Властелин обезьян

— Обалдеть, — сказал Терри. — Откуда у Кармелиты столько бабла, хотел бы я знать. Это ведь не макаки строили, тут нормальная техника работала!

— Я недавно читала, что интеллект собирался массово утилизировать старые принтеры, — сказала Елка. — Народ в комментах прикалывался, что теперь в диких странах начнется архитектурный бум. Вот, видимо, начался,.

— Намекаешь, что всю конструкцию распечатали на принтере? — удивился Терри.

— Конечно, — кивнула Елка. — Я на работе как раз торгую принтерами по бетону. Такой девайс новый стоит миллионов пятьдесят, а десятилетний... копейки, короче. Самое дорогое — самовывоз, но если подлезть под какую-нибудь социальную программу... утилизация экологически вредного производства, например... На самом деле оно, конечно, не вредное, но у вас любую благотворительность надо парадоксально обосновывать...

— Ненавижу правительство и верховную раду, — сказал Терри. — Рассадил бы всех на колы в три ряда, и чтобы все колы оранжевые.

— А причем здесь правительство и верховная рада? — спросил Кот.

— Это забавный политический парадокс, — стала объяснять Елка. — В России и Америке живет много этнических украинцев и просто неравнодушных людей, готовых помогать Украине гуманитарно. Но верховная рада считает, что это унизительно для их свидомости.

— Для чего? — не понял Кот.

— Для национального самосознания, — перевела Елка.

— Для комплекса национальной неполноценности, — перевел Рафаэль.

— Кто бы говорил, — проворчал Терри.

— Это понятие трудно перевести на русский, это местный национальный колорит, — сказала Елка.

— А у нас, ниггеров, никаких комплексов нет, — заявил Рафаэль. — Как Европа стала наша, так и пропали все комплексы. Вам, хохлам, тоже надо что-нибудь оккупировать, чтобы комплексы пропали.

— Короче, — сказал Кот.

— Короче, — кивнула Елка. — Украинские власти не хотят признавать свою страну отсталой и потому препятствуют всем благотворительным акциям. Дескать, мы сами себя всем обеспечиваем, потому что иначе какие ж мы свидомые? И если кто-нибудь хочет передать бесплатно на Украину что-нибудь полезное, ему приходится маскировать эту помощь под что-нибудь вредное и опасное. Потому что получать гуманитарку унизительно, а превращать Родину в помойку как бы неунизительно. Оформляют таможенный сбор как нелегальную взятку, и все зашибись. Лекарства ввозят под видом наркотиков...

— Уже давно не ввозят, — перебил ее Терри. — У вас теперь все лекарства генетические, а у нас генетика запрещена.

— Да, теперь не ввозят, но раньше ввозили, — уточнила Елка. — А технику обычно ввозят как радиоактивные отходы. Обрабатывают чем-нибудь короткоживущим вроде полония, ставят в отстойник на пару месяцев, пока радиация не выветрится, потом раздают. Говорят, на Украине целые торренты развернуты по гуманитарной помощи.

— Это точно, — подтвердил Рафаэль. — Я два года жил в Полтаве в гетто, у нас там все было с торрентов. Многие подписывались как субсидеры, один чувак, помнится, подписался бесплатное пиво распространять, потом из пустых бутылок хату себе построил. А однажды на торрент завезли партию андроидов-блядей...

— Да хватит трындеть! — возмутился Терри.

— Вот те крест! — сказал Рафаэль и перекрестился.

— Ниггер не врет, — подтвердил Кот. — Я читал в блогах эту историю. Там самое прикольное, что андроиды пересекли границу своим ходом, в пешем строю, как живые женщины, а пограничники ничего не заметили, взяли взятку, как за живых блядей, и всё. Потом оказалось, что это интеллект эксперимент проводил. В МИДе тогда такой срач поднялся...

— Охота тебе всякую дрянь читать, — сказала Елка. — Ты бы еще МВДшные новости прочел, кто кого сколько раз изнасиловал. Или минздравовские, про то как ГМО хомячкам вредит. Собрались дебилы, играют в игрушки... Я понимаю, сто лет назад интеллекта не было, развлекаться было некак, а теперь что? Переговоры, конгрессы, форумы... будто от них есть какой-то толк...

— Короче, — сказал Кот. — Что там про принтеры?

— Ах, да, — вспомнила Елка. — Я однажды беседовала с одним клиентом по другому поводу, он по ходу рассказал, как ввозил на Украину партию строительных принтеров под видом экскаваторов с уранового рудника. Отлил ковши на тех же самых принтерах, андроиды прикрутили, получилось почти натурально...

— Все это очень здорово, — перебил ее Рафаэль. — Но давайте решать, едем мы в Новоселки или нет. А то я вылезу и пойду.

— Едем, — сказала Елка.

— Едем, — сказал Кот.

— Двадцать тысяч, — сказал Терри. — И ничего не фотографировать.

— А зачем ехать, если не фотографировать? — удивилась Елка. — Забухаем вечером, а наутро никакой памяти не останется!

— Терри, у тебя в роду жидов не было? — возмутился Рафаэль. — Тебе двадцатку предлагают ни за что, а ты условия ставишь. Не стыдно?

— Да ну вас к бесам, — сказал Терри. — Делайте что хотите.

Рафаэль перенес ногу с тормоза на газ, машина тронулась. На развилке Рафаэль повернул направо и вдавил газ в пол. Электроджип резво взмыл на мост, и еще более резво ринулся вниз по склону на другом берегу.

— Сейчас блевану, — предупредил Кот.

— Извини, — сказал Рафаэль и убрал ногу с педали.

Метров через триста деревья расступились, дикий лес закончился. Теперь дорога шла по насыпи, слева метров на двести тянулись рисовые поля, справа простиралось сухое поле, на котором росло что-то неясное, не то молодая капуста, не то ГМ-рапс (но откуда ГМ-рапс на Украине, пусть даже в русско-китайском анклаве?). В дальнем конце поля пасся одинокий слон, его никто не прогонял. Непосредственно вдоль дороги с обеих сторон тянулись конопляные посадки. Поля были абсолютно безлюдны, никто нигде не горбатился.

— А у вас сельское хозяйство разве роботизировано? — спросил Кот.

— Нет, конечно, — покачал головой Рафаэль. — Бедным ниггерам роботы не по карману. Сам удивляюсь, куда все макаки подевались.

— Ой, глядите, шимпанзе идут! — воскликнула Елка. — Какие они милые!

— Не шимпанзе, а бонобо, — поправил ее Терри. — Они и вправду милые, не то что шимпанзе, те наглые и злые. Рафаэль, а они разве отходят от леса так далеко?

— Обычно нет, — ответил Рафаэль. — Из села их гоняют, они хоть и милые, но барахло воруют и детей развращают. И еще собаки их не любят, как увидят, так сразу гавкать начинают. Гм...

— Кстати о собаках, — сказал Терри. — Нигде ни одной не вижу. Куда они все подевались?

Рафаэль ничего не ответил, только пожал плечами.

— Что-то не нравится мне все это, — сказал Терри.

— А уж мне-то как не нравится, — вздохнул Рафаэль. — У меня тут теща в доме престарелых. Беспокоюсь, как бы чего не случилось, не дай бог.

Тем временем джип перевалил через вершину холма, перед путниками раскинулись Новоселки во всей красе. Здесь, собственно, было два села — старое и новое. От старого остались только фундаменты с печками по обе стороны дороги (остальное сожрали термиты), да еще три уцелевших каменных здания: бывший сельсовет, бывший сельский клуб и церковь, издали непонятно, заброшенная или нет. Скорее всего, заброшенная, вряд ли местные ниггеры массово исповедуют православие. Хотя кто их знает...

Новое село состояло из типовых однокомнатных бытовок, подключенных к архаичной системе жизнеобеспечения. Некоторые бытовки стояли поодиночке, другие были составлены по несколько штук вместе, образуя более крупные строения. Снаружи вагончики были раскрашены яркими картинками, в основном почему-то на военно-патриотическую тему. Село оказалось совсем маленьким, дворов десять-двадцать в пересчете на нормальные дома. У ближнего края села размещался большой конгломерат бытовок, чем-то похожий на раковую опухоль, а сразу за ним — единственное в селе нормальное здание. Рафаэль объяснил, что псевдораковый конгломерат — это и есть дом престарелых, куда он сдал свою тещу, а следующий дом принадлежит мэру Кармелите, которая, впрочем, большую часть времени проводит в Мапуте, а сейчас вообще в отпуске, не то на Мальдивах, не то на Сейшелах.

— Приколись, Кот, тут водопровод макаки руками прокладывали, — сказала Елка. — Я уже давно сварных труб нигде не видела. Думала, уже не увижу.

— Зажрались вы там в Москве, — пробурчал себе под нос Терри.

В его родных Броварах водопровод тоже состоял из архаичных сварных труб. Но прокладывали его не семь лет назад, а в прошлом тысячелетии, еще при СССР, и с тех пор ни разу не ремонтировали. Воду подавали в квартиры нерегулярно и непредсказуемо, в среднем на три часа в сутки. Хуже, чем у ниггеров.

— Приколись, Кот, они белье на веревках сушат, как в старых фильмах! — не унималась Елка. — Гляди, а что это там висит такое типа мешочка?

— Гондон? — предположил Кот.

— Так вот какие они были! — восхитилась Елка.

— Это не гондон, — сказал Терри. — Это полиэтиленовый пакет. Мы, украинцы, народ хоть и небогатый, но не настолько обеднели, чтобы стиранные гондоны на веревках развешивать.

— А куда вы их деваете? — спросил Кот.

Терри оставил провокационный вопрос без ответа.

— Полиэтиленовый пакет, потрясающе! — радостно воскликнула Елка. — А что, у вас чистильщик лужаек запрещен?

— У нас запрещены все генетически модифицированные организмы, — сказал Терри. — Без всяких исключений. Хоть бактерия, хоть вирус, хоть гриб — все равно.

Надо пояснить, что в цивилизованных странах пару лет назад интеллект предложил обработать все урбанизированные территории особой бактерий, неформально называемой чистильщиком лужаек. Эта бактерия с удовольствием кушает полиэтилен, полихлорвинил и еще пару десятков синтетических полимеров. Меньше чем за год она радикально решила проблему загрязнения дворов и парков цивилизованных стран упаковками от разных товаров. Но на Украине ГМ-организмы запрещены, так что здесь все по-прежнему загажено. Несмотря на запрет, чистильщик лужаек помаленьку просачивается на украинскую территорию, но это происходит очень медленно.

— Кажется, я начинаю понимать, почему ты не любишь правительство, — сказала Елка.

— Рафаэль, на десять часов два бонобо, молодые самцы! — неожиданно сказад Терри. — Ничего необычного не замечаешь?

— Ничего, — ответил Рафаэль.

Терри вздохнул с облегчением и сказал:

— Наверное, показалось.

— У меня близорукость, — сказал Рафаэль.

Терри выругался.

— Как же ты машину ведешь? — спросила его Елка.

— У меня слабая близорукость, — ответил Рафаэль. И тут же спросил: — Терри, что тебе показалось?

— Ерунда, — сказал Терри. — Будто у них руки в крови. Эй, Рафаэль, ты что?

— Боюсь, это Властелин Обезьян, — печально произнес Рафаэль. — Господи, за что такое наказание?

— Рафаэль, ты православный? — спросила Елка.

Рафаэль непристойно срифмовал слово "православный". Затем выругался и сказал, что сейчас не время для туристического любопытства. Потому что Властелин Обезьян — это очень-очень плохо.

Они въехали в деревню, проехали мимо первого дома, затем мимо второго, а напротив третьего Рафаэль остановил машину. Третий дом был тем самым здоровенным конгломератом, бытовок на пятьдесят, если не больше. Над ближайшей к дороге дверью висела большая вывеска: "МГСОСУ ЕБЛДА N 6". Рафаэль выскочил из джипа и скрылся под этой вывеской.

— Что там написано? — спросила Елка.

— Какое-то сокращение по первым буквам, — ответил Терри. — Сейчас попробую угадать. Муниципальное государственное...

— Социального обслуживания социальное учреждение, — перебила его Елка. — Я уже загуглила. А второе сокращение не понимаю, оно по-хохляцки.

— Первое тоже по-хохляцки, — заметил Терри. — Просто в русском и хохляцком многие слова совпадают.

— А вот и нет! — возразила Елка. Государство по-хохляцки — держава.

— Да ну, не может быть! — возмутился Терри. — Никто так не говорит.

— Так в словаре написано, — не унималась Елка.

Неожиданно подал голос Кот.

— Милая, не учи хохла говорить на родном языке, — сказал он.

Елка слегка смутилась и сказала:

— Извини. Ой, глядите, обезьянки!

На противоположной стороне улицы стоял дом, составленный из четырех бытовок. Выходящее на улицу окно было распахнуто настежь, ветер трепал тюлевую занавеску. Из окна высовывались две карикатурно-негритянские мордашки человекообразных обезьян. У одной обезьяны морда была накрашена человеческой косметикой — губы намазаны помадой, веки подведены цветной тушью, а ресницы по негритянской моде намазаны чем-то вроде дегтя, чтобы казались длиннее.

— Пипец, — сказал Кот. — Эту телку можно наркоманам показывать, чтобы преставали употреблять. Терри, ты чего напрягся?

— Мне не нравится происходящее, — сказал Терри. — Люди куда-то исчезли, оставив вещи нетронутыми. Бонобо пугливы, они не войдут в чужой дом без приглашения, да и по приглашению вряд ли войдут. И собаки тоже исчезли...

— А меня помаленьку отпускает, — объявил Кот. — Пойду, пройдусь.

Он выбрался из машины и пересек дорогу, слегка пошатываясь. Встал напротив дома с бонобо и провозгласил, нещадно коверкая русский язык:

— Превед, абизянки!

— Ух, ух, ух! — ответила ненакрашенная обезьяна.

— Уи! — ответила накрашенная обезьяна.

Терри снял винтовку с предохранителя. Это движение не укрылось от бдительных глаз Елки.

— Что такое? — опасливо спросила она. — Они опасны? Кот, иди сюда!

Она сунула руку под сиденье, нащупала пистолет в зажиме, вытащила, стала растерянно вертеть в руках.

— Извини, — сказал Терри и поставил винтовку обратно на предохранитель. — Я, наверное, зря беспокоюсь. Да точно зря! Бонобо безобидны, просто они должны нас бояться, а они не боятся... Лучше убери пушку, ты скорее сама себя пристрелишь, не дай бог, чем они тебе навредят. Вон, гляди, твой муж их не боится.

Кот безмятежно отливал на угол дома. Обезьянки заинтересованно наблюдали за процессом.

— Что-то Рафаэль долго не возвращается, — сказал Терри. — Пойду, проверю. От машины далеко не отходите, а то мало ли что.

Кот закончил отливать, застегнул ширинку и приложился к фляжке с алкоголем. Накрашенная обезьяна ухнула и протянула руку.

— Отсоси, — посоветовал ей Кот и убрал фляжку обратно в карман жилетки-вассермановки.

Обезьяна повела себя неожиданно. Выпрыгнула из окна, а вернее, даже не выпрыгнула, а вывалилась, как большой паук, только что была внутри, а вот уже снаружи, подковыляла на четвереньках к Коту, распрямилась и заухала. Кот заухал в ответ, довольно похоже. Обезьяна попыталась стащить с Кота штаны, Елка захохотала.

— Нет, милая, это уже перебор, — сказал Кот. — Извини. Я тебя очень люблю, но...

Вторая обезьяна, ненакрашенная, выскочила на подоконник, и стало видно, что это самец. Он оскалился, продемонстрировал клыки и стал долбить себя кулачками в тщедушную грудь. Терри вскинул винтовку и выстрелил. Его движение было очень быстрым, но бонобо-самец оказался еще быстрее — спрыгнул внутрь комнаты, пуля только занавеску разорвала. Размалеванная самка взвизгнула и ускакала на четвереньках за угол дома. Кот посмотрел на Терри как на идиота и спросил: