Все течет, все изменяется(Общий Файл)

-Так я могу идти думать? — я не узнала свой голос, так заискивающе он пищал. Самой стало противно.

-Конечно можете, — ответил безразлично Филипп, не глядя на меня и вновь зажигая сигарету.

* * *

Меня действительно выпустили без каких-либо проблем. Никто меня не остановил, когда я покидала балкон. Никто не окрикнул, когда выходила из клуба через черный ход. И вот я на людной центральной улице. Идет снег, мимо идут люди. Сияют витрины. Небо хмуро смотрит на меня сверху, всем своим суровым видом отказываясь вмешиваться в происходящее. До дома всего час ходьбы... Что же мне теперь делать?

Ежу понятно, мое решение Вельса нисколько не волнует, мне просто дали смириться с фактом, перед которым поставили. Согласиться я не могу. Это было бы предательством не только моей подруги, но и, в первую очередь, себя. Ложиться под Вельса, чтобы он оставил меня в покое ... после такого мне только один путь останется — на крышу и вниз. Не согласиться тоже не могу.

Что же все-таки делать? Может, ногу сломать? Зачем ему любовница в гипсе?

Только в этом случае он сразу же потащит меня к маг-докторам, и даже если я себе шею сломаю, меня быстро починят...

-И снова здравствуйте, Катерина? — мурлыкнул за спиной знакомый бархатный голос. Я аж подпрыгнула от неожиданности! Завертела головой по сторонам в робкой надежде, что мне померещилось.

-Я-таки жажду услышать ваш ответ на мое предложение? — Филипп вырос у меня прямо перед носом словно атомный гриб. Я тупо уставилась на молнию его кожаной косухи, не рискуя посмотреть в лицо.

-Эта куртка у них с Александром одна на двоих??? — проскользнула абсолютно неуместная мысль.

Черти всех континентов, а я-то думала, где же подвох...

-Эээ, -замямлила я, — мне же вроде бы как дали время подумать.

Я отступила на шаг и чуть не споткнулась о низкий бампер. Да, в плане машины Вельс оказался очень предсказуем — спортивный 'орфель' конечно же черного цвета упирался мне в колено.

— Мы договаривались, что вы мне скажете ответ в нашу следующую встречу, — улыбнулся Филипп, приближаясь ко мне в плотную. Его явно веселила эта ситуация.

Я вздохнула. И как только такой красавец может быть таким засранцем?

Не понимаю! Ему же только улыбнуться, и все бабы его. Зачем устраивать все эти игры? Или это он от скуки...

Что же, у меня нет выбора. Я прекратила пятиться, тем более, что и так было некуда, и смело встретилась с его взглядом. Какое-то мгновение я спокойно смотрела в смеющиеся своей победе серые глаза, отмечая зачем-то про себя темную кайму вокруг зрачка. Снежинки ложились на его длинные пушистые ресницы, на чуть вьющуюся черную челку, и будь я в другой ситуации, я бы не удержалась и потрогала, но ...

— Мой ответ, нет. — в душе сразу же растеклось умиротворяющее спокойствие. Такое бывает, когда твои действия в полной гармонии с твоими чувствами.

— Это ваше окончательное решение? — на лице Вельса не дрогнул ни единый мускул...

Я закрыла глаза, боясь, что он опять будет пытаться воздействовать на мое сознание...

И тут в лицо мне сунулась мерзкая, сладко-пахнущая тряпка. Перед глазами заплясали черные мушки, в горле запершило, ноги, неожиданно ставшие ватными, подкосились. Какой-то миг я еще отрешенно наблюдала, как приближается к лицу бампер 'орфеля', и тут мир исчез.

Глава 8.

Пробуждение было не из приятных. Мир вернулся в виде образа каких-то мешков, кучи дров и табуретки, на которой что-то дымило. Противный терпкий запах, казалось, проникал в мозг, вызывая рвотные позывы. Меня бы и вырвало, если бы я что-то перед этим всем съела. Реальность происходящего в дополнение ко всему вышеперечисленному дополнялась жуткой головной болью.

Я попробовала пошевелиться. По рукам и ногам пробежала болезненная судорога, видать давно я тут лежу! Руки болели особенно ощутимо и абсолютно не слушались. Несколько минут я пыталась понять, что же со мной такое, пока не увидела узкую измочаленную веревку вокруг запястий. Это что за бандаж и подчинение?

Подо мной вдруг что-то глухо застонало. Несколько мгновений я тупо смотрела на грязное плотное одеяло под ногами, пока, наконец, не сообразила, его поднять. Связанными руками это было делать жутко неудобно. От резкого движения у меня закружилась голова. Борясь с дурнотой, я закрыла лицо руками. Стон повторился, и мне пришлось убрать от лица руки...

Нет, этого просто не может быть! Я даже глаза протерла. Два раза! Каждый! Вельс, лопните мои щеки! Странно блестящий, полупрозрачный, словно разбухший желатин в чашке с водой! Даже пол деревянный видно. Меня на миг мутить перестало.

На сколько это было возможно со связанными руками,я попробовала дотронуться до его плеча. Страх жаркой испариной выступил на позвоночнике и отозвался спазмом под грудью. И было от чего. Мои пальцы прошли сквозь Вельсово тело, словно сквозь туман. Лишь легкое мановение воздуха. Я даже пола коснулась. Будто и нет тут никого. И в то же время я почувствовала тепло. Нормальное обычное тепло, исходящее от человеческого тела. Такого просто не может быть. Науке известны способы растворять объекты в воздухе, однако, это явно не тот случай. Хотя бы потому, что при таком количестве исчезнувших клеток, он уже давно должен быть мертв, а то, что осталось, было бы алым от множественных кровоизлияний и очень нелицеприятным на вид.

Вельс же выглядел просто полупрозрачным словно новогоднее желе...На это все есть только один ответ — я сплю! Во всяком случае я на это очень-очень надеюсь.

Так, в книжках советуют, если сон явно переходит границы желаемого, и хочется назад, в реальный мир, надо себя ущипнуть. Сказано— сделано. Теперь на ляжке будет синяк. Но увы, картинка вокруг и не думала меняться. Грязные одела и дощатый пол отказались перевоплотиться в мою комнату, ковер и плюшевого кота Арсика на полке. Туманный, как тюлевая штора, Вельс по-прежнему лежал на прежнем месте.

Он опять застонал. Ресницы чуть дернулись, видимо, парень попытался открыть глаза.

Убери ловушку. Лампу погаси! Прошу тебя! — тихий свистящий шепот.

Знакомая испарина начала опять пробираться к копчику...

— Какую еще лампу? — завертела я головой. Неопрятная комната, метра два на два. Стены, обитые чернеющий вагонкой. Ворох одеял. Какие-то дрова и консервные банки в углу. Табуретка с стоящим на ней кувшином. Ничего такого, что можно было бы назвать лампой, я не видела. Разве что лампочку на проводе, сиротливо свисавшую с деревянного потолка. Но не это же он имеет в виду.

— Я...я...не ... могу ...больше.... — тихо-тихо прошептал Филипп. Я еле слова разобрала. Ой, мамочки!

-Чего ты не можешь? — взвизгнула я. Мне никогда в жизни не было так страшно.

— Погаси лампу ...— у него не хватило дыхания. Я прочла по губам.

-Да какую лампу, черти тебе в ребра?

Вельс не ответил. Лишь слегка дернулся, пытаясь вздохнуть, обмяк. В тусклом свете комнаты блеснули белки закатившихся глаз. Я в ужасе закрыла открытый рот рукой! Боги всех континентов! Уж не помереть ли он тут собрался? Да так и есть, вон, губы, прозрачные и серые. Я в сети на фотографиях трупов видела!

Лампочка на потолке игриво мигнула. Я на миг отвлеклась, снова посмотрела на Филлипа. Если меня не обманывают глаза (я так надеялась, что обманывают), он стал еще прозрачнее. Да, точно, раньше вон тех полосок на одеяле под ним я не видела. Надо же что-то делать!

Страх заставил мозг работать быстрее. Лампа! Мне нужна лампа! В глаза опять бросилась трехногая табуретка, с кувшином. Из узкого горлышка вверх поднималась сизая струйка дыма. Вот черт, я же его сразу заметила! По ходу, именно эта штука и была источником того противного приторного запаха, от которого меня мутило. К чувствую тошноты неожиданно прибавился противный привкус во рту. Словно я только что жевала ржавый гвоздь. Ну если это не лампа, тогда лягу рядом с Вельсом, закрою глаза, и мы вместе окочуримся. Когда нас найдут... если найдут. Даже одежды, смотрю, не останется.

Попытка подняться на ноги не прошла, видно, те долго были без движения, а потому затекли и едва слушались. От резкого движения тошнота противным комком подкатилась к горлу. Пришлось сесть, и закрыть лицо руками. Ну что ж, не получается стоя, придётся ползком. Со связанными руками это дело тоже оказалось не простым. Я выбрасывала вперед руки, а потом как гусеница, пододвигала к ним зад. Ворох одеял задачу делал еще более проблемной — я постоянно в них вязла.

Наконец, мне-таки удалось добраться до кувшина, едва цепляясь за остатки сознания.

Собрав волю в кулак, и сфокусировав глаза, я уставилась на кувшин. Странная шутка, нечего сказать. Сделан, вроде бы из глины. На теруанскую джезву похоже. Пузатое круглое основание. Устойчивое и неказистое, оно заканчивалось узким горлышком, разделенным на три секции. Видимо, это был сосуд 'три в одном'. В одной секции покрывалась пленкой застоялая вроде бы вода. Я не рискнула трогать это пальцем. Вторая секция выглядела пустой. А вот из третьей, наполненной по самый край золой и пеплом, как раз и поднимался этот вонючий дым. Беглый осмотр стенок кувшина выявил рисунок — две вертикальные полоски пересекались с двумя горизонтальными. Похоже на решетку. Вельс как раз упоминал какую-то ловушку. Лампа-ловушка? Ну... при некой доле фантазии... И как ее гасить-то? Она же не горит. Она воняет!

Я попыталась сначала легонько дунуть. Пепел разлетелся во все стороны, в том числе и в лицо. В носу сразу же защекотало. Дым даже не колыхнулся и по-прежнему продолжал струиться вверх. Хм ... Мои пальцы слегка коснулись стенки кувшина. Ой! Горячий! Видать, там, внутри, что-то тлеет. Эх, приступ тошноты, как же ты не вовремя!

Слава богам всех континентов, меня не вырвало. Рвотный позыв на этот раз отступил. Только слюна, горькая и вязкая, противно чувствовалась во рту. Недолго думая, я сплюнула на ровный слой пепла. В аккурат в то место, откуда поднимался дым. Слюни сразу же ушли в глубь, оставив на поверхности мокрое пятно. Дымить перестало. Он это имел в виду, когда просил выключить? Вряд ли,... если там и правда что-то тлеет на дне, то пепел скоро высохнет, и кувшин продолжит вонять.

Вот же я дура! Можно же окно просто открыть!

Хе, все оказывается, не так просто. К моему ужасу в комнате не было нормальных окон. Только небольшая форточка под самым потолком. До нее я даже допрыгнуть не смогла бы.

Я покосилась на табуретку. Нет, не рискну! Интуиция шепчет — не трогать. Не знаю, что это за магия, но с большой вероятностью, подобное творилось на пересечении предварительно заданных энергоканалов. Сниму кувшин, не то, что от меня, от домика и пары километров земли вокруг останется гладкая дымящаяся воронка. Дверь же предсказуемо оказалась закрыта на замок — я ее, было, попыталась дернуть.

Телекинез еще в школе давался мне через силу. Хорошей оценкой я была обязана только отменной посещаемости и зубрежке всех определений. Моего энергетического запаса и концентрации хватало, в лучшем случае, на вытаскивание спички из коробка. Двигать стулья, столы, а тем более шкафы, у меня не получалось никогда. Так что речи о виртуозном выбивании форточки вместе с частью стены, разумеется, не шло. На мое счастье, рама не оказалась забита, и на ней обнаружился старый заржавевший шпингалет. После пустых усилий минут на десять, когда я уже почти отчаялась, звезды надо мною сжалились. Ржавая железка поддалась, окно распахнулось, и свежий морозный воздух, наконец-то проник внутрь.

Кислород, товарищи, это замечательно. Сразу перестала кружиться голова, тошнота поутихла. Жизнь прекрасна! Так, теперь, как там Вельс?

Мда ...стоя до Филиппа добираться было также сложно, как и ползком. Я чуть не завалилась прямо на него, запутавшись ногами в одеялах.

Больной уже скорее живой, чем мертвый, прояснялся на глазах. У меня аж от сердца отлегло. Как раз вовремя, руки же у меня связаны, я и забыла. Да и выбираться надо. Интуиция говорила, что время у нас еще есть, но его не так уж и много. Так, попробуем зубами...

-Это ты меня так приложила? — раздался недовольный, но достаточно бодрый голос.

— К софафефию, неф, — ответила я, силясь одновременно перекусить уже изрядно обслюнявленную веревку и повернуться к гран-магу лицом.

Видимо, мне не стоило делать это столь резко — мы чуть не столкнулись с Вельсом лбами. Филипп, воссевший из одеял, словно канонический вампир, сверлил меня лихорадочно блестящими глазами. Цвет лица также роднил его с литературными кровопийцами. По крайней мере, выйди он в таком виде на кладбище, вурдолакопоклонники, вечно там ошивающиеся, точно принесли бы ему парочку жертв.

Запутавшись пятерней в спутанных волосах, Филипп принялся хмуро осматривать ворох одеял, дрова и разбросанные консервные банки. Ему явно не нравилось, что он видел. Я полностью разделяла его мнение. Еще бы, очнуться запертыми черти где, в растворяющем магическом дыму — явно не к счастливой и долгой жизни.

— Что произошло? Где мы?

Надежда на то, что он как-то прояснит ситуацию, испарилась, так и не родившись.

-Понятия не имею. Самой очень интересно. — ответила я, расстроено рассматривая измочаленный и намертво затянутый узел. Мерзкая веревка уже окончательно промокла, разбухла, и теперь больно врезалась в запястья. Легкое покраснение, результат моих собственных попыток освободиться, вдруг показалось мне признаком застоя крови. К горлу неожиданно подступила паника. В голове болевыми искрами, как по заказу, всплыли красочные картинки черных, перетянутых леской, сгнивших пальцев и перебитых до состояния отбивной ног, подсмотренные мной в Маринкиной медицинской энциклопедии. Я в истерике, жалко хныча, задергала руками, силясь их разъединить, чем еще больше затягивала узлы.

— Что ты делаешь?! Дай сюда, — Филипп схватил меня за руки. Я, не ожидавшая от него помощи, послушно протянула вперед стянутые запястья. Вельс, сосредоточенно хмурясь, принялся ощупывать веревку.

— Боги всех континентов, зачем же ты ее так затянула?! — раздраженно выдохнул он, с третьей попытки таки подцепив упрямый узел ногтем. Веревка скрученным червяком упала мне на колени. Я сцепила зубы, выдавливая благодарность. Получалось плохо и сухо — за ввязывание меня в незаказанные неприятности, пусть даже с последующим избавлением, благодарствовать я не умела.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — также сухо ответил Вельс, тяжело поднимаясь на ноги. — Нам надо отсюда выбираться.

— Надо! — согласилась я, -Только вот дверь закрыта. И замок, того, заговорен. Ни выжечь, ни сломать.

Последнего можно было и не сообщать. Не заговоренных от взлома, коррозии и прочих фантазий обычных домушников замков в нашем мире уже давно не водилось. Еще на фабрике выпускник магического техникума, обнявшись с энергонакопителем государственного образца, зачитывал оберегающие мантры над готовыми к поставке партиям. Иначе любой замок открывалась бы щелчком пальцев, как старых сказках.

Предлагать выбить дверь я не стала. Вельс и так стоял, пошатываясь. Вынести косяк, судя по всему, дубовой, прочной двери, он точно не в состоянии.