-Это глаза великого Элоаха, да благословен будет он и Пророк его, — вновь прошептал Дарсан, благоговейно глядя наверх, — они напоминают нам, что Лучезарный видит все, даже самые сокровенные тайны и помыслы.
Я неопределенно пожала плечами. По крайней мере, понятно, почему по прибытии в Ранаханн я встречала этот узор на каждом шагу.
"Глаза" не вызвали у меня благоговейного восторга, а лишь желание побыстрее уйти из Зала. К тому же, дневной свет, мягко сочащийся из круглого отверстия в вершине "луковицы", падал на них таким причудливым образом, что казалось, что зрачки едва уловимо шевелятся. Неприятный холодок вновь змейкой юркнул между лопаток, и я поспешила опустить глаза.
Мы стояли на пороге Лазурного Зала, смиренно ожидая калифа. Его царственная особа опаздывала, и мы были вынуждены созерцать пустое золоченое кресло, изящные узоры которого частично скрывала небрежно накинутая на подлокотники шкура неизвестного мне животного. Пустовал и Зал, если не считать двух стражников в длинных темно-синих халатах, подпоясанных витым золотым шнуром. Охранники вытянулись по обе стороны двери, у которой мы стояли, и, почти не моргая, остекленело глядели перед собой. В руках они держали кривые ятаганы, нацеленные в потолок.
Их неподвижность заставила меня вспомнить, что среди пиратов Двух Океанов толковали о глинянных големах, находящихся в услужении ранаханнского калифа. Интересно, это живые люди?
С трудом поборов в себе искушение дотронуться до стражника, я слегка наклонилась к Дарсану, чтобы поделиться с ним моим наблюдением, как вдруг мелодично запели силлы
* * *
**. Широкие двери в противоположном конце зала, украшенные фамильным гербом калифа — пустынным тайгором*, душащим змею — распахнулись, и в Зал величавой поступью вошел калиф, сопровождаемый первым визирем и тремя слугами, наигрывающими на силлах. Позади этой процесии, словно гора, высился капитан Коннар, угрюмый, как и в прошлый раз. При взгляде на него, я вновь почувствовала, как внутри все захолонуло; не то, чтобы появление капитана явилось для меня сюрпризом, однако я до последнего надеялась, что у него найдутся дела поважнее присутствия на неофициальной встрече калифа со мной.
Дарсан сдавленно вздохнул, я ободряюще коснулась его руки, отчего он дернулся, будто от удара молнии.
-Спокойно, друг мой, — мягко прошептала я, — обратного пути нет.
Если Вы нашли эту книгу в сети, пожалуйста, дайте знать оценкой или отзывом Ваше отношение к произведению. Авторская страница на СИ: http://samlib.ru/k/kruz_o
* * *
Тэймуран Восьмой оказался субтильным молодым человеком, вряд ли разменявшим третий десяток. Не знаю точно, можно ли ранаханнским калифам брать в гарем родственниц, но у человека, стоящего передо мной, налицо были явные признаки вырождения: бесцветные, чуть навыкате глаза, жидкие темно-каштановые волосы и тощая бородка, которой, по всей видимости, придворные цирюльники пытались придать пышность, но не преуспели. Кожа у царственной особы была не смуглая, как у его подданных, а какая-то сероватая.
Невыразительная внешность калифа, как назло, подчеркивалась его пышным одеянием: белоснежной шелковой дисдасой
* * *
* * *
, подпоясанной золоченым поясом, расшитым рубинами, на которую был накинут ярко-алый парчовый жилет. Венчал роскошный туалет царственной особы причудливый медальон, представлявший из себя вещицу, похожую на двояковыпуклую линзу с матовой поверхностью. "Линза" была оправлена в изысканную серебрянную вязь и подвешена на толстую витую цепочку. Медальон заинтриговал меня, и я едва поборола желание прикоснуться к нему кончиками пальцев или, хотя бы, поближе рассмотреть его.
Скорее всего, Его Величество исподволь ощущал несоответствие собственной внешности своему положению, потому что вся его поза говорила о внутренней скованности и замкнутости: ссутуленные, поднятые плечи и поджатые губы.
Наверное, и красивых девушек увозит, чтобы доказать себе, какой он неотразимый, горько усмехнулась я. Впрочем, комплексы молодого калифа — это его личное дело. Меня интересует только доступ в его сокровищницу.
Тем временем Тэймуран бесцеремонно разглядывал меня, чуть подняв голову (его затылок был вровень с моим ухом). Я сохраняла молчание, прижав правую ладонь к груди, чуть наклонив голову и смиренно опустив глаза.
-Мы рады приветствовать Вас в Ранаханне, Каэррэ-хэннум, — наконец соблаговолил произнести Его Величество. Голос у него был низкий и звучный, но, вместе с тем, лишенный какого-либо обаяния; он вызывал ассоциации с ветром, завывающим в печной трубе.
-Великое счастье не только посетить Вашу дивную страну, но и лицезреть ее лучезарного правителя и его великолепный дворец, — почтительно пропела я, опускаясь перед калифом на колени и целуя подставленный им перстень-печатку. Старинная работа, бирюза и роспись золотом по ней, такой потянет на сто дориев у подпольного ювелира...
Моему примеру поспешил последовать Дарсан, а калиф, черты лица которого разгладились, показав неподдельное удовольствие от моей хорошо продуманной лести, указал мне на низенькую скамеечку, услужливо поставленную одним из слуг перед креслом. Скамеечка была крайне неудобной и, сидя на ней, я вынуждена была задирать голову, дабы свободно разговаривать с правителем Ранаханна.
После взаимного обмена любезностями обстановка в Зале немного разрядилась. Первый визирь занял место позади трона калифа, не забывая бросать на меня пылающие взгляды. Я улыбалась ему краешком рта, мысленно благодаря Дарсана за полезные советы — надев наглухо закрывающую шею и бюст длинную темно-синюю абану из льна вместе с тончайшими шелковыми шароварами я чувствовала себя куда увереннее. Волосы я скрутила в тугой узел на затылке и вдела в уши золотые серьги-кольца, решив не перебарщивать с украшениями.
Рядом с визирем стоял капитан Коннар, время от времени обменивающийся с первым сухими отрывистыми фразами. Было видно, что эти двое недолюбливают друг друга и принуждены держаться любезно исключительно по долгу службы.
В мою сторону капитан практически не смотрел, изредка скользя по мне колючим недоверчивым взглядом. Я ему не нравилась, это чувствовалось. Что это — чутье опытного стражника? Интуиция, подсказывающая ему, что я не та, за которую себя выдаю? Неважно. Важно то, что капитан — пока единственный человек в "Лилии" представляющий реальную угрозу для нас с Дарсаном.
-Кто сей достойный юноша? — тем временев спросил калиф, кивнув на Дарсана, вставшего за моей спиной. Я почувствовала, как тот сжался, и поспешила ответить:
-Мой слуга, о лучезарный калиф. Я купила его на невольничьем рынке в городе Алькутт несколько лет назад, совсем мальчишкой. Признаюсь, некоторое время досадовала, что переплатила — уж больно заморенным был, но сейчас не жалею — старательный, а, главное, преданный.
Я толкнула Дарсана, и он понятливо оскалился в широкой улыбке. Калиф кивнул:
-Вы правы, хэннум. В наше время преданность — едва ли не наиважнейшее качество слуги...как там сказано у Пророка, Аль Эхмат? — с этими словами Тэймуран многозначительно посмотрел на визиря. Тот поспешил отвлечься от гипнотизирования меня и подобострастно склонился к своему господину:
-"Верный слуга подобен псу; он также следует за своим хозяином и ценит его жизнь превыше своей. Когда же настанет черед хозяина умирать, помрет и пес, дабы сопровождать его к престолу Лучезарного".
-Истинно так! — торжественно провозгласил калиф, а я вздохнула: вот уж не завидую местной прислуге, если даже смерть хозяина обязывает их последовать за ним.
Молчаливый слуга, точь-в-точь Тариб, только чуть помоложе, внес широкий поднос, заставленный вазочками с изысканными ранаханнскими сладостями и кубками с прохладительными напитками. Подносом обнесли всех, начиная, согласно законам восточного гостеприимства, с меня.
-У вас красивое имя, Каэрре-хэннум, — медленно промолвил калиф, отхлебнув из своего кубка и пристально глядя на меня поверх него, — насколько мне известно, "каэррэ" на наречии Кайташеррских Воронов
* * *
* * *
означает "кошка". Вы состоите в родстве с этим племенем?
Почва подо мной моментально стала зыбкой. Представляясь вымышленным именем первый раз, я брякнула то, что пришло на ум. С кочевниками я общалась какое-то время, но мне было невдомек, что поверхностное знание их языка может сыграть со мной такую злую шутку.
Я отпила из своего кубка прозрачно-медовый напиток, абсолютно не почувствовав его вкуса. А калиф-то оказался полиглотом. Что это — намек? Или желание втянуть меня в более пространный диалог? В любом случае, придется отвечать наобум, с некоторой долей риска.
Я повела плечом, втайне жалея, что не могу отвлечь внимания собеседника старым проверенным способом — "случайно" соскользнувшей лямкой, и открыто улыбнулась калифу:
-Честно говоря, впервые слышу о столь оригинальной трактовке. Спешу обратить внимание лучезарного калифа, что Каэррэ — это имя рода. Мое имя, данное при рождении — Кассандра.
"Вот так вот. Теперь, главное, не забыть и не запутаться, если вдруг кому-то из них придет в голову окликнуть меня по имени", — подумала я, исподволь наблюдая за реакцией калифа. Тот, кажется, остался вполне доволен ответом, вполголоса сказал что-то визирю и нетерпеливым взмахом руки отослал его. Затем вновь приложился к кубку и посмотрел на меня, чуть прищурившись.
-Откуда Вы родом, хэннум?
Я слегка расслабилась: можно на некоторое время отвлечься от придуманной легенды и позволить себе говорить правду...почти правду.
-Из Алдории, о лучезарный, — мой родной остров Коннемара и впрямь состоял в подданстве алдорскому королю, — у меня поместье у подножия Зеркальных гор и дом в столице.
Месторасположение своего "поместья" я выбрала неслучайно — Зеркальные горы были живописнейшим местом, где любила селиться знать. В последнее десятилетие, по слухам, при дворе было чрезвычайно модным прихвастнуть наличием угодий именно там. Думаю, калиф наслышан об этом и мое заявление не вызовет лишних подозрений и внесет еще один штришок в мой образ.
-Мы очарованы, Каэррэ-хэннум, — вальяжно сказал Тэймуран, — вы столь же прекрасны, как нам и рассказывали о вас, и, пожалуй, ваш ум не уступает вашей красоте. Позвольте нам полюбопытствовать — что побудило столь прекрасную деву отдаться поискам редкостей, да еще и в одиночку? Неужели одна лишь любовь к коллекционированию?
В тусклых глазах калифа зажегся едва уловимый огонек жадного интереса, и я ощутила смутную тревогу непонятно, от чего.
-Одним коллекционированием сыт не будешь, — с достоинством ответила я, — подчас, за редкости можно выручить очень неплохие деньги, особенно, если хорошо знаешь, кому и что предложить. Что же касается возможных опасностей...смею заверить лучезарного калифа — у меня надежная охрана.
Капитан Коннар едва уловимо фыркнул, дернув бровью с плохо скрываемым презрением, а калиф, напротив, отставил кубок и в явном восторге трижды хлопнул в ладоши.
-Браво, хэннум! Клянусь бородой Пророка, я впервые встречаю женщину, суждения которой по разумности почти равны мужским! — слово "почти" неприятно царапнуло меня, но я уже начала привыкать к патриархальным обычаям Ранаханна. Тем временем, Его Величество продолжал:
-Достопочтенный Аль Эхмат передал мне, что Вы желаете осмотреть наш дворец. Мы с удовольствием Вам окажем эту маленькую услугу и лично проведем по "Лилии"...нет-нет, не стоит благодарить нас, — поспешно заметил калиф, когда я приподнялась с выражением неимоверной радости на лице, — это доставит нам одно лишь удовольствие. Следуйте за мной, Каэррэ-хэннум, не будем откладывать.
Калиф встал и первый направился к дверям, за ним шагнул капитан стражи. Я же задержалась, делая вид, что расправляю края абаны, а на деле шепнув Дарсану:
-Когда заглянем в гарем, не выказывай эмоций, если увидишь там Таллию. Надеюсь, она догадается не проявлять бурной радости со своей стороны?
-Я подам ей знак, — хрипло прошептал юноша и закашлялся — наверное, от волнения, вызванного аудиенцией, у него пересохло в горле. Я сочувственно покачала головой и подала ему кубок:
-Пей. Сейчас начнется самое трудное и интересное.
-Умеете вы приободрить, хэннум, — слабо улыбнулся парень, жадно набрасываясь на питье. Я подмигнула ему:
-Еще как. Поторопимся, не будем заставлять лучезарного калифа ждать.
Дарсан немного поотстал, расправляясь с питьем, а я поспешила к высокой — в два моих роста — искусно украшенной двери, любезно придержанной для меня капитаном Коннаром.
Этот жест так не вязался с его ярко выраженной неприязнью ко мне, что я не удержалась. Первоначальный страх, вызванный великаном-северянином, притупился, и я почувствовала какой-то вскруживший голову азарт. Мягко улыбнувшись застывшему у двери наемнику, я певуче произнесла:
-Капитан Коннар, я чем-то обидела вас?
Его черные брови сдвинулись к переносице, и он непонимающе воззрился на меня. Я поспешила уточнить:
-Мне постоянно кажется, что вы будто смотрите на меня с неудовольствием...прошу простить мою возможную ошибку, но я бы не хотела, чтобы между нами возникло какое-то недопонимание, раз уж я проведу в "Лилии" некоторое время.
-Вам показалось, хэннум, — перебил меня северянин, пристально глядя мне в лицо, — просто я боюсь, вы сами не понимаете, во что ввязались.
И, коротко поклонившись мне, капитан стремительно удалился, оставив нас с Дарсаном наедине с поджидавшим невдалеке калифом.
*эгга (господин) — почтительное обращение к мужчине;
**у подавляющего большинства кланов северных варваров с давних времен сохраняется обычай заплетать волосы в косу особым образом, указывая на свою принадлежность к тому или иному роду, семейное положение, название клана и т.д. Подобные косы носят не только мужчины, но и женщины;
* * *
литанээ — Говорящие с Камнями — широко практикуют производство самоцветов, призванных "записывать" разговоры, ведущиеся в комнате, где они находятся, а затем — воспроизводить;
* * *
раны — отдельные письменные фразы на языке Ранаханна;
* * *
*красное — цвет крови, зеленое — цвет войны и белое — цвет траура считаются сугубо мужскими и запретными для женщин расцветками в Ранаханне. Для мужчин же, наоборот, приветствуется наличие этих цветов в одежде;
* * *
**силла — народный музыкальный инструмент Ранаханна. Представляет собой небольшие — с мужскую ладонь — серебряные парные тарелки;
* * *
* * *
дисдаса — традиционная мужская верхняя одежда. представляющая собой длинную — в пол — рубаху;
* * *
* * *
кочевое племя, живущее в степях, на границе Алдории и княжества Хайань;
Глава 4.
* * *
-Красиво, не правда ли?
-О...да, — совершенно искренне выдохнула я, — потрясающе!
Золотисто-алые лучи заходящего солнца дробились о крыши низких домов, отчего те сияли, словно новенькие золотые дории. Интересная традиция — настилать на верх строения медные полоски...наверное, это тоже продиктовано какими-то религиозными догматами.
В густой, словно кисель, сиренево-оранжевой выси неба проплывали черные силуэты птиц, а внизу тоскливо перекликивались муаззины, провозглашая вечерний азан с вершин минаретов. Прохладный ветерок ласково касался моего разгоряченного лица, принося с собой пряный аромат вечерних цветов, смешанный с запахом базилика и жарящегося мяса. Столица Ранаханна готовилась к наступлению ночи.
