— Ты хочешь сдохнуть на этом проклятом поле, защищая чужие идеалы? Ответь мне, воин. Зачем умирать за тех, кто уже мертв? Зачем нам убивать тех, кто уже проиграл, Тейт?
Последний вопрос я выкрикнул, наблюдая как в глазах парня начинает закипать злость. Он покрепче сжал рукоять и упрямо стиснул губы, чтобы выплюнуть следующие слова:
— Я дал клятву служить дому Нориа, — высокопарно выдало это недоразумение и ткнуло пальцем в герб на груди.
Сохранить спокойное выражение лица и недоверчиво не усмехнуться стоило мне просто титанических усилий. В моём мире слово «клятва» давно перестало сдерживать человека. Утратило свой изначальный смысл, перестало что-то значить. Это слово забылось, погребенное многовековой пылью прошлых эпох. Нарушение клятвы стало чем-то обыденным и привычным, поэтому я с интересом посмотрел на парня, который пытался быть верен своему слову ни смотря ни на что. Маленький островок неподдельной преданности и честности в окружившим меня хаосе.
— А если из-за этой клятвы твоя жизнь сегодня прервётся? Стоит ли она того? — прощупывая решимость парня, спросил я. Нужно было узнать, как далеко этот фанатик готов зайти.
— Стоит, — сразу же ответил он. — Зачем весь этот разговор? Чего ты хочешь добиться?
— Не хочется мне тебя убивать. Где ещё можно найти такого идейного дурака? — просто ответил я, вызвав смешок у Толстяка. — У меня к тебе есть одно предложение. Не отклоняй его сразу и хорошенько обдумай.
— Что ты хочешь сказать, наемник?
— Присоединяйся к нашей славной компании…
В тишине, которая установилась после моих слов, я явственно услышал жужжание пролетающий надо мной мухи. Прямо сцена из фильма…
Такого точно никто ждал. Даже я сам не до конца осознал, что за слова слетели с моего языка, но их в полной мере оценили эти двое. Толстяк только хохотнул и отрицательно покачал головой, а парень превратился в каменное изваяние, которое могло только смотреть на меня. Но это был единственным способ вытащить его живым с этого поля. Другого я не смог придумать. Я видел, как с его губ хотят слететь слова отказа, но я не дал ему заговорить.
— Подожди, не отказывайся сразу. Я не прошу тебя давать ответ прямо сейчас, — торопливо добавил я. — Давай с тобой договоримся. Если крепость всё ещё находится в руках твоего господина, то мы отпустим тебя без каких-либо условий. Ты продолжишь выполнять свою проклятую клятву, продолжишь служить своему слову. Я обещаю, что отправлю тебя в твой замок. Живым. Но если всё так, как говорит Тейт, то ты подумаешь над моими словами и дашь мне свой ответ. Устроит тебя такой вариант? Ты ничего не теряешь и никого не предаешь.
— Почему ты это делаешь? — спросил парень, немного опуская свой меч. Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.
Хоть какого-то успеха удалось достичь. Не безоговорочная победа, но тоже неплохо. Осталось только еще немного поднажать на него.
— Знаешь когда-то я был такой же, как и ты, потерянный и окруженный тьмой, но в этом непроглядном мраке появился маленький огонёк света — та дорога, которая привела меня сюда. Скорее всего ты мне не поверишь, но из своего опыта скажу, что каждому нужна такая светлая точка — дорога к свету. Маленький шанс на спасение, правильная дорога…
Договорив, я наконец осознал, что мне не нравилось во всей этой ситуации. У него не было другого пути, кроме как умереть на этом самом поле. Безвыходная ситуация. Такая же в которую совсем недавно попал я. Но мне дали второй шанс, а я дам сделать выбор этому молодому пареньку. У него будет выбор, а это намного лучше, чем ничего.
Теперь всё зависело только от него.
— Почему я должен тебе верить? — всё ещё сомневаясь, спросил воин.
— А почему нет? Вроде бы от моего предложения выигрываешь только ты. Если ты конечно не хочешь сдохнуть через пару минут от удара топора, — я выразительно посмотрел на оружие Толстяка. — Я даю тебе свое слово.
— Чего стоит слово наемника, продающего свой меч за золото? — тут же вскинулся парень, заставив меня болезненно поморщиться.
Может быть серьёзно проще ему голову проломить? Или ударить по ней несколько раз, чтобы всю дурь выбить?
— Вот и узнаешь, чего стоит моё слово! Сам же прекрасно понимаешь, что у тебя нет никаких шансов против нас двоих! — яростно закричал я. — Делай свой выбор! Умереть на этом самом месте или же сохранить свою никчемную жизнь!
— Крис, зачем ты себе головную боль наживаешь? — Тейт приложился к своей новой фляги и удовлетворённо улыбнулся.
Вопрос Тейта я проигнорировал, продолжая смотреть в голубые глаза этого молодого паренька.
— Твой ответ. Смерть или жизнь? — настойчиво повторил я, игнорируя вопрос Толстяка и наблюдая как сменяется гамма эмоций на лице этого паренька. В конечном итоге он упрямо сжал губы и прямо посмотрел на меня.
— Я согласен, наёмник, — его ответ заставил меня облегченно выдохнуть. Мне уже стало казаться, что он решил присоединиться к тем, кто бездыханно лежал на земле вокруг нас.
— Кристофер Брейм, — назвал я своё новое имя и внимательно посмотрел на Толстяка, который со злой усмешкой вернул топор в петлю на поясе. Его примеру последовал юный воин, отправивший свой меч в ножны. — А это Таронс Тейт.
Я незаметно выдохнул, понимая, что убивать пока никто и никого не собирался. Воодушевлённый достигнутым успехом я завалил паренька кучей вопросов, чтобы он поменьше думал об окружающем.
Как выяснилось парня звали Наранес Орин. Сей славный отрок был восемнадцати зим отроду и имел немного банальную историю своей недолгой жизни. Немного успокоившись, он поведал, что в небольшой армии барона служил уже второй год. Не слишком большой срок, как выразился Толстяк, но он тут же добавил, что так как он попал туда в столь юном возрасте заслуживало определенного уважения.
Родился Орин в небольшой деревушке на севере баронства, где и прожил большую часть своей жизни. Там же Наранес получил какое-никакое образование, то есть овладел минимальными основами: письмом и счетом. Как по мне, не слишком великое достижение, но Толстяк после этого одобрительно загудел. И не скажешь, что он несколько минут назад хотел его убить. Там же Наранес получил некое представление о бое на мечах. Всему этому он учился у своего деда, бывшего десятника армии барона, а ныне отставного ветерана, который и уговорил его поступить на службу к барону Рирсу де Нориа.
Когда Наранес рассказывал про своего деда, то голос его почти незаметно дрогнул. Из чего я сделал вывод, что в живых его уже нет. Это Орин сам и подтвердил, когда продолжил свой рассказ. После того, как он похоронил деде перед ним встал опрос, куда отправляться дальше. В его родной деревеньке его ничего не держало, потому что единственный близкий ему человек умер. Отца и мать Наранес потерял в раннем детстве и почти не помнил. Их скосила какая-то болезнь. Названия он не знал, но помнил, что в деревни не было почти ни одной семьи, которая бы кого-то не потеряла.
Пока Наронес Орин рассказывал свою историю он окончательно успокоился и перестал нервировать меня своим резким хватанием попеременно то за меч, то за кинжал. Толстяк недовольно побурчал ещё немного, но в конце концов принял то, что Наранес пока отправляется с нами. Поэтому не теряя больше не секунды, Толстяк продолжил подбирать все мало-мальски ценное.
Поэтому дальнейшее наше продвижение прошло под предводительством Таронса Тейта, который негласно провозгласил девиз: «что плохо лежит, то должно было в обязательном порядке нагружено на бедного Кристофера». С умным видом он ходил от тела к телу, собирая приглянувшиеся ему предметы. В основном это было разнообразное оружие, которое нес я, и драгоценная бижутерия.
В моих руках всё увеличивающийся сверток вскоре начал мешать, поэтому я приглядывался к шедшему возле меня Орину с явным намерением передать надоевшую поклажу ему. Он же делал вид, что не замечает мои красноречивые взгляды.
— Заканчиваем, — закинув какой-то предмет в огромный мешок, Толстяк присмотрелся к солнцу и сморщился. — Слишком долго болтали с этим праведником.
— В лагерь? — вспомнил я разговор, произошедший, как казалось, в другой жизни.
Толстяк кивнул и перемотал мой сверток толстой верёвкой, сделав некое подобие заплечного мешка, который я сразу же перекинул через плечо. После чего он быстрым шагом направился в сторону видневшихся вдалеке крон деревьев.
Я смотрел на Тейта с неким восхищением. Даже сейчас его взгляд прощупывал каждый метр пространства на предмет, чем бы поживиться. И каждый заинтересовавший его предмет был поднят, тщательно вытерт, внимательно осмотрен и оправлен в мешок. Делал он это всё на ходу, ни на секунду не останавливаясь. Когда же Толстяк доставал особо ценный предмет, его лицо, залитое потом и засохшей до черноты кровью, разглаживалось, а на губах появлялась счастливая улыбка.
Я же в отличие от неутомимого Таронса Тейта устало переставлял ноги по мертвому полю. Сердце казалось готово было выпрыгнуть из груди, а каждое мое лишние движение вызывало только необходимость почесать раздраженную кожу, которая была скрыта под кожаным панцирем. Под него я при всём своем желании не мог залезть, что выводило из себя.
С каждым шагом мечта снять эту кожаную броню и окунуться в прохладную воду становилась сильнее. Солнце, которое я воспринимал как великое благо после кромешной темноты, в один момент превратилось в моего заклятого врага. Оно настойчиво пытался запечь меня в этом доспехи до хрустящий корочки, чему я безуспешно сопротивлялся.
Мне уже были безразличны мертвые тела, встречающиеся на каждом шагу. Некоторое время назад мне казалось, что к этому никогда не привыкнешь, но сейчас я воспринимал это всё как часть пейзажа. Перестал замечать картины маленьких трагедий, неожиданно запах тоже стал более-менее приемлемым. Так мне казалось до того момента, пока мне не открылось пространство, где действовало заклинание мага.
Большая черная клякса растянулась на многие метры вперед. Меня начало пробирать, когда мы подошли ещё немного ближе. Сначала я почувствовал приторно-сладкий запах, от которого у меня свело скулы, а во рту появился привкус желчи.
— Не может такого быть, — прошептал я, рассматривая те фигуры, которые не могли возникнуть в природе естественным путем. Они, казалось, сошли с полотен художников-абстракционистов. Впереди был сплошной черный панцирь, в который превратились лошади и люди, образовав единую безобразную скульптуру. Я с ужасом смотрел на раскрытый в крике рот человека, превратившегося в черный монолит. Он смотрел на мир своими не мигающими глазами из черного обсидиана.
— Сильный был маг, — с какой-то отрешённостью произнёс Толстяк и ударом ноги отколол черный осколок от единого монолита. Этот кусок когда-то являлся ногой лошади. Он со звоном ударился об землю и рассыпался черной крошкой. Нога Толстяка сыграла роль катализатора, который запустил процесс разрушения этой мерзкой скульптуры. Это продолжалось несколько минут, пока последняя фигура этой композиции не рассыпалась черным пеплом. — Интересно сколько пообещали этому Пособнику Тьмы?
— Пусть покоятся их души в вечном сне, — раздался дрожащий голос Наронеса Орина справа от меня. Я взглянул на его потерянный вид и задался вопросом, что же сейчас должно было твориться в его голове.
— Пойдёмте, — окликнул нас Таронс Тейт, направляясь сквозь черный песок, который хрустел под его ногами подобно битому стеклу.
Мы с Орином тут же последовали за вырвавшимся вперед Толстяком. Он почти бежал по черному песку, проваливаясь под своим весом почти по колено, но получалось у него, стоит заметить, довольно резво, а если учесть его обширные габариты, то я был в очередной раз удивлен его способностями. Особенно когда понял, что держаться с ним наравне было непросто. Ноги постоянно проваливались или съезжали в разные стороны.
Видимо не только мне было неприятно это место. Другого объяснение этому марафону я не находил. Толстяк явно не был большим любителем спринта, судя по его животу. Переключив все свои мысли на бег, я отрешился от окружающего мира, стараясь выровнять дыхание и рукой поправить сверток, пытающийся свалиться на землю в сотый раз за последние полчаса.
В очередной раз пытаясь вытащить ногу из песка, я краем глаза заметил блеск чего металлического. Как мне показалось. Из-за этого я сбился с шага и осмотрелся, разыскивая то, что меня отвлекло. Но вокруг был сплошной черный ковер, состоящий из миллиона мелких песчинок, которые когда-то были людьми, и больше ничего.
Что же меня остановило? Мой взгляд скользил по этому полю, но никак не мог зацепиться за нужный предмет. Ничего не выделялось на черном песке, будто бы мне показалось…
Это меня немного заинтересовало. Странность, что выбивалась из этой единообразной картины сплошного черного пепла. Всё, что попало под действие заклинание, превратилось в черный прах. Так что же смогло противостоять всепоглощающей магии?
Я замер, будто бы ухватился за что-то важное.
— Зачем я вообще что-то ищу… — прошептал я, стараясь разобраться почему остановился. Как открыл глаза ощущалась некая сумбурность в действиях. Некая несогласованность.
Объяснений собственному поведению были тысячи. Можно было начать с того, что я умер не так давно и заканчивая тем, что тело не хотело, что бы я в нём находился. Это были не самые бредовые мои заключения. Хотя и они могли оказаться правдой. Чем черт не шутит? Мне бы пособие по переселению душ для начинающих и томик по пребыванию в другом мире, то я бы не ломал голову над ответами, которые приходилось давать самому. Но не думаю, что в ближайшей библиотеке найдутся такие редкие труды. Поэтому придётся ко всему своей головой доходить.
Я с опасением взглянул на удаляющиеся спины моих спутников и решил отойти на несколько шагов назад, стараясь найти, то что меня остановило. Надо было идти вперёд, а не искать привидевшийся блеск. Но мне не хотелось уходить с пустыми руками. Что-то внутри подсказывало, что это могло быть очень интересным. Что более реально, так это тепловой удар, от которого у меня теперь визуальный галлюцинации проявляются. Уже готовый сорваться с места, чтобы догнать Тейта и Орина, я резко замер и повернул голову немного влево. Потому что лучик света, отраженный от чего-то металлического, настойчиво стучался в мой левый глаз.
— Попался, — обрадованно заключил я.
Подумав, что Тейт с Орином не уйдут далеко, я решил, что будет не лишним посмотреть, что смогло пережить действие заклинания мага. Всё равно ведь уже остановился. К тому же всё металлическое превратилось вместе с людьми в черную массу. Это я приметил, как только ступил на это черное поле. Поэтому было весьма интересно, что смогло пережить удар мага.
К нужному месту я подбежал за доли секунды, чтобы рухнуть на колени и начать разгребать пепел. В руках эти невесомые черные лоскутки практически не ощущались. На поверхности торчал только кончик клинка, который был почти полностью скрыт черным саваном. Откопав его в достаточной мере, я вытащил на свет отполированный почти до состояния, когда в отражение можно увидеть свое лицо, меч. А если быть точнее, то саблю. Характерный изгиб клинка, присущий полумесяцу, и короткая рукоять, на которой на кожаных шнурках висели кусочки кожи, две деревянные фигурки, изображающие двух лошадей, и несколько разноцветных перьев.Я с интересом всмотрелся в маленький желтый камушек, инкрустированный в навершие. Показалось, что он засиял, как только сабля оказалась у меня в руках.
