— Смотря, что вас интересует, — вот это уже был разговор. — Бывали там?
— Бывал, — как ни в чем, ни бывало, ответил Август. — Но давно.
— А как давно? Я потому спрашиваю, — объяснила Лиса. — Что не знаю, о чем именно вам рассказывать.
— Лет пятнадцать, я думаю, — спокойно ответил Август, как бы размышляя вслух. — Или что-то в этом роде. Вы уже бывали там в то время?
— Да, — кивнула она. — Я давно в Городе.
— Так, что нового? Или все по-старому?
— И да, и нет, — осторожно ответила Лиса. — В целом, все по-прежнему, только люди еще больше боятся друг друга. Впрочем, кое-кто, по-видимому, хорошо знает, кто есть кто. Этим легче.
— Ну это не новость, — усмехнулся Август. — В Городе, как в Городе, личины, а не люди, маски вместо души, и ложь на каждом шагу.
"А ты, оказывается, философ!"
— Появились новые лица, исчезли старые, — сказала она вслух. — Я думаю, за пятнадцать лет персонажи обновились процентов на семьдесят, впрочем, точных данных у меня, разумеется, нет.
— Люди смертны, — пожал широкими плечами Август. — Бессмертны только боги. Кто из известных людей оставил этот мир?
— Трудно сказать, — теперь пожала плечами Лиса. — Я ведь не знаю, кто вам знаком.
— Нерон? — спросил Август, сделав вид, что не заметил ее дешевой уловки.
— Насколько я знаю, — сказала Лиса. — Нерон был убит в 1993 году в Квебеке.
— Агасфер? — по-видимому, земные даты были известны Августу не хуже, чем ей, как, впрочем, и географические названия.
— Вероятно, умер. Он не приходит уже лет пять, или шесть.
— Конфуций? Аарон? Калигула?
"Его задело, поняла она. — Он их действительно знал".
— Конфуций не приходит уже лет десять, — сказала она. — Но о его судьбе ничего определенного неизвестно. Говорят, он сменил личину. Это возможно?
— Иногда, — коротко ответил Август, но объяснять ничего не стал.
"И бог с тобой", — решила Лиса.
— Аарона убили в восемьдесят девятом, — сказала она.
— Аарона? — удивленно поднял брови Август. — Кто?
— Израильтяне, кто же еще, — горько усмехнулась Лиса, вспоминая так и оставшегося для нее безымянным Аарона. — В декабре восемьдесят девятого, в Тель Авиве.
— Город отстроили? — Август снова был совершенно спокоен.
— Говорят он не сопротивлялся, — осторожно сказала Лиса, которая знала, что называется, из первых рук, как погиб Аарон.
Туарег, который в восемьдесят первом учил ее драться, оказался не случайным свидетелем драмы, разыгравшейся на улице Шенкин в северном Тель Авиве поздним вечером восемнадцатого декабря 1989 года. Аарон назначил ему встречу в кафе, но опоздал, что случалось с ним редко, если случалось вообще. Туарег поужинал и допивал уже вторую чашку кофе, когда на улице появился Аарон. Он шел медленно, как будто просто прогуливался, а не шел на заранее условленную встречу, на которую к тому же уже сильно опаздывал. Где-то на полпути к кафе, в котором сидел Туарег, к Аарону подошел какой-то человек и разнес "королю Израиля" голову, стреляя практически в упор из какого-то крупнокалиберного пистолета. При этом один из сильнейших колдунов мира подпустил убийцу на расстояние вытянутой руки, никак на быстрое — а какое бы быстрое оно ни было! — движение, поднимающего оружие киллера, не отреагировал и защитить себя, кажется, просто не пытался.
— Говорят он не сопротивлялся, — сказала Лиса. — Никто не знает, что там произошло на самом деле, но он убит. Калигула тоже убит. Американцы вычислили его базу в Бразилии, и уложили туда семь крылатых ракет. Он как раз был в Городе, когда это случилось и продержался достаточно, чтобы успеть обо всем рассказать.
— Печально, — но по виду Августа трудно было понять, насколько опечалили его эти известия. — А что с Иаковом?
— Вероятно, умер, — тихо ответила Лиса, для которой Иаков был не просто знакомым человеком.
— Значит, никого из Первых1 не осталось?
— Да, — кивнула Лиса. — И поэтому я пришла к вам.
# 1Первые — великие маги 60-х-80-х годов двадцатого века. Предположительно их было от пяти до семи человек. Определенно, Первыми были Нерон, Агасфер, Конфуций, Аарон, Калигула, предположительно — Старик Иаков.
Но Август ее прямое обращение просто проигнорировал.
— Что происходит на Земле? — спросил он. К еде князь так и не притронулся, как, впрочем, и Лиса. Лишь покуривал трубку и пил вино.
— В каком смысле?
— В прямом. Что в это время происходило на Земле?
— Вы, что ...? — но она даже не смогла сформулировать свою мысль до конца, потому что такого не могло быть.
"Он, что, хочет сказать, что не был на Земле пятнадцать лет?"
— Не хотите, не отвечайте, — любезно предложил Август и сделал глоток вина.
"Великие слова".
— Вам про какие страны рассказывать? — обреченно спросила Лиса.
— Не знаю даже, — пожал он плечами. — Европа уже объединилась?
— Да, в девяносто шестом году.
— Вся? — пыхнул трубкой Август.
— Вся, кроме Англии, — Лиса вдруг почувствовала, что у нее пересохло горло, и выпила несколько глотков вина, а потом достала себе дрянную болгарскую сигарету "Шипка" — единственный сорт, который удавался ей без "брака" — и тоже закурила.
— А Англия? — спросил Август, рассматривая ее сигарету с видимым интересом.
— Англия еще в девяностом объединилась с США.
— Забавно, — усмехнулся Август. — Возвращение блудной матери, или я чего-то не понимаю?
— Да уж, — усмехнулась Лиса, вспоминая заголовки газет того времени.
"Это вы, товарищ князь, еще мягко выразились. У нас грубее писали".
— Август, — она ожидала, что он как-нибудь, но отреагирует на то, как она к нему обратилась, однако князь только усмехнулся. На самом деле, поняла она вдруг, ему все равно. — Август, мы в тупике. В сущности, — она замолчала, собираясь с силами, потому что одно дело знать и совсем другое — сказать об этом вслух. — Еще немного, и можно будет считать геноцид свершившимся фактом.
— А может, оно и к лучшему? — тихо ответил Август. — Знаете, как говорят? Нет человека, нет проблемы.
— И вам никого не жаль?
— А людей, какими и мы когда-то были, вам не жаль? И ведь среди них наши с вами родные и близкие.
— Я знаю эту теорию, — покачала она головой. — Но разве нет другого пути?
— О чем вы, донна Рапоза? — холодно улыбнулся Август. — Вы что на самом деле верите в мирное сосуществование волков и ягнят?
— Почему бы и нет? — она знала, что говорит глупости, но, если их не говорить, придется сказать себе: "иди, и застрелись!"
— Потому что против нас действует фактор численности и времени, — ровным голосом объяснил Август. — При нашей численности нам просто не хватит времени, чтобы убедить самих себя и людей, что мы можем сосуществовать. Что происходит на Земле? Есть какие-то изменения в модус операнди1? Или все по-прежнему?
#1 Модус операнди (лат.) — способ действий.
— Все по-прежнему, — вынуждена была признаться Лиса. — Нас нет и никогда не было. Этот вопрос просто не обсуждается. Причем везде, во всех странах мира. Газеты, радио, телевидение ... Нигде ничего. Правда, иногда, что-то прорывается в Интернет, но ...
— Что такое Интернет? — с интересом спросил Август.
— Глобальная сеть, — попробовала объяснить Лиса. — Все компьютеры объединены в сеть и ...
— Ах, да, — кивнул он успокаиваясь. — Припоминаю. Сколько вас?
"Вас?!"
— Кто это может знать? — развела она руками. — Когда-то Иаков полагал, что где-то сотая доля процента. Я слышала и другие цифры, но, в любом случае, не более миллиона, и мы ведь не знаем сколько и где погибает наших каждый божий день. Такой статистики нет.
— Единого подполья тоже нет?
— Нет, конечно. Первые пытались когда-то, но их уже нет. Нет лидера, нет идеи, нет надежды.
— Значит, конец, — кивнул он, и Лисе показалось, что какое-то чувство все-таки промелькнуло в этих красивых равнодушных глазах.
— Вы так спокойно говорите об этом ... Вы нам не поможете? — спросила она прямо.
— Нет, — покачал головой Август. — Я вам, Рапоза, не помощник. Мне жаль, но вы зря шли через "Пекло".
— Это последнее слово? — Лиса знала, что слово последнее, но спросить-то она могла? Ведь, надежда умирает последней, не так ли?
— Последнее, — понимающе кивнул он. — Что-то еще?
— Да, — неожиданно для самой себя сказала она, еще не вполне понимая, что произошло с ней буквально мгновение назад. — Это личное ...
— Если я смогу вам помочь ... — холодно улыбнулся Август.
— Я ищу одного человека, — сказала Лиса. — Быть может, вы ...?
— Если только речь идет о достаточно давнем времени, — пожал плечами Август. — Я вам, кажется, уже говорил, что давным-давно перестал появляться в Городе.
— Да, — тихо сказала Лиса. — Это старая история. Прошло без малого двадцать пять лет.
— Тогда, возможно, — Август поощрительно ей улыбнулся и поднес к губам бокал с красным вином. — Как его звали?
— Некто, — Лиса внимательно смотрела на Августа, ожидая, его реакции.
— Некто, — повторил за ней Август. -Некто Никто.
— Так вы его знали? — в душе снова пробудилась уже, казалось, навсегда утраченная надежда. — Знали?
— Я много кого знал, — Август замолчал и продолжил говорить только тогда, когда выпил не менее половины содержимого бокала. — А вы, донна Рапоза, откуда знаете Некто?
— В семьдесят четвертом, в Свердловске, он спас меня и еще одного человека, — Лиса по-прежнему внимательно смотрела на Августа, но создавалось впечатление, что рассказывает она не ему, а себе, вспоминая эпизод, который не забывала никогда. — Была ночь, вернее вечер, но уже стемнело, и зажглись уличные фонари. Мы вышли из дома, где на квартире подруги проводили эксперименты, пытаясь понять, что такое наш Дар. У нее была большая квартира, родители уехали, и мы могли там свободно экспериментировать. Мы были наивные тогда, Август, боже мой, какие мы были наивные! Думали найти физическое объяснение этим новым феноменам. Научный подход, и все такое. Вы должны понимать, как все это было глупо, но тогда многие так думали. Мы верили, что все это можно как-то объяснить.
— А что, — спросил Август, раскуривая трубку. — Теперь вы думаете иначе?
— Разумеется, — чуть улыбнулась Лиса. — В рамках принятой картины мира магии места нет.
— Я вас понял, — кивнул Август, попыхивая трубкой. — Продолжайте, пожалуйста.
— Мы вышли из дома на темную улицу ...
Она рассказывала медленно, не торопясь, как бы смакуя не столько слова, которые произносила, сколько свои воспоминания о том давнем уже событии. Август слушал ее, курил трубку, по временам прикладываясь к бокалу. Впрочем, выпитое вино никакого видимого эффекта на него, не оказывало.
— Мы встречались с ним еще несколько раз, но не здесь, а там. Только на Земле, и никогда в Городе. А потом он исчез, и больше мы никогда не встречались, — тихим голосом сказала Лиса. -Правда, он передавал мне несколько раз приветы, но ...
— Зачем он вам? — спросил Август. — Полагаете, он был одним из Первых?
— Я в этом не сомневаюсь, — серьезно ответила Лиса. — Он многое знал, много больше, чем все, кого я встретила потом, и там и здесь. И умел ... Вы помните, я рассказывала, те двое в машине умерли мгновенно, а ведь никаких видимых проявлений магии не было. Судя по всему, он просто захотел, и они умерли.
— Звучит довольно таки зловеще, — усмехнулся Август.
— Не в наше время, — покачала головой Лиса. — Не в наше время, но дело, если на чистоту, не в том, какой он маг, а в том, что я его люблю.
"Ну вот я это и сказала вслух".
— Любите? — Август посмотрел на Лису и покачал головой. — Побойтесь бога, уважаемая! Вы же сами только что сказали, что никогда его не видели и ничего о нем не знаете. Как же вы можете его любить?!
— Могу, — она смотрела прямо в глаза Августу. — И дело не в том, что я видела или не видела. Я слышала его душу.
— Души нет, — сухо возразил Август и его глаза стали еще холоднее, если, конечно, это возможно.
— Есть, — твердо сказала Лиса. — Есть! И в его душе звучала музыка божественной красоты!
— Час от часу не легче, — покачал головой Август. — Так вы меломан? Вам понравилась музыка?
— Я его люблю, — прекратила обсуждение раздраженная равнодушным сарказмом собеседника Лиса. — И я хочу его найти. Вы можете мне помочь?
— Поздно, — сказал Август, и внезапно Лиса поняла, что происходит нечто, совершенно невероятное. Она услышала в его голосе печаль, и увидела ее в серых, еще мгновение назад таких равнодушных глазах. — Поздно. Его уже нет.
— Тогда, что такое ты? — с ужасом ощущая разверзшуюся под ногами бездну, спросила она.
— Я? — Август отложил трубку и встал из-за стола. — Я ... — он прошелся по комнате, как бы размышляя над вопросом, но на Лису сейчас не смотрел, как будто не желая, чтобы она увидела его глаза. — Я тень тени, Лиса. Всего лишь отголосок одной из его мелодий.
— Где ты? — это были не слова, это был крик души. — Где?!
Лиса вскочила на ноги и шагнула к Августу, даже не зная, для чего это делает.
— Где?!
— Уже нигде, — тихо ответил он, оборачиваясь к Лисе. — Я же тебе это уже сказал Лиса.
— Не выходит, — она стояла перед ним и смотрела прямо в глаза.
— Почему? — его глаза были снова спокойны, но Лиса знала теперь, что это ничего не значит. Его спокойствие являлось иллюзорным, как и вся эта роскошь, окружающая князя Августа.
— Потому что ты здесь, — объяснила она. — Гург умер, и его здесь больше нет. Нерон погиб и больше не приходит в Город. Сулла, Ферзь, Аарон, Добрыня, Конунг ... никто из них не может здесь появиться, а ты здесь.
— А что если я только здесь? — Август говорил ровным голосом, но от его напряжения воздух в комнате остыл и поблек, лишившись жизни.
— Так не бывает! — протестующе подняла перед собой руки Лиса. — Так не бывает!
— Много ты знаешь! — усмехнулся он в ответ.
— Много, — возразила Лиса. — Меня учил сам старик Иаков!
— Недоучки! — почти зло сказал он. — Вы прекратили приходить к нему уже через несколько месяцев ...
— Ты хочешь сказать, что ...? — Лиса поднесла руку ко рту. — О, господи, как же я ...
— Кайданов жив? — неожиданно спросил Август.
— Не знаю, — приходя в себя, ответила Лиса, все так же глядя на него. — Фарадей исчез семь лет назад. Правда, примерно в то же время появился некто Уриэль1 ...
#1Уриэль — один из двух карающих ангелов Страшного Суда, наделенных властью судить и карать.
— Что с ним не так? — прищурился Август, вероятно, уловивший в ее тоне нечто особое.
— Ну если Кайданов это Уриэль, — нехотя ответила Лиса. — То он очень сильно изменился.
— К добру или ко злу?
— В Европе его называют Ангелом Смерти. Этим все сказано.
— Тебе не нравится то, что он делает? — спросил Август.
— Мне не нравится, как он это делает. Люди его ненавидят, его именем пугают детей. В конце концов их поймают, даже маги не могут меряться силами со всей мощью государства.
— Но ты же сама сказала, что это агония, — тихо сказал Август. — Люди победили, геноцид свершился, чего же ты хочешь от того, кто решил уйти, громко хлопнув дверью?
