Никто их не задержал. Они покинули остальных вдвоем — Линтис и одна из женщин-феанорингов. Ехали на этот раз быстро, останавливаясь лишь для того, чтобы дать передышку коням. Ни Линтис, ни ее спутница уже почти ни на что не надеялись. Вернее, надеяться было страшно — потому что очередное разочарование стало бы, наверное, смертью. Снова тянулись леса, перелески, поля, долины, уходили назад одни горы, другие хребты надвигались из-за горизонта... И невозможно было представить, что все это скоро окажется на морском дне.

Линтис говорила со своими. Их ждали. В весть ее поначалу не поверили, но с памятью было спорить невозможно — и новость ужаснула всех.

А брат Линтис поправлялся. Ему еще тяжело было вставать, но было уже ясно, что отвары Нэхте сделали свое дело — опасности жизни не было.

Если, конечно, не обрушится очередная напасть...

Надо было уходить, но куда? Они долго просидели в потаённом городе, совсем не знали, что там, дальше, по ту сторону...

И внезапно — ночью — к ней прилетел зов.

Ошибиться было невозможно: это был Гортхауэр.

"Линтис, снимайтесь немедленно. Осталось пара дней, скоро здесь всё затопят. Смотри."

И — как с птичьего полёта: Белерианд, путь от них, от их пещер, — к горам, к Эред-Луин, дальше — горные переходы, тропы: только так, иначе — вон там банды орков, там — непроходимые скалы...

"Я запомню. Но если все произойдет быстро, мы не успеем выбраться... мы слишком далеко от гор. Здесь не меньше семи дней пути даже на конях, а у нас всего три коня, мы же не можем ускакать и бросить остальных!"

Линтис говорила это мысленно — и понимала, что шансов выбраться у них нет. Если через три дня здесь будет вода... это конец. Семь дней! Какое там — семь! Не один брат еще не оправился от раны; есть и другие. Их ходом здесь добираться до предгорий Эред-Луин — дней двадцать, и то если повезет, и ничего не случится по дороге...

"Я вернулся через смерть... Мне помог Намо. Пока что я ещё не могу летать, да и вести наших надо, — их как раз и хотят похоронить в волнах. Я бы послал за вами волков, но вы же испугаетесь и не поедете на них."

"Стой, подожди! Почему ты помогаешь нам? Что с тобою было? Что с остальными?"

"Был суд, — чувствовалось, что говорить об этом ему страшно тяжело. — Мелькора отправили за Грань, меня отдали Ауле, там... его майар быстро отправили меня в Чертоги. Тхурингветиль... её больше нет."

"Как — нет?! Она же — майа! Она же не может умереть! Что с нею?!"

"Её развоплотили. Как искажённую тварь," — голос Гортхауэра прервался.

"Но душа? Фэа? Душа ведь не может погибнуть! Что с ее фэа?" — сейчас Линтис просто забыла, что говорит не с кем-нибудь, а с самим Тху.

"Они пытались запереть её в Мандосе, — через силу ответил Горт. — Но Намо не позволил. Помог уйти — так, как уходят люди, как уходят свободные айнур, которые были с нами, — волколаки, духи огня."

"Она вернется? Она же не захочет оставлять вас!"

"Я прошу тебя. Не надо. Не надо об этом. Есть ведь Эру."

"Эру... — повторила Линтис мысленно. — Высылай волков... Тху. У нас нет иного выбора."

"Хорошо," — коротко отозвался тот, и мысленная связь оборвалась.

Уцелевшие нарготрондцы быстро собрались на зов, — смотрели на Линтис с тревогой и надеждой.

— Послушайте меня, — начала Линтис. — Вы уже знаете, что, увы, это не было ложью. Землю эту скоро поглотит море. У нас почти не осталось времени. Через два дня все здесь будет покрыто водой. Нужно уходить. Своим ходом мы не успеем; но я знаю тех, кто сможет помочь нам. Не пугайтесь тому, что я скажу! Это... — она запнулась на мгновение. — Это волколаки. Они не тронут нас. Мы поедем на них, как на конях, и они отнесут нас к предгорьям. Я знаю, они служили Врагу! — Линтис возвысила голос. — Но у нас нет другого выхода. Или принять эту помощь, или погибнуть.

Ответом ей была тишина. Потом — казалось, по прошествии нескольких столетий напряжённого молчания, — из толпы раздался голос.

-Почему ТЫ доверяешь им — себя и наши жизни?

— Нэхте — это была Тхурингветиль, — ровно ответила Линтис. — А один из этих волков однажды уже спас мою жизнь. У нас нет выбора. Останемся — погибнем в волнах.

-Одно из двух, — задумчиво согласился кто-то из толпы. — Либо утонуть, либо быть съеденными.

— Не съедят, — усмехнулась Линтис. — Увидите. Давайте лучше собираться. Времени мало.

Её уверенность словно передалась остальным: всем отчаянно хотелось надеяться... хоть на что-то. Собрались быстро и остановились: ждали.

И вскоре — откуда-то издалека, как из другого мира, — раздался волчий вой. Волки знали, что эльдар не разбирались в оттенках этого грозного языка, и их смертельно пугали эти голоса, но волки старались: они звали.

В жизнь.

На свободу.

Все замерли — голоса эти вселяли страх. "Разорвут", — прошептал кто-то.

— Идемте! — Линтис первая шагнула на тропу, ведущую вниз, туда, откуда шел вой. Ее друзья стояли в нерешительности.

— Хорошо. Тогда я сама спущусь вниз и крикну оттуда, вы поймете, что я цела... Хорошо?

— Попробуй, только осторожнее, — взмолился кто-то. — А если это обман?!

Вместо ответа Линтис покачала головой, и побежала по тропе, тут же скрывшись за скалой. Вскоре снизу донесся ее голос:

— Эй! Я цела! — и ее слова подтвердили несколько волчьих голосов. — Спускайтесь, не бойтесь!

Фэарель рванулась первой: убедиться. За ней ринулись и остальные, — не оставлять же её одну! И, спустившись, замерли: Линтис сидела верхом на огромном звере, а рядом с ним стояли ещё, ещё, грозные, лохматые, с переливающейся густой шерстью... они были прекрасны.

— Ну вот, видите, — убедительно проговорила Линтис. — А если хотите узнать, какие они на самом деле — попробуйте увидеть их в Незримом. Они покажут... И давайте — садитесь. Ждать нечего, нужно отправляться, пока не поздно.

Деваться было некуда. Видно было, что эльдар боятся, смертельно боятся этих существ, и волки это понимали. Но вот — начался стремительный бег сквозь лес, сквозь ночь и ветер...

Во второй раз Линтис убедилась, что ехать верхом на волке — на таком волке, майа — удобнее, чем на коне. Не по себе было лишь от того, что существа эти были равными им разумом. Страх ее спутников понемногу проходил — она ощущала это. Когда волки пробегали открытые места — был виден надвигающийся огромный горный хребет...

По истечении первых суток они сделали привал. Стояли недолго — волкам, казалось, совсем не нужен был отдых. Недолгий сон, еда — и снова в путь. Начались предгорья — они углубились в земли, где никто из Нарготронда, кроме, может быть, самого Финрода, еще не бывал.

А дальше — был переход через горы. Линтис узнала: именно этот путь, кратчайший и безопасный, показал ей Гортхауэр. Над головой ярко и яростно сияло солнце, сменяясь россыпями звёзд, и казалось немыслимым, что где-то там, далеко за спиной, надвигаются волны моря, чтобы поглотить несчастную землю...

Скоро будет нашествие птиц, — думала Линтис. Зверье будет бежать, спасаться от потопа... только мало кто успеет спастись. Что же ты, Йаванна, вот так обрекла на гибель своих детей?.. Или не ты создавала их? Но — кто тогда?..

Волны разобьются о горы...

Нужно сделать другое, — поняла вдруг она. — Нужно разослать волков, чтобы они могли спасти тех людей, или эльфов, кто будет бежать от стихии. Нужно сказать им, волкам, попросить их... времени совсем уже мало...

Перевал... высоко над головой — только небо. Дальше — вниз, быстро, быстрее, чем взбирались... И вот — переход закончен.

Там, за предгорьями, открылась равнина, и вот, — впереди, видно, чей-то лагерь. Много народу, очень много, как будто целая страна сорвалась с места, чтобы — бежать... Ближе.

"Стойте! — крикнула Линтис мысленно волкам. — Остановитесь! Не надо дальше!"

Темные. Ну конечно же...

Волк удивлённо повернул голову.

"Там люди, — мысленно выговорил он. — Сможете поесть и отдохнуть. Почему — не надо?"

"Наши испугаются их, понимаешь? Ведь это же "темные"! Наши враги!"

"Они вам не враги, — терпеливо ответил волк и вздохнул. — Впрочем, как знаешь."

Они остановились.

"Я знаю. Но другим будет трудно принять это так сразу."

Лайтис спешилась. Остальные тоже поняли, что их путешествие, видимо, подходит к концу.

Те, далеко, — тоже заметили приближающуюся волчью стаю. Вперёд выехали всадники: незамеченными уйти было невозможно. Они приближались, и вскоре стало ясно: впереди всех — Гортхауэр.

Жив. И вправду — жив, и вовсе не в Валиноре, куда его увозили совсем недавно — это Линтис видела своими глазами... И вот — снова: радоваться ли этому? Он спас им жизнь. Или проклинать? Ведь он возглавит войну снова...

Она шагнула вперед. Навстречу темному майа. Странно получилось — что она, девчонка, ничего толком не умеющая и не знающая, вдруг оказалась во главе остальных... Взяла на себя смелость — придется и отвечать.

Гортхауэр подъехал, легко спрыгнул с коня, — красивый, стремительный... и страшно много переживший за эти дни.

-Ну, здравствуй, Линтис.

— Здравствуй, — она сделала еще несколько шагов: не хотела, чтобы остальные услышали этот разговор. Ясно, что сейчас в их душах. Смятение, страх... она словно слышала их мысли. Предательство! обман! ну конечно, вот в чем было дело, вот зачем эти волки!.. Тху жив, он на свободе, их здесь сотни, они перебьют нас всех!

— Ты не ответил тогда. Зачем ты помог нам?

Он вздохнул.

-Затем, что я не хотел, чтобы вы погибли. Только и всего. Хочешь — верь, не хочешь — не верь. Сейчас я пришёл, чтобы встретить вас и сказать, что предстоит Арде.

— Они не поверят ни одному твоему слову. Да я и сама... — она оглянулась на остальных эльдар, стоявших поодаль — на взводе, у мужчин ладони на рукоятях мечей. — Давно ли ты мучил меня там, в Ангамандо?..

-Меня не интересует, поверите вы или нет, — устало сказал Гортхауэр. — Потому что будет так, как я скажу, и вы это увидите. Сейчас вы уйдёте на юг, там свободные земли, и никогда больше не услышите о нас... ну, разве что если сами не захотите разведать, кто живёт в Эндорэ.

— А ты... — она запнулась. — Ты не хочешь сам сказать им, что вы собираетесь делать? Что вы не станете нападать? Что не хотите вражды? Если это, конечно, действительно так...

-Я для этого и пришёл, — кивнул Гортхауэр. — И, как видишь, и я, и мои спутники безоружны. Понятное дело, в моём присутствии отсутствие меча ничего не меняет, но всё-таки. Пойдём со мной. Мои люди останутся там, где стоят сейчас.

— Пойдем, — вздохнув, кивнула Линтис. — Только трудно нам будет.

И снова — почти невероятное для самой себя... Она шла рядом с Тху. Не как с врагом. Немыслимо...

Шла чуть впереди него. И вот взгляд ее встретился со взглядами ожидавших эльдар.

Он подошёл к эльдар — спокойно, не спеша, с достоинством, как будто и не его недавно победила армия Валинора, как будто не у него отняли страну и самых дорогих существ... Внешне он был спокоен.

-Итак, эльдар, — заговорил он. — Вы знаете про Линтис. Я послал волков, чтобы они помогли вам выбраться из обречённого Белерианда. Дальше — они отвезут вас на юг, в свободные земли. Эндорэ велико, и больше мы не встретимся с вами. С нашей стороны никаких нападений не будет, надеюсь, — с вашей тоже.

Они молчали. Потом кто-то проговорил:

— А почему нам нельзя оставаться здесь? рядом с землей, которую мы любим?.. разве Эндоре принадлежит тебе, чтобы ты указывал нам, куда идти?

-Скоро сюда придёт море, — ответил он. — Безопаснее, пока стихия не успокоится, побыть подальше от этих мест. Я не уверен, что Эред Луин выдержат натиск воды.

— А вы сами? — это спросила уже Линтис. — Куда пойдете вы? Вас много, это все равно не скрыть от глаз Свидетелей Манве, если они будут искать вас...

-Наш путь — на восток, — Гортхауэр посмотрел на небо. — А орлы... в Валиноре мой брат Курумо уже подал мысль о том, что надо добивать Искажённых, там готовится большой поход. Думаю, и ввиду этого вам следует держаться от нас подальше, — мало ли что.

Эльдар молчали — вернее, говорили между собою мысленно. Линтис слышала отголоски их разговора. Дальше... да, нужно уходить, кто знает, что ждет здесь...

— Отдохнуть! — ворвался чей-то просящий голос. — Хоть немного... двое суток в пути!

— Гортхауэр, — произнесла Линтис. Она впервые назвала его так. — Мы уйдем. Но сейчас мы хотели бы отдохнуть... все очень устали. Да и волкам, наверное, тоже нужна передышка. Скажи: за сутки ничего не изменится? Сколько времени у нас есть?

Когда она назвала его по имени, — что-то словно дрогнуло в его лице, длинные ресницы на миг прикрыли глаза.

-Боюсь, что меньше, — голос уже не был таким резким и напряжённым. — Завтра днём придёт вода. Вы видите наш лагерь, если хотите, — останавливайтесь рядом. С едой и водой у нас лучше, чем у вас, поделимся.

— Спасибо, — наклонила голову Линтис. Повернулась к своим. Те тоже смотрели уже без такого страха. А может быть, просто устали бояться...

— Нам надо поесть, — сказала она. — А потом — спать. Эру, когда же это наконец закончится...

Волк, который вёз Линтис, подошёл к Гортхауэру, потянулся, — огромный зверь, рядом с ним даже высокий майа выглядел хрупким и изящным. Тот ласково потрепал волка по загривку... и вдруг уткнулся в волчью шерсть, зарылся лицом...

Ей вдруг захотелось тоже подойти, обнять, утешить... но Линтис знала, что делать этого нельзя — во всяком случае, не сейчас. Не на глазах у всех.

А потому она заставила себя отойти прочь.

Вскоре уставшие эльдар уже спали. Линтис же — ждала, когда заснут все...

И тихо, неслышно поднялась и пошла туда, где поодаль стояли лагерем темные. Она почему-то знала — Тху ждет ее.

Он сидел у костра — невидящими глазами смотрел сквозь огонь. Вокруг никого не было, — люди тоже спали, он один сидел здесь, как бессменный дозорный, охранял... сейчас? от кого?

Она подошла. Между ними сейчас было пламя — в костре почти не было веток, и все же он горел, горел... должно быть, силой майа... Маленький островок тепла, а вокруг — бесконечный холод.

— Я хочу говорить с тобой, Гортхауэр, — произнесла она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и уверенно. — Ты позволишь?

Он вздрогнул: похоже, и правда был где-то не здесь. Поднял глаза.

-Линтис? Да, конечно, садись... Почему не спишь?

— Потому что здесь все кружится и падает, — она коснулась груди. — Не смогу заснуть. Гортхауэр, я... Я хочу знать правду. Всю. Майтимо был прав: мне не будет покоя. Нашу правду я знаю. Теперь я хочу знать вашу. Чтобы выбрать. Чтобы понять. И... Что было ТАМ. В Валиноре. И почему они, Валар, творят все это...

-Наша правда, — он обернулся, глаза были полны бесконечной печалью. — Я могу рассказать... словами. Но это долго... долгие века, и потом: слова, говорят, существуют для того, чтобы скрыть правду. Или, по крайней мере, изменить. Я могу раскрыть перед тобой свою память, — память не лжёт...