— А если не получится?
— Тогда ему не повезет.
— Я имею ввиду, если не получится главную задачу решить.
— Тогда будем искать другого профессора.
В дверь позвонили. Я поспешно попрощался с Женькой и пошел в прихожую. Перед тем, как открыть дверь, я посмотрел в глазок, а увидев гостя, на всякий случай снял с полки деструктор.
Человеку, который позвонил в дверь, было лет двадцать пять, самое большее, тридцать. Это был двухметровый коротко стриженый амбал с приплюснутыми ушами, как у боксера. Одет он был, однако, не в спортивную куртку и штаны с лампасами, а в довольно приличную дубленку и потертые джинсы. И в глазах его не было той звериной самоуверенности, что характерна для молодых бандитов.
— Здравствуйте, — поприветствовал меня посетитель. — Вы Андрей Николаевич?
— Да, — ответил я с некоторым недоумением. — А вы...
— Профессор Крутых, — представился посетитель и смущенно улыбнулся. — Можно просто Паша.
Я подавил глупую ухмылку. Профессор, да еще и Крутых... иногда в жизни попадаются такие персонажи, что хоть сразу на anekdot.ru посылай.
— Тогда я просто Андрей, — сказал я. — Раздевайся, проходи.
Пока Паша раздевался, мы с ним искоса разглядывали друг друга. Должно быть, я для него был таким же странным, как он и для меня — какой-то сумасшедший, который вдруг стал нести бред, очень похожий на формулировки теорем высшей математики.
Я провел его на кухню, мне показалось, так будет проще наладить контакт.
— По пиву? — предложил я.
— И оформим сделку, — закончил Паша и ухмыльнулся.
Он тоже видел эту рекламу.
— "Хольстена" нет, — сообщил я. — Есть "Афанасий", "Балтика" и еще чуть-чуть "Стеллы Артуа" завалялось.
"Стеллу Артуа" любила Машка. Я посмотрел на календарь и с удивлением сообразил, что прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как она ушла. В первые дни я буквально лез на стену от тоски, а с тех пор, как в мою жизнь вошли инопланетяне, я о ней даже не вспоминал. Правильно сказал кто-то из классиков — все проходит, даже любовь.
— Доставай что-нибудь, — сказал Паша. — Если б знал, я бы с собой принес.
— Да ладно, — махнул я рукой. — Мне не жалко.
— Импортное пиво принципиально не пьешь?
Я пожал плечами.
— Раньше пил, — сказал я, — до дефолта. А потом перешел на наше, да и привык как-то. А ты импортное предпочитаешь?
— Да мне все равно, — махнул рукой Паша. — Доставай хоть что-нибудь. Нет, лучше светлое, если можно.
Я достал из холодильника бутылку темного "Афанасия" для себя и бутылку светлого для Паши. Далее я извлек из настенного шкафчика две пивные кружки и пакет с фисташками, которые высыпал в миску. Теперь можно начинать разговор.
Паша отхлебнул пива, съел фисташку и сказал:
— Ну, рассказывай. Что за откровение из Шамбалы?
Я на мгновение задумался и сделал выбор.
— Знаешь, Паша, — сказал я, — давай не будем морочить друг другу голову. У меня есть информация, которую я не понимаю, но которую хочу понять. У тебя есть желание получить некую другую информацию, тоже вполне определенную. У меня есть источник данных, с которым я могу работать, но не всегда понимаю, что он выдает. Ты мне поможешь разобраться в том, что нужно мне, а я попробую найти то, что нужно тебе. Идет?
— Но все-таки, что за источник? — не унимался Паша.
— А оно тебе важно? Допустим, я установил контакт с инопланетным интернетом посредством специального передатчика, который отобрал у одного наркомана в подъезде.
— Не хочешь, не говори, — заявил Паша и, кажется, чуть-чуть обиделся.
Зря, я ведь сказал чистую правду.
— Давай лучше перейдем к делу, — предложил Паша.
Он сходил в прихожую, притащил на кухню потрепанную и грязноватую кожаную сумку, и выложил на стол пачку листов А4, отпечатанных на лазерном принтере. Я заметил, что на оборотных сторонах напечатан какой-то научный текст с большим количеством формул.
— Я так понимаю, — сказал Паша, — тебе нужно перевести на русский язык вот эти уравнения, — он показал пальцем.
Я посмотрел, куда он указывает, и увидел, что он безошибочно выделил в сумбурном тексте самое главное. Я его даже зауважал.
— Да, именно это, — согласился я. — У тебя есть какие-нибудь идеи, что это может означать?
— Здесь описываются закономерности какого-то поля, — сказал Паша. — Поле очень странное, такое впечатление, что оно действует в неевклидовом пространстве. Я бы даже сказал, что измерений пространства должно быть пять-шесть, причем не все изотропные.
— Какие?
— Не все одинаковые. Как бы это сказать... Ну, скажем, евклидово пространство изотропно по всем направлениям, а пространство-время — нет.
— Я понял. Да, это вполне может быть.
Паша испытующе заглянул мне в глаза.
— Ты что-то знаешь о природе этого поля? — спросил он.
— Я предполагаю, что оно может быть связано с... — я щелкнул пальцами, безуспешно пытаясь подобрать нужное слово. — Астрал, телепатия, биоэнергетика... Что-то в этом духе.
Паша состроил презрительную гримасу.
— В самом деле веришь в эту ахинею? — поинтересовался он.
— Верю, — сказал я. — У меня есть убедительные доказательства. Может, я их и тебе покажу, но попозже.
— А может, сейчас? Это поможет в дальнейшем.
— Лучше не надо. А то станешь еще невыездным...
— Все так серьезно? — Паша удивленно приподнял брови.
— Все еще серьезнее, — отрезал я. — Так что ты хотел уточнить?
— Для начала мне нужно точное описание пространства, в котором действуют эти формулы.
— Сейчас попробую, — сказал я и потянулся мыслью к терминалу, заблаговременно спрятанному в ящик кухонного стола.
Минут через пять я был вынужден признать свое поражение. Во всех текстах, которые выдавала Сеть по моему запросу, пространство, в котором происходят описываемые процессы, никак не описывалось. Должно быть, считается, что и ежу понятно, что это за пространство.
— Не понимаю, — сказал я. — В этом направлении ничего не получается.
— А в других направлениях? — не унимался Паша.
Судя по его лицу, он был уверен, что столкнулся с шарлатаном.
Я вздохнул и начал зачитывать вслух очередной текст:
— Раньше мы уверились, что формулирование уравнения Эндора даже для таких азбучных материальных систем, как бактерия, приводит к довольно сложной математической задаче. В натуре, при росте числа крупиц в системе, задача еще более усложнится. На сегодняшний день четких формулировок уравнения Эндора для систем многих крупиц грызть не удается.
— Чего не удается? — переспросил Паша.
— Грызть не удается. Должно быть, инопланетный жаргон. Типа, грызть гранит науки.
— Понятно. Это инопланетяне тебе сообщают всякие формулы?
— Разве тебе Женька не говорил?
— Он говорил, твои откровения из Шандалы. Наверное, имел ввиду, из Шамбалы.
Я пожал плечами и сказал:
— Какая разница, откуда откровения? Главное, что в них есть смысл.
— Ну, не знаю... — протянул Паша и вдруг сказал: — Сформулируй мне уравнение Шредингера.
Я обратился к терминалу и, к собственному удивлению, немедленно получил четкий ответ.
Я взял ручку, оторвал стикер от пачки, лежащей на кофеварке, и написал на нем три строчки. Далее я отдал стикер Паше, а вслух сказал:
— Эф от пси здесь произвольная гладкая функция, лямбда — константа. Это уравнение инвариантно относительно следующих алгебр... для произвольной гладкой функции базисные элементы алгебры инвариантности... тут много писать надо.
Паша отложил стикер в сторону, взял кружку и сделал большой глоток. А потом спросил:
— Ты где учился?
— В Рязанском воздушно-десантном, — честно признался я.
— У вас там изучают квантовую механику?
— Самым научным предметом у нас была военная топография.
— Значит, тебе инопланетяне подсказали. А почему они на этот раз воспользовались человеческими обозначениями?
— А я откуда знаю? По-моему, у них там что-то вроде интернета. Я как бы опрашиваю их поисковую систему, а она мне выдает нечто похожее на то, что я спрашиваю. Наверное, они и наш интернет к себе подключили.
— И давно они на Земле? — неожиданно спросил Паша.
— С 1989 года.
— И до сих пор никак не проявились, кроме как летающими тарелками?
— Нет, — я помотал головой, — летающие тарелки — это не они.
— Откуда знаешь?
— Да уж знаю.
Паша сделал еще один крупный глоток. Некоторое время он ел фисташки, молчал и о чем-то думал. А потом сказал:
— Ты многое недоговариваешь.
Я молча кивнул.
— Может, все-таки расскажешь? — спросил Паша. — Так будет проще работать.
— Не все зависит от меня, — сказал я.
А про себя подумал — а может, и вправду все ему рассказать? Ему будет намного проще разобраться во всей этой научной пурге.
— Сейчас, — сказал я, — Женьке позвоню.
Я пошел было к телефону, но подумал: почему бы не воспользоваться терминалом? Наверняка второй терминал Женька держит под рукой, а значит, ничто не мешает поговорить с ним, не прибегая к услугам звуковой речи. Но нет, слишком поздно. Если Женька откажется посвящать Пашу в суть дела, будет трудно объяснить юному профессору, каким таким хитрым образом инопланетный астрал помог мне объясниться с нормальным земным человеком.
Я вышел в прихожую, взял мобилу и удалился с ней в комнату. Можно было позвонить и с обычного телефона, но я не знаю, где сейчас Женька, звонить собираюсь на сотовый, а звонить на мобилу с городского телефона неприлично — ты хочешь говорить, ты и плати.
— Ничего не получается, — сказал я после короткого обмена приветствиями.
— В чем проблема? — спросил Женька.
— Он задает конкретные вопросы, а я не могу на них ответить, в Сети нет информации. Точнее, нет, она есть, но я не могу понять, та это информация или не та. Он спросил, в каком пространстве работают те самые уравнения, я полазил по Сети, а там ничего не написано. То есть, там наверняка все написано, только я не понимаю, где. Там может не быть слова "пространство", оно может называться как-то по-другому. Ты же знаешь, как они формулируют свои мысли.
— По-разному они формулируют, — сказал Женька, — иногда очень даже странно. Ладно, я понял проблему. Что ты предлагаешь?
— Все рассказать этому Паше.
— Что он за человек? Нормальный мужик?
— Вроде нормальный.
— Во всем разобраться сумеет?
— Думаю, сумеет.
— Тогда рассказывай. Все равно скоро придется всем все рассказать.
— Хорошо. Счастливо.
Я вернулся на кухню, выпил полкружки одним глотком и сказал:
— Слушай сюда.
13.
Я закончил свою речь и полез в холодильник за очередной бутылкой.
— А где этот терминал? — спросил Паша.
— Ах да, совсем забыл. В ящике стола. Сейчас достану. Вот он.
— Надо взять его в руку и спросить?
— Брать в руку необязательно. Надо просто, чтобы он был рядом.
— Насколько рядом?
— Не знаю. Я опытов не ставил, я же не ученый.
— Можно, я его поспрашиваю? — спросил Паша.
— Пожалуйста.
Паша уставился на обмотанный скотчем пенал как баран на новые ворота.
— У них там есть университеты, — сообщил он через пару минут.
— Да? — глупо переспросил я.
Как же мы с Женькой не догадались! Надо было не перелопачивать горы астральных документов, а физически переместиться в университет, зайти в местную библиотеку и спокойно все прочитать. Должны же у них быть учебники для младших курсов! Или, еще лучше, специальные учебники для студентов из отсталых миров, вроде нашего.
— Не догадался поискать? — поинтересовался Паша.
На его лице отобразилось плохо скрываемое чувство собственного превосходства.
А потом я почувствовал, как в иных измерениях пространства зашевелилось нечто.
— Ты что делаешь, гад?! — завопил я. — Прекрати немедленно! Надо сначала связаться с порталом! И вообще, ты не знаешь, как возвращаться!
Я попытался выхватить терминал из Пашиных рук, но не успел. Профессор-мордоворот бесследно исчез, мои руки схватили только одна другую. Вместе с профессором исчез и терминал.
14.
Узнав о происшедшем, Женька долго ругался.
— Ну ты, блин, даешь! Ну кто тебя просил ему терминал в руки давать?!
— Ты же сам разрешил ему все рассказать, — я безуспешно пытался оправдаться.
— Рассказать, но в руки не давать!
— А как он должен был с ним работать?
— Из твоих рук. Черт, такую вещь упустили! Ладно, эмоции отставить. Чертежи у тебя сохранились?
— Какие чертежи?
— Чертежи терминала.
— Да разве это чертежи? Просто картинки.
— Наплевать. Езжай в Митино, будешь паять новый терминал. А лучше сразу три.
— Зачем три?
— На всякий случай. Мой терминал тебе нужен?
— Зачем?
— Ну, как эталон, например.
— Думаю, и так справлюсь.
— Вот и хорошо. Ты же будешь мимо конторы проезжать?
— Да, а что?
— Бумажки патентные с собой захвати, забросишь. Почитать хочу.
— Хорошо. Через час буду.
— Давай.
15.
Я заехал в контору, отдал Женьке файлы со своими попытками описать конструкцию деструктора, и поехал в Митино, закупать детали для нового терминала. К вечеру передо мной на столе лежали три новых устройства, каждое из них было опробовано и, вопреки моим опасениям, все три работали безупречно.
Я позвонил Женьке, но он не отвечал ни по мобильному телефону, ни по рабочему. Дома к телефону подошла Света, Женькина жена, голос у нее был обеспокоенный.
— Не знаю, где он, — сказала она. — У него мобильник уже полдня не отвечает. Я думала, он с тобой.
— Нет, он не со мной, — сказал я. — Извини, что потревожил.
— Не за что извиняться. Я уже беспокоиться начинаю. У вас там ничего не случилось?
— Сейчас выясню, — пообещал я. — У нас есть способ связи на крайний случай, сейчас попробую.
— Скажи, чтобы домой позвонил, — попросила Света.
— Обязательно, — заверил ее я и повесил трубку.
Я взял со стола один из свежеизготовленных терминалов и повелел ему:
— Связь с Женькой, режим телефона.
Некоторое время назад я заметил, что чем дольше работаю с Сетью, тем лучше она меня понимает. Сеть постепенно настраивается на пользователя, привыкает к его образу мыслей и с каждым следующим сеансом все более точно воспринимает его команды. Сейчас у Сети не возникло вопроса, с каким именно Женькой ей надлежит связаться.
— Привет, Андрюха! — раздался Женькин голос у меня в мозгу. — Собрал железяку?
— Как видишь. Ты где? О тебе жена беспокоится.
— Мы с Пашкой на Вудстоке.
— Где?
— На Вудстоке. Так эта планета Пашке представилась.
— Ты его нашел? Как?
— Так же, как и ты меня. Ты заметил, Сеть настраивается на пользователей? Хотя, у тебя теперь другой терминал, теперь тебе надо с самого начала...
— Не надо. То, с какого терминала ты заходишь в Сеть, роли не играет, при смене терминала настройка не сбивается.
— Да? Здорово! Присоединяйся к нам, тут классно. Пашка говорит, у него уже мозги пухнут от новой информации.
— Он нашел, что хотел?
