| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Короед должен был обучить этого человека всему, что узнал сам за короткую жизнь: верховой езде, бою на мечах, азам магии и психологии. Поскольку герою предстояли светские рауты и покорения женских сердец — что же за легендарная личность, не умеющая обращаться со столовым ножом и вилкой, или не сразить единым взглядом парочку красавиц. Словом, из обычного бревна предстояло выковать металлический клинок, способный разрезать камень.
— Попытаюсь, — пообещал магик, ощущая — сон покидает его, намекая на скорое пробуждение. При этом он мысленно сжимался, представляя, в насколько невозможное дельце впуталась его душа авантюриста.
— Не попытаешься, — улыбнулся бог, — а сделаешь! Иначе силы тебе не видать, как собственного ануса.
— Кто это тут? — хохотнул грубый скрипящий голос, и собеседники опомнились — Короед встрепенулся от воспоминаний, а Мхаб немного отодвинул от глаз большой кубок, из которого жадно глотал.
В дверях таверны стоял отряд стражников Восемнадцатого королевства и щетинился всевозможным оружием.
— Вот он, — сказал человек с капитанскими заклепками на кирасе, указывая пальцем, — этот подлец украл Священный Меч Бестиеборца!
Глава 4
"Я не призывал вас учится НАСТОЛЬКО!"
Ленин на собрании заучек-фанатиков
Все присутствующие пьяницы замолкли, уставившись в направлении, куда указывал капитан стражи. Трактирщик устало вздохнул, закатал глаза, и плавно сплыл за покореженным остовом стойки. Тишины наступила такая, что стало слышно, как одинокий комар уселся на шею Ардена, и сейчас умиленно глотает кровушку, сладко причмокивая.
Народ смотрел на гвардейцев, стражники, в свою очередь, с интересом пялились на здешний народ. При этом вояки насмешливо улыбались, а завсегдатаи "Спящего жаболося" непонимающе моргали, продолжая прихлебывать выпивку. Появление служителей закона в столь отдаленных от столицы местах было чем-то невообразимым, более интересным даже, чем очередное нападение Валорна, скажем, на Ваглаловы горы (населяющие лесистую страну оборотни воевали постоянно, с кем-нибудь, только чтобы повоевать). Во дворе начинал сбредаться невольный зритель, а прозорливая бабка опять уселась на крыльце, многозначительно шурша руками в бадье, наполненной семенами подсолнуха.
Где-то за стенами таверны угрюмо промычала коровца, требуя, чтобы ее подоили — ведь обед же на носу! Вдали кричали стригуси, лопоча широкими крыльями около небольшого озерца на окраине леса.
Утоливший голод комар едва смог вытащить разбухший хоботок из кожи Мхаба, упоенно рыгнул, и развалился на плече своей кормежки. От этого движения звуки обратно вернулись в кабак. Клиентура дружно ухватилась за кружки и продолжила галдеть, как не бывало. Стражники же приблизились прямо к беседующим магику и человеку.
— Ничего я не крал! — встрепенулся потенциальный герой баллад и народных сказаний, когда командир гвардейцев ухватил его за шиворот. — Ни у кого и ничего!
Встревоженный комар тяжело поднялся в воздух и, пьяно покачиваясь, полетел к окну. Далеко он, впрочем, не ушел — алкогольные испарения в крови Мхабгандуллы вонзились насекомому в голову, и комарик, испуганно пискнув, хряснулся о потолочную балку.
— Это Верховному Судилищу расскажешь, — по-отечески улыбнулся сержант.
— Ничего никому не расскажу, — Арден попытался сбросить руку стражника.
Но обшитая металлическими пластинами кожаная перчатка оказалась довольно цепкой, как и взгляд самого сержанта.
— Ты с ним? — спросил он магика, прожигая Лилового оценивающими зенками.
Короед неопределенно махнул головой. Сейчас ему довольно внятно грезились ржавые кандалы, галерные весла и треснутая кирка, вонзающаяся в твердую горную породу. Парень, как и любой житель Ста Сорока королевств, теснившихся на восточной части материка к Междубережному морю, не жаловал полицию, стараясь обходить ее стороной.
— Не, — ответил Сиреневый, — я не...
— Чего не? — грозно буркнул сержант, на кирасе которого красовалась привинченная табличка с надписью "Хигус Лупинас, вторая рота. Кровь сладкая, с оттенком горечи". Надо отметить, что подобная информация о содержимом вен и артерий любого солдата, появилась на именных табличках бойцов Восемнадцатого государства сравнительно недавно. Не более, чем полтора года назад, из Черных пустынь на Маджарбан и Сто Сорок королевств начались налеты кровожеров — человекоподобных монстров, не отказывавшихся откушать человечинки. При этом твари отличались особым гастрономическим вкусом — не любили алкоголь, соленое, или острое. Но рвали своими страшными когтями всех, кто пал в бою, пробуя то одного, то другого погибшего на острый клык. Коронеры, которым надоело разъезжать по большим полям сражений, собирая оторванные конечности, предложили на всякий случай сообщать врагам о вкусовой гамме каждого гвардейца. Для этого поймали какого-то счастливчика из рядов кровожеров, и заставили попробовать кровушки у всех бойцов человеческих государств. Это серьезно облегчило работу развозчиков трупов и гробовщиков.
— Не с ним, говорю, — пискнул Короед, медленно приподнимаясь из-за бочки и пятясь назад. — Я — не с ним!
— Врет! — довольным голосом сообщил Шмурдяк Бондарь, смакуя каждое слово. — Да они здесь полдня после драки воркуют, голубки. — Тут он запнулся, запоздало соображая, то сболтнул лишнее.
Мощный удар Крикуна Кузнеца бросил его на пол. Народ потихоньку вставал с нагретых задницами мест и рассасывался из таверны — стражники не уважали пьяных драк в пивнушках, арестовывая каждого участника такого зубодробительного выступления.
— Правильно! — шикнул из-за стойки Юстас, грозя отрубившемуся Бондарю кулаком. Ему совершенно не хотелось, чтобы большую часть клиентуры отволокли в каталажку. Шмурдяк, конечно же, не ответил — его сознание бороздило просторы владений Джарваа.
— На месте разберемся, — рассудливо буркнул Лупинас, — кто тут с кем.
Гвардейцы словили брыкающегося магика и набросили на него крепкие сыромятные веревки. Парень почти довольно вздохнул — мысли о кандалах не оправдались.
— Пошли, — еще одна закованная в броню рука ухватилась за плечо Мхабгандуллы.
— Никуда я не пойду! — заревел, словно раненный буйведмедь Арден, вырываясь из цепких объятий стражников. — Редькохрена вам, а не меня поймать!
С этими словами не слишком быстрый пьянчуга сделал почти героический поступок — завсегдатаи таверны даже разразились несмелыми аплодисментами.
Мхаб швырнул свой кубок в голову сержанту. Что-то треснуло, и посуда разлетелась в дребезги, орошая присутствующих остро пахнущими капельками спиртного. Командир гвардейцев удивленно вытаращил зенки и грохнулся на грязный пол. А герой тем временем уже перекидывал пустую, но довольно увесистую бочку на опушивших солдат.
Один из стражников сразу же удостоился чести быть сваленным с ног прокатившейся пузатой тарой из тяжелых ольходубовых досок. Остальные вояки с визгом разбежались, когда бочка, прогромыхав по заведению, вышибла дверь и скрылась где-то на улице. Оттуда незамедлительно донесся протестующий крик приторговывавшей бабки, когда ее увлекло за деревянным исполином. В воздух за окнами взметнулся густой каскад подсолнуховых семян.
Арден же времени не терял — сказывалась длительная практика на поприще всяческих побегов и немедленных уходов. Воспользовавшись замешательством в рядах солдат, он кинулся к окну. Но тут любовь к выпивке преподнесла ему нехилый урок, когда ноги несли уже героя к спасению.
Его занесло на бегу — вместо того, чтобы хряпнуться в окно, Мхабгандулла со всего маху врезался в угол. При этом твердым лбом он ухитрился высечь искры из опоясанной железными обручами деревянной колонны. Невероятно, но именно после сего инцидента, Ардена можно было спокойно увековечить в анналах истории, как обладателя самого замечательного, почти гранитного лба!
Не выдержав молодецкого напора, дерево треснуло пополам, и начало заваливаться. Герой, обхватив руками нижний кусок колонны, сгинул в пробитой бреши. Доски, служившие стенами "Спящему жаболосю", печально заскрипели, падая вслед за угловой подпоркой. Таверна некоторое время покачивала крышей, исторгая из толпы зевак восторженные вопли: несколько селян в этот день твердо поклялись не употреблять вино и даже пиво. До следующей недели...
В общем, Арден сейчас на всех парах уносился вдаль, по направлению к Сумеречному лесу, огибающему Высокую гору и простилавшуюся аж до Юркой гряды. А за его побегом наблюдал сейчас веселящийся собственной задумкой Повелитель Сновидений и что-то записывал на бумаге.
Магик тоже даром не терял драгоценные секунды. Не дожидаясь, пока стражники опомнятся, а не будут, широко раскрыв рты, смотреть на пыль и щепки, густым облаком падающие из-под потолка, парень вновь набросил на себя кокон невидимости. Он медленно пятился к выбитой двери, около которой причитала обанкротившаяся бабка.
Не прошло и мига, как Лиловый уже переступал бабульку, пригоршнями собиравшую с грунта запыленные семечки. Колдун побежал вслед за улепетывающим Мхабгандуллой, не пытаясь даже сорвать с себя веревки.
— Стой! — донеслось до активно работающего пятками в дырявых сапогах Ардена, когда он уже на парочку полуромов уже приблизился к темной полоске леса.
Поскольку вино и пиво уже немного выветрились из хмельной головы, Мхаб узнал голос Магика. Потенциальный герой повернул голову, впрочем, не переставая бежать, и никого не увидел. Он пожал плечами и припустил почти галопом — не хватало еще галлюцинации схлопотать.
— Стой, тебе говорят, — крикнули еще раз из пустоты, — чурбан та сосноелевый(10)! Остановись, идиотина!
Арден повиновался. Пусть это даже ему послышалось, но наживать себе врага в лице магика, сумевшего без проблем уйти от гвардейцев, не слишком-то хотелось.
Сиреневый подбежал к устало дышащему мужику и хлопнулся прямо у того перед носом. От соприкосновения с землей, сознание парня на миг пропало, и кокон невидимости улетучился.
— Ты чего упал? — поинтересовался Мхаб, помогая опутанному веревками колдуну подняться.
— А ты бы попробовал бежать в спеленатом состоянии, да еще и ног собственных не видя! — рыкнул на него волшебник. — Развязывая меня!
Арден помог молодому человеку освободиться, долгое время пиля разбухшие от пота веревки своим тупым клинков. Все это время парень смотрел за его манипуляциями, кисло скривившись, и даже не поблагодарил, когда последний узел канул в высокой траве.
— И послал меня бозя за тобой, дураком, увязаться, — расстроено промолвил магик. — И учить ведь тебя придется!
Мхаб с интересом посмотрел на Сиреневого. В глазах героического избранника Джарваа больше не читалось желание заполучить одежду мага, нет. Сейчас в них угадывалось совершенно другое чувство.
— Выпить есть? — задал вопрос Арден.
Казалось, Короед ожидал на такой поворот событий. Он скривился, будто съел что-то донельзя несъедобное и выставил руку вперед, почти прикасаясь ею к лицу Мхабгандуллы. Потенциальный воин бога сновидений скосил глаза, рассматривая скрюченную из тонких, почти детских пальчиков, фигу.
— Вот тебе, а не выпивка! — рыкнул Сиреневый. Его ноздри разъяренно вздувались, а во взгляде читалась слепая злость. — Если бы не твое пристрастие к вину, не было бы того неприятного инцидента со стражниками!
__________________________
10) Сосноель — небольшое лохматое деревце с густыми ветвями, покрытыми длинными курчавыми иголками. По характеристикам во много уступает ольходубу, но считается ритуальным растением — каждый год и в каждом доме устанавливают сосноели, дожидаясь начало Младогода, провожая Старогод. Когда над столицами всех государств ярко вспыхивают разноцветные ракеты, символизируя приход нового Младогода, украшенное ленточками дерево поджигают и пляшут вокруг него дикие танцы до утра. Деты же утром роются в золе и находят там подарки, что приносит им добрая Баба Морозица. Вот такие праздники в Мире Материка.
__________________________
— Можно подумать, — не согласился Арден, — что ты отказывался от возлияний, торча со мной за той бочкой. Лакал кувшин за кувшином, будто ненасытная дырка в бочонке.
— Да! — ощетинился магик. — Но во мне все равно бы не уместилось столько галлонов, как в твоем бездонном пузе птицемула!
— Все сказал? — хмыкнул Мхабгандулла и смачно врезал молодому человеку в грудь.
Парень удивленно вскрикнул и упал в траву, сложившись пополам и проезжая по влажной траве на своей тощей заднице. Он со стоном ухватился за ноющую грудь, массируя ее кулаками.
— Я так понимаю, что тебе, сопляк, надлежит учить мою славную особу, — прокомментировал Арден. — Слушаться тебя не собираюсь, это первое! Второе: учиться буду лишь тому, что мне интересно, а не тому, что бы ты хотел впихнуть в мою голову. Пить буду когда угодно, и сколько пожелает моя жаждущая душа — это третье. Четвертое: главный здесь исключительно я, потому ты должен слушать все, что прикажу.
Магик молчал, злобно уставившись на своего спутника. Возле него на земле материализовался его колдовской посох, следовавший за своим хозяином в любых условиях, и пропадая из этого мира лишь после смерти владельца, или переходя к другому владельцу.
Хищно улыбаясь и тешась от собственной превосходности, Мхаб спокойно наблюдал за парнем.
Вдруг Короед молниеносно бросился сторону, хватаясь за магическое приспособление. На сей раз улыбнулся уже он, наставляя на божественного избранника свое оружие.
— Что ты можешь сделать мне своей палкой? — хмыкнул Пысуардендор, но отступил на шаг назад. Впрочем, это движение не слишком помогло самоуверенному Мхабу.
— Вот что! — спокойно сообщил магик, и с загогулины посоха, венчавшее его верхнюю часть, сорвалась тонкая прозрачная полоска света. Колдовской лучик мгновенно обвил Мхабгандулле вокруг щиколоток.
Толчок страшной силы дернул нашего героя за ноги, швыряя его вверх. Арден полетел верх тормашками, звучно щелкая челюстью в полете.
— Помогите, — перепугано запищал он, ощущая себя висящем на несколькоромовой высоте. Кровь моментально прильнула к голове, от чего рожа Мхаба налилась лиловым светом и начала медленно синеть. — Спасите меня, молодого!
— Тебя спасти, говоришь? — миролюбиво хмыкнул Сиреневый. — А кто меня только что лупасил злобно? А лимонофигу скушай теперь, молодой мой, ненаглядный.
Магик прошелся под висящим в лучах солнышка Мхабгандуллой, похихикивая на каждом шагу.
— Снимите меня, великий мастер, — выдал пьяница, покачиваясь на слабом ветерке. Но тонкая колдовская нить не собиралась его отпускать, лишь колебалась ему в такт, изогнувшись в воздухе, словно разъяренная змея с трупиком бегемотушканчика в пасти.
— Так кто тут у нас главный? — небрежно поинтересовался Короед, задирая голову к налитому фиолетовыми красками лицу Ардена. — Кто кого слушаться должен?
Он ликовал — ведь не зря перечитал множество книг по психологии общения с неволшебниками, сообщавших, что наилучший способ кого-то переубедить — применение грубой магической силы. Остальные тезы по коммуникациям с окружающим миром сводились до банальных списков, объясняющих самые распространенные термины и матерные слова жителей Материка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
