Пока ты не уснешь

— Лена, — спросил я, — ты говорила, что несколько раз у нас была. Тебя что же, одну отпускали?

— Нет, конечно, — Лена даже усмехнулась столь глупому вопросу. Ничего, не для того я спрашивал, чтобы шибко умным показаться. — У меня были сопровождающие.

Ну вот, примерно этого я и ожидал. Кто будет сопровождать принцессу в таком путешествии? Уж точно не придворные и прислуга. Ее будут сопровождать офицеры, причем скорее всего гвардейские. А поскольку неопытным охранять особу королевской крови не доверят, то, значит, именно они и раньше тут были. То есть вероятность того, что контингент ходоков между реальностями там набирают из господ офицеров или, как минимум, преимущественно из них, следует признать очень-очень высокой. У нас, кстати, на такое дело тоже скорее всего офицеров бы послали. Или как в космонавты набирали бы — пополам-напополам офицеров и гражданских специалистов с профильной подготовкой. Что там Лена говорила насчет того, чему они у нас учатся? Пропаганда, информационные войны и культура? Вот таких спецов и запускают вместе с офицерами. И кстати, судя по моему возрасту, папаша либо пребывает сейчас в высоком, едва ли не генеральском чине, либо вышел в таковом же чине в отставку. Все-таки вряд ли он был зеленым лейтехой, когда с мамой моей встретился, а уже больше тридцати лет прошло...

* * *

2.5. Принцесса Елена. Переживания и размышления, уместные и не очень.

Ее высочество вновь мысленно адресовала самой себе изрядную порцию недовольства. Прошедшую ночь она начала с испуга из-за того, что Андрей занимает много места в ее жизни, а закончила согласием стать его любовницей. Нет-нет, про то, что при определенных условиях Андрей мог бы стать и принцем-консортом, она помнила, сама же так и решила, но даже в таком случае им сначала надо будет побыть любовниками. Вот на это она уже и согласилась, хотя сам он пока что ничего такого не требовал и даже не просил. А сейчас она ищет в нем то, что ее учителя называли положительными чертами. Ищет и находит.

Он умен. Если она не ошибается, смысл ее слов насчет поиском его отца он разгадал. Да и вообще в эти дни показал себя умеющим думать — вопросы задавал грамотно, быстро схватывал ее объяснения... И ум у него подвижный, живой. Те знания об этой реальности, что имела принцесса, подсказывали: далеко не каждый здесь смог бы просто принять сам факт существования совсем другого мира людей.

Он храбр. Бросился ей на выручку, не испугавшись превосходства врагов. Тоже не все так могут. Причем храбрость у него правилььная, расчетливая, а не безрассудная, потому что он умный.

Он хорошо воспитан. Пусть сразу навязал переход на "ты" и стал называть ее Леной, но у них так принято. Однако же предложил и оказал ей помощь — и сумку нес, и ванную предоставил, и этот смешной фен дал...

Он самостоятелен и независим. Умеет готовить (и как готовить!), содержит в чистоте и порядке квартиру.

У него хороший вкус. Те концерты, которые он ей показывал, говорят об этом лучше любых слов.

И да, он еще и красив. Пусть Мэйред и говорила, что для мужчины это совсем не главное, но... Принцесса еще раз посмотрела на Андрея, пока он мыл посуду. Высокий, неплохо сложенный, явно сильный. Лицо простое, но не настолько, чтобы делать его похожим на выходца из низов. Вот только почти совсем седой, и это в его-то возрасте! Кстати, а сколько ему, интересно, лет? Сам он об этом не говорил... В конце концов принцесса решила, что Андрею лет тридцать-тридцать пять. Ох... Кажется, он почуствовал, что она на него смотрит — повернулся к ней и его серые глаза встретились с ее взглядом. Ее высочество еле успела отвести глаза и почувствовала, что краснеет. А ему идет... Седые волосы и серые глаза хорошо гармонируют между собой...

* * *

2.6. Андрей Кольцов. Из ненаписанного дневника.

Ну вот. Вот оно и начинается... Сначала предложение насчет поиска моего отца из их реальности, теперь она меня разглядывала, причем разглядывала явно оценивающе... Как хоть оценила, интересно же? А она так мило смотрится с горящими щечками... А как она прячет глазки... Такая прямо стеснительная... Я сделал вид, что смотрю не на нее, оставив девушку в поле бокового зрения. Ага, стеснительная! Стоило мне повернуть голову, как зеленые глаза метко стрельнули в меня, и это оказалось выше моих сил. Наскоро вытерев руки, я опустился на корточки возле Лены, положив руки ей на колени. Девушка вздрогнула и опустила лицо. А потом... Потом я обнял ее одной рукой, второй взял под коленки и встал, держа ее на руках. Скажи она сейчас хоть что-то, хоть любое единственное слово, я бы, может, и одумался. Но — не сказала. Так и молчала, пока я нес ее в комнату. Она молчала и не сопротивлялась, когда я уложил ее на диван, молчала и не сопротивлялась, когда я стаскивал с нее одежду, и лишь когда я потянул на себя резинку ее трусиков, вдруг сжала ноги и ухватилась за свою последнюю защиту руками. Но полминуты аккуратных поглаживаний — и ее руки переместились на мои, направляя и контролируя ласки, а ноги послушно разжались.

А дальше мои ласки стали жадными и до бесстыдства откровенными, а она вдруг стала на них отвечать своими, а потом... А потом выяснилось, что она была девушкой... А когда мы закончили, ко мне тесно прижималась (разложить диван я как-то не догадался, не до того было, знаете ли) не просто женщина, а женщина счастливая. Счастливая — и моя.

В ванную Лена отправилась первой. Вернувшись, она, уже не особо стесняясь, натянула трусики и взялась было за джинсы.

— Погоди, — я мягко отвел ее руки. Под непонимающим взглядом Лены достал из шкафа свою рубашку и дал ей. — Так удобнее будет. У меня, как ты заметила, довольно тепло.

— Но она же слишком большая для меня! — большие зеленые глаза стали еще больше.

— Рукава закатай, — подал я совет.

Лена послушалась и уже через неполные полминуты завертелась перед зеркалом, изучая свой новый образ.

— А в этом что-то есть... — задумчиво протянула она. — Спасибо! — вместе с устной благодарностью я получил устный же поцелуй.

— Ну да, — согласился я. — Удобно и красиво.

— На людях так не покажешься, — резонно заметила Лена, — но да, очень удобно.

— А на людях и не надо, — поддержал я ее здравомыслие. — Мне нравится — и достаточно.

— Мне тоже, — радостно подтвердила Лена.

— Лена, — ну что такое! В самый ответственный момент у меня вдруг сел голос. Лена, — повторил я, энергично кашлянув для прочистки горла, — я тебя люблю.

Лена замерла на месте и несколько секунд так и стояла ко мне вполоборота, молча и как-то по-особенному глядя на меня.

— Все-таки ты это сказал... — задумчиво протянула она и неожидано коротко хихикнула. — А почему только сейчас?

— Потому что ты в моей рубашке.

Полным недоумения взглядом Лена безмолвно попросила объяснить.

— Своя рубашка на любимой женщине — это как свой флаг над взятой крепостью. Уж такие мы, мужики... — развел я руками.

Лена попыталась обидеться, хмурясь и надувая губки. Не вышло — губы задрожали, сжать их у нее не получилось, и она залилась звонким смехом.

— Я это запомню, — отсмеявшись, она погрозила мне пальчиком. — Но больше такое не говори. Это про крепость, — спохватилась Лена. — Про то, что любишь меня, можешь говорить сколько хочешь. И, — она подошла и положила ладошки мне на плечи, — я тоже тебя люблю.

...Супа я вчера наварил на два дня, так что сегодня его пришлось только разогреть. Есть после наших упражнений хотелось отчаянно,и обед мы прикончили быстро и беспощадно. Потом Лена взялась заниматься со мной ирландским языком и к концу занятия я мог сказать на нем не только как меня зовут, сколько мне лет и откуда я родом, но и понимать, спрашивают меня об этом или нет. Еще я выучил крайне необходимую на первых порах фразу "Я не умею говорить по-ирландски" и, конечно же, те самые три слова, которых у ирландцев четыре. "Ис бро лам ту", — правда же, красиво звучит?

После ужина я в виде благодарности за обучение устроил Лене концерт классической (в моем понимании) музыки, познакомив ее с Deep Purple и Rainbow, а потом на глазах своей любимой женщины разложил диван, и спрашивать ее на это согласия не пришлось. У нас была настоящая ночь любви, и когда мы, обессиленные нашим счастьем, уже ничего не могли, но еще продолжали хотеть, взял ее за руку и поцеловал в открытую ладошку. Руку отпускать, естественно, не стал.

— Пока я не усну? — с улыбкой спросила Лена.

— Пока ты не уснешь, — вернув ей улыбку, подтвердил я, и мы сладко поцеловались...

* * *

2.7. Принцесса Елена. Переживания и размышления, уместные и не очень.

Что ни говори, а человеку приятно чувствовать себя правым. Не в том смысле правым, чтобы быть сторонником экономических и политических свобод при безусловном приоритете традиционных национальных ценностей, а в том, чтобы убедиться в правильности высказанного мнения или, тем более, в правильности принятого решения. Именно такую правоту ощущала сейчас принцесса Елена.

Как же это все... Слово "приятно" смотрелось тут каким-то блеклым, совершенно не отражающим суть ее переживаний, ощущений и воспоминаний, а никакое другое на ум не шло. Не ошиблась она, ох как не ошиблась, уговорив себя не препятствовать этому, пусть и не оиждала, что оно случится столь скоро. И даже хорошо, что у нее никого не было раньше — свой первый опыт она получила с настоящим волшебником. Нет, принцесса понимала, что у Андрея и до нее были, хм, подруги, но все-таки искренне верила, что главной причиной такой невероятной его искусности как любовника, была любовь к ней и желание обладать именно ею, а никак не опыт.

А то, что он с ней делал... Вспоминая и заново переживая все это, принцесса испытывала жгучий стыд, тут же сменявшийся радостью и восторгом. Сможет ли она подобрать слова и решиться их произнести, когда расскажет об этом Мэйред? А рассказать надо — такой рассказ будет лучшим способом отплатить подруге за те три года, в течение которых принцесса знала эту сторону жизни только с ее слов.

Принцесса погрустнела. Как там сейчас Мэйред? Что с ней? Жива ли она вообще? Во время бомбардировки она же тоже была во дворце... Но тут Андрей взял ее руку и потянул к себе, а секундой позже его губы уткнулись в ладонь. Нет, потом, потом, все грустные мысли и страхи — потом. Сейчас она счастливая женщина и никакие другие чувства в себя не пустит...

Глава 3. Попал? Попал!

3.1. Андрей Кольцов. Из ненаписанного дневника.

Ба-бах! Громыхнуло не так чтобы очень уж сильно, да и вспышка особо не впечатлила. Но вот результат... В кругу диаметром метров пять, не меньше, выжжено было все. Какие-то чахлые кусты, нашедший себе пристанище под ними мусор, трава — все это под каплями дождя моментально осыпалось серым пеплом, смываемым дождевой водой, и когда показалась земля, я, грешным делом, даже удивился, откуда здесь мог бы взяться чернозем. Ну да, неоткуда. Просто поверхность земли обуглилась.

Гранат у Лены в той самой сумке, что я с трудом тащил в день нашей встречи, имелось не так много, поэтому в учебных целях я израсходовал всего одну. Прикинул, на какое расстояние смогу ее забросить, ознакомился с воздействием боеприпаса на окружающую среду — и хватит. Правда, гранаты были двух видов, поменьше и побольше. А так оба вида напоминали баночки, в которых выпускают некоторые лекарства. На крышке сверху присутствовала большая круглая кнопка, на которую следовало сильно нажать большим пальцем, крепко держа гранату в кулаке, и как только вокруг этой кнопки замигают оранжевые огоньки, вроде светодиодов в елочной гирлянде, можно было бросать. Пока граната зажата в руке, она, как объяснила Лена, безопасна даже после нажатия кнопки активации. Зато стоит ее отпустить или бросить, как через неполные четыре секунды изделие сработает, обеспечив достижение того эффекта, который я только что имел возможность наблюдать.

Граната, которую я метнул, числилась легкой или малой. Гранату тяжелую и, соответственно, большую, я тратить не стал — жаль было выкинуть такую замечательную штуку впустую. Прикинув, что весит она столько же, сколько родная лимонка, я решил, что и забросить ее смогу на те же тридцать пять метров, на том и успокоился. Еще одним соображением, удержавшим меня от расходования тяжелой гранаты, стали возможные шумовые эффекты. Бабахнуть она, как я предполагал, должна была погромче своей легкой родственницы, а нам это надо? И так вышли ради этого под дождь, шум которого, по моим прикидкам, приглушил бы звук взрыва во избежание ненужного внимания. Да и нормальный человек не выйдет под такой дождь ни из дома, ни из палатки. Ну а мы с Леной вот вышли. Но мы же умные, у нас есть армейские плащ-палатки!

Как мы здесь оказались, где это вообще находится и что мы тут делали? Сейчас расскажу по порядку.

Итак, в понедельник с утра я винул на работу имея в сумке заблаговременно написанное дома заявление по собственному. Сразу напросившись на прием к шефу, я его этим заявлением и огорошил. Начальник, ясное дело, потребовал от меня двухнедельной отработки. Пришлось уговаривать, ссылаясь на семейные обстоятельства, а когда шеф ошалело поинтересовался, с каких это пор у меня появилась семья, я нагло ответил, что как раз в процессе появления она и находится. Затем я окончательно добил слегка обалдевшего работодателя известием о том, что готов даже плюнуть на деньги за полмесяца, чтобы уволиться прямо сейчас, и в качестве бонуса клятвенно заверил, что ни к кому из конкурентов не ухожу. В учебном бизнесе переход ценных сотрудников в конкурирующие компании — вопрос очень болезненный, так что тут начальник сдался, я получил обходной лист и на радостях устроил в офисе такой спринтерский забег, собирая нужные подписи, помнить о котором на моей теперь уже бывшей работе будут, надеюсь, еще долго. Дома я вовлек Лену в приготовление обеда, на сей раз фасолевого супа и макарон по-флотски, и в ходе кухонной работы мы обсуждали мой план. Вот в ходе этого обсуждения и встал вопрос об имеющемся у Лены оружии и о том, что мне бы надо с ним хоть как-то попрактиковаться. А перед тем, как сесть за стол, Лена предложила познакомиться, наконец, с содержимым ее сумки.

Сколько же там всего было! Шмотки, обувь, оружие, тот самый медицинский приборчик, так выручивший меня в наш первый день, продовольственный НЗ, (1) даже небольшой бронежилет и каска. Укладывал сумку явно мастер своего дела — настолько компактно и продуманно размещались вещи. Нам, кстати, потом еле удалось уместить все обратно. Вот и родили общими усилиями здравую мысль — снять на несколько дней дом где-нибудь в сельской местности по соседству с лесом, где я и должен был овладеть новым для себя вооружением, а уже затем начать то самое запланированное мною путешествие.

(1) НЗ — неприкосновенный запас, носимый солдатом набор продуктов, расходуемый в критических ситуациях по приказу командира.

Хвала интернету, найти людей, сдающих отвечающий нашим потребностям дом, удалось быстро. Конечно, они бы хотели сдать дом на месяц, а не на неделю, как это было нужно нам (да и то всю неделю мы там сидеть не собирались), но поскольку конец лета был уже не за горами, уломать хозяев удалось — уже через неделю-другую сдать дом стало бы вообще проблемно. С доставкой нас и нашего имущества на место решилось еще проще — мужчина из сдавшей нам дом семейной пары взял эту задачу на себя, разумеется, с дополнительной оплатой.