Да.
Я знала, с чего вдруг Дина сделала такой неожиданный вывод. Слишком часто я рассказывала друзьям о бесконечных разборках с Тимом. Выплескивала злость на парня, вспоминая самые мелкие детали общения с ним. И, кажется, была слишком эмоциональной.
Андрей и Ник уже не могут спокойно слушать о наших стычках. Много раз они предлагали поговорить с Тимуром по-мужски. Но я не собиралась их вмешивать в подростковую 'войнушку'.
— Дина, не придумывай ничего, — забота девушки о судьбе Тимура все же была смешна. — Керимов... Да, ты права. Он мог мне нравиться сто лет назад. Но ты же знаешь, как я отношусь к нему сейчас. Я никогда в жизни не стала бы с ним встречаться. Просто поверь, он не мой парень и не отец ребенка.
Дина лишь качнула головой, слушая меня.
— Может, он и не причем, — она дернула плечами. — Но, когда Андрей с Ником обо всем узнают, надеюсь, у тебя будет что им сказать?
Намек, скрывающийся в вопросе Дины, был очевиден. Я выдержала ее любопытный взгляд и в этот раз не отвела глаза.
— Я тоже надеюсь, — ответила очень тихо.
Ди кивнула и некоторое время внимательно разглядывала меня. Смотрела так, будто ждала, что я добавлю что-нибудь еще. Скажу чуть больше, чем я уже сказала. Но, чувствуя себя моллюском, плотно сомкнувшим края спасительной ракушки, я молчала.
— Ладно, Кси, — Дина, наконец, решительно поднялась. — Я забегу к тебе завтра после занятий. Постараюсь отвлечь чем-то ребят. Но не уверена, что мне удастся это сделать.
— Спасибо, Ди... Еще раз спасибо.
* * *
Ди оказалась права. Спустя несколько часов, ближе к девяти вечера раздался первый звонок.
— Привет, Андрей.
Я подготовилась к разговору с другом не в пример лучше, чем с его старшей сестрой. Голос мой звучал если и не слишком бодро, то, по крайней мере, уже не дрожал.
— Привет! Как жизнь?
— Все хорошо. Готовлюсь к зачетам, — я соврала, заранее предвидя приглашение Андрея пересечься. Все же не зря о его интересе меня предупредила Дина.
— Ууу, когда ты уже закончишь учиться. Может, хоть сегодня забьешь на домашку? Мы с Ником придумали кое-что. Нужно срочно поговорить.
— Давай по телефону? Я занята сейчас.
— Не-а. По телефону всего не расскажешь. Я за тобой заеду?
— Флейм, я никуда сегодня не хотела идти. Завтра важная контрольная, и я...
— Контрольная? Кси, из-за своего Керимова ты точно сошла с ума. Надо уже давно расслабиться и жить своей жизнью, а не гнаться за ним. Все равно ничего не выйдет.
Упоминание Тимура заставило меня напрячься. Что сегодня не так с друзьями?
— Да, сколько уже можно! Что вы все прицепились к Керимову? Я делаю это для себя, учусь для себя, это ясно? — я вспылила. И только когда услышала в трубке нервный смешок Андрея, поняла, что перестаралась.
— М-да, ну ты даешь. Может, ты и для себя это делаешь, но если бы Керимов хоть раз забил на зачет или что-там-у-вас, ты сделала бы это с не меньшей радостью, чем он. А то можно подумать, я не знаю, как ты из последних сил тянешься до его уровня.
— Я не тянусь!
— Кси-и. Ну, кому ты заливаешь?
— Флейм, еще хоть слово о Керимове, и я положу трубку! У меня завтра контрольная, и я собираюсь готовиться к ней весь вечер. Поэтому я точно никуда сегодня не пойду. И не надо приезжать ко мне во двор и топтаться под дверью в надежде, что я поддамся на уговоры. Ты меня понял?
— Ксения Александровна, слушаюсь, мэм, есть, мэм. А потом куда-то вглубь комнаты. — Не, Ник, малявка к нам не приедет. Она не в духе... Точно!.. И ПМС, ага...
— Я тебя прибью!
— Все-все, боюсь, боюсь, боюсь.
— Андрей, ну, хватит!
— Да, мэм, слушаюсь, мэм!
Окончательно разозлившись, я бросила трубку.
Но не прошло и пяти минут, как телефон вновь завибрировал. В этот раз моего внимания требовал Никита.
— Привет! — в моем голосе все еще были слышны угрожающие нотки. Но друга такой ерундой было не испугать.
— Ага, и тебе привет! Как дела?
— Спасибо за заботу, готовлюсь к занятиям.
— Ну, готовься. Мы не будем мешать. Ты только на Андрея не злись, его иногда заносит.
От виноватого тона Ника мне стало совсем не по себе, и вся моя злость сдулась, как воздушный шарик.
— Да, знаю я. Просто день сегодня... какой-то...
— Это точно, погода мерзкая. Жара. Ты в своей квартире как? Нормально? У тебя же солнечная сторона, наверное, вообще дышать нечем.
— Ну, так... — вяло подтвердила я.
— Если хочешь, давай мы за тобой заедем? У нас тут кондиционер, Андрей сейчас ужин пойдет готовить. Ты пока свои уроки закончишь, а потом мы поболтаем. Как тебе такой вариант?
От такой заботы со стороны Ника мне вновь захотелось плакать.
— Ник, спасибо. Но я сегодня как-нибудь сама, хорошо? Просто завтра тяжелый день.
— Ну, смотри, как знаешь. Ты тогда в сеть, что ли, выйди. Мы тебе кое-что расскажем.
— Посмотрим, но, вряд ли, получится сегодня.
— Эй, Ксень. Ты там не расклеилась случаем, не заболела?
— Да все в порядке! Просто день был такой... сумбурный.
— День? И кто же его тебе так испортил? Опять твой ненаглядный Тимур?
— Никита! Ну и ты туда же! Почему если у меня плохой день, значит сразу надо думать на этого придурка?!
— Потому что, когда этого придурка, как ты говоришь, нет, у тебя настроение гораздо лучше. И на тяжелые дни ты не жалуешься, — просто подметил Ник и продолжил. — Если он тебя обидит, ему придется иметь дело с нами. Помни об этом и не дрейфь. Он тебе ничего не сделает.
— Он и не пытается.
— Вот и хорошо. Нечего тогда киснуть. Ладно, Ксюш. Я пошел помогать Андрею. Если передумаешь, бери такси и сразу к нам. У нас на ужин — пицца и бутылка отличного красного вина. Тебе понравится.
— Спасибо, Ник. Передавай Андрею привет. А я подумаю.
— Целую в носик, малыш!
— Пока-пока.
Ник задорно рассмеялся и отключился.
* * *
Ночью после разговора с Никитой я еще долго не могла уснуть. Вертелась на постели не в силах найти удобное положение. Головная боль опять вернулась, сосредоточившись где-то в районе глаз. Я то и дело прикладывала ледяные пальцы к вискам и кусала губы.
Интересно, у меня в сумке есть баралгин?
Но искать я не стала, не хотелось шуметь и будить соседок. Завернувшись в одеяло, я смотрела на потолок. Усталость давила, я чувствовала себя разбитой. И только сон никак не желал принимать меня в свои объятия.
Слишком много мыслей и слишком много воспоминаний.
* * *
В тоскливых размышлениях прошло больше половины еще одного дня, третьего по счету с момента моего появления в больнице.
Надо было попросить у Ди принести мне книги, но в первый раз я не подумала об этом, а сейчас звонить и тревожить вечно занятую девушку мне не хотелось.
Сестра Флейма появилась в дверях палаты неожиданно, когда до времени приема посетителей оставалось еще несколько часов. В этот раз она выглядела взволнованной и напряженной. Ее глаза сверкали, брови были сдвинуты. И первая же фраза девушки заставила меня насторожиться.
— Кси, почему ты мне ничего не сказала о Керимове?!
Дина работала ведущей на местном телеканале. Именно она сообщала всей области о происшедшем за день. Она, как и положено журналистке, была в курсе не только последних официальных новостей, но и самых свежих сплетен.
Но мне и в голову не пришло связать неожиданный визит девушки с ее работой.
— О чем ты? — я медленно поднялась на постели.
— О чем? — с толикой возмущения в голосе переспросила Дина. — Наверное, о том, что произошло с тобой и Тимуром?
Вопрос обо мне и Керимове, даже озвученный Диной таким подозрительно-гневным тоном, ничем мне не помог. Ситуацию с участием Тима в моей жизни, мы обсудили вчера. Так почему же Ди вновь возвращается к этой теме?
— Я тебя не понимаю.
Девушка взглянула на меня и задумчиво уточнила.
— Ты, правда, не в курсе?
Я покачала головой.
— Хм... — Дина замялась на несколько секунд и, прежде чем начать объяснения, кинула внимательный взгляд на моих погруженных в дела соседок. А после, присев на краешке постели, склонилась ко мне поближе и шепотом призналась. — Об этом говорят даже у нас.
Я нахмурилась, подумав о единственной теме, которая имела отношение ко мне и Керимову одновременно и которую при этом — с малой долей вероятности — могли обсуждать местные журналисты. В сентябре мы с Тимуром будем участвовать в общероссийской конференции по языкознанию. И за лето мы оба должны приготовить доклады и видео-презентации. Но, вряд ли, этот факт мог привлечь внимание кого-то, кроме преподавателей нашего вуза.
— Говорят немного, — поспешила уточнить Ди, видя замешательство на моем лице. — Никто не знает деталей, но...
— Каких деталей? — я не выдержала затянутого вступления.
Девушка тяжело вздохнула, и мне показалось, что она собирается с духом, чтобы сообщить мне те новости, из-за которых она появилась в больнице в разгар рабочего дня..
— Кси... Откуда-то паре городских сплетниц стало известно о тебе и Керимове, — наконец, обреченно выдала она. — Ваш роман уже обсуждают в блогах.
— О чем ты говоришь?— я недоверчиво уставилась на Дину. -Какие блоги? Кто вообще придумал этот бред?
Ди пожала плечами.
— Не знаю, Ксень. Могу только предположить. Я думаю, что кто-то рассказал о том, что здесь устроил Тимур.
Я вспомнила, что Дина об этом мне говорила. Но я по-прежнему не знала всех деталей. И если честно, мне не хотелось их выяснять. Мои соседки по комнате шептались о том, какой у меня потрясающий ухажер. Но их слова заставляли меня кривиться. И всякий раз, когда они пытались расспрашивать меня о Тимуре, я довольно быстро уводила разговор в сторону.
— И что... Что делать теперь?
Я уставилась на Дину, надеясь на дельный, как всегда от нее, совет. Но девушка лишь покачала головой.
— Вряд ли, это так просто закончится, Кси. До выборов в Думу осталось пара недель. Сейчас даже маленькую сплетню об интрижке Керимова-младшего журналисты могут раздуть до уровня областного масштаба... Если это будет кому-нибудь выгодно. Ты же меня понимаешь? Да?
Я проглотила слова, ставшие комом в горле.
В странных объяснениях Дины, конечно, была своя логика. Но ведь не может быть, чтобы все это происходило со мной? Так не бывает. Какие журналисты? Какие новости? Область? Разве может быть кому-то интересна история с участием Ветровой? Но...
В памяти вдруг всплыло сосредоточенное лицо Виктора Керимова, отца Тимура. И я сникла.
Никто бы не обратил внимания на беременную неизвестно от кого девчонку. Еще одна студентка. Да, на одном только этаже вместе со мной сейчас лежит добрый десяток таких же несостоявшихся матерей. И их судьба никого, абсолютно, никого не волнует. Потому что в отличие от меня им не помогал Керимов-младший. А мне, значит, так повезло, что...
Я обреченно потерла ладонями щеки. Вот бы зажмуриться сейчас на секунду, а потом открыть глаза и понять, что все это страшный сон, и он близится к финалу...
— Дина... Я еще раз повторю, Керимов не имеет к ребенку никакого отношения. — я встретилась взглядом с девушкой, искренне надеясь, что она на моей стороне.
Сестра Андрея, так хорошо знающая меня, не должна была придавать значения чьим-то идиотским рассказам. Да и вообще... Дина просто не может всерьез полагать, что я могла бы встречаться с Тимуром.
Но Ди в этот раз меня удивила.
— Ксень, я... понимаю, да. Я верю тебе. Но ты с Керимовым... Все это выглядит очень странно, — Ди постаралась говорить как можно мягче. — Каждый день вы что-то делите в универе. Грызетесь друг с другом. Ты постоянно жалуешься на него. А еще эта история с ребенком... Ты, правда, не от него залетела?
Я глубоко вдохнула, выдохнула несколько раз, для верности досчитав про себя до десяти.
— Ди... это чья-то дурная шутка. Я никогда. Ты слышишь? Никогда в жизни не стала бы встречаться с Тимуром. Ты вообще представляешь его в качестве...
— Неужели? — мрачно послышалось от двери.
Мы с Диной синхронно вздрогнули и повернулись, чтобы обнаружить застывшего у порога Керимова.
Он? Здесь?
Наконец, мне стала ясна серьезность всего, что сказала мне Ди. Тимур бы не пришел ко мне в больницу без веской причины.
Только не он.
И не ко мне.
Все происходящее вдруг показалось пугающим и нереальным. Будто я, как Алиса Льюиса Кэррола, попала в кроличью нору. Керимов с его кривой улыбкой вполне бы сошел за Чеширского кота.
Или за Королеву?
— Ты в состоянии сейчас поговорить? — не утруждаясь приветствием, поинтересовался у меня Тимур.
Я нахмурилась, несколько секунд разглядывая его и решая, что делать. Мне не хотелось оставаться с Керимовым наедине. Я все еще не была готова к тому, чтобы сказать ему заветное слово из семи букв. И дело не в том, что я не была ему благодарна. Была! Но одновременно с этим мне было безумно неуютно от того, что благодарить я должна именно его. Кажется, это называется 'смущением'?
— Кси, я пойду, наверное? — голос Дины вырвал меня из размышлений. Я вздрогнула и кивнула.
Прожигая Керимова недовольным взглядом, девушка грациозно поднялась и медленно отправилась к двери. На несколько мгновений она замерла напротив Тима, будто собиралась что-то ему сказать.
Но не сказала...
Словно нехотя, она отвела взгляд от Керимова и бросила мне через плечо.
— Кси, очень советую тебе позвонить Андрею и поговорить с ним, наконец. Будет лучше, если он узнает все от тебя, чем услышит от кого-то еще.
— Я позвоню.
— Позвони, — еще раз повторила Дина, словно сомневаясь в том, что я действительно последую ее совету. И мне не оставалось ничего другого, как вновь с ней согласиться. А после Ди, наконец, скрылась за дверью.
Все это время пришедший так некстати Керимов безучастно стоял у входа. Он не порывался начать разговор, не подходил ближе, не делал ничего из того списка действий, которому положено следовать всем гостям. Даже незваным. Он ждал, пока нервный перестук девичьих каблучков затихнет в конце коридора.
Только после этого Тимур вновь соизволил снизойти до меня.
— Ну что, ты можешь со мной поговорить? — поинтересовался сухо, талантливо маскируя просьбу за недовольным тоном.
Несколько секунд я задумчиво разглядывала его лицо. Керимов, явившийся ко мне в больницу. Так не бывает.
И так не могло бы быть в нормальной жизни... Но я уже, вряд ли, смогу считать эту жизнь нормальной. В ней моему малышу не суждено родиться. А Тимур, он... Вот здесь. Стоит передо мной, нервно крутит в руках брелок с ключами и ждет, что я отвечу.
— Давай, — неохотно ответила через мгновение, и начала собираться. Нашарила босыми ступнями шлепанцы и, медленно поднявшись, вышла из палаты. Керимов последовал за мной.
* * *
Мы c Тимуром молча дошли до закрытой в послеобеденный час столовой. Путь по длинному коридору дался мне гораздо сложнее, чем я ожидала, когда выбирала это место для разговора. Низ живота начало неприятно тянуть, и, едва добравшись до цели, я устало опустилась на небольшую скамейку, стоящую у самого окна.
