Эй-эй! Почему "Александра"-то? Я что-то натворила? Почему я ничего не помню? И почему так плохо...
— Готов отдать всю мою лабораторию за глоток воды!
Прямо всю? Щедро... Хотя что не сделаешь, чтобы избавиться от сушняка.
— Всю... кроме... экспериментального материала, — снизил ставки каркающий голос.
Так и знала.
— И микроскопа. Игорь его только подарил...
Ой, ой папа уже и микроскопы сюда приволок? Быстро он...
— И реактивы... — продолжал голос. — Да ну его в самом деле. Пойду и напьюсь сам. Только где ближайшая вода?
Точно, сушняк. Стоп. Сушняк?! Что-то в этом промелькнуло такое, что-то знакомое.... Но меня снова сбили с мысли (если этот хаос в голове можно назвать мыслью. Не голова, а пробка на МКАДе, полный ступор).
— Александра...— снова простонал голос. Да что его — заело?!
— Здесь есть кто-нибудь? — снова воззвал третий голос. — Кто-нибудь, помогите открыть глаза...
"Поднимите мне веки!" — некстати выдала память. Интересно, этому Вию самозваному кто-то поможет? Потому что я не в силах. Знать бы, помогает ли драконам пиво? Хотя толку... пива тут все равно нет.
— Еще одна Александра... — обморочно стонет первый. — Боги, о боги... только не это, я не выдержу, я не вынесу... Седьмая Александра. Восьмая... Девятая. Десятая...
Что?! Что за бред?
Я поспешно распахиваю глаза... и застываю в шоке.
О-ох... Ох ты, елки.. Ох, и ничего себе...
Здесь была Куликовская битва по-драконьи. Или Бородинское сражение... Или...
Весь лагерь, сколько его было видно от леса до побережья, был устлан телами. Драконы лежали, распластав крылья и уложив шеи и хвосты во всех мыслимых и немыслимых направлениях. Гребни растопырены, взъерошенная чешуя тускло блестит под ярким солнцем, глаза закрыты. Москва первого января с этим и рядом не валялась.
А совсем недалеко от меня шатаясь, топтался в кругу драконш несчастный мастер Гаэли с каким-то мешком на спине. И, медленно поворачиваясь на месте, как невиданная минутная стрелка, поочередно тыкал пальцем в каждую, причитая что-то про стремительно и бесконечно размножающихся Александр.
— Мастер Га... кха-кха-кха! — ох, не стоило мне с сушняка рот открывать. Кашель выжег траву рядом со старым магом, чудом не зацепив его самого. Но Гаэли даже не глянул на пламя. Он обреченно глянул на меня и простонал:
— Восемнадцатая Александра... Боги, за что?!
Кажись, кто-то переутомился.
— Дед, не нервничай, а? Я тут одн... твою косметичку!
Я ведь и забыла, с чего началось мое веселое утречко. А именно — с копии меня. И сейчас эта самая копия никуда не делась, не испарилась вместе с замыканием мозгов, а наоборот, продолжала молча таращиться в пространство в количестве восьми штук. Семь окружили дела Гаэли, восьмая уставилась прямо на меня. Неподвижные, как зомби. Или тела Деда Мороза и Снегурочки после двадцати вызовов в новогоднюю ночь. Я скосила глаза на хвост, шевельнула крылом....
Так, я — это я. А это тогда кто? И откуда?
Я осторожненько вытянула лапу и потрогала своего двойника. Холодное. Стекло или металл. Стоп... стоп-стоп... ушедшая в несознанку память наконец обрела совесть и выдала первые показания на тему "что вчера было".
Это же они...
Вот на пляже среди костров дико пляшут тени, а среди теней драконы, а над драконами реют вопли насчет увековечения памяти о прекрасной спасительнице. И кто-то реально увековечивает... а саму спасительницу при этом пара драконов держит под крылья и хвост придавливает по-тихому. Это чтоб "прекрасная" не удрала никуда. А на берегу вырастает одна фигура за другой, и ваятели дружно хают работу друг друга, выискивая недостатки.
— Ты че... че наделал, а? Хххде хребень, а?
— О! А я думаю, чего не хватает? Во!
— Зато головы — две... — ехидный шепоток.
— Неее...
— Кривоглазый!
— Сам такой!
— Да я...
— Да ты на свою посмотри! У твоей ваще морда кривая!
— А она это... такая!
— Я кому-то счас в глаз дам!
— Не надо, прекрасная! Я сам расплавил! И мою, и эту, с... э.. с достоинствами...
Я капризничаю и требую убрать еще вон ту, с неправильным хвостом, и ту, с противной мордой, и еще вот эту...
Пока не остались эти восемь штук. Восемь памятников... надгробий. Мне. Дурдом. Да что же это такое?
Дрожащим крылом я вытираю лоб и снова погружаюсь в воспоминания.
Так... Вспоминаем. Вот встревоженный принц и не менее встревоженные свекровушка и дочки пытаются добиться от меня, что происходит... потом — разрешения умотать "вон туда в сторонку, на ту горку, куда дым не достанет", потом... потом, кажется, я согласилась, а Маришка заупрямилась, и мы уговаривали уже ее... и они таки ушли. А я осталась тут. Не хотела бросать Рика... А где Рик?!
Тут. Вот, под скалой, где и был, когда... помню! Это он отправил отсюда детей и Митту. Меня сначала пытался успокоить, говорил что-то про опасность, про самоконтроль, но как-то быстро перешел к тому, какая у меня теплая кожа, нежные крылья и упругий гребень. И... и... не помню... а если и помню, то вам не скажу.
Да что ж тут такое было, боги?
Мой взгляд скользил дальше, дальше, выхватывая из местности то одну, то другую картинку... а зараза-память, наконец-то проснувшаяся, злорадно потирая лапки, выдавала одно воспоминание за другим.
Вот это, голубое, светящееся, в разноцветных яблочках — попытка Хирана наколдовать елочку — меня, мол, порадовать. Я когда-то в джунглях рассказывала про Новый Год, Деда Мороза и наряженную елочку... А что, ничего так елочка, симпатичная. Если б она еще не пулялась своими украшениями в песчанку, было б совсем хорошо. А это, надо думать, и есть Дед Мороз. Бедный дед Гаэли. Я так понимаю, в ближайшее время избавиться от мешка "с подарками" ему не светит, но может, маги хоть вес уберут?
Ох, как голова болит...
"Елочка" тем временем пошевелилась... сладко потянулась всеми веточками и корнем тихонечко подтянула к себе валявшийся на земле кусок сахара. Мда...Я вспомнила, как мы водили вокруг этого "растения" хоровод и чуть не застонала. Можете себе представить драконий хоровод? И я нет... Пожалуй, это будет покруче драконьего стриптиза, который мне иногда припоминает муж.
Вот это, напоминающее кратер вулкана — это последствия неосторожного папиного рассказа про конкурс на самую большую пиццу, который он когда-то видел в Милане. Драконы, вдохновившись примером, решили, что они ничуть не хуже, и тоже могут сотворить что-то большое, например, суп. Помню, как отговаривала раскочегаренных дракош от кипячения океана, мол, продуктов много уйдет, с чем потом после сезона бурь останемся? После уговоров будущие рекордистки кое-как оставили океан в покое и решили, что перед варкой самого большого супа надо сначала выплавить самый большой котел... точно, эта марсианская впадина этот котел и есть! А где же суп? А, от супа их Гарри отвлек. Когда "котел" размером с небольшое озеро остывал в песочке, Гарри неосторожно поинтересовался, какой именно супчик им светит. И... и все. В жарком споре по поводу преимуществ того или другого рецепта дракоши забыли, зачем собрались, и чуть не утопили друг друга в котле. Молодец все-таки мой братец. Еще неизвестно, что бы там получилось с супчиком... а так не получился котел — будет бассейн.
Кстати, а где папа? И ма... а, вот они. Целы, ничего не случилось, спокойненько спят в обнимку с серой белочкой двухметрового роста. Нет, мне не кажется. Белочкой. И именно в два метра ростом. Это вчера его вышность Рэйран Первое крыло признался соплеменником в тайном оборотничестве. Охрене... офиге... короче, очень удивленные подданные сначала возмутились, но под руку очень вовремя сунулся Шиарри и стал расписывать прелести умения превращаться. А поскольку юный воин накопил солидный запас смолки, то скоро оборотней в несчастном племени стало куда больше одного. Хорошо, что Рэй отобрал у народа нехорошее вещество, пока никто не превратился в рыбу или бабочку...
Вот это... стоп, а это вообще кто?! Новенькие? Сколько себя помню, в лагере не было ни одного серого дракона. Черные, алые, синие — сколько угодно, а серых не было. Откуда они? И почему один из серых так похож на Гарри? Тьфу ты! Да это и есть Гарри! Серый... в трещинах... в трещинах... Вспомнила! Это тоже Рэй. То есть из-за Рэя. Гарри рассказал ему о Дне Невест, и черный вождь загорелся найти себе жену из-за моря. Мой братец разъяснил, что все не так просто, и жених должен предъявить мастерство. А Рэй вдохновился и сказал, что он еще какой мастер! По маскировке. Сейчас, он, мол, покажет. И эти два поросенка — ну просто с ума сойти! — полезли в ближайшее болото, маскироваться. Я еще помню, как они вернулись. Они с чего-то решили, что вожделенный остров прямо тут, и стали отлавливать тех, кто казался им невестами. Последняя невеста оказалась бывшим претендентом в вожди, и сватовство снова нырнуло в болото...
Вот у скалы одиноко торчит... ну, скажем, лампочка. Дикое сооружение из прозрачного-блестящего и впрямь больше всего смахивает на лампу, только вкопанную патроном в землю. А внутри уныло плавает аррохи, только почему-то розовый.
Папин корабль, наполовину выброшенный на пляж, на этом фоне выглядит почти безобидно — ну подумаешь, корабль... ну подумаешь, большой. Что же тут все-таки было? Откуда это массовое сумасшествие?
— Ик!
Откуда тот дым взялся?
— Ик!
Свалить драконов — это вам не телек включить, это надо что-то мощное. Например...
— Ик! — как по заказу, снова послышалось рядом. Куча веток и мокрого сена рядом со скалой зашевелилась, и на свет выползла Или. Богиня была помята, растрепана и необута. Зато свежа до неприличия.
— Привет! Клево вчера повеселились?
Клево?! Кажется, я знаю, какой именно из миров любит навешать непутевая богинька. Клево, значит...
У меня нечасто выпадают такие моменты, чтоб слов не подобрать. Что-что, а на язык мне жаловаться нечего, когда кому надо разобъяснить, кто он есть и куда ему идти, так слова сами отыскиваются, успевай только рот открывать. Да я торговцам-граззи на рынке цены сбивала! Причем у троих сразу! Причем еще успевая при этом пробовать ягоды и подкрашивать губы! Да я на потоке из трех групп на все вопросы отвечать успевала! И вообще!
Но сейчас все мои таланты куда-то делись (видать, тоже от вчерашнего тормозят). И я молча уставилась на Или, не в силах подобрать слов, достойно охарактеризовать обуревающие чувства. Пока я беззвучно шевелила губами, Гаэли последний раз бросил взгляд на скульптурную выставку из "Александр" и заторопился к нам:
— Леди Или, мы ведь с вами уже беседовали о вашем внешнем виде и недопустимости подобных высказываний! — молодец, дед! Кто бы сомневался, что педагог — это судьба и диагноз, вместе взятые? Ну сами посудите: после такого вечера, такой ночи и особенно такого утра кто еще сохранит способность не просто выражаться без мата, а еще и воспитывать окружающих? Да Гаэли цены нет...
Богинечка, правда, была другого мнения: она плюхнулась обратно на траву, ничуть не задумываясь о том, что ее юбка уползла в район талии, состроила гримаску типа "звезда пришла кидать понты и раздавать автографы" и фыркнула:
— Деееед... ну не капай на мозги, а? Лучше скажи: тут похмелиться есть чем?
Гаэли сменил цвет. До сих пор весь зеленый, как майская травка, он резко стал красным:
— Леди Или! Вы невыносимы! Вы совершенно, невероятно, безобразно эгоистичны и кошмарно незрелы! Вы...
— Ну, завелся... — буркнула хамоватая богиня. — Че мне зреть, я тебе что — ананас? Наколдуй лучше ручей, а то у меня весь накопившийся резерв на вчерашний "весельчак" ушел. А пить так хочется, что...
— Что? — не выдержала я.
— Че что? — фыркнула Или. — Пить охота, а тут...
— Я спрашиваю: куда у тебя резерв ушел?
— Да на дымок вчерашний, — пожала плечиком богиня. — Круто получилось?
— Так это твоих рук дело?
Мы переглянулись: дел Гаэли, уже белый, и я... не знаю, какого цвета, если по настроению, так багрово-фиолетового.
— Ну да, — спокойно кивнула та. — Классная штука. Всем весело до потери пульса, и полный расслабон.
— Или...
— Чего? Клево ж вышло. Или вы чем-то недовольны?
— Да как тебе сказать, Или... — душевно проговорила я, подтягивая поближе сохнущую на песке рыболовную сетку. — Понимаешь, я не недовольна....
— Во! Видишь, занудик? Все без претензий, один ты пилишь и пилишь...
— Недовольна — это не то слово, продолжила я, накидывая на Или сетку. — А я в БЕШЕНСТВЕ!
— Эй, ты чего? — занервничала богиня, видно, вспомнив про колечко (то самое колечко, что давало мне право на контакт с богиней, а может, еще какие-то права), — Пусти... ты что... ой!
Сетка взмыла вверх и зависла у моих зубов.
— Слушай, дорогуша, тебя когда-нибудь пороли?
Она еще пару раз трепыхнулась, видно, по инерции, и возмущенно замерла.
— Вот еще!
Ага. Ну я так и думала, в общем-то...
— Леди Александра... — нерешительно прозвучало с земли.
Блин, тут же Гаэли... Я сделала вид, что не слышу. И мрачно воззрилась на богиню "в ромбик". Та занервничала.
— А что? — наконец додумалась спросить она.
— Ничего. Надо же когда-то начинать...
Наркотики, чтоб вы знали, не только яд, а еще и тормоз. Поэтому смысл до Или дошел только секунд через пять.
— Чего... начинать? Ты же не... ты... эй, не смей! А ну отпусти меня, я приказываю!
— Щас, разбежалась! — и я прицельно осмотрела ее фигуру в районе надевания стрингов.
Богиня перепугалась по-настоящему.
— Пусти! Не смей! Помогииииииииите!
— Леди Александра...— снова попытался вмешаться в процесс воспитания мастер Гаэли. Но его перебил дракон Тор. Хороший и на редкость миролюбивый дракон... был. И красивый, кстати... тоже был. Сейчас, весь в каких-то черно-зеленых пятнах, с засохшей грязью на левом крыле, он отчаянно щурил красные глаза и мог порадовать своей внешностью только художника, который ищет модель для плаката "Жертвы алкоголизма".
— Ты... — хрипло каркнул несчастный... — не помню, как тебя... утопи ее!
— Меня?! — взвизгнула мажористая богиня. — Меня нельзя!
— Можно... — простонал дракон. — Шумная... очень...
И он уронил голову обратно, утратив контакт с окружающим миром.
Или потеряла дар речи.
— Леди Александра... — снова вступил дед.
Ну все, лопнуло мое терпение. Я резко повернула голову, не обращая внимания на окончательно обнаглевшую головную боль.
— Глубокоуважаемый мастер Гаэли, смею ли я нижайше попросить вас переложить процесс воспитания всецело на мои крылья и не пытаться, вашу магию, мешать пробуждению совести у этой особы?! У нее и так некомплект!
Повисла пауза.
— Поразительно... — после полуминутного молчания выговорил дед. — Просто поразительно. Нет, леди Александра...
— Ах, нет?
— Нет... не мешать, — глаза терпеливого, правильного и мудрого деда переместили взгляд на непутевую подопечную и как-то по-нехорошему сверкнули... — Позвольте вам помочь?
