Поскольку личина Джо Блэка являлась молодой и специфично идеализированной версией Ушода Хачигена, то в будущем у меня не будет проблем со "старением" бренной оболочки до моего естественного облика. Конечно, полезен был опыт заседаний и совещаний в расширенных и узких составах, но я для того и создал дядюшку Сэма и сыновей, чтобы самому особо не выделяться из толпы, участвуя только в темах, посвящённых месту проведения данного закрытого корпоративного сбора, и сопровождая Морганов на лечебные процедуры, межующиеся с собраниями в актовом зале, по бокам которого располагались дамский и джентльменский клубы, с торца — большая бальная зала, а под остеклованной крышей — цветочная оранжерея. Всё это нервничающее и напряжённое бизнес-сообщество было мне не по нутру от слова совсем, поэтому уже восемнадцатого числа я вылез из теневой оболочки с именем Джо Блэк, предпочтя провести время с любимыми и верными нинкенами, чьи лапы и шкуры всё ещё нуждались в лечении после вчерашнего занятия на льду тренировочного айсберга с штампованием неудачно взорвавшихся фуин-отпечатков лап.
Позиционированная ежегодной, закрытая корпоративная конференция продлилась неделю. Оставшиеся февральские дни — как отпускные для сотрудников спа. Только с первого числа календарной весны начали заезжать первые партии заводчан и клерков разного пошиба и возраста, чтобы сразу сложить систему, когда до профилактического февраля следующего года ежедневно будет происходить заезд и выезд одной восьмой части постояльцев: утром прибыли, полная неделя санаторного отдыха, утром выехали — итого восемь суток пребывания. Плюс одна или две ночи в буферной гостинице Денвера, аккумулирующей граждан на ежеутренний пассажирский поезд, принадлежащий "Morgan Aquarius'Spa", от которой вдоль реки Колорадо в обе стороны начались строительные работы по прокладке железнодорожной ветки — под электровозы. Путёвки пока не продавали на сторону, используя для заселения и подвальные номера — так регулировалось устройство опоздавших. Продолжая "традицию", все заселившиеся мужики, кто младше пятидесяти, по два, три или четыре часа в день обязаны были отрабатывать стоимость путёвки, участвуя в облагораживании территории или постройке культурных и промышленных объектов Гленвуд-спрингс — для этого сюда и выписывали многих специалистов.
Как и планировалось, к моему типовому проекту от Тензо мистер Хауз первого марта предоставил полсотни уникальных домов, придававших возводимому городу Гленвуд-спрингс индивидуальные черты. Будучи под началом Уолтера Чемберса, этот искусственный человек со своей командой за месяц переработал кучу набросков и чертежей, чтобы каждый дом соответствовал всем требованиям, таким как: улучшенная планировка, наличие полуподвала, мансарда с балконом над "гаражным складом", дворик с бассейном, прудом или фонтаном. Самые большие и роскошные особняки, разумеется, встали вдоль русла реки — общая набережная улица тянулась только по правому берегу. Далее мистер Хауз переехал в Гленвуд-спрингс, чтобы помогать переманенным краснодеревщикам проектировать их бревенчатые срубы вдоль коммуникаций, прокладываемых на сглаженном лавиной ступенчатом подножье Санлайт Пик, к южному боку которой прилегала вершина, отлично подходящая для горнолыжной базы — как заметил один из шахтёров, увлекающийся ещё только зарождающимся лыжным спортом.
Так же к началу марта прибыл первый корабль с военнопленными, которые японским лагерям предпочли нищенские пятилетние контракты железнодорожных строителей в Америке, где им гарантировали сытную еду, одежду и приемлемые условия жизни на койках новеньких вагонных купе. Японским чиновникам так понравились рельсы с предприятий Моргана, что они не только привезли действительно стоящие произведения искусства, награбленные в ходе войны, но и пошли на уступки, поступив с военнопленными вроде как цивилизованно — чтобы потом у себя их закабалить.
Март пролетел незаметно и обошёлся без сюрпризов. Привычная колея с изучением магии да оттачиванием или приспособлением скопированных некогда дзюцу приносила удовлетворение от жизни. Я устроил этот свой период жизни в комфортном ритме работы, тренировок и отдыха, плавно переходя от одного к другому.
Мне нравилось красться в тенях и прятаться, чтобы поддерживать в тонусе свою профессиональную форму джонина, выслеживая в Обществе Душ главарей бандитских шаек и на них оттачивая магию низвержения в Ад, которая тратила бы всего толику внимания адского хранителя ради поиска им равноценной замены для помилования и вознесения в Общество Душ отстрадавшего своё грешника. Такая вот хитрая эксплуатация Воли Ада, иной раз отказывающейся принимать "в гости" душу, недавние грехи которой затмили для моего восприятия благие поступки в прошлом. Мне нравилось после не афишируемой работы в Руконгае прижиматься к девушкам в тонких халатиках, чтобы мягко исправить технику их массажных движений или избыть отвращение к обрюзгшим да дряблым телам клиентов на столах. Мне нравилось регулярно экзаменовать банщиц, подставляясь под веники и скребки, убирающие выступивший пот и оставшиеся листья. Мне нравилось располагаться на специальных подводных лежанках в горячих источниках и класть сложенное полотенчико на верхнюю часть лица, чтобы кожей чувствовать завистливые или ревнивые взгляды мужчин и восхищённые или похотливые женские, согласные ночью покувыркаться.
Я радовался визитам в Лес Меносов, где играл с Моку-Иггом в лабиринты с выходом в бескрайние леса Общества Душ за пограничным восьмидесятым районом Руконгая. Я радовался каждой куколке адской бабочки, что рождались из душонок могильных червей самых отпетых грешников на кладбищах Земли. Так я надеялся суметь вывести особую породу проводниц в Ад, которые бы вызывали эффект самовозгорания с низвержением за грехи прямо к кушанада, который получал язычок жертвенного пламени для посадки на могильных полях четвёртого уровня Ада, чтобы там из праха родилась райская бабочка, что помилует наиболее равноценную душу. Я радовался посещениям комплексного завода, возведённого на крохотном участке у дамбы и входа в тоннель через склон горы Лукаут. Поскольку площадь губы составляла всего порядка тридцати гектаров, я вгрызся в скалу и поэтапно соорудил громадное здание в четыре цеховых этажа, каждый более десяти метров высотой — плюс огромная стометровая связка труб, дым откуда не будет досаждать городу из-за розы ветров с преимущественными тихоокеанскими потоками. Пока что тут работала только мыловарня и уникальная сталеплавильная печка, достаточная для обеспечения материалом кузницы, где любящие своё дело люди уже вовсю махали молотами, выковывая и отливая штыки да кинжалы — я участвовал в процессе ради экспериментов и радости собственноручной ковки именных кунаев для друзей в Конохе. Я как-то заказывал специальные сюрикэны, чтобы доставить радость на день рождения своего ученика Саске, теперь же сам хотел научиться делать уникальное оружие для шиноби. В случае чего, формы под трёхгранные кунаи и звёздочки легко заменяются на топоры с молотками да зубчатыми дисками для пил, а коваться будет подарочное холодное оружие с филигранью и прочими украшательствами. Хех, а вместо сенбонов — нет, не свёрла — вязальные спицы. Делать в этом цехе будут различные инструменты, исследуя свойства создаваемых и патентуемых сортов стали. Здесь же налаживалось производство стекла из местного речного песка — листового, закалённого, многослойного, хрустального, цветного и художественного. Здесь же будут запекать керамику и производить собственные строительные панели из разных сортов бетона. Цель не в завале рынка продукцией: сюда будут направляться учиться и практиковаться студенты из Горного Колледжа Колорадо, чтобы потом по всей стране строить предприятия, конечным владельцем которых будет "J.P. Morgan & Co" с правами на долгосрочные патенты, число которых росло, как на дрожжах — алчный дядюшка Сэм патентовал даже шрифты заявок на патент. Морган уже начал программу по сбору сведений о семьях сотрудников, которые к осени приедут сюда: жить, работать, учиться. А ещё я очень обрадовался, когда та бедная Сесиль, пострадавшая от Менос Гранде, родила здорового мальчугана, которого моими стараниями через седмицу после появления на свет крестили аж в Соборе Святого Патрика и нарекли — Христофором в честь Колумба, "открывшего" Америку.
Вот только весенние вечера всё больше омрачались тем, что мне приходилось неумолимо усиливать гендзюцу на прекрасных представительницах Индии, преподававших мне камасутру. Я всё чаще вплетал в эротические ласки маленькие хитрости, усиливающие телесное наслаждение, которое каждый раз грозилось вылиться в импринтинг... И их спасал от неразделённой влюблённости в меня, и сам пресыщался сексом с нелюбимыми женщинами, становясь гуру ради счастливой человеческой жизни в другом мире...
Куда ещё телепортироваться шинигами-ниндзя с сильным сродством со стихией Огня, как не в Измерение Лавы? Спровоцированный взрыв вулкана как нельзя лучше скрыл факт моего проникновения во Вселенную Чакры — посредством наложенного Ринне Шаринганом фуиндодзюцу "Тенша Фуин: Камуи" с границ захламлённой астероидами сферы вокруг звезды. Русеррексьон в дайкае живо напоминал тот первый раз, когда я обрёл облик с четырьмя собачьими мордами, но на реку лавы я ступил, будучи в банкае с адским забралом — наиболее тренированный и контролируемый режим, позволяющий осуществить скрытное проникновение. Мало ли какую чувствительность развил в себе Рикудо Сеннин за столетия медитации над северным полушарием Вакусэи.
Как Ринне Шаринган рассмотрел перед телепортацией и ещё ранее, эти шесть Миров Рикудо однозначно были созданы чакрой, а потому формально не являлись ни мирами физического плана, ни мирами чисто духовного. В этом и состояло преимущество гибридного плана бытия: достаточно надёжная преграда от разномастных пришельцев, для духовных и воплощённых сущностей стиралась разница — среда являлась одинаково агрессивной и малопригодной для существования.
Пока жерло извергающегося вулкана, где я появился, отстраивало себя заново, я воткнул Кусанага но Цуруги прямо в стекающий поток лавы и сверху положил каменную плиту, чтобы усесться на неё в позе лотоса и провести медитацию одновременно с занпакто, стремящегося лучше приспособиться к латам, дабы они не сломались при переходе в сенкай или дайкай, которых до меня просто не существовало и потому королевский кузнец не предусмотрел особенности природного и великого высвобождений. Сбор сенчакры постепенно успокоил лавового гиганта. Ещё через столько же времени я обобрал его настолько, что успешно имитировал фазу, когда вулканическая сопка выдыхается и засыпает на долгие тысячелетия. Ещё немного помедитировав, смешал энергии по золотой формуле с преимущественной долей у сенчакры данного измерения — лучше перебдеть, чем недобдеть...
Как не хотелось поменять очерёдность, но первым пунктом шло создание молниеотвода для продвинутой межмировой версии комбинации "Хирайшин но Дзюцу" со способностью от Королевского Ключа в костях. Благодаря содействию теневых клонов, я стал получать расчётную смесь чакры со стихийными свойствами Стали и Кристалла, заполняя ею распечатанную из свитка магическую форму, заранее спроектированную и созданную — без этой хитрости у меня ничего бы не получилось. Раскалённая, но твёрдая каменная порода стремительно превращалась в гигантскую трубу, похожую на сжатую пружину, и тороиды из такого же порошка монокристаллического металла со свойством чакропроводности — тоже заданным при помощи Кидо. Эдакая гигантская гипсовая формочка для отливки изделий. Используя развитое сродство со стихией Земли, я сделал остывающее вулканическое жерло очень стройным и отчасти похожим на доменную печь. Спрессовав каменную форму с порошком, имитировал второй взрыв вулкана, выдохнув геномное Пламя, расплавившее вулкан до основания и закалившее трубную ось с катушками и обмоткой для них. Самое сложное — высвобождение магнетизма Джинтон, что состоял из чакры стихий Земли и Ветра — сродство с Казе самое неразвитое у меня. Получившиеся вариации катушек Тесла нанизал на гигантскую трубу вулкана и облачил конструкцию в камень изоляции, воссоздав вулканическое жерло. Кое-что запечатал на будущее. А вот чакру с природным свойством Лавы я самостоятельно смешал, без помощи теневиков высвободив с левой руки Огонь и с правой Землю. Простой струёй вскрыл пробку, запуская вулкан в прежнем режиме постоянного истекания легкоплавкой магматической пеной — лавой. Напоследок сделал несколько завершающих штрихов, возвращая ландшафту естественный вид. Собственно, готова усовершенствованная версия приёмо-передающей антенны.
Вроде ничего такого не сделал и не перенапрягался, однако потребовавшийся невероятный контроль над местной сенчакрой съел все моральные силы проводить калибровку созданной конструкции. Практически катапультировавшись приблизительно в тот же район, куда меня в своё время закидывал Король Душ, я сумел направить раздувающую меня силу на открытие Чокаймон в шлюзовой пространственный карман.
Отоспавшись, проведя тренинг нинкенов на Южном Полюсе с протариванием кротовых нор в снегу и льдах да заплывами в студёной воде с глубоководным нырянием, я вновь транзитом через открытый космос проник во Вселенную Чакры, на сей раз — в Измерение Льда. Причём, воспользовался Ринне Шаринганом, чтобы ещё раз прочертить умозрительную ось между мирами-антогонистами — ледяным и лавовым. Сверившись, отложил отрезок на этой прямой линии, чтобы соединить вчера созданные вулканические катушки с центром будущей подлёдной пирамиды, размерами повторяющей самую крупную в Гизе — дабы в случае взлома данного отправного пункта злоумышленник проскочил мимо моего Шлюза. Я намеренно переиначил смысловое назначение комплексов: предназначенная для сбора энергий пирамида обрела передающий функционал, а труба в жерле вулкана вместо направляющей по аналогии с дулом пистолета или пушки была сделана — замочной скважиной в игольном ушке.
Самое трудоёмкая и напряжённая часть — это сбор ледяной сенчакры. Мне её требовалось на порядок меньше, а по времени собирал столько же. Дальше просто соорудил пирамидальный бункер, распечатал каркас с модулями-органеллами, расположил на временных креплениях, настроил и забетонировал нутро. И вновь мне пришлось воздержаться от желанных действий, вместо которых отправился отогреваться в Измерение Лавы, чтобы сосредоточенно настроить сложный комплекс, распределённый между мирами — задержался на лишние сутки.
И на третий раз, наступивший спустя неделю скрупулёзного переноса ощущений на математическо-магические рельсы, я распахивал супер-мировые врата в открытый космос, оттягивая желанное невнятными отговорками: во-первых, только в бескрайней пустоте я мог свободно высвобождать все свои силы в попытках не просто сдерживать, а контролировать всю эту фантастическую мощь; во-вторых, только снаружи я мог обозреть Ринне Шаринганом возведённые конструкции, чтобы окончательно их сориентировать и внести финальные коррекции для синхронизации работы и сокрытия сооружений. Сверившись, я пару дней неспешно и вдумчиво делал неизбежный перерасчёт, прежде чем толково потратить несколько бесконечно тянущихся суток на внедрение начинки из фуиндзюцу и магии.
