— Я горжусь вами, леди Александра, — негромко проговорил дед.
От неожиданности я боднула головой потолок.
— Чего-о?!
— Самообладание, терпение, умение сопереживать и сказать нужные слова не от ума, а от сердца... неудивительно, что вам верят. Вы не хотели бы стать одним из постоянных наставников университета?
— Я? Гаэли, я вроде вас не роняла. Ведь нет?
Старый чародей насмешливо хмыкнул и покачал головой.
— Нет.
— Тогда что? Какой из меня учитель, вы что... — я нависла над дедом, заботливо меряя ему температуру. — Может, вас кусанул кто ядовитый?
— Леди Александра!
— О! — осенило меня. — А вы... Вы ничего такого... нет?
— Леди Александра! Вы совершенно невозможны!
Глава 29. О цветах жизни и не только
— Мам, а знаешь сколько зубной пасты в тюбике?
-Нет, сынок, не знаю.
-От ванной до дивана и обратно!
Хатарессу починили к вечеру. Где-то к полднику настоялся отвар "Ясень", местный антипохмелин, и бедные страждущие наркоманы-поневоле смогли, наконец, собрать мозги в кучку и передвигаться более-менее прямо. Крылья-руки перестали трястись, в глазах прояснилось, а из голов испарилась мигрень, освободив место для мыслей.
Правда, мыслить особо было некогда.
Сначала из починенной хатарессы градом посыпались маги всех мастей, настроенные очень по-боевому: после того, как лагерь вчера внезапно замолчал и не отзывался почти сутки, Ковен успел перенервничать по полной, подозревая не то прорыв аррохи, не то второе пришествие Проницающих. Когда боевой отряд притормозили, кое-как объяснив суть вещей, гостей охватил повальный синдром муравьиного трудолюбия, и они рассыпались по лагерю, помогая всем кому придется, с согласия и без. К этому времени драконам уже было все равно, кто еще валится им на голову — лишь бы не аррохи. Расизм и страх перед чужаками как-то незаметно пропали. Последние остатки, кажется, испарились вместе со вчерашним дымом. У меня до сих пор перед глазами стоит картинка: мой папа в обнимку с магом Кристаннике сидят на спине Второго Крыла племени и в три глотки (Крыло тоже) проникновенно орут: "Ах, эти черные глаза... меня плениииииииииили!". А симпатичная дракоша напротив хихикает и закрывается крылышком. Бррр...
К ночи ударный труд дал нехилые результаты: лагерь был очищен от мусора, все жертвы смолки и магии расколдованы, палатки и котлован восстановлены. Маги смогли даже наколдовать обратно песок и успокоить дракона, который все еще паниковал по поводу внезапно размножившихся яиц. Как именно получилось это "умножение", маги сказать не брались, но твердо обещали, что будущий ребенок в результате дублирования не пострадал. Ну да, дублирования. У вас, будущий папочка, будет три совершенно одинаковых ребенка. Вы рады? Папа был рад... до обморока. В прямом смысле обморока, ага. Рога отколдовали, вышку восстановили, лишний хвост у синекожей красавицы убрали...
Только восемь Александр развоплощать никто не собирался.
Чертовы памятники по-прежнему торчали на севере лагеря и действовали на нервы. Ладно, не до них пока...
..В настоящий момент я стою над холме и со смешанными чувствами любуюсь картинкой "моя-несовершеннолетняя-дочь -спит-со-своим-женихом". С другой стороны на это зрелище в полном молчании взирает королевская чета, его величество Атталике с супругой.
Зрелище, надо сказать, умилительное. Я про детишек. Невеста, почти заползшая на свою предполагаемую половину, и жених, уткнувшийся в ее косичку. Оба в кольце синего драконьего тела, причем Шиарри не спит, а грустно смотрит на юную пару и бережно прикрывает ее крылышком — от холодного ветра. Мне почему-то становится грустно. Все для любимой, да, Шиарри? Хоть звезду с неба, хоть... Рэй, нечаянно встретившись со мной взглядом, отворачивается и вспоминает про какие-то срочные дела. И с шумом срывается с места.
А жених и невеста просыпаются. Секундное удивление, и...
— Мама! — дружно вопят два голоса, и, поспешно расцепившись, мальчик и девочка кидаются каждый к своей маме. Из-под другого крыла Шиарри торопливо выбирается Рриша...
Так, только не заплакать! Я же в драконьем виде!
— Я давно заметила, что если просто так спишь, то спишь, а если перед сном колечко трогаешь, то спишь широко...
— Как — "широко"? — притормозил Рик юное дарование. Очень вовремя. Собравшийся на посиделки народ как раз состроил озадаченные физиономии.
Маришка призадумалась.
— Ну так! — объяснила она, разводя в стороны маленькие ладошки. — Много видишь! И можешь вмешаться. Если хочешь. Мам, а ты знаешь, что те Проницающие, которых ты швырнула в море, утонули?
— Нет. А ты видела?
— Ага, — помрачнела Маринка. — Они дураки. Могли же плавать, мы все можем же. А они вместо этого друг в друга вцепились, ругались, каждый хотел на другого залезть... так и утонули.
Ну, значит, по поводу Проницающих можно больше не волноваться. Рэй обрадуется.
— А потом я Виталика увидела, — малышка опускает глаза и пересыпает песок — из ладошки в ладошку. — Так страшно было... Он весь был... даже меня не видел... идет... по нитке такой... и...я поняла, что если он уйдет, то его больше не будет. Он будто выцветал, горел и выцветал, я не знаю, как понятно сказать!
— Тише-тише, — мягко проговорила королева, взглядом спрашивая меня "Можно?". Я кивнула, и она обняла Маришку, тихонько поглаживая по волосам. ПРИНЦ, УЖЕ ГОТОВЫЙ ВСКОЧИТЬ ЗАЩИЩАТЬ НЕВЕСТУ, ВЫДОХНУЛ И СНОВА ПРИСЛОНИЛСЯ К ОТЦОВСКОМУ ПЛЕЧУ. Рыцарь...— Не плачь, уже ведь все хорошо.
— Да.
— Ты его удержала?
— Да. Но ему больно было, и я соскручила... склубила...
— Что-что?
— Я свернула нитку обратно, — нашла наконец нужные слова Маринка. — Ту нитку, по которой он шел. Так, чтобы не стало боли и этого... раны... только я немножко перестаралась и скрутила больше. И Виталик стал маленький... я честно не хотела! Почему-то очень сильно крутнулось... Вы же не сердитесь?
— За то, что ты вылечила моего сына? Конечно, нет! Правда, придется объяснять народу, почему принц стал помладше и в перспективе станет драконом-оборотнем, но, думаю, в принципе это решаемо.
— Я думаю, что если ваши подданные получат целителя, способного бесследно излечивать смертельные ранения, они будут готовы поверить во что угодно, — усмехнулся Кристаннеке, ловко превращая ветку в маленькую копию дракончика — для Рриши.
— Да, такого дара не было в нашем мире лет... — Гаэли призадумался, — давно.
— Какого?
— Способность отмотать нить жизни назад, до того, как нанесена рана, — пояснил дед. — Кстати, Марина, а ты не хочешь попробовать вылечить еще кое-кого? Я имею в виду, твоего папу...
Я почувствовала, как дрогнул рядом теплый бок в золотой чешуе. Рик... ох, Рик! Сколько угодно можно морочить головы семьи фразами типа "Слепота не приговор", и даже меня утешать: мол, и так проживем, и даже работы себе набрать, убеждая, что справишься... и так справишься.
И все равно вздрогнешь, когда оживает надежда.
Маришка бросила на деда обиженный взгляд:
— Хочу, конечно! Почему я не хочу? Я сразу попробовала! Несколько раз даже. Но у меня не получается!
Несколько раз, значит... целеустремленный у меня ребеночек. Я мысленно порадовалась, что мой муж, по крайней мере, сохранил взрослые размеры. Но почему не получается вернуть зрение?
— Я папу сню-сню, а подойти и тронуть нитку не получается, — жаловалось тем временем дите. — Вообще не получается тронуть!
Как же мне иногда не хватало понимающего Рикова взгляда! Живого, видящего... от которого сразу становилось спокойней на душе и проблемы решались почти моментально.
Но он понимает меня и без взгляда: мягко касается теплое крыло, и Рик придвигается поближе к дочурке.
— Тише, огонек, не волнуйся, — успокоил детку неприснившийся папа. — Все нормально. Ну, что ты... все хорошо, не вздумай плакать. Лучше скажи: тронуть меня не получается, "нитку скрутить тоже". А видеть — видишь?
Маришка затеребила косичку.
— Вижу. Но ты не такой... не близко... не знаю, как сказать. Будто отгороженный.
По группке магов прошел шепоток, а потом моя свекровь взвилась, как змея в атаке:
— А я говорила! Я говорила, что с этим ограничением уз пора заканчивать? А ты что? Ах, подожду, ах, я не хочу ими рисковать, я не могу у вас энергию тянуть... можно подумать, семья не для того, чтобы оберечь от беды!
— Ограничение уз? — я вдруг как никогда ощутила родство со своей свекровушкой — мы даже шипели сейчас очень похоже: как две разозленные кобры. — Ты его еще не убрал?
Хвост с оттяжкой хлестанул по земле, отражая всю глубину моих эмоций. Брызнули комки и камушки.
Рикке вздохнул:
— Не сердись. Рана была тяжелая, и я не хотел, чтобы ты...
— Ах ты не хотел!... ну Рик...
— Спорим, что она его таки приложит хвостом? — очень некстати послышался голос моего непутевого братца.
— Нет, Александра женщина добрая. Так, гребень намнет. Или хохолок?
— Да ну, пожалеет...
— Правильно, — снова возник Гарри. — Придушит, потом пожалеет.
Я скрипнула зубами, откладывая воспитание супруга до лучших времен. Когда вокруг будет поменьше народу, втихую рассматривающих нас как бесплатный цирк.
— Напомни мне потом обсудить этот вопрос посерьезней, милый. Мариночка, вечером папа уберет перегородку, и ты посмотришь, можешь вылечить его или нет. А пока... кто-то хотел обсудить, что будет с лагерем?
Дела с лагерем были невеселые. Нет, аррохи драконов больше не тревожили, уж, скорей наоборот — команды охотников просеяли всю местность на десятки километров вокруг частым ситечком, и теперь пожирателей можно было встретить только в воспоминаниях.
Беда была в другом. Приближался сезон бурь.
Ветер с каждым днем становился все холоднее, и волны на море, заметно подросшие, все сильней заливали берег. И проблемы у нас именно из-за этого моря.
Драконы оборудовали этот лагерь наспех, не собираясь всерьез оставаться здесь — тогда Проницающие выбирали место всего лишь как плацдарм для вторжения к нам. А сейчас это "наспех" вылезло в самое неподходящее время.
Один из новых магов, влетевших сегодня из хатарессы, как-то нехорошо на волны смотрел и часа полтора что-то высчитывал. Когда он, Кристаннике и Берригей вместе с моим отцом обследовали территорию повнимательней, выяснилось, что на зеленой равнине неспроста так мало деревьев и довольно необычный набор трав — при сезоне бурь все побережье зальет, как заливает регулярно. И лагерь тоже. Вместе со складами, запасами... и жильцами. Здешние драконы тоже умеют впадать в "призрачный сон", при котором не нужно ни еды, ни воды, но воздух-то и во сне нужен...
Так что если племя останется здесь, то шансов пережить сезон бурь у них будет немного. И, может, весной из всех драконов тут останутся только восемь моих дублей. А обустроить новый лагерь уже не успеть...
Так что...
— Таким образом, положение тяжелое, — аккуратно подошел к завершению речи Кристаннеке. — Плотину нам так быстро не построить, новое поселение тоже, по крайней мере, безопасное. И полагаю, единственным выходом будет...
— Ой, Шиарри! — ввинтился в уши радостный голос. — Как здорово! Мы тебе наш город покажем! И Скалы! И мою бабушку! И с подружками познакомлю... Что? — притормозило мое дите поток обещаний. — Я что-то не так сказала? Мы же приглашаем их в гости, правильно?
И в серых глазах было такое искреннее непонимание, что Гаэли вдруг махнул рукой, и слова "Вы невозможны" потонули в общем хохоте.
Пригласить в гости своих несостоявшихся захватчиков — идея, конечно, сумасшедшая... Одна транспортировка через океан чего стоит. И питание. И распихивание по убежищам. У каждой Стаи есть резерв, на всякий случай, если у соседей что-то стрясется (например, когда грохнул вулкан, разнеся вдребезги прежнее гнездовье-обиталище Северных). Кажись, впервые в истории все резервы будут забиты под завязку. И Кладовки придется растрясти. И к королям стучаться — такое резкое увеличение численности, пусть и ненадолго, надо как-то разобъяснить народу. Во избежание. Межрасовая дружба вещь хрупкая, строится долго, рушится от чиха, а кому это надо?
Короче, со всех сторон сумасшедшая идея.
Но видно, здесь чокнутые мы все. Потому что "против" голосов не было.
— И звали ее Красная Шапочка...
— Дикари.
— Кто?!
— Ну, жители. Они были эти... индейцы, да? Это же индейцы называли друг друга как попало: Сидящий бык, Поющие ножки, Мокрый нос. А она жила в Америке, да?
— Почему?
— Только дикари могли назвать ребенка шапочкой. Значит, она индейка! — в голосе Маришки звучала искренняя и твердая убежденность в своей правоте.
Твою косметичку фирмы "Алые паруса". Откуда она вообще про этих индейцев знает?
— Из телевизора... — кашлянула мама-Лилия. — Мы смотрели... честное слово, только образовательный канал.
— Ну, спасибо. Да, Мариночка, она была индеанка. Как-то раз мама позвала дочку и сказала: "Сходи, девочка, к больной бабушке, отнеси ей пирожки и горшочек сала
И пошла она в лес...
— А пеммикан? Это вяленое мясо! Индейцы его очень любили. Она же взяла пеммикан?
Я выразительно посмотрела на папу. Тот только вздохнул.
— И пеммикан. А навстречу ей — волк. И спрашивает: "Здравствуй, Красная Шапочка. Куда ты идешь..."
— Они знакомые были?
— Марин, ты спать вообще собираешься?
Ничего так вопрос, да? Но просто сегодня Маришка нервничала, и заснуть у нее никак не получалось. Я уже и хохолок ей гладила, как всегда перед сном, и колыбельные мы ей по очереди пели, и под бочком у меня она лежала — мамин стук сердца драконят долго успокаивает, лет до пятнадцати. Но ничего не помогало. Сегодня ночью Маринка собиралась лечить папу, и это ответственное занятие гнало от нее сон похлеще сеанса рок-музыки под окном. Сонные заклинания на малышку мы накладывать не хотели, такая магия детям не рекомендуется, телевизора у нас не было... Или было приволокла какие-то травки — "классная вещь, поможет стопроцентно" — и долго потом распространялась, как у нее от моего взгляда мороз по коже пошел. Потом мы вспомнили про сказки... и надо же было мне нарваться именно на эту "Красную Шапочку". Идиотская сказочка, если подумать. Оставим в покое моральные качества мамы, отправляющей дочку в лес в полном одиночестве, но съеденная бабуся? Интересно, какого она была размера, если волк ею не наелся и решил пополнить меню еще и девочкой? И что у девчоночки было такое с глазами, если она клыки у "бабушки" не обнаружила? Близорукость пятой степени? Или бабусенька была ролевичка и любила рубиться в орков?
— Ма-ам! Ну расскажи дальше, пожалуйста! Он назвал ее по имени, значит, они знакомые? Он тоже индеец?
— Нет, он волк...
— Говорящий?!
Я представила реакцию Маринки на убийство говорящего волка-индейца с бабушкой-орком в животе... Красную шапочку с томагавком... и уткнулась головой в крыло. Ну их, этих французов, с их странными понятиями.
— Знаешь что, Мариночка. Лучше я расскажу тебе другую сказку. Жил-был на свете кот. И, когда он состарился...
