— А такие бывают? Откуда ты их знаешь?
— После бегства Дамблдора в его хогвартских апартаментах осталась масса ловушек и захоронок. Я там провозился почти все каникулы на пару с невыразимцем, и обнаружение скрытых полостей было одним из первых заклинаний, которые я у него выучил.
— Ладно, давай, — он слегка успокоился и молча дождался, когда я закончу колдовать. — Ну что?
— Ближайшие футов пятнадцать полностью засыпаны, дальше заклинание не достаёт. Свяжись с отцом, скажи, что мы пойдём к другому ходу.
— Раскомандовался тут... — процедил он сквозь зубы.
— А что ещё делать? Завал большой, копать нам нечем, использовать сильную магию нам нельзя. Придётся проверить сначала тот ход, а если и там завалено... в домах, кроме тайных ходов, бывают еще двери и окна. Мы не можем бросить твою сестру — значит, будем пробираться.
— На окна можешь не рассчитывать, — буркнул Митчелл. — На первом этаже их нет, там внутри псевдоокна установлены.
— Но двери-то хоть есть?
— Двери есть.
Он вызвал по зеркалу отца, и после короткого обсуждения мы с Митчеллом направились ко второму ходу, начинавшемуся на противоположной стороне поместья. Чтобы не рисковать, мы выбрались за границу отслеживаемой зоны и пошли в обход по кустарникам, поэтому путь у нас занял около часа. Пока мы шли, я в подробностях разглядел загородный дом Греев, больше похожий на тюрьму — прямоугольная трёхэтажная коробка из тёмно-серого гранита, почти без окон, густо обросшая плющом и обнесённая высокой оградой наполовину из такого же гранита, наполовину из чугунных прутьев в виде копий остриями вверх. Всё сооружение выглядело неприступным даже для маглов, не говоря уже о том, как оно фонило в магическом спектре.
Пожалуй, туда и в самом деле было легче всего проникнуть через тайный ход, набитый ловушками. В конце концов Греи свою собственность знали.
Второй подземный ход не был завален, и это настораживало. Я поделился опасениями с Митчеллом, тот согласно кивнул. Он засветил слабенький Люмос и пошёл первым, я за ним. Для подобных вылазок у меня была припасена пара амулетов — пассивное Ревелио и первичное обнаружение ловушек. Я сообщил ему о них и активировал оба.
Почти сразу же мне пришлось останавливать Митчелла — он чуть не зацепил сигнальные чары на входе, которых не было на плане. Наколдовав распознающее заклинание и тоже обнаружив сигналку, он даже буркнул что-то благодарное. Обезвредил он её сам, неумело по сравнению с Крокером, но справился.
Без привычки Митчелл скоро вымотался, не от затрат магической силы, а от постоянного напряжения нервов и внимания, которого требовал от него каждый шаг. Когда он едва не спустил четвёртую ловушку и я настоял, что пойду первым, сопротивлялся он только для вида. Опыта у меня было больше, поэтому дело пошло быстрее и оставшуюся часть пути мы проделали благополучно. Правда, однажды попалась ловушка, обезвредить которую можно было только грубой силой, которая демаскировала бы нас, но здесь я воспользовался методом поглощающего зеркала, которому научил меня Сол.
Оба взмокшие от напряжения, мы наконец добрались до выхода в кухню. Я жестом остановил Митчелла и осмотрел особняк на предмет местонахождения его обитателей. Разновидность Ревелио на моём амулете позволяла увидеть все живые существа, от дракона до мыши.
Впрочем, в особняке не было ни мышей, ни драконов. Домовиков тоже не было. Присутствовали только два живых человеческих объекта, оба маги, о чём я и сообщил Митчеллу. Один в подвале, в районе здешнего застенка — надо полагать, Октавия, другой на втором этаже, в жилых покоях — Дориан.
Путь был свободен. Я пропустил Митчелла вперёд, и мы впритруску пронеслись по первому этажу на другую сторону особняка. Перед спуском в подвал я на секунду задержался, чтобы еще раз глянуть вокруг через Ревелио, и обнаружил, что Дориан покинул свои покои и идёт по коридору.
— Стой! — прошептал я Митчеллу. — Он что-то учуял!
Мы замерли на месте. Через несколько секунд я убедился, что Дориан свернул на парадную лестницу и спускается на первый этаж.
— Нам нужно срочно спрятаться, — сказал я. — Здесь есть где?
— Он идёт сюда?
— Пока не знаю — может, в кухню. Но если вдруг...
— Понял, идём, — Митчелл поспешил вниз по винтовой лестнице, тускло освещенной зачарованными настенными светильниками, равно как и коридор внизу. — Здесь рядом пыточная кладовка.
Она оказалась за лестницей в торце коридора — крохотное помещение, наполовину заваленное орудиями средневековых пыток на полках и на полу. Мы втиснулись туда и прикрыли за собой дверь, оставив тонкую щель для наблюдения, через которую просматривалась ближняя часть подвального коридора. Дориан тем временем неспешно спустился в холл и направился к подвалу, о чем я уведомил Митчелла.
Всё-таки у сильных магов развито чувство опасности. Даже если колдун сам не понимал, почему ему вдруг захотелось проверить узницу, интуиции он подчинился. Когда он спустился в подвал и пошёл от лестницы к камерам, в его удаляющейся спине не чувствовалось никакой напряжённости. Впрочем, мне мало что было видно, я залез в каморку первым, и Митчелл, хоть и пригнулся, загораживал почти весь обзор. Чтобы не тесниться понапрасну у двери, я отступил вглубь и стал прислушиваться.
Как я прикинул по звуку шагов, Октавия была заперта в дальнем конце застенка. У Митчелла обзор был лучше, он приник вплотную к щели. До нас донёсся скрежет проворачиваемого ключа, а затем голос Дориана, снисходительно-ласковый, словно к пойманной зверюшке:
— Что-то вдруг захотелось глянуть, как ты здесь поживаешь, моя дорогая праправнучка. А ты, смотрю, в полном порядке, вот и замечательно.
— Вы не мой прапрадед, — послышался в ответ усталый, пересохший голос Октавии. — Родич никогда не позволил бы себе такое.
— Я и не позволил бы, если бы не твой отец. Что я отлучён, это временно, пока я не вразумлю глупца. Надеюсь, у него хватит благоразумия не мучить тебя понапрасну, но если он совсем безголовый — ну что для такой красавицы потеря пары мизинчиков? Девушку из рода Грей возьмут в жёны даже без рук и без ног, лишь бы рожать могла. А если еще он ещё и упрямый дурак, мне он такой не нужен, если у меня есть ты. Мне всё равно, кто введёт меня обратно в род — твой отец, твой брат или ты сама.
— Вы... вы этого не сделаете, — в дрожащем голосе девочки звучал понятный ужас, она могла вводить в род только после гибели отца и брата. — Вы не можете этого сделать...
— Сделаю, малышка. Угрозы нужно всегда исполнять, иначе тебя перестанут бояться.
Наступила тишина. Митчелл торопливо вытащил связное зеркало и зашептал в него:
— Отец! Отец!
Я шевельнул волшебной палочкой, ставя завесу тишины, о которой он не подумал.
— Что у вас там? — таким же шёпотом ответил Грей-старший, догадавшийся, что шуметь нельзя.
— Отец, мы сейчас в подвале. Октавия здесь. Дориан что-то почуял и спустился к ней, мы спрятались в пыточной кладовке. Сейчас он говорит с ней, она вроде бы в порядке...
Тут до нас снова донёсся голос Дориана, и Митчелл замолчал на полуслове, прислушиваясь:
— Молчишь, девочка? Вот и умница. Быстро учишься, вчера ты не молчала. Посиди пока, до вечера ты потерпишь, а там посмотрим, что скажет твой отец.
Снова послышался скрежет запираемого замка, а затем приближающиеся шаги по каменному полу.
— Сын?! — забеспокоился Грей-старший.
— Он возвращается, — лихорадочно зашептал тот. — Сейчас он уйдёт, и мы... — шаги вдруг остановились. — Ох... он что-то заметил, смотрит сюда... — Митчелл оборвал фразу и попятился от щели, убирая зеркало обратно в нагрудный карман.
Похоже, сражаться будем прямо сейчас. Список пригодных заклинаний был удручающе мал — Ступефай-Инкарцеро-Секо и кое-что ещё, было бы чистейшим самоубийством применять в тесном подвале что-нибудь по-настоящему боевое. Так и вспомнишь про щекотку с танцами... хм... Авада тоже сгодилась бы, вот почему её так любят...
Мы замерли не дыша. Шаги раздались снова — медленные, тихие, неуверенные, словно человек тщательно вслушивался и всматривался в окружающее. Дориан продвигался к выходу сквозь неровный полумрак подвального магического освещения, еще не понимая, что насторожило его, иначе он уже напал бы на нас.
Вдруг сквозь меня пронёсся глубокий, вибрирующий гул. Сама моя магическая сущность задрожала от заклинания гонга, для которого не существует физических преград. Три удара подряд — традиционный вызов родовых магов, не на дуэль, а на бой. Грей-старший вступил в действие.
Дориан отнёс свои подозрения к прибытию Грея и легко взбежал по лестнице, забыв про подвал. Мы облегчённо выдохнули и расслабились.
— Где он там? — спросил Митчелл, помня про мой амулет.
— Уже в холле, — ответил я, и чуть спустя добавил: — Идёт наружу через главный вход.
И снова три удара магического гонга — отец Митчелла повторил вызов.
— Скорее к Октавии! — встрепенулся тот.
Мы выскочили из кладовки и побежали выручать пленницу. Дверь её камеры была сплошной, с окошечком для подачи пищи, сейчас закрытым. Октавия сидела на подстилке у дальней стены, сжавшись в комочек и обняв колени. Встретив открывающуюся дверь безнадёжным взглядом, она сдавленно ахнула и вскочила, когда узнала брата. Я оставался в коридоре, чтобы обеспечить прикрытие сзади.
— Мы за тобой, Тави, — он заботливо оглядел сестру. — Идти сможешь?
Они кивнула и поспешила к нему. Увидела в коридоре меня, её глаза удивлённо расширились.
— Гарри?!
— Только тише, ладно? — предупредил её брат. — Ему сейчас не до нас, но мало ли что. Ты очень важна ему, просто так он тебя не выпустит.
— А попить можно, это ведь недолго? — хрипло прошептала она. — Он не давал мне ни есть, ни пить.
— Вот же тварь! — выругался он. — Потерпи ещё чуть-чуть, сестрёнка, сейчас нам совсем нельзя колдовать, а то он заметит.
— У меня есть вода, — я достал из сумки флягу и подал девочке. Октавия жадно припала к фляге.
— Что там, Поттер? — нетерпеливо спросил Митчелл, пока она пила.
— Он вышел за ограду, это уже за пределами моего Ревелио. В доме пусто.
Когда она вернула флягу, мы побежали обратно. Митчелл первым, сестра за ним, я последним. Тайный ход был очищен от ловушек, Октавия не успела ослабеть за сутки голодовки и тоже спешила покинуть особняк, она почти не задерживала нас, поэтому мы за несколько минут добежали до выхода.
Выбравшись наружу, Митчелл коротким взглядом назад удостоверился, что мы не отстаём, и побежал дальше через заросли кустарника. Я был без карты, место было незнакомым, мой напарник до сих пор действовал разумно и по плану, поэтому я не заподозрил, что он может бежать не за барьер, а куда-то ещё. А когда он выскочил из кустов на лужайку перед воротами, где его отец сражался с Дорианом, вмешиваться стало поздно.
Тем более, что в мою задачу входило удерживать его от глупостей, а бежать на помощь отцу я глупостью не считал. Если Грей-старший погибнет, его детей ждала участь немногим лучше смерти, а если он победит, ему всё равно могла потребоваться помощь.
Вот разве что Октавию следовало отправить домой, но времени на это у парня всё равно не было.
Поединок магов фактически уже закончился. Грей-старший, в порванной и обожжённой одежде, скорчился на земле перед Дорианом, а тот, тоже потрёпанный, но целёхонький и вполне боевой, душил его заклинанием удавки. Я впервые увидел в лицо причину своих неприятностей в Хогвартсе — фамильное сходство обоих Греев было несомненным, только пришелец из девятнадцатого века выглядел гораздо внушительнее и раза в полтора моложе своего правнука.
Увидев эту картину, мы замерли на краю лужайки. Дориан не спешил убивать мятежного потомка, не попытавшись вразумить его. Он тряс полузадушенного Грея, дёргая удавку резкими движениями палочки, и яростно орал ему в лицо:
— Мне нечего терять, тупой щенок, если я не буду Греем, я всех вас уничтожу!
Нервы Октавии, наслушавшейся угроз от своего тюремщика, не выдержали.
— Папа!!! Папочка!!! — отчаянно закричала она и кинулась к ним.
Я остановил её невербальным Ступефаем в спину и бросил Митчеллу, срываясь с места:
— Забери отца!
И затем с полпути, со всей мощью, с замахом от плеча, чуть ли не с рычанием:
— Флагелло!!! — действительно, в реальном бою хотелось выкрикивать заклинания в голос.
Огненный бич обрушился на спину Дориана, заставив его отвлечься. Не успел он обернуться, как следующий бич опоясал его руку и прервал удушающее заклинание. Сам Дориан не пострадал, я видел в магическом восприятии, что он по уши обвешан защитными амулетами, которые нужно было истощить, чтобы добраться до него.
Я полосовал его заклинаниями, не давая ни секунды передышки и стараясь оттеснить от жертвы. Почувствовав сильного противника, он бросил Грея и полностью переключился на меня, успевая отразить больше половины моих атак и посылая в меня не менее мощные ответы. Но рукопашные тренировки прошли для меня не зря, я был быстрее и изворотливее — а главное, знал, когда и как уклоняться и защищаться. Что-то я брал на щит, от чего-то уворачивался, а брошенную в меня Аваду погасил глыбой дёрна, вырванной из земли. Если Дориан и хотел остановить Митчелла, подобравшегося к отцу и тащившего его от нас, я ему такой возможности не давал.
Когда оба Грея оказались на безопасном расстоянии, пришёл момент настоящей силы.
— Ира Йовис!!! — и небеса разверзлись.
Столб молний ударил в Дориана, в считанные доли секунды сокрушив его защиту. Сам он каким-то чудом выскочил из-под заклинания, но словил моё Инкарцеро и упал, с головы до ног опутанный верёвками.
В воздухе остро запахло гарью и озоном. Я подбежал к Дориану. Тот был в полном сознании и нигде не поранен, если не считать множества мелких царапин от взорвавшихся амулетов, которые исчезали у меня на глазах, напомнив, что весь физический ущерб переводится с Дориана на обитателя его портрета. Колдун уставился на меня взглядом пойманного, но не покорившегося зверя.
— Монстр... — прохрипел он.
— Да уж не феечка, — согласился я. — Силенцио. На будущее: если вы снова полезете в зону моей ответственности, будь то мои люди или мои территории, я не оставлю от вас ничего, даже души. А пока — Сомнио.
Он сопротивлялся заклинанию усыпления, но я добавил силы, и оно подействовало. Я подхватил сонное тело левитацией и потащил к Греям, уже хлопотавшим над своим отцом. Митчелл удалял полусгоревшую одежду с его ран и ожогов, Октавия прилежно обрабатывала их лечащим заклинанием, не замечая собственных слёз, двумя ручейками сбегавших по бледным щекам. Положив Дориана поблизости, я привычно подлечил заклинаниями пропущенные в битве удары, починил и почистил одежду, насколько было возможно, а затем подошёл к Греям и остановился так, чтобы не выпускать пленника из вида.
Грей-старший уже отдышался, но выглядел неважно.
— Круциатус? — спросил я чисто формально, потому что узнал симптомы тяжёлого Круцио. — Вы позволите осмотреть вас, лорд Грей?
