Волчица и пряность. Том 21

Зимой Лоуренс узнал, что только он, наблюдая за ними, воспринимал их отношения таким образом. А потом, когда Коул отправился вслед за своей мечтой стать священником, Миюри увязалась вместе с ним. Это вывело Лоуренса из неведения, но Хоро, его жена и мать Миюри, оказывается, уже давно всё знала. Она сама отпустила дочь, и Лоуренс ничего не мог поделать. Собственно, он ведь знал, что однажды ему придётся отдать дочь замуж. И если человек, за которого она выйдет замуж, оказался бы Коулом, у него не было бы причин жаловаться. Лоуренс пытался убедить себя в этом, но в душе он всё ещё не смирился.

— В начале весны нам пришло письмо из куда более холодных вод, чем в Ньоххире, — ответила Хоро, будто вдруг вспомнив и продолжая настойчиво укладывать шерстинки на конце хвоста, казалось, ей нет дела до переживаний Лоуренса.

— Верно. Те северные острова, на которых я никогда не бывал. Потом они отправились на юг в королевство Уинфилд, были там весной, может, и летом, и теперь они, вероятно, где-то на юге королевства... Меж их письмами всегда проходит так много времени... Я на самом деле думаю, что должны были принять участие в тамошних событиях, может, в сражениях, даже если они не пишут об этом...

Лоуренс хорошо знал об опасностях и трудностях путешествий. Он не мог сказать что-нибудь беззаботное вроде "Нет новостей — хорошая новость". По дорогам разгуливали разбойники, в городах таилось множество мошенников. Помимо этого можно было заболеть или пораниться. Если кому-то не повезёт быть застигнутым дождём или снегом, он быстро узнает, как легко умереть от холода или голода.

Сердце Лоуренса-отца разрывалось на части, когда он думал о своей милой единственной дочери, но Хоро говорила об этом почти с безразличием.

— О чём ты? У них, должно быть, есть более приятные занятия, чем писать нам письма, нет?

Лоуренс повернулся к Хоро. Похоже, в её уходе за хвостом настала пауза, зато она серьёзней занялась разламываем каштанов и поглощением их содержимого.

— Все письма, которые они посылают, пахнут весельем.

— Весельем... я думаю. Путешествовать — это весело. Вся эта вкусная еда и прекрасные виды вокруг могут запросто захватить твоё сердце.

Лоуренс говорил это больше себе, чем Хоро, которая бросила на него косой взгляд.

— Если ты в это веришь, мне сказать нечего.

Он посмотрел на неё глазами грустного щенка, с которым плохо обращались. Хоро не считала, что она отделалась отговоркой, в действительности её явно выводила из себя неспособность Лоуренса принять неизбежное.

Конечно, сам Лоуренс прекрасно осознавал сложившуюся ситуацию. Он готовился к этому с самого рождения дочери — однажды она наверняка уйдёт к кому-то другому.

— Пока они счастливы... Очевидно, я должен удовлетвориться этим... — сказал он высоким голосом.

Хоро усмехнулась, потом примостилась к нему.

— Как мне досадно видеть, как дурень страдает от таких дурацких мыслей, — сказала она, меж тем её прославленный хвост мягко шелестел. — Я единственная, кто всегда будет рядом с тобой. Неважно, что произойдёт.

Глядя прямо на него, она подарила ему добрую улыбку.

Хоро, неизменно пребывавшая рядом, часто требовала выпивки прямо с утра, а потом снова засыпала, каждый день она с трудом расставалась с одеялом или прямо заявляла, что не хочет сегодня работать. Иной раз закатывала истерики, услышав рассказ какого-нибудь гостя о редком заморском блюде и пожелав непременно его отведать. Из-за этого он часто забывал, что Хоро — мудрая волчица, прожившая столетия.

И эту поездку предложила именно она, предложила, думая о Лоуренсе. Возможно, они как-нибудь сумеют встретиться с Миюри и Коулом, чтобы успокоить тревогу в сердце Лоуренса или помочь ему принять вещи такими, какие они есть.

Он был невыразимо счастлив, что Хоро так беспокоилась о нём. Этому он был рад больше, чем возможности увидеть Миюри. Ему больше ничего не нужно, пока Хоро рядом с ним. Потому что он давным-давно поверил всем сердцем и протянул руку ей, волчице, похожей на человека. Улыбка зажглась на его лице, когда он принял искреннюю улыбку Хоро.

— Да, ты права. У меня есть ты.

Её улыбка стала ярче. Улыбка многовекового опыта и доброты мудрой волчицы. Лоуренс нежно обнял её за плечи и прижал к себе. Его руки сжали её чуть крепче, отчего её хвост радостно забился на её коленях. Отправиться в такое путешествие стоило бы хотя бы потому, оно позволит им больше времени побыть наедине друг с другом.

— О.

— Хм?

Хоро шевельнулась в объятии Лоуренса и посмотрела на него.

— Думаю, нам надо сначала отправиться в Сувернер.

— Сувернер?

Это был ближайший к Ньоххире большой город.

— Мм. Овцы, свиньи и куры должны были за лето обрасти жирком, нет? И этот дурень Милике тоже должен быть где-то там. Мне нравится, что у него всегда есть сладости.

Милике, ещё один не-человек, живущий веками, как и Хоро. Но он был волком лишь наполовину. И самым влиятельным лицом в Сувернере. Могло показаться, они не ладили, но в действительности были удивительно хорошими друзьями. Когда Хоро и Лоуренс были у него в последний раз, им подали засахаренные лепестки цветов.

— Мы удалимся от моря, если пойдём на Сувернер... — ответил Лоуренс, посмотрев в карту, и вдруг почувствовал взгляд, сверливший его щеку.

— Мы не спешим.

— Да, верно, это правда... — сказал Лоуренс, с прохладцей глядя на оживившуюся Хоро. — Не говори только, что ты только что была такой милой, чтобы уговорить меня поехать в Сувернер...

— Чт?.. — волчьи уши Хоро выпрямились, она, глядя расширившимися глазами, не находила слов. — Я... я просто думала о тебе...

Уши её прижались к голове, плечи опустились, хвост обвис, и вся она стала меньше. С её худеньким тельцем и зажмуренными глазами она выглядела так жалко, но разве не Лоуренс прожил с ней столько лет, чтобы чего-то ещё не видеть?

— Персики в меду.

Волчьи уши Хоро против её воли тут же ожили. Лоуренс, прищурившись, посмотрел на неё, и она снова открыла глаза и отвернулась.

— Это всё, что ты думаешь обо мне?!

Он никогда бы не усомнился в искренности беспокойства Хоро о нём, но её тайные побуждения оставались тайными побуждениями.

— Мы только лишь начали поездку. Если мы начнём роскошествовать с самого начала, у нас не останется денег на всё остальное.

— Ты дурень! Разве ты не должен продать твой груз, что позади нас? Город, полный людей, станет для тебя хорошей возможностью!

Хоро имела в виду мешки, сложенные в повозке и наполненные серным порошком из горячих источников Ньоххиры, их ему навязали другие владельцы купален, узнавшие о предстоящей поездке, этот порошок надо было продать по пути.

Пятнадцать с лишним лет прошло с открытия купальни Лоуренса, но он всё ещё считался новичком, его положение в деревне ещё не стало достаточно солидным. Когда главы общины просили его что-то сделать, он не мог отказаться. Лоуренсу надо было продать весь груз за время поездки, большое его количество лищь усложняло его задачу.

— Купальни Ньоххиры заказывают всё в Сувернере. У них полно серы из источников, особо там это не продать.

— Грр...

— Давай двинем на запад и спустимся по реке до портового города под названием Атиф. Все уловы должны быть доставлены в город к этому времени, город должен быть полон рыбой. Крупной, нагулявшей вес, в самом деле, хорошей.

— Рыба не насытит меня... О-о... фаршированные цыплята... жареный поросёнок... телячья лопатка... — стонала Хоро, напоминая служанку, которую держат впроголодь.

Вот только что она за обе щеки уплетала жареные каштаны — и Лоуренс почувствовал лишь раздражение. Ну, хорошо, возможно, она просто жаждала чего-то острого, обильно угостившись сладкими каштанами.

— Ты сейчас так говоришь, а я запросто могу увидеть, как ты просишь хотя бы чуть-чуть, чтобы познакомиться с этой рыбой, приготовленной в Атифе.

В затерянной в горах Ньоххире большая часть рыбы на столах, за исключением речной, была солёной. В основном селёдка, хотя иногда появлялась треска и камбала. Большинство людей не захотели бы есть это каждый день. А свежую рыбу, которую не найти за пределами приморских городов, можно было и варить, и жарить, и тушить.

— А если поискать место, где мы можем торговать, то тебе надо знать, что в Атифе, вероятно, есть молодое вино.

Уши Хоро вздрогнули.

— У них может найтись изюм или, если повезёт, настоящие виноградные гроздья.

Виноград можно было найти только в тех местах, которые связаны с тёплыми странами, поэтому в Атифе он должен был попадаться.

Хоро раздражённо отвернулась, не желая его слушать, но она невольно сглотнула.

— Договорились?

Она хранила молчание.

Было слышно лишь цок, цок из-под копыт лошади да грохот повозки.

Над дорогой, прорезавшей лес, пели пролетавшие птички.

Лоуренс смотрел, щурясь, в небо и радовался хорошей погоде. Его плечо ощутило удар головы Хоро.

— Дурень... — кратко сказала надувшаяся Хоро, явно сдаваясь.

Видя ребячливое поведение Хоро, Лоуренс почувствовал кривую улыбку на своих губах. Но что-то из его чувства относилось к нему самому. Конечно, в какой-то степени он сдерживал аппетит Хоро в купальне. Однако эта обязанность, как правило, выпадала Ханне, отвечавшей за кухню, так что Лоуренс так явно сделал это впервые за многие годы, это не только навеяло воспоминания, но и оказалось довольно забавным. Они всегда так вели себя в тех его торговых странствиях. Улыбка на его лице появилась, потому что он так любил эти разговоры.

— Наконец-то я, кажется, ощутил, что мы путешествуем.

Изменение его интонации заставило уши и хвост Хоро встать дыбом. Спустя короткое время Хоро с некоторой завистью посмотрела на Лоуренса.

— Тогда...

— Э-э, заставляя моё сердце трепетать, ты не заставишь меня ослабить шнур моего кошеля.

Хоро ответила унылым взглядом.

— Хммфф. Слишком досадно, когда обманывают с самого начала.

— Ты всегда это говоришь.

— И что это значит?

— Это ты о чём?

Они перекидывались словами, а повозка лениво катилась по дороге. Потом они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Через деревню горячих источников Ньоххира от гор протекала река, поэтому гости её часто добирались сюда или покидали это место на лодках, особенно если спешили или на дороги наваливало много снега. Но повозка с лошадью в лодке не поместятся, для них нужно нанимать судно должной вместимости с должной командой.

Оценив расходы и приняв во внимание иные соображения, Лоуренс и Хоро решили двигаться на своей повозке. Когда небо приобрело вечерний оттенок, они ещё ехали по дороге. Остановившись, они натянули грубое полотно между двумя деревьями. Вскоре Хоро уже сидела, обхватив колени и надувшись, у небольшого очага из собранных и уложенных камней.

— Остановка... уже здесь...

Они надеялись, постаравшись, успеть добраться до постоялого двора на ближайшей таможне, но за прошедшие годы отвыкли ездить на повозке по горной дороге и двигались медленнее, чем рассчитывали.

— Мягкая кровать... толстое одеяло... тёплая ванна... много мяса и вина... — бормотала Хоро, словно верила, что стоит ей закрыть глаза и попросить, и то, чего она хочет больше всего, наверняка тут же появится прямо перед ней. Однако Лоуренс, не обращая внимания на её жалобы, протянул ей кусок хлеба, темнее обычного — наполовину пшеничного и наполовину ржаного.

— Давай, это испекли специально для нас. Сюда добавлено немного ржи. Помнишь, наши ночлеги в старые добрые времена?

Во времена тех странствий Хоро и Лоуренсу редко доводилось есть белый пшеничный хлеб. Они часто размачивали твёрдый, как дерево, чёрный хлеб в эле, а то и в воде, чтобы его можно было разжевать. Хоро, до глубины души привыкшая к удобствам жизни в купальне, отнеслась к радостному оживлению Лоуренса с явным сомнением.

— А почему не просто обычный пшеничный хлеб?..

— Чистый пшеничный хлеб быстро портится. Он ещё может продержаться среди зимы, но сейчас ещё достаточно тепло, а ещё вернее это будет, когда мы спустимся с гор, — объяснил Лоуренс, подвешивая небольшой железный котелок над очагом и нарезая туда тонкими ломтиками вяленое мясо.

Хоро, удостоверившись, что на ужин будет и мясо, наконец, вздохнула и, смирившись, начала жевать хлеб.

— Нарезай потолще.

— Бережливость, бережливость.

Когда Лоуренс спрятал оставшийся кусок мяса, Хоро устремила на него взгляд, полный слёз.

— Если у нас что-то останется в запасе, это пригодится на обратном пути.

И он продемонстрировал Хоро свою улыбку торговца, в ответ живущая веками и называющая себя мудрой волчицей надулась и насупилась, как маленькая девочка.

— Ты дурень... Давай же, жарь мясо. Этот тёмный хлеб такой горько-кислый, что он в горло не лезет без мяса.

— Да, да, просто подожди чуть-чуть... Хак, хак... — Лоуренс нагнулся, ударил кремнем по кремню, но трут заниматься не желал.— Хм?

Он снова защёлкал кремнями, но искры получались слишком слабыми. Он никогда не разводил огонь в купальне и, похоже, потерял навык.

— Трут сухой, так?.. Сейчас ещё...

После непродолжительной борьбы с кремнями и трутом у Лоуренса заболели руки и свело спину, он со стоном потянулся. И тут он заметил холодный взгляд Хоро.

— Только... ещё немного...

— Надеюсь, что так, — вздохнула Хоро.

Лоуренс снова взялся за кремни, не собираясь сдаваться. Сбивая себе пальцы, он успел услышать три нарочито прозвучавших зевка Хоро, но огонь за это время всё равно не зажёгся.

— Мне надо было попробовать перед отъездом...

— Я беспокоюсь, что будет дальше.

Он с укором посмотрел на Хоро, но она отвернулась.

— Ммхх...

За то время, пока он, сидя на корточках, стучал камнем о камень, в его теле стало болеть всё, из чего оно состояло. Его суставы явно утратили гибкость. Он был поражён, поняв, наконец, что это такое — стареть.

— Вот честно, — вздохнув, заметила Хоро, вернув его из невесёлых размышлений. — Если бы гнев мог разжечь огонь, мне нужно было бы лишь раз подразнить тебя.

Хоро, похоже, сочла бесполезным ругать его дальше, и её отношение вывело Лоуренса из себя.

— Нет, если бы это было так, то куда легче было бы просто пригласить проходящую мимо пастушку поесть с нами.

— О, и что это должно означать?

— Великая мудрая волчица уже должна была бы знать, что это должно означать.

Лоуренс и Хоро посмотрели друг на друга и одновременно вздохнули.

— Ладно, всё в порядке, ещё не зимняя стужа вокруг, но... чёрствый чёрный хлеб и сырое вяленое мясо ввергают меня в ужас. Может, я быстренько сбегаю до купальни за горящими углями на сегодня?

Истинная форма Хоро — огромная волчица, которой несложно за ночь пробежать через три горы.

— Нет... Давай оставим на крайний случай... Но я ценю твоё предложение.

— Хмм? Очень хорошо, ладно. Я знаю, гордости у тебя, как у мальчишки, — поддразнила его Хоро, но он уже не верил, что сумеет разжечь костёр.

— Учитывая происходящее, я чувствую, что Миюри, покинув деревню, справляется лучше нас...