Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В группу вошла Лерочка из подготовительной группы.
— Я вам Катю привела!
Интересно, почему Анжелика сама ко мне не зашла? Не хочет больше на вопросы отвечать?
— Спасибо, Лерочка! Заходи, Катя!
— А я зато днем не спала, а вы все спали! — сообщила детям Катя. — И еще каталась на рогатом троллейбусе!
Дети позавидовали.
— Людмила Николаевна, вас в зале другие воспитатели ждут. Вы идите, а я через пятнадцать минут приведу ваших детей в зал, — сказала Лерочка.
— Откуда ты узнаешь, что прошло пятнадцать минут?
— Так вот же часы на стене висят! — хором просветили меня удивленные дети.
Вот что меня не интересует по жизни — это часы. Они у меня сразу ломаются.
— Можно я возьму журнал воспитателя и посмотрю, какие мероприятия запланированы во вторник на вторую половину дня?
— Конечно, Лерочка...
Бывают же такие самостоятельные дети. Кроме Лерочки такими были все в подготовительной группе. В зале они уже расставили стулья в несколько рядов, придвинули к центральной стене ширму и разложили за ней кукол. Седа Самсоновна и Нина Семеновна делили роль Волка.
— Отличная роль, почти нет слов! — восхищалась одна.
— Вот я эту роль и сыграю! — радовалась другая.
— Ишь, умная, Бабу Ягу себе отхватила, теперь и Волка тебе отдать?
Насколько я помню, то меньше всего слов у бабушки, ее вообще почти сразу на первой странице съели. Больше всего слов у главной героини, в честь которой, собственно, и названа сказка...
— Я правильно поняла, что я — Красная Шапочка? — прервала я затянувшуюся разборку.
— Правильно. За ширмой книжка лежит, почитай пока, не мешай.
— Зачем читать, я и так все знаю.
Не вспомнить эту сказку — надо совсем себя не уважать.
— Умная молодежь пошла! Может, ты еще и на рояле играешь?
— Играю...
— И рисуешь?!
— Рисую...
Как-то они на меня нехорошо посмотрели.
— Подготовительная группа! Двигайте ширму к роялю! — приказала Седа Самсоновна.
— Зачем? — насторожилась я.
— Играть на рояле будешь. Создавать музыкальное оформление. Как какой-нибудь герой на ширме появится, так ты соответствующую музыку и заиграешь.
— А как же я буду держать куклу, если я у рояля? Бегать туда-сюда?
— Нет, за куклу не беспокойся, ее будет держать Нина Семеновна.
— Так у нее своя кукла!
— Так у нее две руки! Не волнуйся, справимся, не впервой! Красной Шапочке что-нибудь веселенькое сыграй, Бабушке — медленное, а Волку — марш.
— Сойдет? — я наиграла маршевую мелодию. Без нот, по памяти.
— Хорошая музыка, из какого фильма? Ты погромче только играй, — сказала Нина Семеновна.
На вопрос ответил Данил из подготовительной группы:
— Это марш композитора Джузеппе Верди из оперы 'Аида'.
— Тебе что сказали сделать?! — гаркнула на него Нина Семеновна. — Привести в зал младшую группу! Вот иди и приведи! А не влезай в разговоры старших!
Данил убежал, а она горестно покачала головой ему вслед:
— Совсем подготовительная группа без воспитателей от рук отбилась.
Седа Самсоновна положила передо мной набор цветной бумаги и ножницы.
— Быстро сделай на ширме лес, пока дети не пришли.
— Как?
— Говорю же — быстро! Ширма серая, а нужен лес, вся сказка в лесу. Давай быстрей!
За пять минут до прихода детей я успела вырезать из зеленой бумаги несколько крон деревьев, из коричневой — стволы, даже несколько цветочков, и все это прикрепила булавками на ширме. Дети остались довольны спектаклем, хотя музыка, которую я играла, была совсем не детской. По ходу действия иногда звучал голос Данила: 'Это же 'Принцесса Турандот'!', или 'А это из 'Ивана Сусанина'!'. После заключительных бурных аплодисментов мы вышли и раскланялись. Подготовительная группа опять принялась двигать стулья и ширму и разводить по группам младших детей.
— Вам понравилась сказка? — спросила я у детей старшей группы.
— Да, очень!
— Дети, а о чем была сказка?
— Не знаем, нам воспитатели не сказали!
Нда, вот как. Надо рассказать. Все просто: Красная Шапочка пошла к бабушке... Я вдруг забыла про детей. Почему в голове засела бабушка? Какая бабушка? Убитая Софья Никитична была пожилой... Я выбежала из зала и, стараясь не наступить на детей, побежала в кабинет медсестры.
Настасья Глебовна с уборщицей Светой любехонько сидели в медкабинете и обсуждали конструктивные особенности летающих тарелок.
— Извините, что прерываю, но я случайно узнала, что вчера убили сторожа, а у нее родственники есть? Дети, внуки?
Вот так вот. Не хотите мне говорить, молчите все, так я спрошу открытым текстом.
— Зачем тебе? — с подозрением спросила медсестра.
— Давайте скинемся на похороны, окажем семье материальную помощь.
Услышав про деньги, обе собеседницы сникли.
— Она была одинокая, у нее никого не было и деньги отдавать некому.
— Нехорошо как-то, все-таки сотрудница, — не отступалась я.
— Успокойся, Людмила. Она тут просто подрабатывала. Основное место работы у нее было другое.
— Какое?
— Не знаю. Денег не дадим, — закончила разговор медсестра.
Все равно придется проводить опрос еще раз. Что-то я упустила в разговоре с детьми. Что там у нас дальше по распорядку и плану воспитателя? Высаживание цветов вдоль забора? Вот будем высаживать и беседовать. Вручив детям по маленькой лопатке и ведру, я вывела их во двор и задумалась о том, где же взять цветы или рассаду.
— Куда это вы таким табуном да еще с лопатами пошли? — поинтересовалась Нина Семеновна, которая тоже выводила на прогулку свою старшую группу.
— Цветы сажать. Только где их взять?
— Негде взять. А дерево вам подойдет вместо цветов?
— Подойдет! Где оно?
— Сейчас выдерну.
Воспитательница подошла к клумбе и твердой рукой выдернула из нее маленькое деревце. Оно, конечно, на цветочной клумбе было не к месту, но вот так взять и выдрать! Хотя, как я уже убедилась, воспитатели принимают любые решения быстро и без колебаний.
— Бери! Дети, сейчас вас Людмила Николаевна будет учить беречь родную природу.
— Спасибо! Дети, идем к забору сажать дерево!
Дети непонимающе посмотрели на нас, но решили, что логика взрослых не поддается объяснению. Иначе как расценить наш странный поступок. И какая разница дереву, где расти, тем более оно само уже выросло на клумбе. Мы понесли поникшее дерево к месту его новой долгой и счастливой жизни. По дороге дети тихо и печально пели: 'Во поле береза стояла'. После слов: белую березу заломаю, Женечка спросила, зачем ее ломать. Я выкрутилась, ответив, что береза — лекарственное растение.
— Теперь копайте яму! — сказала я, когда мы пришли к забору. Не самой же ее копать?
Дети принялись ковырять лопатами землю в указанном месте.
— Представляете, у меня день рождения тридцать первого декабря, и родился я тоже тридцать первого декабря. Вот совпадение! — поделился со мной Кирилл.
— Копай яму! — напомнила я ему, но он не хотел.
— А знаете, почему я не загорелый?
— Почему?
— Я бегаю очень быстро, меня лучи догнать не успевают!
— Яму копай!
— А знаете, как меня мама называет?
— Как?
— Большой парень!
— Все дети копают яму!
Томочка, быстро сообразив, что можно отлынивать от работы, разговаривая с воспитателем, бросила лопату и подошла к нам.
— Я красивая? — спросила она.
— Красивая, — сразу ответил дамский угодник Кирилл. — Ты блондинка.
— Я уже скоро буду каштанкой!
— Так! Что там с ямой? — строго спросила я, пока все не побросали лопаты, а то дерево засохнет.
— Выкопали! — доложили дети.
Ну, что они тут разворотили. Я оценила яму. Не очень глубокая, но сойдет. А что это за деревяшка торчит?
— Дети, дайте-ка мне лопату!
Я присела на колени и сдвинула детской лопаткой сгнившую доску на дне ямы. Этого быть не может! Невероятно!
— Дети, хватайте лопаты, ведра, и бегом в группу!
— А дерево брать?
— Да не знаю я! Бежим!
Янек все-таки потащил за собой дерево.
В группе я посадила детей на стулья и стала резать на кусочки белую простыню. Я самая первая успела добежать до кастелянши и взять под расписку целых две списанные простыни. Седе Самсоновне и Нине Семеновне достались по одной, но я обещала поделиться.
Минут через двадцать ко мне пожаловала делегация детей из подготовительной группы.
— Мы уже все бирки с именами и адресами на одежду пришили! Нам повара помогли и Настасья Глебовна!
Дети продемонстрировали пришитые на все предметы одежды белые тряпочки с анкетными данными. Не хватает татуировки на руке с номером, как в концлагере. Я, зато, успела подписать все тряпочки и даже пришила двоим — Томе и Янеку, который затащил дерево в группу и поставил его в мусорное ведро в туалете.
— Мы пришли вам помочь, и иголки с нитками принесли! — сказала Лерочка.
— Очень хорошо, пришивайте быстрее. Данил, сходи на кухню, спроси, когда получать сухой паек.
Уйти он не успел, потому что в группу заглянули саперы.
— И эти тоже сидят! Никого из сада выгнать не можем!
— Не уйду! — взвилась я. — Мне еще двадцать восемь бирок надо пришить!
— Чего, совсем больная! Выводи детей! Там ящик со снарядами!
— Ну и что?
— Как что?! Взорвемся сейчас!
— Если за столько десятилетий с войны снаряды не взорвались, то еще час потерпят! Меня начальство с работы выгонит, если я план эвакуации сорву! Мне еще сухой паек получать, в пакеты раскладывать и всем родителям звонить!
— Все одно и то же твердят! Как будто наизусть выучили!
— Да, выучили. Помогите лучше бирки пришивать!
— Вот недаром я с детства учителей не люблю! — проговорил один, подхватив двоих детей на руки.
Зашли еще люди и стали брать детей на руки и убегать. За ними заглянула Людмила Васильевна.
— Я не успела бирки пришить! — покаялась я.
Она что-то промямлила и предложила тоже убегать, что я и сделала, прихватив с собой не пришитые бирки и нитки с иголкой, на улице пришью. Через пять минут весь детский сад снова сидел в уже обжитом утром скверике неподалеку.
Я совершенно искренне ревела, а все меня успокаивали и опять поили компотом. Я почти всю ночь не спала, меня Янка расстроила, теперь с утра и до вечера вожусь с маленькими детьми. Они своими неожиданными поступками уже довели меня до нервного тика за каких-то полдня. И я еще имела совесть гневить богов и ругать своих студентов! Меня за это боги и наказали. Точно! Кому-то, наверное, пообещала поставить зачет автоматом и забыла. Я уже раскаиваюсь и обещаю впредь исправиться. Да чтобы я еще хоть раз в жизни о студентах плохо подумала! Ни за что на свете! Они самые замечательные в мире! Не подготовятся к семинару? Ну и ладно, сама им что-нибудь расскажу. Не выучат заданные темы? Ничего страшного, перенервничали, бедные, учиться тяжело.
Не понимала я раньше своего счастья! Работать со студентами — самое большое счастье на земле! Их не надо кормить с ложечки, выгуливать, высаживать на горшки, пересчитывать по головам каждые пять минут и постоянно думать, не зарежут ли они друг друга прямо на лекции. Хотя с горшками я не права, моя средняя группа — уже большие дети, это малышей на горшки сажают. Но жизнь непредсказуема, доведется и с младшей группой поработать. Нет, не доведется, остановила я себя, до пятницы просто не доживу. Если своей смертью от инфаркта не помру, то застрелюсь добровольно. Пистолет поищу завтра, сегодня уже не могу. Найду обязательно или в шкафчиках, или в ящике с игрушками, или в унитазе, а не найду, так откопаю на участке, что мне стоит!
— Ты не пробовала искать что-нибудь безопасное, например деньги? — сочувствовала мне Седа Самсоновна, услужливо наливая четвертую кружку компота.
— Пробовала.
— И как?
— Плохо!
Кто ей сказал, что искать деньги безопасно? Мне однажды хватило, едва ноги унесла!
— Не плачь, все образуется.
Ага, если живая останусь!
— На меня начальство орало! И саперы! И не виноватая я, что нахожу всякую дрянь! — продолжала я реветь. Это все дети виноваты, между прочим, а не я, но какой спрос с пятилетних? А я вот она, орите на меня, люди добрые, меня мама в детстве орать в ответ не научила.
— Да, саперы были сильно недовольны, сказали, что до утра будут сад обыскивать. А на методиста с заведующей не сердись, что взять с недоразвитых. Не ты ведь эти снаряды закопала.
— Зато я откопала! Не везет мне не в деньгах, ни в работе!
— Ничего, зато в любви повезет. Станешь старше, окончишь университет, а уже когда исполнится тебе года двадцать два — двадцать три, то и любовь подоспеет!
Я после таких слов вообще зарыдала в голос. Сказать им, что мне двадцать семь? Тогда вообще решат, что конченая неудачница, жизнь прожита зря. А что, разве не так? За десятком детей уследить не могу.
Реветь мне пришлось недолго. Начали приходить родители забирать детей. Были они нервные, испуганные, а увидев на детской одежде нашивки из старой простыни с написанными маркером анкетными данными, впадали в тихий ужас. Бабушку Димы и Вадима вообще пришлось отпаивать остатками компота. Родители прижимали к себе детей, словно год не виделись, и разговаривать со мной не стремились. Поскольку поговорить с ними мне надо было очень-очень, то пришлось привязываться, улыбаться, рассказывать, что я новый воспитатель, прикидываться глупой, спрашивать, кто приведет и заберет детей завтра, кто забирал вчера, чтобы я по незнанию и из-за плохой памяти не отдала детей чужим дядям и тетям. На память не жалуюсь, но говорить-то что-то надо.
— Папа, это новая воспитательница Миля Никсовна! — едва завидев своего папу, закричала Катя Агафонова.
— Кто?!
— Нет, то есть Мика Никишевна!
— Где их берут с такими именами? — переведя взгляд с меня на Седу Самсоновну, тихо пробормотал папа, недооценив мой музыкальный слух.
Женечка Королькова собрала вокруг себя оставшихся детей и принялась рассказывать им сказку собственного сочинения, куда впихнула всех известных ей героев от Красной Шапочки до инопланетян.
— Какая способная девочка, — решив поддержать творческое начало в ребенке, похвалила я девочку. — Ты когда вырастешь, станешь писателем?
— Да! — подтвердила Женя.
— Когда напишешь свою книжку, ты мне ее подаришь?
— Нет. Продам!
Хватит сказок на сегодня. Надо поиграть в познавательную игру, как утром старшая группа. Например, придумать слова на каждую букву алфавита. Игра у нас не получилась, потому что уже на букву 'Б' Кирилл сказал 'бабник'. И добавил: 'Вы мне утром воду не давайте, а то я напьюсь и икать начну!'. Дальше я решила не продолжать. Есть и другие игры, подготовительная группа мне рассказала. Например, белочки-собачки. Дети делятся на две команды и догоняют друг друга.
— Дети! Разойдитесь на две стороны. Направо будут белочки, налево — собачки.
Дети сразу разошлись, в центре осталась стоять только Томочка.
— Тома, ты почему стоишь?
— А я лисичка!
К моей радости, вскоре папы забрали Агафонову Катю, Хоружию Милу и Мишеньку Дирюгина. Тому Гальневу, Женечку Королькову и Кирилла Макрина увели домой мамы. Близнецов забрала бабушка, Вику Дудкину — тетка. Как объяснила мне Вика, ее папа в командировке, мама болеет. Как перевели мне ее слова воспитатели — папа в тюрьме, а мама лечится от наркозависимости.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |