Лешка терпеливо отвечал. Я готовила дальше.
Когда по кухне расплылись ароматы свежеприготовленного омлета с беконом и помидорами, Керимов-младший уже доедал второй бутерброд.
Я разложила омлет по тарелкам, оставив для Лешки большую часть, поставила перед парнем его порцию и, наконец, сама села за стол.
— О, божественно! — пробормотал Леха, впиваясь зубами в омлет.
Я взглянула на Керимова, собираясь победно улыбнуться. Но пацану было не до меня. Он зажмурился от удовольствия и Ел. Вот так, с большой буквы. Я застыла с вилкой, поднесенной ко рту, засмотревшись на процесс поглощения им еды.
Керимов терзал приготовленный мною омлет с таким азартом, и заглатывал настолько большие куски, что это выглядело одновременно и завораживающе, и мерзко. В движениях парня было слишком много животного магнетизма.
— Эй, ты чего? — Лешка, неожиданно перехватил мой взгляд, и едва не подавился.
— Э, хм... Я задумалась, где у вас зубочистки, — ловко вывернулась я и выскочила из-за стола, чтобы порыться в кухонных шкафчиках.
— Они в выдвижном ящике. Второй слева в центральной зоне, — ответил парень и вернулся к завтраку.
Я вытащила упаковку и снова села за стол.
— Что сейчас делать будешь? — поинтересовался Керимов, когда последний бутерброд был доеден, а грязные тарелки и чашки отправлены в посудомоечную машинку. Все время до этого мы молчали.
— Не знаю. Еще не думала. А твои родители, они..?
— Уехали по делам. Может, к вечеру вернуться, — охотно откликнулся Лешка.
— А... тогда ясно, почему ты едва на ногах стоишь.
— Ты собралась мне вместо матери нотацию прочитать? — парень саркастически вскинул одну бровь.
— Хм... мне все равно.
— Вот и не надо подкалывать.
Я молча подняла руки вверх, признавая поражение в словесной баталии с Лешкой. Если и дальше пререкаться с парнем, то выйдет такой же сумасшедший разговор, как и с Тимуром. А самый младший Керимов еще ничем не заслужил такой нервотрепки. Да и вообще, надо беречь неокрепшие детские нервы. Даже если обладатель этих нервов изо всех сил стремиться показать, какой он крутой во всех смыслах парень.
— Значит, ты не знаешь, чем заняться? — снова лениво поинтересовался Лешка, добравшись до двери и приваливаясь к косяку, тем самым преграждая мне выход.
— Мне надо найти сумку с вещами. Я не видела ее со вчерашнего дня. А потом я придумаю, что буду делать. Может быть, что-нибудь почитаю... Ээ... Ты не дашь мне пройти?
— Ты куда-то торопишься? — удивился парень, невинно хлопая ресницами.
— Нет, не тороплюсь, — терпеливо объяснила и нахмурилась. Что Лешке от меня надо? Тимур терпеть меня не может, стараясь свести общение со мной до минимума, а его брат, наоборот, пытается всячески привлечь мое внимание. Зачем?
— Ну, супер! — Керимов обрадовался вполне искренне. — Мне кажется, твою сумку я видел в прихожей, на тумбочке.
— Отлично, — я улыбнулась. — Тогда дай пройти. Мне телефон на зарядку поставить надо.
Парень нехотя отлепился от дверного косяка и, когда я прошла мимо него, поплелся следом за мной. Я отыскала сумку действительно там, где мне сказал Керимов-младший. Нашла свою зарядку и, обрадованная, поспешила в комнату, чтобы подключить его к сети.
— Эй, ты меня бросаешь?
Я удивленно обернулась к Лешке.
— Мне позвонить надо.
— А потом?
— Понятия не имею. Ты всегда задаешь такие сложные вопросы?
Лешка хохотнул.
— Никто еще не жаловался. Хотя ты блондинка. Так что тебе можно. В общем, возвращайся.
— Посмотрим, — кивнула и ушла в выделенную для меня спальню. Еще пара минут, и я услышу Флейма.
* * *
— Андрей, привет!
— Ксения? — недоверчиво переспросил Андрей. Я радостно 'агакнула' в ответ. И мой друг, осознав, что это, и правда, я, мгновенно сорвался в крик. — Что за фокусы? Куда ты пропала? Какого хрена ты выписалась из больницы?!
Удивленная напором парня, я успела только пробормотать:
— Андрей, я...
И новая порция криков заглушила мои оправдания.
— Ты вообще думаешь, что делаешь?! Ты понимаешь, что мы все за тебя переживаем?!
Андрей орал в трубку. Я стремительно краснела. До сознания медленно, но верно доходило, что я сильно обидела Флейма. И ни черта не подумала о том, что он будет ТАК сильно за меня волноваться.
— Послушай, я зна..., — я сделала еще одну отчаянную попытку объясниться.
— Мы телефоны оборвали, пытаясь до тебя дозвониться! Я всех твоих друзей задергал, чтобы тебя найти! Я был у тебя дома!
— Но я не ду...
— Ты никогда не думаешь о других! — Андрей припечатал меня обвинением в эгоизме, как клеймом прокаженного. Мне показалось, что щеки стали гореть так сильно, будто кто-то только что ударил меня по лицу.
— Хватит!
— Ты не видишь дальше собственного носа! Переживаешь только о своих проблемах? Ты что, не могла просто нас с Ником предупредить?!
— Могла, но...
— Ты знаешь, что твоя мать уже тебя ищет?! — сердце пропустило удар. Я даже не думала о маме последние дни. И я не хотела ничего ей говорить, чтобы не тревожить.
— Она дважды мне звонила, — Андрей продолжал, не собираясь останавливаться. Хотя каждое его слово заставляло меня испытывать ужасный стыд за свое поведение. — Ты понимаешь, что она волнуется за тебя! Где вообще твоя голова?! Я уже...
— АНДРЕЙ!! — я заорала в трубку, заглушая голос Флейма. По-другому его не остановить никогда. — Ты дашь мне хоть слово сказать?!
Молчание. Короткое, жалящее.
— Говори, — последовал усталый ответ. И только нервное дыхание выдало раздражение, потоками льющееся на меня с противоположного конца трубки.
— Мне пришлось уехать, — я попыталась объяснить все спокойнее. Но знала сама, как нелепо выглядят мои объяснения. Но что другого, кроме правды, я могу сейчас сказать? — Керимовы предложили поехать с ними загород. И чтобы избавиться от внимания журналистов, я согласилась. Потом у меня сел телефон и...
— У Керимовых нет стационарного телефона? — сарказм и желчь. И если мне давно уже плевать на язвительность Тимура, то яд в словах Флейма пугает меня. Он мой друг! Почему он мне не верит? — Или они тебе запрещают им пользоваться? — еще одно глупое предположение.
— Нет! — завопила, словно только криком можно было убедить Андрея в том, что он ошибся. — Телефон есть! Но так вышло, что я не могла позвонить тебе вчера. Просто много чего произошло, и...
— Это все, что ты можешь мне сказать? — ледяное спокойствие. Андрей будто меня не слышит. Нет, нет, нет... Он же не может обидеться на меня?
— Андрей, не злись, — прошу умоляюще. — Я не могу тебе всего объяснить по телефону.
И снова молчание в ответ. Флейм же должен меня понять?
— Ну, Андрюш...Ты... Ты хочешь услышать про то, что было? Про то, как я поссорилась с Тимуром, как попыталась уехать из дома Керимовых? Как Тимур меня нашел и вернул обратно и...
— То есть ты пыталась от него сбежать? — тоном судьи, только что услышавшего признание в преступлении против человечества, поинтересовался Андрей. — И найти телефон, чтобы мне сказать хотя бы два слова, ты не могла?
— Не было времени! — нервно воскликнула я. — Все было спонтанно и...
— Хватит! — Андрей в очередной раз резко меня прервал. Но я мгновенно поняла, что это — в последний. Он больше не будет меня слушать.
— Мне надо работать. Когда у тебя снова появится желание поговорить, лапшу на уши вешай в таком случае Никите. А у меня чертова куча дел.
— Андрей, — я не находила слов от изумления. Только не это. Только не Флейм... — Но ты же не можешь...
Может.
— Позвони матери. Потому что я ей больше объяснять ничего не буду. Если она позвонит еще раз, я не возьму трубку.
— Но...
— Счастливо.
Короткие гудки ставят точку на разговоре.
Не может быть!
* * *
Набирать номер Марины было страшно. Я далеко не сразу решилась это сделать. Минут десять мерила шагами комнату, чтобы успокоиться. Раз пять порывалась снова позвонить Андрею.
Но внутреннее чутье подсказывало, что повторный разговор с Флеймом может все испортить еще сильнее, чем есть сейчас.
Скрепя сердце и подготовившись к худшему, я позвонила Марр.
— Привет, — выдохнула в трубку. И затаилась. Что будет дальше?
— Ксения, засранка! Сколько можно. Я думала, ты мне вчера еще позвонишь.
И? Что еще скажет подруга? Скажет, что я предательница? Эгоистка?
— Эй, ты здесь? Ты чего молчишь? — обеспокоенно воскликнула Марина. И до меня, наконец, дошло, что никаких нотаций не будет.
— Эээ... А что говорить? — я несколько растерялась. Готовилась к тяжелому разговору, а подруга даже не собиралась меня ругать.
— Кси, с тобой все в порядке? Рассказывай, давай, как ты там? Ты со своим Тимуром?
— Он не мой... Слушай, а ты точно не будешь читать мне мораль?
Марр зло расхохоталась.
— А что, твой верный пес тебе ее не прочитал? — выплюнула она.
— Марин, успокойся. Я столько раз просила не называть Андрея ...так.
Девушка усмехнулась.
— Обойдется. Я могу еще кобелем его назвать. Тебе так больше нравится?
— Марина, хватит. Я и так знаю, что ты терпеть не можешь Флейма.
— Не буду, — неохотно откликнулась подруга. Вздохнула. — Ну, так что? Он тебе уже все, что хотел, высказал?
— Хуже. Мы с ним поссорились, — пожаловалась я.
— Прям сильно-сильно? — уточнила Марина. — Он бросил трубку?
— Бросил...
— Ну, отлично. Забей. И не парься. Он сейчас остынет и перезвонит, — уверенно заявила Марр.
— С чего ты взяла?
Подруга рассмеялась. Только вот смех ее вышел грустным.
— Потому что он не умеет на тебя долго злиться. Сейчас побушует еще немного и будет у тебя в ногах валяться, чтоб ты его простила. Кстати, советую, не прощать так быстро.
— Откуда ты это знаешь? — спросила с сомнением. На моей памяти это была первая серьезная ссора с другом. И я еще не замечала за Флеймом порывов падать к носкам чьих бы то ни было туфель. — Андрей перед тобой на коленях ползал? Или ты образно?
— Кси, кончай строить из себя дурочку. С какой стати этому козлу у меня прощения вымаливать? Он скорее удавится.
— Марр, тихо. Я помню про твою нелюбовь к Андрею. Если тебе тяжело, давай вообще не будем говорить о...
— Все нормально, — недовольное сопение в ответ.
Ага, все просто супер. Так я и поверила . Но не развивать же эту тему дальше? Все равно ничего уже нельзя сделать. Марина — в Москве. Флейм меняет девушек едва ли не раз в неделю. Вместе им не быть в любом случае. Марр только и остается, что язвить по каждому поводу и злиться.
— Почему ты уверена в том, что Андрей не будет на меня слишком долго дуться?
Марина вздохнула и нехотя ответила. Я хорошо почувствовала это ее нежелание признаваться мне в столь очевидном для нее и настолько же невероятном для меня факте.
— Потому что он всегда на первое место ставит тебя, — выдавила из себя подруга. Вот это номер. Что она придумала обо мне и Флейме?! — Мы с ним встречались, а он постоянно говорил лишь о тебе. Носился с тобой, как с писаной торбой. Да и до сих пор носится.
Марина закончила едва слышно. И замолчала. Я услышала шуршание бумаги, а потом щелчок зажигалки. Она снова курит?
Я не знала, что отвечать Марине. Что ей сказать, чтобы успокоить? У нас с Андреем странные отношения. Куда теплее и ближе, чем у обычных друзей. Но... между нами ничего не было, нет и не будет. Я и сама не смогу толком объяснить — почему. Я чувствую его, как саму себя. Как свою живущую отдельно от меня половинку. Я дура, что обидела Андрея, что не решилась довериться ему сразу, рассказать о беременности.
Он бы, как и Марина, понял меня даже без лишних слов. А сейчас — я все испортила до предела. Но как об этом сказать Марине, как объяснить, что у нас с Андреем все очень просто. Он опекает меня, как может. А я ему позволяю это. И мы оба довольны жизнью. Ничего больше.
— Наверное, Андрей страшно завелся? — переспросила Марр после нескольких мгновений тяжелого молчания. Сколько затяжек она успела сделать за это время?
— Да, похоже, — осторожно ответила. Как знать, что ее сейчас заведет?
— Знаешь, если бы не знала, что он к тебе относится, как к младшей сестренке, решила бы, что он в тебя влюблен, — наконец, призналась Марина.
А я вздохнула с облегчением. Если подруга говорит об этом, значит не все так плохо, как я себе накрутила.
— Нет, — радостно откликнулась я. — Не влюблен, я точно знаю!
— Что 'не-е-ет', — Марина меня передразнила. — Так оно и есть. Со стороны так кажется. Поверь мне.
— Кажется, но это не так.
— Да. Не так... И хорошо. Не уверена, что в таком случае смогла бы с тобой общаться.
Ого! Все-таки я не предполагала, что Марина настолько сильно любит Андрея.
— Если ты все еще общаешься со мной, значит не все потеряно, — предположила я с надеждой. Но подруга ловко ушла от ответа. С ней срочно нужно поговорить вживую.
— Ага. Ладно. Давай колись, как ты докатилась до такой жизни? — полюбопытствовала подруга, возвращаясь к своему привычному требовательному и задорному тону.
— Ты о Керимове? — уточнила на всякий случай.
— И об отце ребенка, конечно!
— О, значит, ты не поверила словам Тимура?
— Кси, не принимай меня за идиотку. Керимов при ваших сложных отношениях пальцем бы тебя не тронул. Если бы ты его даже напоила и накормила стимуляторами, я и то сильно сомневаюсь, что он бы на тебя посмотрел. Ты для него, моя дорогая, второй сорт.
— Что ты имеешь в виду?! — поинтересовалась прохладно. Марину иногда заносит на 'поворотах'. Умеет же она иной раз что-нибудь эдакое 'ляпнуть'. Впрочем, правда всегда глаза колет, черт бы ее побрал.
— То и имею, — жестко ответила Марр. — Тимур западает на других, и
* * *
ть тебя он мог бы тебя, разве что под утренний стояк лет пять назад. Сейчас ему на тебя плевать.
— О... Да, ты ранила мои чувства, — усмехнулась в трубку.
— Ну, а что ты хочешь, чтобы я тебе cказала? Что он в тебя влюбился? Не смеши. Ты же не поверишь в этот бред?
— Не поверю, конечно.
— Только не расстраивайся слишком, Кси, — снова поддела Марр. — Я знаю, что Керимова — это твоя больная мозоль. Кстати, как вышло, что он решил выдать себя за отца твоего ребенка?
По телефону обсуждать такие вещи мне не хотелось.
— Раз ты об этом спрашиваешь, скажи сначала, журналисты тебя уже нашли?
— Конечно, нет, — Марина усмехнулась. И заявила, ничуть не сомневаясь в своей правоте. — Им до меня не добраться. Откуда они адрес мой съемной хаты возьмут? И сотик не на меня зареген. Не найдут.
— Тогда откуда ты...
— После разговора с Тимуром полазила в ВК. Посмотрела блоги. Кстати, Сплетница — отличная вещь.
А... это дурацкое приложение.
— Ну, и что? Там много пишут?
— Много. Всякой хрени, — я представила, как Марина на том конце трубки пожала плечами.
— Это ты знаешь, что все это бред, — вздохнула. — Другие верят?
— Кто как. Но в основном, да. Все верят.
— Пр-рекрасно!
— Ты разве против? — удивилась Марина.
