Чертенок 24

Две Дюжины сверился с часами — подсказать ему что ли? Тут уже нужен был точный расчет — чертенок следующие пару часов будет занят на кухне, и сильно отвлекаться на поддержание диеты данного субъекта ему не с руки, с другой стороны, опоздание на рандеву недопустимо... Ладно, воспользуемся промежуточным вариантом...

Подойдя к полке, с которой совсем недавно были решительно изъяты ключи, чертенок столкнул с нее на пол ручку, которой субъект расписывался за счета и письма. Субъект обернулся на звук. Посмотрел. По его лицу пробежало озарение, а чертенок в который раз досадливо поморщился. Наводить на мысли этих недотеп так утомительно! Куда ведь проще все делать самому. И надежнее, что самое главное.

Оказавшись на кухне у домохозяйки, чертенок с неудовольствием отметил, что он тут находится в гордом одиночестве. Похоже, что дама решила немного отдохнуть после утомительной процедуры шоппинга. Гадать о методах долго не приходилось — из недр гостиной по всему дому разносились знакомые звуки семейных неурядиц далеких, но таких близких, картонных, но таких живых персонажей... Куда более близких и живых, чем соседи, скажем. А для некоторых даже живее и ближе чем члены семьи.

— А ведь кто-то из наших хор-р-рошую премию отхватил в свое время за придумывание сериалов! — Проворчал Две Дюжины, уже привычным движением выдергивая штепсель из розетки.

Дама была жутко недовольно прерыванием досуга. Есть такие личности, которые не считают разного рода помехи... ну, конец света, например, пожар, и тем более какие-то там дела достаточно уважительной причиной для прерывания заслуженного отдыха. Но делать нечего — не проверять же, в самом деле, ради этого розетку! К тому же часы, так странно оказавшиеся буквально перед глазами в этот момент, подсказывали, что пора бы и за дело браться...

К тому времени, как дама все-таки добралась до кухни, чертенок сделал самое главное — заменил рецепт в кулинарной книге. Делалось это довольно просто — ненужный кусок старой книги просто заклеивался поверху специально разработанной для этого в адской канцелярии пленкой-хамелеоном, моментально принимающей вид нужной бумаги так, что отличить невозможно. Примерно таким же способом заменялся и текст. Главным преимуществом этого метода подмены было то, что изначальный текст восстанавливался на странице буквально за долю секунды — пленка легко убиралась и не оставляла следов. Этот нехитрый способ сведения с ума в свое время стал отправной точек бесчисленного множества конфликтов и даже парочки религиозных войн. Убежденность людей в своей абсолютной правоте, основанная на первом попавшемся источнике информации порой превышает все мыслимые и немыслимые величины... Эта теорема, кстати, в свое время тоже получила главную ежегодную Адскую премию в области изучения людей... Но сейчас задачи чертенка были скромнее. Всему свое время, как говорится...

С хорошим рецептом дела должны были пойти намного лучше, во всяком случае, чертенок на это очень надеялся.

Идеальных рецептов не существует. Даже внизу. Рецепт должен создать представление — и очень мало кто в состоянии сразу понять всю глубину этого явления. Представление о процессе. От начала, и до конца. Со всеми нюансами. На максимальную глубину. А глубина понимания у людей разная.

Шеф-повару не нужно объяснять, что, скажем, лук луку рознь, а рис рознь рису, и в зависимости от сорта или влажности в каждом конкретном случае готовиться они будут по-разному. А вот донести эту информацию до имеющегося в наличие субъекта практически невозможно. Лук — он ведь и есть лук, правда? Настоящий шеф-повар улыбнется, и приготовит десять разных блюд из одного и того же набора ингредиентов, основываясь только на разной обработке этого самого лука...

Чем менее подготовлен и компетентен кулинар, тем более подробным и точным должен быть рецепт. Он должен исключать саму возможность двоякого толкования и понимания каждого пункта, и при этом доносить до читающего именно то значение, которое нужно. Далеко не каждый уважаемый научный трактат может похвастаться такой характеристикой, не говоря уже о более приземленных вещах. При этом рецепт должен быть коротким, ведь некоторые забывают начало предложения, едва добравшись до середины... Все вместе делает задачу практически невыполнимой.

Данный рецепт был подробным. Он содержал точные количества ингредиентов, указанных в тех величинах, которые были под рукой у домохозяйки. Он относился к имеющимся у нее продуктам. И он уделял особое внимание той консистенции, которые должны иметь продукты на каждом этапе процесса... и он очень сильно отличался от всех прочих рецептов в книге. Для его размещения пришлось пожертвовать и следующим рецептом — все равно он никуда не годился. Остался один ключевой вопрос: способна ли данная конкретная домохозяйка его воспроизвести хотя бы в общих чертах?

Данная конкретная домохозяйка наконец соизволила посетить кухню. Завязывая фартук, она глянула в книгу... Нахмурилась... "Интересно, что ее могло там насторожить?" — Подумал Двадцать Четвертый, устраиваясь на краешке стола. — "Цветочка сбоку я там, вроде бы, не пририсовывал... Котенка — тоже..." Ту вероятность, что дама всерьез задумается о разнице в рецептах, Двадцать Четвертый оценивал несколько... ммм... скептически. Чуть выше, чем встретить на улице танцующего на задних лапах диплодока, но ниже, если оный диплодок будет вести себя прилично.

С минуту погипнотизировав рецепт, дама решила проблему свойственным ей образом — попросту выкинула из головы, а чертенок удовлетворенно кивнул, ибо любил, когда его прогнозы точно сбываются. Теперь к делу.

Следующий час Две Дюжины ощущал себя в шкуре того самого толстого и рогатого демона из отдела чревоугодия, и, если честно, ему не понравилось — такая уж натура у чертей — поучать они не любят.

— Дай опаре подняться... Муку просеять надо... — Бормотало он себе под нос, но сделать толком ничего не мог — разве что пинком подогнать нужный инструмент под руку домохозяйки.

Вмешиваться в мыслительный процесс людей младшим чертям... не рекомендовалось. Мягко говоря. Эта прерогатива высшей нечисти относилась уже не к вопросам статуса, а к вопросам просчитывания и расхлебывания последствий. А старшие демоны очень не любят убирать бардак за молодняком.

Любое действие имеет не только сиюминутный результат, но и длительно отложенные вышеупомянутые последствия. Вмешательство в сознание подразумевает резкую смену образа мышления и системы действия, которую трудно объяснить даже каким-нибудь "взбрыком" или "истерикой". Последствия таких "взбрыков" ломают картину обыденности сильнее катаклизмов, и просчитать, во что выльется тот или иной "психоз" очень и очень непросто. Так что Две Дюжины вовсе не спешил создавать из домохозяйки мастера-кулинара, даже если бы и смог. К тому же его опала не предусматривала возможности поблажек, в случае провала. Но все же... Все же...

— Один раз... — Бормотал себе под нос Две Дюжины, прицеливаясь, как перед памятным броском веревки. — Один чертов крохотный разок за это чертово задание!

"Стоп" — Пронеслось в мозгу домохозяйки, и она удивленно прекратила месить тесто именно тогда, когда нужно, а не доведя его до состояния кирпича. Прозвучавшая в голове мысль была такой чуждой, звонкой, необычной... Но природа взяла свое, и через минуту резонанс прошел, к тому же, трудно представить себе более короткое и четкое воздействие. К счастью, дама не пренебрегла "советом внутреннего голоса", и чертенок облегченно выдохнул — вот сейчас он действительно рисковал.

Оставалось дело техники, и это Две Дюжины вполне мог оставить без присмотра... Ну... Ему очень хотелось в это верить. В конце концов, декоративная лепка из теста домохозяйке периодически удавалась, а то, что это никто не хотел есть... Сейчас ситуация немного другая, но ему в любом случае следовало сосредоточиться на втором субъекте.

Субъект номер два все-таки догадался нарисовать плакат с призывом о помощи и выставить его в окне так, чтобы тот был замечен прохожим с улицы. Подойдя к дому и убедившись, что жильцов не взяли в заложники невидимые террористы, а хозяин всего лишь нуждается в услугах слесаря, прохожий вызвал оного по телефону и даже великодушно дождался приезда. В награду он получил немалое изумление, когда освобожденный из своего узилища мужчина первым делом поинтересовался у него наличием чего-нибудь съестного... Узнав, что съестного нет, мужчина спешно расплатился с мастером и поблагодарил прохожего за спасение, но уже на бегу. Две Дюжины вздохнул, и закатал рукава — похоже, придется играть на опережение, а заодно вести субъекта в нужную сторону.

Первый киоск с хот догами удалось нейтрализовать довольно легко — небольшое расстройство желудка у сидевшего в нем продавца, и вожделенная дверца захлопывается буквально перед выходом субъекта на финишную прямую.

К моменту подхода субъекта к следующему пункту маршрута — закусочной, как раз возымел действие звонок о заложенной там бомбе, и субъект мог досыта налюбоваться на вид оцепления его любимой забегаловки и плодотворную работу саперов.

— Неси-неси, дружок! — Хмыкнул Две Дюжины. — Лучшая специя в мире сама себя, увы, на место не доставит! Я бы сказал еще: "по сторонам не отвлекайся", да все равно без толку!

Но зато отвлечь можно других. Например, продавщицу небольшого продуктового магазинчика звонком от подруги. Вот она и не заметила, как на двери ее заведения появилась табличка "переучет", а вот субъект эту табличку очень даже заметил, но прореагировал почему-то рычанием. Странно...

Маршрут субъекта менялся дуновением ветерка, все время приносящем откуда-то упоительные ароматы.

— Какой-то у него нездоровый блеск в глазах появился... — Задумчиво произнес Две Дюжины, убирая в сумку очередную скляночку. — Вроде сутки всего голодал, чего звереть-то? С непривычки, разве-что...

На всякий случай чертенок убрал с пути следования субъекта двух пешеходов, у которых руки были заняты чем-то съестным.

— От греха подальше... — пробормотал Две Дюжины, и сам ужаснулся своим словам. Пощупал спину. Вроде, не режется, но уверенности хотелось бы и побольше...

Закончилось это блуждание за фантомом очень прозаически, и как-то даже и обидно — прорывом канализации у симпатичного ресторанчика... Пришлось заведению срочно закрываться... А чтобы избавиться от неприятного запаха, заглушившего витавшие в воздухе ароматы, вполне можно пройтись через небольшой уютный парк, расположенный с подветренной стороны. На противоположном краю, кажется, тоже что-то продавалось...

Чертенок удовлетворенно кивнул, прослеживая маршрут, и переместился чуть-чуть вперед, дабы привнести последний штрих в картину.

Дама сидела на аккуратной парковой скамеечке. На столе перед ней стоял порезанный на кусочки яблочный пирог. Ее взгляд уперся в небольшую табличку — фактически записку, оставленную на импровизированной доске объявлений. Табличка гласила: "В связи с угрозой дождя, детский праздник отменяется".

Погода и впрямь не радовала солнышком, но ведь это не повод... Она ведь так старалась... Можно сказать, как никогда... Сухие глаза женщины готовы были наполнится слезами, ее губы мелко подрагивали... По парковой дорожке шел осунувшийся мужчина в сером пальто...

Внезапно мужчина выпрямился, как будто втянул воздух своим носом и повернулся в сторону женщины, и стоящего на столе пирога. Помявшись буквально секунду, мужчина решительно переступил через небольшую оградку, отделяющую парковую зону от диагональной дорожки и подошел к женщине. Стоявший все это время рядом невидимый для всех чертенок отложил в сторону веер (для направления аромата в нужную сторону) и собрался: вот сейчас начинается самое главное. Зачетный период. Все, что было до этого, можно сказать, не считается. Вряд ли, конечно, оно действительно не считается, скорее, оно будет считаться исходя из того, как пройдет то, что начинается сейчас...

— Простите великодушно... — Мужчина подошел к женщине, впрочем, смотрел он исключительно на пирог. Голос мужчины дрожал. — Вы позволите купить у вас кусок пирога?.. Я сутки ничего не ел...

— Да забирайте хоть весь! — Выпалила женщина. Она хотела продолжить тираду, но не успела: мужчина буквально выхватил кусок с подноса и затолкал себе в рот. Лицо при этом у него расплылось в такой блаженной улыбке, что гневные слова просто застряли в горле у женщины. Видя такое неподдельное счастье от ее пирога на лице совершенно незнакомого человека, женщина сама расцвела в улыбке.

Две Дюжины облегченно вздохнул. Истинно говорят в Аду: "Лучшая в мире приправа — это голод"! Хотя... пирог ведь получился и вправду ничего. Всяко лучше чем все, что когда-либо готовила эта домохозяйка.

Рецепты-рецепты... Все дело в рецептах и в мастерстве кулинаров... Люди готовят зверей, соревнуясь между собой, и считая себя вершиной пищевой цепочки. Демоны и ангелы готовят людей, соревнуясь между собой, и считая вершиной пищевой цепочки себя... Интересно, готовит ли кто ангелов и демонов? Две Дюжины поежился — уж очень не понравилась ему эта мысль, и чертенок поскорее вернулся к реальности, тем более, что именно сейчас решается его судьба, и отвлекаться во время кульминации крайне не рекомендуется... В парке творилась...

Идиллия! Пролетай сейчас мимо какой-нибудь амур, могло бы выйти сущее безобразие, но нет! Две Дюжины зорко следил, чтобы его планам ничто не помешало. Появившемуся невесть откуда мелкому бесу было кивком указано на выход из парка, а материализовавшаяся в руках чертенка бейсбольная бита с кривыми ржавыми гвоздями веско дополнила рекомендацию. Бес тут же принялся умиляться опавшим кленовым листочком, заложил руки за спину и, насвистывая, удалился прочь.

Идиллию следовало прекращать, пока один субъект не наелся, а второй не открыл рот. Звонок от мужа, сообщавший, что изголодавшийся по семейному уюту благоверный мчится в родные пенаты, расставил все на свои места. Интересно, его устроит вчерашний суп с неснятой пенкой? Дама оставила своему визави угощение, прихватив, впрочем пару кусочков для себя и своего семейства. Пусть знают, как мама может! Чертенок тоже прихватил один кусочек для своих целей.

Фактически, за время встречи так ничего и не было сказано, кроме странного неловкого приветствия и скомканного прощания, но это, пожалуй, и к лучшему. Что они могли друг другу сказать? Долго жаловаться на жизнь? Это создает послевкусие совсем иного рода, чем нужно было чертенку. А больше, пожалуй, и ничего. Странная встреча, пять минут, нужных непонятно кому и зачем... Неплохо было бы понять, кстати, кому, и зачем? Но сначала...

В отделе чревоугодия ничего не поменялось. Казалось, что само время останавливается тут на обеденный перерыв, и перестает оказывать свое действие на реальность: все так же горели вдоль одной стены печи, стояли вдоль другой стены бочки, посередине стояли столы, между всем этим безостановочно курсировали множество подмастерьев, а наблюдал за всем этим один толстый рогатый демон. Почуяв визитера, демон лениво повернул в его сторону свою рогатую голову.