Лицо друга, разрешившего отлучку, портили мочки. Поддавшись порыву, исправил. Гора, гора, гора! Почти затухая, билась мысль в форточку моего сознания.
Забрав книгу, и вроде, попрощавшись, оказался в такой родной пещере. Шелковая простынь так и валялась у ложа, мох восстановился. Ураган постепенно успокаивался, смываемый теплой водой и мерным журчанием. Разброд и шатание мыслей прекращались. Постепенно стал входить в состояние транса, минуя нормальное, привычно-осмысленное состояние разума.
Одного мига созерцания "со стороны" хватило с лихвой. Неподконтрольная энергия натворила таких дел... Сильнейшее желание исправить нарушило концентрацию, выкинув в реальность. Только мгновенный и полный переход из тварного и астрала в подпространство да стоявший образ дисбаланса выручили.
И уже там, в подпространстве, я стал привычно разбираться с телами. Кропотливо и дотошно исправлял до этого казавшееся мне совершенным, а в образе выглядевшее кошмарным ужасом нагромождений.
Я... недооценил влияние полуживых асталов на себя. С их еще усваивающимися знаниями передался довеском характер, а так же еще что-то. И даже в астрале как-то незаметно и самопроизвольно вырос их собрат, бесцветный шарик, разбрасывающий радужные зайчики. Перемещение из пупка вызвало дисгармонию. Как? Почему? Не знал первопричины, только с последствиями имел дело, которые и исправлял. Пришлось именно четвертый поместить в ямочку между ключиц, а в астрале только одну звездочку-пушка можно будет держать теперь, иначе опять начнется рост очередного астала. И последствия совершенно неизвестны и непредставимы. Хотя нет, все же была определенная вероятность того, что я самопроизвольно превращусь в гигантский кристалл, а потом суп с котом?! Быть подобным Хранителю и чего-то ждать? Бррр!
Еще раз войдя в транс и оценив результаты, ушел из глубинного пласта. Сухой анализ воспоминаний вызвал мокроту в глазах. Какая-то не здоровая атмосфера на плато, что ли? Только здесь, в этой пещере, под теплыми струями я могу абстрагироваться от всего. Значит, придется проводить здесь определенное время. Даже спать в первые недели буду тут. Да, верно! Собственные эксперименты с магией придется отложить до лучших времен, пока не научусь держать собственные системы под контролем. Попеременно проводя время там и тут смогу определиться...
И... и надо что-то решить с оставшимся серым комочком, как раз рядом с тем непознанным мной каналом. Понять или убрать его не получилось, только нивелировать влияние. Вспомнив о книге, вышел из медитативного транса, облокотился о бортик и вызвал из подпространства книгу.
На последних страницах с ритуальными фразами екнуло сердце, подскочив к горлу. Весь смысл содеянного свалился, чуть не раздавив. Серый комочек забился в такт сердцу, выпуская и втягивая усики. Пришлось в очередной раз применять специальные ментальные техники. Книга, свалившаяся в воду, была испорчена. Но каждый символ вплоть до последней точки горел в памяти, причиняя боль. Казалось, со всех центров и связок посыпался пепел в направлении набухающего серого комочка...
...он появился в пшеничного цвета свободной тунике и таких же штанах, касающихся пола. Шлепки его босых ног заранее оповестили о приходе в оранжерею, где на одном краю полукруглой лавки я и сидел в том, что сотворил Лев.
Он застыл и спал с лица, побледнев, когда увидел меня. А у меня сердце болезненно дернулось, расплескав по телу обжигающий жар, ставший стекаться в паховую область. Все провалилось к ялу в глотку. Вся вымученная речь, все слова-щиты рассыпались. Боясь поднять глаза, я следил, как двигаются его стопы. Тело предало меня. Но рассудок, исколотый и распятый фразами гнома, держался твердо. Я... я сделал свой проигрышный ход, даже не один, теперь его очередь... Захочет ли, сможет ли и меня... спасти? отпустить?
— Я... мне... — начал он тяжело. Еще сильнее только вонзая нож в сердце. — Нельзя... Я уже... — всхлип выморозил все, успокоив и вернув предателя рассудку. — Уже съел... поглотил... растворил в себе самое близкое существо, понимаешь? — ничего не оставалось, как встать на колени перед ним, глаза в глаза на одном уровне, прижать его руки, теребящие ткань на коленках. Быстрая череда румянца и мертвенной бледности.
— Не могу дать ничего... — сердце гулко трепещет в груди. — Хватит ли роли охранника?
— Да, мой... — понимаю, что нельзя. — Да, Леон...
— Только дружба? — столько надежды и боли. И вины.
— Арас...
— Арас... — эхом.
Порываюсь встать, но он цепко держит мой взгляд и сомкнутые ладони обеих рук сводит вместе, растворяя меня в глубине своих индиговых глаз. Волна любви и радостного счастья накрывает с головой, вымывая пепел ошибок.
Глава 30. Инфэо, программные и не очень
Мы синхронно вздрагиваем, опуская глаза на наши руки. Там сидят два маленьких феникса, Зеф и Фиф, сразу пришло на ум, с зелеными и фиолетовыми пламенными язычками вокруг чистых огненных тел, дарящих бархатное тепло, ласково растекающееся по рукам.
— О, Арас! — вместе.
Здоровый оттенок его кожи стал немного пунцовым, когда пауза после того, как маленькие птицы величаво вспорхнули, исследуя оранжерею, затянулась. Я удержал в себе порыв погладить по щеке и встрепать его волосы. Быстро поднялся и выпрямился, шагнув в сторону.
— Если наряд не нравится... — начал было он.
— Он хорош, — ведь это сделал ты для меня... — Он тоже встал. Улыбнулся и рассыпался искрами телепортации.
— Постой! — и сделал шаг в его сторону.
Шок прошиб обоих, стоявших теперь посреди ванной комнаты Леона. Он опомнился первым, хмуро сдвинув брови, сделал шаг назад, от меня.
— Что это значит? — требовательно и с легкой ноткой страха.
— Шаг Следопыта(*)... — после долгой паузы с трепетом произнес я, расплывшись в безумно-счастливой улыбке. Схватив его в охапку, закружил, поясняя:
— Мой отец обладал им! Так они с матерью встречались. Все эти годы я пытался хотя бы найти в себе эту способность, мечтал быть, как отец. И вот...
— Отпусти, — пискнуло в плечо, несколько устало и беспомощно.
— Это... это невероятно! — поставил я его, по-прежнему крепко обнимая. — Исполнилась детская мечта!
— Поделишься? — не отстраняясь и с толикой любопытства.
— Ой, извини... — опомнился я, сразу растерявшись и отпуская его.
— Мы привыкнем друг к другу, было б время, — уверенно заявил он. — Ты ведь будешь держать в руках себя за нас двоих? — я еще сильнее потерялся, радость на второй план ушла. — Я... я могу сорваться, не научился толковому самоконтролю, как оказалось... Ты ведь справишься, да?
— Клянусь начавшейся дружбой!
— Я только справлю нужду и ты все расскажешь про этот шаг следопыта, ладно?
— Конечно, Леон, — почувствовав себя идиотом, вышел в комнату.
Сидя в креслах, мы беседовали о моем детстве. Точнее это я по большей части рассказывал о Шаге Следопыта, отвечая на сопутствующие вопросы и поясняя некоторые моменты быта.
— Дальность вырастет, если с близкого расстояния увидеть глаза, прикоснуться к голой коже. Сексуальные и родственные связи тоже увеличивают возможности, — в процессе нам становилось все более легко общаться друг с другом.
— А показать прямо сейчас сможешь? — загорелись у него глаза.
— Давай в разные комнаты...
— Лучше к противоположным стенкам, я бы хотел увидеть весь процесс.
Несколько раз пришлось отходить к стене и шагать к нему, а потом в очередной раз он с довольнющей рожей сам ко мне шагнул! Введя меня в ступор.
— Спасибо! — и крепкое рукопожатие. Никогда раньше не замечал за собой таких сильных эмоций, которые вот уже третий день вызывает у меня этот юный люф. — Тебя, наверное, дела заждались, — спохватился он.
— Э... я, собственно, по этому вопросу первоначально и... э... шагнул.
— А... о! Эх... — непередаваемая гамма. — Ты только пойми меня правильно, хорошо? — киваю. — Ты ведь не можешь постоянно быть рядом, согласен? — киваю. — Предлагаю остановиться на варианте охраны во время выхода на учебу или развлечения.
— Хорошо.
— Я буду телепортироваться на сон или тренировки в далекое место. Где мне нужно уединение. Там безопасно, Усиль подтвердит.
— Понятно. Я выполню свой долг.
— Не долг, нет... — я молчал, он вздохнул. — Не возлагай на меня ответственность за себя, не сдюжу... С собой бы справиться. До завтра...
И исчез. Шагнуть к нему не получилось. Нога навалилась тяжестью и не поднималась.
— Это на мне ответственность за тебя, малыш... — горько прошептал.
Достаточно быстро собрался с мыслями и чувствами. Тренировка и познание новых возможностей — вот, чем следует заниматься в такие моменты. И я решительно пошел к Андилэйлю...
...Встреча далась с большим трудом, хотя и принесла неожиданные сюрпризы. На душе было и радостно, и грустно, и легко, и тяжело. Боясь нового срыва, ушел в подпространство. А когда Чако покинул комнату, вернулся и телепортировался в пещеру, захватив поднос с ужином.
Долго сидел в воде, размышляя над последней фразой Чако. Может быть, мне они все станут более понятны, когда возраст перевалит за сотню?
Я ощущал, что последние события оставили очередной отпечаток на моей личности, что-то неуловимо изменив в ней. И даже взгляд со стороны ничего не дал, только лишь восстановленная и упрочнившаяся структура на месте серого комка, и неопознанный канал, неуловимо напоминающий связь из книги, стал плотнее и прочнее. Мысль о складках пространства затмила все остальные, переведя поток дум в другое русло.
Только после конкретной реализации, продемонстрированной Чако, до меня дошло содержание одной из книг. Шаги и проще, и труднее телепортации одновременно. Легче в плане самой конструкции, тяжелее в контроле, так как заклинатель является неотъемлемой частью созданного инфэо. Зато если подправить здесь и здесь, а еще вот тут, то... Да! Пусть в книге всего-навсего советы и теоретические разглагольствования, но поданые идеи я реализовал. Могу теперь шагать по складкам, быстро перемещаясь на гигантские расстояния с минимум затрат. Создавая лишь небольшие точки опоры по пути, не останавливаясь полностью и не появляясь. Слишком быстро буду мелькать для глаза и чувств, даже тренированных. И нет ограничений на живой объект, пусть сольфы и рульфы могли и с растениями так поступать. Включение других объектов в связку при таком передвижении в геометрической прогрессии увеличивает степень контроля.
Семейка грызунов не оценила моей ночной инициативы, оставив на прощание быстро заживающие царапины и укусы. Кстати, пора бы и на боковую. Но полностью уснуть не удалось, тело, может быть, и заснуло, но я опять пропустил момент перехода сознания в свободную форму. Может, именно так и работает называемое подсознанием? Ворочал эту мысль и так, и эдак, но в итоге до утра пронаблюдал за водой, по поверхности которой медленно выводили таинственную пляску лунные зайчики, ныряя порой до самого дна для любования серебристо-красноватыми трещинками и прожилками. Вода приобрела для меня в этой пещере какое-то мистическое значение, даря покой и негу. Ой, не зря ее облюбовали отшельники, нельзя приходить сюда ни для чего кроме созерцания и медитаций, познания себя.
Утром совершил привычное омовение в двух водоемах и позавтракал дарами природы. Вход в пещерный комплекс был достаточно просторен, холодный ветер, пригнавший тучи, выдул остатки ночной неги, не смытые ледяной водой. И я начал физические упражнения, одновременно пытаясь совершать ментальные практики. Получалось плохо, зато получилось сконцентрировать в теле тепло, превратив его в теплый островок посреди неспокойного холодного моря.
Если уж набежали тучи скоро, то до осадков дело и того быстрее дошло. Холодные струи атаковали одинокое дерево, пытаясь изгнать остатки тепла, согнуть, прижать к скалам, но я, специально вышедший из-под прикрытия, держался вместе с другими деревьями, которые трепала стихия. Пусть камни и галька остры, но они тоже не могут повредить подтанцовывающим воде и ветру корням. Блаженная усталость пришла, когда схлынули тучи с небосвода, убежав дальше на северо-запад, когда пронизывающий ветер вцепился наточенными когтями в мокрое тело, сорвав защитный полог концентрации, загнав превратившееся в корягу деревце в теплый живительный источник, ласковым бальзамом просачивающегося в нанесенные холодом ранки.
Внутренний циферблат отразил полуденное солнце, напоминая о... как же неохота, а!? Хочу еще танца! Но разум побеждает. Захотелось снова прикрыть наготу подарком, но строгие правила академии розгами хлестнули, выбивая недостойные мысли. Легонько подпрыгнув, опустился на пол уже в туфлях и при полном положенном комплекте одежды.
Топая по коридору, идущему от небольшого холла, куда выходила еще одна гостевая спальня, помимо моей, из которой я и вышел после телепортации, только благодаря своему необычному пространственному зрению, ставшему уже привычным, заметил пристроившегося сзади Чако, идущего шаг в шаг на расстоянии метра от моей спины и чуть правее.
— А поздороваться?! — укоризненно не оборачиваясь, когда пауза после появления затянулась, мы так и прошли в тишине под мои мерные негромкие шаги метров пять вместе. У того бровки домиком. — На молчаливого охранника я вроде не подписывался, — задумчиво останавливаясь.
— Здравствуй, — раздалось уверенное сзади.
— Э нее, так не пойдет! — оборачиваясь и протягивая руку. Ответить таким же крепким не смог, зато ухмылка в самый первый момент точно была ехиднее.
— Ты прав. Но атис Фрицау все равно расстроена... — крыть было нечем.
Сердобольная кухарка и была генератором идеи ознакомления моей персоны с раженьской вегетарианской кухней, предварительно поохав и поахав вокруг щуплого меня.
— О та-Вастине ничего не слышно?
— Атс Усиль отбыл еще вчера, больше вестей пока нет.
Проходя по центральной лестнице на первый этаж, невольно загляделся на Вагота и Лиолиня, стоявших у главного входа. Их растительная форма в разной степени прикрывала тела, много сильнее моего новоявленного телохранителя. У Вагота осенняя зелень была хищной, края всех классической формы листочков были как маленькие пилы, с разной длины острыми зубчиками, такое же ощущение производили и необычные темно-красные с сероватым налетом цветы. Более закрытый вид был у Лиолиня. Его нежные бархатисто-фиолетовые раздвоенные листья с серо-оранжевой окантовкой, с загнутыми в противоположные стороны кончиками, смотрелись хоть и экзотично, но как нельзя подходили этому бронзовокожему люфу с лицом прожженного годами воина. Необычное оружие не производило впечатление боевого, однако в истинном зрении светилось не меньше форменной одежды.
— Степень открытости символизирует зрелость и опытность, — правильно истолковав мой взгляд, ответил Чако, слегка покраснев.
Я молча поклонился этим двоим, получив в ответ пару кивков. А когда поворачивали в сторону общей столовой, меня съело любопытство. И свернул в сторону просторной уборной. Чако решил было приотстать.
— Заходи.
