любопытен, лазил в пещеры, бродил по лугам, взбирался на деревья и дергал белок за хвосты. Его старший брат Ор несколько раз выручал его из всяких историй, куда Че попадал из-за своих шалостей, запрещал убегать на землю без присмотра, но как все непослушные дети (как и некоторые из вас), он был уверен, что уж в последний раз можно и сходить. Только этот последний раз все повторялся и повторялся...

Конечно, такое поведение ни к чему хорошему привести не могло. И вот, однажды, когда Че спустился с небес, он оказался здесь, у нас, в Брукинии. Тогда вокруг на много дней простирались глухие леса, полные диких зверей, буреломов, бурных рек и других опасностей для маленького ребенка. Че был богом, поэтому мог свободно колдовать, как любой из нас дышать, поэтому со скуки частенько пользовался магией для своих игр. Вот и в этот раз он выбрал в середине глухого леса поляну, очистил ее от травы и сделал себе песочницу. Солнце высоко стояло над головой, было жарко, и ребенок захотел пить. Если бы он был простым мальчиком, то просто пошел бы к ручью и напился — тогда бы ничего не случилось. Но Че был богом, и он наколдовал себе воды. Ее оказалось так много, что перемешавшись с песком, она образовала зыбун. В него и попал ребенок, его мгновенно засосало по шею и утягивало все дальше вниз. Конечно, бог бы не умер, даже попав под землю, но все равно это была большая неприятность. Что делают хорошие дети, попав в неприятную историю? Правильно, зовут взрослых на помощь, вот и Че стал звать Ора и Эль. К сожалению, у Ора тогда было важное дело на дальней звезде и он не услышал зов брата, а великолепная Эль занималась красотой своих ногтей и ей было не до того. Не дождавшись помощи с небес, стал звать хоть кого-нибудь — уж очень не хотелось ему сидеть под землей, где холодно и сыро.

Тут к нашему счастью мимо проходил охотник, человек. Он услышал детский крик и тут же побежал на помощь (у него были свои маленькие дети и человек знал, как часто они бывают непослушны и попадают в неприятности). Охотник прибежал на поляну, увидел, что ребенка затягивает в песок и понял, что надо торопиться. Он достал веревку (в лес нельзя ходить с пустыми руками, вдруг что-нибудь случится), привязал один ее конец к толстому дереву, второй обвязал вокруг себя и ползком добрался до маленького Че. Запустив руки в песок, охотник нащупал плечи ребенка, крепко схватил и вытащил наверх. Потом они вдвоем благополучно добрались до твердой надежной земли и упали перевести дух, так как выбираться из зыбучего песка было тяжело.

Именно в этот момент в окружении молний явился Ор, спеша на помощь младшему брату. Увидев, что все уже благополучно, старший бог спросил у человека, что он хочет получить за помощь маленькому Че. Охотник, лишь теперь понявший, что спас совсем непростого ребенка отказался от платы за помощь.

— У меня самого таких шалунов двое, если бы соседи требовали плату за их спасение, я уж давно был бы весь в долгах.

Ору понравилось, что человек не жадный и добрый, и он решил отблагодарить его по-своему. Он спросил, не боится ли чего-нибудь охотник, может, в чем есть у него нужда.

— Все бы хорошо, дичи много и урожай хороший, да только повадились чужаки приходить в набеги каждое лето. Мужчин побьют, детей и женщин уведут, совсем житья не стало...

— Орки? — спросил Ор, сурово нахмурившись.

— Нет, люди, злые совсем, чужаки.

Старший бог с осуждением посмотрел на младшего, видать его это был недосмотр, да только какой спрос с ребенка.

— Хорошо, поможем тебе в твоей беде.

Боги подошли к стоящему рядом валуну, высотой как раз вровень с макушкой Че, и по очереди опустили на него руки. На камне след остался в виде ладоней: маленький поглубже — Че, а сверху большой — Ора. Тут старший бог сказал.

— Пока на земле на неделю конного пути во все стороны живут люди твоей крови, вы будете в безопасности от набегов врагов. Мы накладываем на эти территории божественное благословение и защиту. При наступлении опасности, любой из вас должен смазать маленькую ладонь своей кровью, а в мой отпечаток вложить руку, тогда все пришедшие чужаки умрут.

Так с тех пор и повелось, как только враги придут, мужчины нашего рода идут к камню и своей кровью пробуждают божественную защиту. Прошло время, чужаки перестали приходить, люди зажили счастливо в покое и безопасности. Вокруг камня построили дом, потом еще дом, потом дворец, потом столицу, которую так и назвали Брук, что значит камень. И страна наша Брукиния, и сами мы Бруки — люди способные пробудить камень".

Завороженный сказкой, я не сразу заметил, что Кенос замолчал.

— Это правда?

Брук печально усмехнулся и сказал.

— Если бы это было правдой, то еще тогда, тысячу лет назад, Брукиния не вошла в состав Чедана, и здесь происходила бы совсем другая история. Эту сказку нам, детям, рассказывала прабабушка, правда, потом всегда уточняла, что камень давно перестал отвечать Брукам — то ли кровь у нас стала жидкая, то ли кончилась божественная благодарность...

Кенос уже стал уходить, но обернувшись, сказал.

— Но камень с отпечатками ладоней есть в подвале нашего дворца. Мы в детстве, наслушавшись этих баек, весь его измазали своей кровью, все пальцы искололи, но глупой каменюке все равно.

Я оставшись один стал лихорадочно просчитывать ситуацию по новой, то что камень реальный, ни минуты не сомневался — достаточно было вспомнить собственную встречу с богами. Если учесть вновь открывшиеся сведения, то головоломка прекрасно складывается, становится понятной причина, из-за которой Правящая Пятерка уничтожила все население страны — за тысячи лет кровь правящей династии могла оказаться в любом из местных жителей. Получается, и в клановые земли отправили храмовников именно для уничтожения последних представителей семьи, способной призвать божественную защиту от чужаков. А чеданцы чужаки, захватчики, поэтому и подписали такой странный договор при объединении стран, так как до этого никому и никогда Правящая Пятерка даже на словах не обещала признать кого-либо себе равными. Наоборот, столетиями они тыкали человеческих королей носом в тот факт, что только у них власть над землями получена прямо из рук Че. Если бы Бруки доказали обратное (а сила божественного протектората достаточный аргумент), то в Чедане могли начаться большие волнения среди дворянства, веками не допускаемого к самым лучшим землям и должностям.

Вот она, истинная причина уничтожения Брукинии.

Осталось только выяснить, с чего вдруг Чемен XXIII, воспылал таким доверием к эльфийским магам, что позволил им заразить территорию собственной страны — ранее излишней доверчивости за ним не наблюдалось.

* * *

Яна пришла в себя в очень странном месте — то ли пещере, то ли норе, с потолка свисали толстые белесые корни, почему-то вызывающие сильный страх, на стенах рос мох, дающий слабый голубоватый свет. Когда глаза привыкли к полумраку помещения, девушка поняла, что лежит в углу на ворохе старых, колких листьев — при каждом движении они громко шуршали, как будто предупреждая кого-то о ее перемещениях. Напряженно прислушиваясь к окружающей тишине, Яна тихонько, на четвереньках, поползла вдоль стены вправо — надо было найти выход, постараться убежать из этого места и от похитителя (сама она никак не могла очутиться тут, тем более без любимого Света).

Последнее, что она помнила, так это то, что торопилась в замковую кухню, что бы принести своему Светику кружку свежезаваренного чая, а потом сразу оказалась тут. Похоже, не обошлось без злой магии, недаром ее подружки еще там, дома, предупреждали, что некоторые маги охотятся на юных дев, но не для соблазнения невинных, а для сцеживания крови для своих зелий. Сама пугаясь своих мыслей, Яна кралась вдоль стенки, стараясь двигаться как можно тише. Тут ее ладонь наткнулась на что-то пушистое, боясь узнавать что это, но еще больше страшась неизвестности, она взяла это в руки и присмотрелась. Шерсть, нет, волосы, много каких-то волос...

Не в силах побороть болезненного любопытства, Яна поползла вдоль волны волос, пытаясь понять, откуда они взялись. Чтобы узнать это, ей пришлось привстать на коленях и заглянуть на возвышение, посреди пещеры и тут... Она увидела высохший женский труп, скелет, обтянутый серой кожей, весь пронизанный белыми, похожими на червей корнями. А венчал это зрелище улыбающийся череп, с черным провалом дыры во лбу. Девушка поняла, что это ее предшественница, из которой сцедили кровь и бросили уже ненужное тело тут, без погребения, на поживу муравьям и мухам.

Узнав свое ближайшее будущее, она пронзительно завизжала...

Не успело затихнуть эхо от ее криков, как в пещеру ворвался злобный... эльф? Да, определенно, это был до невозможности злой представитель дивного народа. От удивления Яна перестала визжать, и уставилась на эльфа, забыв закрыть рот. Вошедший, убедившись, что его "гостья" уже пришла в себя, приступил к допросу.

— Ты, как там тебя...

-Яна.

— Да, точно, я же велел всех их называть Янами, — эльф наморщил лоб, что-то усиленно вспоминая. — В честь меня, кстати...

Девушка никак не могла понять, о чем говорит этот дивный и что ему, собственно, от нее надо. Единственное на что она надеялась, что произошла какая-то ошибка, и этому странному эльфу на самом деле была нужна совсем не она.

— А вы кто? И как ваше имя?

Дивный встрепенулся и с подозрением посмотрел на девушку, она уже была не рада, что вообще открыла рот.

— А тебе зачем? Следить за мной пришла?

От такого предположения Яна опешила, но тут же стала заверять эльфа, что здесь она совершенно случайно и не знает что ей делать. Дивный помолчал, посмотрел в потолок, вдруг резко обернулся к ней и сказал.

— Кто разрешил тебе покинуть дом? Как посмела ты уйти из места, где тебя оставили? Отвечай!

— Но я не знаю, как тут оказалась, я шла на кухню...

— Я не про замок, — эльф в раздражении взмахнул рукой, как будто стряхивал пыль. — Я про тот грязный городишко, где вы жили со своей мамашей.

Чем дальше продолжался разговор, в тем большем недоумении пребывала девушка. Откуда эльф может знать где она жила раньше и с кем... Тут она вспомнила расспросы орков и их уверенность, что она тайная эльфийка. Может быть (от пришедшей в голову идеи у нее перехватило дыхание), может быть она и в самом деле полукровка и это ее...

— Папа? — девушка робко произнесла давно забытое слово.

— Что?!!

От накала эмоций у дивного сорвался голос и он почти визжал.

— Никогда, никогда не произноси такой гадости в моем присутствии. — Потом он немного успокоился и спросил. — Так как ты оказалась в замке барона Залесского?

— Я вышла замуж.

Такое обыденное заявление вызвало совершенно непредвиденную реакцию ее собеседника. Эльф сощурился и стал внимательно всматриваться в Яну, что-то бормоча себе под нос. С трудом, но девушка разобрала.

— Этого не может быть, приворот никогда бы не сошел сам, плетение было самодостаточным, значит, кто-то из наших влез в мои дела, что бы испортить весь эксперимент.

Тут он подпрыгнул к Яне, больно ухватил за руку и прошипел в лицо.

— Признавайся, как выглядел эльф, соблазнивший тебя, твой так называемый муж.

— Но, но... — в полном недоумении от происходящего девушка не стала хитрить и сказала правду. — Мой муж человек, он дворянин из свиты его высочества Гонора Сарранского.

Эльф так сильно оттолкнул ее, что она упала, больно ударившись спиной. Дивный же продолжил разговаривать сам с собой.

— Невозможно, совершенно невозможно, привязку плетения не смог бы перекинуть на другой объект какой-то человек, тут что-то не так... но что же делать? Двести лет ожидания, общения с гадкими людьми и все напрасно? Я, как извращенец, вынужден был спариваться с этими животными, и что в результате?! Она вышла замуж и стала всякой грязью разбавлять привитую ей благородную кровь, укладываясь под какую-то тупую тварь!

Придя к выводу, что в его неудаче виновата Яна, он стал избивать несчастную, не давая ей встать с пола, приговаривая при этом.

— Тебе разрешали выходить за свое животное? Тебе позволяли распоряжаться своим телом? Ты все испортила, дрянь!

Бедняжка плакала в голос, искренне не понимая, за что ее наказывают. Ей было так больно и обидно, что она обратилась к единственному, на кого у нее была надежда. Яна мысленно позвала " Свет, Светик, помоги мне..."

" Я иду, мы близко" услышала она в ответ.

Глава 21.

Зуррин был очень обеспокоен — никогда не подводившая его ранее интуиция буквально кричала о том, что надо разворачиваться возвращаться на земли кланов, но у старого шамана не было такой возможности. Поход на чужую территорию был задуман Советом сразу, как пришло известие о возможном поднятии мертвых людей с приходом тепла. Орки были первой расой на земле и имели очень хорошую память, но с таким кланам сталкиваться еще не приходилось. Естественно, шаманы знали о существовании у эльфов магов смерти, возможности их были небезграничны, но очень велики, к тому же способности эти передавались лишь в правящей семье. Так что наложение заклинания такой сложности, как было применено в Брукинии, было делом рук представителя Старшего Дома, не самим главой или наследником, но их близким родственником — это точно. Значит, Чедан сумел заключить с дивными договор на самом высоком уровне, с предоставлением абсолютной гарантии верности, иначе Старший Дом никогда не разрешил бы покинуть лес такому ценному магу. Эти размышления приводили старейшину к весьма печальным выводам.

Зараженные земли не были полностью покинуты, лазутчики докладывали, что людские отряды, численностью от нескольких десятков до сотни человек в каждом, хаотично перемещались по пустым деревням и городам, находили и трупы — последствия стычек банд мародеров, так что расслабляться в походе было нельзя. Да и сам Зуррин не дожил бы до своих лет, если бы забывал о собственной безопасности. Конечно, полторы тысячи бойцов — сила немалая, но боги имеют привычку наказывать излишне самоуверенных.

У старика стали неметь кончики пальцев на руках — верный признак, что в ближайшее время их настигнут какие-то неприятности. У орков многие могли предчувствовать или предвидеть, конечно, таких провидцев, как в Небесной Змее, способных дать предсказание на пару веков вперед были единицы, но и от мелких видений никто не отказывался. Некоторые также гадали на внутренностях овец или быков, другие закидывали сети и считали количество и виды рыб, в роду Зуррина был свой способ узнать будущее — шаманы всегда раскидывали кости. Раньше, в древние времена это были костяшки пальцев предка, с которым при жизни был заключен договор и его дух не уходил на перерождение до смерти шамана, но теперь Зуррин хотел узнать будущее с помощью костей пустынного варана.

Варан для этого нужен был не простой, шаман, желающий получить комплект костей, должен был выкормить ящера с яйца до взрослого состояния, держать его при себе, разговаривать с ним, чтобы зверь запомнил орка. Потом, когда варан войдет в возраст, свести его с самкой и так напитать магией, чтобы он продолжал свое дело, пока у самца не разорвется сердце. Тело зверя тут же специальным образом разбирали, из мяса и внутренних органов делали вытяжки, помогающие гаданию, кости очищали, а шкуру обрабатывали и наносили на нее заговор нетления. После продолжительной подготовки шаман получал на руки кости, которые подчинялись лишь ему и рассказывали многое. Из яиц, которые откладывала самка, выращивались ящеры, потомки которых использовались для гадания позже.

Вытащив мешочек из кожи варана, он достал комплект костей и сосредоточился — вопрос должен был простым и четким, чтобы и ответ получить однозначный, а не просто "возможно". Положив в центре череп ящера, шаман не глядя, захватил горсть костей и бросил, мысленно спрашивая "надо ли лететь в Брук?". Косточки ударились о череп, разлетелись, упали друг на друга и образовали сложную картину взаимного расположения. Шаман наклонился и стал внимательно рассматривать группы костей.

Так, косточка с кончика хвоста легла на череп, значит, цикл замкнется, или закончится большая история, или чей-то род. У старика слегка сжало сердце — неужели это касается его клана? Нет, не должно быть такого, у шамана трое сыновей и две дочери, двенадцать внуков, род крепкий, многочисленный, он не может закончиться из-за посещения человеческого города. Орк одернул себя, сосредоточился и продолжил — на правую лопатку легли кости передних лап. Это сочетание было очень редким и означало "божественное вмешательство" — шаман в недоумении стал потирать подбородок (этот жест всегда говорил близким орка, что тот находится в некотором замешательстве). Какое дело богам до мелкого человеческого государства, к тому же вымершего полностью. Не понятно. Так, дальше в ряд легли пять шейных позвонков — "иди вперед, но с оглядкой". Ну, это и без гадания понятно, что не следует беззаботно гулять по чужой земле. Что еще? Когти задних лап расположились полукругом, острые кончики все смотрели в сторону черепа... вот это плохо, значит, "многочисленные сильные враги ждут тебя". Получается, что в городе их ждет засада, но откуда люди могли узнать об этом походе? Шаман еще раз внимательно все осмотрел — не упустил ли что из вида. Ага, у самых передних зубов черепа скромно примостились две костяшки с указательного пальца правой кисти, это успокоило старейшину, значит, "при сохранении тайны все окончится благополучно".

Что ж, Зуррин облегченно перевел дыхание, могло быть и хуже, а так, получалось, что им надо с большой осторожностью лететь в Брук, там тайно все разведать, найти врагов, пленить или убить их — все зависит от сложившейся ситуации, к тому же за ними будут присматривать боги. Все не так уж и плохо. Старик осторожно собрал кости и велел принести себе чай.

У себя в дирижабле Зуррин не терпел никакой мебели, только шкуры, ковры и подушки — все как дома. В пожилом возрасте никто не любит перемен, а шаману было уже за семьсот — привычки и пристрастия давно сложились. Ученики и охрана, сопровождали старейшину не одно десятилетие, прекрасно знали все его предпочтения, поэтому перед ним моментально появился поднос с травяным чаем и тонко нарезанным вяленым мясом. Старик любил рассасывать соленые пластинки, прихлебывая горячий чай, и пускать мысли на самотек — очень часто наилучшие решения текущих проблем возникали во время таких неспешных трапез, помогая старейшине достойно выполнять свои обязанности.

Вот и сейчас Зуррин удобно сел, привалившись к подушкам, и пустил мысли в самостоятельное плавание. Сразу вспомнился родной клан, дети, внуки — в последнее время жизнь в пустыне становилась все тяжелее. Начиналось все с мелочей — сезонные ветра без видимых причин вдруг изменили свой маршрут, и тяжелые тучи с океана проходили мимо, унося другим живительную влагу. Теперь каждый дождь был результатом усилий многих шаманов, а не подарком Ора, как это было ранее. У пустынных кланов были огромные территории, но в отличии от севера, там преобладали пески, а не трава. Южане не имели таких громадных стад, а когда вода стала уходить под землю, перед орками вплотную встала угроза голода. Селения были маленькие, находились далеко друг от друга, а слабые шаманы уже не могли обеспечить всех дождями и водой. Магия Ора как будто уходила из клановых земель, сила уменьшалась и уходила сквозь пальцы, как вода в песок. Дошло до того, что некоторые семьи стали спускаться в подземелья, получившиеся из русел пересохших рек и занялись разведением съедобных мхов и грибов, так как нечем было кормить детей. Прибрежным кланам легче, их выручала охота и рыбалка, так же можно было есть водоросли и моллюсков. Но положение пустынных родов становилось все хуже — дождей удавалось завернуть к себе все меньше, каждое последующее лето становилось жарче и суше предыдущего, количество голов скота стремительно уменьшалось, и дела обстояли крайне печально.

Конечно, другие кланы помогали, родня и союзники подкидывали кое-какую помощь, но это не могло длиться вечно — у соседей были свои дети и их тоже надо было кормить... И тут это пророчество Небесной Змеи и приходе в мир шамана огромной силы, могущего двигать морями и звездами — если бы такой появился на самом деле, для него не составило особого труда помочь пустынным кланам в их беде. У орков появилась надежда, что скоро их трудности закончатся, и наступит, наконец, период изобилия.

Каково же было разочарование Зуррина, когда обещанным шаманом оказался человеческий полукровка — рухнули в пропасть все надежды и мечты, старейшина не мог доверить вопрос выживания своего клана жалкому людскому детенышу.

Разочарование сыграло с ним дурную шутку — помешало внимательно присмотреться к мальчишке и попытаться наладить отношения. Хотя, если бы член Тайного Совета, под рукой которого жило почти два миллиона орков, стал вдруг искать расположения безвестного мальчишки, то со стороны это выглядело как минимум странно. Потом история с образованием Храмовой Долины, встреча паренька с Триумвиратом, все это открыло глаза многим, но было уже поздно — Эчеррин составил свое мнение и жестко придерживался выбранной стратегии поведения. Конечно, Торрин не давал внука в обиду (если бы внук Зуррина владел хоть сотой долей возможностей этого мальчишки, то шаман мог бы спокойно удалиться на покой), поэтому такая заманчивая мысль уговорить полукровку на рождение талантливых детей прельстила многих, но — не получилось, а жаль. И вот теперь они летят в явную ловушку на чужой земле, поход обещал стать беспокойным и познавательным, общие враги не сделают их с мальчишкой хорошими знакомыми, но проверив друг друга на прочность, может возникнуть взаимное доверие, а это уже немало. Тогда можно будет и поговорить...

* * *

С самого начала подразумевалось, что к Бруку мы подлетим задолго до рассвета, что бы было время тщательно изучить обстановку перед высадкой бойцов — начинать поход с потерь совершенно не хотелось. Дед вел активные переговоры с Зуррином через амулет, а я сидел тихонько и учился. Мои орки и охрана проверяли оружие и были на удивление спокойны, ла Брук не отходил от окна, хотя без магии он мог видеть только звезды. Пока мы добирались до столицы, я порылся в собственных запасах и обеспечил "сыночка" несколькими амулетами для защиты и прикрепил пару бойцов для его охраны. Кенос мне подробно объяснил, где находится камень, но все равно, проводник нам не помешает. Торрин сомневался — стоит ли брать с собой старейшину, но шила в мешке не утаишь, следовательно, придется посвящать его в наши планы. Когда Зуррин сказал, что нас ждут, я совсем не удивился, так как самого мучили неприятные предчувствия.

Все эти сомнения и совершенно непонятные видения раздражали до бешенства — не было ничего конкретного, какие-то бессвязные картинки, томление в груди, ожидание несчастий. Я временами начинал сомневаться в своем даре, окружающих, силах и богах — это сильно сказывалось на уверенности в себе, казалось, что я веду своих бойцов в западню, и их смерть будет моей личной виной, так как из-за собственной глупости не смог понять предупреждения и всех спасти.

Сейчас дирижабли висели над предместьями столицы, один из транспортников спустился вниз и три отряда по пятьдесят бойцов ушли на разведку — до наступления утра надо было примерно определить количество людей в городе. А я занялся магическим изучением местности.

Как и следовало ожидать, столица Брукинии располагалась на магически мощном месте — силовые линии собирались к королевскому дворцу, будто огромная паутина. Но на Храмовую Долину это было совсем не похоже — магии было в десятки раз меньше и, главное, почти отсутствовала магия Эль. Не то, чтоб ее не было совсем, просто количество магии Эль было такое же примерно, как и в любом нормальном по силе месте. Это лишь подтверждало семейную историю ла Брука — налицо божественное вмешательство. Картина долгосрочных заклятий изумляла — не было практически никаких защитных плетений Че (а ведь любое крупное человеческое поселение было буквально опутано системой формул и пентаграмм для укрепления городских стен, поддержания в порядке мостовых и т.д.). Такое впечатление, что Бруки были абсолютно уверены, что на них никто никогда не нападет, как показало время — довольно сомнительное убеждение. Зато с подводом воды и отводом канализации в городе все было очень хорошо — сказывалось близкое расположении кланов (нанятым шаманам не надо было далеко добираться) и мощные силовые линии Ора под рукой. В магическом зрении по существующим плетениям прекрасно отслеживались улицы, дома, фонтаны, колодцы, водопроводные трубы выглядели как рваная рыболовная сеть. Живые были, но мало — на окраинах прятались одичавшие домашние животные, несколько стай собак и люди, в городе точно были люди.

На башнях, с верхних окон которых хорошо просматривались подходы к городу, на крышах зданий, стоящих на самых широких улицах — везде были маленькие группки людей. Они не двигались, просто тихо сидели на своих местах — значит, это была не разведка, а вполне сформированная система наблюдательных пунктов.

— Дед, в городе сейчас находится кто-то из Правящей Пятерки.

Торрин обернулся и настороженно спросил.

— И что навело тебя на такие мысли?

— Отсюда мне видна практически половина города и уже сейчас я отслеживаю почти сотню наблюдателей. Как ты думаешь, кого они могут охранять так плотно?

Дед замолчал, перебирая в уме возможных противников. Я же продолжал изучать окрестности. Один из наших отрядов продвигался по боковой улочке, и тут до меня дошло, что как только они выйдут на перекресток, то станут видны людям.

— Надо связаться с нашими бойцами и предупредить об опасности пересечения крупных улиц. Передай, чтобы шли дворами, а еще лучше, пусть возвращаются, я уже увидел все нам необходимое. Зови Зуррина, нам надо посоветоваться.

Дед связался со старейшиной через амулет, и они решили спуститься вниз, так как собираться на виду у противника плотным строем мог только сумасшедший — пара огненных шаров — и привет предкам. Я выглядел большой пустырь на краю города, где не было практически никаких плетений Че — так всем было спокойней. Пока спустились, выгрузились и выставили боевое охранение — наступил рассвет. Ученики Зуррина накрыли нас и дирижабли пологом "невидимости" (так называлась воздушная линза, окружающая нас как перевернутая на стол миска, особенность ее была в том, что наблюдатель со стороны видел объекты, находящиеся за пологом, правда, с небольшими искажениями, но местных тут не было, так что некому и замечать такие подробности). Старейшины вместе со мной наблюдали, как Кенос чертил на песке карту своей столицы.

Как и следовало ожидать, Брук был крупным городом и по плану застройки чем-то напоминал столицу Небесной Змеи, только вместо площади в центре размещался большой королевский дворец. Правда, дворцом это нагромождение связанных переходами зданий, башен, пристроек и ворот назвать можно было с некоторым сомнением. Кенос даже рассказал пару баек, про то, как гости порой блуждали по коридорам этого архитектурного монстра по несколько дней, и я ему верил. От остального города дворец отделялa полоса парков и даже, о боги, огородов — ла Бруки предпочитали свежие овощи и зелень. А так как магия Эль тут почти не применялась, то королевским садовникам можно было только посочувствовать. Парки заканчивались чисто символическим ограждением, которое при желании могла преодолеть и любопытная старушка (в Стоглаве дворец окружала толстая двухсаженная стена, по которой круглосуточно ходила стража) — легкомыслие предков Кеноса просто поражало. Конечно, божественная защита — серьезный аргумент, но она реагировала на чужаков, а ведь существование заговорщиков, воров и просто недовольных никто не отменял.

Резиденцию Бруков окружало кольцо особняков знати, чем дальше от центра города, тем скромнее, потом шли кварталы торговцев, рынки, площади, затем дома простых горожан, мастерские, таверны и так далее. Правда, откровенных трущоб не наблюдалось, что говорило о хорошем достатке населения или неподкупности городской стражи.

Но все величие столичного города было в прошлом — сейчас здесь царили смерть и запустение. Мы смотрели на карту города, Торрин помечал самые сильные плетения Ора, а я указывал примерное расположение наблюдателей противника, вокруг нас толпились сотники, мои орки и шаманы — все запоминали особенности поля предстоящих боевых действий. Потом по моей просьбе принесли ковер, я лег и мысленно отправился посмотреть на сюрпризы, которые подготовили нам чедане — кроме них здесь некому было обосноваться. Я чувствовал ментальное присутствие деда и был уверен, что все увиденное он передаст моим оркам, а при необходимости — и Зуррину.

В магическом зрении город представлял из себя завораживающую картину — как кровеносная система, силовые линии, начиная от тонких нитей и заканчивая толстенными канатами, прихотливо переплетались, соединялись и стремились к единому центру, сердцу всей страны — королевскому дворцу. Но дорога к нему не будет для нас простой — в Бруке оказалась толпа народу. Помимо полтораста наблюдателей, в казарме на противоположном конце города спало крепким утренним сном около трех сотен солдат — Правящая Пятерка озаботилась снабдить столицу своей провинции собственным гарнизоном. Самым печальным для нас стал огненный полог, окружающий королевский дворец. Сравнимый по плотности с тем, что нам удалось уничтожить при столкновении в тайном поселении, но здесь просто взломать плетение не получится — оно черпало силу от мощных линий Че и перекрыть этот поток не представлялось возможным. Вот с этим пологом у нас будут серьезные проблемы. Правда, в самом дворце просматривались около сотни человеческих аур, но по сравнению с поставленной магической задачей — это сущая мелочь, все-таки с нами прилетело полторы тысячи отборных бойцов.

"Ищи магов" — ментальный шепот деда не застал меня врасплох, наоборот, я очень рассчитывал на его совет. Просмотрев город, я не нашел знакомых пылающих сгустков силы Че, но маги или жрецы должны быть здесь обязательно, потому что заклинание полога такой мощности нельзя было поставить только с помощью амулетов или пентаграмм. Магией Ора искать жрецов было бесполезно, проследить силу Че тоже затруднительно — полог искажал все, что я видел под ним, оставалось надеяться на силу Эль, ее фон тут был крайне низок.

Что бы не считала официальная наука о невозможности перерождения силы одного вида в другой, я с этим был совершенно не согласен — опытные маги, даже в пожилом возрасте имели яркую систему жизненных линий Эль в отличие от простых стариков. Даже на фоне молодых и сильных солдат мощный маг выделялся в ментальном зрении. Настроившись на магию Эль, я еще раз осмотрелся — так и есть, под землей, в глубине дворца ярко светились пять человеческих жизней.

— Пятеро сильных магов чем-то заняты под дворцом.

— Ясно чем, — голос Кеноса прозвучал неожиданно, я уже и забыл, что сам привязал его к себе. — Пытаются взломать плетение божественной защиты, переключить его на себя, или уничтожить. Иначе чеданцы и через тысячу лет не будут хозяевами моей земли.

Я с некоторым напряжением вернулся в свое тело, открыл глаза и встал.

— С простыми людьми мы справимся без особых усилий, но что делать с пологом и, самое главное, с магами?

Дед с Зуррином переглянулись и подозвали к себе военных вождей, которые отвечали за прибывшие с нами войска. Три полутысячи были серьезной силой, тем более что людей мы нашли втрое меньше. Нас с Торрином сопровождало пятьсот бойцов Небесной Змеи, у Зуррина была полутысяча пустынников, третий отряд прикрепил к нам Совет — для помощи и негласного наблюдения.

— В первую очередь мой отряд займемся наблюдателями. — Старейшина взял инициативу на себя. — Отряд Совета займется казармами и вырежет всех людей, поторопитесь, уже рассвет, надо застать их всех врасплох. Когда очистим город, тогда и будем решать магические проблемы.

— Нет, наблюдателями озаботятся бойцы Небесной Змеи, — дед усмехнулся. — С ними пойдут телохранители Эчеррина, а внук будет наводить их прямо на точку. Так дело пойдет намного быстрее.

Пустынник согласно кивнул и все занялись делом.

Глава 22.

Сун ла Шумиг был счастлив, и это несмотря на раннее зимнее утро, когда всем довольными могут быть лишь сумасшедшие и дети. Для такого настроения была веская причина — вчера прислали с попутным караваном выписку из личного счета коменданта гарнизона столицы Брукинии, достопочтенного Суна ла Шумига (как прекрасно звучит "достопочтенный", если к этому слову добавлена твоя фамилия). Количество денег на счету делало его теперь уважаемым человеком и вполне завидным женихом... кто знает, может, при достаточном везении, ему даже удастся просватать за себя невесту из правящих фамилий. Конечно, не из самых родовитых, а из младших семей, но это тоже очень хорошо — выгодные контракты и доходные места на дороге не валяются.

Взять хотя бы его теперешнюю должность — разве мог он, третий сын барона ла Шумига, надеяться на пост коменданта в столице целой провинции, если бы в свое время его прадедушка не женился на одной из Чезуви, а родная тетка не вышла за состоятельного Чевиза? Да никогда! Лучшее, на что он мог рассчитывать — это на положение заместителя какого-нибудь родовитого выскочки с обширными связями. А заместитель имеет совсем другую долю доходов от собранных гарнизоном средств. Чтобы сесть в уютное теплое кресло, всего-то и понадобилось по совету любимой тетушки написать доклад в министерство по налогам о том, что его непосредственный начальник утаивает от государства некоторую часть своих доходов — и все, должность досталась ему, Суну ла Шумигу.

Надо сказать, что в Чедане самым тяжким преступлением, после злоумышления на членов Правящей Пятерки, было утаивание доходов и уклонение от налогов. Ты мог обманывать, обсчитывать, да хоть грабить на дороге (кроме родственников пяти фамилий) — никто источники твоего богатства не осуждал, но отдать государству его долю ты был обязан. Конечно, если воров или грабителей хватали с поличным, то одни только штрафы могли разорить кого угодно, но, не пойман — не вор. Главное было внимательно выбирать жертв, так как за причинение вреда кому-то из родни Пятерки следовала немедленная казнь. За любые другие преступления, если виновный попадался, то наказание назначали в виде штрафов, порой весьма внушительных. Самым страшным для чеданцев было оказаться должником государства — представители властей шли на все, чтобы Чедан получил причитающееся. У должника описывали имущество, если его не хватало, то сыновей продавали на рудники, а жену и дочерей в бордель — все должны были отрабатывать обязательства главы семьи.

Так как Че покровительствовал кроме всего прочего и торговле, то получение прибыли в Чедане было возведено в культ — все считали доход и расход от любого своего поступка, человек, добившийся богатства (даже если и не совсем приличным путем) пользовался всеобщим уважением. Сами чеданцы старались никогда не брать в долг, если только у ближайшей родни и под немыслимые гарантии, а вот в других странах раскинулась обширная сеть банков, где охотно ссужали деньгами всех желающих. Не все могли покрыть долги вовремя, так что у Чедана было много верных его интересам сторонников в других человеческих государствах.

Комендант был очень доволен своим теперешним положением — солдаты, находящиеся под его руководством не были опытными вояками, да от них этого и не требовалось — основным занятием гарнизона было собирание ценностей и денежных средств, оставшихся после гибели предыдущих владельцев. Конечно, самые сливки в виде драгоценностей и золи сняли войска, зачищавшие территории сразу после эпидемии, но они торопились и нашли далеко не все — так что для гарнизона во главе с ла Шумигом осталось достаточно.

Добывание, сбор и транспортировка имущества на обжитые земли было организовано с размахом — каждая улица, дом и башня старательно обыскивались, люди простукивали стены, копали в подвалах и растаскивали кучи хлама на чердаках в поисках тайников и хранилищ. Действовали строго в соответствии с городской планировкой — начали с королевского дворца, постепенно двигались от центра к окраинам. Солдаты были поделены на десятки, каждое отделение сдавало добычу оценщикам, те рассчитывали стоимость каждой партии имущества (любые амулеты или вещи, со следами силовых плетений подлежали безоговорочному изъятию и оценке не подвергались, за утаивание грозила казнь на месте). Гарнизону полагалась пятая часть стоимости найденного имущества, остальное отходило государству — каждые два дня в сторону границы уходил караван из ста повозок, доверху забитых добром. От пятой части каждый десятый золи ложился на счет коменданта, так что ему было что отмечать сегодня утром, впрочем, как и каждый последующий день всей своей жизни.

Особенно прибыльным стал обыск резиденции Бруков, дворец скрывал в себе целый сонм сокровищ — ковры, затканные золотом гобелены, утварь, инкрустированная драгоценными камнями, и многое другое — все это стоило огромное количество золи. Один только паркет из тронного зала, изготовленный полторы тысячи лет назад из редчайших пород дерева, добываемого с большим риском на окраинах эльфийских лесов, стоил сотни тысяч золотых — сейчас его нельзя было достать ни за какие деньги, так как эльфы стали отстреливать дровосеков. Ла Шумигу намекнули, что весь паркет оставил за собой Чемен XXIII — так что о скромном коменданте знал сам король. Целый месяц из города вывозили имущество Бруков и только потом взялись за дворянские особняки.

В начале осени поисковым работам сильно мешали разлагающиеся трупы — вонь и мухи производили тяжелое впечатление на солдат, но потом похолодало, да и народ привык, так что на тела перестали обращать внимание, лишь отодвинули те, которые затрудняли переноску грузов. Город наводнили одичавшие собаки, они сбивались в стаи и временами становились опасны для одиноких прохожих — привыкнув к вкусу человечины, хищники не ограничивались только падалью, но и пытались добыть себе свежего мяса. Солдаты в последнее время старались ходить по трое и никогда не расставались с оружием, наблюдатели докладывали, что на окраинах видели волков.

Коменданта не волновали все эти сложности — весной его сменит постоянный представитель администрации, сюда привезут тысячи человек, которые и займутся приведением в порядок пустого города. Из-за эпидемии народ боялся ехать на свободные земли, так что в первых партиях поселенцев будут в большинстве своем должники с семьями, для которых работа здесь пойдет в счет погашения обязательств перед государством.

Сун ла Шумиг должен был к весне изъять все ценное из Брука — Чедану надо было покрывать убытки от эпидемии и летней военной компании против орков. Человек был весьма доволен текущим состоянием дел, так как еще никогда под его руководством не было столько народу и через его руки не проходило такое огромное количество материальных ценностей, но безоблачное счастье закончилось неделю назад — явились жрецы Че от Правящей Пятерки вместе с сотней своей охраны. Маги тут же дали понять, кто в городе хозяин и коменданту пришлось в срочном порядке покидать уже обжитые апартаменты во дворце и ютиться в особняке около казарм. Особенно ла Шумигу было жаль содержимого винных подвалов (денщик успел прихватить лишь пару сотен бутылок коллекционного вина), на эти бочки, покрытые пылью и паутиной, у него были отдельные планы... Оставалось надеяться, что жрецы быстро закончат свои дела и уедут обратно в Чедан.

Прибывшие влиятельные лица заняли королевский дворец, выставили свою охрану и запретили остальным даже приближаться. Солдатам было любопытно, чем же заняты маги в резиденции Бруков, но чужаки помалкивали, отгоняли излишне назойливых, так что узнать ничего не удалось. Правда, на второй день (как доложил коменданту его денщик) парке что-то жгли, потом кого-то гоняли, скорее всего, одичавших собак, но от предложения помощи часовые у ворот категорически отказались.

— Что он копается? — недовольно пробурчал под нос голодный комендант, ожидая появления денщика. — Давно пришло время перекусить.

Каждое утро Сун ла Шумиг начинал с пары бокалов великолепного вина, степенно закусывая его ломтиками острого сыра, которым славилась Брукиния еще совсем недавно — пора было вырабатывать у себя привычки богатого человека, который мог позволить себе многое...

— Ну, наконец-то! — произнес он, услышав шум за дверью. — Где тебя носит, мерзавец? Почему я должен тебя ждать...

Подойдя к двери, ла Шумиг резко ее отворил и тут ему на руки упал денщик, изо рта подчиненного что-то хлынуло, попав на лицо дворянина.

— Опять нажрался! — комендант оттолкнул денщика в сторону и стал брезгливо вытираться платком, мимоходом удивившись, что грязь какая-то красная. — Ты за всю жизнь не рассчитаешься со мной за испорченный костюм!

Тут за его спиной кто-то сказал гулким басом.

— Думаю, мы договоримся...

Испуганно обернувшись, человек увидел огромного, гнусно ухмыляющегося орка.

* * *

Все шло по плану, почти...

Наблюдателей вырезали тихо и без потерь с нашей стороны — люди оказались на удивление слабы и беспечны. Казармы тоже не доставили особых хлопот и застигнутые спросонья солдаты не оказали практически никакого сопротивления, а коменданта перед допросом пришлось отмывать — такое орки произвели на него незабываемое впечатление. Все шло, как по маслу, но эта феноменальная легкость захвата города меня совершенно не радовала, да и старейшины не спешили праздновать победу — мы чувствовали в воздухе запах грядущих неприятностей.

Постепенно королевский дворец был окружен, и выбраться оттуда без нашего ведома не представлялось возможным, но и мы не могли в него попасть — по парковой ограде шла граница печально знакомого "огненного полога". Хотя нет, полог был связан с огнем, но не был сплошным, как при попытке захвата тайного орочьего поселения. Мы стояли на крыше одного из дворянских особняков, окружающих резиденцию Бруков и обсуждали сложившееся положение.

— Плетение интересное, — Зуррин задумчиво изучал препятствие, мешающее нашим планам. — Дворец не прикрыт сплошным пологом, а доступа все равно нет.

— И среди людей встречаются затейники, — лениво констатировал дед и лишь пристальный взгляд свидетельствовал о его интересе. — Заставить стену огня перемещаться вдоль охраняемого периметра не каждый бы догадался.

Тут в беседу включился Кенос ла Брук.

— В ограду вмурованы камни-якоря, на них выбиты руны, позволяющие привязывать к ним целый комплекс разнообразных плетений.

— Надо же, как предусмотрительно, — Зуррин скептически хмыкнул. — Значит, не все твои предки были наивными простаками, уверенными в своей неуязвимости. Как вашу династию не уничтожили раньше, не понимаю, видимо, боги покровительствуют избранным детям.... И дуракам.

Я решил вмешаться, так как формально старейшина унижал не просто ла Брука, а моего сына, т.е. — меня, а этого допускать нельзя.

— Зуррин, пинать упавшего — занятие недостойное для шамана и вождя. Тебе есть что нам предложить?

— Эчеррин, я не издеваюсь над мальчишкой, просто это его дом и он должен знать пути тайного доступа во дворец, а он молчит.

Кенос на удивление спокойно прислушивался к нашему разговору и даже не пытался встать на защиту своих предков.

— Старик, ты не можешь сказать мне ничего такого, что я не повторил себе тысячу раз. — Человек махнул рукой в сторону дворца. — Там летом мучительно умирали мои дети, братья, родственники и верные слуги, а я ничем не мог помочь.... Это самое страшное наказание для меня, если бы была возможность выкупить их жизни у жестокой судьбы, я готов десятки раз умереть за каждого...

Орки стояли и внимательно смотрели на единственного в нашей компании человека. Все понимали его горе, почти у каждого этим летом погиб кто-нибудь из родни. Я видел, что легкое презрение, которое они раньше и не скрывали (остаться живым после гибели семьи и не отомстить — страшный позор в кланах), постепенно уходит из их глаз, сменяясь вниманием и готовностью выслушать.

— Но дело не в этом...

Человек еще раз внимательно обвел всех взглядом, как будто хотел окончательно убедиться, что мы достойны его доверия. Интересно, неужели жалкий вид собственной столицы толкнет, наконец, Кеноса на откровенность.

— Думаете, я не вижу, как вы все презираете меня за то, что я отказался от наследия предков в пользу простого орочьего мальчишки? Уж вас ничто не могло бы заставить отказаться от клановых земель в моей ситуации, думаете вы, и ошибаетесь. На моем месте вы сделали бы то же, точнее, вы уже заняты именно этим — доверили полукровке, пришедшему со стороны, свои жизни и безопасность кланов.

Ла Брук тяжело вздохнул, взглянул еще раз на главную резиденцию своей семьи и продолжил.

— Не все, что вы считаете очевидным, оказывается таким на самом деле. Вот тут старейшина попрекал моих предков легкомыслием и глупостью, да только все не так просто. Столетия мужчины моей семьи пользовались божественной защитой, государство окрепло и обрело свои теперешние границы во многом благодаря помощи Ора и Че, но Триумвират не любит помогать бесконечно, так что пришлось за общение с великими расплатиться и нам...

Около полутора тысяч лет назад маги, замыкавшие кровью управление божественной защитой на себя, при работе с камнем начали впадать в транс и видеть будущее. Оно оказалось таково, что бедняги дико кричали, плакали, проклинали богов и, в конце концов, сходили с ума. История повторялась все чаще, семья теряла все больше одаренных своих представителей, пока они не перестали появляться совсем. У всех потерявших разум Бруков проявилась общая странность — они всеми силами старались получить в свое владение как можно больше бирюзы. Камень недорогой, поделочный, но сумасшедшие готовы были давать за камень его вес в золоте, лишь бы получить его себе. Из их бредовых рассказов, тщательно записанных врачами, выходило, что Брукинию ждут в будущем неисчислимые беды и потери, смерть закроет покрывалом всю страну и лишь кто-то, с бирюзовыми глазами придет и даст надежду.

Было множество споров, ученые мужи думали, что грядет пришествие еще одного бога, и он приведет в Мир четвертую расу. Жрецы категорически отвергали эту версию, и требовали искать любимца богов с бирюзовыми глазами, много было споров и предположений, некоторое время особо доверенные люди по всему миру искали детей с такой необычной внешностью, всякое бывало...

Выяснили, что такой цвет глаз бывает только у эльфов, причем лишь у прямых потомков Первого Короля, но надеяться на дивных, после многочисленных войн с ними было бы безумием. Так что со временем история эта стала забываться, о ней напоминало лишь пристрастие нашей семьи к бирюзовому цвету и самому камню — на гобеленах, на гербе, в одежде и украшениях обязательно присутствовало что-нибудь из этого.

Тут человек подошел ко мне и достал что-то из-за ворота рубахи медальон, инкрустированный бирюзой, показал его всем и сказал.

— А теперь посмотрите на своего полукровку, — он почти ткнул свое украшение мне в лицо. — Сравните эти глаза с камнем, вспомните все странности юного шамана, и вы поймете, почему я выбрал именно его своим вторым отцом и отдал Брукинию под чужую руку.

— Ну, зачем так сразу горячиться? — Торрин постарался сразу перевести разговор в другое русло. — Редкий цвет глаз еще ни о чем не говорит, ни к чему делать такие поспешные выводы.

— Поспешные? — Зуррин встал к нам вплотную. — Ты сам в это веришь? Кто на Совете демонстрировал свою новую внешность и рассказывал о встрече с Триумвиратом? В истории были случаи встреч с богами, вот и Бруки этому пример, но никто и никогда не разговаривал со всем Триумвиратом одновременно. Это ли не знак всем нам, что мальчишка далеко не так прост, как кажется на первый взгляд.

Меня обсуждали так, как будто забыли о присутствии предмета спора.

— Мы отвлеклись от основной задачи.

Я решил, что за всеми разговорами впустую пройдет день, а у нас пять сильнейших магов Че в городе и около сотни бойцов их охраны.

— Сейчас для нас важнее найти способ преодолеть магическую охрану дворца, желательно без больших потерь, что вы предлагаете?

— А почему мы? — Зуррин многозначительно улыбнулся. — Ты самый молодой шаман здесь, к тому же весь из себя особенный, вот тебе первому и предлагать.

Я едва сдержал себя, чтобы не высказать противному старикашке при свидетелях все, что я о нем думаю. Дед успокаивающе положил мне на плечо ладонь, и пришлось держать себя в руках — у нас боевая операция, так что не время выяснять отношения в отряде, но я понимал, что со старейшиной предстоит в ближайшем будущем жесткий разговор. Итак, он хочет знать мой взгляд на ситуацию — хорошо, пойдем ему навстречу.

— Тут у нас наметились некоторые сложности с продвижением к нашей цели. Люди поставили интересную защиту от вторжения, привязав плетение к якорям, про которые нам рассказал ла Брук.

Мои орки слушали внимательно, но больше интересовались окружающим — их основной задачей была моя охрана. Бойцы из пустынных кланов старались держать меня в поле зрения и старались встать так, чтобы находиться между Зуррином и нами. Пара шаманов от Совета демонстративно изучали дворец и окрестности, предоставляя нам самим улаживать разногласия.

— Плетение вызывает огненный щит необычной треугольной формы.

Так как среди нас кроме меня было пара слабеньких магов Че, еще в юности учившихся в храмовых школах, то шаманам приходилось ждать от них подтверждения моих слов. При всей своей силе, орки видели лишь силовые линии Ора, а присутствие плетений человеческих магов чувствовали по слабым магическим возмущениям.

— Основание треугольника опирается одновременно на один, два..., пять якорей, вмурованных в ограду, постоянно движется по периметру, и делает полный круг за два удара сердца. — Я следил за шаманами, пока мои объяснения были всем понятны. — Вершина же треугольника опирается на шпиль вон той башни.

Все повернули головы, чтобы своими глазами увидеть металлический шар, венчающий стоящую посреди дворцового комплекса башню. Строение настолько возвышалось над своими соседями, что огненный щит проходил свой путь, ни на что не натыкаясь. Маги Че согласно закивали, подтверждая мои слова — в плетении было запитано столько силы, что даже слабенькие маги ясно его видели.

— Период обращения активной защиты столь мал, что перепрыгнуть невысокую ограду, просто изучив ритм плетения, кажется мне весьма маловероятным.

— А можешь ты подавить защиту, как в тайном поселении?

Дед с интересом ждал моего ответа. Я присмотрелся, оценил количество энергии плетения и сказал.

— Нет, тут не получится, так как дворец стоит на мощном узле силовых линий Ора и Че, перехватить управление не представляется возможным, так что надо искать другой путь решения проблемы.

— Два удара сердца, достаточно много времени, любой боец успеет перепрыгнуть ограду туда и обратно.

Зуррин был настроен критиковать каждое мое слово.

— Если ты не веришь Эчеррину, — дед не дал разгореться спору между нами. — То и рискуй своими бойцами, мне его точки зрения вполне достаточно.

— Я сделаю намного проще.

Зуррин, кивнул одному из своих учеников и тот побежал вниз, прихватив с собой мага Че. Мы столпились у края крыши — отсюда был прекрасный обзор улицы, ограды и дворца. Вот ученик шамана подбежал к отряду орков и что-то приказал, через некоторое время пара бойцов притащила из-за угла связанного человека.

— Пощадите, у меня есть деньги! — толстый человечек дергался в своих путах, тщетно пытаясь вырваться на свободу. — Вы не имеете права! Я комендант! Я заплачу вам золотом!

Совершенно не обращая внимания на его крики, орки схватили человека за руки и ноги, стали раскачивать из стороны в сторону, ожидая команды стоящего рядом мага Че. Тот сосредоточился на плетении, постоял, и разрешающе кивнул. Орки размахнулись и перебросили тело через стенку.

— Аааа...

Визг коменданта резко оборвался, яркая вспышка и облачко пара — вот и все, что осталось от гордого чеданского дворянина.

Глава 23.

Печальный пример человека убедил самоуверенных орков в том, что во дворец можно попасть лишь с помощью шаманов. Так как никто не оставит такое мощное плетение без присмотра, значит, люди уже знают о нашем присутствии, так что соблюдать тишину и секретность смысла больше не было.

— И что будем делать?

Мои вопрос отвлек шаманов от тихой беседы о своем, шаманском.

— Эчеррин, мы подождем хозяев плетения и будем вести переговоры. — Дед старательно объяснял мне, с его точки зрения, очевидные вещи. — Ты сказал, что в подвале пять сильных магов, нас трое плюс ученики, так что людям просто некуда деться.

Шаманы спокойно обсуждали какие-то одним им известные события, бойцы давно заняли свои места в цепи, охватывающей весь замок, дирижабли зависли в пределах видимости, но слишком далеко для активной атаки — ждали реакции осажденных. Люди вообще не показывали своего присутствия, лишь несколько теней мелькнули в оконных проемах, в парк и к воротам никто из чеданцев выйти не изволил. Солнце поднялось уже высоко, ярко освещая место будущего боя, тишину нарушали лишь редкие орочьи команды и далекий собачий лай — совершенно ничего не происходило...

Тут я обратил внимание на группу учеников Зуррина, которые собрались у одних из ворот в королевский парк и явно плели какое-то заклинание — силы использовали мало, но шаманили старательно. Присмотревшись, я понял, что они вытягивают водяную жилу на поверхность прямо под стеной парка — не понял, они что, ходят промыть проход под оградой и рунными камнями? Я уже собрался озвучить свой вопрос, но Торрин успокаивающе махнул рукой и мы стали ждать развития событий.

Сначала около стены провалился грунт, а в образовавшейся яме забурлила вода. Ученики Зуррина продолжали тянуть жилу и вскоре вдоль ограды потек набирающий силы поток воды, несущий с собой грязь, мелкие камни и песок. Через некоторое время под стеной и фундаментом образовалась большая промоина, ограда опиралась на края глубокой ямы, но не ломалась — периметр был замкнут и плетение щита работало. Мало того, там, где щит и вода соприкасались, раздавалось шипение и валил пар — значит, пролезть под оградой через ямы было невозможно.

Орки не остановились на достигнутом, так как к делу приступили два более сильных шамана — они стали замораживать прибывающую на поверхность воду. У края ямы появился тонкий ледок, вода била из-под земли ключом, выплескивалась на лед и намерзала сверху. Со стороны это выглядело, как будто из промоины рос широкий конус льда с отверстием посередине, из которого бил столб воды. Достигнув фундамента, лед стал нарастать на него, потом подниматься по стене, проскакивающий сверху огненный щит не успевал растопить всю застывшую воду. Вот послышалось потрескивание, звук стал усиливаться и, наконец, через стену зазмеилась первая трещина. Дальше дело пошло быстрее, так как нарастающий лед давил на ограду снизу, трещин в кладке становилось все больше, они расширялись, ветвились и вот — из ограды стали выпадать куски. С нашей стороны камни и прочий строительный мусор подхватывали орки и быстро относили в сторону.

— Первый есть!

Крик мага Че, внимательно следившего за плетением щита только подстегнул энтузиазм шаманов, ломающих стену — казалось, лед стал нарастать, а ограда разрушаться быстрее. Насколько я понял, удалось выломать первый из рунных камней, на которые опиралось плетение огненного щита, но заклинание работало, лед шипел и парил через каждые два удара сердца. Шаманы продолжали наращивать лед, бойцы таскали вываливающиеся куски, а плетение выполняло свое предназначение. Наконец, после пятого камня все увидели узкий треугольный щит, который застрял у края разрушенной стены, переливался почти белыми всполохами и быстро подергивался, как будто ему не терпелось продолжить свои путь. Раздался очень низкий звук, создавалось впечатление, что рядом тихо гудело что-то очень большое.

— Все назад!

Крик Зуррина заставил бойцов и шаманов разбежаться, и укрыться за рядом стоящими домами. Я увидел, что часть стены, на которую опирался остановившийся щит, стала раскаляться и краснеть, наконец, камни побелели и стали оплывать, а плетение как будто попятилось назад, на более холодный участок кладки.

— И что это? — Я никак не мог понять, почему разрыв цепи якорей не заставил плетение ликвидироваться. — Разве не должна была взорваться часть стены, разрушив всю защиту?

— Нет, — дед отрицательно покачал головой. — Существует и такой вариант, я уже видел у людей нечто подобное. Его используют при защите особо ценных объектов, которые боятся повредить в случае сбоя заклинания. Теперь, пока не оплавятся все рунные камни, плетение будет двигаться вдоль стены в обратном направлении, и лишь достигнув пролома, окончательно разрушится.

Разумно, если огненные плетения будут взрываться при любом повреждении, то вреда от них будет намного больше, чем пользы. Видимо, люди достаточно имели неприятностей при использовании силы Че, что бы предусматривать безопасное разрушение плетений. Однако, возвращаясь к нашим делам в столице, я задумался — раз мы вынуждены ждать полного разрушения стены... Кстати, а зачем ждать?

— Торрин, если мы остудим расплавленную часть стены, то можно будет занимать дворец Бруков.

Тут в наш разговор вмешался Зуррин.

— Не ожидал таких детских вопросов от главы клана.

Пустынник все никак не мог смириться с тем, что во главе весьма перспективного клана встал мальчишка, к тому же полукровка, поэтому пользовался любой возможностью, чтобы упрекнуть меня в недостатке знаний, так как магических сил было более чем достаточно. Старейшина между тем продолжил разговор.

— Что будет, если на раскаленный камень плеснуть воды?

— Он расколется на части, — что за манера задавать мне дурацкие вопросы. — Мы это видели, когда разрушали стену.

Что ж, я не против учебы в любое время — недостаток магического образования начинал меня изрядно тяготить. Буду рассуждать логически — если камень разогреть так, что он начнет плавиться, значит он будет очень-очень горячий, а вода холодная... Получается, что булыжник не только разломается на кусочки, но и кипящим паром их с силой раскидает во все стороны и камень просто...

Я не заметил, как произнес свой вывод вслух.

— Взорвется?

— Да, взорвется! — ехидно подтвердил Зуррин. — И если некий шаман-торопыга не поставит воздушный полог, то его бойцы будут еще долго выковыривать щебень из разных мест.

— Перестань, — дед снисходительно похлопал меня по плечу. — Мальчик и так старается изо всех сил. Вспомни, что ты сам творил в первые годы обучения, в школе до сих пор вспоминают одного южанина с содроганием.

— Да, есть что вспомнить...

Старейшины опять принялись болтать о событиях давно минувших дней, о которых никто не кроме них и не помнил. Бойцы вернулись на свои места, стена постепенно разрушалась, люди так и не появились — и это штурм столицы? Как то я совсем иначе представлял себе ведение активных боевых действий.

"А что суетиться?"

Голос деда в голове как всегда застал меня врасплох.

"Соотношение войск пятнадцать к одному в нашу пользу, магически мы тоже сильная команда, так из-за чего переживать?".

Вроде все правильно, но я прекрасно видел, что ауры магов не передвигаются — они так и сидят в подвале, а сотня охраны засела у окон, и отслеживает наши действия. Ни один человек в здравом уме не будет спокойно сидеть, когда противник вот-вот ворвется в дом. Значит, либо у них есть козырь в рукаве и маги абсолютно уверены в своей безопасности, либо они заняты чем-то настолько важным, что жизнь охраны и их собственная значения уже не имеют. Я подозвал к себе Кеноса и прошептал.

— Слушай, а где была ваша семейная сокровищница? Не под центральной башней с высоким шпилем?

— Нет, совершенно в другом месте. — Брук посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. — Ты надеешься, что ее не успели разграбить?

— Маловероятно, за полгода тут все можно было разобрать по камешку.

Кенос согласно кивнул и опять зашептал мне на ухо.

— Самые ценные артефакты спрятаны рядом с фамильным камнем, как раз под башней, может они пытаются их достать? Отец говорил, что там такая защита стоит, что при взломе разнесет весь город.

Что-то во всей этой истории не сходится — то Брук рассказывает, что в детстве они с братьями лазили по камню безо всяких проблем, то сейчас пятеро сильнейших человеческих магов не могут подойти к тому же камню не первый день. Как такое возможно? Ведь защита либо есть, либо нет... Когда я спросил об этом Кеноса, тот с удовольствием пояснил.

— Все дело в крови, я же говорил тебе об этом. Все в Брукинии завязано на нашу кровь, поэтому Чедан приложил столько сил, чтобы быть абсолютно уверенным, что нас, Бруков, совсем не осталось.

— Подожди, — я хотел уточнить один вопрос. — Если ваша кровь так важна, то почему маги просто не взяли одного из вашей фамилии и с помощью его крови не взломали защиту всей страны?

Выясняя подробности сложившейся в стране ситуации, я не заметил, как старейшины подошли к нам вплотную и внимательно слушали наш разговор, так что реплика Зуррина удивила только меня одного.

— Не считай себя умнее богов. Если они поставили условием активации кровь Бруков, то и предусмотрели невозможность того, чтобы другой мог воспользоваться их подарком.

Слова южанина заставили меня задуматься. Получается, что маги в подвале пытаются либо взломать и уничтожить, либо подчинить себе божественную защиту, спрашивается, зачем им это надо и именно теперь? Сидели себе тысячу лет с неактивным камнем под боком, сидели бы еще тысячу, а они явились в мертвый город зимой, практически без охраны — что заставило пятерых мощных магов так рисковать накануне войны?

Я не считаю себя гением военного дела, но даже мне понятно, что так рисковать важнейшим преимуществом в бою, как сильные маги, король мог лишь при условии, что выгода от всего предприятия многократно превысит риски. Отключение божественной защиты — дело нужное и важное, но решающего значения в предстоящей войне с кланами не имеет, так как оркам ничто не мешает просто обогнуть Брукинию и войти в Чедан через соседние земли. Все ценное из столицы давно уже вывезли, с камнем им не совладать, тогда, что делают маги Че в подвале башни королевского дворца Бруков?

Я внимательно осмотрел окрестности магическим зрением, но, ни свежих плетений, говорящих о ловушках, ни людских аур, характерных для потайных засад, нигде не наблюдалось. Следовательно, в столице из людей осталась лишь сотня охраны да сами маги, которые совершенно не обращают внимания на возню полторы тысячи орков прямо у себя под носом...

— Я уж думал, что ты не догадаешься.

Дед, как всегда приглядывающий за моими мыслями, одобрительно улыбался, и я уверенно сказал.

— Они нас ждут.

* * *

Рашиз Ченови ждал.

Являясь верховным жрецом Че уже пятнадцать лет, с момента коронации Чемена XXIII, он знал, что ни одно действительно важное событие не происходит без длительного периода подготовки и ожидания. Его знание было подкреплено тяжким опытом продвижения Рашиза от юного выпускника жреческой школы к главе всех храмов Че в государстве. Путь к вершине занял у него более двухсот лет и стоил жрецу друзей, любимой женщины и жизни троих сыновей, так что человек хорошо знал цену терпению и выдержке. Интриги, предательства, сговоры за спиной начальства — все шло в ход, когда стоял вопрос о новой должности и увеличении влияния семьи.

Одна из правящих семей, Ченови, была обширна и сильна, всех мальчиков с детства готовили к одной из пяти стезей, так как фамилии были нужны опытные специалисты для министерств. При смене короля происходила полная ротация кадров, а продолжительность жизни монарха — вещь непредсказуемая, поэтому людей готовили по всем направлениям. Родители Рашиза были недовольны тем, что у сына проснулся сильный Дар, так как уже много поколений предков были администраторами и дипломатами, но выбирать не приходилось, поэтому мальчика отдали в школу при храме Че.

В десять лет оказаться далеко от дома, среди чужих детей, было тяжело. Ребята из правящих фамилий ревниво следили за успехами друг друга, стараясь доказать, что именно их семья самая богатая и талантливая, что не мешало им мгновенно объединяться между собой, чтобы дать отпор выскочкам из простых дворян. Редкие одаренные из народа никем не воспринимались всерьез, из них готовили магов-ремесленников и быстро отправляли к месту работы. А вот юноши из хороших семей получали более глубокое образование, тренировки по военному делу были тяжелыми и даже жестокими, преподавание рисования рун и начертания пентаграмм были далеки от зубрежки — за каждую ошибку ребят пороли нещадно, так как лень и халатность огненного мага была бы крайне опасна для окружающих.

Юному Ченови очень помогло начальное семейное образование, уроки дипломатии и административного уложения отец стал ему преподавать сразу, как мальчику исполнилось пять лет. Пока ребенок наизусть рассказывал статьи мирного договора с какой-нибудь из соседних стран, слуги били его линейкой по кистям рук или кололи иголками. Если Рашиз сбивался и путал пункты договора или начинал плакать, наказание продолжал его отец собственноручно, приговаривая при этом.

— Дипломат всегда должен доброжелательно улыбаться и не показывать своей боли или беспокойства.

У мальчика слезы катились градом, но он четко проговаривал правила приема посольства дружественного государства. Отец меж тем продолжал.

— Даже если рядом будут пытать твою мать, ты должен улыбаться и настаивать на включении в договор пунктов, выгодных Чедану и нашей семье.

Правда, после непременно добавлял.

— Но потрудись запомнить всех обидчиков и обязательно отомсти, чего бы тебе это не стоило. Не забудь убить виновного, всю его родню, и забрать имущество — даже месть должна приносить выгоду.

Рашиз блестяще закончил школу, и был принят на службу, естественно по рекомендации семьи, в один из столичных храмов Че. Так как маги жили значительно дольше остальных людей, то им наследство выделяли сразу по достижению совершеннолетия, свободные средства позволили молодому жрецу заниматься обучением дополнительно и преподносить небольшие знаки внимания непосредственному начальству, что положительно сказалось на карьере Рашиза. За двести лет верного служения Че и Чедану жрец сумел добиться многого, а война Саррана с эльфами поставила его во главе всех магов Ченови.

Тогда, почти тридцать лет назад, Чедан прислал на войну в помощь соседу несколько полков пехоты и пятьдесят магов, что и позволило склониться чаше весов военной победы в людскую сторону. Лишь маги и жрецы знали истинную причину участия Чедана в войне — планировался захват важных эльфийских заложников. Эльфы не воспринимали конфликт с Сарраном серьезно, для них это было скорее натаскивание молодежи, обучение юнцов боевому искусству на практике

"Цвет эльфов" составляли наследник Старшего Дома и его свита — десять наследников Младших Домов. Конечно, юность элиты была весьма относительна, так как наследнику Старшего Дома исполнилось почти две тысячи лет, но для дивных он был восходящей звездой на политическом небосклоне. Правящая Пятерка, заинтересованная в получении рычага давления на эльфов, объявила на "Цвет эльфов" негласную охоту, их было приказано захватить в плен любой ценой, не считаясь с потерями.

Чего стоило дипломатам Чедана спровоцировать молодого короля Саррана Гонора Первого объявить войну эльфам, история умалчивает, но Ченови точно знали, что в тот год были повышены налоги в трех провинциях. Маги подготовили несколько ловушек и засад, и вот, наконец, удалось заманить "Цвет эльфов" в пентаграмму, привязанную к силе Че и напитанную такой мощью, что выбраться эльфам самостоятельно было невозможно. Казалось бы, вот она, удача, теперь можно диктовать длинноухим условия и заставить Старший Дом считаться с Чеданом, но люди не учли одного — того, что наследники предпочтут смерть плену, "Цвет эльфов", убедившись, что из ловушки нет выхода, убил себя в полном составе.

С ужасом человеческие маги наблюдали, как высыхали и опадали прахом фигуры прекрасных эльфов, от высокопоставленных заложников не осталось ничего — ни костей, ни одежды, ни оружия... абсолютно ничего. Рашизу потом часто снился в кошмарах издевательский хохот наследника Старшего Дома — эльф умирал и смеялся, смеялся, смеялся...

Прихваченный на поле боя член правящего дома Эльмиодисс, после гибели наследника — шестой в очереди на трон дивных, оказался единственным ценным трофеем во всей военной компании. Пока раненый пленник находился без сознания, его скрутили, наложили кучу плетений и торопливо вывезен в Чедан, а эльфам были принесены соболезнования в связи с гибелью "Цвета эльфов" и королевского родственника.

Все эльфы, имеющие четыре слога в имени, были сильными магами по определению, поэтому пленника поместили в камеру, вырубленную в толще скалы, без доступа к растениям и животным. Первые годы эльфа держали в цепях, с кляпом во рту, надев на кисти рук металлические варежки, так как всем было известно, что дивным для работы с силовыми линиями Эль были необходимы пальцы и голос. Голод и пытки применяли с большой осторожностью, помня, что пленник в любой момент может покончить с собой. Но эльф, как любой разумный, хотел жить, тем более, что в случае смерти терял неизмеримо больше, чем короткоживущие люди, так что стороны пришли к соглашению. Эльф много рассказал о внутренней политике Домов, о специфике магии Эль, о тайных возможностях своей расы. Со временем эльфу значительно улучшили условия содержания, камера в глубине гор обзавелась мебелью, коврами, предметами искусства — жрецы и маги приходили к дивному не столько для допросов, сколько пообщаться с очень умным и приятным собеседником. С эльфом консультировались по некоторым вопросам, и он давал на диво дельные и толковые советы. Длинноухому даже разрешили организовать небольшую лабораторию в соседнем помещении, (конечно, под неусыпным контролем человеческих магов), где он готовил по заказу Правящей Пятерки редчайшие лекарства и изумительные яды.

Верховный жрец многим был обязан Эльмиодиссу, они часто встречались и почти подружились, но ни один из них не питал иллюзий о настоящем состоянии дел — эльф был пленником и при удобном стечении обстоятельств пойдет к своей свободе по трупам человеческих приятелей. Люди, в свою очередь, в любой момент были готовы убить ценного пленника, как только он станет слишком опасен.

Рашиз Ченови сейчас искренне удивлялся собственной наивности, когда он, опытный маг и взрослый человек всерьез верил, что сможет контролировать эльфа и диктовать ему свои условия. При всей людской хитрости, длинноухий переиграл человеческих магов по всем статьям. Вся эта история с эпидемией в Брукинии была проведена с подачи эльфа, это он подсказал казавшийся легким способ избавления мятежной провинции от неугодного королю населения, и отраву готовили маги Эль именно под руководством Эльмиодисса. Но недолго Чемен XXIII наслаждался результатами своей победы над Брукинией — от войск все чаще приходили сведения о том, что трупы погибших во время эпидемии при попытке сожжения подавали признаки некоей псевдожизни и становились опасны для окружающих. После тайно проведенного исследования маги Че схватились за голову — летом следовало ожидать массовых нападений поднявшейся нечисти, причем не только на землях Брукинии, но и по всей территории Чедана. Когда же хотели выяснить у пленника, что же за отраву он приготовил, спрашивать было уже не у кого — эльф пропал вместе с наблюдающими за ним человеческими магами Эль. Зная, что кланы готовятся к большой войне, и ожидая новую волну эпидемии летом, король понял, что положение Чедана становится критическим.

Поэтому и оказались в подвале дворца Бруков пятеро сильнейших магов Правящих семей — пришло время договариваться с орками.

Глава 24.

Вот мы и во дворце, точнее в жалком подобии былого великолепия — отсюда было вынесено все, что представляло хоть малейшую ценность. Убогое зрелище — голые стены, ободранный паркет, вырванные с "мясом" переплеты витражей... От величия королевской резиденции не осталось ничего, лишь грязь, мусор, да сквозняки.

Охрана магов не стала вступать в бой, а отошла в соседнее здание и заняла там позиции наблюдателей, но вот их начальство я чувствовал все там же — в подвале под башней. Орки обеспечили нам со старейшинами безопасный проход, и мы стали спускаться вниз.

Нельзя сказать, что все вдруг преисполнились доверия к людям и вручили им свои жизни, нет, мы со старейшинами шли в середине, а шаманы и бойцы охраняли нас со всех сторон. Мы с дедом взяли пять моих орков и десяток охраны, Зуррин тоже прихватил своих пустынников, так что отбиться от пятерых магов Че мы могли в любом случае. Просто мне не нравилась сама ситуация, когда я не понимаю причин, побудивших врагов пойти на переговоры — хороших новостей ждать не приходилось.

— Эчеррин, перестань сопеть мне в ухо.

Слова Торрина заставили меня отвлечься и обратить внимание на окружающих.

— Еще два пролета и будет комната с камнем. — Кенос вытягивал шею, стараясь заглянуть за спины огромных орков, но те не пускали его вперед. — Там такие толстые гранитные двери, если не знать где рычаг, открыть невозможно.

— Все работы по открытию дверей люди любезно проделали за нас.

Зуррин показал на расколотый монолит двери, небрежно сдвинутый в угол — путь к сердцу Брукинии был свободен.

Перед нами предстала совсем небольшая комната, почти круглая, в центре которой лежал наполовину вросший в земляной пол совершенно невзрачный валун — если выйти на улицу, то каждый второй камень будет казаться его близнецом, а каждый первый — родным братом. Но это если не смотреть на силовые линии — в магическом зрении камень сиял узлами многочисленных плетений.

Люди тихо стояли у противоположной от входа стены и давали нам осмотреться. Настороженные выражения лиц давали понять, что маги приготовились к любому исходу предстоящих переговоров.

"Дед, а мы можем взять их в плен?".

Я мысленно разговаривал с Торрином, так как в комнате все молчали и присматривались друг к другу.

"А смысл?"

Действительно, захватить магов Че сил у нас хватит, но пленники уже не имеют права вести переговоры, следовательно, для нас будут бесполезны, так как о добровольном переходе на сторону орков не могло быть и речи. Надо было как-то вывести из равновесия всю эту толпу взрослых дядей, которые сейчас хладнокровно просчитывали возможности взаимного уничтожения. Тут Кенос шепнул мне на ухо.

— Капни кровью на камень, дай понять ему, что ты здесь.

А что? Это мысль! Пока я буду возиться с булыжником — старейшины найдут повод для начала разговора с магами, да и я буду точно знать, подчинится мне божественная защита или будем искать другие варианты. Я не стал скрывать своих намерений и вышел вперед, к самому камню. Достал стилет, доставшийся мне от эльфийского дядюшки (еще утром я им со скуки царапал стенку дирижабля), хотелось бы иметь на руках ритуальный кинжал, но чего нет — того нет, и уколол себе палец.

Кровь, словно нехотя, стала собираться в каплю и, наконец, тяжело плюхнулась на камень. За процессом с интересом наблюдали все присутствующие.

Ну и что дальше? Я вопросительно посмотрел на Кеноса, но тот напряженно уставился на булыжник, и ни на что не обращал внимание.

И тут я почувствовал знакомое тепло в груди, там, где после проявления Дара уютно угнездился клубок сил, когда появились три цветные ленты, я даже не удивился. Зеленая лента Эль просто обернулась вокруг моей талии и успокоилась, а вот синяя Ора и красная Че целенаправленно устремились к булыжнику и стали вплетаться в узлы сил. Я так засмотрелся на танец лент, что упустил тот момент, когда узор плетения окончательно оформился, а ленты сил вернулись обратно в татуировку. Все узлы вдруг стали близкими и понятными, я чувствовал, что по любой, даже самой малой линии сил могу проследить за тем местом Брукинии, куда она была протянута изначально. Страна лежала передо мной, как на ладони — большая, интересная, живая...

И как же тяжело было этой земле сейчас! Все было даже хуже, чем нам с орками могло присниться в страшном сне — линии Эль истончились, а в местах многих смертей и массовых захоронений трупов, были перекручены самым жестоким образом. Кроме того, сила Эль, отвечающая за все живое, наливалась грязью и темнотой — Брукиния умирала, пара лет и процесс станет необратим.

На эту землю было наложено смертельное проклятие...

* * *

Рашиз Ченови пристально смотрел на группу входящих в комнату орков и отчаянно надеялся на то, что не ошибся в своих расчетах и в проведении переговоров кланы заинтересованы не меньше Чедана. Между тем около десятка орков вошли в помещение и заняли позиции у противоположной стены. Все молчали и присматривались друг к другу. Рашиз давно уже не видел так близко столько свободных кочевников, последние виденные им орки выглядели достаточно плачевно после многодневных допросов, поэтому жрец молчал и наблюдал.

Тощий старик явно был Зуррином — старейшиной пустынников, были сведения, что он пользовался большим влиянием на юге, несколько шаманов послабее южанина, пара бойцов со знаками какого-то малоизвестного клана и двое почти одинаковых юных орка. Вот эти юноши заинтересовали мага Че сильнее всего — он достаточно хорошо знал обычаи зеленых соседей, поэтому участие в боевом рейде на враждебную территорию таких молодых орков было событием из ряда вон выходящим. Мальчишкам явно было меньше сорока лет, значит, им самое место в школе, а не на переговорах с представителями соседнего государства. Приходили сообщения от шпионов о каком-то орочьем полукровке, проявившем невиданные способности к магии, да и сбежавший старший принц Саррана нашел убежище где-то в тех местах, но после начала активных боевых действий, донесения доставлялись крайне нерегулярно и требовали дополнительной проверки.

Так кто же эти юноши? Они явно близкие родственники — слишком похожи друг на друга, если бы не одежда, высокий рост и оттенок кожи, их можно было бы принять за людей. Уж не Эльчеор ли объявился из той глубокой норы, где он прятался со времени своего побега?

Надо сказать, что Правящая Пятерка с большим интересом следила за действиями герцога Дареона при подготовке и проведения переворота в Сарране. О смене династии речи не шло, так как первый министр был родственником Гонора Первого, да и Гонор младший имел все права на престол. Правда, происходящие там события весьма настораживали — гонения магов Че в человеческом государстве казались странными и нелогичными. Влияние магов Эль после коронации Гонора Второго настолько возросло, что фактически Сарраном правили жрецы Эль, точнее эльфы, прикрываясь человеческими жрецами своей богини. Чедан смотрел на шалости эльфов у соседей сквозь пальцы, но лишь до тех пор, пока не стала известна настоящая цена летней компании против Бруков. Вот тут Чемен XXIII и схватился за голову, но предпринимать что-либо было уже поздно — Правящая Пятерка сама подготовила причину своего будущего падения.

После тщательного анализа всех известных сведений произошедших событий маги Че пришли к выводу, что войну этим летом с кланами Чедан не переживет. Целители уверяли, что с приходом тепла эпидемия возобновится с новой силой, но теперь не ограничиваясь одной лишь провинцией — болезнь грозит всему государству. Если к этому добавить стаи зомби, которые будут охотиться за всем живым в округе, кланы, которые придут мстить за нападение на приграничные поселки и потенциально враждебный Сарран, то положение Чедана становится совершенно безнадежным. Ни одна страна не в состоянии бороться с внутренним и внешним врагом одновременно.

Между тем один из юношей вышел в центр комнаты, достал стилет и уколол себе палец. Неужели орочий мальчишка оказался одним из уцелевших Бруков? Не может быть! За всеми ветвями этого рода следили с пристальным вниманием не один век, так что неизвестных членов семьи быть просто не могло. Тут Рашиз заметил Кеноса ла Брука — этого представителя проклятой семейки жрец прекрасно знал и именно из-за него Чедан потерял два отряда прекрасно выученных магов. Когда король отдавал приказ об уничтожении Бруков любой ценой, обстоятельства предательства эльфийского пленника еще не были известны, иначе выживших оставили бы прозябать на орочьих островах — без денег, связей и доступа в Чедан они уже никого не интересовали. Но время нельзя повернуть вспять, что сделано, то сделано, и теперь Правящей Пятерке не до сожалений о былой поспешности.

Кровь, наконец, попала на камень и все, кто с ожиданием, кто с большим сомнением, стали ждать результата.

Рашиз скептически смотрел на происходящее — кем бы ни был этот юноша, побочным отпрыском Бруков или беглым Эльчеором, шансов пробудить божественную защиту у него не было никаких. Жрецы Чедана давно пришли к выводу, что плетение, наложенное на камень активировать невозможно из-за того, что кровь потомков слишком отличается от крови предков — Бруки так боялись вырождения, что браки между родственниками у них строго карались.

Тут стало происходить что-то странное — молодого орка стало окутывать ярко алое свечение, это был явный признак присутствия Че. Оно становилось все ярче и насыщеннее, пока из груди юноши не вырвалась красная лента силы и не стала вплетаться в узлы защиты камня.

Что за глупость! Откуда у орка мог взяться такой огромный Дар Че, если даже у чистокровных людей таких способностей отродясь не видали? А сарранский принц вообще не имел даже намеков на владение магией...

Да кто это такой, в конце концов!?

Между тем линии силы Че приняли другой рисунок в наложенном плетении, так как орчонок сумел взломать заклинание защиты и перенастроить его на себя — у Брукинии появился новый хозяин.

Рашиз попытался перехватить взгляд юноши, его владение ментальными техниками позволяло надеяться, если не услышать мысли орка, то хотя бы ощутить отголоски эмоций, это дало бы ему возможность понять — что можно ждать от новой фигуры на игровом поле. То, что юному шаману не суждено тихо сидеть в своем клане, было для мага очевидным.

Судя по отголоскам сил Ора (жрецы Че видели только магию своего бога) и реакции остальных шаманов — мальчишка в полной мере взял божественную защиту под свой контроль. Кто бы мог подумать, что кланам удастся найти и вырастить такой бесценный бриллиант — до сих пор слухи о возможности управления сразу двумя видами магий считались среди магов сказкой для детей.

И вот теперь Рашиз смотрел на эту сказку своими собственными глазами, и была она далеко не безобидна. Работая с заклинаниями такой мощности, орчонок сильно изменился — он уже не казался наивным юнцом, которого взрослые взяли с собой просто, чтобы показать мир, теперь перед людьми стоял молодой мужчина, уверенный в себе и своих силах. От шамана повеяло такой мощью, что она буквально давила на присутствующих, теперь никто не перепутал бы стоящих рядом родственников — второй юноша казался бледной тенью настоящего хозяина положения. Человеку очень не понравилось осознание того, что если сегодня дойдет дело до столкновения с орками, то шаман такой силы моментально поставит людей на место. Но неприятные для жреца открытия на этом не закончились — с глаз орка спала иллюзия, и маг увидел их пронзительный бирюзовый цвет.

Последний раз человек смотрел в похожие глаза совсем недавно, когда по-приятельски пил вино с этим эльфийским предателем, проклятым Эльмиодиссом. Именно из-за поганого цвета его раскосых глаз верховный жрец так легко согласился на авантюру с эпидемией, думая, что об этом эльфе говорили в своих пророчествах сумасшедшие маги Бруков.

Но он ошибся! Они все ошиблись, поставив все на не того мага с бирюзовыми глазами и позорно проиграв! Тут человек сообразил, что если этот цвет бывает только у прямых потомков Первого Эльфа, то перед ним все-таки беглый Эльчеор и в его жилах течет и эльфийская кровь. Получается, если принц владеет двумя магиями, то ничто не мешает владеть и третьей...

У мальчишки в руках может оказаться полный триумвират божественных сил.

И тут Рашизу Ченови, верховному жрецу Че сильнейшего людского государства Чедан, стало по-настоящему страшно.

* * *

Вот почему любые изменения всегда ведут к ухудшению ситуации? Минутная слабость и принятие в род Бруков привело меня к тому, что целая провинция враждебного государства повисла у меня на шее. Скоро я буду бояться заговорить с окружающими, опасаясь новых проблем с их стороны.

Для меня, после активации прошла куча времени, я успел поверхностно осмотреть новые владения и понять всю сложность создавшейся ситуации, а люди и орки все так же стояли вокруг камня, рассматривая мою персону с опаской и любопытством. Надо и им испортить настроение — не одному же мне возиться с последствием чужой глупости.

— Камень мой, так что людям пора на выход. — Я махнул рукой в сторону дверей. — Чедану больше нечего делать ни в столице, ни в Брукинии.

Увидев реакцию окружающих, с трудом подавил приступ дурацкого смеха — если люди холодно и расчетливо присматривались ко мне, то от орков повеяло таким искренним возмущением, так как я лишал их возможности прибить магов с охраной и хоть немного удовлетворить их жажду мести.

— Подожди, Эчеррин, не бери на себя слишком много! — Зуррин не хотел сдавать своих позиций в нашей компании и считаться с моим мнением не собирался. — Здесь есть кому решать и без тебя.

Торрин же просто стал изучать мои мысли, а я позволил ему это — объяснения заняли бы много времени, да и чужие уши нам ни к чему. Поняв, что я полностью подчинил себе камень, дед одобрительно хлопнул меня по плечу и, отойдя в сторону, что-то убеждающее зашептал южанину. Старейшины быстро нашли общий язык и огласили свое решение.

— Да, люди могут уходить. — Зуррин недовольно на меня покосился. — Скажите Чемену, что он потерял эти земли и кланы берут их под свою руку. К весне здесь не должно остаться ни одного человека, иначе мы вырежем весь Чедан.

Сурово высказался старикан, но после того, что эти сумасшедшие маги сотворили с Брукинией, я считал, что они еще легко отделаются. Кстати, шаманы про войну не сказали ни слова, значит, войска продолжат собирать у границ. Жрецы с трудом скрывали свои мысли, но от них веяло такой злобой и страхом, что мне стало немного не по себе. Причина злости была очевидна, но чего так боялись эти очень опытные и хитрые люди? Достигнув таких вершин власти, а все маги явно из сильнейших в своем государстве, они уже давно не страшились ни потерь, ни смерти, что же произошло? Уже немного имея представление о возможностях магии каждого вида, я был уверен, что люди не видели моих манипуляций с силой Ора, значит, испугало их что-то другое...

— Зачем же так торопиться? — Один из людей ухитрился доброжелательно улыбнуться, но не сделал попытки подойти ближе. — Ситуация у нас неоднозначная, но ничто не мешает нам провести переговоры о дальнейших отношениях Великого Чедана и кланов.

Надо же! Если бы я не чувствовал, что человек буквально пышет страхом, отчаянием и хищным интересом, то мог бы принять его за доброго дедушку, желающего окружающим только добра.

В последнее время стал замечать за собой, что стоит мне начать присматриваться к кому-либо, как тут же начинаю ощущать его эмоции, а если нет защитных амулетов, то и отдельные мысли. Конечно, такой ясности, как с дедом и моими орками нет, но мне излишние подробности как-то ни к чему.

Так вот, заговоривший с нами маг испытывал жгучий интерес именно к моей персоне, что не могло не настораживать — ведь внимание людей такого ранга нередко заканчивалось храмовыми подвалами и милой беседой с палачом. Что-то этот жрец почуял из того, что мы с дедом хотели скрыть, значит, притвориться давно утерянным родственником Бруков с примесью орочьей крови не удастся. А жаль...

Как бы не пришлось признаваться в том, что я Эльчеор, но это было бы несколько рискованно — я прекрасно понимал, что мне еще рано заниматься серьезными политическими или магическими играми.

О чем я думаю? Как будто у меня есть выбор, и есть возможность отсидеться в Храмовой Долине. Так захотелось домой, в кедровник, лечь на поляне и просто смотреть на звезды...

"Привыкай, быть взрослым — это прежде всего контроль своих желаний и выполнение обязанностей". Дед понимал меня, но сочувствия от этого старого интригана я так и не дождался — с возвратом молодости Торрин с упоением увлекся моими делами, интригами и торопился жить. Человек меж тем продолжил.

— Мы прекрасно понимаем, почему вы предъявили свои претензии на Брукинию. — Маг старался казаться приятным собеседником и вызвать у нас хоть немного доверия, но это ему не удавалось. — Из-за небольшого недоразумения прошлым летом не стоит портить нашу многовековую дружбу с кланами.

Этот человек в своем уме? После резни женщин и детей в орочьих поселениях, он пытается уверить нас в том, что это произошло случайно и вполне простительно?!

Все-таки наглость людская не знает границ!

— Может быть нам пора познакомиться? — Маг притворился, что не видит озлобленных бойцов, готовых броситься на него в любой момент и разорвать голыми руками. — Позвольте представиться, Рашиз Ченови, верховный жрец Че страны, которую вы посетили с визитом...

Тут я понял, что он говорит всю эту чушь только для меня, стараясь внушить новому хозяину камня, что люди для меня безопасны и могут быть полезны. Значит, он считает меня наивным юнцом, которому по воле богов свалилась в руки удача приручить божественную защиту Брукинии. Я чуть не плюнул ему в лицо.

Возможно, ему и удалось бы меня обмануть, если бы мы с дедом не прошлись летом рейдами по приграничным клановым землям, и я своими глазами не видел сотни трупов женщин и детей, безжалостно убитых людьми. Мы переглянулись с дедом, я улыбнулся и сказал.

— У вас неделя, чтобы убраться, потом мы начнем убивать.

Глава 25.

Легко быть смелым и решительным, когда за твоей спиной стоят боги. По крайней мере, так считают окружающие, и я не спешу их переубеждать. Зачем? Пока все считают, что у меня есть сильный хозяин (а бог — хозяин в своем мире), другие желающие прибрать к рукам меня, мой клан, а теперь и Брукинию, вынуждены договариваться, а не заставлять, применяя силу.

Вот и сейчас люди и орки искали способ мирно разойтись — чедане хотели жить, а кланам было необходимо выиграть время до начала боевых действий, поэтому старейшины и жрецы степенно разговаривали друг с другом, стараясь не демонстрировать взаимную неприязнь. Я не стал к ним присоединяться, хотя верховный жрец уговаривал меня принять активное участие в переговорах, при этом, как будто случайно оговариваясь, пару раз назвал Эльчеором, надеясь напомнить мне о человеческих корнях. Но для меня важнее были интересы кланов, к тому же, не орки уничтожили население целой провинции, так что чеданам веры нет никакой. Правильно про них у соседей есть пословица "чедан за меди мать продаст". Представляю, как бесится король Чедана, подсчитывая убытки от уничтожения Бруков...

Ничего, у него еще будет время рвать на себе волосы от бешенства и бессилия, когда выйдут на свет все последствия жадности и злобы Правящей Пятерки.

— Эчеррин, мы кое-что выяснили у людей, — дед подошел как всегда незаметно. — Они настаивают на том, что эпидемию затеяли эльфы, причем жрецы Эль действовали под действием "зова" и не понимали последствий своих поступков.

Я присмотрелся к людям — дело в том, что любые магические действия оставляют за собой следы, как бы ни старались убрать остатки заклинаний, всегда оставались мелкие обрывки силовых линий, которые не развеивались годами и десятилетиями. Так что если люди были так глупы, что позволили ушастым взять их под контроль, то это будет видно. Откровенно изучать было бы рискованно — зачем людям знать, что я могу увидеть слишком много, с их точки зрения. Все старались не делать резких движений, так как напряжение все еще витало в комнате, в любой момент бойцы и маги могли вцепиться друг в друга.

Телохранители обступили меня со всех сторон, и я осторожно стал рассматривать людские ауры. Конечно, на каждом из магов висело несколько многослойных защит от ментального и физического вторжения, поддержка здоровья, множество накопительных амулетов — но этого я и ожидал. Использованием магии Эль никто из них особо не злоупотреблял, но каждому из людей было больше трехсот лет, и за это время они лечились не раз и не два, так что посмотреть было на что. Остатки старых плетений могли оказаться в самых неожиданный местах — кто-то в юности ломал руку, кто-то мучился с гнилыми зубами и так далее. Одно меня настораживало, что, судя по всему, эти люди достаточно долго страдали сильнейшими головными болями, так как самые свежие обезболивающие плетения сосредоточились в области головы и шеи.

Я не лекарь, но после истории с лечением Бычина многие пользовались моими целительскими способностями, поэтому как выглядит орк, страдающий от болезни, знал прекрасно. Тело человека сильно отличалось от орочьего, но не настолько, что бы я не мог понять причину головных болей у жрецов. Прямо спросить было нельзя, поэтому пришлось использовать деда.

"Уточни у верховного жреца, не принимал ли он в последнее время пищи или питья из эльфийских рук". Торрин согласно кивнул и завел разговор с человеком.

Все мы так и толклись в комнате с камнем — люди пока опасались выйти из небольшого помещения, рядом с мощными силовыми линиями Че, где они могли оказать достойное сопротивление возможной попытке их пленения или убийства. Орков же все устраивало — на нашей стороне был такой перевес магических сил, что старейшины могли позволить себе некоторое снисхождение к людям.

— Юноша, — человек вынужден был повысить голос, так как подойти ближе ему не давала охрана. — Ваш брат спросил у нас про состояние здоровья, позвольте полюбопытствовать у вас, как вы узнали, что последние годы многие из нас страдают от приступов жесточайшей мигрени.

Брат? Никак не могу привыкнуть, что после омоложения многие принимают Торрина за моего брата. В моем сознании он четко занимает позицию старшего родственника и учителя, так что ставить его на одну доску с Гонором не получается. Спросивший, Рашиз Ченови, старался говорить очень вежливо и явно хотел произвести наилучшее впечатление на орков, но все усилия были напрасны — шаманы редко меняли свое мнение, а я просто чувствовал эмоции и знал, что человек испытывает странную смесь презрения, неприязни и жгучего любопытства. Это напомнило мне жизнь в Стоглаве — сплошное лицемерие, предательство и обман. Поэтому и нравились мне орки — они своего отношения не скрывали и если не любили кого-то, то все знали об этом, что значительно упрощало жизнь в кланах.

Дав знак охране пропустить жреца, я дождался, когда он подошел вплотную и спокойно, стараясь не спровоцировать его на защиту, положил правую ладонь человеку на затылок. Сложная прическа, соответствующая статусу верховного жреца мешала мне, поэтому пришлось зарыться пальцами в чужие волосы (не скажу, что это привело меня в восторг), но необходимость коснуться кожи в основании черепа заставляла терпеть маленькие неудобства.

Так я и думал — сеть тончайших зеленых линий говорила о том, что человек долго находился под действием какого-то эльфийского заклятия, сверху на них находились остатки лечебных плетений, наложенных более грубо и неумело. Значит, первое плетение делал эльф, причем маг очень высокого уровня, а лечить жреца пытались люди, владеющие силой Эль.

— И давно страдаете?

Я постарался говорить равнодушно, но человек был далеко не наивен и окинул меня пристальным взглядом, прежде чем ответить.

— Больше двадцати лет, а что?

— В это время не приходилось ли вам общаться с дивными, но не с изгоями, а настоящими полноценными магами?

— Разговаривал пару раз, — ровный тон жреца меня не обманул, от него плеснуло ужасом, который тут же был подавлен. — Но он был несколько ограничен в своих возможностях применять магию.

Понятно, заловили какого-то неосторожного эльфа и держали в подвалах, пока тот не загнулся от пыток и отсутствия должного ухода. Мой человеческий папаша, хоть и не интересовался в последние годы политикой, но тюремные подвалы никогда не пустовали — то новой фаворитке надоедал муж, то обнаруживался заговор по смене династии, так что палачи всегда были в почете и с работой. Что не помешало первому министру успешно провести захват власти.

Так вот, верховный жрец Че — не тот человек, который может пренебрегать своим здоровьем, даже если в служении своему богу он не будет трястись над каждым чихом, то заинтересованное в нем окружение напомнит. Виденный мной в Сарране верховный жрец Че Сирин, очень примечательный старичок, нигде не появлялся без пары-тройки молодых жрецов, которые были и охраной, и помощниками. Не думаю, что в чеданской храмовой иерархии обычаи сильно отличались, значит, либо весь храм Че попал под влияние эльфов, что весьма сомнительно, либо загадочному магу Эль беспредельно доверяли и общались с ним без охраны. И как теперь узнать подробности? Спросить-то я могу, но кто ж мне ответит?

Торрин пристально следил за моими рассуждениями, потому что вопрос для нас был очень важным — если воздействие магии Эль на жрецов было случайным и единичным, то это одно, если же вся религиозная верхушка Чедана находится под влиянием (возможно даже не совсем добровольным) эльфов, то вести с ними переговоры бесполезно и небезопасно. Шаманы ждали моего решения — можно ли иметь дело с этими людьми, мы отошли к стене и дед вывесил воздушный полог для защиты от прослушивания.

Жрецы насторожились, один тоже отошел к ближней стенке и постарался незаметно прислонить к ней ладонь. В ответ на эту попытку проявленного интереса к нашему разговору, пара моих орков, издевательски ухмыляясь, стали постукивать по стене и скрести по ней ногтями до тех пор, пока любопытствующий не вернулся к своим, потирая ладонь. Да они нас за детей считают, что ли? Только полный идиот не знал о том, что маги Че могли через камень подслушивать дальние разговоры.

— Ну, что ты увидел?

Зуррин не стал скрывать от нас своего раздражения — мы слишком долго сидели в этом подвале безо всяких результатов. То, что Брукиния встала под мою руку, ему было неинтересно, главное, что волновало южанина — надо ли переносить сроки начала военных действий, или есть возможность дотерпеть до лета.

— Пока разговаривать бесполезно, на верховном висит эльфийский поводок и кто-то может видеть его глазами и при желании управлять телом.

— Что, прямо сейчас?

Зуррин окинул жреца таким тяжелым взглядом, что тот вернулся к своим, стараясь не показать торопливости. Я посмотрел на мощное плетение защиты богов — воспользоваться поводком у эльфов не было возможности, так как в узле сил Че и Ора, для этого было слишком много помех. А вот за пределами столицы или даже на ее окраинах — вполне возможно, что жрецов смогут взять под контроль. Пока я не стал связываться с братом ментально через большие расстояния, то наивно думал, что для эльфийского зова дивному надо быть неподалеку, но теперь, имея некоторые представления о возможностях магии Эль, я не был в этом уверен. Конечно, для того, чтобы наложить само плетение принуждения, нужен непосредственный контакт, но потом, когда жертва совершенно покорна, в этом нет необходимости. Скорее всего, головные боли у людей были вызваны тем, что у них подавляли самоконтроль, так как жрецы были сильными магами, и приходилось заставлять их в упор не замечать странностей в собственном поведении. Поэтому я сказал.

— Здесь они самостоятельны, а вот за городом уже могут возникнуть проблемы.

— Эчеррин, сделай что-нибудь! — Южанин брезгливо оглянулся на жрецов. — Я не собираюсь разговаривать с эльфийскими рабами.

Судя по тому, как люди засуетились и стали шептаться между собой, среди них был чтец по губам и они поняли слова Зуррина. Интересно, что жрецы предпримут сейчас, когда с ними перестали считаться? Верховный жрец не стал опять, как челнок, ходить туда-сюда между людьми и орками, а просто спросил, повысив голос.

— Позвольте спросить у многоуважаемого старейшины, что заставило его придти к таким нелицеприятным для нас выводам?

Надо отдать должное людям — они не стали сразу вставать в позу оскорбленных (а обвинение в рабском статусе было значительным унижением), а попытались выяснить причину такого мнения у орков. Жрецы были опытными политиками и властителями, обид не забывали, но предпочитали смотреть правде в глаза, даже если эта правда исходила из орочьих уст. Дед кивнул мне и я начал объяснения — придется все-таки раскрыть некоторые свои возможности, так как в данный момент надо было убедить людей прислушаться к нам и, возможно, даже отложить начало войны. И мы, и Чедан, достаточно потеряли летом, а эльфы не дадут нам оправиться от потерь и восстановить силы. Осталось лишь убедить людей в том, что не мы их главные враги.

— Давно ли вы, уважаемый Рашиз проверяли состояние своего здоровья у магов Эль? Ведь головная боль должна была сильно мешать вам в исполнении многочисленных обязанностей.

Всегда терпеть не мог разговаривать официальным слогом, но обстоятельствам совершенно все равно, что нравиться нам, а что нет.

— Эльчеор, мой мальчик...

Понятно, сразу указывает на разницу в возрасте и статусе, надеется вывести меня из себя и заставить сказать больше, чем собирался. Люди не меняются — если им кажется, что они нашли твое слабое место, тут же ударят по нему, рассчитывая на выгоду.

-Эчеррин, если быть совершенно точным, это мое официальное орочье имя, и здесь я представляю именно точку зрения кланов.

— Хорошо, Эчеррин, почему ты задаешь такие странные вопросы? Ты что-то увидел?

— Да, увидел. — Я наблюдал за человеком, но тот старательно отводил глаза, надеясь, что я не пойму его настоящих чувств. — И увиденное мне не понравилось.

— Что же могло насторожить талантливого молодого орка в таком старике, как я?

— То, что на старике висит эльфийский поводок принуждения, это достаточный повод для беспокойства?

Враждебность присутствующих взлетела до небес и все стали поднимать щиты — и люди, и орки.

— Что за глупости, с чего ты взял? Нельзя такие вещи говорить безнаказанно.

— Я не собираюсь ничего говорить, я просто за него дерну и посмотрим, что получится.

Люди встали плотной группой и добавили такой мощный огненный щит, что их почти не было видно. Если бы и от эльфов так прикрывались, то не получили бы поводка себе на шею.

Я не стал ничего говорить, а лишь добавил немного силы Эль в плетение подчинения и чуть дернул, результат не заставил себя ждать — верховный жрец просто упал на пол и перестал дышать. Надо признать, зрелище крайне неприятное — только что полный сил человек сейчас лежал на полу и умирал. Это напомнило мне матросов, которых мы добили с Оррином — то же ясное осознание ситуации и полная беспомощность. Люди бросились к упавшему, кто-то пытался дышать ему в рот, трясли несчастного, накрыли еще одним щитом, все бесполезно — Ченови уже стал синеть.

— Достаточно, отпусти его.

Дед спокойно наблюдал за происходящим, да и орки остались совершенно равнодушны — в их глазах эти люди уже мертвы, только еще не знали об этом.

Я ослабил удавку из тоненькой ленточки силы Эль, которая обвивала спинной мозг человека чуть ниже основания черепа — место очень чувствительное, поэтому достаточно было совсем слабых усилий для такого зрелищного результата. Мы подождали, пока он придет в себя, дали ему отдышаться и продолжили разговор.

— Вы все еще считаете себя свободным человеком?

Рашиз Ченови был очень бледен, но решительное выражение лица говорило о том, что осознание собственной уязвимости его не сломило. Поддерживаемый двумя жрецами человек опять подошел ко мне и, глядя мне в глаза, спросил.

— Это можно снять?

Тут со мной заговорил дед. "Подумай, не обнадеживай его напрасно, такого он точно не простит, и будет мстить до самой смерти. Если ничего нельзя сделать с принуждением — просто скажи ему об этом".

Озадаченный выговором Торрина, я сначала не понял, в чем собственно дело, почему так важно для нас мнение какого-то человека. А потом лишь сообразил, что если о поводке узнает кто-то посторонний, особенно в семьях жрецов, то им намного проще тихо придавить сомнительных членов фамилии, чем доказывать всему миру, что эти люди не являются больше эльфийскими рабами. Насколько я знал, Правящие фамилии были достаточно обширны и моментально подобрали бы замену любому своему представителю, а провинившиеся могли найти очень непростую смерть в пыточных подвалах собственной семьи. Тут была и другая сторона вопроса — пятеро жрецов были членами разных семей, значит, видели друг в друге, прежде всего конкурентов, получается, заявить, что под заклятие попал только верховный или не все присутствующие люди — это дать оставшимся вне подозрений великолепный рычаг давления на пострадавших. Значит, или лечим всех, или никого.

"Перекинь поводок на себя — зависимые от нас люди на самом верху Чедана нам совершенно не повредят". Совет деда заставил меня задуматься и старательно изучать ауру всех жрецов.

А ведь эти опытные политики что-то такое подозревали, иначе как можно объяснить то, что они отослали охрану и предпочли встретиться с нами наедине. Получается, для них безопаснее доверить свою жизнь оркам, чем допустить, чтобы подчиненные получили сведения, порочащие самих жрецов. Да, милые отношения царят в этом Чедане.

С верховным все уже было ясно, а остальные четверо человек еще ждали своего приговора. Я не стал просить их снять щиты или амулеты — мне и так было прекрасно видно, что все они в той или иной степени подверглись влиянию эльфов. Правда, поводок нашел еще только один, совсем слабенький, его использовали скорее не для управления, а для шпионажа, что тоже не могло обрадовать носителя. С тремя оставшимися было все намного хуже — в каждом из них сидел маленький грязно-зеленый узелок "орочьей чумы", терпеливо ждущий своего часа. Ну, до чего умные эти эльфы, я начинаю против воли уважать их хитрость и коварство — болезнь пряталась у людей в мозгу, под лобной костью, прямо над глазами. Целителям заметить заразу было невозможно, они все по определению были слабыми магами Эль и такое тонкое плетение не для них. Насколько я понял, для того, что бы болезнь стала стремительно развиваться, людям надо было что-то увидеть, что-то особенное, что послужило бы сигналом для плетения вступать в силу. Тонкие усики заклятия уходили в глаза и в глубину мозга, так что я не представлял, как можно вытащить узелок — при малейшей ошибке человек мог сойти с ума или ослепнуть. Такой вот выбор, тяжело вздохнув, я все это рассказал жрецам.

Внешне люди старались сохранить перед орками самообладание, но внутри они буквально тряслись от бешенства и страха. Знание того, что кто-то подсадил тебе грязную дрянь в голову и теперь в любой момент может явиться длинноухий предъявлять свои условия — это не для слабых духом. Жрецы отошли к стене, опять закрылись щитами и принялись совещаться.

— Что, все действительно так серьезно?

Зуррин с любопытством рассматривал людей.

— Надо отдать должное ушастым, фантазии на гадости и подлости им всегда хватало. — Потом положил мне руку на плечо и тихо сказал. — Ты и на орков посматривай, вдруг и кому-нибудь из нас они подвесили похожую дрянь.

Я пробежался взглядом по своим оркам, Кеносу и деду — нет, все хорошо, никакой лишней зелени у них не было. Тут мне пришла в голову мысль, как сделать комплексный амулет-сторожа, который подавал бы своему носителю знак, при попытках подвесить на хозяина лишнее плетение. Правда, пользоваться им могли бы лишь шаманы, так как своей энергии амулету будет недостаточно, но чтобы не оказаться на месте этих людей, можно и повозиться. Тут жрецы сняли щиты и Рашиз Ченови громко спросил.

— Каковы ваши условия?

Глава 26.

Гонор с нетерпением ждал встречи с Арчибом Вторым. После того, как его телохранители вернулись, привезя с собой сильно избитую Яну, замок наводнили жрецы, маги и представители Тайной стражи — результатов никаких. Никто не мог даже приблизительно предположить, каким образом маги Эль (а все сходились на том, что именно они помогли усыпить все население замка) ухитрились незаметно выкрасть девушку. Амулеты, пентаграммы, даже хваленая защита Эльчеора не стали препятствием для злоумышленников, что заставляло Гонора всерьез обеспокоиться собственной безопасностью. Посоветовавшись с ла Довом, принц решил покинуть замок и выехать в Либби со своим ближайшим окружением — с подготовкой войск наемников генерал справится самостоятельно без особых проблем.

Так что с ним в путь отправились телохранители, Яна, юный Чебовин Залесский, Зим, маги Че и отряд охраны. Передвигались верхом, багаж прибудет позже, а пока все решала скорость — никто не хотел давать врагам время для подготовки засады. После происшествия с Яной, через неделю прилетел синир от принца Максума с приглашением посетить балы, посвященные началу зимы — это была официальная версия для окрестной знати, проявляющей к Гонору повышенное любопытство.

Зима вступила в свои права, проливные дожди сменили снегопады — вся Либерия была бела, как молоко и лишь нити дорог нарушали красоту пейзажа. Гонор никогда не любил долгих путешествий, в его представлении нормальный путь — это пара часов верхом, потом гостеприимный дворянский замок, с обильным ужином, вином и молодецкими забавами под балдахином хозяйской кровати. Но жизнь редко учитывает чьи-либо предпочтения, так что бешеные скачки от рассвета до заката — перебор даже для любителя верховой езды. У принца болело все, амулеты мало помогали, дико мерзли пальцы рук и ног, от морозного ветра слезились глаза, нос распух, потрескались губы — прелести верхового путешествия достигли неимоверных высот. Более-менее хорошо чувствовали себя Яна и Чебовин — завернутые в огромные шубы они сидели за спинами кого-нибудь из охраны и старались прятать лица от мороза.

Маги выглядели совсем плохо — напуганные странными нападениями на замок, тоже уставшие от путешествия верхом, они не могли расслабиться ни на мгновение, ожидая подвоха от каждого встреченного куста. Казалось, что маги мечтают о глазах на затылке — так часто они оглядывались назад и по сторонам. Охрана тоже с подозрением относилась к каждому встречному путнику, а уж торговые караваны или телеги заставляли выехать на обочину и дать свободу кавалькаде верховых — никто не смел спорить с приказами, начинающимися словами "именем короля". Трудности пути окупились, когда вечером четвертого дня отряд без потерь добрался до восточных врат Либби. Там их уже ждали — несколько жрецов и новая охрана сопроводили Гонора с его людьми в неприметный особнячок недалеко от королевской резиденции.

Не успел принц омыть с себя "пыль дорог", как его рано утром вызвали на беседу с королем Либерии. Естественно, это не был разговор с глазу на глаз — в кабинете помимо монарха присутствовали глава Тайной стражи Сирус Сантийский, пара министров, несколько жрецов Че и кронпринц Максум (несколько неприметных секретарей, по совместительству и телохранителей, не в счет). Пока Гонор рассказывал о магическом нападении и своих выводах, у него создалось четкое ощущение, что от него не услышали ничего нового, просто отдают должное заведенному порядку и дают высказаться новичку. Несмотря на то, что кузену Максуму было всего двадцать лет, он не выглядел в этой компании опытных политиков чужаком — чувствовалось, что в таком составе они собираются достаточно часто и хорошо знают друг друга.

— Ваше высочество, вы не могли бы еще раз рассказать о своих ощущениях перед самым похищением юной супруги вашего вассала?

Один из магов дотошно спрашивал о всяких не стоящих внимания мелочах.

— Ничего, я не почувствовал совершенно ничего, другие говорят о некоей сонливости и рассеянном внимании, у меня все было хорошо.

— Возможно, вы не помните этого, или не придали значения?

Гонор понимал, что его подталкивают к какому-то выводу, но не мог рассказать о защите, наложенной на него братом, поэтому приходилось выкручиваться и отвлекать внимание от собственной персоны.

— Кстати, лекари уже выяснили причины столь скорого выздоровления моего подопечного? Юный барон на удивление быстро восстанавливается и выглядит почти здоровым.

Жрец недовольно поджал губы, но вынужден был поменять тему разговора. Остальные просто спокойно наблюдали и ни во что не вмешивались, принц лишь заметил добродушную улыбку на лице дяди прежде, чем тот отвернулся — похоже, и его самого жрецы и чиновники утомляли своей страстью к мелочам.

— С мальчишкой все странно. — В разговор вступил второй жрец. — Понятно, что на него были наложены целителями многочисленные плетения, вполне возможно, именно благодаря им, ребенок и удержался на этом свете, но ничего конкретного утверждать нельзя, коль открылось предательство магов Эль и их докладам и выводам доверять невозможно.

— А женский скелет в лесу, найденный моими людьми при поисках ли Яны? Его увезли маги для дальнейшего изучения, и хотелось бы знать, что там было на самом деле.

Жрецы переглянулись и один из них сказал.

— Да, наши лучшие маги посмотрели останки, скелет действительно принадлежит матери юного барона, но ваши предположения, что она была жива вплоть до последних дней, ничем не подтверждаются.

Снисходительно взглянув на Гонора, как на человека, ничего не понимающего в магических делах, жрец уверенно заявил.

— Мы пришли к выводу, что некие злоумышленники выкрали труп несчастной женщины прямо из склепа вскоре после похорон и проводили над ним некоторые ритуалы. Вполне возможно, что это были маги Эль, в свете последних событий я бы не удивился, но ваши подозрения, что они с помощью тела наводили на ребенка болезни и даже порчу?! От вас, принц, странно слышать такие речи.

Гонор, сделал вид, что не понял намека на собственное невежество в магических делах — сам он действительно был весьма далек от чего-либо, связанного с управлением силами, но знаниям и возможностям Эльчеора доверял и поэтому стал настаивать на своем.

— Вы сами не уверены, что правы, почему же вы подвергаете всех нас опасности, отмахиваясь от тайных способностях наших эльфийских "друзей"?

— Получается. Что нам надо ставить охрану на фамильные склепы всех жрецов и верных дворян?

Реплика кронпринца Максума немного отвлекла жрецов, готовых отстаивать свою точку зрения.

— Если существует даже призрачная возможность нанести вред монарху, просто украв скелет его давно почившей прабабушки, то Тайная стража и храм не должны так просто отмахиваться от поступивших сведений.

Говорил все это принц весьма серьезным тоном, как будто серьезно беспокоился о состоянии семейного склепа, но тут он повернулся и подмигнул Гонору — похоже, кузену просто нравилось дразнить жрецов.

То, что на совещании присутствовали только жрецы Че, говорило о многом — борьба магов разных сил продолжалась и если последователи Ора не были приглашены из-за своей малочисленности, то маги Эль всегда пользовались всеобщим доверием и уважением, до сих пор. Гонор достаточно общался с высокопоставленными жрецами, чтобы иметь представление о внутренней иерархии и принятых правилах. Целители всегда пользовались доверием властей и, имея "доступ к телу" монархов, могли влиять на многие решения. Видимо. Жрецы Эль не только в замке барона Залесского проявили свои пристрастия к интригам и рискованным действиям.

— Предположения принца Гонора о том, что к болезни юного барона были как-то причастны эльфы, ничем не подтверждается.

Убедить жреца в том, что дивные могут слишком многое, было нереально, он не хотел верить, и он не верил. Гонор уже собирался поспорить с упрямцем, но случайно перехватил взгляды, которыми обменялись дядя и глава Тайной стражи, и промолчал. Похоже, даже доверенным жрецам не говорят всех сведений, полученных властями. Все это заставляло задуматься — самые страшные войны человеческие государства переживали не из-за стремления к власти новых династий, а из-за передела сфер влияния жрецами разных богов. Ни один вооруженный конфликт не мог обойтись без активной помощи магов, поэтому чаще всего побеждала та сторона, у которой магическая поддержка была мощнее. А тут монарх не доверяет собственным придворным магам...

— Гонор, ты не устал еще от этих скучных разговоров? — Максум отвлек принца от печальных размышлений. — Пойдем, прогуляемся по городу, в прошлый раз у тебя не было такой возможности. А старики пусть сами разбираются в этих мелочах.

— Да, дети, сходите, погуляйте.

Арчиб Второй разрешил молодежи покинуть совещание, и Гонор понял, что дальнейшие разговоры — не для его ушей. Он тут же встал из кресла, раскланялся с дядей, попрощался с присутствующими и они с кузеном вышли в огромную приемную. К ним тут же подошли телохранители обоих, несколько молодых дворян и всей толпой они отправились гулять по столице.

День был солнечный, и решено было пройтись по нескольким главным улицам, посетить лучшие магазины, зайти в приличный ресторан отметить встречу. С Гонором шли Свет и Свит, у кронпринца тоже была пара телохранителей, несколько молодых дворян, явно близких друзей Максума и десяток дворцовых стражей, идущих поодаль, но в пределах видимости — достаточное количество лиц, чтобы привлекать повышенное внимание.

Кронпринц производил приятное впечатление — двадцатилетний молодой человек, блондин, как его отец, с внимательными зелеными глазами (материнское наследство), доброжелательный и совсем не высокомерный (чем Гонор грешил совсем недавно), пользовался любовью народа, особенно его женской половины. Конечно, в Либерии нравы были более строгими, чем в Сарране, и фрейлины королевы не бросались в откровенную погоню за женихами или богатыми покровителями, но женскую сущность не изменишь, поэтому встреченные дворянки и даже купеческие дочки с удовольствием строили глазки компании молодых людей, краснея, улыбаясь и хихикая в варежку или перчатку. Юноши отвечали им горячими взглядами, галантно здоровались и продолжали путь, довольные собой и жизнью.

По сравнению со Стоглавом, столица Либерии была совсем небольшим городом, но очень чистеньким и уютным. Люди в большинстве своем доброжелательно улыбались, некоторые узнавали своего принца и не стеснялись издалека выкрикивать пожелания здоровья и удачи. Гонор видел, что внимание простолюдинов кузена совсем не раздражало, он кивал в ответ на реплики из народа, приветливо улыбался юным девушкам и пожилым матронам — было видно, что здесь по-настоящему любят своего кронпринца. Вспомнив себя и свои недавние привычки, Гонор понял, что был во многом неправ, что, в конце концов, и привело его к одиночеству в трудный час.

— О чем задумался? — Вопрос кузена застал Гонора врасплох. — Не волнуйся, здесь достаточно безопасно ходить по улицам с малым количеством охраны.

— Я думаю, что мне пора посмотреть, что предлагают оружейные лавки твоего тихого государства.

Рассмеявшись, молодые люди вошли в дверь, над которой был нарисован меч. Помещение было небольшим, пара витрин с кинжалами, мечи на подставках и все. Удивленный более чем скромным ассортиментом столичной лавки Гонор хотел уже развернуться к выходу, но кузен положил ему руку на плечо, удерживая.

— Подожди, нас сейчас проведут.

И действительно, из двери, до этого скрытой гобеленом появился седой представительный мужчина, судя по внимательному взгляду и прямой осанке, бывший военный. Они поздоровались с кронпринцем как старые знакомые и Гонор понял, что привели его не в первую попавшуюся на пути лавчонку.

— Нуир, позволь представить тебе моего кузена Гонора Сарранского.

Хозяин лавки слегка поклонился принцам и спросил.

— Для меня честь, что вы изволили посетить меня с визитом.

Максум улыбнулся и дружески хлопнул мужчину по плечу.

— Перестань, эти манерные хороводы надоели нам еще во дворце, если и ты вдруг начнешь разводить церемонии, то я начну мечтать о тихом домике в деревне.

Кронпринц и оружейник понимающе переглянулись и рассмеялись.

— Покажи нам кое-что из твоих неприкосновенных запасов. — Максум улыбнулся. — Нам с кузеном не помешает немного погреметь железом.

Слушая дружескую болтовню присутствующих, Гонор исподтишка осматривался — помещение было небольшим, но хорошо освещенным, даже среди дня на стенах горели лампы. Выбор оружия был небольшой, а по сарранским столичным меркам — так и совсем скромным. Кинжалы, мечи, дротики, луки, несколько орочьих дубинок (кому они могли понадобиться в человеческом городе?), все было лишено украшений и драгоценных камней — просто достаточно качественные предметы. Заметив удивление Гонора, кронпринц пояснил.

— Мы пройдем в отдельный зал. — Обернулся к хозяину лавки и сказал. — Давай, показывай свои новинки, мой заказ уже привезли?

Оружейник откинул гобелен, кузены прошли в соседнее помещение, а свита осталась в общем зале, видимо хозяина лавки они знали и тот пользовался доверием правящей семьи. Комната оказалась на удивление уютной — мягкий диван с кучей подушек, горящий камин и накрытый стол были весьма уместны после прогулки по холодным улицам зимнего города. Увидев некоторое удивление Гонора, оружейник объяснил.

— Ваше высочество, проведя не один десяток военных компаний, когда приходилось ночевать в чистом поле в слякоть и мороз, поневоле начинаешь особо ценить тепло и уют домашнего очага.

После чашки горячего чая и получаса степенных разговоров о политике и видах на урожай (все эти церемонии живо напомнили Гонору время, проведенное у орков — те тоже перед важным разговором старались посидеть за столом и настроить собеседников на нужный лад), наконец, в комнату вошли приказчики и внесли несколько длинных сундуков и деревянную коробку. Со стола была убрана посуда, и перед принцами стали выкладывать свертки дорогой ткани. Хозяин осторожно разворачивал их один за другим, и перед его гостями предстала пара мечей, сабля странной формы и пять одинаковых кинжалов не длиннее ладони взрослого мужчины.

— Ты все-таки нашел это легендарное оружие!

Максум жадно рассматривал мечи, даже пару раз тянулся к ним, но в руки все равно не взял. Гонор только сейчас заметил, что и оружейник был в шерстяных перчатках и не касался товара голыми руками.

Опасения присутствующих можно было понять — такого странного оружия ему видеть еще не приходилось. Королевские особы избалованы диковинками и новинками, которые им привозят со всех сторон света — кто дарит что-то особенное, что бы доказать уважение или попросить что-либо взамен, редчайшие товары попадают в столицы для мимолетной радости монархов, но это...

Странный металл оружия был черным, матово черным и как будто притягивал к себе взгляд. Причем сразу было понятно, что это не экзотическое покрытие для обыкновенной стали, а неизвестный металл. На оружии не было гравировки или золотых насечек, принятых для обычного дорогого оружия — рукоятки обтянуты черной шершавой кожей, металл и все, но эта кажущаяся простота вызывала уважение и неясные опасения. Гонор тоже не стал бы касаться этих мечей ничем не защищенными руками.

— Что это такое? Никогда не поверю, что это просто оружие.

— Вы правы, ваше высочество, это совершенно уникальные вещи.

Оружейник был очень доволен произведенным впечатлением.

— Мы точно не знаем, но ходят слухи, что это полный комплект вооружения какого-то малого эльфийского Дома. — Хозяин лавки осторожно взял саблю в руки и стал слегка поворачивать, чтобы его высокопоставленные посетители могли лучше рассмотреть уникальное сокровище. — Даже не Дом, а семья дивных, обладавших очень редкой магией.

— А почему такой странный набор предметов? — Гонор достаточно разбирался в фехтовании, чтобы понимать, что двуручный мечник никогда не будет работать с саблей, если у него есть выбор. — Это не может быть комплектом для одного лица.

Кузен переглянулся с Нуиром и разрешающе кивнул, после этого хозяин лавки продолжил разговор.

— Насколько нам стало известно, мечи предназначались главе семьи, сабля для дочери, а кинжалы сыновьям.

— Шестеро детей в эльфийской семье? — Гонор отрицательно покачал головой. — Что-то не верится мне в такое объяснение.

— Может быть, пять кинжалов должны были принадлежать одному сыну. — Максум обернул краем ткани рукоять одного из них и поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть. — Ясно одно, что все владельцы были близкими кровными родственниками и их опасался даже глава Старшего Дома.

— Откуда они у вас?

— Сабля у нас в роду уже более трехсот лет. — Оружейник стал рассказывать . — Ею расплатился один аристократ за спасение своей семьи одним из моих предков во время войны, где он ее взял мне не известно. Мечи были найдены в эльфийском обозе среди вещей наследника Старшего Дома после гибели Цвета эльфов, их прихватил один из сарранских генералов.

Гонор в глубине души возмутился, что такой знатный трофей утаили от его отца, но постарался не показать этого — что сделано, то сделано и ничего изменить нельзя. Нуир между тем продолжил.

— Мне предложили их за предоставление убежища в Либерии нескольким беженцам из Саррана. — Тут оружейник слегка поклонился своему принцу. — Точнее, они теперь принадлежат королевской семье.

Максум взглянул на кузена и спросил.

— Ты в курсе того, что происходит в твоей стране? Верные тебе семьи бегут из Саррана, так как эльфы вместе со жрецами Эль не просто подавляют сопротивление новым порядкам, а убивают всех недовольных вместе с родней.

Для Гонора это не стало новостью, про правление эльфийского двойника ему рассказал Эльчеор еще на клановых землях. Именно для спасения страны от полного порабощения эльфами брат дал денег — без достаточных ресурсов для армии о сопротивлении и возвращении трона не могло быть и речи.

— Мы уже приняли несколько сот одаренных детей, которых родители спрятали от магов Эль, рыскающих по всему Саррану, но возможности Либерии небезграничны, поэтому тебе надо поторопиться с подготовкой выступления войск.

Кронпринц так сосредоточился на рассказе о положении дел в Сарране, что совсем забыл об оружии у него в руке, одно неосторожное движение — и Максум слегка поцарапал себе ладонь черным кинжалом. Капля крови впиталась в металл, и принц вдруг покачнулся и стал стремительно бледнеть.

— Что? Что случилось?

Испуганный оружейник бросился к пострадавшему и попытался отобрать опасный предмет, но рука принца судорожно вцепилась в рукоять и разжать пальцы, не сломав их при этом, стало невозможно.

— Нет! Отпусти!

Гонор схватился рукой за черное лезвие и старался выхватить кинжал у кузена, не обращая внимания на то, что лезвие резало пальцы, тут у него потемнело в глазах и последнее, что ощутил принц Саррана — это то, что браслет брата резко сжал запястье.

Глава 27.

Проснулся я от стука и громких криков. Схватив сапог, попытался открыть окно с целью объяснения с наглецом, потревожившим мой сладкий утренний сон, и только тогда сообразил, что нахожусь в своей каюте на дирижабле, который висит над Бруком на высоте более ста саженей, поэтому стучать и дико орать там просто некому. Тут все это безобразие опять повторилось и, присмотревшись, я увидел маленькую птичку, упорно долбившую клювом стекло.

Да это же синир!

Ну, надо же! Полгода таскаюсь по миру, а понадобился срочно кому-то только сейчас...

Так как окно не должно было открываться, то мы просто приземлились, и я вышел. Птичка тут же уселась мне на плечо, что-то возмущенно чирикая, я осторожно взял ее в ладони и постарался сосредоточиться. Передо мной возник образ представительного мужчины средний лет, одетый в темный костюм, явно сильно о чем-то переживающий.

— Здравствуй, Эльчеор. Я твой дядя Арчиб, король Либерии. Ты срочно нужен здесь, с твоими братьями беда.

Я никогда не видел этого родственника в живую, но он был сильно похож на бабушку, поэтому сомневаться в его словах не приходилось. И Гонор давно уже не подавал о себе вестей после покушения на него в замке барона Залесского. Но почему он говорит о братьях? Нашлись папашины бастарды? Сомневаюсь, что бы об их судьбе переживал король Либерии. Синир же продолжил передавать сообщение.

— Мой сын, Максум и твой брат были ранены странным эльфийским оружием, после этого оба потеряли сознание и не приходят в себя уже пятые сутки. Люди Гонора тоже лежат без сил, но могут разговаривать. Наши целители бессильны. Маги дают им не больше недели...

Тут дядя наклонился и, казалось, заглянул мне прямо в душу.

— Прошу тебя, поторопись.

Тут синир закрутил головой, стал дергаться и больно клеваться, стараясь вырваться у меня из рук. От такого сообщения я так расстроился, что не стал удерживать пернатого гонца, принесшего дурные вести, и разжал ладони. Против ожидания синир не улетел, а одобрительно чирикнул и вспорхнул мне на плечо.

— Надо его мясом покормить.

Я как всегда не заметил прихода Торрина, его способность становиться при желании совершенно незаметным уже не удивляла. Дед ничего не спрашивал, так как знал, что я все расскажу ему без напоминаний.

— Король Либерии прислал сообщение, что кронпринц и мой брат лежат при смерти и никто не может их спасти. Просит срочно приехать.

Я попытался связаться с братом через браслет, но ничего не получилось — в его сознании царила тягучая черная тяжесть, лишь вдали слышались отголоски мыслей телохранителей. Что же это такое? Похожее состояние сознания было у одного из моих пациентов, когда мне привезли сломавшего спину после неудачного падения с лошади орка, чтобы довезти пострадавшего живым шаманы опоили его грибной настойкой. Так и по ментальной связи брат казался ни живым, ни мертвым.

Странно, почему я не почувствовал болезнь брата, ведь браслет связывал нас достаточно надежно. Король сказал, что несчастье произошло пять дней назад...

Ну, конечно! Как раз в это время мы занимались божественной защитой Брукинии, а камень так сильно фонил магией, что я просто не услышал зов брата. Потом пришлось заниматься магами Че, так как они нужны были для дальнейших переговоров с Чеданом — тут уж я не стал перекидывать "поводки" на себя, так как обязанностей и забот хватало и без этого. Мы посовещались с Торрином (точнее, он мне и посоветовал такое решение вопроса) и всю головную боль от возможных союзников повесили на Зуррина, причем в прямом смысле — эльфийские поводки я привязал к старейшине, заодно и поручил ему освоение новых клановых территорий. Этим я добивался множества целей.

Во-первых — так как Зуррин не владел магией Эль, то у него и не было возможности активно пользоваться поводками, т.е. общаться с магами через эту связь мог, а вот принуждать к чему-либо — уже нет. Такое решение устроило обе стороны, так как пустынник не хотел усиления моего клана за счет покорных людских магов, а жрецы откровенно меня боялись — не знаю, что они обо мне себе напридумывали, но люди предпочитали не смотреть в глаза и вообще старались держаться как можно дальше.

Во-вторых — сразу решался вопрос с орочьим охранением новых границ, так как южные кланы, подчиненные Зуррину давно страдали от продолжительных засух и с радостью займут свободные земли. Меня это тоже устраивало, так как я разрешал им пользоваться территорией, кланы становились зависимы от меня, и в то же время никто из пограничных орков не мог присоединить себе бесхозный кусок.

В-третьих — клану совсем не помешает в "могучей кучке" обязанный мне старейшина. Времена наступают тяжелые, и любая помощь может пригодиться, как говорила бабушка "нет ничего дороже вовремя сказанного слова", а она хорошо разбиралась в политике.

Вчера прибыли первые поселенцы, да и тысяча бойцов, взятых Зуррином в поход, старательно осматривались и брали под контроль ближайшие города. За эти пять дней и человеческие маги успели многое — было получено разрешение Чемена XXIII на вывод войск из Брукинии (попробовал бы он не разрешить — с моим контролем "божественной защиты" Чедан быстро лишился бы живой силы на этой земле). Проблемы по началу возникли с бандами мародеров, вольготно обжившимися в опустевших поместьях и деревнях, но после того, как главари забились в конвульсиях и умерли на глазах своих людей — разбойники, похватав самое ценное, спешно двинулись к границам.

Правда, с контролем камня Бруков оказалось не все так просто — прежде идеально сбалансированное плетение, теперь стало громоздким и неповоротливым, так что для его использования требовались мощная сила и большое умение. Силы у меня, благодаря милости богов, было предостаточно, а вот с умениями случались накладки. Я, собственно, тем и занимался все эти пять дней, что пытался научиться пользоваться камнем без обширных разрушений в стране. Конечно, не обошлось без некоторой неловкости — когда я в первый раз попытался воздействовать на небольшую банду в пригороде столицы, то просто сжег их на месте (а собирался немного поговорить). Силовые линии Ора и Че были яркими и насыщенными, поэтому тяжело было приноровиться к магической сети, покрывшей всю страну.

Кое-где границы плетения и государства не совпадали, видимо, за тысячу лет Чедан ухитрился-таки откусить у Бруков некоторые лакомые земли, так что я мог контролировать и соседние территории. У деда уже были планы на вновь открывшиеся возможности, а тут такое...

Придется срочно лететь в Либерию и попытаться спасти парней. Дело тут даже не в том, что они моя родня, а в том, что оба — принцы не последних государств и терять таких союзников кланам просто не "по карману". Если бы не печальные обстоятельства отъезда, я был бы очень рад сбросить с себя ответственность за новые нежданные земли, так как возни с организацией поселений и их охраной мне хватало и в кланах. Зуррин — старый и опытный орк, кровно заинтересованный в благополучном заселении Брукинии южными кланами, так что он сделает все возможное и невозможное для новых земель. К тому же я оставлю здесь Кеноса ла Брука, а он проследит, чтобы и мои интересы не нарушались.

Так что теперь пора поспешить, чтобы успеть застать братьев в живых. Мой дирижабль, как самый быстрый, в одиночестве рванулся в небо — транспортник с тысячей клановых бойцов прибудет в Либби на сутки позже.

* * *

Даина Либерийская с трудом скрывала отчаяние от своих фрейлин — ее единственный сын, кронпринц Максум уже который день лежал в кровати не подавая никаких признаков жизни, кроме тихого, почти незаметного дыхания. Рядом с ним в таком же состоянии находился и Гонор, племянник ее мужа.

Поначалу, когда несчастье произошло, и во дворец принесли бездыханные тела юношей, все в панике решили, что худшее уже случилось — смерть пришла в королевский дом. Срочно вызванная толпа целителей, магов и жрецов смогли удержать пострадавших на этом свете, но заставить их очнуться и придти в себя оказалось им не по силам. Пятый день родители сходили с ума от беспокойства рядом с постелью своего сына, было перепробовано все, что в человеческих силах для спасения пострадавших, но результатов не было. Более того, так как юноши были без сознания, следовательно, не принимали воды и пищи — силы их стремительно таяли. Сонм лекарей сошелся в одном — если в ближайшее время не будет найдено лечения, то принцы тихо угаснут, не приходя в себя.

Даина молчала, напряженно вглядываясь в бледное лицо сына, надеясь, что материнский взгляд сможет уловить хоть намек на улучшение, но все было напрасно. Не в правилах королевы было устраивать истерики с обильными слезами — сказывалось достойное воспитание в семье, где все мужчины испокон веков выбирали военную стезю, а женщины стойко несли тяготы неустроенности гарнизонов и возможное раннее вдовство. Но как хотелось, порой, забиться в самый дальний угол и выплакать свой страх за единственного ребенка. Фрейлины, эти глупые гусыни, по-черному ей завидовали, каждая видела себя на месте королевы, но ни одной не приходило в голову, что власть — это не только парадные выходы в город по праздникам, но и ответственность за мужа и страну. Даина порой позволяла себе помечтать о том, что ее Арчиб не обременен короной, и вместо того чтобы тратить дни и ночи в решении государственных проблем — их ожидает безмятежное семейное счастье в тихом провинциальном замке. Но что мечтать о невозможном....

На первый взгляд Даине ли Дов повезло, что она сумела привлечь внимание кронпринца и вышла за него замуж, однако корона оказалась неимоверно тяжела — заговоры, покушения, интриги, просто человеческая зависть — все это входило в цену приобщения к монаршьей семье. Вынужденные постоянно находиться на людях, старательно следивших за каждым жестом и взглядом, молодые с первых дней брака вынуждены были терпеть назойливое внимание толпы. Но сплетники и глупцы лишь малая часть проблем — королева устала бояться за мужа и сына, количество покушений, заговоров исчислялось десятками, то, что до сих пор все они были еще живы, Даина воспринимала подарком Че. Но так не могло продолжаться бесконечно, удача закончилась, и сегодня королева сидела у постели сына, с трудом удерживаясь от позорных рыданий.

У безутешных родителей оставалась одна призрачная надежда — телохранители Гонора Сарранского в один голос утверждали о неимоверных целительских способностях старшего племянника, Эльчеора. По слухам, тот сбежал из страны к оркам, и там прошел шаманскую инициацию, после этого и стал лечить. Даина готова была поверить даже в невозможное, лишь оставался хоть малейший шанс на выздоровление сына.

Тут в комнату вошел Арчиб Либерийский, стараясь ступать тихо и не потревожить больных.

— Дорогая, тебе надо отдохнуть. — Муж взял в руки маленькую ладонь, стараясь поддержать супругу без слов, все было уже сказано, им оставалось только ждать. — Если ты сляжешь рядом с мальчиками, им это не поможет. Пойдем, у Сируса есть для нас новости.

Глава Тайной стражи ждал королевскую чету в небольшом кабинете, находящемся рядом с покоями кронпринца — родители старались не уходить далеко от ребенка, надеясь, что их присутствие помогает сыну в борьбе за жизнь.

— Какие новости? — Арчиб Второй был явно недоволен. — За это время можно было бы узнать, как в руки моего сына попало отравленное оружие.

— Мы выяснили, что оружейник тут совершенно ни причем, мечи и сабля были у него достаточно давно и источник их происхождения подтвердился. — Сирус взглянул на королеву и вздохнул. — А вот с кинжалами не все так гладко.

Глава Тайной стражи достал коробку, в которой на алом бархате лежали четыре черных кинжала (их пятый брат так и покоился в руке кронпринца, вытащить его не смогли даже маги).

— Оружие проверили маги всех мастей и специализаций, все в один голос утверждают, что яда на них нет.

— Но как же так? — в беседу вступила королева. — Почему тогда мальчики не приходят в сознание который день, если они не были отравлены неизвестным ядом? А что с магией?

— Те жрецы Эль, которым мы можем доверять. — Даина презрительно взглянула на собеседника, тот сразу стал пояснять свое высказывание. — Не в полной мере, естественно, просто ранее они не были замечены в общении с длинноухими. Так вот, они не видят никаких плетений Эль, призванный убить взявшего в руки это оружие. Вполне общепринятые у эльфов плетения защиты хозяина и другая мелочевка, дело не в этом.

— А в чем? — Королева старалась найти причину болезни сына и не стеснялась в выражениях. — Сколько можно ждать результатов? Сирус, ты старый друг семьи и опора трона, но твоя неспособность найти виновника происшедшего меня настораживает.

Под пронзительным взглядом королевы глава Тайной стражи явно почувствовал себя неуютно — про жесткий характер и способность решать проблемы королевой кардинально, он был очень хорошо осведомлен, поэтому становиться ее врагом было бы крайне рискованно. Намек на халатность при расследовании или даже на предательство могли обернуться для Сируса Сантийского лишением должности, а то и головы.

В Либерии министры по возможности старались всегда узнать мнение королевы по тому или иному вопросу, прежде чем выносить его на суд короля. За Даиной стоял ее отец, генерал ли Дов, под рукой которого находилась вся армия — это заставляло считаться с королевой всех, и друзей, и недругов. Арчиб Второй не стеснялся пользоваться, при необходимости, этими родственными связями, поэтому положение королевы при дворе было незыблемым и монументальным.

Первые годы после заключения брака супругов связывали страстные чувства друг к другу, но потом, после пары покушений, когда королеве пришлось защищать себя и сына с оружием в руках, ее мысли сосредоточились на благополучии единственного ребенка. Хотя двор Либерии не шел ни в какое сравнение со светской жизнью монархов других государств, и здесь нашлись предприимчивые девицы и расчетливые папаши, которые мечтали сократить путь к привилегиям и должностям через королевскую постель. Когда "доброжелатели" в первый раз рассказали Даине о мимолетном увлечении короля, она сперва не подала вида, что огорчена, но потом проплакала в подушку всю ночь. Путем одной прелестницы со временем последовали другие, но король старался соблюдать приличия, и супруге пришлось согласиться с правилами игры. Она нашла применение своим силам в политике и крепко взяла власть в свои руки — семья пришла к молчаливому соглашению о взаимной поддержке, король занимался больше внешними, а королева — внутренними делами страны. При попытках поссорить их друг с другом, монархи выступали единым фронтом, и на плахе слетело немало буйных голов, понадеявшихся на разлад в королевской семье.

Так что главе Тайной стражи ссориться с королевой было бы очень недальновидно.

— Дорогая, не будем делать поспешных выводов, выслушаем его новости, тогда и будем решать.

Король, как всегда, старался не допускать ссор в своем присутствии, однако, считать его наивным добряком мог лишь селянин, ни разу не бывавший в столице — Арчиб не раз приговаривал своих врагов к пыткам и казням, а в это время с его лица не сходила всепрощающая улыбка.

— Оружейник сказал, что кинжалы ему предложил купить очередной беженец из Саррана, произошло это как раз накануне посещения принца. Сумму запросили достаточно большую, и капитан в отставке Нуир взял время на раздумья. Когда же к нему в лавку без предварительной договоренности пришел кронпринц с кузеном, то оружейник не смог противостоять возможности похвастаться полным комплектом редкого оружия и послал приказчика с деньгами к продавцу. Кинжалы принесли тут же, и произошло то, что произошло.

— Если бы Гонор не лежал без сознания рядом с нашим сыном, я была бы уверена, что он и затеял это покушение.

Король подошел к окну и стал рассматривать лениво плывущие по небу облака.

— Что привело тебя к такому выводу?

— А почему нет?

Даина откинулась на спинку кресла.

— Давай рассуждать беспристрастно, хотя это и тяжело в нашей ситуации. С внутренними врагами мы с тобой, слава Че, разобрались, самые активные заговорщики давно окончили дни на плахе. Бастардов у тебя нет, значит, кроме Максума прямых наследников не наблюдается.

Услышав про бастардов, король обернулся, мельком взглянул на жену и опять уставился в окно — они оба лишний раз старались не вспоминать тяжелый разговор, произошедший много лет назад, когда единственным условием сохранения благополучного брака королева потребовала отсутствие у Арчиба других детей. При наличии магии Эль любой жрец мог моментально доказать происхождение ребенка, поэтому нередки были случаи коронования бастардов. Да и с политической точки зрения иметь обиженного побочного наследника — прямой путь к перевороту и гражданской войне, так что других детей у Арчиба Либерийского не было.

— Твои престарелые тетки не в счет, так что ближайшим возможным претендентами на трон Либерии, в случае гибели кронпринца, становятся внуки твоей двоюродной бабки Гелены — Эльчеор и Гонор Сарранские.

Даина не сказала ничего нового, просто ситуацию необходимо рассматривать во всех возможных вариантах, а Либерия, несмотря на свой малый размер и бедность, была достаточно привлекательной страной, чтобы побороться за ее трон. Если с Эльчеором все было более-менее ясно — он сделал ставку на своих орочьих родственников и у него блестящие перспективы в кланах, то с Гонором все было далеко не так радужно — он был вынужден покинуть свою страну, на троне сидел самозванец, а государство стонало под эльфийским гнетом. В такой ситуации намного проще избавиться от пары-другой родственников и занять освободившийся либерийский престол, чем начинать войну с эльфами и доказывать свое истинное происхождение.

— Некоторые из целителей утверждают — кронпринц жив до сих пор лишь благодаря тому, что рядом находится его кузен.

Сирус Сантийский решил возможным вмешаться в разговор супругов.

— Вы же видели, ваше величество, что при попытке унести Гонора в другое помещение ваш сын начинает задыхаться. Поэтому и лежат пострадавшие на одной кровати, рядом, так как то, что удерживает одного на этом свете, помогает и второму.

— Дождались! — Король сказал это, что-то высматривая в окно. — У нас гости, надеюсь, они нам помогут.

Когда Даина подошла к мужу, то увидела, что на дворцовой площади приземляется орочий дирижабль.

Глава 28.

Мы, я с дедом и восемь телохранителей, стояли на площади перед королевским дворцом и спокойно ждали, когда нас опознают, сочтут безопасными и пропустят внутрь. Еще на подлете к столице мы с Торрином провели небольшой военный совет, как нам вести себя на территории людского союзника — ситуация была сложная, беспокойная, что могло сказаться на отношении к оркам. Если правда то, что сообщил либерийский король через синира, то все в столице злы и подозрительны, ищут врагов и заговорщиков, а на эту роль намного проще назначить посторонних орков, чем своих соседей и друзей, так что нам предстоят тяжелые дни.

Наконец двери открылись, и к нам двинулась целая процессия — жрецы, дворяне и много охраны. Я стоял за дедом, поэтому все внимание встречающих было направлено на него. Вперед вышел мужчина и сказал.

— Что привело уважаемых орков в нашу столицу?

— Мы прибыли по приглашению вашего короля. — Торрин взял переговоры на себя. — Арчиб Второй прислал нам синира с просьбой о помощи, так что проводите нас к кронпринцу.

— Не могли бы вы представиться, так как синир не вернулся еще с вашим ответом.

Человек спокойно разговаривал, но я заметил, как несколько десятков гвардейцев постарались взять нас в кольцо — доверять нам на слово никто не собирался, так что придется доказывать, что мы те, за кого себя выдаем. Интересно, как я смогу убедить охрану дворца в своей подлинности, если ни вверительных грамот, ни документов у меня нет? Обычно рядом всегда находились люди или орки, которые могли подтвердить мою личность, но сейчас...

Лететь с предельной скоростью на помощь и встать у крыльца, так как тебе нечем подтвердить свои добрые намерения. Как глупо!

Тут за спинами встречающих началась непонятная возня и раздался женский голос.

— Пусти! Пусти, говорю, дурак!

Тут на крыльце появилась встрепанная женщина — я с удивлением узнал в ней ту девицу, похожую на эльфа, которую магически привязал к Гонору и его телохранителям.

— Господииин!

Девчушка не обратила никакого внимания на стоящего впереди Торрина (похоже, после того, как дед повесил ей синяк под глаз, она нас прекрасно различала), и смотрела прямо на меня.

— Господин!

Яна, я все-таки вспомнил как ее зовут, бросилась ко мне, сбегая с крыльца, споткнулась на последней ступеньке, упала на четвереньки, попыталась вскочить, наступила на подол юбки и грохнулась опять. Девица так торопилась, что не стала вставать, а как была, на четвереньках, странным аллюром, смешно приподнимая зад, кинулась ко мне. Преодолев таким образом пару саженей, она уселась прямо на снег и обхватила руками мою правую ногу с видом моряка, наконец достигшего в бурю безопасной гавани, заорала.

— Господин! Спаси Хозяина!

— Эээ...

Я совершенно не ожидал такой "теплой" встречи и не знал, что сказать, лишь попытался незаметно для окружающих освободить ногу и стряхнуть ненормальную девицу. Та лишь сильнее вцепилась в меня руками и разразилась новостями, обильно разбавив их слезами.

— Господин, Хозяин лежит и молчит, совсем молчит! — девчушка рыдала, но старательно продолжала рассказ. — И мой Светик лежит, говорит чуть-чуть, а встать не можееет! Помоги, господин!

Девица так увлеклась, что вытерла свое лицо, залитое слезами и замазанное соплями, прямо о мою штанину — я был "счастлив". Каждый раз, как ее вижу, она путает меня со своим носовым платком, видно, сказывается пакостная эльфийская кровь.

Я обернулся к своим телохранителям, но те стояли с серьезными лицами и делали вид, что ничего особенного не наблюдают (по ментальной связи они вместе с дедом даже не скрывали своего веселья).

— Гм... Яна, ты не могла бы отпустить мою ногу и встать, как положено приличной даме?

Мои судорожные попытки освободиться привели к тому, что наглая девица уселась на носок моего сапога и явно не собиралась двигаться с места. Встречающие, поначалу встревоженные разыгравшейся сценой, уже успокоились, а в собравшейся толпе стали раздаваться тихие смешки — я и сам понимал, что выгляжу совершенно неподобающе для главы делегации, но сделать ничего не мог — не пинать же эту ненормальную, когда она так старательно рассказывает о моем брате.

Тут на плечо мне сел синир, спокойно долетевший до Либби вместе с нами на дирижабле, громко чирикнул и пребольно клюнул в мочку уха, когда же я попытался схватить нахала, королевский посланец вспорхнул и улетел.

Вот теперь меня точно должны узнать — не зря же я так позорился...

* * *

Даина внимательно смотрела на входящего в комнату молодого человека (что бы там не говорили приютившие мальчишку орки, но племянник по рождению и воспитанию — человек), от его хваленых способностей зависела жизнь ее единственного сына. Вошедший производил странное впечатление — высокий, красивый, уверенный в себе юноша, нет, скорее молодой мужчина, хорошее происхождение сразу бросалось в глаза, породистое лицо и прекрасной формы кисти рук говорили сами за себя. Однако сразу сказать к какой расе принадлежал гость, было бы затруднительно — в нем чувствовалось присутствие всех кровей, от чего он только выигрывал. Но королеву не интересовала внешняя привлекательность племянника, она пыталась понять, имеют ли сведения о Даре Эльчеора под собой веские основания. Королевский маг Че смотрел на гостя с таким интересом, непроизвольно потирая ладони в предвкушении, что Даина пришла к выводу — в мальчишке явно есть скрытые возможности.

— Где они?

В разговор вступил второй гость, внешне почти неотличимый от первого, лишь цепкий взгляд и равнодушное выражение лица отличало их друг от друга. Королевская чета переглянулись друг с другом и синхронно посмотрели на мага Че, тот задумчиво произнес.

— Да, да, сейчас, но прежде нам надо хотя бы познакомиться.

Маг с трудом оторвался от лицезрения Эльчеора и обернулся к монархам.

— Я не сомневаюсь в том, что перед нами ваш сарранский племянник, родство с Гонором прекрасно прослеживается, но для дальнейшего общения и взаимного доверия можно было бы и перекинуться парой слов с гостями.

Эльчеор слегка поклонился и сказал.

— Позвольте представить вам моего деда, Торрина Падающую Звезду, шамана и старейшину клана Небесной Змеи.

Даина с изумлением посмотрела на орка, ровесника племянника, которого представили дедом. С одной стороны она понимала, что такое просто невозможно, с другой — никто не станет шутить в таких делах, если это правда, то возможности Эльчеора просто невероятны (было совершенно ясно, что без юного шамана тут не обошлось). Королева вновь стала надеяться на лучшее.

Надо сказать, что в комнату, где лежали принцы никого не допускали, кроме пары магов Че и семьи монархов — после покушений на короля и его окружение, веры не было никому. Поэтому и сейчас в помещении было всего несколько человек — Арчиб Второй, Даина Либерийская, королевский маг Че, Торрин, Эльчеор и пара больных. Всю охрану оставили в коридоре, присматривать друг за другом. В соседней комнате лежали телохранители Гонора, а Яна при них выполняла роль сиделки, так что сделано было все, чтобы не допустить к наследнику посторонних. Конечно, за лежачими больными требовался особый уход, этим занимался доверенный жрец Че.

Племянник внимательно осмотрел всех присутствующих и отрицательно покачал головой Торрину, тот сразу заметно расслабился и даже ободряюще сказал королеве.

— Все не так плохо, как нам казалось, так что за сынка не волнуйтесь, раз мы застали его живым, то Эчеррин вытянет мальчишку.

Молодой шаман не стал тратить время даром и подошел к кровати. Со стороны казалось, что он просто стоит рядом с постелью, прикрыв глаза и предавшись размышлениям, но королева достаточно имела дел с магами, чтобы понимать — племянник внимательно изучает больных. Все молча ждали его выводов, стараясь не отвлекать шамана шумом и лишними вопросами.

— Мне все ясно, дед, отойдем...

Гости отошли, встали у окна, но даже не шептались, казалось, их интересовали лишь окрестности. При всей выдержке королевы, ее терпение стало иссякать, но как только она собралась задать свой вопрос шаманам, в дверь робко постучались, и в комнату вошел жрец, ухаживающий за больными.

— Ваши величества, простите великодушно, но пришла пора обтереть принцев бодрящим эликсиром...

Того, что произошло далее не ожидал никто. Племянник оглянулся на вошедшего, резко вскинул руку, указал на жреца и крикнул.

— Убей!

* * *

После заминки у крыльца, нас быстро провели в комнату, где находились больные — люди постарались сгладить некоторые "шероховатости" встречи, за что я им был искренне благодарен. После того, как в Брукинии мы убедились, что без проверки на эльфийские плетения с людьми разговаривать не стоит, Торрин настоял на магическом контроле будущих союзников, особенно королевской четы — если они окажутся под принуждением, то мы будем должны бежать, так как освобождать их нам никто не позволит.

Войдя в комнату я прежде всего обратил внимание на Арчиба Второго и его супругу — к моему несказанному облегчению они оказались чисты (плетения охраны, лечения и так далее были естественны для политиков такого ранга). Теперь можно было без опасений заниматься здоровьем пострадавших.

Пока дед знакомился с присутствующими, я занялся больными — мне и самому было интересно, из-за чего впали в кому два молодых и совершенно здоровых человека. В огромной кровати лежали Гонор и, как я понимаю, Макс. Оба были бледны до синевы, истощены, скулы так торчали, что казалось — кости вот-вот прорвут истончившуюся кожу. Руки кронпринца были сложены на груди, а пальцы крепко держали небольшой черный кинжал. Гонор находился рядом, правая рука странно вывернута (похоже, брату или повредили сустав, или вообще сломали конечность при переносе во дворец) и кисть лежала на груди Макса, касаясь кинжала. Но самое интересное открывалось в магическом зрении — оба человека были заключены в общий плотный зеленый кокон, так что применение эльфийских плетений было налицо. Толстый энергетический жгут уходил в стену, видимо, там была комната, в которой находились телохранители брата, да от браслета тянулась яркая белая нить ко мне.

Центром же всей этой конструкции являлся кинжал, на нем замыкались все нити плетения, одно мне было не понятно — почему кронпринц был еще жив, ведь Гонора поддерживала связь с телохранителями и мной, а вот у либерийца такой поддержки не было. Да и сам кинжал оказался не так прост — насколько я смог понять, кровь принца при случайном порезе запустила плетение опознавания и принятия нового хозяина оружия (эльфы старались ставить защиту на сильные артефакты, то же мое кольцо наследника Дома, которое до сих пор было надето на указательный палец правой руки, проводило проверку на родство), поэтому и случилась вся история с внезапной болезнью. Люди тоже старались привязать амулеты или оружие к себе, так что ничего нового для магов Че в такой ситуации быть не должно, почему же тогда братья лежат без чувств, а лучшие маги не могут их не только вылечить, но даже понять причину столь плачевного положения.

В чем же тут дело? Я явно упускал из виду что-то очень важное...

Присмотревшись внимательнее, я стал разбирать плетение, чтобы понять его назначение. Итак, кинжал являлся не столько оружием, сколько сильным артефактом, значит, у него были дополнительные свойства заложены еще при изготовлении. Банальная привязка к хозяину не являлась основной задачей. Яда или агрессивных плетений в кинжале не было, но тянул он жизненную силу из больных в больших количествах, значит, странный черный материал, из которого было изготовлено оружие, мог собирать и удерживать в себе много энергии. Если он предназначен для того, чтобы тянуть жизнь из врага и передавать хозяину, то этой "зубочистке" нет цены — за такое оружие знающий человек пошел бы на любое преступление. Тут я понял, что с таким кинжалом опытный воин мог выйти на мага и имел бы неплохие шансы выйти победителем — да, это оружие было поистине уникальным!

Отойдя с дедом от кровати, я передал ему все, что увидел.

"Получается, что кронпринцу подкинули этот кинжал специально — при малейшей царапине из него моментально вытянули бы жизненную силу, никакие амулеты и защитные плетения не смогли бы его спасти".

Торрин сразу понял всю интригу и сделал свои выводы.

" Эчеррин, разве может материал накапливать силу бесконечно? Камни, конечно, не орочья стихия, но даже мне ясно, что при перегрузке артефакт должен взорваться. Мальчишки в таком состоянии неделю, они живы за счет сил телохранителей и той энергии, что дает твой браслет — за это время кинжал должен был сломаться не один раз".

Действительно, связь с братом тянула много силы, но я в последнее время имел дело с такими огромными энергиями, что убыли просто не заметил. Зеленый кокон на принцах замыкался на самого себя и не имел оттока энергии на сторону — так куда же девалась такая прорва сил?

"Без стороннего вмешательства это просто невозможно, кто-то регулярно приходил и снимал излишки сил".

Дед с моим выводом был полностью согласен — пора было искать в королевском дворце эльфийских "крыс".

Тут в дверь постучали, и в комнату вошел полный пожилой мужчина, судя по одеянию, жрец Че. Он что-то говорил монархам, а я не мог поверить собственным глазам — это была марионетка. Уже знакомое плетение эльфийского "поводка" крепилось к основанию черепа, а вся голова была окутана плотным зеленым покрывалом — значит, где-то рядом есть эльф, который управляет жрецом и видит все, что здесь происходит. С рабом бесполезно разговаривать, человека уже нельзя было вернуть в нормальное состояние, кроме того, если я сейчас попытаюсь достучаться до разума марионетки, то эльф может заставить жреца сделать что угодно, а в комнате монархи и больные. Не давая себе времени на долгие сомненья, я крикнул.

— Убей!

В тот же момент пояснил деду.

"Марионетка! В голову бей!"

Торрин тут же использовал один из своих амулетов (из-за того, что эльфийские плетения были очень живучи, то шаманы предпочитали сперва заморозить опасный предмет, а уже потом уничтожить) и голова жреца покрылась инеем — человек мгновенно умер, а его труп упал у дверей. Либерийцы не успели даже испугаться, лишь королева с опаской покосилась на шамана. Сделав вид, что ничего странного не произошло, королевский маг откашлялся, встал ближе к монархам и сказал.

— Не могли бы вы объяснить, за что только что убили одного из наших доверенных лиц?

— Что это?

Встревоженный голос Даины заставил всех обернуться к ней.

— Смотрите, он еще жив!

Мы с дедом тут же насторожились и стали внимательно следить за трупом, так как орки уже сталкивались с посмертными эльфийскими "подарками" — ничего хорошего ждать не приходилось. Тело жреца и в самом деле стало вести себя странно — откинутая в падении правая рука вдруг задергалась и легла на грудь трупа, и тут же под одеждой стало заметно шевеление, как будто там забегало множество мышей.

"Опять ушастые подкинули какую-то дрянь!"

Торрин приготовился заморозить целиком все тело, что бы прекратить разворачивание чужого плетения, но момент был упущен — из трупа вдруг во все стороны стали расти плети странного куста. От стремительно развивающегося растения веяло опасностью — ветки были покрыты острыми шипами, которые цеплялись за все, давая кусту опору, дверь уже оплели лианы, так что выход для людей был закрыт. Листья лоснились от сока — в том, что он ядовит не было никаких сомнений. По мере того, как куст увеличивался, закрывая ветками часть пола и стены, тело жреца будто таяло — плетение использовало своего носителя как источник сил и материла для роста.

— Здесь есть потайной ход?

Торрин первым сообразил, что нам пора покинуть помещение.

— После покушения мы наложили защиту на спальню принца, чтобы перекрыть любой доступ посторонних лиц.

Королевский маг Че выглядел спокойным, но его пристальный взгляд на окно выдал ход его мыслей — если выбить стекло, то мы без труда поможем монархам выбраться из ловушки, так как с третьего этажа спуск на воздушной линзе был безопасен. Куст между тем не прекращал свой рост и грозил вскоре занять всю спальню. Маг Че уже приготовился бросить огнешар, но тут дед остановил его.

— Нет, жечь нельзя, дым будет ядовит, могут пострадать больные.

Тут королева бросилась к кровати с криком.

— Сынок! — Обернулась к оркам. — Помогите мне его вынести!

— Сейчас! — Арчиб попытался взять сына на руки, осторожно приподняв над кроватью. — Открывайте окно, быстрее...

Пока родители суетились вокруг сына, я заметил, что кисть Гонора перестала касаться кинжала, что моментально сказалось на обоих больных — брат всхлипнул и глубоко вздохнул, а Макс перестал дышать.

— Стойте! — Мы с дедом подбежали к кровати и вернули все на свои места. — Их нельзя передвигать, ваш сын этого просто не переживет!

— Торопитесь, куст захватил уже всю стену, если мы не выбьем окно, то окажемся в ловушке!

Маг Че старался накрыть огненным щитом эльфийскую лиану, однако, ветки постоянно утыкались в пламя, отдергивались, почерневшие листья опадали на пол, но на их место тут же вырастали новые. От дверей сквозняк донес сладковатый запах дыма, от которого у меня стала кружиться голова. Уйти всем вместе не представлялось возможным.

"Отойдите от двери и закройтесь воздушным пологом".

Торрин приказал оставшимся в коридоре телохранителям принять некоторые меры безопасности. Мы с дедом переглянулись, кивнули друг другу и одновременно схватили монархов — мне досталась королева, и я со всей возможной осторожностью толкнул ее на кровать. Разместившись вшестером (мы с дедом, Гонор, Максум и его родители), благо размеры ложа вполне это позволяли, и оставив мага Че разбираться с кустом, я накрыл нас щитом. Правда с мощностью немного погорячился — от избытка энергии защита ослепительно засияла и как маг уничтожал эльфийский "подарок" мы уже не видели, но слышно было прекрасно. У королевского мага Че явно было весьма активное военное прошлое, судя по тому, что он высказывал во время спасательных работ. Громыхало тоже изрядно, я уж стал побаиваться, что охрана разнесет все крыло дворца, как внезапно стало тихо...

Снимать защиту я не спешил, она способна выдержать обвал крыши и землетрясение, так что можно было расслабиться и поболтать с соседями.

— Давайте знакомиться, что ли?

То, как на меня посмотрели Арчиб Второй, Даина Либерийская и Торрин Падающая Звезда, заставило меня усомниться в том, что я правильно начал разговор. Посмотрев на больных и убедившись, что они живы и плетение на месте, я уточнил.

— А что? Все же нормально?

Тут за щитом кто-то заорал басом.

— Немедленно верните нам короля!

Не понял...

А что, мы его забирали?

Глава 29.

Никогда не предполагал, что у либерийцев такой яркий темперамент — они по всему миру славились своим спокойствием и основательностью, а тут такие страсти. Пока я не снял полог и не показал гвардейцам живого короля, крик вокруг стоял невероятный — мне, как возможному похитителю, грозили всем, от банального мордобития до гнева богов, маги тоже обещали что-то совсем уж невероятное, лишь бы заставить вернуть монарха его подданным. Можно подумать, что я прилетел в Либби лишь для того, чтобы умыкнуть собственного дядю. Интересно, почему судьба находившихся рядом принца и королевы никого не волновала? Или все были уверены, что им ничего от меня не грозит?

Когда придворные убедились, что все живы и здоровы, пришла пора крайне неприятных вопросов — как могло случиться, что шпион эльфов вольготно чувствовал себя во дворце и имел свободный доступ к семье монархов. Но начавшиеся взаимные обвинения магов и дворян быстро прервал прибывший глава тайной стражи, и увел всех посторонних. Остались мы — пережившие покушение, да толпа гвардейцев и магов, перекрывших все входы.

Спальня принца представляла собой жалкое зрелище — выбиты все стекла, дверь с частью стены отсутствовали, в комнате выгорела вся мебель, слой сажи покрывал даже часть гостиной (апартаменты состояли из нескольких комнат и общей приемной) и над всем этим витал тающий пожарный дым. Несколько гвардейцев с огромной осторожностью перенесли Максума и Гонора в соседнюю спальню, где разместились телохранители брата, и положили их прямо на ковер, больше было некуда.

— И что дальше?

Королева села на пол рядом с сыном, и стала платком аккуратно вытирать его лицо.

— Когда вы перестанете отвлекаться и займетесь мальчиками? Любое промедление крайне опасно и я требую, что бы вы, Эльчеор, сейчас же взялись за лечение, пока не явился очередной эльфийский шпион.

— Нет! — Дед вступил в разговор. — Сперва, мы посмотрим на присутствующих, сюрпризов на сегодня уже достаточно.

Люди, итак встревоженные предыдущими событиями, с подозрением стали коситься на соседей, гвардейцы постарались встать между моей охраной и королем. Я же внимательно стал всех рассматривать...

Нет, марионеток больше не было, пара лечебных амулетов и все, но я не обольщался — эльфы уже показали свои возможности по скрытию своих плетений. Откровенных врагов не было, ну и ладно. Пора было спасать братьев, еще одного такого приключения им не пережить.

Центром плетения был черный кинжал, вытащить его из судорожно сжатого кулака кронпринца не представлялось возможным — человек был лишен собственных сил и без энергетической связи с Гонором не жилец. Самое интересное, что привязка к новому хозяину прошла успешно, оружие признало Максума и если мне удастся свернуть плетение, которое вытягивает из него силы, то кронпринц обзаведется очень мощным аргументом против магов. Однако, все оказалось не так просто — за неделю личные силовые потоки у братьев переплелись и образовали общую сеть, как их распутать и сделать вновь самостоятельными я не представлял. Если все просто разорвать, то Гонор выживет за счет браслета и связи со мной, только будет чувствовать слабость пару недель, а вот Максум так легко не отделается — у него нет сильного магического источника, поэтому в одиночестве шансов у него нет.

— Якорь, ему нужен магический якорь, на котором будет держаться вся система жизненных силовых линий.

Торрин как всегда подслушивал мои мысли самым бессовестным образом.

— О чем вы? — Королевский маг Че спросил у деда. — Какой якорь? Кронпринц молод и здоров, зачем его привязывать к амулету, который можно украсть или сломать? Это легкомысленно и небезопасно!

— Вы можете предложить что либо иное? — Торрин стал сердиться. — Вы же видите, что у парнишки творится с силовыми линиями.

— Да, сила Че перемещается в телах несколько... прерывисто, но если вы поможете мне убрать кинжал, то мы напитаем энергией больных в достаточном количестве и тогда до полного выздоровления рукой подать.

— А толковые целители у вас есть?

Про меня явно все забыли, поэтому с удивлением оборачивались на голос.

— Лучшие лекари традиционно маги Эль, а им сейчас веры нет!

Вот и король решил вступить в разговор.

— Жрецы Че с самого начала не давали нам больших надежд на излечение, поэтому я и вынужден был послать за вами синира.

Арчиб Второй сидел в единственном в комнате кресле и с раздражением наблюдал за спором мага и шамана.

— Меня не интересует, как вы этого добьетесь, но мой сын должен встать на ноги и быть достаточно здоровым для выполнения своих обязанностей.

Слова дяди могли показаться холодными и расчетливыми, но я видел, чего ему стоила неделя сидения у постели больного сына — темные круги под глазами, посеревшее от усталости и недосыпания лицо, добавляли ему добрый десяток лет, а ведь либерийский король был сильным здоровым мужчиной среднего возраста.

— Арчи! — Королева не осталась в стороне. — Не дави на шаманов, пусть они спокойно осмотрят нашего мальчика, скажут результаты обследования и возможные пути лечения, потом и будем принимать решения.

Супруги переглянулись и согласно кивнули друг другу.

Я сразу перестал обращать внимание на посторонних и занялся Максумом. Дед был прав — без стороннего источника сил в его ситуации не обойтись, осталось только выбрать материал для якоря. Прежде всего, я изучил кинжал, к сожалению, он был слишком мал для моих целей, вот если бы черного металла было раз в десять больше...

— А откуда это оружие? — Я спросил короля, не особо надеясь на положительный ответ. — Может быть, у вас есть еще что-то в этом роде?

К моему удивлению Арчиб кивнул и сделал знак одному из гвардейцев, тот сразу куда-то убежал.

— Да, оружейник, в лавке которого и произошло несчастье с сыном, собрал целую коллекцию.

— И что там?

Я был искренне заинтересован посмотреть на другие образцы изделий из этого странного металла, так как раньше никогда не слышал о нем. Если кинжал не результат чьего-то безумного эксперимента, а часть партии такого оружия, то это должно стать известно старейшинам и шаманам. Получается, что где-то есть тайная рудная жила, где добывают черный металл и специально обученные кузнецы, изготовляющие оружие против магов.

— Сейчас принесут, и вы увидите.

Арчиб Второй продолжал сидеть в кресле и ждать развития событий. Кто-то из гвардейцев принес стул и на него усадили королеву, мы же с дедом и охраной продолжали стоять. В открытую дверь комнаты постоянно заглядывали какие-то люди, народ перешептывался у нас за спиной, но никто не отважился начать беседу — все ждали, когда принесут оружие и чем все закончится.

Наконец, толпа у дверей зашевелилась, и в комнату вошли трое гвардейцев, каждый из них осторожно нес по ящику. Прежде чем их открыть, из апартаментов принца выгнали всех невесть как просочившихся сюда посторонних, и плотно закрыли за ними дверь.

Сперва осторожно открыли самый маленький ящик, скорее коробку, в ней на бархатном ложе в специальных выемках лежали четыре близнеца уже знакомого мне кинжала, судя по одному пустому месту, все они составляли полный комплект.

— Надо же! Какая старина! — Торрин явно видел такие кинжалы не в первый раз. — Я думал, что их давно не используют.

— О чем ты?

Мой вопрос готовы были повторить все присутствующие, я просто успел сказать первым.

— Это метательные кинжалы, "Рука смерти" как называли их эльфы, типа пять пальцев — пять ножей, правда, делали их из особого сплава серебра, про такие черные не было даже слухов.

— И кто же пользовался такими штучками?

Как бы между делом спросил король, я бы даже поверил в его равнодушие, но уж больно взгляд, которым он мельком окинул содержимое коробки, был у него цепким и пристальным.

— О, с этими, как вы сказали "штучками", ходила только личная охрана главы и наследника Старшего Дома.

— Но почему пять? — Спросил Арчиб. — Мои егеря носят по семь ножей и крепят их к специальной грудной перевязи.

— Нет, тут форма кинжалов другая и рукоять длинней, чем у егерских.

Дед достал свои зимние перчатки, надел, и осторожно взяв один из ножей, стал показывать, в чем разница.

— Эльфы прятали их в хитрых ножнах на руках и ногах, а пятый крепился на спине, у пояса, рукоятью вниз. Если не знать где искать, то обнаружить оружие на дивном было просто невозможно. Один такой ушастик тихо вырезал у нас полсотни бойцов ночью, живым взять не удалось, а тайные ножны нашли, когда труп раздели, так про них и узнали.

Пока Торрин рассказывал свои байки, я прикидывал — можно ли приспособить пятерку кинжалов для моих целей. Нет, к сожалению, здесь банально не хватало количества металла, а запитывать носитель силой чрезмерно было бы глупостью — плетение стало бы неустойчивым, что грозило бы Максуму быстрой смертью.

— Что у вас есть еще?

Во втором ящике мирно покоилась сабля, явно предназначенная под женскую руку, из того же материала, что и кинжалы. Изящная, даже воздушная, если можно было так сказать про оружие, сабля казалась экзотическим дополнением к дамскому туалету, а не орудием убийства. Все-таки могли эльфийские мастера делать по настоящему прекрасные вещи, хотя работа с металлом никогда не была сильной стороной длинноухих. Хотя, узнав в последнее время про эльфов много нового, я бы не удивился любым, не характерным для них ранее, способностям.

— Нет, это не то...

Мало того, что материала сабли тоже было недостаточно для полноценного магического якоря, так и привязанность принца к женскому оружию стала бы смешно выглядеть в глазах окружающих. Я так четко представил крепкого юношу с женской "зубочисткой" у пояса, что с трудом удержался от неприличного хихиканья.

В это время передо мной открыли последний, самый большой ящик — там, в уютных бархатных гнездах лежали мечи. Два черных матовых близнеца солидно расположились на алой ткани, и казалось, с бесконечным терпением дожидались своего нового хозяина. С первого взгляда стало понятно, что этому благородному оружию подойдет далеко не каждый претендент, а лишь самый лучший, способный дать мечам достойную цель и равного противника.

Поймав себя на мыслях, совершенно мне не свойственных, я очнулся от созерцания мечей и посмотрел по сторонам — содержимое ящика произвело на всех присутствующих совершенно разное впечатление. Не имеющие способностей к магии просто восхищались видом редкого оружия, а вот маги...

Маги с восторженной жадностью смотрели на мечи, не в силах оторвать взгляда от манящих близнецов.

Однако!

Это какой же должен быть заложен "зов" в оружие, если его жалкие остатки так воздействуют на людей, имеющих магические способности? Очень удобно — достаточно обнажить мечи, и вражеский маг с восторгом подставит под лезвие свою шею, лишь бы оказаться ближе к заворожившему его предмету. Тот, кто придумал это оружие, был очень умен и силен магически...

С каждым днем, узнавая все больше подробностей об эльфийских возможностях, я делал выводы и они мне совсем не нравились — ушастые переставали казаться понятным противником. Внимательно рассмотрев остатки плетения "зова", я выяснил, что оружие старое даже по эльфийским понятиям, последний раз его подпитывали века назад, а дивные вылезли из своих лесов совсем недавно, следовательно, черный металл ковали не для борьбы с людьми.

Может быть, оно осталось еще от древних войн с орками?

— Дед, деда!

Не услышав ответа, я повернулся к Торрину и увидел, что "зов" мечей подействовал и на него. В раздражении, я так громко хлопнул крышкой ящика, что все присутствующие вздрогнули, люди тут же постарались отвернуться и не смотреть на завораживающий предмет.

"Дед, ушастые ковали это против вас?"

Шаман задумался и потом отрицательно покачал головой.

"Нет, я про такое никогда не слышал, даже в сказках и легендах нет упоминания черных клинков. Похоже, они держали такой аргумент против своих, для укорота особо наглых магов... Страшное оружие. Стоит ли давать его в руки людям?"

Я посмотрел на кронпринца — выглядел тот весьма печально, если мы откажемся помочь, то парень погибнет, но это не самое худшее из возможного...

У либерийской королевской четы был только один ребенок, Максум — ни запасного наследника, ни дочери, которую можно было бы выдать замуж и получить внука, не имелось. Насколько я помнил ненавидимые мной в детстве занятия по генеалогии человеческих королевских семей, следующими в наследовании короны стояли пара престарелых теток, сестер моей бабки, и... мы с Гонором.

А вот это совсем нехорошо.

Мало того, что Гонор присутствовал при покушении на кронпринца, так еще и моя неудача с лечением приведет бездомного братца прямо на освободившийся престол. Только сумасшедший не заподозрил бы нас в попытке переворота.

Теперь стали понятны и толпа охраны, и истерика из-за моего щита, получается, что либерийцы просто не знают, чего от нас ожидать — толи спасения кронпринца, толи уничтожения правящей династии. А я еще удивился, как холодно встретила меня королева...

— Ну, что? Подойдут?

Вопрос королевского мага отвлек меня от размышлений о том, придется ли нам пробиваться из дворца с боем.

— Вполне может быть...

"Успокойся, мы следим за людьми, постарайся вылечить обоих".

Дед всегда знал, что мне сказать и как — я выбросил все постороннее из головы и сосредоточился на лечении. Так как мечи оказались с серьезной магической начинкой, то завязывать Максума только на них недальновидно — если эльфы сумеют получить доступ к принцу, то усилив "зов" сумеют подчинить человека. Я посмотрел на Гонора — тот чувствовал себя лучше кронпринца, так как телохранители давали ему силу бороться с тянущим силу плетением.

Так как разброс затрат энергии на нескольких человек себя оправдал, то я решил повторить этот прием и с либерийским принцем, немного изменив плетение привязки. Мечи достанутся Максуму, сабля — какой-либо девушке, четыре кинжала — телохранителям или друзьям принца, а пятый останется у Гонора, как "нить последней надежды" — если все привязанные люди погибнут, то брат вытянет либерийца за счет кровной связи и не даст ему умереть.

— Мне нужны четыре гвардейца или друга вашего сына. — Я посмотрел на королеву. — И девушка, хотя бы имеющая представление об оружии. При выборе постарайтесь учесть, что им придется находиться рядом с принцем до конца своих дней.

Даина внимательно на меня посмотрела, согласно кивнула и вышла из комнаты.

— Торрин, подготовь мой мешок из долины, и пусть принесут большой крепкий стол!

Я не представлял себе, как буду ползать вокруг больных, готовя плетение, так что придется их опять передвигать. Получив конкретные указания, все вокруг забегали, кто-то громко распоряжался и гонял гвардейцев — чтобы никому не мешать, мы с дедом отошли и сели на край кровати одного из телохранителей Гонора.

— Господин!

Боги! Это опять к нам просочилась ненормальная девица.

— Посмотрите на моего Светика! Рядом с вами ему лучше!

Нас угораздило сесть рядом мужем Яны, и теперь она не даст спокойно поговорить. Шаман не стал стесняться, кивнул одному из орков, тот, невзирая на протесты девицы, вскинул ее, как овцу, на плечо и вынес вон. Так как она не вломилась к нам сразу после его возвращения, я пришел к выводу, что ее где-то крепко заперли — хоть что-то хорошее за день.

За это время принесли крепкий широкий стол, подняли принцев и осторожно положили на него. Вошла королева и привела с собой трех приятных молодых леди явно благородного происхождения, за ними последовала компания из десятка юношей, ровесников кронпринца — комната опять стала напоминать проходной двор.

Три претендентки на близкое общение с будущим королем разительно отличались друг от друга — высокомерная брюнетка с прямой спиной и пронзительным взглядом, очень красивая блондинка, и невзрачная мелкая девушка с ярко рыжими волосами, чем-то похожая на лесную белочку.

Мне даже не надо было подходить к ним вплотную, чтобы сделать выбор — только рыженькая смотрела на принца с любовью и искренним беспокойством, в то время как блондинка с трудом скрыла брезгливость при виде больных, а брюнетка давила меня взглядом. С юношами все было сложнее — все они явно переживали за своего принца, никто не проявлял отрицательных чувств ко мне или окружающим, так что пришлось смотреть магически, чтобы не ошибиться.

Трое отсеялись из-за болезни и старых травм, у двоих были сомнительные амулеты Эль и я от них отказался, а один просто не понравился, сам не знаю почему, но этот парень был мне неприятен. Итого, осталось четверо молодых дворян, судя по выправке получивших военное образование, два брюнета и два блондина — комплект.

В очередной раз очистив комнату от посторонних, королевский маг разрешил мне начинать лечение. В большой спальне остались мы с дедом, король, королева, маг Че, трое телохранителей Гонора на кроватях и больные, лежащие на столе. У открытых дверей ждали вызова четверо дворян и рыженькая девушка. Остальные орки, гвардейцы, маги толпились в приемной и даже в коридоре — о тишине и уединении оставалось только мечтать. Конечно, хотелось бы более подходящих условий для работы с новым для меня плетением, но тянуть с лечением было уже совершенно невозможно — Максум терял силы прямо на глазах.

Решив идти по пройденному с Гонором пути, я взял из мешочка смесь золотого и серебряного песка из долины, и, отпустив силы, стал тщательно разминать ее в ладонях. Металлы перемешивались, становились податливыми, как хлебный мякиш, и из них стало возможно вылепить небольшую чашу — я хотел смешать кровь всех участвующих в ритуале привязки. Сейчас ситуация не такая, как в лечении чумы — мне надо было ухитрится так привязать между собой людей, оружие и Максума, чтобы черный металл не тянул силы из своих носителей, признал их за хозяина и стал магическим якорем для ослабевшего либерийского принца.

Я осторожно достал все оружие, которое должно было участвовать в ритуале, и сложил в ногах больных. Приходилось быть осторожным и следить, чтобы металл не касался тел, так как это было бы совсем небезопасно. Силовых линий в комнате, да и во дворце было достаточно, конечно, такого энергетического узла, как в Бруке, не было и в помине, но для работы с приличными плетениями вполне хватало. Тут мне требовалась не огромная мощь благословения богов, а ювелирная работа с тончайшими линиями жизненных сил двоих человек, которые из-за кинжала так перепутались, что напоминали неряшливый моток пряжи. Максума и Гонора надо было разделить на энергетическом уровне, залатать получившиеся в ауре дыры, чтобы они могли жить вдали друг от друга, не теряя сил и здоровья.

Мало мне было толпы праздных зрителей, множества настороженно следящих за нами глаз, так еще при работе придется осторожничать и не задевать множество защитных и охранных плетений, которые во множестве навешали человеческие маги в апартаментах принца, да и по всему королевскому дворцу.

"Успокойся и делай все, что считаешь необходимым, а мы обеспечим тебе безопасность при любом исходе".

Мысленная поддержка деда очень мне помогла, я вздохнул и достал стилет.

Глава 30.

У него все-таки получилось!

Торрин до самого последнего момента сомневался в том, что удастся вытянуть либерийского принца из бессознательного состояния. Но внук в очередной раз показал, что строить какие-либо предположения относительно его возможностей совершенно бесполезно — он все равно все сделает по-своему.

С самого начала шаман не одобрял самой идеи лететь в Либерию и лечить какого-то дальнего родича Эчеррина. Конечно, эта страна старый союзник, да и королевская династия орков вполне устраивала, но рисковать сильнейшим шаманом степи ради людского принца? Нет, слишком неравноценный обмен! Но внук еще не забыл свои человеческие корни, хотя в детстве от той родни не видел ничего хорошего, поэтому и бросился на помощь братьям, не считаясь с мнением старейшин. Еще в Бруке шаман имел долгий разговор с Зуррином, и они пришли к выводу, что мальчишке надо дать некоторую свободу принятия решений — пусть набирается опыта и самостоятельно лишается иллюзий относительно благодарности людского рода. Эчеррин все еще не понял, что после инициации в нем дара ко всем видам магии, принять его за человека стало довольно затруднительно. Кланы относились к обещаниям и клятвам людских властителей с легкой долей иронии и сомнений — слишком часто короли забывали свои обязательства или отказывались от собственного слова. Человеческая поговорка "я хозяин своего слова: захотел — дал, захотел — забрал" в кланах вызывала возмущение, так как даже самый распоследний орк никогда не отказывался от своих клятв. Обманщика карали духи предков — от него отворачивалась удача, и преступник быстро заканчивал свой жизненный путь самым позорным образом. У людей все было иначе — только воспитание и мнение окружающих заставляло человека держать слово. Честные и порядочные партнеры встречались редко, орки их ценили, но особого доверия расы друг к другу не испытывали.

Сейчас же орки проявили невиданное легкомыслие, доверив жизни шаманов и старейшины людям, и прилетели в столицу старых союзников столь малым составом. Конечно, людям совершенно незачем знать, что к утру над дворцом в небе уже будет прятаться огромный транспортник с тысячей бойцов на борту — это может оказаться последним аргументом Торрина, при возникновении серьезной опасности для внука. А то, что этот визит не пройдет гладко и радостно старейшина знал с самого начала — его не зря считали сильнейшим предсказателем Небесной Змеи.

Когда внук начал выкладывать черное оружие на стол, шаман ожидал опять почувствовать "зов", но мальчишка между делом провел пару раз рукой — и железяки так и остались просто железяками. Эчеррин, похоже, даже не замечал, что делает что-то с силовыми линиями, такое впечатление, что магию он воспринимает не как инструмент достижения цели, а как часть самого себя. Быстро размяв песок из долины, юный шаман слепил из него кособокое подобие плошки (при этом от него так несло силой, что у шамана волоски на теле встали дыбом, а у королевского мага стало подергиваться веко левого глаза). Потом внук быстро собрал у нужных людей по несколько капель крови, долил в сосуд "живой воды", и стал помешивать жидкость указательным пальцем правой руки, при этом камень в эльфийском кольце начал светиться, постепенно набирая яркость. Эчеррин внимательно посмотрел на кронпринца, затем лизнул розовый от жидкости палец, кивнул, словно соглашаясь с собственными мыслями, и стал аккуратно смазывать черный металл смесью крови и воды.

Закончив с оружием, сложенным в ногах больных, он подошел к середине стола и вылил остатки жидкости на кинжал, который судорожно сжимали руки Максума. Затем он вытащил роковое оружие и небрежно отложил в сторону, братья разъединили руки и ... ничего страшного не произошло.

По комнате пронесся судорожный вздох — все присутствующие невольно задерживали дыхание, ожидая для больных смертельного исхода.

Между тем Эчеррин размял отслужившее свое сосуд и стал лепить из пластичного металла узкий обруч, старейшина еще удивился такой форме — для браслета изделие было слишком велико.

— Тетя, у тебя есть какое-нибудь украшение, которое передается в твоей семье несколько поколений?

Слегка удивленная подобным обращением от Эчеррина, женщина пока не признавала их родства, да и на "ты" они не переходили, однако, королева быстро пришла в себя, слегка задумалась и решительно сняла со своего платья приколотую под горлом брошь с большим изумрудом.

— Вот, это часть комплекта, есть еще серьги. — Даина взяла украшение и положила его племяннику на протянутую ладонь. — Брошь в нашей семье много поколений передается по наследству, моя прабабушка говорила про нее, что она защищает от дурных взглядов.

Внук внимательно осмотрел украшение, потом легко согнул золотую оправу и вынул камень. Покатав изумруд между пальцами, он просто вдавил его в серебристый обруч и подмял края так, чтобы камень прочно держался на новом месте.

— Тетя, приподнимите голову сына, мне надо примерить на него небольшой амулет.

Не сказав ни слова, королева подошла к Максуму и, бережно положив ладони на его затылок, слегка приподняла голову. Старейшина с интересом стал наблюдать, как внук одевает на голову больного обруч с камнем.

Поначалу Эчеррин немного промахнулся с размерами, обруч легко проскочил и застрял, зацепившись за уши и переносицу.

— Велико.

Королева терпеливо давала племяннику советы.

— Надо бы ужать немного...

Внук, быстро перебирая пальцами металл, добился нужного размера, и обруч плотно лег на голову либерийского принца, причем фамильный изумруд оказался точно посередине лба. Убедившись, что головной убор не упадет, принца оставили в покое, а королева вернулась на свое место.

Эчеррин проверил пульс у обоих братьев, а потом подозвал выбранных для привязки людей. Начали с юношей — каждый из них подходил к столу, брал в руки черный кинжал, и потом целовал кронпринца в камень на обруче.

Первый человек, направляемый юным шаманом, в смущении пытался отказаться от столь странного поступка, но окрик короля заставил его безропотно подчиниться. Когда девушка взяла саблю и с удовольствием поцеловала Максума сначала в плотно сомкнутые губы, и лишь затем прикоснулась к изумруду, все предпочли закрыть глаза на некоторую вольность в выполнении ритуала. Так как черный кинжал уже не связывал братьев, то появилась возможность перенести Гонора на стоящую рядом кровать одного из его телохранителей.

Расставив людей вокруг стола, Эчеррин взял парные мечи и положил их на принца таким образом, чтобы его ладони накрыли рукояти клинков.

— Приготовьтесь. — Тихо и уверенно прозвучал голос внука. — Когда кронпринц очнется, у вас может закружиться голова и наступить легкая слабость.

Рыженькая девушка, стоя в ногах своего кумира, крепко сжимала маленькими ладошками рукоятку сабли. От восторженного ожидания чуда у нее алели щечки и ярко блестели карие глаза. Старейшина постарался подавить усмешку — эта "белочка" уже не выпустит либерийца из своих рук. Друзья принца по двое встали по бокам, а внук расположился во главе стола и прикоснулся кончиками пальцев к вискам больного.

Все замерли, понимая, что шаману ни в коем случае нельзя помешать в такой ответственный момент, так как испорченное плетение могло убить кронпринца. Слегка поглаживая кожу головы подушечками пальцев, Эчеррин постепенно передвигал свои ладони вверх, наконец, коснулся изумруда и тихонько позвал.

— Максум...

Тишина и никакой реакции.

Внук слегка надавил указательным пальцем на камень и уже громче позвал.

— Максум!

Торрин понял, что надо что-то делать, так как внук, не ведая границ своей силы, может случайно навредить больному, действуя из самых лучших побуждений. Старейшина был не новичком во многих ментальных обрядах и знал, что разум и душа намного легче отзываются на родной или знакомый голос. Он подошел к королеве, которая в волнении так искусала себе губы, пытаясь не выпустить наружу крики страха за жизнь своего ребенка, что не замечала капелек крови, собравшихся в уголке рта. Шаман наклонился к женщине и шепотом сказал.

— Позови его сама, как в детстве.

Надо отдать должное самообладанию королевы — она спокойно, с достоинством встала со стула, подошла к столу, положила ладонь на щеку сына и нежно сказала, почти пропела.

— Мааакс... Макся...

Принц дернулся, сжал в руках рукояти мечей, широко открыл глаза и прохрипел.

— Что?

* * *

Что за бесконечный день! Произошло столько событий, как будто мы сидим в этой Либерии не первый месяц!

Когда уже мне дадут поесть и толком выспаться?

После того, как наследник очнулся, монархи приказали унести его куда-то в глубину дворца. Да я и не интересовался подробностями, надо было еще посмотреть руку Гонора, которую "добрые" либерийцы сломали, пока таскали принцев с места на место. Как только удалилась королевская чета с сыном и его новым окружением, про нас все будто забыли — моментально пропала жадная до зрелищ толпа придворных и мы остались в разгромленных апартаментах принца одни.

— Эчеррин, как ты себя чувствуешь?

Дед подошел ко мне и протянул фляжку с "живой водой".

— Устал?

Я действительно испытывал двоякие ощущения: с одной стороны было приятно оказаться полезным и незаменимым, с другой — я не услышал ни слова благодарности в ответ на все мои усилия и старания. Как будто я лекарь на побегушках, который подлечил насморк хозяина и больше не нужен. Очень такое отношение напомнило Стоглав и сарранских придворных...

— А что ты ожидал?

Торрин понимающе усмехнулся.

— Что тебя вся Либерия будет носить на руках? Проснись! Здесь реальная жизнь и реальные люди, со своими слабостями и страхами, которые для них важнее справедливости и чести.

Я в недоумении посмотрел на деда — о чем он говорит? Усталость пройдет, и завтра я на все буду смотреть намного более спокойно, а чувства людей, тем более проявление их благодарности меня совершенно не интересовали.

Тут я увидел, что орки взялись выносить уже не нужный стол и еле успел схватить кинжал, из-за которого мы и оказались в столице Либерии. Сейчас он уже не казался таким таинственным и опасным — после привязки это было просто оружие... для меня и участников ритуала. Надо будет не забыть отдать его Гонору, пусть постоянно держит его под рукой — никто не знает, когда может понадобиться такая нужная вещь.

Внимательно осмотрев Гонора, я убедился, что он просто крепко спит. С помощью орков брата быстро раздели, сращивание сломанной руки заняло совсем немного времени — опыт лечения таких травм у меня был обширным и разнообразным — спасибо собственному клану. В остальном же у Гонора и его телохранителей было все в порядке — они на удивление дешево отделались в этой истории с покушением на кронпринца. А то, что появление черного оружия в Либби отнюдь не случайно, очевидно для всех — о страсти Максума к редким образцам колющих и режущих предметов было широко известно.

Тут вообще все связалось в один узел — либерийская династия, мы с братом, обострение отношений людских государств с кланами, так что с первого взгляда и не поймешь — где причина событий, а где их следствие. Пусть дед и считал меня наивным ребенком, ничего не понимающим в жизни, но и мне было кое-что понятно — период временного затишья на политической арене мира подошел к концу. Надо будет выяснить все подробности покушения...

Как будто в ответ на мои мысли в комнату вошел смутно знакомый мужчина и сказал.

— Эльчеор Сарранский, если не ошибаюсь? — Он безошибочно посмотрел на меня и слегка поклонился. — Я, Сирус Сантийский, глава местной тайной стражи. Не могли бы мы с вами пройти в мой кабинет и обсудить несколько срочно возникших вопросов?

Мои телохранители тут же обступили нас с дедом.

— А что мешает вам задать свои вопросы прямо здесь? — Торрин взял разговор в свои руки. — Тут все свои, ваши тайны давно всем известны.

Намек деда на разгуливание по дворцу вражеских шпионов очень не понравилось человеку, но это было заметно лишь по крепко поджатым губам. Глава стражи легко кивнул старейшине, дав понять, что он его слышал и опять обратился ко мне.

— Ваше высочество, за неделю прошедшую после несчастного случая в оружейной лавке нам стало многое известно, а здесь не место обсуждать вопросы государственной важности.

— Я старейшина клана Небесной Змеи и к тому же дед этого "высочества", так что либо вы разговариваете с ним в моем присутствии, либо не разговариваете вообще.

Человек мельком глянул на нашу охрану и улыбнулся.

— Ну что вы, уважаемые, вы меня не так поняли! Я просто приглашаю вас обоих на ужин в тихой обстановке, пока ваши бойцы будут занимать выделенные апартаменты. В моем кабинете сейчас накрывают для нас стол, так как монархи до завтра на люди не появятся.

При сладостном слове "ужин" я вдруг понял, что так голоден, что готов согласиться даже на жареных мышей, лишь бы была возможность хоть что-нибудь пожевать. Торрин сразу понял мое настроение, и мы оба согласно кивнули.

— Хорошо, только нас будет сопровождать пара орков, остальные перенесут Гонора и его людей в другое помещение, здесь оставаться на ночь совершенно невозможно.

Я посмотрел на снежинки, которые сквозняк гонял по разгромленной спальне кронпринца и обрадовался предстоящему ужину в теплой компании главы тайной стражи Либерии. Сирус Сантийский провел нас к себе в кабинет, в котором заманчиво витал запах свежесваренного кофе — это почти примирило меня с будущими плохими новостями.

Когда перед долгим разговором тебя угощают ужином, ждать радостных вестей, увы, не приходится.

Утолив первый голод всякими вкусностями, мы дождались, когда слуги принесут десерт, коньяк и новый кофейник, и приступили к неспешной беседе. Глава тайной стражи начал разговор издалека.

— Как добрались к нам? В пути не было проблем?

— Нет.

Краткий ответ Торрина четко давал понять, что тратить время на светскую беседу он не намерен.

— Хорошо. — Сирус вздохнул, и сказал. — Как вы понимаете, мы сразу после происшествия с принцами арестовали оружейника и все его окружение. Мы узнали историю появления странного оружия, но это дает нам до смешного мало версий о том, кто стоит за этим покушением.

— Позвольте нам самим судить, продолжайте.

Дед очень внимательно следил за нашим собеседником, скорее всего даже контролировал его правдивость с помощью силы — мне оставалось лишь наблюдать за ним, все-таки у Торрина за плечами много сотен лет жизни, опыта в интригах и допросах ему не занимать.

— Женская сабля действительно находилась в семье оружейника несколько сотен лет, об этом свидетельствует фамильный архив, так как она всегда включалась в список наследуемого имущества. Ее не раз осматривали жрецы и никогда сабля не вызывала у них каких-либо опасений. Мечи появились сравнительно недавно, ими рассчитался сарранский дворянин за некие услуги, оказанные для него оружейником. Человека нашли, он выкупил небольшой дом в предместье столицы и проживает там со своим семейством, двое его сыновей обучаются в военной академии и нареканий со стороны командования не имеют.

— Получается, что кронпринц взял опасную игрушку совершенно случайно?

Торрин улыбнулся человеку и с удовольствием отхлебнул горячего кофе.

— Нет, кто-то очень постарался для того, чтобы в руки наследника попал один из черных кинжалов.

Человек плеснул себе коньяку в чашку и продолжил рассказ.

— Нуир, оружейник, старый друг семьи ла Дов, в молодости служил больше десяти лет под руководством генерала, отца королевы Даины, так что пользовался особым доверием при дворе. На допросе он рассказал, что в ночь перед визитом кронпринца, в его лавку постучался посетитель и предложил срочно продать очень редкое оружие. Дом у Нуира трехэтажный, на верхних этажах он живет с семьей, а на первом находится лавка, пара комнат для покупателей, склад и мастерская. Внизу всегда ночует кто-то из подмастерьев, так как товар дорогой и ему необходим присмотр.

— Это понятно, в торговом квартале все дома используются таким же образом. — Торрина не интересовали подробности жизни оружейника. — Разве в Либерии в порядке вещей ломиться ночами в дома к уважаемым мастерам? С чего вдруг с этим гостем вообще стали разговаривать? Что, его дело не могло подождать до утра?

Сирус Сантийский печально усмехнулся и продолжил.

— Вы никогда не сталкивались с людьми или орками, которые увлечены какой-либо идеей или предметом до такой степени, что эта слабость начинает противоречить здравому смыслу.

Мы с дедом понимающе кивнули — азарт и страсть не обошли ни одну из рас, в каждой из них встречались такие представители, которые теряли голову от желания владеть объектом своего вожделения.

— Наш оружейник из таких. — Человек покрутил в ладонях чашку и залпом допил остывший кофе с коньяком. — С детства покоя ему не давал материал, из которого была изготовлена сабля. Потом в его руки попали мечи, и мастер понял, что такое оружие кто-то делает и стал намеренно выискивать нечто подобное. Интерес Нуира к странному металлу был достаточно известен среди оружейников и когда ночной гость заикнулся о черных кинжалах, подмастерье тут же бросился будить хозяина.

— Как-то все это выглядит надуманно и неправдоподобно.

Дед съел печеньице и продолжил свои рассуждения.

— Ваш мастер, насколько я понял, взрослый и опытный мужчина, занимающийся торговлей роскошным и дорогим оружием не первый десяток лет, так?

Человек подтверждающе кивнул.

— Тогда его должна была обеспокоить срочная и тайная сделка по продаже редчайшего товара. Вдруг кинжалы были украдены или взяты у трупов, ведь люди на многое готовы ради денег.

— Можно подумать, что орки — невинные овечки!

Главе тайной стражи явно было неприятно выслушивать от шамана рассуждения о подлости человеческой расы.

— После клановых войн, не оркам говорить о любви и доверии к ближнему... но мы отвлеклись. Так вот, поздний гость отговорился срочной необходимостью в деньгах и продал набор кинжалов нашему мастеру за весьма приличную сумму. Нуир был счастлив, что смог собрать такую коллекцию и на следующий день не устоял перед соблазном похвастаться новым приобретением перед кронпринцем. Именно на такой случай и рассчитывали заговорщики, стоявшие за всей этой историей с кинжалами.

— Вы уверены, что заговор?

— Судите сами. — Человек стал перечислять свои версии событий. — Если бы хотели избавиться лишь от наследника, то кинжалы появились бы раньше, а не во время совместной прогулки кронпринца с одним из возможных претендентов на престол. Максума спасло чудо и амулеты вашего брата.

Глава тайной стражи в этот момент пристально посмотрел мне в глаза.

— Если бы Гонора не было или он не подошел к кронпринцу, то юноша не вышел бы из лавки живым. У его родителей сразу возник бы закономерный вопрос "кто виноват в произошедшем?", а ваш брат очень подошел бы на роль главного злодея, пожелавшего чужой трон, не так ли?

— Да, такая точка зрения возможна.

Я понимал, что Гонор прошел по самому краю пропасти — случись все немного иначе и его уже казнили бы за убийство либерийского наследника. Арчиб Второй и его жена не посмотрели бы ни на какое дальнее родство, лишь бы наказать убийцу сына. Получается, что из очереди на корону Либерии удалялись сразу двое, нет, трое претендентов, так как мне, как брату убийцы, тоже рассчитывать было бы не на что. А кто после нас мог интересоваться либерийским троном? Когда я спросил об этом человека, он невесело рассмеялся в ответ.

— Вот этим мы и занимаемся последнюю неделю — старательно ищем неучтенных бастардов, дальних племянников и других особ, имеющих хоть призрачные надежды на корону.

— И как?

С интересом спросил Торрин у нашего собеседника.

— Пока никого обнаружить не удалось.

Глава 31.

Нет в жизни счастья!

Стоило мне добраться до вожделенной постели и заснуть, как ко мне явился дух бабушки, королевы Гелены.

— Ты должен его женить! Немедленно!

Сказать, что я был рад визиту почившей родственницы, было бы небольшим преувеличением — я почти ничего не соображал от усталости. Конечно, я уже смирился с тем, что из-за моих игр с силами духи предков без стеснения приходят в гости и не дают спать, но сегодня ее визит был на редкость не ко времени.

— Кого?

Я никак не мог сообразить, что ей надо. Она сказала "его", значит, женить будем не меня — уже хорошо. С другой стороны, рядом не так много подчиненных, на срочной женитьбе которых я имею право настаивать.

— Так кого я должен женить, бабуля?

— Как кого? Конечно Максума! — бабушка осмотрела обгоревшую спальню принца (мне как раз начали сниться события прошедшего дня), презрительно скривилась и потребовала. — Сделай мой кабинет, здесь разговаривать невозможно.

Я тут же выполнил ее желание, и мы сели в уютные кресла рядом с горящим камином. Гелена пригубила густого сладкого вина из любимого серебряного стаканчика (все свое детство я при каждой встрече с королевой видел эту сцену и уже не представлял кабинет без камина, кресла и накрытого стола) и начала разговор.

— Ты уже взрослый и понимаешь, что жизнь не всегда соответствует нашим желаниям.

Признаюсь, такого вступления я не ожидал — дух явился и стал что-то требовать в срочном порядке, а теперь, вместо подробностей мне предлагают поболтать о смысле жизни под стаканчик вина.

— Моя судьба сложилась совсем не так, как мечталось в юности. — Увидев мою растерянность, она вдруг звонко рассмеялась, а я понял, что совершенно не знал свою родню. — Но я выполнила свой долг и не моя вина, что твой отец, Гонор, попался в эльфийскую ловушку. Однако, теперь, когда твоя сила отражается и на нас, духах предков, у каждого из умерших появилась возможность высказать свои пожелания по поводу следующего рождения. Можешь мне поверить, выбрать момент возвращения к новой жизни может далеко не каждая душа, если потомков мало, то ждать возрождения приходится веками, а это плохо сказывается на характере.

Бабуля улыбнулась мне и продолжила.

— Так вот, пользуясь подвернувшейся возможностью, я хочу возродиться в своей семье в Либерии. Твои орочьи дети меня не интересуют, Гонор жениться на местной дворянке не собирается, остается мой внучатый племянник, Максум, вот его ты и женишь в самое ближайшее время.

Интересно, как она себе это представляет? Что, завтра на аудиенции с королевской четой я встану и скажу "хочу женить Максума!"? Хорошо, если все сделают вид, что меня никто не слышал, а ведь могут обидеться. Зачем мне это надо? У нас есть какие-то дальние родственники, почему бы бабушке не возродиться в одном из тех семейств?

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

— Да, я не знаю, останется ли память о прошлой жизни, но все равно я хочу возродиться именно в своей семье, неужели ты откажешь любимой бабушке в такой малости?

При условии, что Гелена никогда особо не приближала меня к себе, и в детстве я изрядно побаивался старой королевы, последнее замечание было неcколько сомнительным. Однако, представив, что ее дух начнет приходить ко мне каждую ночь и настаивать на выполнении желания, я пришел к выводу, что Максуму действительно пора уже вступить в брак и подарить Либерии наследника или наследницу. Если сказать монархам, что женитьба их сына укрепит его здоровье, то тетя сразу же начнет подбор подходящих кандидаток. Конечно, у них есть кто-то на примете, но переговоры займут некоторое время, так что через годик братец будет уже женат.

— Нет. — Вот что меня изрядно раздражает в моих родственниках, так их дурная привычка подслушивать мои мысли. — Ты будешь настаивать на срочной свадьбе, так что пусть подбирают девочку из своего ближайшего окружения.

С этими словами дух королевы исчез, а я принялся считать овец, в попытке хорошо выспаться.

Утром пришлось нам с Торрином составлять план разговора с дражайшими родственниками — вмешательство в брачные планы королевских семейств совершенно неблагодарное занятие.

— Тебе надо привести либерийцев к мысли, что срочный брак наследника крайне необходим стране.

— Дед, ты опытный политик и прекрасно понимаешь, что у принца, скорее всего, уже есть невеста, дочь одного из соседних монархов, пока она приедет и состоится церемония, пройдет очень много времени, а у нас война в ближайших планах.

— Раз о помолвке не было официально объявлено, то окончательное согласие ни с кем не достигнуто и все можно переиграть. — Шаман старался убедить меня поговорить с Арчибом прямо сегодня, не откладывая до лучших времен. — Пока родители не отошли от испуга за жизнь своего сына, они могут и согласиться с необходимостью срочной женитьбы.

Когда я рассказал Торрину о ночном визите бабушки, он совершенно не удивился, как будто давно ждал такого события. Может быть и ждал, недаром шаманы постоянно общаются с потусторонними силами и умеют с ними заключать очень выгодные соглашения, достаточно вспомнить, что большинство орочьих охранных амулетов содержат в себе привязанного духа. Так что орки никогда не отбрасывали в своих расчетах возможность мистического воздействия.

Осталось придумать повод, из-за которого бракосочетание стало бы необходимо всем, как воздух. Единственное, что пришло мне в голову, так это сказать тете, что магический якорь можно укрепить, если женить Максума на хозяйке сабли, тогда и возможная смерть носителей кинжалов не будет так опасна для принца (кстати, чистая правда, я специально пересчитывал основу плетения). Сойдясь на этой версии, мы с дедом отправились на завтрак в узком королевском кругу.

* * *

Королева Даина сидела рядом с мужем во главе стола и наблюдала за своими сотрапезниками. Завтрак для "близких" вовсе не означал, что присутствовать должна пара человек. Нет, узкий круг включал в себя: министра финансов, главу Тайной стражи, герцога ла Ратан (он отвечал за оборону столицы и гвардейские полки), королевского мага, верховного жреца Че, орочьих гостей и нескольких фрейлин, призванных немного разбавить суровую мужскую компанию.

Когда вчера Эльчеор провел свой странный обряд и ее мальчик очнулся, королева готова была рыдать от счастья и облегчения, но дисциплина, привитая еще отцом, заставила Даину скрывать свои эмоции от окружающих. Максума внимательно осмотрели жрецы и маги, они в один голос стали говорить о чуде исцеления, правда, признавая при этом, что не понимают, как орчонок проделал все это. То, что сарранского принца все старались называть орком и шаманом, поначалу удивляло королеву, но потом верховный жрец Че пояснил ей такое отношение.

— Я понимаю, почему вам неприятно, когда вашего дальнего родственника мы постоянно величаем "орком", но можете мне поверить, этот мальчик человеком не является.

— Вы имеете в виду то, что его матерью была эльфийка?

— Нет, его происхождение мало влияет на наше мнение, для магов главное, это владение силой.

— Не поняла, получается, что всех магов Эль вы тоже не считаете людьми? Что за дикие взгляды!

Королева подивилась точке зрения жреца, но она давно пришла к выводу, что овладение своим Даром откладывает на магов сильный отпечаток. Конечно, одаренных уважали, без них тяжело себе было бы представить жизнь любого общества, но простые люди магов боялись, так как они видели мир совсем иначе. Вот и жрец своими словами лишь подтвердил ее мнение, что от магов всего можно ожидать.

— Не столь уж дикие, если учесть, что никто из ныне живущих не может управлять несколькими силами одновременно, в отличие от этого мальчишки.

Тогда королева устало отмахнулась от верховного жреца Че, не став выслушивать его объяснений, теперь же, сидя за столом, она сожалела об этом — племянник вел себя странно и непонятно.

Эльчеор поначалу просто насыщался, причем в таких количествах, будто голодал неделю, хотя Даина точно знала, что он с шаманом ужинали у главы тайной стражи. Потом юноша сел и стал пристально рассматривать соседей по столу, не вступая с ними в разговоры, а ведь мальчик вырос при дворе и умел себя прилично вести. Умел, но не считал необходимым утруждать себя...

Королева задавала себе вопрос — племянник просто перенял орочьи привычки, или был настолько уверен в себе, что не боялся пойти на конфликт с кем-либо из сидящих за столом? Конечно, они все были обязаны оркам за спасение кронпринца, но это совершенно не оправдывало хамства за столом. Когда Даина уже собралась сделать племяннику замечание из-за того, что он своими взглядами вогнал в краску одну из фрейлин, Эльчеор отложил салфетку и заявил.

— Максума надо женить.

Звон разбившегося бокала только подчеркнул гробовую тишину за столом.

Красневшая до этого фрейлина вдруг вскрикнула, вскочила, лакей недостаточно быстро отодвинул стул и бедняжка, запнувшись, тяжело рухнула на паркет. Это событие вывело всех из ступора, пара гвардейцев отошли от дверей и принялись поднимать пострадавшую, слуги быстро подхватили девушку на руки и унесли. Подождав, пока уберут лишний прибор и обновят посуду, все принялись тихо переговариваться, обсуждая случившееся и с интересом поглядывая на Эльчеора.

Виновник происшествия молчал, ковырялся вилкой в содержимом своей тарелки и старательно делал вид, что он тут совершенно ни причем. Даина решила сама начать разговор на интересующую ее тему.

— Эльчеор, ты что-то начал говорить о Максуме. Нельзя ли нам узнать подробности?

Тут Торрин Падающая Звезда счел нужным пояснить скандальное заявление своего внука.

— Эчеррин хотел сказать, что для большей устойчивости магического якоря было бы весьма полезно женить вашего сына на той рыженькой особе, которой досталась сабля.

— Это не рыженькая особа! — Министр по финансам не выдержал и вмешался. — Это моя дочь, так что извольте относиться к ней с должным уважением!

Королева невольно улыбнулась — Родер ла Ден, министр финансов Либерии, был известен своей способностью находить деньги, феноменальной скупостью и трепетной любовью к единственной дочери. Рано овдовев, Родер всего себя отдал служению короне, увеличению своего благосостояния (нет, не за счет казны, а потому, что был прекрасным аналитиком и торговцем) и являлся богатейшим человеком в Либерии. С Арчибом они дружили с детства, и король не стеснялся перехватывать внушительные суммы у своего министра, когда возможности государственной казны не позволяли некоторых трат. Даже усилиями ла Дена казна не могла полностью покрывать расходы государства — малоурожайные земли и удаленное расположение от основных торговых путей делали Либерию небогатой страной. Основной доход приносили контракты наемных полков, но этого было недостаточно.

Пока министр пытался поссориться с орками, королева обстоятельно обдумывала все плюсы и минусы женитьбы кронпринца на Анатти ли Ден. Девочка давно была влюблена в ее сына, отличалась крепким здоровьем и легким характером — это Даину вполне устраивало, так же, как и весьма внушительное приданное, которое давал за своей дочерью министр финансов. Правда, эта семья и так была верна трону, так что женитьба не прибавляла сторонников в стане короля, но с этим можно было смириться. Конечно, некоторые переговоры по поводу возможного брака либерийского принца велись с соседними монархами, имеющими дочерей, но документы еще не были подписаны и стороны имели право передумать. Да и выбора особо не было — девушки подходящего возраста подрастали у монархов дальних государств, так что союзные договора с ними особого смысла не имели. У южного соседа дочери исполнилось всего десять лет, так что брака пришлось бы ждать слишком долго, а брать невесту из Правящих семей Чедана было бы весьма опрометчиво. Так что кандидатура Анатти ли Ден становилась вполне подходящей, к тому же (Даина тяжело вздохнула) на срочной свадьбе можно было бы существенно сэкономить.

Между тем старейшина и министр продолжали свой разговор.

— Кто вы такой, чтобы так снисходительно отзываться о моей девочке? Да, вы вылечили принца! — Мужчина вытер платком вспотевшую от переживаний лысину. — Но еще неизвестно, не причастен ли этот мальчишка, Гонор, ко всему происшедшему! Может, вы просто исправили его ошибку, а мы должны благодарить вас за это до скончания века?

Торрин на все выпады человека лишь посмеивался и прихлебывал вино из бокала. Королева решила вмешаться, пока шаману не нанесли серьезного оскорбления, иначе предполагаемая невеста могла раньше времени осиротеть — орки славились своей любовью к быстрому решению всех конфликтов с помощью дубинки и топора.

— Эльчеор, что же ты молчишь? Мы готовы внимательно тебя выслушать.

Племянник помялся еще немного и стал говорить.

— Понимаете ли, тетя Даина, — тут он посмотрел на короля. — И дядя Арчиб, я привязал оружие к новым владельцам, но начальные плетения были рассчитаны на эльфов, поэтому нужно укрепить связь и "брак" мечей и сабли был бы самым лучшим вариантом.

Королева удивилась, что мальчишка готов одушевлять железки и приравнивать их к владельцам. Все-таки нормальным людям никогда магов не понять. Она мельком оглянула всех присутствующих за столом — люди внимательно прислушивались к их разговору, не скрывая своего жгучего интереса, даже слуги. Общий завтрак — не место для обсуждения таких важных вопросов. Даина посмотрела на мужа и легонько коснулась носком своей туфельки щиколотки его левой ноги — супруг согласно кивнул и сказал.

— Полагаю, все уже сыты, завтрак окончен, мы вас не задерживаем.

Королева встала вслед за мужем, и они вместе отправились к сыну. По дороге Даина поручила одной из фрейлин незаметно провести к ним шаманов.

У сына они застали всех его новых телохранителей, причем Анатти ли Ден скромно пристроилась на маленьком стульчике у кровати принца. Максуму было уже значительно лучше — он сидел, опираясь спиной на кучу подушек, и с интересом выслушивал накопившиеся за время болезни новости. Пока молодые люди приветствовали монархов, Даина успела отметить, что сын успокаивающе накрыл рукой ладошку Анатти — так что из этой затеи с браком могло получиться что-то стоящее.

Подождав, пока им принесут кресла, родители расположились у кровати Максума и приступили к расспросам.

— Как ты себя чувствуешь, сын?

Арчиб всегда перед принятием решения предпочитал уточнить ситуацию, во многом благодаря этой привычке он до сих пор оставался на троне.

— Странно.

Такой ответ заставил насторожиться Даину, и она вступила в разговор.

— Как странно? У тебя что-то болит или просто слабость после тяжелой болезни?

Сын задумался, потом внимательно осмотрел присутствующих — кроме родителей, Анатти и четырех его друзей, в комнате находились еще две пары гвардейцев. Охрана вышла, повинуясь жесту короля, и Максум продолжил.

— Мама, силы прибывают с каждым мигом, но не это главное. — Принц переглянулся с Анатти и сказал. — Я стал совсем иначе относиться к людям.

— Что это значит? — Королева стала пристально всматриваться в родное лицо. — Ты злишься на нас или равнодушен?

Неужели орочье лечение спасло тело, но испортило душу ее ребенка? От таких мыслей Даина ощутила изрядное беспокойство.

— Нет, что ты! — Максум успокаивающе улыбнулся матери. — Я говорю совсем не об этом. Пусть тебе это покажется моими фантазиями, но я, кажется, стал слышать мысли окружающих, их чувства и намерения... Неужели у меня проснулся Дар?

Тут в комнату вошли шаманы и разговор прервался.

Эльчеор безмятежно оглянул присутствующих, подошел к кровати и сказал.

— Добрый день! Думаю, нам пора познакомиться, братец.

Королева достаточно знала своего сына, чтобы понять — Максуму не понравился шаман с первого взгляда. Кронпринц с детства отличался упорством в достижении своих желаний и жесткостью в отстаивании своих интересов. Для будущего правителя эти качества были на пользу, но сейчас юношеские игры "кто главный" были совершенно не к месту.

— Максум, хочу познакомить тебя с нашим родственником. — Королева одобрительно улыбнулась племяннику. — Это Эльчеор Сарранский, внук нашей тети Гелены.

— Что, он и в кланах не прижился?

Удивление принца можно было понять, так как в день покушения Гонор красочно рассказывал, как его брат устроился у своей орочьей родни.

— Нет, нет, у него там все прекрасно. Именно Эльчеор спас вас с Гонором от последствий вашего неосторожного обращения с незнакомым оружием.

Даина всеми силами старалась дать возможность юношам присмотреться друг к другу, так как родственные отношения это одно, а дружба и доверие — совсем другое. Королева с мужем, после того, как лекари уверили их в том, что для сына опасность миновала, имели обстоятельную беседу с верховным жрецом Че — тот настоятельно рекомендовал наладить с племянником хорошие отношения. Многое жрец от монархов утаил, но и сказанного им было более чем достаточно для того, что бы понять — Эльчеор может стать весьма ценным союзником в предстоящей войне. А то, что война намечается на это лето, знали в Либерии абсолютно все — о взлетевших ценах при найме полков не слышал только глухой.

— Я благодарен тебе за спасение моей жизни. — Максум несколько высокомерно кивнул, но шаман не обратил на это никакого внимания. — Чем мы можем отблагодарить ваш клан?

— Какие счеты меж родными. — Эльчеор легкомысленно махнул рукой. — К тому же мне самому было интересно, что у нас получится с этими мечами. Кстати, как они тебе? Понравились?

Кронпринц вдруг покраснел и достал свои мечи... из-под подушки. Телохранители Максума заулыбались, а ли Ден тихонько захихикала, прикрывая рот узкой ладошкой.

— Я не смог с ними расстаться ни на мгновение.

Говоря это, принц любовно поглаживал лежащие у него на коленях мечи. Размеры королевского ложа позволяли спрятать на нем вооружение гвардейского полка, так что близнецы прекрасно расположились в изголовье кровати под кучей подушек.

— Привыкай, они будут с тобой до гробовой доски. — Шаман понимающе кивал, глядя на родственника. — Впрочем, не только они, но и твои друзья вместе с этой девушкой.

— Что это значит? — Спросил Максум у родителей. — Что еще я не знаю?

— Видишь ли, сын. — В разговор вступил Арчиб Второй. — Для спасения твоей жизни орки провели некий ритуал, и теперь ты магически связан со своим оружием, друзьями и невестой.

— Невестой?! — Изумился Максум. — И кто же это? Я ее знаю?

— Да. — Король сурово взглянул на сына и продолжил. — Ты ее прекрасно знаешь, это присутствующая здесь Анатти ли Ден.

Молодые люди взглянули друг на друга и в смущении отвернулись.

— Вот даже как...

Максум опять посмотрел на свою невесту, теперь уже более внимательно и даже властно.

— И когда произойдет столь знаменательное событие нашей жизни?

Королева переглянулась с мужем и решительно сказала.

— Через три дня.

Глава 32.

Торрин сидел за свадебным столом и ждал.

Все три дня с момента объявления о королевской свадьбе орк чувствовал приближения больших неприятностей.

За себя и орков он был совершенно спокоен, так как, что бы ни случилось в столице, у шамана был серьезный аргумент для нападающих — транспортный дирижабль с тысячей бойцов уже висел над королевским дворцом, скромно прячась за облаками. Десяток телохранителей Эчеррина представляли собой силу, достаточную для того, чтобы дать уйти шаманам в случае очередного покушения на монархов. Однако оставить человеческих родственников внука разбираться со своими проблемами в одиночестве для кланов было не выгодно.

Конечно, всегда можно прикрыться словами о том, что людские беды орков не касаются, но события последних лет показали всю наивность подобного рассуждения — кланы не могли себе позволить приобрести очередного врага среди человеческих государств. А поспешный отъезд орков прямо перед королевской свадьбой выглядел бы откровенным предательством. Торрин был равнодушен к будущему Либерии, но его многовековой опыт говорил, что внук подобного отношения к своей родне не поймет, да и незачем внушать мальчишке мысль, что родную кровь можно бросить и предать, иначе он рано или поздно точно также поступит и с кланами.

Церемония в храме Че не затянулась, похоже, что либерийцы сами побаивались столпотворения, устроенного местными жителями на улицах столицы — в честь женитьбы кронпринца народ получил праздник и бесплатное угощение. Молодых обвенчали, и все гости отправились во дворец на пир и вручение подарков.

С этими подарками у гвардейцев было множество проблем — так как свадьба была скоропалительная, то из иностранных гостей присутствовали послы и торговые представители, публика приличная, но не особо богатая, а во дворец с пустыми руками не пойдешь, вот и старались все свои подношения упаковать поярче, чтобы не было видно содержимого. И тут, ко всеобщему смущению, каждый красочный пакет или шкатулку принародно открывали, маги проверяли содержимое и глашатай громко объявлял кто и что преподнес.

Да и либерийские дворяне никогда не отличались особым достатком, поэтому выкручивались отцы семейств с подношениями молодым, кто во что горазд.

Первыми подходили, естественно, самые родовитые дворяне. Поэтому дары были дорогие и приличные — комплекты драгоценностей, редкое оружие, несколько породистых рысаков (о них просто громко заявляли, тащить животных в зал никто не собирался). Когда же пошли гости попроще, тогда и появились сюрпризы — глашатай заорал на весь зал.

— От посла нашего дорогого южного соседа, государства Донирии, редчайший амулет... — Тут слуга, озвучивающий подсказки одного из магов, запнулся, покраснел и слегка неуверенно произнес. — Амулет для "вечного женского счастья и не иссякающей мужской силы"!

По залу пошли тихие шепотки и Торрин услышал разговор рядом сидящих дворян.

— Посол Донирии взял недавно шестую жену, как же он теперь? Вот уж действительно, дорогой подарок — от сердца оторвал...

— Не совсем от сердца...

Понимающие смешки сопровождали эти пояснения.

Чем больше было сказано здравиц молодым, тем свободнее чувствовали себя гости — чинные разговоры сменились громкими спорами, взрывами смеха, особенно на дальнем от монархов конце стола. Зал, в котором проходило событие, был достаточно большим — за столами пировало не менее полутора сотни гостей. Прямоугольное помещение отличалось красочно расписанными потолками, одну из стен занимали высокие окна, а вдоль второй шла галерея, на которой сейчас расположились менее родовитые гости, в большинстве своем молодежь и купечество, а в самом углу сидели музыканты и развлекали гостей приятными мелодиями. Слуги разносили по галерее бокалы вина и закуски, так что на королевской свадьбе скучать приходилось лишь гвардейцам, стоящим вдоль окон и стен.

Молодые и самые высокородные из гостей за отдельным столом, там нашлось место и Эчеррину с дедом, и Гонору. На стене за спинами монархов висели драгоценные гобелены с вышитыми картой Либерии и гербами династии. Несколько доверенных магов постоянно проверяли подаваемые кушанья на наличие ядов, верховный жрец и королевский маг почти ничего не ели и внимательно следили за присутствующими.

Торрин не был чувствителен к человеческим эмоциям, но даже не имея дара можно было понять, что на королевской стороне стола растет напряженное ожидание. На первый взгляд все было прекрасно — счастливый жених, робкая невеста, гордые родители, радостные гости...

Однако шаман сидел совсем рядом и видел, что молодые почти ничего не ели, жених даже за столом не расстался со своими мечами, а невеста была бледна и не отрывала свой взор от тарелки, лишь время от времени поглаживала эфес сабли, ножны которой были прикреплены к поясу, усыпанному драгоценными камнями. Старейшина не знал человеческих обычаев Либерии, но даже ему такое дополнение к свадебному платью казалось немного странным. Четверо друзей принца, получившие черные кинжалы, стояли за спинами молодоженов и следили за людьми в зале. За креслами монархов их личные телохранители не спускали глаз со слуг и гостей — обстановка явно указывала шаману, что люди ждали больших неприятностей.

За королевским столом удостоились чести сидеть, помимо монархов и молодых всего несколько человек — Ариб ла Ратан, герцог и глава гвардейских полков, два сына герцога, уже известные вояки, верховный жрец Че — все они расположились по правую руку королевы. В центре стола сидел Арчиб Второй, слева находились Максум, его жена, Родер ли Ден (отец Анатти), Эчеррин и сам Торрин. Насколько шаман понял возмущенное бурчание распорядителя стола, на такой рассадке гостей настояла королева, так как изначально оркам отвели места рядом с провинциальными баронами, почти у дверей в зал.

Вдоль стены с гобеленами, которые прикрывали проход в королевское крыло дворца, стояли гвардейцы, несколько жрецов, телохранители — все они держались строго за спинами своих покровителей. Старейшине очень не нравилось присутствие такого количества вооруженных людей на свадебном обеде, но хозяевам было виднее, как распоряжаться в собственном доме.

Уже наступил ранний зимний вечер и скоро маги должны были позвать гостей на улицу для любования огненным фейерверком — это зрелище должно было стать достойным завершением официальных торжеств (народ в столице будет гулять на королевские денежки до утра). Торрин даже засомневался в верности своих предчувствий и тут к рядом сидящему королевскому магу подошел распорядитель стола.

— Ваше магичество, не могли бы вы пройти срочно на дворцовую кухню?

Шепот слуги был прекрасно слышен шаману.

— В чем дело? А где маг, дежуривший там и следящий за приготовлением блюд? — Королевский маг был искренне возмущен нерадивостью подчиненных. — Я подойду позже...

— Нет, нет! — Управляющий столом склонился к самому уху мага и торопливо зашептал. — Там с большой печью что-то странное, никак огонь затушить не можем, ваш маг меня и послал за вами, говорит, камень раскалился, как бы не было пожара. В топке и угля давно нет, а пламя так и ревет, не знаем что делать...

— Хорошо.

Маг позвал своего телохранителя, отдал распоряжения, тот подошел к королевской охране, те что-то сказали королю и Торрин видел, что монарх согласным кивком разрешил магу удалиться.

Шаман ментально связался с одним из телохранителей внука — орк как раз сидел на дворцовой кухне и присматривал за Яной, чуть ли не силком откармливающей своего Светика после болезни. Тот подтвердил, что на кухне не все ладно и главный повар близок к самоубийству, так как сгорела туша быка, жаркое из которого должно было стать лучшим блюдом вечера. Человеческий маг бегал вокруг печи и кричал, что кто-то испортил амулеты контроля огня. Торрин велел оставшейся пятерке орков (на пир удалось взять с собой лишь четверых) пройти в длинный коридор, соединяющий кухню и парадный зал, и проследить за отсутствием посторонних — старейшина чувствовал, что лишний выход из дворца им совсем не помешает.

Торрин подал знак оркам о боевой готовности и перестал обращать внимание на гудящую людскую толпу, сосредоточившись на королевском столе — чтобы ни произошло, начнется оно именно здесь. Однако, он ошибся.

"Старейшина!"

Ментальный голос оставшегося на кухне шамана заставил Торрина отвлечься от стола.

"Тут мага королевского в печь толкнули! Спасать?"

"Да, и людей наших прикрой!"

Краем глаза Торрин заметил, что телохранитель, стоящий за стулом верховного жреца Че прижался к спине старика и тот как-то странно дернулся. Сидящий рядом герцог ла Ратан резко вскочил и заорал.

— К бою!

Гвардейцы, стоящие у стен и окон зала, обнажили оружие и бросились на гостей. Не ожидавшие такого поворота событий, люди поначалу никак не могли понять, что происходит, но стоило крови окрасить парадные платья и мундиры, как поднялся крик, дико визжали женщины, отцы семейств отбивались от озверевшей гвардии, мужчины старались спрятать неспособных самостоятельно обороняться под столы, чтобы сохранить им жизнь. На галерее музыканты достали арбалеты и стали обстреливать королевский стол.

Старейшина понял, что пора вмешаться и поставил воздушный защитный полог, стараясь прикрыть монархов, внука и орков.

* * *

Королева Либерии устало кивала многочисленным гостям, у нее сильно болела голова, так что женщина мечтала добраться до кровати и хоть немного передохнуть. Однако бесконечные обязанности не давали возможности заняться собой и своим здоровьем — свадьба наследника престола была важнее мелких личных проблем.

Все три дня со времени объявления королевской свадьбы двор кипел, как стоящий у огня котел, так как дворяне, купцы, военные, простолюдины — абсолютно все обитатели дворца и жители столицы, хотели принять деятельное участие в столь эпохальном событии. Управляющий и поставщики двора совершили подвиг, успев сделать все необходимые приготовления вовремя. Все вокруг чистили, мыли, вытирали — нельзя было "ударить в грязь лицом" перед гостями. Повозки с овощами, дичью и бочонками вина сновали у дверей в кухню и холодные подвалы — чтобы уложиться в сроки, слуги прихватывали большую часть ночи, так что об отдыхе и покое не могло быть и речи.

К тому же сказывалась тяжелая неделя сидения у постели сына, в ожидании прибытия шаманов, потом все эти покушения, обряды и мечи — все это утомило Даину настолько, что ей впервые в жизни стали сниться кошмары. Никогда такого не было — дочь генерала с детства привыкла к суровым условиям и строгим требованиям военного гарнизона, там не было места девичьим ужимкам и обморокам. И вот, накануне такого счастливого для любой матери события, как свадьба единственного сына, Даину стали преследовать страшные сны. Несколько ночей королева будто погружалась в багровую муть неясных страхов и угрожающих теней. Просыпаясь утром в холодном поту, она никак не могла вспомнить подробностей сновидений, но четкое ощущение приближающейся беды не оставляло ее ни на мгновение. Ни лекари, ни маги не находили у королевы никаких недомоганий и объясняли ее состояние слабыми нервами и предпраздничными переживаниями.

Последняя перед свадьбой ночь оказалась сущим кошмаром — во сне близкие люди оборачивались монстрами и пытались ее загрызть, она убегала, потом все повторялось опять. Затем герцог ла Ратан усадил ее в кресло, достал жуткие щипцы стал рвать королеве совершенно здоровые зубы, а она, вместо того чтобы отбиваться, сплевывала кровь и интересовалась видами на урожай будущим летом.

А под утро Даине приснилась покойная мама — она смотрела на дочь с тревогой и как будто пыталась о чем-то сказать, но потом печально улыбнулась и вложила в руки алую атласную ленточку (в детстве у нее была точно такая, будущая королева повязывала ее на шею любимому игрушечному медвежонку) и тихо ушла.

Женщина проснулась от собственного сдавленного плача, осторожно встала с постели, стараясь не разбудить мужа, и в недоумении застыла — на ее подушке лежала мятая алая ленточка, которой совершенно неоткуда было взяться, кроме как из сна...

Придя в себя от появления неожиданного подарка, Даина повязала ленту на запястье левой руки (так, на удачу) и сейчас ее новый талисман скрывался под длинным рукавом парадного платья. Кроме плохого самочувствия и ночных кошмаров у королевы было достаточно поводов для беспокойства — не смотря на все усилия Тайной стражи, так и не были найдены виновники покушений на семью монархов. Мелкие исполнители кто сумел скрыться, кто — покончил с собой, но все нити, ведущие к верхушке заговора, были старательно оборваны. Такая ситуация повторялась уже не раз, даже далекому от интриг человеку стало бы ясно, что зачинщики смены династии совсем рядом, но без веских доказательств ничего предпринять было нельзя.

Так что все члены семьи и близкие люди с беспокойством всматривались в лица многочисленных гостей, гадая, кто из них завтра, а может и сегодня, в очередной раз попытается освободить для себя трон. Королева постаралась пригласить на празднование как можно больше верных сторонников правящей династии, сомнительным дворянам приглашения отправили с таким расчетом, чтобы гости никак не могли успеть к основному торжеству. Герцог ла Ратан, представитель младшей ветви семьи, старый друг и соратник Арчиба Второго по многочисленным боевым походам, уверил Даину в том, что в зале будет совершенно безопасно — королевский гвардейский полк охранял дворец в полном составе. Вид бравых солдат, в парадной форме стоящих вдоль окон и стен зала, внушал королеве надежду на благополучное завершение сегодняшнего дня.

Тут что-то легонько дернуло ее за левый рукав — Даина подумала, что это в зал прокрался ее любимчик, пес Кори, который обожал прятаться под столом и укладывать свою лапу ей на колено, требуя внимания и подачек. Вообще-то боевых псов не пускали во дворец — эти крупные звери (в холке по грудь взрослому мужчине) вызывали опасения у незнакомых с ними людей. Свору натаскивали на охрану территории дворцового парка, поэтому псарню посещали лишь король и обслуга. Кори ростом не удался, и от выбраковки его спасло лишь доброе сердце королевы — та взяла его в дом, он и прижился во дворце.

— Кори!

Даина нагнулась и приподняла край скатерти.

— Ты где, паршивец? — Сказала она шепотом, чтобы не привлекать внимания веселившихся гостей, потом подняла голову и спросила у мужа. — Арчи, ты его не видишь?

Но король не обращал внимания на Даину, а с напряжением смотрел на ее соседа по столу. Женщина уже стала поворачиваться, чтобы самой увидеть то, что привлекло внимание короля, как вдруг что-то так сильно дернуло ее за левую руку, что тело приподняло над креслом и бросило мужу на колени. У бедняжки даже перехватило дыхание от боли в спине — она сильно ударилась поясницей о ручку кресла, хорошо, что супруг успел прижать ее голову к своей груди, иначе не обошлось бы без серьезных травм.

Не успела Даина понять происходящее, как события стали развиваться с ужасающей скоростью — в спинку кресла вонзилось несколько арбалетных болтов, ее сосед по столу Верховный жрец Че стал заваливаться вбок, лег на подлокотник стула, и тут королева увидела рукоять стилета, который воткнули старику в основание черепа. Стоявший рядом жрец-телохранитель в этот момент обернулся, пристально посмотрел на нее и коротким экономным взмахом метнул кинжал прямо женщине в лицо.

"Вот и все. Не убереглись"

Уверенная в том, что последние мгновения жизни утекают, королева не стала дергаться в попытках спастись, а просто лежала поперек коленей мужа, ожидая неизбежного.

"Только бы не мучиться долго, и не опозориться в последний миг".

Даина смотрела на острие летящего кинжала и с изумлением понимала, что оружие замедляется, как будто вязнет в чем-то. Сморгнув набежавшие слезы, королева убедилась, что ей не показалось — кинжал двигался все медленнее, наконец, завис, чуть-чуть не достав правый глаз женщины, упал плашмя на рукав и скатился по ткани платья на пол.

Тут рука мужа да боли стиснула королеву и она услышала.

— Успел! Этот проклятый шаман все-таки успел поставить полог! — Горячее дыхание обожгло ухо, убеждая женщину, что она еще жива. — Милая, соберись, придется нам побегать...

Тут раздался грохот и гобелены, прикрывающие двери коридора в семейные покои, взметнулись, впуская в парадный зал клубы удушливого дыма.

— Вот тварь! — Король помог Даине встать на ноги и, подталкивая к телохранителям, сказал. — Мало ему гостей, он и нас решил оставить здесь же! Выбирайтесь через кухню, там есть проход в подвал, ты знаешь. Иди, выведи детей!

Только сейчас королева посмотрела в зал и ужаснулась — гвардия, цвет королевской армии, с упоением резала свадебных гостей, не щадя ни стариков, ни юных дев. Парадное дворянское оружие было мало приспособлено для реальных боевых действий, поэтому уже изрядно пьяные гости почти не оказывали сопротивления. Осталось на ногах несколько мужчин, которые оттеснили своих женщин под прикрытие галереи для музыкантов (там их не могли достать арбалетные болты) и отчаянно защищалиcь. Но силы были не равны, и Даина вынуждена была с болью и бессильным бешенством наблюдать, как гибли один за другим верные дворяне и старые друзья.

А главный виновник этого кошмара, герцог ла Ратан, разгоряченный видом крови и близкой победы, подбадривал убийц громкими криками.

— Давайте, добивайте! Достаточно мы ждали, когда нас оценят по достоинству! — Тут он схватил со стола полный кубок с вином, залпом его опрокинул в горло и продолжил. — Убившему достанутся титул и земли! Смелее, ваши владения ждут крепкой руки и новых хозяев!

Сыновья герцога не остались в стороне, они уже вытирали мечи от крови соседей по столу. Королева не могла поверить своим глазам — лучший друг ее мужа, с детства деливший с ним все трудности учебы и тяготы боевых походов — вот кто стоял за множеством покушений на ее семью. Подозревали всех, кроме него. Ариб ла Ратан — глава гвардейского корпуса и ему подчиняются столичные полки, если они на стороне заговорщиков, то у монархов нет шансов живыми покинуть столицу.

— Арчиб! — Голос герцога отвлек Даину. — Пришла пора уступить корону более достойному.

Ла Ратан стоял у окна и улыбался — словно льющаяся кровь и крики умирающих доставляли ему удовлетворение. Герцог был уверен в своей победе — королева поняла, что сильнейшие маги были на его стороне и либерийский трон в любой миг мог стать свободен.

Молодожены, телохранители, орки и некоторые гости столпились у дверей в коридор на кухню — воздушный полог пришлось уменьшить, так как он раньше захватывал часть галереи и музыканты ухитрились ранить кого-то из людей. Тем временем королеву с сыном и невесткой охрана закрыла собой, из-за их широких спин женщине стало плохо видно все происходящее.

— Быстрее, сейчас подойдут маги и нас зажарят в этом углу.

Кто-то схватил королеву под локоть, вывел в коридор и они с гостями, окруженные телохранителями пошли, почти побежали в сторону кухни.

— А король? — Даина хотела своими глазами убедиться, что супруг в безопасности. — Спасите вашего короля!

— Не боись, деваха. — По манере говорить женщина сразу распознала орка. — Сейчас Малыш всем вломит и мы спокойно пойдем дальше.

Словно в подтверждение его слов сзади, там, где остался зал с врагами, страшно загрохотало и что-то нестерпимо горячее и ослепительно яркое ударило Даину в спину.

"Не обошлось..."

С этой мыслью пришла спасительная темнота.

Глава 33

Вот это бахнуло!

Даже не ожидал такого эффекта от моей новой выдумки (уже так привык пользоваться всеми тремя силами, что забывал учитывать их взаимодействие) — вместо небольшого огненного щита для прикрытия пути нашего отступления, у меня вышло непонятно что, к тому же крайне опасное для окружающих. Разбираться в причинах взрыва, отбросившего нападающих и нас по разные стороны обвалившейся галереи, не было ни времени, ни желания. Личные амулеты телохранителей короля спасли его от ожогов и травм, а я (не без гордости) убедился в силе своих плетений, наложенный на большинство личных вещей — нас с дедом даже не сбила с шага прошедшая по узкому коридору взрывная волна.

Дядюшка отряхнулся от пыли и, недовольно потирая ушибленное ударом о стену плечо, сказал.

— Надеюсь, Эльчеор, ты хоть что-то оставишь от дворца. После твоей помощи ремонт обойдется мне в половину годового дохода.

Это Арчиб напомнил мне о небольших повреждениях апартаментов принца при его лечении. Все-таки люди неблагодарны — мы с дедом вытаскиваем либерийского короля из смертельной ловушки, а он тем временем считает убытки от царапин на паркете. Все эти мысли совершенно не мешали нам двигаться в сторону кухни — нет, это не было паническое бегство, а, как говорил мой учитель истории Саррана, "совершение стратегического отступления на заранее подготовленные позиции".

Жалкие остатки выживших свадебных гостей, вместе с телохранителями уже должны были миновать кухню и спускаться в подвал к потайному ходу (один из предыдущих либерийский королей был склонен иметь не менее двух запасных выходов в каждой комнате, при жизни над ним посмеивались, но потомки уже не раз оценили его предусмотрительность). Так что и нам с дедом, экономным дядюшкой и охраной, пора было поторапливаться. Один из моих орков открыл кухонную дверь и так резко остановился, что мне пришлось толкнуть его в спину, чтобы остановиться. Раздались женский визг и звуки ударов — мы с Торрином переглянулись, подготовились к активной обороне и вошли в помещение королевской кухни. Увиденное зрелище мне совсем не понравилось.

Первое, что бросилось в глаза — это наличие наших беглецов, они так и не добрались до подвала. Бледная королева лежала на широкой лавке у стены, вокруг нее хлопотала новоявленная невестка и еще пара женщин. Принц с обнаженными мечами в руках, в окружении своих телохранителей стоял лицом к нам и явно собирался защищаться до последнего. А у дверей прислонился к стене шаман, тот, которого я вытолкнул из коридора — орк одной рукой схватился за лоб, а второй пытался прикрыться от весьма решительной девицы, вооруженной скалкой (похоже, именно этим предметом и ошеломили моего телохранителя).

Кухонная прислуга, схватившая все, хоть отдаленно похожее на оружие (половники, ножи и пару топоров для рубки мяса) готова была дорого продать свою жизнь врагам. Огромное помещение, освещенное многочисленными лампами, носило следы лихорадочной подготовки к обороне — массивные столы повернуты на бок, чтобы прикрыть защитников от арбалетных болтов, у малых очагов кипела вода в кастрюлях, а десяток поварят выглядывал из-за больших корзин с картошкой, яблоками и другими метательными снарядами. На полу в луже крови лежало сильно поврежденное мужское тело, судя по мантии, раньше это был один из магов Че и картину "последнего бастиона" венчал огромный мужик в странной белой шапочке, стоящий над трупом и решительно сжимающий в руках внушительный металлический прут.

— Что здесь происходит?

Это до кухни добрался король.

— Папа!

Максум бросился вперед и прижался лбом к плечу отца (обнять его не позволяли мечи, а убирать их было рановато).

— Я уже не надеялся увидеть тебя живым.

Арчиб Второй печально улыбнулся, вздохнул и отстранил от себя сына.

— Не время для эмоций. Рассказывайте, что здесь произошло и почему вы не в подвале.

Принц обернулся назад и посмотрел на мать. Королева все еще была без сознания, один из магов уже осмотрел ее и успокаивающе кивнул Арчибу — поспешное бегство из зала обошлось без серьезных травм. Ссадины, синяки и другие мелочи мужчины не принимали во внимание, главное, что не было переломов и резаных ран.

— Нас остановили орки, они настояли на том, чтобы дождаться вас и только тогда принимать решение о дальнейших действиях.

Пока Максум рассказывал о сложившихся обстоятельствах, я успел присмотреться к людям на кухне. Несмотря на то, что поварам успели рассказать о том, что произошло в зале, особой паники среди присутствующих заметно не было — убедившись, что мы безопасны, каждый занялся своим делом. Трое крепких мужчин деловито подперли двери, через которые мы только что вошли здоровенной плахой для рубки мяса. Несколько женщин собирали в корзины съестное, когда же тощий парнишка, пыхтя и надрываясь, выволок из закутка оплетенную бутыль в половину своего роста, я решил вмешаться.

— Эй, малой, зачем тебе столько?

— Ну, как же! — Поваренок вытер рукавом вспотевший лоб и перехватил свою ношу удобнее. — А что ж мы пить будем в подземельях, когда от герцога убегём?

Торрин, слышавший наш разговор только хмыкнул и легонько хлопнул короля по плечу.

— Да? — Арчиб отвлекся от обсуждения с охраной путей отступления и был очень недоволен. — Вы решили нас покинуть? Не буду задерживать.

Похоже, что король не считал орков надежными союзниками и надеялся лишь на оставшихся верных людей.

— Да нет, мы никуда не торопимся.

Дед не собирался уходить из гущи событий.

— Кстати, чем это у вас тут воняет? Спалили что-то? — Он отошел к дальней стене, там, в огромном камине лежала черная горелая масса, кое-где из нее торчали кости и железные штыри. — И кто это был при жизни? Арчиб, повара-то у тебя совсем распустились.

Тут встрепенулся мужик в смешной шапочке, окинул Торрина злобным взглядом и замахнулся ломом.

— А ну, закрой пасть, зеленая рожа! — Переступив через труп, он двинулся в сторону шамана. — Это все ваши магические штучки испоганили мне кухню! Такое блюдо испортили! Гордость фамилии! Еще мой прадед так жарил быка на королевскую свадьбу! Опозорили... Убью!

Я уже догадался, что вижу главного королевского повара, принявшего близко к сердцу гибель главного блюда торжественного стола. Его не волновали заговоры, мятежи и возможное бегство, а вот испорченный запеченный бык — это серьезный повод для печали.

Но возможной драке не дал произойти окрик короля.

— Спокойно!

Услышав сердитый голос монарха, повар как-то сразу ссутулился и заискивающе заулыбался.

— Ваше величество! Да что ж это делается! Совсем от магов жизни не стало! — Сообразив, что он разговаривает с королем, держа в руках железный вертел, мужчина попытался спрятать сомнительный предмет у себя за спиной, а потом просто уронил его на пол. — Сперва один маг огонь развел такой, что сгорело жаркое, потом его милость королевский маг пришли и давай всех гонять! Так молодой маг спихнул старика прямо в самый жар! Это ж совсем непорядок, людей на кухне жизни лишать!

— Так что, королевского мага спасти не удалось?

Арчиб явно огорчился из-за потери своего человека.

— Не знаю, вроде орки утащили куда-то тело. — Повар сильно покраснел и робко произнес. — Как быка загубленного увидал, так я осерчал чутка, ну и молодого мага того.. немного...

Я глянул на останки предателя, и с уважением посмотрел на человека — забить сильного опытного мага простой металлической палкой сможет далеко не каждый. Тут один из моих орков принес из кладовки завернутый в скатерть большой сверток. Один из столов поставили правильно, и на него шаман положил свою ношу. Судя по тому, как осторожно снимали ткань, от королевского мага мало что осталось. И тут раздался стон.

Максум, с брезгливым любопытством рассматривающий сверток вздрогнул и отошел к матери. Орки тем временем сняли ткань с пострадавшего — судя по его виду, жить ему осталось совсем недолго. Король сдернул с шеи массивный амулет и положил магу на грудь, но заметных изменений в состоянии старика это не вызвало. С жалостью посмотрев на обгоревшую кожу мага, я сказал.

— Может, надо дать ему умереть, он совсем плох и вы только продлеваете мучения несчастного.

Король недовольно поджал губы и спросил у Торрина.

— У вас же были амулеты сильнее моего. Отдайте их мне, я заплачу.

— Не в деньгах дело, просто шансов восстановиться у мага нет. Эчеррин прав, надо позволить ему умереть, иначе он будет задерживать нас в пути. Старик был вашим другом или родственником?

— Не в этом дело. — Король наклонился ближе к шаману и в полголоса стал объяснять. — На королевского мага Че завязана вся система обороны дворца и столицы, это тысячи пентаграмм, амулетов, ловушек и того подобного. В случае его смерти у нас возникнут непреодолимые препятствия в передвижениях по Либби.

— И что? — Торрин явно не хотел разбрасываться амулетами, которые в любой момент могли понадобиться нам самим. — Лучше всего вообще воздержаться от применения человеческой магии, тогда мятежникам будет сложнее нас отыскать.

— Я это и сам прекрасно понимаю. Просто система обороны настроена так, что в случае физической смерти королевского мага, доступ к управлению щитами столицы тут же перейдет к его заместителю, а он может оказаться не на нашей стороне. Тогда мы с вами дойдем живыми лишь до первого патруля или охраняемой двери.

— Как легкомысленно с вашей стороны сосредоточить такую власть в руках магов. — Дед осуждающе покачал головой. — Маги давали клятву верности королевской крови? Хотя, о чем это я? Будь у них серьезная магическая привязка, то у предателей не было бы даже возможности подумать о смене суверена.

При этом шаман указал на тело молодого мага, так и лежавшее посреди кухни.

— Эчеррин, посмотри на старика, может можно что-то для него сделать?

Не могу сказать, что я был совсем равнодушен к несчастному человеку, больше похожему на плохо зажаренный труп, чем на живое существо, но гостей, принявших стремительную и несправедливую смерть от рук восставшей гвардии, было гораздо более жаль. Королевский маг, в конце концов, пожил в свое удовольствие не менее четырехсот лет, а вот множество юношей и девушек, погибших в зале, только начинали жить. Но, необходимость и трезвый расчет заставляли тратить силы и магию не по желанию, а по требованию окружающих.

Итак, что у нас тут?

Волос, не осталось совсем, так же как и кожи на лице, вся верхняя часть тела сильно пострадала от огня — от представительного старика, виденного мной час назад за столом, не осталось и следа, казалось, человек вот-вот покинет мир и присоединится к предкам. Однако в магическом зрении все выглядело совершенно иначе — тело было плотно оплетено алыми линиями человеческих плетений, а мозг и сердце держались за счет заклятий из силы Эль, наложенных ранее на еще здоровый организм. От пары лечебных амулетов почти ничего не осталось, а одна сила Че могла поддержать больного, но не вылечить.

Я достал фляжку с водой из Храмовой долины и осторожно, тонкой струйкой, стал вливать жидкость больному в рот. Один из моих орков приподнял старику голову, чтобы он не захлебнулся (хотя в его положении это была бы тихая и безболезненная смерть). Сперва вода просто стекала с левого уголка рта, потом кадык дернулся, и человек стал часто и жадно глотать. Мне было видно, как запульсировали ярким зеленым светом нити лечебных плетений, так что у старика, при достаточной удаче, могла появиться надежда. Пришлось подправить несколько линий, увязывая силу Че и Эль между собой, и теперь маг мог еще пригодиться королю (то есть прямо сейчас он точно не умрет).

— Вот, немного подлечим вашего мага, и можно будет отправляться в путь, он способен будет выжить при переноске.

— Маг должен быть в сознании и иметь возможность говорить.

Дядюшка, временами, явно преувеличивал мои способности. Такое впечатление, что он решил считать меня целителем с возможностью богов поднимать мертвых. Приятно, когда в тебя верят, но не до такой же степени!

Впрочем, была у меня одна безделка, получилась совершенно случайно, когда мне лень было убирать скорлупки от кедровых орешков из долины, я их просто смял в пластичный комок (магия помогала работать с предметами без малейшего напряжения). Получившийся материал напоминал кусочек гладкой коры, но от силы Эль, поместившейся в нем, трудно было оторваться. Хотел припрятать этот артефакт для собственных нужд, но, раз люди просят — придется поделиться.

Стараясь не особо принюхиваться к пациенту, я наклонился над телом мага, положил комок скорлупы в ямку над ключицами и накрыл его ладонью. Осторожно (чтобы не добить погорельца), внедрил артефакт, стараясь подвинуть его ближе к позвоночнику — нити лечебных плетений, найдя источник силы, тут же плотно оплели его. Теперь маг будет жить и иметь возможность говорить, даже если от него останется лишь верхняя часть тела.

Пока я был занят благородным делом латания трупов, король и дед договорились о наших дальнейших действиях — тесной группой, по возможности не привлекая лишнего внимания, мы должны были покинуть здание через служебный ход (так как он вел в кладовые и на кухню, то постов охраны там не было). Если повезет, то в парке нас не заметят. Арчиб настаивал на выходе в город, для поднятия по тревоге оставшихся верными ему войск, шаман же требовал, чтобы мы пошли на дворцовую площадь, прямо к парадному крыльцу. Естественно, дед сумел настоять на своем — так что пора выбираться на свежий воздух.

Мага Че положили на носилки, которые поварята собрали из подручных материалов, женщины похватали корзины и скалки, гвардейцы обнажили мечи — и мы такою пестрою толпою двинулись вперед, судьбе навстречу.

* * *

Даина пришла в себя от резкого запаха какой-то дряни, которую ей подсунули под нос.

— Что такое? Где мы?

Взглядом она нашла лицо сына и тут же успокоилась.

— Мама! — Максум от избытка чувств больно сжал ей кисть правой руки. — Нам удалось уйти, мы на кухне и отец с орками ищут безопасный путь в город.

Сын еще что-то объяснял, взахлеб рассказывая о подробностях, но королеве было не до них — она просто смотрела на своего ребенка и радовалась, что им опять несказанно повезло, так как они остались в живых. Вокруг суетились люди, невестка с тревогой пыталась поймать ее взгляд и вытирала Даине лицо мокрым платком — все это шло фоном для простой мысли.

"Больше никогда!"

Женщина до боли прикусила нижнюю губу, лишь бы не дать себе зайтись плачем от облегчения и счастья — сын жив.

"Я сделаю все, возможное и невозможное, пойду на любые жертвы со своей стороны, но Максум больше никогда не подвергнется такой опасности, как сегодня".

Ей помогли сесть и подали стакан. Румяная, пышнотелая особа (судя по внешнему виду — кухарка) пыталась отдать королеве плетенку с булочками, громогласно взывая к божественной помощи, от избытка чувств так потрясая руками, что у королевы вся юбка парадного платья побелела от просыпавшейся сахарной пудры.

Выпив ледяной воды и немного переведя дух, Даина поняла, что не совсем здорова — ломило плечо и совсем онемели пальцы левой руки. Подняв к глазам ладонь, королева убедилась, что ей не показалось — кисть посинела, как от сильного удара, но женщина совершенно не могла вспомнить, когда же получила такую травму. Но это было еще не все — ленточка, повязанная "на удачу", пропала, оставив после себя черный след, как будто Даину волокли за эту ненадежную привязь. Вспомнив все обстоятельства своего бегства из-за свадебного стола, королева поняла, что так оно и было.

Мыcленно шепча благодарности духу своей почившей матушки, Даина собралась уже встать с широкой лавки, на которой сидела, как услышала.

— Как это вас угораздило?

Подняв голову, королева увидела шамана, так похожего на ее племянника.

— Дайте, я посмотрю.

Оттеснив плечом сердобольную кухарку, орк осторожно положил больную кисть себе на ладонь и, что-то тихо бормоча себе под нос, стал пристально смотреть на черную полосу. Не особо надеясь на результат, королева с изумлением наблюдала за тем, как безобразный синяк бледнеет и пропадает совсем. Двигая пальцами уже совершенно здоровой руки, женщина отвлеклась, а через мгновение шамана уже рядом не было — он о чем-то спорил с ее мужем.

" Кто бы мог подумать, что из орков лекари получаются не хуже, чем из эльфов".

Между тем, стоило королю договориться с шаманом, как события понеслись стрелой — людей построили в колонну по трое (больше не позволяла ширина коридоров), первыми шли гвардейцы, за ними в окружении телохранителей правящая семья, потом слуги с подручным оружием и носилками мага, и замыкали исход орки. Выйдя в промозглый зимний парк через служебный выход, беглецы двинулись по одной из аллей в сторону конюшен. Голые деревья не могли укрыть людей от чужих взоров, но удача была на их стороне — никто из мятежников не попался навстречу.

— Ты надеешься вывезти нас? — Даина тихо спросила мужа, стараясь не привлекать внимания слуг. — Нас не выпустят живыми.

Королева осмотрелась — в парке было на удивление тихо и пустынно. Не толклись многочисленные слуги, не было видно охраны или просто прогуливающихся дворян — создавалось впечатление, что дворец покинули все его обитатели.

— Нет, мы не будем выходить в город. — Арчиб ободряюще улыбнулся жене. — Наши союзники уверили меня, что нам ничего не угрожает и помощь уже здесь.

— Что-то не верится мне. — Королева махнула в сторону пустого парка. — Такому количеству орков спрятаться тут просто негде.

— Я не был бы так уверен в этом. Впрочем, нам сейчас не до них — надо добраться до сигнального камня и поднять тревогу в городе, тогда у нас появится настоящий шанс дожить до завтра.

— Но мы же идем совсем в другую сторону!

Даина даже остановилась, обернулась назад и махнула рукой, указывая на соседнее здание.

— Апартаменты нашего мага сейчас совершенно недоступны.

Супруг успокаивающе погладил ее по плечу и шепнул на ухо.

— Нам надо проведать псарню, тебе будет интересно.

Заинтригованная этим обещанием, королева приподняла подол платья, осторожно обошла покрытую тонким ледком лужу и устремилась в указанном направлении.

Около конюшен они застали удручающее зрелище — трупы конюхов и отсутствие лошадей ясно указывали на то, что мятежники тут уже побывали. Теперь для поспешного бегства не было никаких возможностей — королевской семье придется полностью довериться орочьим планам.

Полная дурных предчувствий, Даина вслед за мужем и его телохранителями вошла в помещение королевской псарни — в нос ударил уже знакомый запах крови — собак перестреляли прямо в вольерах. Около одного из них лежало тело гвардейца, видно было, что огромный кобель (гордость породы, любимец Арчиба) не сдался без боя — у трупа была отгрызена рука и сломана шея.

— Кори, Кори!

Это могло бы показаться странным, но королева, стойко пережившая несколько покушений и бойню за свадебным столом, готова была в панике разыскивать своего любимца, как будто в нем сосредоточился смысл всей ее жизни. Просто мысль о потере беззаветно любящего ее существа стало последней каплей в чаше ее горя.

Ответом на ее призывы стал жалобный скулеж из дальнего угла псарни. Даина бросилась в ту сторону, но тут ей на плечо опустилась рука мужа.

— Подожди, я пойду первым.

Телохранители уже осмотрели все помещение и убедились, что непосредственной опасности для монархов не было. В дальнем углу, где персонал обычно складывал изломанные огромными собаками тренировочные принадлежности, на куче какого-то барахла, тяжело дыша и поскуливая, лежал питомец королевы. Из правой передней лапы торчал обломок стрелы — пес слизывал вытекающую кровь и пытался ухватить зубами остаток древка.

— Молодец! — Арчиб медленно наклонился и погладил кобеля по голове. — Хороший мальчик, все сделал правильно.

Телохранители двинулись было к собаке, но их остановило предупреждающее рычание.

— Свои, спокойно.

Король дал знак охране и пса аккуратно перенесли в сторону.

Даина никак не могла понять, почему ее муж тратит драгоценное время в темном углу псарни, вместо спасения государства. Но у нее хватило такта не задавать сложных вопросов.

Между тем телохранители, повинуясь приказу короля, быстро убрали кучу тряпья, которую так доблестно защищал ее любимец. Король достал свой кинжал, слегка порезал себе палец и воткнул окровавленный нож в старую доску грязного пола. К немалому изумлению женщины кусок древесины отошел в сторону, открыв темную нишу из которой поднялся каменный шар на постаменте. Не теряя времени, король положил ладонь на него и прислушался.

Тут все услышали низкий протяжный звук, который становился все громче — это заработал Тревожный Набат — огромный металлический гонг, испокон веков стоящий на главной башне королевского дворца. Тут к голосу набата стал добавляться дружный звон храмовых колоколов и вой пожарных сирен.

Арчиб удовлетворенно улыбнулся и сказал.

— Все, тревога объявлена, магическая охрана столицы и дворца включена. Пусть теперь мятежники пообщаются с городским ополчением и ветеранами, а мы можем и передохнуть.

Глава 34.

А ведь этот король имеет все шансы пожить еще немного.

К такому выводу пришел Торрин внимательно наблюдая за действиями Арчиба Либерийского, так как орк мысленно одобрял большинство из них. Тревога по столице объявленная глубокой ночью дала результаты уже сейчас, всего пару часов спустя. Зимний рассвет только занимался над Либби, а город уже шумел, как растревоженный улей — тысячи людей собрались за оградой королевского парка, из окон близлежащих зданий множество глаз следило за дворцом через прицел всевозможного оружия. На несколько крыш энтузиасты ухитрились втащить пару малых катапульт и даже делили между собой объекты обстрела — народ готовился защитить себя и своего короля.

Шаману нравился такой подход людей к возникшей проблеме — горожане не стали прятаться по подвалам в ожидании милостей победителя, а с оружием в руках пришли поддержать своего монарха. Арчиб оказался достоин такой верности — после объявления тревоги вокруг него стали группироваться выжившие верные дворяне и слуги, король взял управление защитой дворца в свои руки. Так как здания всего комплекса стали недоступны из-за заработавших ловушек и активной блокировки дверей, то защитники короля закрепились в строениях конюшен и псарни. Мятежники, во главе с герцогом, после пары неудачных попыток выйти на улицу (об этом свидетельствовали звуки взрывов и пара небольших пожаров), затаились во дворце и чего-то выжидали. Городское ополчение стягивалось к центру города — все ждали рассвета и известий из королевского дворца.

Старый орк снисходительно посматривал за человеческой суетой, между делом отмечая сильные и слабые стороны обороны людской столицы. С его точки зрения вся эта возня за власть не стоила затраченных усилий — страна была бедна и невелика, занимала неудачное территориальное положение и, по сути, не имела никаких перспектив для развития или расширения. Поэтому столь упорная борьба за владение этим лоскутком земли казалась шаману глупой и безнадежной. Однако, глава мятежа дураком не был — так как ла Ратан явно был персоной опытной и хитрой, поэтому Торрин старался понять причину столь упорного желания человека получить трон Либерии.

Герцог и без короны имел многое — известный полководец, солидный землевладелец, личный друг Арчиба, для такого человека не составило бы большого труда уговорить монарха на любые льготы и преференции. Значит то, что задумал ла Ратан, категорически не понравилось бы действующему королю. Под власть Чедана ни один дворянин в своем уме идти никогда бы не согласился, с орками у людей давно достаточно напряженные отношения (хотя лично к Арчибу и Даине кланы были благосклонны), южные государства были разобщены и слабы, поэтому аннексировать Либерию не в состоянии. К тому же герцог не находился под эльфийским влиянием — это они с Эчеррином проверили в первую очередь.

Торрин недовольно поджал губы и перестал заниматься глупостями — из-за недостатка информации о побуждениях мятежников можно было гадать бесконечно. Пора было заняться неотложными делами — шаманы доложили, что пора приступать к активным действиям.

Пока шаман предавался пустым размышлениям, уже совершенно рассвело, и теперь появилась возможность наслаждаться видами мятежной столицы. За свою долгую жизнь Торрин повидал немало человеческих поселений, охваченных мятежом или войной, но Либби был не похож ни на один из них — в городе не было видно дымов от пожаров, не слышно шума драк с бандами мародеров или криков о нападении солдат. Столица Либерии притаилась, ожидая новостей из королевского дворца. Давно затих тревожный набат большого гонга на главной башне, поэтому рассветную тишину прерывали лишь редкие переклички бойцов ополчения — королю пора было явить себя народу и указать на врага.

К шаману подскочил один из выживших гвардейцев и передал просьбу Арчиба подойти для приватного разговора.

— Торрин, вы не могли бы усилить мой голос?

Король стоял в окружении телохранителей и внимательно рассматривал толпу, что собралась за оградой дворца.

— Мне надо поговорить со своими людьми, а выйти за ворота нам не дадут.

Собеседники одновременно посмотрели на пару обгоревших трупов, висящих на ажурной ограде — среди предателей оказалось достаточно магов Че, чтобы контролировать весь периметр парка.

— Конечно! — Орк с удовольствием размял пальцы рук и приготовился работать с воздушными потоками. — Вы желаете, чтобы вас услышали только на площади или во всем городе? Только хочу предупредить, что в последнем случае кое-кто из рядом стоящих может и оглохнуть.

— Нет, не стоит превышать безопасный уровень. Мне достаточно, чтобы нас услышали на площади и в окрестных домах.

Арчиб глубоко вздохнул и над городом раздался его слегка охрипший голос.

— Мой народ! Нас предали!

Послышались крики.

— Король! Король жив! Слава Че, король с нами!

Толпа зашумела, некоторые мужчины подошли к ограде почти вплотную, стараясь рассмотреть монарха за стволами зимних деревьев.

— Как вы все знаете, вчера был счастливый день, мы праздновали свадьбу нашего единственного сына и наследника.

Голос Арчиба крепчал, набирал мощности — шаман специально направил воздушные потоки так, что людям на площади казалось, будто их король стоит рядом с ними.

— Увы, вчера был самый горький день в моей жизни... — Монарх добавил в свой голос суровости и стал очень четко проговаривать слова. — Мой лучший друг, почти брат, славнейший полководец Либерии, герцог ла Ратан поднял мятеж.

От таких новостей толпа потрясенно замолчала, а затем поднялся шум — люди обсуждали такое невероятное событие, как предательство человека, которому в народе верили абсолютно. Не давая слушателям опомниться, король продолжил свою речь.

— Гвардейский полк, который занимался охраной дворца во время свадебных торжеств, по приказу своего командира герцога ла Ратана, вырезал гостей почти полностью. Не пощадили никого — женщины, старики, друзья моего сына, почти дети — им даже не давали встать из-за стола, убивали беспощадно прямо на месте.

В ужасе ополченцы застыли — такого никто не мог себе даже представить, чтобы в их маленькой стране, где все если не родственники, то знакомые — и вдруг происходят такие зверства. Тут за спинами людей заголосила какая-то баба, и этот похоронный вой привел мужчин в чувство — все яростно закричали, стали потрясать оружием, толпа слитным движением сделала шаг к воротам.

Торрину не понравились передвижения людей — если мятежные маги смогут преодолеть защиту дворца, то в толпу полетят огненные шары или каменные амулеты, которые взрываясь, вызовут панику и множество жертв. Не то, чтобы орку было жаль всех этих людей. Нет, долгая жизнь приучила его к спокойствию при виде чужих проблем, просто человеческое общество имеет дурную привычку искать виноватого во всех бедах не у себя дома, следовательно, крайними опять окажутся орки. Надо было брать ситуацию в свои руки.

— Арчиб, что ты собрался делать?

Король чуть заметно поморщился — официального разрешения на такое фамильярное обращение шаману не давали, однако, Торрин мог позволить себе и не такое.

Между тем толпа за оградой шумела все громче, но желающих предпринять какие-либо активные действия пока не было, так как народ боялся магов. Среди ополченцев большинство в прошлом отслужило не один контракт, так что о возможностях магов Че все знали из собственного опыта.

Тут к королю подошел один из телохранителей, держа в руках огромный охотничий рог (духовой инструмент, используемый для отдания команд при загонных охотах на лесного зверя), видимо в конюшнях его нашли в отдаленной кладовке. Орки для таких целей использовали клановые амулеты связи, но у людей таких артефактов было мало, да и пользоваться ими могли лишь жрецы и маги. В либерийской армии для отдачи команд войскам на расстоянии использовали наборы флагов, систему световых сигналов и свистки — небольшие металлические приспособления, издающие очень резкий высокий звук, слышимый издалека. Шаман даже помнил несколько свистковых команд (еще со времен давних войн с людьми). Однако про военное использование охотничьего рога при нем никто никогда не упоминал.

Человек поднес духовой инструмент к губам и над парком раздался низкий прерывистый рев.

"Внимание"

Тут же перевел для себя команду Торрин.

"Отойти"

Чуть позже прогудел рог.

"Занять оборону"

Люди на удивление быстро стали выполнять команды — чувствовался долгий военный опыт. Толпа стала отходить от ограды, народ сначала медленно пятился, не сводя глаз с дворцовых окон. Потом мужчины развернулись и, прикрывая немногочисленных неизвестно как затесавшихся в ряды ополчения женщин, заняли выходящие к дворцовому парку улицы и проходы между домами.

Шаман с интересом наблюдал за всеми этими перемещениями, так как прошло достаточно много времени после совместной с людьми войны против эльфов, орк хотел увидеть перемены в выучке человеческих войск — никто не знает, когда и какие знания могут пригодиться.

Король тоже не спускал с ополченцев глаз, так как от правильных действий неподготовленных людей зависело очень многое, подождал, пока все заняли отведенные позиции, и кивнул горнисту. Телохранитель глубоко вздохнул, и рог загудел что-то совершенно невообразимое.

Торрин не знал, как сия команда звучала в исполнении свистка, но охотничий рог издавал весьма странные звуки. У шамана создалось от этой музыкальной композиции такое впечатление, будто матерому оленю, начавшему торжественную победную песнь неожиданно дали такого пинка под зад, что величественный рев вдруг закончился совершенно неприличным хрюканьем.

Приглядевшись к телохранителю и убедившись, что он действительно отдавал звуковую команду, а не банально подавился в процессе ее исполнения, шаман обернулся к королю, что-то напряженно высматривающему вдали.

Орк не утерпел и спросил.

— И что это за команда?

— Явиться выжившему командиру для получения указаний. — Пояснил Арчиб и тут же воскликнул. — Вот они!

Среди людей началось движение, и из-за спин ополченцев выдвинулся малый осадный щит. Надо сказать, что все людские войска обожали использовать это сооружение — никак иначе назвать этот вогнутый, выше человеческого роста щит, набранный из плотно подогнанных друг к другу деревянных толстых плах, с внешней стороны покрытый отполированным до зеркального блеска металлом, было невозможно. С внутренней стороны его удерживало за удобные ручки пара-тройка солдат, которые и таскали эту махину, а за самим щитом шел маг или командир — так у них было больше шансов выжить в сражении при магических атаках.

Торрин усмехнулся — такие щиты люди использовали только в междуусобных войнах, так как нормальный орк спокойно проламывал такую защиту за пару хороших ударов дубинкой.

Щит между тем доволокли почти до ограды и кто-то, укрывшись за ним от возможных атак магов мятежников, стал высвистывать ответ королю.

Диалог таких разных инструментов, как рог и свисток, со стороны слышался как разговор быка и суслика, однако, они сумели до чего-то договориться.

Ополченцы подхватили щит и осторожно отошли под прикрытие стен.

Ко всеобщему удивлению мятежники никак себя не проявили, видимо тоже хотели узнать последние новости, подслушивая чужие переговоры.

Король развернулся и вошел в конюшню, где на сене разместили раненых и прилегли отдохнуть женщины и старики. Торрин постоянно получал доклады от своих орков, которые расположились на крышах псарни и других хозяйственных строений, контролируя все окрестности. Орка настораживало долгое затишье вокруг — после сожжения нескольких гонцов и пары взрывов в глубине дворца, люди герцога ничего не предпринимали. Это был плохой знак, так как одуревшие от крови и вседозволенности вояки должны были громить дворец, шумно отлавливать прислугу и оставшихся в живых дворян, напиться, в конце концов — благо выпивки и закуски кругом было более чем достаточно. Значит, ла Ратан жестко контролировал ряды своих людей и не терял надежды захватить трон и государство. Если бы герцог убежал, оставив гвардию на милость короля, то за это время обязательно кто-нибудь из них явился, пытаясь первым вымолить себе жизнь. Но было тихо...

Тут из временного лазарета вышли четверо охранников, держа осторожно, стараясь лишний раз не тряхнуть, носилки с королевским магом. Живучий старикан судорожно цеплялся за жизнь, уже пару раз приходил в себя и они тихонько с Арчибом шептались. Орка совершенно не интересовали чужие секреты, но он все равно внимательно выслушал эти разговоры — не хотелось бы от временных союзников получить кинжал в спину. Шамана и Эчеррина позвали на совещание — король с сыном и охраной собрались вокруг носилок раненого мага.

— Создалась критическая ситуация.

Король обвел взглядом всех собравшихся, чтобы убедиться в их внимании.

— Мы не можем вернуться во дворец, но и покинуть парк не в состоянии, так как обезвредить все ловушки и открыть ворота может лишь наш маг.

Обожженный старик закряхтел, стоящий рядом паренек из окружения принца тут же смочил ему губы мокрым платком , так как без посторонней помощи маг не мог даже открыть рот — повреждения были слишком велики.

— Отнесите меня к воротам, там можно перевести защиту дворца опять в спокойное состояние.

Хриплый шепот был совсем тихим, поэтому все постарались наклониться к больному, чтобы расслышать каждое слово.

Один из телохранителей вмешался в разговор.

— Нам не дадут пройти и десяти саженей, сожгут сразу же. Мы еще ночью пытались добраться до входа в подвал, но ничего не получилось.

— А вот для этого у нас есть орки.

Торрин посмотрел на говорящего короля и улыбнулся — конечно, почему бы не озадачить приблудных орков решением собственных дел? Арчиб продолжил высказывать свою мысль.

— Шаманы очень ловко пользуются воздушными пологами, так почему бы не попросить наших гостей сопроводить нас с сыном до парадных ворот? А после получения подкрепления из города можно будет заняться наведением порядка во дворце.

При этом лицо короля стало таким злым, что всем сразу стало ясно, что из мятежников не выживет никто.

На том и порешили — все лишние люди, а это женщины, подростки, слуги, Гонор с охраной, раненые гвардейцы и несколько дворян останутся на месте, так как хозяйственные здания помогали держать оборону. Король с телохранителями, Максум с женой и кинжальным квартетом, маг (несколько друзей принца вызвались нести носилки) и все орки идут к парадным воротам дворцового комплекса. Шаманы обеспечат воздушный полог, для скрытного передвижения прямо под носом мятежников, да и помогут отбиться от врагов, в случае обнаружения всей компании.

Краткое путешествие прошло благополучно и вскоре королевского мага опустили на булыжную мостовую около правого столба ворот. Старик попытался поднять руку, но у него не получилось, подергавшись немного, он прошептал.

— Эльчеор, мой мальчик, подойди.

Парень наклонился к больному и протянул ему ладонь. Неожиданно старик вскинул левую руку и вцепился в запястье юного шамана, обожженные почти до костяшек пальцы впились в кожу. Ладонь правой руки мага легла на ключицы, там, где находился амулет силы, и с удивительной для чуть живого человека силой, удерживал Эльчеора возле себя, торопливо нашептывая.

— Сейчас, еще немного, уже почти готово... Всё!

Старик отпустил орка и с трудом произнес.

— Подождите около часа, и тогда везде ходить будет вполне безопасно.

Торрин решил уточнить детали.

— Вы сняли всю активную защиту? Мятежники тоже получат свободу передвижения?

Маг согласно кивнул, тут же послышалось негромкое ругательство кого-то из людей — встречаться с мятежниками таким малым отрядом никому совершенно не хотелось.

Полог орки предусмотрительно убирать не стали, но и возвращаться в конюшни не было смысла, так как вскоре откроются ворота и ополченцев кому-то надо будет встретить, организовать и направить на поиски затаившихся мятежников. А поверят обозленные люди только собственному королю, или наследнику, поэтому и придется теперь стоять на самом виду, в любой момент, ожидая стрелы или огненного шара в спину.

Осмотревшись вокруг, Торрин решил, что пришел самый удачный момент обнародовать присутствие боевого отряда орков (дирижабль разгрузили еще вчера и бойцы устали стоять, ничем не выдавая своего присутствия). Когда через ворота попрет толпа ополчения, люди, неожиданно увидев перед собой тысячу орочьих рож, может испугаться и принять их за основного врага.

— Раз у нас образовалось немного свободного времени, Арчиб, Максум, я хотел бы вас кое-кому представить.

Удивленно оглянувшись на орка, люди подошли к нему ближе и приготовились выслушать его новости. Шаман не стал тратить времени на объяснения, а просто снял маскировочный полог (гордость клана Небесной Змеи) и народ непроизвольно шарахнулся назад, увидев на совершенно пустой дворцовой площади внезапно возникшие ровные ряды огромных орков.

Шеренги здоровенных бойцов при полной экипировке производили неизгладимое впечатление. Половина орков стояло лицом к воротам, задние ряды внимательно следили за дворцом.

— Вот, моя охрана решила обозначить свое присутствие. — Торрин показал на войска и удовлетворенно щурился. — Беспокоились, как бы нас с Эчеррином не обидели злые люди.

— Да, вас обидишь... — Озадаченно произнес король и тут же добавил. — Но где ж вы раньше были?! Почему не вмешались с самого начала?

Шаман отрицательно покачал головой.

— Нам нет дела до людских ссор.

Только король собрался что-то возмущенно сказать, как произошло неожиданное событие.

В группе людей, стоящих возле принца кто-то негодующе закричал.

— Ты что делаешь?! Брось! Нет! Максум, сзади!

Торрин стремительно обернулся, приготовив пару атакующих плетений, но они уже не понадобились.

Один из друзей принца, не получивший кинжал, который помогал нести носилки с королевским магом, достал спрятанный ранее стилет и попытался вонзить его Наследнику в спину. Максум не успевал отразить удар, но тут помощь пришла с совершенно неожиданной стороны — юная жена, тихая наивная Анатти, выхватила черную саблю и одним ударом снесла предателю голову.

— Сынок!

Потрясенный Арчиб хотел что-то сказать, но принц прервал его.

— Подожди отец, я поговорю с женой.

Максум обернулся к девушке, подошел вплотную, ласково провел ладонью по ее щеке и тихо произнес.

— Благодарю, дорогая.

Анатти подняла на возлюбленного заплаканные глаза и убежденно сказала.

— Ты будешь жить, я смогу тебя защитить.

Будто подтверждая эти слова, обезглавленное тело лежало у ее ног, заливая кровью подол свадебного платья.

А в это время молодожены упоенно целовались, забыв о мятеже, убийцах и орках.

Глава 35.

В который раз убеждаюсь, что глупость человеческая бесконечна.

Осматривая очередной разгромленный дворец, я пытался понять, что могло толкнуть взрослых состоявшихся людей на нелогичные и ужасные поступки? В чем смысл всех этих смертей, страданий и разрушений? Зачем?

Задумавшись о вечном, я даже вздрогнул, услышав рядом голос.

— Эчеррин, ты идешь со своими телохранителями и выискиваешь по углам оставшихся в живых людей. — Дед занимался кучей дел и в то же время успевал отслеживать все мои передвижения. — Отправлю с вами десяток орков и пару ополченцев, будете пленных вязать и выносить на площадь.

После того, как отключили активную защиту парковой территории и ловушки в помещениях, несколько часов во дворце было шумно и весело — мятежники играли в "прятки" с ополчением и орками, устраивая засады в самых неожиданных местах, и пытаясь убить друг друга из-за угла. Большинство предателей уже выловили или уничтожили. Но верхушка заговора во главе с герцогом ла Ратан и его сыновьями успела скрыться в подвалах дворца, обвалив за собой входы в подземелья.

Под западным крылом здания шаманы кого-то топили, подняв уровень грунтовых вод, а мы шли в восточную часть дворца — поискать мятежную дичь, заодно можно будет спасти из темных углов выжившую прислугу.

Я понимал, что в моих услугах нет особой необходимости — местные жители сами прекрасно справлялись с отловом затаившихся мятежников, к тому же прислуга знала такое количество коридорчиков, чуланов и тупичков, которыми всегда изобилуют старые, несколько раз перестроенные здания, что залетным оркам и не снилось. Но, отправляя меня на поиск уцелевших мятежников, дед преследовал несколько целей.

Прежде всего, он хотел приучить меня к принятию самостоятельных решений — найдя подозрительного человека и решая его дальнейшую судьбу, я должен был взять на себя ответственность. Посчитав слугу мятежником, я приговаривал его к смерти, с другой стороны — приняв переодетого гвардейца за конюха иль поваренка — отпускал на свободу убийцу и предателя.

К тому же дополнительная тренировка магического зрения и скорости боевых плетений никогда не будет лишней, тем более в такое неспокойное время, как последний год. И, наконец, мое участие в поисках мятежников и спасении раненых и пострадавших должно было улучшить отношение людей к оркам вообще, и к Небесной Змее в частности.

Поэтому и ждем мы с охраной, когда ополченцы разберут завал из битых кирпичей и штукатурки, и освободят проход в семейное крыло королевского дворца. Чтобы не терять впустую время, я стал осматривать остатки рун, к которым крепились плетения самого разного назначения. Я вообще заметил, что маги Че предпочитают громоздкие и энергонасыщенные рунические заклинания, которые достаточно нанести раз в десятилетие, и они будут сами себя поддерживать, если только другой маг не разрушит силовые линии привязки. Еще перед королевской свадьбой у меня была возможность осмотреться во дворце, и тогда я удивился количеству скрытых под коврами, гобеленами и штукатуркой рунических надписей. От излишнего энтузиазма, предки нынешнего короля приказали исчеркать чуть ли не каждую сажень пола, стен и потолков своего дворца. Теперь понятно, почему королевский маг для отключения всей этой огромной сети был вынужден вытянуть из меня так много сил — по-другому старик просто не справился бы с поставленной задачей. В этих нюансах была скрыта сила и слабость человеческой магии.

Силу составляло то, что хорошо подготовившись, маг был практически неуязвим на своей территории, почти не утруждая себя подпиткой активной защиты.

Слабость была в том, что более сильный маг, чем установивший сеть ловушек и укреплений, прекрасно видел весь рунический рисунок и, замкнув какой-либо контур на себя, мог уничтожить часть защиты, правда вместе с материалом, на который было нанесено заклинание. Результат такого вмешательства и разбирали сейчас ополченцы. Все проходы в семейную часть дворца усиленно охранялись, естественно, что рун там было нанесено немало, поэтому тот, кто силой прорывался туда, не имея магического допуска, просто разнес часть коридора, обвалив стены и кусок потолка.

Я вспомнил, как дядюшка переживал за сохранность дворца и решил, что ремонт всего этого безобразия может обойтись дороже нового крыла здания. Интересно, хватит ли имущества мятежников для покрытия всех убытков от их затеи со сменой династии. Впрочем, это не моя головная боль.

— Эчеррин, смотри, здесь вполне можно протиснуться.

Один из моих орков осторожно заглядывал в пыльную темноту небольшого отверстия в завале. Люди растащили куски стен, кирпичи и обломки балок с самой верхушки строительного мусора, правда, в получившееся отверстие пролез бы только подросток, но не здоровый орк.

— Давайте я пойду первым.

Щуплый ополченец, весь покрытый серой пылью так, что нельзя было понять юноша это или пожилой мужик, уже просунул голову в открывшийся проход, стараясь что-то там высмотреть.

— Осторожней, пацан, вдруг кто сидит с той стороны. Хочешь остаться без головы?

Орки добродушно засмеялись.

Человек отодвинулся от завала, обернулся на говорившего, и так злобно зыркнул на шутника, что бойцы сразу замолчали. Вполне может быть, что у ополченца мятежники этой ночью убили кого-то из родни или знакомых, поэтому шутить на тему храбрости ополченца не стоило.

— Прости, не подумал.

Орк легонько хлопнул человека по плечу, подняв клуб пыли, оба расчихались, кивнули друг другу и все сделали вид, что ничего не произошло.

Я настроился на магический поиск живых существ, так как магия Эль позволяла отслеживать все — от людей до цветов в горшках, только среди каменных стен такой обзор окрестностей быстро утомлял, и у меня начинала болеть голова. Убедившись, что за завалом нам ничто не угрожало, кроме случайно упавшего на голову кирпича, я разрешающе кивнул оркам. Мои телохранители быстро расширили проход до терпимых размеров, и мы осторожно отправились в темную неизвестность. Люди зажгли пару прихваченных факелов — этого света им вполне хватало для ориентации в длинных коридорах дворца, а шаманы давно держали наготове плетения "ночного зрения" и "собачьего слуха", так как для орков ходьба по туннелям и пещерам была не впервой.

Заглядывая во все попадающиеся по пути помещения, мы не торопясь двигались в сторону королевских апартаментов. Должен сказать, что чем дальше от завала, тем меньше разрушений было нами замечено — похоже, вся челядь была занята на обслуживании свадебных торжеств, поэтому и убивать мятежникам здесь было некого.

Нет, ошибся — в одном из чуланов люди нашли труп пожилой женщины, ей мимоходом свернули шею и запихнули в ближайший уголок. Погибшая чем-то напоминала Наину, мою воспитательницу, фактически приемную мать, поэтому я подошел к трупу и закрыл ей глаза — просто чтобы дух успокоился и быстрее ушел на перерождение. Вот зачем, спрашивается, надо было убивать невинную старушку? Что, нельзя было ее просто запихнуть в чулан и закрыть дверь? Если только ее крики могли насторожить кого-то...

Я присмотрелся — действительно, женщина погибла вчера после полудня, то есть тогда, когда гости сидели за праздничным столом и произносили здравицы молодым. Значит, королевские апартаменты предатели захватили раньше официального начала мятежа. Интересно.

— Всем внимание. — Я говорил больше для людей, так как нам с телохранителями хватало ментальной связи. — Будьте крайне осторожны, впереди может быть засада и маги.

Дальше по коридору мы шли уже в боевом порядке — пятерка орков впереди, прикрытая воздушными щитами (они не только защищали от стрел и метательного оружия, но и глушили все звуки, то есть двигались мы бесшумно), затем я и пара бойцов по бокам и прикрывала тройка телохранителей, замыкающая отряд. Людей оставили рядом со мной, но я накинул на них эльфийские поводки, просто для исключения любой неожиданности — я еще не забыл, как друг Максума бросился на него со спины.

Кстати, сцена горячего поцелуя молодоженов не прошла мимо внимания благодарной общественности — хотя ворота еще не были открыты, народу за оградой была прекрасно видна вся ситуация. Может быть, именно благодаря Наследнику и его жене внезапное появление орды орков на дворцовой площади не произвело на толпу должного устрашающего впечатления — все были заняты обсуждением уже ставшего знаменитым "Поцелуя победителей". Я краем уха слыхал, как очевидцы рассказывали заинтересованным слушателям леденящие душу подробности, типа "принц поставил ногу на обезглавленный труп, попирая предателя" или "принцесса краснела, принимая внимание мужа, и отводила руку с саблей в сторону, чтобы стекающая с оружия кровища не запачкала супругу камзол"...

Можно только подивиться взлету людской фантазии, хотя, в деле сочинения сплетен орки от них недалеко ушли — проверено на собственном опыте. Так что вполне может быть, через сотню лет дети в школе будут заучивать деяния Либерийских молодоженов в одиночку вырезавших подлых мятежников. Теперь мне понятно, как мои сарранские предки ухитрились совершить столько неимоверных деяний — с таким уточнением подробностей это совершенно не удивительно.

Но я отвлекся, а это чревато неприятностями.

Быстро осмотрев магическим зрением соседние помещения, я успокоился и дал знак всей группе двигаться дальше. Мы обошли все крыло, никого не повстречав, даже не было следов боев или грабежа. Чем ближе мы подходили к личному кабинету Арчиба, тем больше грыз меня червь сомнения — я не замечал очевидного. Не может такого быть, чтобы захватив дворец, мятежники не добрались до апартаментов королевской семьи — сейфы, документы, ценнейшие артефакты, драгоценности — все эти милые любому монарху безделушки испокон веков хранились под рукой, на случай непредвиденных обстоятельств. Значит, мятежники должны были добраться сюда в первую очередь, а тут подозрительно тихо и пустынно.

Не к добру.

Подойдя к массивным дверям кабинета, я снял воздушный щит и присмотрелся.

На первый взгляд ничего подозрительного — плетения целые, без следов взлома или выжигания, активные ловушки, узелки сигнальных нитей — все на своем месте. Благостная тишина как будто звала подойти к заветной двери и, толкнув тяжелые створки, войти...

Надо сказать, что кабинет имел два входа — парадные двери из коридора (где мы сейчас стояли) и небольшой проход из королевской спальни, на случай, если монарху понадобится заняться ночью государственными делами. Так как длинный коридор заканчивался семейными апартаментами, то для того, чтобы попасть в кабинет, посетители должны были рядом с постом охраны повернуть налево и пройти десять саженей. И мне очень не понравилось то, что все мы собрались в конце этого тупичка, не имея возможности отойти, в случае необходимости. Быстро переговорив со своими орками, мы решили внести свою лепту в разрушение дворца — отойдя назад и спрятав отряд за угол, орки запустили в дверь малый воздушный таран (его применяли для уничтожения мелких препятствий или небольших ворот). Двери скрипнули, но устояли, а вот в магическом плане стали видны изменения — совершенно неожиданно на стене вокруг входа в кабинет проявилось и стало наливаться силой Че незнакомое плетение.

— Прячься!

Люди попадали на пол, закрыв головы руками, а орки выставили мощный щит. И тут как рвануло — огромные языки пламени с ревом пронеслись мимо нас и вломились в кабинет королевы (эти помещения находились друг против друга). Обломки массивных дверей ударили в стены, одна из створок врезалась в наш щит, отскочила и придавила росшую в кадке экзотическую пальму (тетя меня убьет).

Оглянувшись, я убедился, что никто из наших бойцов не пострадал.

Я облегченно вздохнул — обошлось, и тут раздался смутно знакомый голос.

— Эльчеор, наконец-то, я тебя заждался.

Орки моментально закрыли меня собой и укрепили воздушный щит. Пожилой человек начал что-то говорить, но нам ничего не было слышно, так как защита глушила звук. С раздражением взмахнув рукой, человек сделал всем известный жест, призывающий к переговорам.

" Не ходи! Я узнал его — это верховный жрец Че в Либерии".

Сообщение телохранителя пришло вовремя — я никак не мог понять, где я видел этого старикана. Жрец Че... неожиданно. Я был уверен, что на свадьбе мятежники убили его одним из первых, а тут он жив здоров и ставит мне условия. Этот человек не будет вести пустые разговоры, значит, ему что-то от меня надо, осталось только узнать — что именно.

— Для покойника вы слишком живо выглядите, уважаемый жрец. — Старик мне одобрительно улыбнулся, в то же время не спуская глаз с моей охраны. — Не подскажите, как вам это удалось?

— Эльчеор, мой мальчик, этот разговор не для чужих ушей.

Человек кивнул в сторону ополченцев — значит, мнение кланов его совершенно не волновало. Я мысленно отдал команду и один из шаманов тут же завернул людей в воздушную линзу (плотно прижатые друг к другу, они не могли двигаться, но свободно дышали) и перенес за угол, где при всем желании они не могли что-либо увидеть или услышать.

— Я вас внимательно слушаю. — Усилив нашу защиту и убедившись, что жрец пришел один, уточнил. — Времени мало, нам еще герцога ловить.

Конечно, ваш покорный слуга не был полным идиотом и не доверял жрецу ни одного мгновения, но Торрин предупредил меня, что надо обязательно найти всю верхушку заговорщиков, так как Либерия граничила с орочьими землями и гражданская война под боком у кланов нам была не нужна. Ни герцог с сыновьями, ни жрец не находились в подчинении у эльфов, значит, для мятежа у них были собственные причины, достаточно веские, чтобы на кон поставить все — имущество, репутацию, жизнь.

И я хотел знать эти причины, поэтому верховный жрец был еще жив. Старик начал разговор издалека.

— Эльчеор, ты сам из правящей семьи и понимаешь меру ответственности монарха за судьбу его народа и государства.

Орки встали так, чтобы прикрыть меня от любого вида атак, одна пара отошла назад и контролировала коридор, я же не только слушал рассуждения человека, но и следил за соседними помещениями, чтобы исключить возможность внезапного нападения. Однако, жрец пришел один — либо он был излишне самоуверен в своих силах, либо то, что он собирался сказать не могло быть произнесено при заинтересованных свидетелях.

— Конечно, вся эта ситуация с мятежом выглядит не очень хорошо, но мы действовали в интересах государства.

— Скажите это мертвым в тронном зале. — Меня уже тошнит от людской лживости. — Для предательства нет оправдания, если вам не нравится монарх, то убедите его отречься от трона.

— Ты еще так молод...

Жрец было сделал шаг ко мне и поднял руку, будто собирался наложить благословение Че*, но орки демонстративно положили руки на дубинки и он отпрянул.

— Либерия без перемен погибнет, если мы не изменим текущее положение дел. Да, со свадебными гостями получилось несколько... некрасиво, но будущее нашей страны стоит этих жертв.

Человек говорил уверенно, убежденный в правильности собственной точки зрения, сказывались многие десятилетия службы в храме, где надо было укреплять в вере сотни и тысячи прихожан. К тому же религиозный деятель такого ранга всегда имел некоторые ментальные способности и при большом желании мог убедить кого угодно в чем угодно. Но не меня.

— Конкретнее, время истекает.

Пока жрец собирался с мыслями, я связался с дедом.

"Тут Верховный жрец Че объявился. Он тебе нужен живым?"

Торрин моментально откликнулся.

"Желательно, он много знает и пригодится королю, но будь осторожен — не рискуй".

Жрец между тем начал свой рассказ.

— Ты знаешь, что Либерия небольшая страна, со всех сторон зажатая жадными соседями и врагами. У нас ничего нет — ни торговых трактов, ни плодородных земель, ни богатых месторождений — мы просто обречены вечно быть нищими и униженными. Единственное, что может Либерия предложить выгодно продать — это кровь своих лучших сыновей. Столетиями мы торгуем своими детьми и наемничаем по всему миру, но так не может продолжаться вечно!

Человек, будто забыв, что он находится в разгромленном коридоре дворца, а не в главном столичном храме, поднял глаза к потолку и уже не рассказывал нам о своих бедах, а торжественно вещал о судьбах мира.

— Либерии нужен простор, новые земли и перспективы, мы не можем все время толкаться в этом углу, но что же делать?

Жрец требовательно посмотрел на меня, как будто я был виноват в сложившемся положении вещей. Я прикрыл глаза, чтобы человек не понял, что старается впустую — решение было принято. Но старик был не так прост — он тут же сменил тон разговора и стал душевно жаловаться на сложность бытия.

— Ты думаешь, что герцог просто захотел стать королем?

Интересно, а для чего еще затеваются мятежи, если не для смены власти? Жрец увидел мое выражение лица и осуждающе покачал головой.

— Конечно, он не отказался бы от трона, но основной целью была не смена династии, а будущее нашей страны. Сам понимаешь, что воевать с Чеданом или южанами мы не в состоянии, так как слишком велика разница в количестве населения и финансовых возможностях. Остается лишь один путь — земли кланов.

Орки посмотрели на жреца и дружно засмеялись — при всем уважении к либерийским войскам, они кланам не соперники. Человек оскорблено поджал губы и сказал.

— Никто и не говорил о силе всех кланов. Мы просто хотели вернуть себе земли, отнятые у нас орками сто лет назад.

Да, был такой эпизод — несколько столетий человеческие поселенцы продвигались вглубь территорий одного из кланов, потихоньку захватывая и распахивая земли, строили там деревни и даже пару крепостей. Тот клан сильно ослабел к тому времени и не в силах был самостоятельно выгнать захватчиков, да и люди особо не наглели, а прихватывали пустующие пастбища. И тут прадед Арчиба решил, что ему все позволено — стал щедро нарезать орочьи земли и раздавать их своему окружению вместе с титулами и документами на владение. Тут старейшины зашевелились, собрали бойцов и выперли захватчиков в течении одного лета, прихватив еще и лишку (как компенсацию за ущерб). Так и оказалось, что Либерия лишилась трети своей территории и тогда династия с трудом усидела на троне. Потом кланы заключили договор с отцом нынешнего короля, и тот поклялся жизнью потомков, что либерийцы сами больше не начнут войну с орками. То есть Арчиб при всем желании не мог напасть на кланы — это и стало причиной мятежа. Смена династии — все старые договора не в счет, значит, можно отхватить лакомый кусок у зеленых соседей. Тут все понятно, но зачем жрец мне все это рассказывает, я же не король. Когда я спросил его об этом, тот очень буднично пояснил.

— В первоначальных планах тебя не было, мы знали, что Чедан со своими союзниками вот-вот начнут большую войну с кланами, и надо быть дураком, чтобы не воспользоваться ситуацией и не вернуть свои земли.

— Но мятеж подавлен, ваш план провалился.

— Почему? — Жрец улыбнулся и сказал. — У Либерии есть ты, а у тебя есть клан. Уверен, что ты сумеешь убедить Совет Старейшин пойти нам навстречу и уступить часть пустующих земель.

— С чего бы это кланам проявлять такую безумную щедрость?

Даже для меня, далекого от политики, его высказывание казалось откровенной глупостью. Жрец тонко улыбнулся и сказал.

— Нам есть, что предложить Совету.

* Благословение Че — общепринятый жест открытой правой ладонью, выглядит как легкое покачивание рукой слева направо от уровня глаз и одновременное опускание вниз. Буквально означает "да благословит тебя Че, его огонь и камень". Употребляется в религиозных церемониях и в быту — как доброе пожелание или защита от враждебной магии и сглаза.

Существует так же

Благословение Ора — круг открытой ладонью около лица и касание лба или губ кончиками пальцев. "Вселенная вечна и она в нас".

Благословение Эль — касание лба указательным пальцем открытой повернутой ребром правой ладони и жест от себя. Для паствы он значит " Эль для жизни — жизнь для Эль", для эльфов другое значение жеста "мир для нас — мы для Эль".

Глава 36.

Торрин специально сел у окна, чтобы видеть всех участников совещания, которые собрались в королевском кабинете, как только в нем навели порядок. Уже стемнело, так как зимние дни коротки, а сделано людьми и орками за это время было немало: подавлен мятеж в столице; назначены новые командиры в гвардейских полках (выяснение лояльности каждого бойца будет проведено позже); убиты основные заговорщики (герцога с сыновьями утопили в блокированном подземном ходе); успокоено население. Хотя спокойствие жителей столицы было весьма относительным — еще не были вывешены списки погибших и каждый надеялся, что его друзья и родственники чудом остались в живых. Завтра Эчеррину предстояло помочь жрецам провести опознание жертв мятежа и указать на ближайших кровных родственников — некоторые благородные семьи были вырезаны подчистую, и поиск наследников мог затянуться.

Кабинет короля почти не пострадал, если не считать выбитых дверей, но после всего, что случилось в последние дни — это никого из присутствующих не волновало. Сейчас дальнейшую судьбу страны решало всего десять персон:

Арчиб Второй — король Либерии,

Даина Либерийская — королева,

Максум Либерийский — наследник престола,

Анатти — жена наследника,

Дотан ла Дов — глава вооруженных сил и боевой генерал,

Родер ла Ден — министр финансов,

Сирус Сантийский — глава Тайной стражи,

Верховный жрец Че (ему сохранили жизнь, но взяли клятву крови на верность королю),

Торрин Падающая Звезда — сильнейший шаман орочьего клана Небесной Змеи,

Эчеррин — племянник короля и глава клана Храмовой Долины.

Сидящий в дальнем углу маг Че, привезенный с собой генералом просто записывал все разговоры и предложения и права голоса не имел. Женщины устроились на небольшом кожаном диване, рядом на стуле примостился Максум, трепетно держа супругу за руку. Министр финансов сидел на пуфике, на который обычно укладывал ноги король, греясь у большого камина. Отец Анатти держал несколько папок на коленях и платочком вытирал постоянно потеющий лоб. Вдоль стены в ряд стояли три жестких стула, на которых сидели генерал, жрец Че и глава Тайной стражи. Эчеррин устроился сбоку огромного письменного стола, за которым в монументальном кресле сейчас восседал король.

— Что ж, нам удалось пережить этот день.

Арчиб Второй обвел пристальным взглядом присутствующих и продолжил.

— Пора подвести итоги. Генерал?

— А что долго болтать? Все мы сглупили, безмерно доверяя всяким проходимцам и предателям. — Дотан ла Дов при этом с неприязнью покосился на Верховного жреца, так что всем было ясно, на кого он намекает. — Это мы еще обошлись малой кровью, если только не допустим распространения мятежа по окраинам страны.

— Ничего себе "малая кровь"! — Сирус Сантийский тяжело вздохнул. — Только по первым подсчетам погибло около пятисот человек.

— А кто это допустил?! — Взволнованно перебил его министр финансов. — Куда смотрела Тайная стража? То заговор, то покушение, то мятеж... А знаете во сколько обошлись ваши последние тайные операции? И в результате нас чуть не зарезали прямо за свадебным столом!

Роден ла Ден тут же повернулся к дочери и обеспокоенно спросил.

— Детка, ты хорошо себя чувствуешь?

Анатти покраснела и, сжав для уверенности ладонь мужа, произнесла.

— Папа, у нас все нормально, я тебе уже много раз это говорила.

Торрин с удовольствием наблюдал за женой наследника — все-таки идея выдать ее замуж за принца принадлежала оркам. Ему нравилась эта девочка, показавшая свой настоящий характер в ситуации у парковых ворот. Четверо друзей принца, уже прозванных в народе "кинжальный квартет", вместе с орками внука и телохранителями короля охраняли коридор и личные апартаменты монарха. Правда, для того, чтобы посторонние люди не услышали ничего лишнего, то шаман дверной проем перекрыл воздушной завесой. Между тем, спор в кабинете разгорался с новой силой.

— Сейчас не время считать деньги! — Глава Тайной стражи старался отвести от себя любые подозрение в лояльности мятежникам. — Надо спасать государство, а вы дрожите над каждым золи.

— Интересно, на что вы содержали бы свои хваленые полки, если бы я не заботился о королевской казне? — Министр финансов ненавидел пустые расходы, а гражданская война должна была принести огромные убытки. — Голым наемникам заказа не дадут, если только в Доме Фиалок*

— Родер, выбирай выражения. — Генерал так посмотрел на скандалистов, что оба опустили глаза. — Столицу мы удержали, но в приграничных областях кто-нибудь из мелких дворян захочет "под шумок" свести счеты с соседями, а сейчас у нас просто нет сил, всех привести к порядку. Если бы была возможность подождать хотя бы пару недель, то вернулось бы несколько полков из Чедана, у них как раз заканчивается контракт.

— Никто не даст нам столько времени. — Король подвел черту под обсуждением и тут же спросил. — А что орки думают про нашу ситуацию?

Торрин кивнул внуку, давая ему возможность высказаться первым.

— Нас все устраивает. — Эчеррин равнодушно пожал плечами, сосредоточенно крутя в руках какой-то мелкий предмет. — Вы, дядя, сохранили престол и убили покушавшихся на вашего сына. Что еще надо?

— Что кланы захотят получить за вашу помощь?

Арчиб не любил долгов, поэтому предпочитал сразу все выяснить.

— Ничего. Вмешаться во внутренние дела Либерии было моей личной инициативой, так сказать, помощь близким родственникам. Поэтому мы соберем своих бойцов и послезавтра отправимся в клановые земли. Можно было бы и утром, но у меня дела в лечебнице и со жрецами.

Эчеррин опять погрузился в собственные мысли, совершенно не обращая внимание на окружающих.

— Кстати, про ваших бойцов! — Голос королевы ясно говорил о ее раздражении. — Не могли бы вы их заставить вести себя потише и соблюдать хоть минимальные приличия? Вы не у себя в степи, а в столице людского государства!

Словно подтверждая ее слова, из-за окна донесся хор пьяных голосов, распевающий скабрезные частушки.

Вечер лихо проведем —

Девкам юбки задерем,

Мужикам начистим рыло,

Встретим эльфа — так убьем!

Торрин приоткрыл окно и в кабинет ворвался рев десятка орочьих глоток (видимо для удобства слушателей пели на человеческом языке), к тому же в припев влились и людские голоса.

Пиво, пиво, не вода!

Все проблемы — ерунда!

Пей вино, шашлык кусай!

Стражу на х... посылай!

Последняя строчка заставила Анатти от смущения густо покраснеть, а королеву — побледнеть от злости.

— Торрин, я бы попросила ваших бойцов вести себя немного тише. Возможно, их отвлечет небольшая прогулка в винный подвал моего мужа? Арчиб, ты же не будешь против?

— Прекрасная идея, дорогая! Заодно они могут осушить соседние помещения, если возникнет такое желание.

Шаман согласно кивнул и по амулету связи отправил добровольцев на "поиски" винного погреба либерийских королей. О его нахождении ему уже докладывали бойцы, но просить разрешение на открытие пары десятков бочек Торрин посчитал ниже своего достоинства, а требовать что-то у людей пока еще не пришло время.

— Если мы способны справиться с внутренними волнениями, то что делать с возможными угрозами соседних государств? — Арчиб устало вздохнул и взял в руки список имен уже опознанных погибших. — Все послы, прибывшие на свадьбу, легли в зале, как будто их отслеживали специально, так что о случайности их смерти речи быть не может. Как это мы будем объяснять? Гибель послов дает отличный повод для войны.

Торрин понимал, что людям есть о чем задуматься — все соседние государства в курсе тяжелого положения Либерии (синиры были в каждом посольском доме) и особым благородством никто из монархов не страдал. Поэтому, если смена союзника могла принести выгоду в виде куска земли или денежного выигрыша, то большинство глав государств пойдет на это, особенно Чедан. Богатый сосед давно мечтал присоединить к себе территорию Либерии, особенно теперь, после сокрушительной эпидемии в Брукинии. На помощь Саррана рассчитывать Арчибу не приходилось, а южные государства особого интереса к бедному соседу не испытывали. На поклон к эльфам либерийцы не пойдут, значит, оставались только орки — больше обращаться за помощью не к кому.

Шаман понимал, что Совет Старейшин вполне устраивает нейтральная позиция Либерии, они были уверены, что Арчиб не ударит в спину в случае войны кланов с другими государствами. А что еще возьмешь с нищей мелкой страны, главное богатство которой — люди?

— Вы не понимаете глубины проблемы. — Это в разговор вступил Верховный жрец Че. — То, что мятеж подавлен, не избавило нас от источников его возникновения.

— Только не надо возобновлять наши старые споры про новые земельные войны.— Арчиб с раздражением поправил рукав камзола. — Я говорил вам это не один год и повторю еще раз — нам просто некуда расширяться, а теперь и призрачных возможностей не осталось. Чем бы ни закончилась война кланов с Чеданом и Сарраном, нам от этого земли не добавится.

— Дело не только в тесноте Либерии. — Жрец явно не хотел раскрывать лишние подробности, но вынужден был настаивать на своей точке зрения. — Че давно не являлся людям, в церквях слабеет благословение нашего бога, люди начинают раньше стареть, болеть и умирать.

— Что? С чего вы это взяли? — Даина с изумлением спросила жреца. — Как такое возможно?

Торрин делал вид, что тема разговора его не касается, но в то же время спросил Эчеррина.

"Это правда? К тебе же приходил Че".

"Я бы не удивился изменением жизни людей, силовые линии так же полны, но здесь они менее управляемы".

Шаман сразу решил уточнить.

"Ор тоже забыл эту землю?"

Племянник закрыл глаза, задумался, потом отрицательно покачал головой.

"Нет, линии Ора и Эль так же управляемы, как и в землях кланов. Правда, с моей силой я мог чего-то и не заметить".

Орк задумался над открывшимися обстоятельствами — если Че перестал заниматься землями Либерии, а возможно и вообще потерял интерес к людям, то его сила постепенно начнет уходить из Мира. Не сразу, в течение столетий, но без поддержки Че людям рано или поздно придется идти под покровительство одного из оставшихся богов, следовательно, обстановка на континенте изменится совершенно. Это было очень важное известие, и шаману необходимо было вернуться в кланы и собрать Совет.

— Герцог затеял мятеж не на пустом месте. — Жрец продолжал убеждать в своем мнении короля. — Помимо новых земель, нам надо привлечь внимание Че и получить для страны новое благословение, тогда пару тысяч лет можно будет спокойно заниматься своими делами.

— Да с чего вы взяли, что захват орочьих земель будет одобрен Че?

Вступление в спор Эчеррина произошло совершенно неожиданно — его позвали просто для того, чтобы показать ему свое расположение и доверие, какой-либо помощи словом или делом от него никто не добивался.

— Че любит старшего брата и будет недоволен такой инициативой.

— А что, вы лично разговаривали с богом, чтобы быть таким убежденным в наших ошибках?

Верховный жрец недовольно взирал на юнца, который хоть и имел огромный магический потенциал, но совершенно не разбирался в жизни и политике.

Шаман перехватил вопрошающий взгляд внука и разрешающе кивнул.

— Да, виделись.

Ответом на такое заявление была полная тишина в кабинете, потом изумленный министр финансов выронил папки, которые держал в руках и люди понемногу стали приходить в себя. Верховный жрец побледнел до синевы и прошептал.

— Ты понимаешь, что говоришь?! На кого замахиваешься?

Орк видел, что люди старательно отводят глаза от внука, их лица выражали что угодно — смущение, презрение к такой неимоверной лжи, даже любопытство, но никто не верил в то, что юноша сказал правду.

— Я там присутствовал. — Торрин решил поддержать внука. — И мой внешний вид является доказательством этого события. Мы с Арчибом встречались около тридцати лет назад, и уже тогда мне было немного более восьмисот лет.

— Так это ваш настоящий вид? — Заинтересованно спросил Дотан ла Дов. — Признаюсь, я был уверен, что это совершенная иллюзия, а байка про внезапное омоложение придумана для доверчивых ду... посторонних лиц.

— Плетение личины действует лишь на людей без дара, а маг или жрец сразу поймет, что внешний вид не соответствует действительности.

Шаман с удовольствием мог бы еще порассуждать о магии, но его перебил Верховный жрец.

— Меня не волнует ваша внешность! Вы утверждаете, со всей ответственностью, что присутствовали при встрече Эльчеора и Че? И можете это доказать?

Торрин с некоторым высокомерием взглянул на жреца.

— Я не должен вам ничего доказывать. Мы с удовольствием обошлись бы без визита в Либерию, и только родственные чувства моего внука вынудили кланы придти вам на помощь.

Жрец вскочил, явно желая подойти к шаману, но генерал схватил его за руку и силой усадил обратно.

— Сидеть! — Рявкнул Дотан ла Дов. — Не успел вымолить себе жизнь, как опять взялся за свои склоки и интриги? Так можно и придушить тебя тихонько, а свалить на покойного дружка твоего ла Ратана.

— А я помогу. — Негромко уточнил глава Тайной стражи, но все хорошо его расслышали. — После тщательного допроса, на котором я настаивал, вы не будете нуждаться ни в каких доказательствах.

Жрец злобно посмотрел на генерала и демонстративно стал поправлять мантию, рукав которой только что чуть не оторвали.

— Господа, не ссорьтесь! — Король сурово взглянул на людей и все притихли. — Жители Либби благодарны кланам за своевременную помощь, а племяннику мы с женой обязаны жизнью всей нашей семьи, и если он говорит, что видел Че, то я не сомневаюсь, что так оно и было.

— Ваше величество, это невероятно! — Жрец уже не мог молчать. — Одно дело неимоверно одаренный маг, его смешанная кровь вполне допускает владение несколькими силами, и совсем другое — встречи с богами.

Человек повернулся к юноше и спросил.

— Что надо было сделать, чтобы Че обратил на тебя внимание? В тысячах храмов по всем людским землям сотни лет усердно молились прихожане и жрецы, а бог снизошел к какому-то мальчишке, который даже не понимает своего счастья!

— Родиться.

Эчеррин оглядел сидящих в кабинете людей и очень серьезно произнес.

— Не всегда внимание богов приносит радость, можете мне поверить. Дядя, вам ли не знать, что большие возможности требуют еще большей ответственности, а я слишком молод для такой ноши.

Между тем, поверив заявлению орков, жрец о чем-то напряженно размышлял. Придя к определенным выводам, он сказал.

— Получается, Эльчеор, что ты теперь не только маг с великолепными способностями, но и персона, к которой прислушиваются боги?

— Почему сразу "прислушиваются"?

Торрин с легкой улыбкой наблюдал, как внук застеснялся и даже покраснел.

— Они просто обратили внимание на меня, один раз и совершенно случайно. Так что не думаю, что Че будет откликаться на мои призывы и просьбы.

— Все равно.

У жреца от осознания возможных перспектив использования королевского племянника стали заметно подрагивать кончики пальцев, как будто он примерялся к власти "божьего избранника".

— Ах, если бы летом в Либерию приехал ты, а не твой никчемный братец, то до мятежа дело бы не дошло!

— Успокойся! — Торрин понимал причины такого поведения человека, но не собирался давать ему возможность влияния на внука. — Эчеррин, прежде всего орк, а его родственные связи с либерийским королевским домом одно из старых обязательств, не более того.

— Никто и не оспаривает положение вашего внука.

Король постарался сгладить ситуацию.

— Уважаемый Торрин, не могли бы мы через вас провести переговоры с кланами?

— Арчиб, я понимаю ваше положение, но кланы никогда не пойдут на территориальные уступки, об этом не может быть и речи.

Король поморщился от такой прямолинейности орка, но выбирать не приходилось — без союзника независимость Либерии не сохранить.

— Ну, что вы! Я и не собирался говорить об этом!

Все сделали вид, что поверили Арчибу — монарху надо было "сохранить лицо".

— В случае нападения на Либерию некоей третьей стороны, можем ли мы рассчитывать на военную помощь кланов?

Никто из присутствующих не сомневался в том, кто из соседних стран станет этой "третьей стороной".

Шаман помолчал, потом совершенно неожиданно сказал.

— Анатти, детка, встань, пожалуйста, перед нами.

Девушка изумилась такой просьбе, но потом встала посреди комнаты и вопросительно посмотрела на орка. Торрин сосредоточился, затем ментально попросил внука.

"Эчеррин, посмотри на девочку, с людьми у тебя лучше получается".

Внук сразу же утвердительно кивнул. Шаман с довольным видом произнес.

— Не будем пока беспокоить Совет кланов, у нас есть к вам другое предложение.

Люди замерли, с надеждой слушая орка.

— Мы с внуком предлагаем объединить Брук и Либерию в единое государство. А залогом длительных дружеских отношений станет брак одного из сыновей Эчеррина и вашей, Арчиб, внучки.

Анатти вскрикнула и закрыла лицо ладонями, Максум встал рядом с ней и обнял, что-то успокоительно шепча.

Королева от неожиданного известия допустила бестактность и спросила.

— Дети, когда же вы успели?

Максум обернулся и укоризненно сказал.

— Ну, мама!

* Дом Фиалок — иносказательное название публичного дома. Пошло от популярной любовной песенки про эротические приключения пастушки. "Скромная Фиалка в поле расцвела, девственницей робкой девушка была..."

Глава 37.

Я стоял на дворцовой площади и смотрел на длинные ряды лежащих на камнях брусчатки тел. Сотни погибших от рук мятежников требовали моего внимания — некоторые тела были так изуродованы или вообще были найдены лишь частично, так что только маг Эль мог определить их родство и выяснить имя. А магов Эль в Либерии официально не осталось, если и скрывались где-то эти приспешники эльфов, то сообщить об этом скорбящим родственникам погибших не потрудились. И теперь все тягостные обязанности достойного погребения и поиск наследников легли на мои плечи — я просто не мог отказать людям в такой малости.

— Эльчеор, ты готов?

Максум стоял рядом со мной, он должен был показать всем вокруг, что монархи поддерживают шамана и утвердят найденных наследников в их правах. А работы было много — около тридцати семейных владений остались без законных хозяев, более десятка титулов нуждались в утверждении на основании ближайшего кровного родства. Проблема была в том, что маги Че прекрасно отслеживали семейные связи, но только в том случае, если якорь (человек, для которого искали связь) был жив. А тут у нас целая площадь покойников — поэтому и понадобились мои услуги. Конечно, орки тоже могли вызвать дух покойного и спросить про бастардов или дальних родичей. Но шаманы предпочитали иметь дело с орочьими духами, да и люди не хотели полагаться в таком важном деле, как наследование титулов и земель, на чужаков. А я свой — почти человек и племянник короля.

Если вчера народ с азартом гонялся за последними выжившими мятежниками и лихо праздновал победу короля, то сегодня наступило горькое похмелье — считали раненых и погибших. Я уже всякого навидался, но искать родственников частей тела было тяжело, так как духи умерших стояли рядом и давили на меня своими криками, требованием и плачем. Пятерка моих орков старалась держаться ко мне как можно ближе, все обвешанные амулетами для защиты от потусторонних сил, но это мало помогало, так как я все время обращался к силе, а это привлекало духов. Дед сказал мне, что придется ставить ловушки для призраков и чистить весь дворец, иначе жить здесь будет просто невозможно.

Вот и стою теперь на площади и веду разговоры на две стороны — с живыми и мертвыми, и все чем-то недовольны и требуют невозможного. Правда, польза нашлась от присутствия душ рядом с телами — уже пару раз они указывали на собственных убийц, ухитрившихся вовремя покинуть дворец и примкнуть к ополчению.

Любопытствующих и скорбящих родственников пришлось выставить за ограду, так как все эти бросания на тело с плачем и завываниями сильно меня отвлекали. А тут еще и комментарии душ, типа "с чего это она так рыдает, если всю жизнь ненавидела?" или "если он женится на своей любовнице, то я вернусь и убью обоих". Души вообще оказались на удивление болтливы и открывали то, что так тщательно скрывали при жизни — кто с кем кому изменял меня не интересовало, а вот некоторые подробности заговора и политических интриг оказались весьма познавательны. Рядом с нами стояли писцы, пара следователей и военных специалистов, которые внимательно выслушивали все, что я повторял за духами умерших и задавали уточняющие вопросы.

Постепенно мы обошли почти всю площадь, пару раз прерываясь, для того чтобы умыться и перекусить, я от напряжения и шума вокруг устал так, что почти перестал слушать то, что говорили мне духи. Если в столицу успели прибыть родственники, то опознанные тела забирали, но десятки трупов остались на месте, а души утверждали, что родня слишком далеко или вообще никого нет. Наконец, живые оставили меня в покое — следователи и чиновники по наследственным вопросам ушли, выполнив свой служебный долг, принца давно уже увели для занятия государственными делами, а я остался один.

Почти.

Три десятка духов, озабоченных своим посмертием, кружились вокруг меня, требуя принять меры по розыску своих неких отдаленных родственников или достойному погребению собственных тел. Телохранители с недовольством косились на расшумевшихся духов, но приказа проводить обряд изгнания им никто пока давал. Короткий зимний день заканчивался, и от перспективы провести ночь в утешении бесхозных духов, я совсем было приуныл, но тут пришел дед.

— Эчеррин, что ты так долго возишься? Если бы мы после кровопролитных сражений тратили столько времени на упокоение душ, то шаманы бы жили на полях старых битв.

— А что делать? Я не могу их оставить без внимания, так как они быстро потеряют память и начнут пакостить всем вокруг.

Надо сказать, что дед учил меня шаманским тонкостям, и помимо погоды, поиска источников воды и других важных дел, много времени уделял методикам работы с духами. Люди боялись своих умерших, и если бесприютная душа никак не уходила на перерождение и начинала беспокоить живых, то жрецы или маги старались изгнать духа или уничтожить. У орков же было принято уважать любые проявления потусторонних сил, шаман старался узнать желания духа и по возможности их выполнить, а если это был кто-то из предков, то с ним советовались по всем важным вопросам. Бывало, что души забывали себя, теряли разум и становились опасны для детей или слабых орков, так как тянули из них силы. В таком случае шаманы ставили защиту на дом или конкретную личность, но духов не уничтожали, боясь повредить их возможному перерождению.

— Нашел проблему! — Торрин указал на бойцов, маячивших неподалеку и следивших за нашей безопасностью. — Прикажи вырубить десяток деревьев и сложить погребальные костры.

— Где? До людских кладбищ слишком далеко, души могут остаться здесь, на месте смерти.

Дед покачал головой и сказал.

— Чем тебя площадь не устраивает? Здесь и проведете обряд прощания с умершими, сожжете тела и души спокойно уйдут.

Мысль неплохая — разом решить кучу проблем, упокоить духов, некоторые из них еще не успели сообразить, что умерли и перепугали главного повара до седых волос, явившись на кухню и потребовав завтрак. С другой стороны — как костры у дворца воспримут жители столицы и так напуганные мятежом и гибелью свадебных гостей?

— Ты слишком много думаешь про то, какое впечатление произведет на окружающих тот или иной твой поступок. — Торрин не удержался и опять стал меня "учить жить", как он это называл. — Запомни, главным должно быть твое отношение к собственным поступкам, чужое мнение надо принять к сведению и этого достаточно. Выслушай всех, а поступай так, как считаешь нужным.

— Но дед, с моими возможностями я могу наделать очень больших и неисправимых ошибок.

Шаман внимательно на меня посмотрел и сказал.

— Можешь, я даже уверен, что будешь ошибаться и поступать совершенно не логично, но это будет твое решение и тебе за него держать ответ. Так что будем делать с телами?

Я осмотрелся, приметил несколько подходящих парковых деревьев (на которых висели эльфийские плетения для ухода и роста) и отдал команду оркам.

— Вот те деревья срубить и подготовить два больших погребальных костра, я проведу обряд прощания.

Торрин одобрительно кивнул, а потом спросил.

— А почему только два костра?

— На одном будем сжигать целые тела, на другом — части трупов.

Дед одобрительно кивнул.

В жизни случается всякое, поэтому если нет возможности сжечь тело полностью, то душа привязывается к тому, что удалось найти и проводится обряд прощания. То есть дух может уйти на перерождение даже если не будут найдены и захоронены оставшиеся части тела погибшего. Закончили мы с обязательными церемониями проводов духов в мир иной уже после полуночи. Когда орки стали вырубать деревья в парке, люди забеспокоились, что "зеленые напились и сейчас пойдут громить город", но я быстро разъяснил ситуацию. Правда, за всеми обрядами наблюдало около сотни ополченцев, так, на всякий случай, но все прошло без проблем.

Так как дворец сильно пострадал, то нам с дедом выделили одну комнату на двоих, так что мы смогли поговорить наедине, без свидетелей.

— Я надеюсь, ты уже выполнил все родственные обязательства перед Либерийским домом?

Торрин сидел в кресле и держал в руке маленькую фарфоровую чашечку с чаем. Вдохнув ароматный парок, он прикрыл глаза от удовольствия и продолжил.

— Нам пора вернуться в Брук и осчастливить Зуррина скорым появлением соседей.

Я удобно устроился на полу, телохранители кинули пару шкур у горящего камина, и теперь я просто отдыхал от суматошного дня.

— Представляю, как он обрадуется наплыву либерийских переселенцев. И как тебе пришла эта идея с объединением земель? Ведь таких государств еще не было.

— Я давно думал над проблемой четкого разделения рас. Понятно, что все мы очень разные: обычаи, время жизни, магия, боги — разумных нашего Мира будто отталкивают друг от друга. Если раньше все границы воспринимались как обыденный факт, то твое появление заставило сомневаться в случайности происходящего.

— А я тут причем?

Шаман допил чай, откинулся на спинку кресла и приступил к очередной лекции по обустройству мира.

— Эчеррин, твое рождение было предсказано за несколько сот лет еще моим дедом. Без вмешательства богов тут не обошлось. Это понятно?

Я вынужден был согласиться с ним — все происходящее со мной только подтверждало его вывод.

— Ты не задумывался над тем, зачем они все это затеяли? Тысячи лет все расы жили бок о бок не смешиваясь, дружили, воевали, но кровь не мешали, и всех все устраивало. А тут вдруг появился ты со своими способностями ко всем видам магии, с твоей манерой смешивать силы и придумывать плетения, с Храмовой Долиной, наконец! Зачем? Для чего боги привели тебя в Мир?

— Не знаю и знать не хочу. — Я отвернулся и стал смотреть на огонь. — Многие знания подразумевают великую ответственность, а мне проблем и так хватает.

— Хорошо, значит, еще не пришло твое время. — Дед поменял тему разговора. — Давай займемся более срочными делами, чем поиск твоего предназначения. Каким ты видишь будущее Либрука?

Я задумался. С одной стороны — это государство будет состоять из двух почти равных частей — Брукинии и Либерии, значит, оно сможет со временем занять достойное положение среди соседей. С другой стороны в нем будут жить две расы с равными правами — люди и орки, и это может не понравиться пограничным государствам.

— Не знаю, дед. — Я обернулся к шаману и уточнил. — В любом случае чтобы будущее у страны было нам надо выиграть войну. Даже если ослабевший Чедан захочет затянуть начало боевых действий, то эльфийская кукла на сарранском троне не даст союзнику уйти от старых обязательств.

Торрин согласно кивнул и сказал.

— Да, если либерийцы с радостью ухватились за идею вдвое увеличить свои территории, даже учитывая необходимость соседства с орками и очистки земель от заразных трупов, то с пустынными кланами придется договариваться.

— Они пойдут на любые мои условия.

Я был уверен в своих словах, так как проверял течение магии в пустынных землях и рисунок силовых линий там постоянно менялся, что обещало ухудшение климата в ближайшем будущем.

— Им просто некуда деваться.

— Именно поэтому Зуррин будет требовать для своих кланов первенства при выборе земель и владении источниками, ни о каком равенстве с людьми не может быть и речи. А это в свою очередь не устроит либерийцев, и мы получим жуткую междуусобицу и передел власти.

Я был удивлен такому мнению деда о будущем объединенных земель, ведь это была его идея — создать Либрук.

— Торрин, но если ты так уверен, что они не уживутся вместе, то зачем было вообще говорить о моих землях? Мы бы обошлись своими силами, так как в кланах много желающих переселиться на свободные места.

Дед мельком глянул на меня и завел речь о... политике.

— Эчеррин, представь, что ты глава людского государства.

Я хмыкнул — тут и представлять не надо, нахватал владений, да все без толку.

— Ты знаешь, кто твои соседи, ситуацию внутри страны, баланс сил между магами и аристократами и торгашами, но прежде всего — какая раса живет на этих землях, так?

Действительно, даже по названию можно сразу определить — кто где живет. Если государство — то это люди, если клан — орки, если Лес или Роща — эльфы. А будущий Либрук как обозвать?

Дед следил за мной и улыбался.

— Вижу, ты меня понял. Как нам называть новую страну? В государстве главными станут люди — так будут считать все соседи и относиться соответственно. Клан Либрук орки с трудом, но возьмут к себе, а вот люди воспримут это как захват человеческих территорий, и тогда жди войны.

— И что? — Я не видел выхода в такой ситуации. — Мне придется пойти к Арчибу и заявить, что мы передумали пускать людей на свою землю? А как же брачный договор? Обещание дано, без веских причин отказать нельзя.

Торрин встал, слегка прогнулся назад, разминая затекшую поясницу, и поставил пустую чашку на подоконник. Я наблюдал за дедом и удивлялся — даже став молодым и здоровым, его тело все еще помнило привычки прошлых времен, когда оно было старым и больным.

— Нет, отменять мы ничего не будем, это было наше предложение и выгода в объединении земель обоюдная.

Я задумался над этим — люди получат земли почти даром, что такое сотня тысяч зомби для полков профессиональных солдат? Несколько лет напряженной работы по уничтожению нечисти и помощь шаманов при лечении заболевших — это лучше чем поход в земли кланов или гражданская война. Но нам придется решать множество стратегических и тактических задач. Начиная от законного распределения земель, до сравнительных таблиц по титулам и утверждения общего законодательства — работы бюрократам не на один десяток лет, а жить надо сейчас.

А люди? У крестьян и горожан совершенно другой образ жизни, чем у орков. Если ремесленников и купцов вместе с воинами можно как-то уместить в городах и поселках, то как примирить между собой кочевников и земледельцев? Ума не приложу — у них же противоположные интересы. Много возникнет острых вопросов, которые придется решать очень деликатно, а Зуррин и Арчиб не были замечены в излишней мягкости характера.

— Дед, я не представляю, как мы сможем удержать такую смесь народа от взаимных упреков и обид. — Я закрыл глаза и продолжил разговор, просто греясь у огня. — Орки прямолинейны и упрямы, а люди завистливы и хитры. Что же делать?

— Смешивать. — Сказано это было совершенно уверенным тоном. — Мы будем смешивать людей и орков, Эчеррин.

Озадаченный его ответом я открыл глаза и посмотрел на деда.

— Ты имеешь в виду, что надо запретить раздельные поселения и настаивать на совместном проживании наших рас? То есть вперемежку орочьи дома и людские, поместья и кочевые стоянки? Это невозможно!

— Почему нет? — Дед отошел от окна и опять сел в кресло. — По сути, Либерия и Брукиния принадлежат одной семье, ты Арчибу двоюродный племянник, так что договориться вам будет легче, чем совершенно чужим людям.

Я с большим сомнением отнесся к этому заявлению — родственные связи не облегчают переговоры, наоборот, на текущую ситуацию всегда накладываются старые недоразумения, предпочтения и обиды. Отношения легче всего начинать с чистого листа, но такого в жизни не бывает. Кроме того, если людей селить в Брукинии, то и орки должны получить доступ к землям Либерии, а здесь нет ни одного бесхозного клочка земли — опять повод для ссор и драк. Одно хорошо — обе страны граничат с землями кланов, поэтому новое образование жадные соседние государства не смогут взять в кольцо и устроить блокаду.

— Этого будет маловато, просто селить две расы рядом. — Я хотел убедить деда в своей точке зрения. — Необходимо изменить привычки и обычаи будущих соседей, но мы с тобой не боги и поэтому не справимся.

— Зачем беспокоить Великих по таким мелким вопросам? В поставленной задаче нет ничего для тебя невозможного, Эчеррин.

Я повернулся и с интересом посмотрел на Торрина.

— И что ты предлагаешь? Я не могу повесить поводки подчинения на сотни тысяч человек, к тому же не собираюсь сидеть все время в Бруке, и мирить людей с орками.

— Это не понадобится, если мы смешаем кровь всех жителей Либрука.

В принципе, получение потомства у смешанных пар вполне возможно — мое существование было тому подтверждением. Но чтобы зачатие произошло, эльфы тогда провели серьезный магический обряд, а кто будет этим заниматься в новой стране? Только сумасшедший доверил бы сейчас свою жизнь длинноухим, а маги Че и Ора не могут видеть силовые линии Эль.

Если изменить законы и закрепить за будущими полукровками равные с людьми и орками права наследования и представительства, то совместное существование двух рас станет вполне возможным. К тому же в кланах избыток холостых мужчин, а у людей полно вдов и старых дев, готовых ради создания собственной семьи на брак с орком. Представления о красоте и привлекательности у людей и орков настолько отличаются, что даже самые склочные и страшные человеческие женщины без жениха не останутся. Да и давние обычаи орков умыкать селянок (по взаимному согласию и с разрешения родственников), когда жизнью в кланах женщины были довольны, должны убедить людей в приемлемости создания таких семей. Я даже прикинул примерное плетение амулета, который надо будет выдавать в храмах при заключении брака — и молодожены быстро станут счастливыми родителями. А так как смешение рас даст возможность мальчикам с Даром иметь склонность к двум видам магии, то в желающих породниться не будет недостатка.

— Я согласен с тобой, дед. При наличии совместных детей у смешанных пар Либрук получит право на долгое существование.

Шаман улыбнулся и добавил.

— Только для будущего династического брака выберем того твоего сына, который не унаследует душу моего деда. Супружество особ, помнящих прошлую жизнь Доррина Меченого и Гелены Сарранской стало бы полной катастрофой.

Я вспомнил духа сурового орка, свою бабушку и почувствовал себя очень неуютно, предвидя будущие неприятности.

Глава 38.

Скорее, скорее, скорее!

Я всей кожей ощущал, что время, как вода, утекает у меня между пальцев.

Малый скоростной дирижабль летел в столицу клана Небесной Змеи, где в муках умирали мои женщины и мои дети.

Прилетевший к деду среди ночи синир заставил нас всех подняться с постелей и заняться лихорадочными сборами. В сообщении Оррина говорилось, что у близняшек одновременно начались схватки, но они никак не могут разродиться — повитухи и шаманы не понимают причин задержки, но это явно что-то магическое, так как только энергия подаренных поясов удерживает женщин на этом свете. Видимо, дело было совсем плохо, если Оррин потребовал поторопиться изо всех сил. Зная, как он уважает Торрина, так разговаривать со старейшиной и собственным отцом его могли заставить лишь чрезвычайные обстоятельства.

Бросив трофеи и большинство вещей на разместившуюся в Либби тысячу орков, которые остались обеспечивать безопасность переговоров по объединению стран, мы с дедом и телохранителями еще до рассвета на моем дирижабле покинули столицу. Постепенно доведя высоту полета до пяти сотен саженей над поверхностью, чтобы никакие препятствия не отвлекали нас в полете, мы отправились в путь. При обычной скорости полета, не останавливаясь для ночевок и приема пищи, нам пришлось бы лететь не менее недели, но такие сроки меня категорически не устраивали, так как мы успели бы лишь к погребальному костру.

Поэтому теперь я лежал в своей каюте и занимался не совсем хорошими вещами — сплетая силовые линии между собой, разгонял наш летательный аппарат до неимоверных скоростей. Чтобы дирижабль мог выдержать такую нагрузку и не развалиться прямо в небе, пятеро моих орков удерживали вокруг нас двойную воздушную линзу. Мои действия нарушали равновесие сил вокруг, поэтому на землю по нашим следам обрушивались ураганы и жесточайшие метели, но меня это совершенно не волновало — для своих детей я готов был перевернуть весь мир.

— Ты что творишь?

Голос деда отвлек меня, я с трудом повернулся и сел — мягкость ковра не спасала от застоя крови, поэтому сейчас у меня болела спина, и покалывало кончики пальцев рук и ног.

— Где мы?

Судя по моим ощущениям, был уже полдень, а за окном видна была лишь мутная серость облаков.

— Скоро будем на месте, только пора бы тебе ослабить плетения, иначе ты угробишь кучу народа у нас по пути. Здесь уже наши земли, поэтому надо бы поберечь скот и селения.

Торрин протянул мне чашку с горячим чаем и озабоченно спросил.

— Ну, что ты чувствуешь?

Он знал, что сразу после прилета синира я настроился на свою кровь, стараясь по родственной связи поддержать детей и не дать им умереть. Жизненные линии сыновей побледнели, но не мерцали, значит, еще не все потеряно, и мы успевали к рождению детей.

— Пока все терпимо. — Я отхлебнул горячего чая и сказал. — Не понимаю, как могло такое произойти? Девочки были сильны и здоровы, перед отъездом я оставил столько лекарств и амулетов, что не должно было возникнуть никаких проблем, а тут такое...

Дед смотрел в белесую муть за окном и молчал.

— Их не могли отравить? Или навести порчу? Ты же знаешь, женщины из зависти готовы на любые гадости.

Старейшина обернулся и так посмотрел на меня, что я буквально ощутил тяжесть его взгляда.

— Не считай нас за дураков, твоих женщин охраняли бдительнее, чем клановую сокровищницу. В этих детях наше будущее, поэтому недоброжелателям не оставили ни одной возможности нанести вред. Сейчас прилетим и все выясним на месте. Поешь, пока есть время, на земле тебе будет не до того.

Торрин вышел из каюты, а телохранители принесли мой обед или ужин — это уж как повезет. Так что, приземлившись прямо в середине семейного квартала, мы побежали за встречавшим нас бойцом сразу на женскую половину — посмотреть, как там у девочек дела. Количество бойцов и шаманов, встреченных нами по пути, было таково, что создавалось впечатление осажденного поселения. При нашем появлении смолкали разговоры и все пристально смотрели на Торрина и меня.

Ворвавшись в комнату с близняшками, я ожидал чего угодно, но не полной тишины: присутствующие — три древних шамана, несколько пожилых женщин (скорее всего — опытных повитух) в растерянности и печали стояли вокруг огромной кровати, да Шасина в самом темном уголке судорожно давилась слезами. Я испугался, что мы опоздали и кинулся к лежащим рядом сестрам.

Слава богам!

Девочки и дети были еще живы, правда, сил у них не осталось совсем. Орчанки со всех сторон были обложены амулетами, которые им не давали умереть, да золотые пояса сползли с крутых животов под грудь и поблескивали из складок простыней в такт прерывистому женскому дыханию. Бледные исхудавшие лица, темные круги под глазами, сухие потрескавшиеся губы — все это явно указывало на продолжительность мучительных родов. Круглые животы, слишком большие даже для крепких орчанок, казалось, жили собственной жизнью — мальчишки одновременно пихались и били изнутри ножками, стараясь скорее появиться на свет.

В магическом зрении я видел, что дети тянули энергию матерей на себя так мощно, что у моих подруг просто не осталось сил на нормальные роды. Но не это меня беспокоило больше всего (восстановить силы можно в течение нескольких часов, шаманов и амулетов у нас было более чем достаточно) — настораживал ясно видимый жгут из линий жизни, который соединял младенцев еще в утробах их матерей. Если бы это были близнецы в животе у одной женщины, такую связь еще можно было бы объяснить, но тут...

Дети одновременно двигались, пихались, схватки у матерей шли вразнобой по времени и силе, поэтому роды так и затянулись. Шаманы, вызванные для помощи, никак не могли помочь близняшкам, так как контур жизненных сил сестер был завязан друг на друга, и чужая энергия просто стекала с рожениц и рассеивалась вокруг впустую.

Девочки цеплялись за жизнь за счет подпитки от подаренных поясов и на упорном желании дать возможность своим детям появиться на свет.

— Придется резать. — Одна из повитух протянула мне остро наточенный нож. — Тогда хоть у детей будет шанс выжить.

— Что же вы так затянули?

Это к нашему разговору присоединился дед. Старуха скорбно поджала губы и сказала.

— На сестрах такая защита, что мы не можем даже кожу поцарапать, не то что резать.

— Эчеррин, тебе придется все делать самому, мы поможем, чем сможем.

От множества взглядов, обращенных на меня с надеждой и обвинением, мне стало весьма неуютно в доме собственного деда — одно дело лечить мужчин или чужих людей, и совсем другое — взять ответственность за жизнь своих женщин и детей.

Отказавшись от ножа, я встал в ногах у близняшек, и всмотрелся в плетения их жизненных сил — мне надо было понять, что не дает детям появиться на свет и как это исправить. На девочках было намотано огромное количество синих линий магии Ора — шаманы постарались от души, я воспринимал в другом зрении это нагромождение как растрепанный моток перепутанных ниток. Тут и там мелькали зеленые хвосты остатков применения лечебных амулетов с силой Эль, и даже красная лента Че затесалась (уж не вызывали ли людского лекаря к постели?). Но над всем этим смешением главенствовал толстый жгут, соединявший младенцев — все силы были там плотно переплетены, и именно эта связь мешала родам. Мне пришлось встать коленями на кровать, наклонится и почти уткнуться носом в живот одной из орчанок, чтобы проследить источник силы этого жгута.

Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что якорями для столь необычного плетения оказались ладанки, подаренные мной девчонкам перед отъездом в Брукинию — в одной хранился прах Доррина Меченого, в другой насыпан серебряный песок из Долины. Странным было то, что ладанки казались одинаковыми, а как такое случилось, спросить было не у кого, так как роженицы потеряли сознание.

— Кто знает, что близняшки делали с моими подарками?

Я внимательно посмотрел на шаманов и повитух, но те явно даже не понимали, о чем я спрашиваю. Тут нагрелось кольцо наследника, напоминая о себе, и я стал искать глазами моих человеческих вассалов — Шасану и Шасина. Мальчишки не было рядом, а вот девчонка, с распухшим от слез лицом, тихонько сидела в уголке.

— Шасана, подойди!

Девушка еще больше сжалась в уголке, закрыла лицо руками и тоненько завыла.

— Подойди, я сказал.

От моего тона повитухи шарахнулись к стенам, а телохранители встали у меня за спиной. Дед подошел к девчонке, схватил ее за рукав и поволок к кровати.

— Говори, что ты сделала, как вредила детям, и ты умрешь быстро. — Торрин накрутил на руку толстую пепельную косу и, дернув за нее, заставил девушку поднять голову. — Говори!

— Это не я! Есан и Ёсан сами все сделали.

Мое терпение было уже на исходе, поэтому я прикрикнул на человечку.

— Что? Что они сделали?

Шасана со страхом посмотрела на нас с дедом и торопливо заговорила.

— Они заметили, что ладанки разные, одна тяжелая, а другая легкая, поэтому мы их и открыли.

— Дура! — Торрин от возмущения даже пихнул девчонку в спину. — Разве можно такие вещи разбирать и ломать.

— Мы не знали... — Шасана подолом вытерла слезы и продолжила свой рассказ. — Девочки хотели, чтобы все твоё у них было поровну, поэтому из мешочков содержимое высыпали, перемешали и насыпали обратно.

— Сумасшедшие! Как можно!

Я лихорадочно пытался просчитать, к чему могло привести такое безалаберное отношение к праху предков. Рассерженных духов рядом вроде бы не наблюдалось, но это не обещало нашей безопасности в будущем.

— А что такого? Там только песок с пылью был и все.

Такое легкомысленное отношение к амулетам у дочери мага казалось просто невероятным, я присмотрелся к девчонке, но она, кажется, искренне не понимала причины моей злости.

Если ладанки стали одинаковыми, то дух Доррина мог разделиться и вселиться в обоих детей одновременно — тогда понятно, откуда взялся общий жгут жизненных сил и почему мальчишки даже толкаются одновременно. Но никто не сможет выжить с половиной души, это просто ненормально, значит, кто-то из предков тоже пытается идти на перерождение, а тут все перемешалось и нет порядка. Надо все исправлять, и быстро, потому что у рожениц не осталось больше сил, а детские души должны быть цельными при появлении на свет. Если бы я был чистокровным орком, то все было бы просто — Доррина приманили бы его старой безрукавкой, которую нашли в пустыне вместе с его костями, а вторая душа сама бы собралась в оставшемся младенце. Но у меня три линии предков и кому принадлежала вторая душа, идущая на перерождение, гадать можно бесконечно, а времени почти нет.

— Дед, мне нужна твоя помощь!

Я показал ему на противоположный край кровати.

— Встань рядом с Есан, сними с нее все эти тряпки, и по моей команде сильно нажмешь ей на верх живота.

Старые орчанки пробовали протестовать, но я уже никого не слушал, уверенный, что счет пошел на мгновения.

Дождавшись, когда схватки прекратятся, а жгут линий между младенцами замерцает, я с силой нажал Ёсан на место, где заканчиваются ребра, практически выдавливая из нее ребенка.

— Давай! Торрин, жми сильнее!

При этом я столько силы закачивал в измученных орчанок, что они пришли в сознание, и даже пытались мне улыбнуться.

Комплексная сила оказала поистине чудеса целительства, буквально после пары нажатий мои сыновья одновременно появились на свет. Повитухи тут же подхватили детей, обрезали пуповины и стали похлопывать младенцев, чтобы те подали голос и все убедились, что они живы. Но не тут-то было — мальчишки упорно молчали, а когда старухи взяли их за ноги и перевернули головками вниз (чтобы отошла слизь или околоплодные воды из носа и легких), то орчанки получили по крепкой воздушной пощечине. Как они от неожиданности и изумления не выронили детей — знают только боги.

— Положите их на кровать!

Поспешно завернув детей в пеленки, их положили рядом с матерями. С роженицами возились повитухи и шаманы — кое-что зашивали, выдавливали послед (его потом в тайне зароют под одной из старых семейных юрт), лечили уставших орчанок. Мы же с Торрином занялись детьми.

— Эчеррин, посмотри внимательно на сыновей, а то мне такое кажется, что я уже не уверен в собственном разуме.

В магическом зрении мне предстало очень интересное зрелище — жгут силовых линий, объединявших детей в одно целое, не спеша расплетался, четко разделяясь по цветам: в правом малыше собирались синие нити с добавлением красных, в левом — зеленые с небольшим количеством человеческой магии.

Вот ничего у меня не получается, как у всех — даже дети вышли со склонностью к разным силам. Оба мальчишки так внимательно меня рассматривали, что я мысленно потянулся к ним (а вдруг они уже что-то понимают) и сказал.

"Привет!"

И тут у детей, имеющих по младенчески голубые глазки, стал меняться их цвет — у малыша с синими плетениями они стали серыми, как у большинства орков, а у второго — бирюзовыми, как мои — значит, в нем переродилась душа кого-то из эльфийских предков.

Дед, пристально следивший за нами, посоветовал.

— Проверь их на Дар.

— Зачем? — Я сомневался в необходимости такой проверки, по плетениям уже была видна склонность к силам, а дар проявится позже, к первому совершеннолетию. — Здоровы и слава богам! Что еще надо?

— Проверь, я сказал!

Шаман стоял у меня за спиной и напряженно вглядывался в нас троих, как будто ждал опасности от новорожденных младенцев. Только теперь обратив внимание на полную тишину в комнате, я огляделся, и увидел вокруг множество орков, явно готовых к большим неприятностям.

— В чем дело? Что вы все так на нас смотрите?

Я уже чувствовал себя с детьми одним целым, невольно прикрывая нас плотными плетениями, готовый защищать мальчишек любой ценой от неожиданно возникших угроз.

— Они могут пользоваться силами? Сейчас?

Вопрос Торрина застал меня врасплох, но тут я вспомнил пощечины, доставшиеся повитухам — получается, это проявили свое недовольство... дети?

С недоумением посмотрев на сыновей, я получил ответ на свой вопрос — мальчишка с серыми глазами криво мне улыбнулся (вот где нашла себе пристанище душа Доррина Меченого) и протянул ко мне тонкую синюю силовую нить. Ребенок с бирюзовыми глазами был явно хитрее брата — он игрался с зеленой линией Эль, как будто понимал, что из всех присутствующих только я мог это видеть.

Инициированный шаман и эльфийский маг!

Что будет?!

Впрочем, если клану Небесной Змеи не понравятся мои дети, то мы прекрасно обустроимся в Долине — там нас никому не достать.

— Да, дети владеют силой уже сейчас.

Я с опаской посмотрел на деда и тут он неожиданно улыбнулся и сказал.

— Тогда парням надо дать взрослые имена!

Торрин взял младенцев на руки, обернулся к шаманам, стоящим в комнате и закричал.

— Радуйтесь! В клан пришли новые шаманы, и они дадут нам новое будущее!

Недоверчивые шепотки быстро сменились восторженным ревом десятков орочьих глоток — оказывается в коридорах и под окнами стояли толпы обеспокоенных членов клана, и теперь все радовались рождению детей и их инициации.

Сероглазый малыш тоже радостно завопил, широко открывая рот и демонстрируя всем беззубые десны, а вот второй лишь слегка поморщился и деликатно что-то мяукнул.

Чувствую, с эльфийским сыном будут у меня большие проблемы...

Между тем, события развивались уже без моего участия — дед утащил детей мыть и представлять старейшинам и шаманам, за ним убежало и большинство любопытных зрителей. Я же наклонился над кроватью и с благодарностью поцеловал Есан и Ёсан.

— Спасибо, девочки, за чудесных сыновей!

— Иди, проследи, чтобы с детьми ничего не случилось.

Уставшие роженицы, выполнив свою задачу, погрузились в целительный сон. Я же поспешил к деду — надо же проследить, чтобы он прилично назвал моих сыновей. Выйдя на улицу, я застал сумасшедший дом — толпа народу бегала по двору, притаскивая столы, стулья, лавки (то, что на улице снег и мороз никого не волновало), женщины стелили скатерти и даже просто разматывали рулоны тканей, явно позаимствованных в ближайшей семейной лавке. А над всей этой суматохой гордо возвышался Торрин, с таким видом демонстрируя всем младенцев, как будто это он лично только что произвел их на свет. Спину ему подпирали Оррин и Рорин, показывая всем кланам одобрение и принятие моих детей. Я подошел к этому собранию ближайших родственников и хотел взять сыновей.

— Подожди! — Дед прижал детей к груди (хорошо, что по пути на улицу их успели тепло запеленать). — Сейчас дадим им имена, и тогда возьмешь их на руки.

Проявив чудеса собранности, в большом внутреннем дворе были накрыты столы, там расположились шаманы и старейшины клана Небесной Змеи, а орков попроще набилось вдоль стен несколько сотен — все ждали слов Торрина.

— Сегодня у нас счастливый день! У меня родились долгожданные правнуки, а клан приобрел новых сильнейших шаманов!

— Радость!

Толпа орков так слаженно рявкнула ответ, что я вздрогнул, так как это была первая виденная мной церемония знакомства клана с младенцами, то я не знал правил и просто стоял рядом с родней.

— Это сыновья моего внука Эчеррина, вы все его знаете!

— Знаем!

— Признаете ли вы этих младенцев членами нашего клана!

— Признаем!

От толпы орков веяло такой силой, радостью и предвкушением, что я поневоле стал дышать чаще, подхватывая общий ритм.

— Властью сильнейшего шамана клана Небесной Змеи нарекаю этого мальчика Никирином! — Он поднял сероглазого ребенка повыше и прокричал. — Здравствуй, Никирин!

Сотни орков в едином порыве повторили.

— Здравствуй, Никирин!

Он передал сына мне, и поднял на руках младенца с бирюзовыми глазами.

— Властью сильнейшего шамана клана Небесной Змеи нарекаю этого мальчика Китирином! Здравствуй, Китирин!

— Здравствуй, Китирин!

Тут и второй сын попал ко мне в руки. Я прижал к себе детей и смотря на веселящихся орков, открывающих огромные бочки с пивом и женщин, торопливо разносящих по толпе тяжеленные подносы с ломтями мяса и сыра — клан собирался достойно отметить столь радостное событие, чувствовал себя счастливым.

Я понял, что вот он, переломный момент в моей судьбе — ни власть, ни магия, ни война не повлияли на меня так, как рождение собственных детей. Интриги, деньги, власть и боги — все это не стоящая внимания мелочь, по сравнению с двумя тихо попискивающими свертками на моих руках.

Только теперь я стал, наконец, взрослым и окончательно принял тяжесть ответственности на своих плечах.

Держись, Мир!

Мы идем!

Минск.

Июль 2009 — Ноябрь 2012 г.