-Я знаю, что боишься. Таков след лиходейства Моргота в твоей душе. Именно поэтому нужно пойти — и освободиться. Иначе ты так и будешь жить дальше с этим грузом, и дальше — будет только хуже. Поверь, я видел много таких, как ты. А я пойду с тобой. У меня... — он на миг замолчал. — У меня свои дела к ним.

— Вернуть себе Камни? Лучше бы вы миром попросили о них — неужели вам бы отказали? и вместе с теми вернулись бы в Валинор. И знаешь что, Майтимо... — она просительно взглянула на него. — Развяжи мне руки, что вы, как будто я враг... больно же...

Маэдрос встал, — во взгляде на миг промелькнуло... даже чувство вины, что ли... и тут же исчезло. Разрезал верёвки.

-Да, вернуть Камни. Но они не отдадут, тем более — теперь, они прокляли нас. Они хотели забрать их себе, требовали у отца... тогда, давно. Как будто бездна времени прошла с тех пор... а всего лишь пятьсот лет. Я всё равно пойду к ним, Линтис, всё равно.

Он говорил так, как будто — не ей, как будто хотел в чём-то убедить самого себя, и как будто неважно было — кто рядом с ним, кто попался на жизненной дороге...

— Спасибо, — она потерла запястья. — Камни, Камни... Неужели они стоят всех этих смертей? Что в них такого?

-Это душа моего отца, — просто сказал Майтимо. — Часть его души, которую он вложил в своё творение. Они живые, эти Камни, вот представь: ты добровольно отдаёшь часть своей души, сплетаешь её с Вечным Светом... Он пытался создать _живое_, впервые в жизни, и вот — получилось так. Он не умел. И он действительно НЕ МОГ их отдать — никому. Потому что эта часть его души осталась связанной с той, что оставалась в теле.

— Я понимаю такое, — кивнула Линтис. — Но как же — другие души? которые погибли из-за них? Они ведь тоже живые. Их тебе не жалко?

-Я пытался отказаться от Клятвы, — негромко сказал Майтимо. — Но не смог. Значит — надо её исполнить.

— И тебя убьют, — закончила Линтис. — И всех, кто будет с тобою. И Намо не выпустит вас. И это принесет в твою душу покой?

Майтимо несколько мгновений внимательно смотрел на неё.

-Ты — пойдёшь со мной?

Она ответила не сразу. Отвернулась, подошла к выходу из шатра. Вот так и разрушается вся жизнь...

Резко обернулась.

— Пойду. Но не потому, что ты прав. А потому, что ты тоже живой, и ты в беде. Я пойду рядом с тобой, но не за тобой, не как вассал за лордом.

Майтимо не ответил ей, — только позвал своих воинов.

Линтис проводили к одному из шатров, — там были и женщины, они шли с Майтимо как воины. Лица у всех были суровы, и опять — никакой радости... Радость как будто накрылась чем-то грозным и давящим, как сама судьба.

Сами себя загнали в безвыходную ловушку. Казалось бы, Моргот повержен — так нет; безумцев не спасает и это...

Линтис не заговаривала первая ни с кем. Только спросила, найдется ли ей оружие и заплечный мешок, чтобы положить припасы и всякую мелочь. Подобрали.

Среди этих феанорингов она не знала почти никого; вернее, некоторых видела мельком, но давно. Хорошо бы тот, первый, не рассказал, как именно нашел ее — на волколаке верхом... Бедный волк. Такие умные глаза... интересно, что происходит с их душами после смерти?.. говорят, они — тоже майар, и Тху — их создатель...

Линтис сидела на полу у стенки шатра, прикрыв глаза. Хотя бы отдохнуть, пока есть возможность...

Она не могла бы сказать, — сон то или явь, но в туманной дымке, словно отгородившей её от мира, соткался вдруг образ.

Мальчишка, похожий — да, скорее, на человека, но глаза...

Те самые, волчьи.

-Я хотел с тобой попрощаться...

Она резко распахнула глаза — не поняла в первый момент, наяву или во сне явилось ей это видение. Тут же все осознала — и закрыла глаза снова, чтобы никто из окружающих ни о чем не догадался.

"Я узнала тебя. Это ты — тот волк, что вез меня, верно?"

-Да, меня зовут Хэир... Прости, что не довёз, надо было раньше сообразить, почуять.

"Ты из-за меня погиб... это ты меня прости. Что теперь будет с тобой?.."

-Уйду в Эа... Там много миров, как знать, куда меня занесёт. Мы ведь тоже айнур, — те, кто здесь принял облик волков, духов огня или льда... Мы пошли с Мелькором тогда, давно, и потому — мы не привязаны к Арте, мы свободны. Но мне больно уходить.

"Может быть, и я тоже скоро уйду... только вот куда — не знаю. Меня там убьют, почти наверняка. Не вместе с феанорингами, так за то, что я знаю вас. А там, в Эа... ты можешь выбирать?"

-Не знаю. Мне предстоит шагнуть в неизвестность. Боюсь, Эру не пустит никого из нас обратно в Арту.

Линтис прикрыла лицо рукой — из глаз текли слезы, она не хотела, чтобы кто-то это заметил.

"Он был прав, Маэдрос... я и правда буду метаться между вами — и своими. Почему, ну почему мы не можем жить в мире? Почему мы должны убивать друг друга? почему это они считают — верным?"

-Потому что они считают, что есть нечто, что дороже жизни, — вздохнул Хэир. — Прощай. Мне пора. Я всё-таки хочу напоследок успеть увидеть их — Мелькора, Гортхауэра, Тхури... прощай.

Видение заколебалось и стало таять.

"Прощай. Или — до встречи..."

Вот так. Для кого-то Моргот и Тху — те, кого нужно увидеть перед тем, как уйти в неизвестность... Нэхте — это было понятно; Моргот — это Линтис тоже могла понять; принять его правоту не получалось никак, но его глаза и впрямь способны были привязать и одурманить, зачаровать... Но Тху? Это безжалостное существо, этот убийца, на чьей совести столько жизней? Этот мальчишка-волк служил Тху — и все же в нем не было зла. Странно. Непонятно...

Феаноринги снялись наутро. Сразу стало заметно, что двигаются они намного медленнее и чем те, из воинства Запада, и чем тёмные, с их волколаками. Путь лежал к побережью.

Линтис видела — на нее смотрели косо. Все же — чужая. А может быть, чуяли ее недавнее прошлое... Хуже всего было — чувство одиночества. Там, у своих, пусть в убогой пещере, служившей им убежищем, она все же была _дома_, а с той ночи, когда она тайно ушла на Север, чтобы найти Нэхте — была одна бесприютность, огромный холодный мир, полный опасностей, и никому не было до нее дела... Никому? — переспросила она себя. Вот, снова странность. Нэхте и этот мальчик-волк были другими. В них была теплота.

Убийцы...

Видимо, всё же Майтимо дал о себе знать воинству Запада, — иначе они бы пришли на берег, чтобы увидеть отплывающие корабли.

Их ждали.

Возле берега покачивались на волнах огромные корабли — сияющие, ослепительно-белые, и впрямь — похожие на лебедей...

Когда издалека стало видно, что феаноринги приближаются, — от одного из кораблей отделилась лодка, и стремительный полёт её почти по-над-водой говорил, что в ней плывут майар...

Пришельцы с Запада ступили на берег.

Нет, все же прав был Майтимо. Здесь, на берегу, чувство раздвоенности усилилось до такой степени, что хотелось выть, как те ночные волки. Вот они — те самые лебединые корабли из легенды... ну, пусть не те, те погибли в пламени, но, видно, созданные теми же руками. Прекрасные, с таким совершенством форм, что любоваться им можно было бесконечно. И те, кто создал такую красоту — убьют, не задумываясь, и мальчишку-волка, и Нэхте, и Ореанту?..

На какое-то мгновение ей захотелось закричать — не спрашивайте меня, возьмите, сделайте что-нибудь с моей душой, только выньте из нее это жало!..

Но Линтис стояла позади Маэдроса и молчала. Совсем рядом с ним.

От лодки их шло несколько: эльдар, с ними майа был вроде бы один. Майтимо, а следом за ним и Маглор, стоявший близко, вдруг, не сговариваясь, не оглядываясь, — бросились вперёд... и семеро братьев-феанорингов наконец встретились снова.

Какое-то время казалось, — время остановилось для них.

Поодаль, наблюдая за ними, стоял майа.

Величественная красота, застывшее, словно высеченное из камня, лицо...

Наконец взгляд его обратился на Линтис. Как будто вопрос... оставшийся невысказанным. Но не стал подходить, он просто стоял... и ждал.

Феанорингам было не до нее. Прочие спутники Майтимо бросились к остальным братьям — наконец-то радость засветилась на их лицах. А Линтис все стояла — и смотрела на майа. Между ними словно натянулась нить.

Она сделала шаг к нему... Другой. Еще шаг. И остановилась, опустив глаза в землю. Говорить она не могла.

-Не бойся, — тихо и звонко прозвенело на прохладном ветру. — Я Эонве, глашатай Владыки Манве. Ты бежала вместе с "тёмными", но пришла, пришла сама, открыто и добровольно, и никто не будет заставлять тебя силой идти с нами. Скажи, — для чего ты пришла? Что ты хочешь?

— Покоя, — еле слышно прошептала Линтис, зная, что майа услышит ее — мысль, не голос. "Дома, крыши над головой, тепла... Я так устала от одиночества и холода. Я не знаю, что делать, кому верить..."

-Твой дом — там, рядом с братом. Но ты пришла сюда. Значит, — не только. Значит, ты ищешь другого покоя. Этот покой может дать Благословенный Край, где излечиваются раны души, где возвращается вера, где тишина и мир. Когда-то давно Валар предложили всем эльдар пойти за ними туда, дабы избавиться от страха и тьмы, царивших в Эндорэ — от лиходейства Моргота. Иди и ты. И передай брату, что он тоже может последовать за тобой.

— Скажи, а... — она подняла голову. — А вернуться оттуда — назад, в Эндоре, можно? Мне дорога и наша земля, и боюсь, что будет тяжело расстаться с ней навсегда...

-Возвращаться будет некуда, — отозвался Эонве. — Белерианд будет затоплен, дабы выкорчевать скверну Моргота. Верные из Трёх Племён людей получат остров на полпути к Аману, и многие дары от Великих, и эльдар Валинора будут приплывать к ним. Я объявил об этом после победы.

— Что? — она шагнула назад, не поверив своим ушам. — Как так — затоплен? А как же... Как же все остальные? Те, кто живут там? Нолдор, синдар, люди? Им — куда?

-Уходить. Волею Великих я предупредил всех Верных, и есть время, чтобы те, кто хотел, — ушли на Запад, или же на восток.

— Нас никто не предупреждал, — еле слышно проговорила Линтис. — И таких тысячи.

Она замолчала, глядя на Эонве, и чувствуя, как в глазах ее накапливаются слезы — и стекают по щекам. Она стояла так добрую минуту, чувствуя, как все падает в пропасть, и последняя надежда обрести опору под ногами рассыпается в прах. А потом в мыслях сложилось само собою: "Вы ничуть не лучше Моргота".

Линтис повернулась и пошла прочь.

-Ты неправа, — возразил Эонве. — Ты не имеешь права говорить так, потому что ты была в числе пленных тёмных. Конечно, ты не слышала.

Она ничего не ответила. Линтис шла прочь, по прибрежному песку, ничего не видя перед собою от слез.

Там, за её спиной, Эонве вернулся к феанорингам, — те что-то говорили ему, спорили, доказывали... первая встреча с Западом — со времён Исхода...

Нужно было сказать своим. Добраться и сказать. Предупредить. Линтис даже не сразу сообразила, что все это можно передать мысленно. В том, что они сделают обещанное — она не усомнилась ни на секунду. Слишком много невозможного произошло за последнее время. Значит, все это — и леса, и горы... луга с цветами, нагорья близ Нарготронда, и пещеры, где они прятались... все это вскоре покроют волны. Как это будет?.. Море будет наступать на сушу, все сильней и сильнее? Как быстро это случится? В одночасье — или у них, тех, кто живет здесь, будет время, чтобы прочувствовать весь этот ужас? Моргот лишил их дома и покоя, он убивал своих врагов — а Валар, на которых уповали, как на последнюю надежду — убивают саму землю... Сколько в землях Белерианда тех, до кого не дойдет весть о грядущем "очищении"? Их тысячи. И тысячи погибнут в волнах, не успев уйти. А звери? А птицы? Они чем виноваты перед Всемогущими Валар? Или в них тоже — зло Моргота?.. Тот хотя бы не называл себя добром...

Нужно взять коня. И возвращаться к своим. И уходить, спасаться... куда?.. За Эред Луин? Этот хребет почти непроходим, и там всегда было множество банд орков... Страшно уже не было. Осталась одна только пустота.

Майтимо закончил разговор и подошёл к своим вассалам.

-Вот что предлагают нам Валар, — негромко сказал он. — Мы приносим покаяние, и тогда нам открывается дорога в Благословенный Край. Сильмариллов нам не видать.

Если бы Линтис сейчас не была рядом со своим конем — она бы и не расслышала то, что сказал Майтимо. Но тут у нее словно вспыхнуло все внутри, и она подбежала к Маэдросу — прочие перед нею расступились, видя в ее глазах бешеный огонь.

— Покаяние? — выкрикнула она. — А они сами не хотят принести покаяние перед нами?! За то, что они хотят сделать с нашей землей? Говорят, Валар создавали ее — да не верю я в это! Если бы они создавали все это,— она обвела руками — небо, лес, море, — разве смогли бы уничтожить?! Феанаро не мог разбить свои Камни! Ни один из творцов не убьет то, что сотворил! Зло Моргота! Где зло Моргота в этой земле? Где?! Покажите мне его! Покажите в этих деревьях зло Моргота, в этих цветах, в холмах! Какое право они имеют, чтобы мы перед ними каялись?! Перед теми, кого убивали — да, но не им! Правду тогда сказал Феанор — воистину они с Морготом одной крови! Но тот хотя бы не зовет себя Светом!

Феаноринги в замешательстве смотрели на неё, — и во взглядах загоралось... да, уважение.

-Послушай, Линтис, То, что ты говоришь, — это и наши мысли, поверь, — начал Майтимо. — Нам остаётся два пути: либо покаяться и уйти в Аман, либо остаться здесь. Мы виновны в крови Альквалондэ, мы во многом виновны, если признавать правду. Мои братья — покаялись, и вот, они снова живы. Я хотел бы воссоединиться с ними, а Белерианд... да, мне жаль эту землю, но разве ты не видела осквернённый Ард-Гален? Ты не вассал мне, и ты будешь решать сама, что тебе делать.

— Ард-Гален один такой, а Белерианд чист, — возразила Линтис. — Я понимаю, если бы они затопили Ангамандо, но чем виноваты иные земли? Это вздор и ложь! Я хотела уйти в Валинор, но теперь ни за что не пойду туда доброй волей, а тем более — когда мою родину собрались убивать. Я вернусь к своим, нам ничего не останется, кроме как пытаться спастись... но я не брошу свою землю. А вам, Майтимо, надо каяться не перед Валар, а перед телери, перед синдар, перед теми беженцами в Гаванях, кого вы убили. Им вы причинили зло! А эти, — она бросила презрительный взгляд в сторону моря, — только изображают из себя праведных, а на самом деле, вижу я, такие же лжецы и лицемеры, как Моргот. Все они одного поля ягоды! Великие Валар! Они мнят, что если у них есть сила, то они имеют право делать с нами все, что заблагорассудится, и еще требовать покаяния с таким видом, будто чисты сами!

-Валар дали нам закон, — возразил Майтимо, и в голосе его зазвенел металл. — И именно этот закон преступили мы и в Альквалондэ, и далее. Ты не лорд мне, и не тебе мне указывать, что мне дОлжно делать. Бери коня и уходи.

— Я не указываю. Я говорю, что думаю, а у тебя есть своя голова на плечах... и, надеюсь, совесть. Прощай, Майтимо.