Всего через двадцать минут после появления флотилии в виду острова последовал массированный русский авианалет. Это говорит о том, что их самолеты были в полной готовности, с подвешенными бомбами, только ждали сигнала. Несмотря на потери, флотилия отважно пыталась выполнить поставленную задачу, высадить десант. И тут оказалось, что на подходе к острову выставлены мины и скрытые под водой противодесантные заграждения. А в том районе уже были русские канонерские лодки — шаланды, но с очень мощными орудиями. Они ждали за горизонтом, севернее, отрезая нас от наших баз! Короче, из тридцати наших судов ушло лишь два, и это были катера, "Зибели" пошли на дно все, как и десант.
— Дай-ка посмотреть... Вижу, флотилия отнюдь не блистала боевой подготовкой. "Несмотря на то что никакого противодействия противника не было, корабли в темноте практически потеряли друг друга из виду, часть их столкнулись, о поддержании строя не могло быть и речи, поэтому срочно вернулись в Сортанлахти". И о другом выходе: "... паромы сталкивались друг с другом в темноте, теряли какую-либо взаимную связь и возвращались постепенно поодиночке или группами к рассвету на свою базу, причем отбившимся катера КМ должны были всю дорогу помогать, разыскивая паромы и возвращая их на правильный курс". А это нападение на остров Сухо было уже третьим по счету! Два предыдущих похода окончились безрезультатно, при том что противник не оказывал никакого сопротивления. Тебе не кажется, что при таких условиях поражение могло быть предопределено, без всяких шпионов?
— Именно "при отсутствии противодействия" — те две попытки. А к этой русские готовились и знали! Как иначе объяснить столь быструю их реакцию, авиаудары и корабли в районе боя? Выжившие утверждали, что русская авиаразведка никак не могла обнаружить их при переходе и даже если не так, с чего русские могли решить, что нашей целью является именно остров Сухо, а не высадка тактического десанта где-нибудь у Кобоны?
— Из того, что ты сказал, выходит, что мы прежде уже дважды пытались захватить этот же остров. И теми же силами. У кого-то в русском штабе хватило ума сообразить, что мы можем дважды наступить на одни и те же грабли.
— Те две попытки русские не заметили.
— Тогда... может быть!
— Постарайся, Руди. Я согласился принять у Толстяка это обремененное долгом наследство по единственной причине, увидев, что за этим делом может стоять шпион, связанный с теми, кого мы ищем: ухватив за кончик, размотаем весь клубок. И в этом ты мне поможешь, если русский шпион в штабе флотилии или сухопутного командования. Найди мне его, Руди. Проверь всех, кто знал об операциях и мог передать информацию русским. На время этой акции ты получишь полномочия моего личного представителя. И можешь не стесняться: от флотилии по сути остался один штаб. Сухопутные и люфтваффе формально нам не подчинены, но с моим мандатом тебе никто не будет возражать! В этой папке ты найдешь еще описания подобных случаев у сухопутных. Кстати, один из них произошел там неподалеку, подо Мгой, еще в августе. Рота тяжелых танков с опытными экипажами, присланная на войсковые испытания, попала в подготовленную русскую засаду, причем три машины — новейшие, секретные! — достались русским в трофеи. Вряд ли ты окажешься южнее Ладожского озера, но если все же такое случится, поинтересуйся и этим случаем. Действуй, Руди, и добудь мне этого шпиона и свое прощение!
— Яволь, герр рейхсфюрер!
От Советского Информбюро. 24 ноября 1942 года.
На Ленинградском фронте на одном из участков наши войска успешно форсировали реку Нева. Захвачен важный опорный пункт врага, уничтожено 1023 немецких солдата и офицера. Наши бойцы ведут успешный бой за расширение плацдарма, развивая успех. Артиллеристами Ленинградского фронта подавлен огонь девяти вражеских батарей. В воздушных боях сбито 13 немецких самолетов.
Контр-адмирал Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка "Воронеж". Молотовск, у стенки завода.
Все еще стоим у стенки, готовимся к докованию.
Если вы считаете, что это просто — завел корабль или лодку в док, закрыл ворота и выпустил воду, то вы крупно ошибаетесь. Важно ведь не повредить винты и рули, а также корпус, который теперь всем своим многотысячетонным весом не плавает, а опирается на сравнительно малую площадь кильблоков.[8] А ремонтировать наружную обшивку, резиновое покрытие, антикоррозионные протекторы, не говоря уже о рулях и винтах, — это и в нашем времени было порядочным геморроем.
Потому для корабля любого типа составляется карта докования, определяющая, согласно профилю его днища и распределению веса, как ставить кильблоки. Если только у вас не плоскодонная баржа, для которой это не требуется, по понятной причине. И до того надо выгрузить все лишнее, а особенно боекомплект. Хорошо хоть хранилище под наши боеприпасы наконец достроили.
А процесс глушения реактора, это ведь не просто рубильник повернуть! Остаточное тепловыделение будет таким, что еще двое суток после требуется непрерывно подавать извне воду в четвертый охлаждающий контур, да и после делать это периодически, внимательно контролируя температуру. Не дай бог, упустим, тогда мини-Чернобыль обеспечен! А значит, на доке должно быть все это предусмотрено, с резервированием мощности и дублированием всех систем, и проверено с двухсотпроцентной гарантией.
А те же кабели берегового электропитания — смонтировать на доке все то хозяйство, что сейчас связывает нас с причальной стенкой? Тем более что сейчас холодно, а значит, чтобы вода в заборной арматуре не замерзла, греть придется, а это какой расход электроэнергии?
Так что не удивляйтесь. Неделя уже, как мы на завод пришли, и все еще у стенки, на плаву.
Товарищи ученые с инженерами к работе уже приступили. Настраивают свои приборы, тут и рентгеновский аппарат для контроля сварных швов, само по себе уже изобретение! А еще есть спектроскопы или что-то вроде того, для определения химического состава материала, и еще куча всяких приборов и стендов, созданных специально под нас. Лишних вопросов не задают, все по теме. Как все замаскировали в НКВД, не представляю, поскольку отдирать шильдики с датами от всего оборудования на борту было делом бесполезным.
И вообще, если верить товарищам конструкторам, в советском судостроении мы произвели такой же эффект, как в начале века знаменитый "Дредноут", после вступления в строй которого год или два ни в одной стране мира не было заложено ни одного линейного корабля, потому что все старые проекты сразу морально устарели, а новых еще не разработали. Не знаю как для всего мира... Надеюсь, секрет мы сохраним. Но вот у нас в Союзе точно во всех новых проектах кораблей и лодок будет учитываться опыт "Воронежа". Если учесть, что в той истории наша промышленность до мая сорок пятого не строила больших судов, лишь завершала постройку судов, заложенных до войны, то поворот выглядит слишком резким, но время еще было. Тем более что новое — это не только затраты, но и немалая экономия, и повышение боевых качеств.
Тот же сборочно-сварочный метод секционной постройки обеспечил огромный рывок в судостроении, снижение и времени и затрат. Теперь значительная часть корпусных работ проводилась не на верфи, а в цеху, под крышей, независимо от близости завода к морю. А стапеля, самое узкое место, служили лишь сборочными площадками. Да, предъявляются много большие требования к качеству сварки, к точности изготовления деталей, к качеству материала. Но это все равно придется осваивать, если не хотим безнадежно отстать.
В нашей истории первыми кораблями, построенными по новой технологии, стали эсминцы "проект 30-бис", семьдесят единиц, всего за пять лет, с сорок восьмого по пятьдесят третий. Почувствуйте разницу: довоенных "семерок" и "семерок-у" было сделано лишь сорок шесть за десятилетие. И это при острой необходимости восстановления народного хозяйства, порушенного войной. При том, что сами моряки признавали "тридцатки" морально устаревшими: ухудшенный "Флетчер" — неуниверсальная артиллерия, слабое ПВО, котлы и машины хотя и надежные, но довоенного типа, тяжелые и неэкономичные, но "из-за отсутствия более современного проекта, для поддержания судостроительной промышленности и обновления состава флота" было решено строить именно их. Справедливости ради надо заметить, что моряки наши эти корабли любили. Надо полагать, оттого, что воевать им не довелось, а для показа флага в мирное время они подходили вполне. И в строю "тридцатки" оставались до конца семидесятых, но в конце службы исключительно как корабли артиллерийской поддержки сухопутных войск, и опять же на маневрах. Ну не нужны канонерке торпедные аппараты и ход тридцать шесть узлов! А вот броня, хотя бы против полевых калибров, очень бы не помешала.
Первыми по-настоящему боевыми эсминцами после войны у нас были "пятьдесят шестые", построенные десятилетием позже, получившие и универсальный главный калибр, и энергоустановку на высоких параметрах, и современную радиоэлектронику. Теперь же именно они займут место "тридцаток", поскольку данные с компа Саныча — это, по сути, эскизный проект: общее расположение, все основные технические решения. Конечно, что-то из оборудования воспроизвести не смогут. Однако это не страшно. Подгоним после, при модернизации, а "пятьдесят шестые" модернизировались позже. Даже первые наши ракетные корабли. У них снимались обе орудийные башни, ставились пусковые, полностью заменялась электроника. Ну а составить на основе эскизного технический проект, где будет расписан процесс постройки, с учетом возможностей конкретного завода, — это совсем не то, что начинать проектирование с нуля. А уж заранее знать конечный результат — это мечта любого разработчика-конструктора.
Так что мне скучать не приходится. По вечерам в свободное время пишу. То, что условно назвал "заметки на полях" к материалам по кораблестроению, которые мы передали Кузнецову. Думаю, что будет, когда дойдет до тактики. С этим сложнее, у нас не было морских войн, если не считать таковыми Фолкленды и индопакистанский конфликт. Ну а никакие учения реального опыта не заменят.
Весь в делах, весь в делах... Помните, как тогда, в Атлантике, только провалившись сюда, мы старались, чтобы люди верили, дрались, до конца этого похода выполнили задачу, сделали что могли. Пусть будет отходняк, ломка, осознание того, что дом, семья, привычный мир остались где-то в бесконечности, но после, когда придем.
И вот это "после" наступило. Пришли, сделали что могли, потратив почти весь боекомплект. Сделали столько, что можно гордиться. Историю изменили, видно уже невооруженным глазом. Да и просто сколько наших в живых осталось? А сколько среди них будет талантов, ученых, изобретателей, художников, писателей, да просто хороших людей? И каких детей они воспитают?
И сразу начались проблемы. Поскольку держать в строгой узде экипаж корабля, стоящего в базе, а тем более на заводе, после тяжелой боевой работы невозможно в принципе. У кого-то точно крышу сорвет... И авария, как на "Нерпе", это еще меньшее, что может случиться.
А подводник на берегу — это разговор отдельный. Сначала, конечно, адаптация, ну нам легче, все же не все месяцы неба не видя и воздух исключительно из вентиляции, и Диксон был, и Северодвинск, и Полярный. Но все равно самые первые дни "команду усталую берег покачивал". Ну а потом — женщины, вино, домино! Пират, вернувшийся из набега с полными карманами дублонов, та же самая психология.
Женщин тут много. И на заводе те же малярши, подсобницы, уборщицы. Да и не только. Мужиков многих на фронт забрали, кем заменить? Так даже ППСницы, милиционеры патрульные женского пола, тут обычное дело. А о всяких связистках, медсестрах и прочих тыловых вообще молчу.
Мы — орлы! Гвардейский экипаж — звание гвардейского корабля нам официально утверждено. А это, помимо прочего, и льготные сроки выслуги, и увеличенное денежное довольствие. У всех поголовно грудь в наградах. Отечественная, обе степени как минимум. Звания опять же. Матросов нет вообще, самый младший — это старшина первой статьи, по-сухопутному сержант. Что тоже немаловажно.
Ну и почет.
— С той самой лодки?
Тут даже "жандарм" Кириллов руками разводит, знает про нас весь "Севмаш", а значит, и город, что тут кроме завода есть? Кто-то кому-то сказал, лучшей подруге под большим секретом... и понеслось. Заметил, кстати, разницу мужской и женской логики. Если мужика явно предупредить — это секрет, так что никому, то, скорее всего, слово сдержит — намеренную подляну я не рассматриваю, эту уже по части особистов. А вот у женщин обычное дело: "Ты рассказала про это? — Конечно нет, я ведь не знала, что это секрет". Проверено опытом, и моим, и знакомых.
Короче, постоянно часть экипажа неизвестно где. Нет, после отбоя понятно, по береговому расписанию, одна вахта всегда на корабле, ну а остальные... В восемь подъем флага, развод по работам, и до восемнадцати, когда всем свободным сход на берег. Поскольку жилья на берегу пока что нет, то кому не повезло, в течение ночи возвращаются на "Воронеж". Ну а счастливцы — лишь к подъему флага. Так ведь и днем случается. Или придумывают себе предлоги, срочные дела, по заводской надобности, или просто испаряются, волшебным образом делаясь невидимками для вахты у трапа. Благо многие красавицы северодвинские здесь же на заводе и работают. Хорошо хоть до полного маразма не доходит, как у Веллера в рассказе про морской парад.
И повторяю, гайки перекручивать чревато, резьбу сорвешь! Дома бы проблемы такой не было — сменный экипаж, отдых, санаторий. В девяностые, при Борисе-козле, правда, всякое бывало.
Поневоле приходится и политиком быть. Чем командир, даже очень хороший, от политика отличается? Колчака вспомните, не киношного, а реального. Как очень хороший комфлота оказался никудышным правителем. Это каким местом надо было думать, чтобы в Сибири, где помещиков отродясь не бывало, говорить о будущем награждении своих верных сподвижников землей? А зверства при взымании "продразверстки" и усмирении недовольных крестьян, после чего толпы убежавших в тайгу "зеленых" вмиг стали красными партизанами?
Разница в том, что над командиром — лишь выполнение поставленной задачи и Устав. А думать, как к этому отнесется личный состав, это дело второе. Обязаны подчиниться и исполнять, и у любого командира это в подкорке. Для политика же все с точностью до наоборот. Вы бы голосовали на выборах за того, кто заявит, я сделаю из вас славную нацию и великую державу, но из вас, электората, при этом погибнет пятьдесят процентов? Ну даже десять. Или пять. Все равно — много.
Приходится прессовать командиров БЧ. А те — комдивов и групманов. Ключевой момент: ты должный порядок в своем заведовании обеспечил? Если да — закроем глаза на твои похождения в свободное от вахты время. Если же нет — хрен тебе, а не берег, пока не устранишь! И все патрули проинструктированы. В случае чего, морячков с К-25 не в комендатуру тащить, а сюда. Проштрафившиеся будут снег с причала мести, от стенки и до обеда. Исключительно по соображениям секретности, чтоб не держать в каталажке черт знает с кем, а вдруг сболтнут лишнего, особенно по пьяни?
