Детсадовская история

— Никакой он не Хоружий! Горшечник он. Бывший, — доказывал Матвей.

— Это как 'бывший'? — уточнила Яна.

— Я тут выяснил по своим каналам. И через тещу. Он женился три года назад и взял фамилию жены. Жена через полгода умерла. Она его была старше на двадцать лет. До этого был Горшечник. Алексей Горшечник.

— Я не брала его фамилию, когда замуж выходила, идиотская фамилия. Правильно сделала, — похвалила себя Яна.

— Все это прекрасно, — прервала я сантименты. — Вдруг вы оба ошибаетесь? Мужчин с именем Алексей много, с такими же фамилиями тоже наверное много.

Матвей задумался, но ненадолго.

— Яна, у тебя есть его фотография?

— Откуда? Не ношу в кармане фотографии бывших мужей! А у тебя есть его фотография?

— Откуда? — передразнил он. — Не ношу в кармане фотографию любовника моей жены.

— У него серые глаза, — начала перечислять Яна. Похоже, они решили сверить приметы общего знакомого.

— А не карие?

— Рост сто восемьдесят.

— Ниже.

— Так вы ни до чего не договоритесь, — заметила я.

Яна вспомнила про меня, и выражение лица ее сильно изменилось, стало очень задумчивым. Может мне пойти пока погулять, от греха подальше.

— Ты тоже хороша! Не могла сказать, что видела моего бывшего мужа!

Ну, ничего себе, несправедливость какая. Нашли виноватую. Это меня-то! Да я вообще в этой истории — левая!

— Не могла! Я твоего мужа никогда не видела! Ты мне его не показывала, когда он в женихах ходил, а на свадьбе я не была, забыла?

— Свадебные фотографии видела!

— Не видела! Ты их все порвала и выбросила! Забыла, что ты развелась через день?

Я собрала с пола несколько конфет и отнесла их Лапочке. Он принял подарок с благодарностью. Яна вышла в коридор и не стала ругать меня за то, что я кормлю ее пса конфетами.

— Миля, прости.

Я гладила Лапочкины мягкие черные уши.

— Миля, ну у меня неделя тяжелая!

Ага, а у меня всю неделю праздник!

— Я устала и издергалась!

Зато я отдохнула и посвежела.

— Миля, ты же его видела в лицо, да? И не один раз? Ты же его помнишь?

Куда это она клонит?

— Нарисуй его, пожалуйста! У Акима и бумага есть, и карандаши... Я знаю, где лежат.

Незачем дуться на подругу, ей и правда плохо пришлось, а нарисовать мне не жалко. Рисовать я люблю. Через пятнадцать минут портрет был готов.

— Он! — воскликнул Матвей.

— Постарел, — удовлетворенно отметила подруга.

— Хорошо рисуешь, — похвалил меня Матвей.

— Дарю, предложила я. — Вставь в рамочку, повесь в спальне.

— Лучше Яне, бывшей жене, подари.

— Я ей копию сделаю.

— Тихо! — остановила Янка. — Мне интересно, где сейчас этот сукин сын? Пока его не поймали, я спокойно не усну.

— Да, любишь ты своего бывшего, — отметил Матвей.

— До смерти люблю! До его смерти. Скорой, надеюсь.

Мне очень хотелось закончить дела подруги побыстрее, а то своих хлопот много: ремонт, сочинение плана спортивной недели и встреча в кафе с бывшими коллегами.

— Знаете что, — вяло сказала я. — Давайте вместе подумаем, где может быть Дарья. Надо найти ее и попросить забрать Милу. Ну и бабушку к больнице навестить.

— Я сам заберу свою дочь! — встал в позу папаша.

— Это после того, как 'зятя', а официально это ты, ищет вся полиция Москвы? Очень в тюрьму хочешь? — спросила я. Он промолчал.

Мы задумались, Матвей сидел, разглядывая портрет Алексея Горшечника-Хоружего, Янка пила сок, а я гладила Лапочку. Он вел себя тихо, держа в поле зрения Матвея. Хорошая собачка. Матвей думал, что Лапочка что-то вроде болонки и воспринимал его как предмет интерьера, а зря. Лапочка — серьезная собака.

— В командировку она уехать не могла, домой не пришла, остается один вариант, мою жену украл этот Горшок неразбитый, — заявил Матвей.

Я тоже так считала, но не хотела его огорчать, и еще у меня были сомнения. Могла и уехать, но вероятность этого ничтожно мала.

— Чем больше я над этим делом раздумываю, — произнесла я, — тем больше у меня чувство, что все происходит совсем неправильно.

— Почему? Как раз все правильно. Мой бывший муж убил тещу, украл жену и хотел убить ребенка. Из-за наследства, ты сказала.

— Но тогда ему не светит это наследство! Если он сейчас всех убьет! — объясняла я. Дочь юристов я, или кто. — Он пока еще не наследник! Вот с предыдущей женой он действовал правильно: сперва женился, потом выждал, а потом она умерла. Может даже и своей смертью.

— Ага, держи карман шире! Какая я умница, что с ним развелась! — не переставала восхищаться своим умом подруга.

— Ты права, — согласился Матвей. — Он не ее наследник. Ее наследники — мать, дочь и муж, то есть я.

— Не путайте вы меня! — заорала Яна, Лапочка напрягся. — Какой ему смысл красть девушку, если от нее ничего не светит?

— Яна, тише, а то Лапочка нервничает! — немного испугалась я. Кто знает, что решит сделать с нами собака, если подумает, что мы обижаем хозяйку.

— Лапочка, все в порядке, иди на место. Я хотела сказать, что ему нет смысла убивать Дарью. Может быть, он ее вообще не крал? Вдруг она сама уехала?

— И бросила ребенка? — спросила я.

— Моя жена хорошая мать!

Кто бы говорил, но не он, у него с женой отношения — черт не разберется, а мне придется разобраться ради спокойствия подруги. Про хороших матерей мне Седа Самсонова за неделю работы в детском саду порассказала такого — не забыть! Например, однажды перед праздником у нее в группе остался ребенок после того, как всех других детей родители забрали. То есть утром мать его привела, а вечером за ним не пришла. На следующий день был праздник, а за ним — выходные, то есть три выходных дня подряд. Она забрала ребенка к себе домой и стала звонить матери. Та не отвечает. Седа Самсоновна оставила ребенка со своей семьей, а сама пошла по адресу, искать заблудившуюся мамашу. Той не было дома, а женщина, вместе с которой она снимала квартиру, сказала, что не видела ее с утра, зато дала адрес родителей, живущих в Подмосковье. К ним воспитатель и отправилась. Те заявили, что не общаются с дочерью и не видели ее уже пять лет. Вернувшись к домой (а праздник закончился), она позвонила заведующей. Вместе они пришли в полицию с заявлением о пропаже человека. Следующие два дня Седа Самсоновна посвятила поездкам по моргам с целью опознания трупов. К счастью, не опознала, но занятие это не из приятных. Хотелось праздники провести с семьей, а тут чужой ребенок, который просит есть, пить, играть, маму... Заведующая с методисткой обследовали все больницы. После праздников воспитательница привела ребенка в группу, вечером его обещали забрать социальные службы. Каково же было всеобщее удивление, когда заявилась его мамаша (вечер пятого дня!), а на все вопросы ответила: 'У меня должна быть личная жизнь?!'

— Давайте остановимся на том, что Алексей Горшечник-Хоружий украл Дарью и где-то ее держит, — предложила я наиболее вероятную версию. Со мной не согласился муж Дарьи.

— Зачем она ему? Он уже знает, что попытка взорвать бомбу провалилась.

— Если не знает?

— Знает, следит за прессой. Они не женаты, наследство он не получит, так зачем она ему?

— Правильно, — поддержала его Янка. — Нелогично себя ведет. Он сначала на мне женился, а только потом затеял развод с разделом имущества. Мне повезло, потому что после он решил, что жен лучше всего отправлять на тот свет, тогда ничего не надо делить.

Все специалисты по логике, кроме меня, а я уверена, что он ее украл, и если еще не нашла причину, то это не значит, что такой причины нет. Надо рассуждать по-другому. Начнем с такого факта: как бомба оказалась в коробке, которую принес братик Янека? Варианты ответов: подложили, подменили, обманули. Ответ 'обманули' мне нравится больше всех.

Старший брат Янека не показался мне глупым. Поэтому вариант: мальчик, иди погуляй, а я в это время посторожу твою коробку и подложу в нее бомбу не годится. Другие факты: мальчишка был знаком с мнимым отчимом Милы. Родители в группе друг с другом знакомы, и другие родственники тоже, хотя бы те, которые часто приходят за детьми — бабушки, тети, братья.

Все могло выглядеть так. Убийца увидел, что я разговариваю с мальчиком. Он встретил его за воротами садика, вроде как случайно, и выведал про коробку. Потом предложил свою помощь, не знаю под каким видом. Утром встретил и отдал бомбу. Мальчишка ни о чем не догадывался. И если бы заведующая не сожгла гирлянды и если бы мы не начали праздник раньше, то план убийцы осуществился бы. Но опять же — как быть с наследством?

— Нет, давайте все-таки остановимся на версии, что убийца украл Дарью, — настаивала я на своем. Других убедительных версий все равно нет. — Тогда возникает вопрос, где они оба? Он должен ее где-то спрятать и спрятаться сам. Но где?

Матвей этого не знал, зато знала Яна. Поделилась информацией очень неохотно.

— У него есть дача.

— У такого игрока и авантюриста? Есть своя собственность? — не поверила я. Он бы уже давно все проиграл.

— Не его собственность, а тетки. Какое-то дальнее родство. Сама тетка еще десять лет назад там не появлялась. Она вообще где-то живет, непонятно где. У друзей или у мужика. Я когда на этой даче десять лет назад была, то и тогда там был завал. Ступеньки проседали, потолок рушился, романтическая ночь не вышла, потому что дождь пошел и с потолка потекло. Больше я там не была. Если он кого-то прячет, то только в этом дачном кооперативе.

— Дорогу найдешь? — деловито осведомилась я.

— По Дмитровке километров шестьдесят, — допивая сок, поведала Яна.

— Матвей, ты на машине?

— А что?

— Поехали.

— Прямо так и поехали?!

— Зачем тянуть?

— А полиция? — предложил Матвей.

— А если там никого нет?

— Тоже верно.

— Надо проверить, — настаивала я. — Ты же не хочешь, чтобы твою жену убили за это наследство? Если там фигурируют такие деньги, то он задним числом все оформит, и свадьбу и похороны и удочерение. Будешь на могилки жены и дочки цветы носить, он ведь своего добьется!

— Ладно, едем, — впечатлился Матвей.

Лапочка обрадовался поездке больше всех. Он любил ездить на машине. Сидел важно и смотрел в окно. Намордник на него не одели и он кайфовал. Мы с ним сидели сзади, а Яна на переднем сидении показывала дорогу. Десять вечера, лето, на улице еще светло. Ехать в красивой машине приятно, видимо денег он все же заработал, не знаю только куда ездил, а спрашивать лень.

Ехала и представляла себе, как все произойдет. Нас трое, то есть много. Мы заходим на дачу, находим там истерично бьющуюся связанную Дарью, освобождаем ее, связываем Янкиного бывшего, хотя он рыдает и просит его отпустить. Потом звоним в полицию. Точка. Или мы никого не находим на даче и с миром едем назад в Москву, где и ждем, когда полиция сама разберется с делом без нашего участия. Вроде бы все легко.

Мы несколько раз сбивались с дороги, возвращались назад, Янка ругалась с Матвеем, он говорил, что у нее топографический кретинизм, она отвечала, что была там всего раз десять лет назад. Конфликт исчерпал себя только тогда, когда Лапочка зарычал, решив, что его хозяйку обижают. Поскольку он был без намордника, то Матвей признал Янкину правоту по всем пунктам сопора. Мы еще немного поездили, но все-таки нашли ту дачу.

Уже стемнело, улица выглядела нежилой и заброшенной. Асфальта нет, так он мало где есть, а вот темные окна в домах это удивительно. Сейчас ведь вечер пятницы, москвичи в это время едут на дачу, а многие все лето там живут. Почему же тут тишина и темнота? Улица без фонарей, вдоль нее нарезаны обычные прямоугольные участки по шесть соток. На каждом участке невзрачный домик и разросшиеся кусты с деревьями, чаще всего — малина и яблони.

Янка уверенно показала на один из таких домов. И как угадала, ведь была десять лет назад? Везде темно, свет, что ли вырубили? Или всей улицей спать легли? Ржавая проволока, которой вместо замка была примотана калитка, еле поддалась рукам Матвея, а он парень крепкий. Похоже, ошиблись мы, никто здесь давно не появлялся. Окна закрыты ставнями, в огороде сорняки. Соседние участки получше выглядят, но в темноте не разобрать.

— Надо спросить у кого-нибудь про этот дом, — предложила я.

— У кого? Все спят, — огляделась вокруг Яна.

— Вон, через три дома свет горит, — углядел самый зрячий из нас Матвей.

Туда мы и отправились. Постучались в калитку, нам никто не открыл, покричали немного, позвали, потом вошли сами. Хозяева не отозвались даже когда мы стали стучать в дверь. Она, кстати, сам открылась и мы вошли. Почему именно в этом доме мы нашли Дарью, не знаю. Она потом сказала, что он ее здесь оставил, потому что хозяева долго не появлялись, уехали в отпуск. Он ее не связал, только дал пару оплеух, но лицо распухло, и губы были разбиты.

Дарья тихо рыдала на кровати, а когда увидела нас, то принялась жаловаться:

— Он меня не любит!

— Люблю! — заорал блудный муж, чье возвращение в лоно семьи мы наблюдали.

— Нет!

— Дашенька, как ты?

— Не видишь что ли — фигово! — указала на очевидное Янка.

— Это твой муж виноват!

— Бывший муж. Как я вовремя развелась! — не уставала себя поздравлять подруга.

— Если бы ты не развелась, ничего бы этого не было! — зло сказал Матвей, прижимая к себе жену.

— Другое было бы, но со мной в главной роли, а я в таких фильмах не снимаюсь! — закричала на него Яна. — Если у тебя жена дура и шалава, то я тут не причем.

— Тихо оба! — возмутилась я, потому что была на стороне Дарьи, жалко мне ее.

Она же не знала, с кем связалась, а Янка сама за этим козлом замужем была, так что не ей судить. Он, Алексей этот, небось, бедной Даше с три короба вранья наплел, подарки дарил, мать очаровал, ребенка хотел удочерить. Как тут устоишь, когда муж неизвестно где? Вот она и не устояла, что уж теперь об этом говорить. Не повезло. Хорошо хоть жива, ребенок сиротой не остался. С мужем сама разберется, когда поправится.

— Ей надо в больницу, — сказала я.

— Не надо, у меня ничего не болит! — разбитыми губами тяжело выговорила Дарья.

— Ага, по тебе видно. Надо. Вдруг что-то внутри отбито, а не только снаружи, — не поверила Яна.

— Он меня не любит!

— Кто, Алексей? — спросила я.

— Не произноси при мне это имя! — восстал Матвей.

— Дарья, где Алексей? — не обратив на его слова внимания, спросила я.

— А где моя дочь? — последовал встречный вопрос.

— Жива и здорова, ждет маму.

Дарья опять разрыдалась:

— Он сказал, что убьет ее, если я не буду его слушаться.

— Где он?!

— Услышал, что вы подъехали на машине и убежал.

— Если он умный, то уже далеко, — произнес Матвей, видимо думал, стоит ли за ним бежать, и решил, что не надо. Остальные тоже так решили.

— Дарье надо в больницу, — напомнила я.

— Я отвезу! — Матвей поднял Дарью на руки и понес к машине.

Мы пошли следом за парочкой, собачка Лапочка за нами, но в машину не сели. Дарью муж пристегнул впереди и удивился, увидев, что мы еще не в машине.