— Неужели, этого никто кроме меня не замечает? — я саркастически подняла одну бровь, отстраненно вспоминая, что еще пару минут назад не собиралась больше цепляться к этому придурку. Но как же он меня бесил! — А я-то думала, что имею право на собственную точку зрения! Так же, как и вы, Тимур Викторович, — я воспользовалась любимым приемом Андрея, чем еще сильнее разозлила парня.
Он нахмурился еще сильнее, и желваки заходили на скулах. Но даже это не заставило меня остановиться.
— Ты же тоже меня терпеть не можешь. Сколько раз, Ваше разлюбезное Высочество, — я припомнила популярную в женских кругах универа кличку Тима, — называло меня идиоткой и дурой? А раз так, то и я буду считать тебя козлом столько, сколько мне надо! И ты ничего...
Тимур вдруг хмыкнул. И неожиданно отступил от меня.
Я только вошла во вкус монолога, и, если бы не неожиданная перемена в настроении Керимова, я бы столько ему сказала. Но усмешка парня, совсем не вязавшаяся с его недавним агрессивным состоянием, сбила меня с толку. Я запнулась.
Псих...
— Конечно, Ветрова. Как же я не подумал сразу. Наша Плакса, — при всем показном радушии, Тимур нашел, чем меня уколоть. Всегда ненавидела свое школьное прозвище, на многие годы прилипшее ко мне с подачи этого засранца, — не такая уж идиотка, какой ее считают на протяжении последних лет...
Я еще крепче стиснула зубы.
— На самом деле ты...
Керимов задумался, подбирая слова.
— Мм... умная?
И к чему эти намеки?
Я досчитала до пяти. И заставила себя промолчать. О, черт. Я. не устрою. Скандал.
Я сказала это себе несколько раз, чтобы убедиться, что до моего сознания и подсознания, и всех клеток подкорки хорошенько дошло, что я настроена вести себя благоразумно. Я дотерплю до конца этого нелепого разговора.
Но... Знал бы кто-нибудь, что я сейчас чувствую. Керимов довел меня до исключительно нужной кондиции. Я почти готова устроить истерику в лучших традициях мыльных опер. Сколько всего я могу сейчас сказать Тимуру!
Но я промолчу! Я не стану с ним связываться!
Я выжидающе уставилась на Тима, и, наверное, в моих глазах что-то такое было, но он вдруг поморщился и продолжил уже менее воодушевленным тоном.
— Расчетливая?
Это что, очередная партия нашей любимой игры 'угадай, что я задумал'?
Я засопела. Да-да, именно, как паровоз. Угрожающе и нервно. А если бы могла, то, наверное, еще бы и зарычала, в точности, как делает бульдог Маринки. Предостерегающе.
Еще одно слово, и я вас покусаю, загрызу до смерти и закатаю в асфальт одновременно. Ради всего святого, Тимур, замолчи! Иначе я за себя не ручаюсь.
— Стерва? — осторожно уточнил Керимов, словно сомневаясь в том, что только что заявил.
И это было последнее, что он успел сказать. Я все-таки не сдержалась.
Черт побери, он же не удивлен, что у меня слабые нервы?...
— Определенно! — прошипела я, и сделала то, что давно уже чесались руки сделать.
Мой кулак, не встретив никакого сопротивления, со всей силы впечатался в подтянутый живот не ожидавшего от меня такой реакции Тима.
Я ударила несильно, хотя Андрей, обучая меня самозащите, рассказал и показал много полезных приемов, которые в случае необходимости могли бы спасти мне жизнь. Керимов не походил на маньяка, но удар под дых он давно заслужил, да и вообще...
Парень согнулся, хватая ртом воздух.
— Еще и с характером, — невнятно пробормотал Керимов, но я все же услышала. Мне слишком хотелось прицепиться к какой-нибудь его фразе и высказать ему все до конца.
— Ты получишь снова, если немедленно не прекратишь. Тебе ясно?!
— Истеричка, — сдавленно припечатал Тимур, разгибаясь.
Я фыркнула и немного расслабилась, хотя желание поговорить с парнем 'по-мужски' от этого не стало меньше. Даже не думала, что я так кровожадна. Но поведение Керимова сегодня окончательно переполнило чашу моего терпения. Дальше молчать я не собираюсь.
Тимур, заметив мое воинственное состояние, усмехнулся. И снова эта перемена в его настроении меня удивила.
А на закуску Керимов сделал уж совсем неожиданную вещь. Он спокойно присел на подоконник точно возле меня.
Неужели, ему мало места?
Тимур устроился, конечно, со всем удобством, но моя рука в этот момент оказалась слишком близко к тонкой ткани его светлых брюк. Меня отчего-то бросило в дрожь.
Пытаясь погасить в себе это странное чувство волнения, я невозмутимо уставилась перед собой и принялась разглядывать полупустой коридор. Две санитарки что-то негромко обсуждали возле одной из палат.
— Значит, стерва, — вновь повторил Тимур, с удовольствием катая на языке это слово.
— Керимов, я от тебя уже порядком устала, — призналась, мечтая о том, чтобы он оставил меня в покое. Пусть притворится, что мы с ним незнакомы. И будет мне счастье. — Что ты ко мне привязался? Решай свои проблемы сам. И не вмешивай меня.
Но Тимур, как обычно, сделал вид, что не обратил внимания на мою просьбу. — Значит, ты уже большая, самостоятельная девочка? Настоящая стерва?
Опять?
— Еще раз скажешь, что я стерва, и получишь по почкам в качестве доказательства!
После моего гневного окрика, Керимов взглянул на меня так, будто все это время он разговаривал не со мной, а сидел, погруженный в свои мысли.
— А это неплохая идея, знаешь... — задумчиво произнес.
— Что, удар по почкам? — я удивилась такому единодушию в наших с Керимовым мыслях.
— Какие почки? — переспросил Тимур, и мне снова захотелось ему врезать.
— Твои почки, по которым ты получишь, если не расскажешь, что за бред ты несешь, все время повторяя, что я стерва!
— Ветрова — стерва! — издеваясь, на зло мне фыркнул Керимов, ничуть не испугавшись моих угроз.
Я нахмурилась.
— Ладно — ладно. Больше не буду, — заметив, что меньше всего я намерена сейчас шутить, Тимур тут же перестал улыбаться. — Послушай меня. Я все обдумал. Уже не имеет значения, что ты будешь делать дальше. Молчи или говори, что хочешь — это ничего не изменит.
— И почему же? — я воскликнула, удивляясь такой резкой перемене в планах Тима.
Несколько минут назад он хотел, чтобы я соврала журналистам (если те, конечно, явятся к нам), а теперь ему резко стало наплевать на это?
— Потому что журналисты, в любом случае, придут ко мне. С теми же вопросами.
Я фыркнула, мгновенно сообразив, к чему клонит Керимов.
— И ты им выдашь свою версию истории, так? И тебе поверят охотнее, чем мне, верно?
Керимов кивнул, дав мне возможность продолжить.
— Ты... — у меня даже голос дрогнул от такой наглости парня, — отдаешь себе отчет в том, что портишь мне жизнь своим идиотским...
— Порчу — Керимов саркастически фыркнул, и окинув меня внимательным взглядом, уверенно добавил. — Твою жизнь это только улучшит.
Ах, ну конечно! Пожаловали мне барской любви. Как же я не догадалась!
Я стиснула зубы, заставляя себя промолчать. Мне слишком сильно хотелось вернуться в палату, чтобы наконец прилечь. Я безумно устала, тело наливалось тяжестью. Но наш занимательный разговор с Тимуром, похоже, даже не близился к завершению. Если я буду цепляться к каждому слову этого придурка, мы закончим лишь к вечеру.
Черт!
— Моя версия будет примерно такой, — продолжил вещать Керимов, не услышав от меня возражений. — Мы какое-то время назад встречались.
Я закусила губу, скептически глядя на парня. Опять он о той же дури... К чему ему нужен все это?
— Пусть все в универе уверены, что мы друг друга не переносим. Но если — это только способ понравиться друг другу? Скрытая сублимация? Попытка поддеть партнера больнее, чтобы его поразить, заставить обратить внимание, удержать интерес?
— Бред... — пробормотала я.
— Почему же. Ты и так по сути ведешь себя, как настоящая стерва. Стоит мне только подать журналистам эту идею. И мы с легкостью убедим всех, что между нами что-то такое было... или есть. Это несложно.
— Да уж, прекрасная идея, — фыркнула устало. — Я-то все время думала, что мы ссоримся по делу. А выходит, это лишь попытка привлечь внимание друг друга...
— ТВОЯ попытка привлечь МОЕ внимание, — наставительным тоном, будто препод нерадивую студентку, поправил меня Керимов.
— О чем ты? — спросила, закатывая глаза. Ну, не может быть, чтобы Тимур верил в подобную чушь.
— О том, что ты в меня влюблена еще со школы, — просто ответил парень.
Я покачала головой, закатив глаза.
-Не больше, чем ты в меня, — огрызнулась устало.
Если Тимур искренне считает, что я допустила такое глубокое и масштабное поражение всей жизни, допустила, чтобы все вещи, кроме него и наших стычек, отошли для меня на задний план, он сильно ошибается. Я не настолько зациклена на нем. По крайней мере, не сейчас. И никогда — больше.
Но Керимов лишь фыркнул:
— Даже не надейся.
Я качнула головой и повторила, разделяя фразу на слова.
— Я. В тебя. Не влюблена. Такого, как ты, невозможно любить. — Я передразнила тон Тимура, ловко подобрав его интонации, отчего Керимов даже изумленно приподнял бровь, видно, не ожидая от меня такого таланта к кривляниям... — Если ты еще раз затронешь эту тему, я немедленно уйду. Мне надоело слушать эту чушь.
— Успокойся, Ветрова. Я лишь сказал то, что думал. Мне, в сущности, все равно.
— Замечательно, — хмуро бросила я.
— Можно ли считать, что мы договорились? — уточнил Керимов, глядя, как я хмурюсь и с тоской смотрю в окно, мечтая закончить затянувшийся разговор и оказаться побыстрее в палате.
— О чем договорились, Тимур? О том, что я стерва? Отлично, считай меня, кем хочешь. Тебе на это мое разрешение не нужно. Ты и так делаешь все по-своему. Главное, отцепись от меня. Все равно я не понимаю, что тебе от меня надо.
— Ничего, — пожал плечами Керимов. И встретив мой полный раздражения взгляд, уточнил. — Почти ничего. Постарайся в универе вести себя, как обычно. И, если понадобится, подыграй мне. Все-таки, по моей версии, это именно я — поддался.
— Поддался? — подозрительно уточнила я, углядев подвох в безобидной фразе. С Керимовым ни на секунду нельзя расслабляться.
— Ну да, — со вздохом подтвердил Тимур и ловко переместился поближе ко мне. — Предположим, я на тебя запал.
Я растеряно уставилась на Тима, с трудом понимая, что происходит. Парень вдруг улыбнулся мне так, что, будь я настоящим айсбергом, я бы мгновенно растаяла от исходящего от его улыбки жара. Но я вопреки сценарию айсбергом не была. И не испытывала ничего, кроме удивления. А еще, быть может, толики презрения. Потому что то, что делал Керимов, было безумно глупо.
— Что ты сказал? — переспросила хрипло.
— Я влюбился, Ветрова, и потому так странно себя веду все это время, — с издевкой повторил Керимов. — А я вдруг...
Нет, я ничего не успела сделать. Хотя мой взгляд последние несколько секунд был будто приклеен к губам Тимура. Я ничего вокруг не замечала. Даже на ноющую боль внизу живота обратила внимание только тогда, когда она стала по-настоящему невыносимой.
Я прикрыла глаза и привалилась к стене.
— Я ... Извини. Ты в порядке? — тихий голос Керимова в другой раз показался бы мне виноватым. Но сейчас, вздрагивая от болезненных спазмов, я не могла разбираться в эмоциях Тима.
— Все нормально. Все ок...
— Давай, провожу тебя в палату? — предложил парень.
— Да... сейчас. Только пару секунд, окей? — попросила я. Нужно чуть-чуть подождать, чтобы боль хоть немного утихла.
Несколько минут прошли довольно быстро. Все это время я стояла, опираясь на стену, прикрыв глаза и стараясь унять дрожь в кончиках пальцев. Керимов поддерживал меня за локоть, как хрупкую статуэтку.
— Пойдем, наверное, — предложила я Тимуру, в конце концов. Аккуратно оттолкнула руку парня и медленно поплелась обратно в палату.
Керимов шел за мной следом, подозрительно близко, видимо, опасаясь, что от очередного приступа боли я могу упасть. Я хмурилась, но ничего не говорила.
— Знаешь, — я вдруг обратилась к Тимуру. Идея была неожиданной, но я доверилась интуиции, предполагая, что именно это стоит сейчас обсудить. — Я тебя совершенно не понимаю. Ты ведешь себя нелогично и странно. Либо ты что-то не договариваешь, либо просто и сам не понимаешь, какой бред несешь... Меня бы больше устроил второй вариант. Но ты, к моему великому сожалению, не дурак.
Керимов хмыкнул, но воздержался от комментариев. Хотя я отчего-то была уверена в том, что он захочет мне возразить. Выходит, я на правильном пути. И мое предположение недалеко от правды.
— Я хочу, чтобы ты понимал. Мне самой не нравится эта история. С блогами и журналистами. Даже если я уверена в том, что всеобщий интерес к нам быстро угаснет. Но если тебе действительно НАСТОЛЬКО сильно надо, чтобы я тебе подыграла, окей. Я вообще ничего не буду говорить. Никому. А ты можешь объясняться с журналистами и всеми любопытными сам. Ты этого хотел?
— Да, мне это подходит, — осторожно ответил Тимур, когда я замолчала.
— Хорошо. Так и будет. Но, только не рассчитывай, что я делаю это просто так. В ответ я тоже попрошу от тебя... не помощи, — уточнила поспешно, когда увидела, как нахмурился Керимов. — Ты уже мне помог, и я... спасибо, кстати. Я не успела тебя поблагодарить... Тогда... Но... я бы хотела, чтобы ты... оставил меня в покое. Это возможно?
Тимур остановился на полпути и мрачно взглянул на меня. Мне тоже пришлось замереть, вопросительно глядя на парня и дожидаясь привычной порции возражений с его стороны.
— Ветрова, не выставляй меня одного во всем виноватым. Ты тоже язык за зубами не держишь. И часто говоришь полную ерунду.
Я пожала плечами. Упрек был справедливым. За столько лет мы с Керимовым уже успели забыть, кто начал все это первым. Просто Тимур все эти годы успешно держал пальму первенства. В плане изощренного хамства ему не было равных.
— Я больше ничего не хочу, Керимов... Просто отстань от меня.
— Угу... Договорились, — Керимов серьезно на меня посмотрел и двинулся дальше.
Мы уже подходили к палате, когда из-за полуприкрытой двери раздались приглушенные голоса. В первый момент я удивилась, как же так вышло, что к моим соседкам пустили посетителей в неустановленные для визитов часы. Но, с другой стороны, если Дина и Тимур оказались здесь, почему бы кому-то еще не сделать то же самое?
Я поморщилась, понимая, что спокойно отдохнуть прямо сейчас не выйдет. Неизвестные гости за дверью разговаривали слишком громко.
Я оглянулась на Керимова, вздохнула и попрощалась.
— Ладно, Тимур. До встречи.
— Счастливо, Ветрова.
Я толкнула дверь в палату и сделала первый шаг, чтобы мгновенно замереть на пороге.
* * *
Гости в нашей палате, которых я приняла за родственников одной из соседок, были мне немного знакомы. И, конечно, никакого отношения к моим соседям они не имели.
На единственном стуле с комфортом расположилась известная на весь город личность. Виктория Мерцалова собственной персоной. На подоконнике, перебирая звукозаписывающую технику со скучающим видом, примостился ее помощник. То ли Сергей, то ли Семен Пищулин.
