— Он стал мне отцом, — Луис вздохнул. — Я получил так много, а отдал ему так мало...
— Он любил тебя, — Макс не лгал, он говорил, как есть. — Дядя торопился к тебе на помощь, и надеялся, что все будет хорошо. Он готов был отдать жизнь для тебя, и не жалел о своем выборе.
— Он не окажется напрасным.
Карие глаза блеснули расплавленным металлом.
Алаис улыбнулась про себя. Ах, Луис-Луис, как же ты похож на отца? Эттан никогда не станет жалеть о прошлом, он смотрит в будущее. И ты такой же.
И это — хорошо.
— Тьеры, — кашлянул рядом Лаур Ирт. — Мне хотелось бы узнать кое-что в подробностях....
Минута слабости прошла. Луис улыбался так, что гербовая акула Лаис удрала бы, в страхе, поджав хвост.
— Давайте поговорим, Лаур. Нам есть, что обсудить. Короля, коронацию...
И Алаис искренне посочувствовала маританцам.
Даверты своего не упустят, еще и чужое прихватят. Но... может, оно и к лучшему?
Посмотрим...
* * *
— Маританцы!
Сегодня мы пришли к вам с радостной новостью!
Времена Королей возвращаются!
Не пройдет и года, как на острове появится законный Король. Ирион признал его, Маритани открыла ему дорогу. Мы знаем, что случилось в храме Моря, но волноваться не стоит. Боги бессмертны, пройдет несколько лет, и богиня вновь явит себя людям. Она все отдала ради возвращения законной династии, и это не будет забыто.
Герцоги останутся на Маритани вплоть до коронации.
И спешу сообщить, что проводить ее будет Преотец. Храм признает истинность королевской власти и готов поддержать ее. Какое-то время нам будет трудно, но эти годы просто придется переждать.
Я надеюсь на ваше понимание, и верю, что вместе мы проведем корабль через рифы и мели, не потерпев катастрофу.
Впервые за триста лет...
Да здравствует Король!!!
УРА!!!
И такой же рев раздается на площади.
Маританцы СЧАСТЛИВЫ.
Герцоги улыбаются и машут людям, Преотец благословляет всех оптом, показывая, что да, король и церковь едины. Кому-то не нравится?
Анафема! И цыц!
Глава рода Ирт улыбается, украдкой вытирая слезы с глаз.
Дождались. Наконец-то дождались...
Уходят они очень не скоро. На площади перед Замком, который выглядит помолодевшим и ожившим, разворачивается всенародное гуляние. Жарят туши овец, жарят спешно выловленную рыбу, открывают бочки с вином — ради такого случая можно...
Играют музыканты.
У Алаис руки сами тянутся к гароле.
Что тут можно сыграть? Да только одно...
О победе.
Было много трудных дней...*
* М. Матусовский. Как, скажи, тебя зовут? Прим. авт.
Конечно, им еще далеко до победы. Но битву они уже выиграли. Может, и войну не проиграют?
Должны справиться. Они же вместе...
Ребенок толкается внутри. Ему все это нравится, откуда-то Алаис знает и это. Он уже не зародыш, он уже живой, со своими мыслями, чувствами, характером, и на Маритани он счастлив. Малышу будет здесь спокойно.
Он будет бегать по песку, босоногий и довольный, будет спускаться к Ириону...
И как наяву Алаис видит маленького мальчика, висящего на чудовищном Змее. Лезущего в страшную пасть, пытающегося оторвать гребень или усы... И оба — счастливы.
Одиночество...
Страшно это и грустно, но для Ириона его больше не будет. И для ее сына, с рождения.
Хочет ли она для малыша другой судьбы?
Да!
Только выбора нет. Не было с того момента, как они с Луисом полюбили друг друга. Или это их кровь позвала?
Теперь уже не узнать. Никогда не узнать...
Ее ребенок станет королем. Сначала — Маритани. Конечно, будут и беспорядки, и шум, и гам, но Храм — это сила.
Ирония судьбы.
Некогда Эртало Дион создал Храм, чтобы отомстить Королям. А теперь его создание поддерживает Короля всеми силами.
Ириона сделали символом зла, и отмывать Змея придется долго. Но Храм справится и с этим. Надо только чуть-чуть помочь им...
Луис обнял супругу за плечи, заставляя положить инструмент.
— Потанцуем?
— Почему нет?
И горит огонь, и сияют звезды, и шумит неподалеку море. В такую ночь никому не холодно!
Счастье?
Да, это — счастье.
* * *
Спустя два дня Алаис снова отправилась к Ириону.
Коронационный зал — это крайний вариант. Можно пойти и другим путем. Спуститься по винтовой лестнице к морю, позвать, капнув кровью в воду...
Луис наотрез отказался оставить жену, как Алаис не уговаривала. А вот все остальные герцоги и Преотец смотрели с высокой стены Замка. Так надежнее.
Им это не слишком помогло.
Когда Алаис капнула кровью в воду и позвала...
Ирион услышал не сразу. Но за столько лет...
Луис даже не понял сначала, что это такое. Когда из-под воды начала воздвигаться громадная голова... они с Алаис там бы в пасти стоя уместились.
Рука поневоле тянулась к мечу. Но здесь он вроде зубочистки... какое там! Этой зверюге и катапульта вместо семечек!
Голова медленно поднялась из-под воды, легла на удобный уступ, Алаис присела рядом, положила руку на чешую...
Змеи...
Какая там у них высшая нервная деятельность? Какой разум?
Она не герпетолог, но и Ирион давно уже не Змея. Не простая змея...
Человек и Змей понимали друг друга почти без слов.
Алаис просила о помощи, а Ирион совершенно не прочь был размяться. И покатать герцогиню. И герцога — тоже.
Да, они не короли, но как родители короля... сойдет. Если не придираться. И вообще, вы сами триста лет поскучайте! Поймете тогда...
Первым в списке был Тимар.
* * *
— Ваше величество...
Поклон был очень почтительным.
Его величество Ромуальд шестой, король Сенаорита милостиво улыбнулся посланнику Тавальена.
— Какие вести пришли к нам от Престола?
— Ваше величество, Преотец просил отдать вам это послание. Я же слишком ничтожен, чтобы судить о его замыслах.
И поклон.
Его величество принял документ, сломал печать, вчитался...
— Однако... — и уже посланнику. — Зайдите ко мне завтра утром, за ответом. В приемную.
* * *
Свято место пусто не бывает, тем более, место советника при его величестве.
Умерла Лидия, пропал Таламир, исчез куда-то барон Ломар, и их место занял граф Шельтон. Почтенный пожилой человек лет пятидесяти шести.
Надо отдать графу должное. Больше всего на свете он ценил стабильность. Это когда тебе двадцать, хочется подвигов, приключений, погонь, схваток...
А когда тебе за пятьдесят, у тебя дети, внуки, большая семья — что тебе надо?
Только одно. Мира и покоя. Стабильности и уверенности в завтрашнем дне.
А потому королевство начало корректировать свой курс.
Никаких войн, никаких приращений территорий, балы постепенно сменялись охотами — дешевле обходится, да и неинтересны королю были балы, то ли дело охота, рыбалка...
Дворянство успокаивалось, воцарялись мир и стабильность.
И тут — здрасте-нате!
Преотец в своем письме сообщал, что Таламир мертв. Что его жена чудом спаслась, и сейчас находится в Тавальене. Но поскольку она опасается за свою жизнь, то в Карнавон будет назначен управляющий.
Нет-нет, Преотец ни в коем разе не посягает на решения его величества, просто его человек проследит, чтобы бедную вдову не обобрали. Сама она также будет приезжать в герцогство, с наследником, чтобы все было в порядке. Но жить там не будет.
А сын ее, Эдмон Карнавон, по достижении шестнадцати лет, займет свое место. И не будет у короля слуги вернее.
И что с этим делать?
Граф долго не раздумывал.
— Ваше величество, почему бы не согласиться? Что мы теряем?
Да ничего они не теряли, еще и приобретали.
Поддержку престола, Преотца, его хорошее отношение.
Герцогство не могло стоять бесхозным, а тут законный правитель — уже хорошо.
И... сколько малышу? Годик?
Да за пятнадцать лет еще столько воды утечет! И Преотец сменится, и что еще из герцога получится...
А доходы от герцогства Преотец скромно не упоминает. В королевстве они останутся, не в Тавальене, разве что герцогине содержание выделить, так полагается. И на них можно много чего обустроить... старый-то герцог больше на свою жену тратил, на роскошь, на союзы с разными Эфронами, а надо бы на дороги, мельницы, крестьян...
Его величество подумал, а потом кивнул.
— Вы правы, граф. Так и отпишем...
И не будем сильно заморачиваться. Ни к чему.
* * *
С Тимарами получилось куда как интереснее.
Может, и посопротивлялись бы они, и Макса не признали, но когда из воды выныривает здоровущий Змей, и кладет голову на пляж рядом с замком, а голова-то там здоровущая...
Людей рядом с ним сразу и не заметишь. А они стоят...
Преотца узнали далеко не сразу. Макса — чуть погодя, Луис и Алаис вообще были неизвестны широкой общественности.
На хозяйстве, на время отсутствия Тимаров, оставался Леонас Тимар, вот он-то на пляж первым и вылетел, во главе небольшого отряда. Мирт сразу узнал бы скромного посланца Леонаса Тимара, но Мирта с собой не взяли.
— Что... кто...?
Ирион повернул к нему голову и зевнул.
Лениво так, неспешно.
Чешуйки шаркнули по камню, блеснули клыки в черной пасти, и Тимар осекся. Очень убедительно получилось...
— Добрый день, — выступил вперед Преотец.
Его-то узнали сразу. И по одежде, и по тиаре с посохом...
Потом опознали герцогов.
Луис был одет в одежду с гербом Лаис, на Алаис был плащ с косаткой, Макс не отстал от остальных...
Путь, на который у кораблей уходило десять-двадцать дней, Ирион проделал меньше, чем за сутки, и не особенно утомился.
Утомилась Алаис.
Пришлось мужчинам устраивать привал на берегу, разводить костер, отсыпаться, а уж с утра, переодевшись и спрятав кожаную одежду в скалах, появляться во всей красе.
Эти меры не были лишними. Ирион плыл ровно и быстро, очень быстро, но водой людей окатывало чуть не каждые пять минут. Луис плевался и ругался, обещая запретить жене подобные поездки, Алаис смеялась и визжала от восторга, и Макс вскоре последовал ее примеру. Эттан, хоть и боялся, но старался выглядеть невозмутимым. Правда, потом начал отплевываться и тоже ругаться.
Связался на свою голову...
Но внезапность появления, и произведенное впечатление стоили каждого плевка пены в лицо.
Эттан Даверт мило улыбнулся Тимару.
— Да вы не нервничайте так, любезнейший Тимар... вы кто?
— Л-леонас Т-тимар...
— Ага. Младшая ветвь... отлично. Располагайтесь, поговорим.
— О чем?
Храбрость мужчины оценили. Не каждый мог бы вести разговоры рядом с Ирионом, а этот даже штаны не намочил. Пока...
Преотец улыбался так, что тянуло спросить — не родственники ли они с Ирионом.
— Глава рода Тимар недавно отплыл на Маритани с самозваным королем.
— Я не в курсе, — привычно отперся Леонас.
— Тогда вы и не расстроитесь, узнав о его смерти? И всех Тимаров, которые отправились с ним — тоже?
Эттан мог себе позволить не тянуть кота за хвост, сила-то на его стороне. Леонас побледнел, и опустился прямо на песок.
— Как?
Макс шагнул вперед. Показал медальон на ладони.
— Вот так, дядюшка...
Медальон Тимар опознал мгновенно.
— Ты? Но ты не можешь...
— Меня приняло море. И посвящение я прошел. И что важнее — Ирион тоже не возражает.
— Мы все надеемся, что новый глава рода Тимар не станет повторять ошибки предшественников, — медовым голосом вставил Эттан Даверт.
— Мы ненадолго, проплывали мимо, и решили подвезти молодого человека, — улыбнулась Алаис, демонстрируя гербы Карнавонов на одежде и медальоне.
— И нам пора. Макс, мы заедем позднее, — Луис хлопнул юношу по плечу. — Узнаем, как у тебя дела...
Намек был понятен. Леонас молча наблюдал, как трое человек возвращаются на спину Змея, как Ирион медленно сползает в океан, как удаляется, рассекая волны, гибкое змеиное тело — и повернулся к Максу.
— Что это значит?
— Так все сразу и не расскажешь, — вздохнул Макс. — Давайте-ка, дядюшка, соберем всех оставшихся Тимаров, и поговорим в узком кругу, чтобы я десять раз одно и то же не повторял. И отца пригласить надо с матерью...
Медальон блеснул на солнце.
Леонас недовольно покачал головой и поднялся. Что ж, надо собирать людей, надо послушать мальчишку. А там уж и решим, кто чего достоин.
Хотя... Ирион — это аргумент. А замок-то на берегу моря... Зря предки так построили. Ох, зря...
Леонас не знал, что это было сделано специально. Чтобы Ирион мог приплывать в любой из замков. Король ведь не расставался со своим другом, практически никогда не расставался. Потому и Маритани выбрал для своей резиденции — там Змей себя свободнее чувствовал... потому и замки были на берегу моря, чтобы его величество в любой момент мог пообщаться со своим другом.
Макс иронично смотрел на Леонаса.
Конечно, человек недоволен. И остальные будут недовольны. Но версия у них проработана до мелочей. И когда соберется общее собрание, он объяснит, что Дионы — кривой род, который появился в результате чуть ли не кровосмешения, и власть над Ирионом им не светила никогда.
Потому и погиб когда-то Альерт. И любой другой Дион погиб бы точно так же... и погиб, собственно.
Этот план занять престол провалился. Но не все еще потеряно. Ему доверяют, его будут подпускать близко к королю, а значит, есть возможность или породниться, или как-то повлиять...
Поворчат и смирятся.
Конечно, слишком легко не будет. И умрет в ближайшее время от совершенно случайных несчастий человек десять из клана Тимаров, как бы не больше. И придется долго и упорно интриговать, и жениться на ком повыгоднее, и...
Готов ли он заплатить эту цену?
Макс был готов изначально. А потому — вперед!
* * *
Был и еще один пункт плана.
Тавальен.
Сразу после Тимара троица отправилась туда. И надо было видеть, что творилось на площади, когда из воды вынырнула здоровущая Змеиная голова, и легла на пристань.
Эттан наметил себе повесить начальника порта.
Это ж надо довести до такого?
Под весом Змеиной головы старые доски просто дрогнули, и Ирион нырнул башкой в воду. Совершенно не величественно.
А, ладно.
Народ на такие мелочи и внимания не обратил, всех занимал животрепещущий вопрос — будут их сегодня жрать, или не будут?
Как оказалось — у Змея другие планы.
Алаис смотрела на Тавальен, и думала, что это и есть — пожар в бардаке во время потопа. Все бегают, суетятся, кричат, орут...
Ровно до того момента, как со спины Змея на причал шагнул лично Преотец. В слегка подмоченных бело-голубых одеждах. Но кто там рассматривать его будет? Ирион же!
Большой! Страшный! РЯДОМ!!!
Вслед за Эттаном спрыгнул со спины Змея и Луис, снял жену...
— Все же такие прогулки вредны для тебя.
— Милый, у нас нет другого выхода.
Ветер развевал бело-голубую мантию, трепал плащи с косаткой и акулой...
Они ждали.
Ждали, пока отгремит набат, пока сбегутся на пристань люди, пока...
И тогда Эттан Даверт произнес речь, которая потом вошла в Историю.
