Николай I - попаданец - Книга 1

На границе их встретил сам великий князь со свитой.

— Добро пожаловать в Россию, ваше королевское высочество! — сказал он вышедшей из кареты Шарлотте. — Наконец то мы вместе, — произнес он негромко уже лично для Шарлотты, но Агнесс, бывшая неподалеку, расслышала.

До Петербурга они доехали за десять дней. В поездке прусских кирасир сменили русские кирасиры. Погода стояла жаркая и все страдали от пыли. 'Слава богу', — думала Агнесс, что это уже последняя часть их вояжа. Как и дома в Пруссии, здесь все оказалось подготовлено к приезду невесты. Гостиницы и постоялые дворы по пути были зарезервированы за княжеским кортежем. Поэтому, хотя бы в конце дня можно было смыть с себя пыль и отдохнуть от дневного переезда. Но как любое путешествие, и это подошло к концу. Переночевав в Царском Селе, утром следующего дня праздничный кортеж въехал в Петербург.

Город поразил воображение Агнесс. Она никогда еще не выезжала за границы Пруссии, и еще никогда не видала столь большого и великолепного города. Широкие набережные, каналы и дворцы поразили ее. Она смотрела вокруг удивленными глазами, не веря, что на свете бывает такое великолепие. Берлин, где она провела последние два года, выглядел довольно скромно по сравнению с детищем Петра, которое предстало перед нею. Вдобавок, в честь свадьбы, улицы оказались заполнены празднично одетой толпою и шпалерами гвардии, что стояла вдоль пути следования кортежа. Этот блеск поразил не только Агнесс. Остальная свита и даже Шарлотта восторженно смотрели вокруг. Николай же лукаво улыбался, ибо он знал, какую встречу царь Александр подготовил будущей невестке.

Опасения Шарлотты оказались напрасны. Мария Федоровна радушно приняла её, обняв и заявила, что счастлива обрести в Шарлотте еще одну дочь. А кульминацией дня стал момент, когда принцесса, в открытом золоченом ландо вместе с царствующей императрицей и императрицей матерью выехала на заполненные народом и парадными линиями гвардии улицы Санкт-Петербурга.

Глава 17.

В июне я наконец-то сразу обрел и семью, и дом и независимость. 25 июня состоялось мое с Шарлоттой венчание в Зимнем, после которого мы въехали в Аничков дворец — свадебный подарок моего брата. Он с императрицей Елизаветой встречал нас на лестнице дворца хлебом-солью. Более всего меня радовала вновь обретенная независимость и возможность начать осуществление некоторых моих планов. Будучи тридцатидвухлетним, независимым человеком в XXI веке с его либеральными нравами, мне было тяжело играть роль юноши, зависимого от окружающих, даже в теле великого князя.

Теперь же я стал более свободным в своих поступках. Как совершеннолетний член Императорской фамилии я получил значительную ежегодную ренту, то есть стал финансово независим. Я так же был назначен генерал бригадиром Измайловского и Егерского полков, инспектором Императорских училищ и получил возможность учувствовать в заседаниях государственного совета.

Как я уже упоминал, за год, проведенный в Гатчине, у меня имелось время подумать о дальнейших планах. Главный вопрос, который я задал себе; кем я хочу стать и что я хочу сделать. В послезнании имелось много преимуществ, ибо я мог избежать ошибок, которых сделал настоящий Николай в его реальности. С другой стороны я понимал, что я могу наделать других ошибок, которые могут быть не менее роковыми. Все-таки я попал сюда из XXI века и органически не вписывался в это время. А попытки применить шаблоны XXI века в веке XIX натыкались на отсутствие социальной и технологической базы.

Теоретически я мог отказаться от императорского трона, но кто мог меня заменить? Брат Константин, который сам, в будущем, откажется от престола в мою пользу, или младший брат Михаил, который хоть и был классным и веселым парнем, оказался довольно недалеким и своенравным. Не лучшие качества для политика. Да и в послезнании есть преимущества, а в качестве императора у меня будет возможность избежать некоторых ошибок, о которых я знал.

Поэтому я спросил себя, что я хочу и могу сделать, учитывая современные российские реалии, а так же знание о ключевых событиях будущего? Главными проблемами России являлись крепостное право, тормозившее развитие экономики, неэффективное управление, дающее мало возможностей для социального продвижения и малограмотность населения опять же таки тормозящая экономический рост.

Главной целью я видел повышение уровня жизни, а так же увеличение ее продолжительности. Увы, часто в российской истории интересы государства не совпадали с интересами большинства. Большинство населения не участвовало в экономической жизни страны, с трудом прокармливая самих себя, так же как и их деды и прадеды. И если во времена царствования Екатерины этого оказалось достаточно, так как и в Европе все было не намного лучше, то после начала Промышленной революции и появления буржуазии как класса, Россия начала отставать от Европы. Но, увы, победители Наполеона этого не заметили.

Поэтому, чтобы достичь поставленной цели, было необходимо освободить крестьян с землей, дабы создать класс независимых землевладельцев, заинтересованных в повышении своего благосостояния и могущих это сделать. Если это получится, появится класс налогоплательщиков и потребителей промышленной продукции. Параллельно требовалось повышать количество и уровень образованных людей, особенно инженеров, а для этого нужно было открывать дополнительные учебные заведения и корректировать программу образования. Для создания отечественной буржуазии, как класса, имелась необходимость в соответствующем законодательстве, защищающим права собственности. Реализация этих планов должна была подождать до лучших времен, то есть когда я стану императором, то есть, как я знал, в 1825 году, через восемь лет. Пока же у меня имелось время подготовиться, создать собственную команду единомышленников и подготовить базу для будущих преобразований.

Надо сказать, что кое-что уже было сделано моим братом Александром. Так он упорядочил делопроизводство судов, появился постоянный государственный совет для обсуждения законов. Были основаны пять новых университетов, а так же Путейный институт, ставший главной кузницей инженерных кадров.

Я также отдавал себе отчет, что освобождение крестьян может встретить сильное противодействие, так как лишает доходов и имущества многих из правящего класса. Вы бы отдали добровольно свое имущество? Вот то-то и оно. Это и была главная причина, почему крестьян не освободили ни Александр, ни настоящий Николай, мой реципиент. Александру II это удалось сделать после потрясений Крымской войны. И то, крестьян освободили без земли и с выкупными платежами. Как говорят англичане: too little, too late*.

Поэтому я планировал создать собственную службу безопасности, чтобы не закончить как мой отец — Павел. А так же иметь за спиной популярного и способного генерала, на случай выхода ситуации из-под контроля. Этим генералом стал Иван Фёдорович Паскевич, с которым я познакомился еще во время моей первой поездки в Европу.

Глава 18.

Капитан Соколов зашел в кабинет и по-военному четко отчеканил:

— Капитан Соколов ваше высочество.

— Заходите, — сказал великий князь, выходя из-за стола. Он пожал капитану руку и жестом пригласил присесть.

— Разговор у нас будет долгий, — сказал он, — поэтому распоряжусь насчет чая.

Он позвонил в колокольчик и через секунду на пороге появился камердинер. Соколов, между тем осмотрел кабинет. В кабинете было два стола. Один письменный, покрытый зеленым сукном, за которым сидел хозяин. Второй в противоположном углу, более походил на обеденный. Что удивило капитана, так это доска на стене, как в какой-нибудь учебной комнате. На другой стене висели карты Империи и Европы. Кроме этого одна из стен представляла собой огромный книжный шкаф, заставленный книгами и свитками. Мебель была белого цвета, что вкупе с тремя большими окнами делало комнату очень светлой.

Александр Владимирович Соколов родился в небогатой дворянской семье под Тулой, где находилось небольшое родовое поместье с дюжиной крепостных. Род его служил еще со времен Алексея Михайловича Тишайшего, когда только лишь создавались полки иноземного кроя. Дед его служил под фельдмаршалом Минихом, а отец и дядя под командованием самого Суворова. Поэтому, для маленького Саши карьера военного была естественным продолжением семейных традиций. Тем более, что семья была небогатой, и второму сыну надо было самому заботиться о себе. Благо война, уже десятилетие шедшая в Европе*, предоставляла огромные возможности для продвижения, ввиду большой убыли офицеров в битвах. Поступив в Тульское Александровское училище и закончив его с отличием, Соколов был направлен прапорщиком в гвардию, в Измайловский полк в составе коего и принял боевое крещение при Бородино. В той битве молодому поручику повезло остаться в живых, ибо половина полка погибла, удерживая Семеновские высоты против многократных атак французов. После Бородина, Александр прошел всю Европу, окончив войну в Париже, особенно отличившись в битве при Кульме, за что был произведен в капитаны. Вернувшись домой, молодой ветеран продолжил службу, в ставшем родным, Измайловском полку.

— Мы ведь с вами знакомы, капитан, — сказал Николай Павлович.

— Так точно, ваше высочество,— ответил Соколов. — Имею честь командовать III ротой Измайловской бригады вашего высочества.

— Я пригласил вас, потому что вы зарекомендовали себя как отличный и исполнительный офицер, — сказал великий князь.

— Рад стараться ваше...

— Капитан, — прервал его Николай Павлович, — разговор у нас не формальный, и то, что вы здесь услышите должно остаться между нами. Поэтому, давайте оставим формализмы. Капитан кивнул: мол, понял.

Между тем принесли чай с легкими закусками, и хозяин спросил:

— Что вы думаете о нашей гвардии? Капитан заметно напрягся. Вопрос был странный, неуставной.

— В каком смысле? — переспросил он.

— В смысле боеспособности, — ответил князь.

— Я думаю, что победа над Наполеоном говорит сама за себя, — дипломатично ответил Соколов.

— Мне докладывали, что вы как-то упоминали, что в гвардии не продвинуться, если вы не графский сын, — сказал Николай Павлович и пристально посмотрел на капитана, проверяя его реакцию. Соколов немного смутился, но взгляда не отвел.

— Я сказал это, радея о пользе отечеству, — ответил он.

— А вы разве не знали, что такие речи мне докладываются, и может быть не только мне. Всегда найдутся доброхоты, знаете ли, — усмехнулся его высочество.

— Знаю, — хмуро ответил капитан.

— Не буду ходить вокруг да около, — сказал князь. — Я и сам так думаю, и ваша способность критически мыслить эта одна из причин, по которой вы здесь находитесь.

— А какова другая причина? — поинтересовался капитан.

— Ваши заслуги, ответил князь. — Я навел о вас справки: попав в гвардию, вы отличились под Бородином. Под Кульмом и во Франции вы проявили себя как знающий свое дело командир. Сослуживцы вас недолюбливают за прямоту и за ваши взгляды, верно? — скорее утвердительно спросил его высочество.

— Я не нахожу нужным скрывать свои взгляды, — ответил Соколов.

— Хорошо, сказал князь, — а теперь перейдем к делу, для которого я вас позвал. Хочу еще раз повторить, что разговор этот конфиденциальный и о нем никто не должен знать, включая ваше непосредственное начальство. Капитан кивнул в знак согласия и его высочество продолжил: — Я хочу создать канцелярию, которая будет заниматься сбором информации в империи и за границей. Разной информацией: о чиновниках, политиках, армейских и прочих чинах, а так же оценкой политической ситуации, численности армии и флота, его вооружения, намерений и интересах влиятельных людей. Пока я планирую группу в человек двадцать, а далее посмотрим. Я желал бы, что бы вы, капитан, возглавили эту канцелярию, а так же озаботились подбором верных и толковых людей. Не думайте, что я предлагаю, дело недостойное чести офицера. Наоборот работа этой канцелярии принесет великую пользу отечеству. Я не хочу вас принуждать, ибо чтобы преуспеть, вы сами должны хотеть этого,— его высочество умолк и вопросительно взглянул на офицера.

— Я так понимаю, ваше высочество, что эта канцелярия не будет официальной? — спросил Соколов, еще раз подтвердив, что князь в нем не ошибся.

— Да, не будет,— ответил Николай Павлович, — я понимаю, вас интересует, знает ли об этой затее император? Так вот, он тоже о ней не знает. Я верный слуга и брат его величества, и давал присягу служить императору. Канцелярия как раз и создается, что бы охранять интересы императора и Империи. Так что, как я уже говорил, я не предлагаю вам нечто недостойное чести офицера.

— Тогда я согласен, — ответил капитан.

— Хорошо,— кивнул князь, тогда обсудим детали.

Глава 19.

17 апреля 1818 года, я стал отцом. Мальчика нарекли Александром и в будущем, если оно не изменится, его запомнят как императора Александра II. Это событие ещё сильнее привязало меня к этому миру. В моем родном XXI веке, я был холост, и не успел обзавестись детьми. Но видимо пришла моя пора, так как я оказался счастлив в семейной жизни. И рождение первенца лишь усилило это ощущение счастья. Я отчетливо понимал, что мне повезло. Ведь, как поется в песне, короли не женятся по любви, и мой брак являлся, прежде всего, политическим. Браки моих братьев, Александра и Константина не были счастливыми. Жена Константина попросту сбежала от него назад к родственникам в Кобург. Поэтому наши с Шарлоттой любовь и взаимопонимание не были сами собой разумеющиеся, а скорее исключением. В жизни великого князя имелось много плюсов, но основным я считал относительную приватность. Я не находился в свете прожекторов, как мой брат Александр и его жена Елизавета. Конечно, я тоже являлся публичной фигурой, но гораздо менее значимой, чем мои старшие братья.

Рождение сына и единственного будущего наследника престола, укрепили мои позиции в семье. Теперь я стал не только семейным и независимым, но и отцом будущего наследника. Я прямо-таки почувствовал, что даже моя маман, Мария Федоровна, стала относиться ко мне с большим уважением, как к взрослому, что ли. А буквально через год я получил дальнейшее подтверждение повышения моего статуса. Подтверждения, которого я ожидал и к которому готовился. Но я немного забегаю вперед.

После окончания войны в Александре, что-то надломилось. Он часто выглядел усталым и рассеянным. В нем не было той энергии и напора, которые помогли ему победить Наполеона. Может, сказалось усталость от войны, ведь его царствование совпало с Наполеоновскими войнами. Может, он разочаровался в реформах, проведенными вначале его правления. Я знал, что власть тяготит его готовился к разговору, который произошел в дальнейшем.

Этот июльский день 1819 года я запомнил навсегда. Стоял ясный летний день, даже немного душный. За неделю до этого я вернулся с бригадных учений и был занят делами, отложенными за время моего отсутствия. Александр предупредил, что приедет к нам на обед. Он иногда приезжал пообщаться. Шарлотта оказалась прекрасной хозяйкой, и брату импонировала наша атмосфера семейного счастья и вообще молодости, которая воцарилась в Аничковом дворце.