С десяток зёрнышек каждого из видов сельскохозяйственных растений, что удалось собрать, я отложил в форте Ладья, ещё столько же в пространственном кармане Шлюза, остальные распределил между созданной армией простых теневых клонов "Таджу Каге Буншин но Дзюцу", рассевшихся на переплетающихся ветках окружающих деревьев, не шибко отличающихся от конохского Леса Смерти — это напомнило мне неприятный эпизод со мной в клетке для доставки в тюрьму с экзамена на ранг чюнина, в котором участвовала моя команда-7... Среди семян были и те, что теневики приобрели в Гэнсэй — духовные и материальные растения имели принципиальные отличия, поскольку структурные рейши последних облачались в киши, в конечном итоге образующих атомы и молекулы веществ. Сам же я остался сидеть на мягком и удобном деревянном троне, войдя в транс для тренировки ниндзюцу и своей выносливости на приём памяти, опыта и усталости десяти тысяч своих копий. Перед посещением Уэко Мундо я на всех постах специально выставил искусственных созданий, чтобы сейчас суметь целиком и полностью сосредоточиться на теневиках в Лесу Меносов и их взаимодействии с Моку-Иггом — реинкарнацией Мирового Дерева.
Тем временем в Нью-Йорке вовсю разгорался день. По моей указке Стэн отдал бывшие складские и конторские помещения на разграбление чернорабочим в качестве их "выходного" пособия. Желающих нажиться нашлось многократно больше, чем добросовестных людей, готовых держаться за своё рабочее место. Вот им и повысили оклад в три раза, а остальные в пользу сантехники, шкафов, замков, окон и прочего барахла отказались от уже заработанных денег на счетах, не заметив о тысяче долларов премиальных при подписке "отказного" документа. Почти все настоящие люди-строители метрополитена будут переброшены в Бруклин для строительства второй станции метрополитена, что будет проложен под проливом между островами. Власти города разрешили этот крайне амбициозный и дорогостоящий проект (по текущим "земным" меркам), чтобы банально разорить компанию, которая будет сооружать конкурента их прибыльной конки, громкой и грязной транспортной сети.
А вечером прожжённый и прокуренный сержант-ветеран (искусственный взрывотехник) орал благим матом на помощников, закладывавших динамит в уже разграбленных строениях. В десять вечера прогремела серия взрывов, быстро расчистивших стройплощадку от лишних зданий. Трёх стареньких камнедробилок, что успели перебросить к стройке, и гендзюцу вполне хватило, чтобы легализовать гору песка и трухи, в которую я превратил весь мусор для сброса в реку с целью дальнейшего удлинения береговой линии острова — исключительно под парковую зону.
Я решил закруглиться со строительством в Нью-Йорке в ночь на шестнадцатое января, чтобы более не отвлекаться на эту занудную тему, заодно подключив к поддержке обеспечительного комплекса гендзюцу — магические гигаи с Бланками внутри для динамической коррекции иллюзии под текущую обстановку на стройплощадке и вокруг неё. Первым делом, чтобы умаслить центральные власти страны, полностью доделал подвал и минусовой этаж строящегося филиала таможни, расширив и углубив, так сказать. Потом спокойно "взорвал" участок чужой железной дороги, владелец которой рогом упёрся, отказавшись не только демонтировать, но и уступать землю под ней. Так же взрывным образом "перекопал" полосу для укладки под землю объездной дороги для ещё пока обычного гужевого и набирающего популярность автотранспорта. Наложив гендзцу, сразу и создал высокий короб широкополосной дороги с вентиляционными трубами, замаскированными под толстые фонарные столбы со множеством плафонов замысловатого расположения. Проще простого реализовал станцию метро и две ветки, навстречу которым будут рыть проходческие туннели с других точек — эта бодяга не на один год.
Элитный квартал доходных домов на берегу острова Манхеттен — задача творческая. Здесь будут арендовать жильё респектабельные и зажиточные семьи больших и малых начальников, взыскательных к простору, удобствам, свету, пейзажам и прочему. Никаких клетушек для рабочего класса — только роскошные золотые клети! Морган-младший уже даже стал прорабатывать идею свою аукционов на право вселения, чтобы снимать сливки при стабильных ценах за съём. Естественно, у жилого комплекса будет своя охрана, лифтёры, горничные и прочий штат вышколенной обслуги по гостиничному образцу.
Уолтер Чемберс в целом составил архитектурный план, который с моей помощью был спешно доделан минувшим вечером до полноценного макета, "распечатанного" на бумаге. Согласно схеме, вдоль берега протянется восьмиэтажное П-образное здание с четырьмя арочными переходами внутрь двора и коленями небольших выступов, благодаря большим угловым балконам сбоку напоминающих часть пчелиной соты. Окна Уолтер сделал парными, как у предыдущих своих проектов, однако не простыми прямоугольниками, а в общей стилистике дома под европейский замок с его арочными оконными проёмами с разделением пополам беломраморными колоннами — подобные в середине поддерживали края шикарных лоджий, выполненных в том же духе. Поверху здания зубчатый бордюр с ящиками можжевельника, своим цветовым оттенком подчёркивающего малахитовый фасад Зелёного Дома. Чтобы скрыть стыки плит, Уолтер на этапе проектирования предложил применить мраморную стёжку: прямоугольные наличники из белого мрамора прикладывались со смещением друг относительно друга так, что плиты получались словно бы сшитыми неровной строчкой белых ниток — этот расхожий приём часто используют для отделки углов зданий с оконными и дверными проёмами. Обязательные остеклённые оранжереи между башнями прижимались к задней стене с отделкой светлым песчаником. Имелся у этого длинного П-образного здания и подвал с минусовым техническим этажом. Первый этаж этого дома из рационально-экономических соображений был сделан высотой в пять метров. Эти площади предназначались под престижные: ателье и парикмахерские, ресторанчики и закусочные, сапожные и часовые мастерские, книжные и сувенирные магазинчики. Вдоль северной стороны квартала доходных домов я возвёл пять шестнадцатиэтажных башен в стиле замкового донжона за защитной стеной — квадрат с круглыми башнями по углам (просто такие светлые комнаты с панорамным обзором). Три нечётные высотки повёрнуты к проливу углом. Самая фишка этих башен в лепнине и крупных мозаичных картинках по всему фасаду, изображающих: быков, ястребов, жирафов, попугаев, медведей. Чтобы не портить изумляющий малахитовый фасад и продолжить животную тематику башен-донжонов, все подъезды П-образного Зелёного дома были расположены в светлом дворе, и только оттуда можно увидеть морды и силуэты между этажами и простыми рамками сдвоенных окон: ослы, слоны, волки, овцы, индюшки, журавли, голуби, страусы, розы, подсолнухи, виноград, пальмы, дельфины, сардины, креветки, медузы. Стильно, красиво, с юмором и вызовом типовому строительству. Уолтер Чемберс после презентации проекта небоскрёба "Улей", а главное после его воплощения мной, был морально готов выдержать очередную серию нападок в свой адрес — просто от зависти и ревности к удачливому первопроходцу с "неограниченным" бюджетом строек. Впрочем, все прекрасно понимали, что столь вычурные и бешено дорогие фасады ещё долго будут уступать аскетичному промышленному дизайну — чисто по экономическим соображениям. В общем, пока пресса верещала, претенциозная стройка неумолимо продолжалась, лелея надежды злопыхателей Джона Пирпонта Моргана схарчить этого успешного и дерзкого магната.
Тему Общества Душ я тоже решил закрыть — ударными темпами. Всё, что хотел, я получил. Осталось успокоить совесть, свербящую за колоссальный накал криминогенной обстановки огромными случайными жертвами и неутихающим страхом душ. Пусть на окраинных районах Руконгая пространства огромны, мощёных дорог нет, а в качестве транспорта лишь босые ноги, всё равно масштаб содеянного всколыхнул всё внешнее кольцо, быстро распространяя волны к центру, грозясь Сейрейтею разрушительным — Цунами. На окраинах бесполезно и даже контрпродуктивно строить центры промышленности и развлечений. Гораздо нужнее и полезнее — малые фермерские хозяйства.
К сожалению, мне не удалось научиться тиражировать семена растений: все сделанные мной копии прорастали мутантами, а в условиях атмосферы Леса Меносов ещё и хищными мигрантами. Мо, в принципе, был доволен появившемуся разнообразию примитивной растительной жизни, что могла помочь низшим Пустым перебиться на "вегетарианской" диете, поэтому место нашей встречи я на стал зачищать, превратив в очаг распространения диковинной флоры Уэко Мундо — типа Менос Гранде тут окуклился, переродившись в адьюкаса с такой необычной силой преображать древесину в морковок-крокодилов и укропов-подрывников. А вот Мировое Дерево без проблем и в нужном мне объёме клонировало все семена, проращивать которые я здорово поднаторел.
По устоявшейся традиции, я в один присест решал комплекс задач. Тем более, разработка заклинаний — это моя страсть. Неуёмная... В общем, во время отыгрыша банды контрабандистов, ко мне пришла идея: а чего я вознамерился делать плоскую печать, когда модули можно расположить слоями?! Это же для меня не новый принцип организации, к тому же, так будет проще потом перейти к истинно пространственному построению фуиндзюцу. Потратив на изыскания один процент силы, ранее стибренной у палаческой алебарды Сокьёку, я без сожалений заимствовал на подготовку ещё один — для благого дела неуместно заживать.
Осиновый сектор Руконгая. Семьдесят девятый район. Свалки, старые руины и новые пепелища, смотревшиеся не столь бедственно, как поля отгремевших битв крайнего восьмидесятого района. Сложно было отобрать здесь всего семьдесят девять мест для сооружения садовых усадеб, но я быстро справился, используя магический шар для удалённого осмотра с визуальным эффектом присутствия.
Ещё дымящиеся угли некогда уродливого "замка", ещё в прошлый раз примеченного за покосившийся каркас высокой наблюдательной платформы — почти семьдесят метров давали прекрасный обзор одноэтажных глинобитных домишек или вовсе примитивных шалашей, где можно упасть и поспать на куче никуда негодного тряпья, заменяющего матрац.
Я зажмурился...
"Чидори: Чакра Модо". Скрывая себя, я завернулся в ослепительно сияющий плотный покров из сенчакры со стихийной чакрой Молний, не просто усовершенствовав ниндзюцу "B"-ранг Йондайме Райкаге — "Райтон: Чакра Модо", а соединив со своей разработкой "Чидори". Электричество заплясало молниевидными усиками и застрекотало вокруг меня чириканьем тысячи птиц, словно в память о тысячи теневых клонов, трагически лопнувших прежде, чем получился мелодичный звук и покров стал условно безопасным для пользователя.
Появившись из-за облака, молнией устремился к выбранному месту. Занятия Сонидо, Сюмпо и "Шуншин но Дзюцу" помогли избежать позорного врезания в землю. Пронзительный звук и капитанская реяцу шинигами отпугнули прятавшегося в развалинах мужика. Ударив по тыльной стороне ладони, державшей Кусанага но Цуруги, распечатал слоёную плитку и выдворил души из области воздействия. Первая молния в мишень подо мной в трёх метрах. Фуиндзюцу высвобождает стихию Земли, превращающую гектар в топкую чёрную трясину, поглотившую погоревшие остовы. Вторая молния, и верхний слой плитки разлетается вдребезги, чтобы сработало второе магическое фуиндзюцу, высвободив сплошной квадратный периметр толстостенных каменных домов с деревянными сёдзи, фусума и крепкими ставнями, а также лежанки, столы, стулья, скамьи и табуреты, шкафы, тумбочки и полки. Крыши с характерами изгибами и декорациями. Мною усовершенствованная "Мокутон: Ренчука но Дзюцу", которой Ямато в поле зрения моего додзюцу не единожды создавал серии домов с колоннами. Над вторым этажом двухскатные крыши внутрь и наружу, изнутри веранда с балконом сверху, снаружи уличная брусчатка. Пара амбаров с подполами, пара сараев, кабинки туалетов и компостные ямы — всё продумано на пару с искусственной личностью садовника и архитектора, чтобы Уолтера не беспокоить своими левыми проектами, не требующими коммуникационных сетей и лифтовых шахт. А в каждой угловой зале по центру стоял классический игровой столик с парой чаш черно-белых костяшек, символизирующих как шинигами и Пустых, так и цвета аристократов с Гетоеем-13. Однако инструментов — никаких, ни тарелок, ни лопат, ни вёдер, ни секаторов. Третья секунда — третий удар молнии. Во все ещё болотистом гектаре утопают распечатанные семена. На четвёртый счёт высвобождается зелёная волна стихии Дерева, превращающая грунт в плодородную землю и побуждающая семена к стремительному росту. У самой веранды грядки с луком, картошкой и другими культурами, а по центру — подобранное искусственным садовником съедобное разнотравье. Целый гектар как огромный — гобан. Пятый удар вызвал молниеносный рост деревьев — на гигантской игровой доске в Го схлестнулись цветущие яблони и груши. Так же протянулись тропинки, в трёх шагах окружавшие стволы, тем самым подчёркивая, что растущие на пересечении линий фруктовые деревья — это игровые фишки. Я воспроизвёл одну из классических партий из самоучителя игры в Го за коллективным авторством клана Нара, самых умных и ленивых шиноби Конохи. Пустые "клетки" обозначались каменными глыбами мрамора, словно бы отколовшегося и тысячами лет обветривавшегося в грозы. Шестой удар молнии создал четыре каменных обелиска квадратного сечения с перекладинами под тории — колодец из птичьих врат в небо возвысился над крышами. Они были воздвигнуты под углом к сторонам света, а потому получилось, что деревья-фишки оказались между столбами врат. Если обломить или срубить все четыре обелиска, то Мо за год вырастит тут гиблую рощу. Седьмой громовой раскат высвободил цепочки кандзи, выжегших на всех столбах, косяках, боках столов в гобанов, стенах, ячейках фусум и уличных плитках одни и те же значения: вера, надежда, любовь, счастье. Ещё магия вплелась в спаренные тории, превратив их в слабенький трансформатор рейши и рейрёку в древесную силу для урожайности сада под игровую доску — гобан. Завершающий восьмой разряд пробил колодец в центре срединной клеточки.
И вот громовой раскат известил округу о моём перемещении к следующей точке. Отсчёт секунд не останавливался, и квадрат второй садовой усадьбы был сооружён на старой свалке с другого краю района — за девять ударов громового набата. Здесь оливки подрались с черешней. Через восемь секунд стройки снова смена дислокации — чтобы встревожить весь район. Третий участок — жаркая партия бананов против лимонов... Тридцатая клетка — финики унижают фейхоа... Шестидесятый квадрат — черешня расстреливает яблоки... Семьдесят девятый сад цветущего гектара — лимоны мирятся с авокадо. Итого десять на семьдесят девять — чуть более тринадцати минут сверкания и мелодично чирикающего стрёкота под ежесекундный ритм громыхания. И потом дальше в "кленовом" секторе Руконгая: набор древесных фишек тот же, но сочетания и партии уже другие, вперемешку лучшие из моей жизни и сборников.
