Незначительное отклонение (фанфик по Гарри Поттеру)

— Нет, я про другое. А может он тайный агент, как Снейп. Тебя не узнал, Дамблдора убивать не стал, починку шкафа затянул безбожно. Хотя починить мог бы быстро. Дафна Гринграсс — лучшая по рунной практике. Попросить или под Империо заставить — за день бы справился.

— Помню. Симпатяжка. Ой! Ну правда же. А чего она то блондинкой, то брюнеткой красилась всё время?

— Ей свой натуральный цвет волос не нравится. Не знаю я, какой он. Спроси сам.

— Кстати, о! Ещё выход есть для нас с тобой! Я упоминал, что в волшебном мире есть ещё одна сила, могущая поспорить с супермагией. Отбросив всю чепуху, Трелани можно считать моим личным предсказателем. Много мелочей исполнилось. Можно выбрать, например, исполнить её пророчество про меня, как Министра магии с двенадцатью детьми. А ты — жена. Не бойся, не заставлю я тебя всех рожать, там же не говориться, что все дети должны быть от жены. Уговоришь трёх-четырёх женщин поучаствовать. Луну или Дафну обязательно включи в список гарема. Но-но! Только без рук! Могла бы просто сказать "нет".

— Ты слов не понимаешь! Вот тебе, вот, заразе со шрамом!

— Всё-всё, сдаюсь на милость победительницы...

— Уф! Здорово! Мне тут даже мысль вернулась, во время разговора про Джинни появилась, но ты отвлёк, р-р-р!

— Выдра!

— От оленя слышу! Не сбивай. Ты много распинался, какая Джинни мол должна быть, чтобы не взяли в заложницы. Но ведь супермагия такого большого семейства должна её оберегать, в том числе, может быть, беречь её девственность для тебя. Вряд ли Молли и Артуру улыбается даже намёк на упрёки к их дочурке с твоей стороны?

— Вот, я же говорил, что многое упускаю. Луну никто по сути не защищал от злобных намерений, супермагия одиночки Ксено была легко подавлена. Но всё равно ситуация странная. Может ты ещё чего надумала, коли тебе хороший секс так мозги прочищает.

— Он женщинам не только мозги, но и самочувствие улучшает, и физические показатели растут. В подтверждение разовью твою идею. Супермагия ограничена. Если человек или группа излучают несколько намерений, то каждое из них заметно слабее, и даже одиночка может противостоять группе. Взаимодействие супермагий — не обязательно конфликт с полной нейтрализацией или совместное действие. Это может быть некое достигнутое равновесие, договор. Когда на членов двух групп накладываются супермагиями взаимные ограничения.

— Так вот почему Уизлей не трогали! Их супермагия договорилась с супермагией ближнего круга волдеморды, что семью не трогают, а взамен Уизли не помогают мне напрямую. Прямо по их фамилии! Блестяще! Изумительно! Великолепно!

— Перестань, задушишь же.

— Не-а, душить тебя такую — неправильная казнь. Я тебя на кол посажу.

— Кол не вырос, значит не казнь, а удовольствие получится. Только сейчас времени не осталось до обеда. Надо успеть себя в порядок привести, успокоить морды лиц. И не вздумай так сиять! Одеваемся, а я пока договорю идею.

— Э-эх.

— Может их супермагия берегла её для тебя, а потом переключилась на сохранение жизни всего семейства, что, согласись, важнее. А Джинни тут уже сама решала по собственному выбору, почувствовав свободу. Супермагия, как я понимаю, действует медленно. Если был какой-то инцидент, то вполне могла решить спасти себе жизнь таким способом. Но могла остаться девственницей. Что-то я запуталась во всех твоих супермагиях, в точных намерения генерящих их людей мы можем ошибаться, просто упуская что-то неизвестное нам.

— Состояние Джинни легко проверить, хотя бы физиологию. Заодно очень важный эксперимент проведём. Встретимся здесь после обеда.

— Проверка? Ты о чём?

— Зайди к ней в спальню и целевым акцио собери группки её волос. Например акцио волосы Джиневры Уизли первого декабря 1997 года. Подбери сама периоды. Выберем волос, который она перед рождеством или перед пасхой потеряла. Ты выпьешь оборотку с ним, и проведём осмотр тела. Потом можем в думосбросе вместе посмотреть.

— Зачем думосброс? Просто зеркальце и люмосом мне подсветишь. У меня нормальное зрение. Или на омникуляр снять и просмотреть.

— Думосброс — тоже вещь в хозяйстве полезная, приберу я его для нас. Должно же мне что-то персональное от Дамблдора остаться. Тебе книжка, Рону — сделанная им гасилка-портал, а мне по праву, как единственному умеющему пользоваться, его уникальное изделие — думосброс. Пригодится, и для разговоров с твоими родителями, и вообще. Сейчас зайдём в "нашу" спальню и положим его тебе в сумочку.

— Кстати, Кикимер про меня не расскажет?

— Нет. Я ему отдал приказ в отношении тебя — не замечать вообще, пока ты сама к нему не обратишься. И никому никогда ни единым намёком. Даже по моей собственной просьбе. Или по твоей. Остальным эльфам уже сам Кикимер нас замечать запретил — он у них сейчас в авторитете.

— Какой ты предусмотрительный стал. Тихий ужас.

— Так мы в ужасе живём... Пойдём, всё чисто. Кстати, а мне на рюкзак чары расширения наложишь?

— Лучше я тебя обучу, тогда сможешь даже чинить, если повредится заклинанием, например.

— Заранее спасибо. А почему ты раньше так не сделала? Я думал, что ты расширительные и защитные чары для войны изучала.

— Что ты! Защитные — для поездок с родителями на природу. Чтобы магию применять и никто не заметил бы со стороны. Там смешно получилось. Они оказались легче, чем чары ухода за такими волосами, как мои. Было бы наоборот, и куковали бы мы, как группа беглецов с Дином Томасом, без защиты.

— А расширительные?

— Жизнь себе облегчить, книжек таскать побольше в личном артефакте, крутость свою ощутить. Как же, на шестом курсе Гермиона Грейнджер выполнила работу выпускного уровня! Вас не обучила, аналоги вам не сделала. А ранили бы меня и повредили сумочку, вы бы даже зелий меня вылечить достать не смогли бы! Дура есть дура.

Переведя дух, они проникли в пустую гостиную Гриффиндора и сразу отправились в "свою" спальню.

— Да ты вспомни и себя, и меня на шестом курсе. Мы все хоть как-то, хоть морально готовились воевать в ближайшие годы? Первая война длилась лет десять. Все мы решили, что сейчас всё будет так же, воевать будут взрослые, а нам сначала дадут школу окончить, потом подготовят и только потом мы будем участвовать в войне. Что? Не так?

— Так. Я такой же был. А от тебя почему-то ждал, что всё делать за меня будешь. Причину мы теперь знаем. Программа борьбы Избранного со злодеем включала лишения и опасности для него и его спутников по дороге к победе. Вот они и появлялись, прежде всего там где проще — у нас в головах. Пришёл бы я сразу да проорал Экспелармус — никто бы не оценил. Давай бросим оценки себе выносить. Бессмысленно же. Только расстраиваемся. Примем к сведению раз и навсегда, и фиг с ним.

— Так я даже текстом пророчества не поинтересовалась! А ведь если оно действует, то из текста можно много чего понять. Ой, о чём я? Ведь тогда меня бы с такими идеями удалили бы.

— Угу, и в действие вступила бы трагическая часть моей программы — "герой мстит за погибших друзей и, скорее всего, погибает сам".

— Я всё ещё не могу привыкнуть к такому рассудительному Гарри.

— Ерунда. Всего одна теория, которой я пытаюсь объяснить всё, что ни попадя. Наверняка упуская что-то простое и очевидное... Всё. Настроение себе опустили. Иди. Про волоски не забудь. Встретимся в гостиной через полчаса, а то запах от нас — м-м-м...

* * *

— Принесла?

— Да, этот волос — перед рождеством, а вот этот — перед пасхой.

— Ага. А остальные? Что там за надписи?

— Неважно. Могут быть у девушки секреты? Какой пить?

— Давай перед пасхой. Только... я тут понял, что ещё не попробовал с тобой то, с чего надо было начинать. Можно, я тебя сам... раздену?

— М-можно.

— Тебе неприятно?

— Нет. Когда сразу голая, или когда одежда срывается в спешке, как утром, другое совершенно отношение к своему и твоему телу. А вдруг тебе что-то не понравится? Мне до сих пор стыдно касаться тебя... везде. И целовать что-то, кроме губ и лица. Раздевать тебя тоже очень стыдно. Пока, я надеюсь.

— У меня похоже. Я, наверное, не скоро ещё смогу целовать тебя "там". Хотя читал, что некоторым девушкам нравится даже больше обычного секса.

Потом были волнение, смущение, дрожь голоса и тела. И откровения: в появлении на свет по частям казалось бы просто участков кожи с мурашками на них, пропадавших от его поцелуев. Казалось, что длилось всё вечно из-за их очень плавных и медленных движений. Но он даже не успел в полной мере насладиться и возбудиться от спектакля, когда последний предмет одежды занял место на кресле, а стройная фигурка замерла на месте в неуверенности — что дальше? За плечи и под колени Гарри поднял и отнёс девушку на кровать.

— Поделись, какой такой эксперимент ты задумал, Гарри?

— Просто посмотреть, насколько я способен сопротивляться образу Джинни, и влияет ли на мою волю то, что ты — не Джинни.

Несколько мгновений, и вот перед ним сидит голая Джинни, быстро принимающая "лечебную" позу. У него мгновенно пересыхает горло, сердце выпрыгивает из груди. И дружок, в такой готовности, что больно. Указующий голос прорывается сквозь удары там-тамов в черепе, и он подчиняется, держит и поворачивает зеркало, зажигает люмос и прикрывает ладонью свет, чтобы ей не слепило глаза. Сам он не в состоянии понимать, что видит. Только отчаянное стремление очутится "там" самому. Голос что-то говорит, но различаются только отдельные слова:

— Разорвана... подробности... эксперимент... — И внезапно, совершенно другим, воркующим голосом. — Раздевайся! — Короткая борьба с одеждой, и опять: — Возьми меня, мой гер-р-рой.

В ушах ещё звучала команда Джинни, а его уже подхватила волна дикого желания немедленно исполнить её просьбу. Он не запомнил, как оказался на ней и в ней. Только ощущение удовольствия и стремление быстрее достичь его пика. Но, невзирая на более сильное, чем с Гермионой, возбуждение, приём его дружку, пусть жаркий, оказался не стискивающий и гораздо более скользкий. Охи и стоны партнёрши только усиливали желание быстрее достичь финала. Не получалось. Пот лился ручьём, и ему уже казалось, что он занят своим делом так давно, что Джинни скоро надоест, и она просто столкнёт его на пол. "Быстрее, быстрее" — только это стремление владело им.

Почти отключившаяся память наконец подсказала книжное решение. Он затащил её ноги себе на плечи и с пылом принялся вдавливать согнутую почти пополам девушку в жёсткий матрас. Меньшая свобода всего за десяток-другой движений привели его к итогу, и он свалился рядом грудой мышц и костей. Тела пылали, и их касание уже не казалось наградой. В голову настойчиво лезла дурацкая мысль о Кикимере с громадным опахалом, чтобы испаряющийся пот побыстрее охладил их.

После осознания, что рядом не Джинни, удовлетворение уступило место стыду и страху. А не пошлёт ли его подруга куда подальше после зверского представления? С Гермионой в её естественном виде такого просто не случалось. Даже близко. С ней он сохранял остатки соображения и воли, чтобы почти в любой момент остановиться или ещё как отреагировать. В это же раз... Куда делся привычный Гарри?

— Гермиона, я...

— Ну ты зажёг! С таким напором, будь она девочка, ты бы порвал ей там всё напрочь.

Гигантская ноша свалилась с души, и он ляпнул:

— Пох. Молли бы вылечила.

— Не наглей. Она такого отношения не заслужила. Не будет её, место займёт какая-нибудь Миллисент Буллстроуд.

— Ладно, я не прав. Зарвался. Так какие выводы, мисс Грейнджер?

— Влагалище у Джинни натруженное и хорошо разработанное. И по крайней мере неделю перед отрывом волоса её не насиловали, если насиловали вообще.

— Как так? Откуда тебе-то знать? Или ты вводила меня в заблуждение?

— Нет, не вводила, это ты мне вводил до потери соображения, — девушка закатилась смехом на подозрительную физиономию возлюбленного. — Мама рассказывала. У девочки-девушки эрогенные зоны находятся на входе во влагалище, и лишь с началом регулярной и доставляющей удовольствие половой жизни постепенно распространяются на всю глубину. За счёт чего выделяется много смазки. У множества женщин это только после родов случается.

— А сколько времени на это уходит?

— Не меньше нескольких месяцев, бывает год, два. И то, не у всех.

— А изнасилование?

— Были бы болезненные ощущения там, в глубине даже у опытных женщин, при отсутствии видимых повреждений, которые есть у свежедефлорированных девиц.

— В моей книжечке таких подробностей не было.

— Этим женщины даже друг с другом не всегда делятся, но у меня замечательная мама-медик. Цени.

— Ещё как ценю. Значит, по твоим ощущениям...

— Моим ощущениям до её улётных ощущений как до луны раком. Я ей жутко завидую, почти на два года моложе, а уже получает такое удовольствие от секса.

— Неужели настолько?

— От ощущений твоих движений изнутри я улетела почти сразу, а потом ещё раз успела. Будь ты хоть немного повыносливей — не волнуйся, всё придёт — улётов у меня случилось бы ещё больше. Могу только поздравить Джиневру Уизли со счастливой жизнью половой в течении минимум пары-тройки месяцев. Но не исключаю пару лет.

— А меня почему не поздравляешь?

— Ты же сам говорил, что тебе всё равно.

— Говорить, ничего не зная в точности — одно, а вот так, грубый факт, особенно сразу после того, как своё получил, цепляет. О, пусть будет мне моральным оправданием тебя и, пусть слегка, но ослабит притяжение к ней.

— Ты можешь поправить своё моральное состояние. У меня тут несколько её волос с начала нашего пятого курса и со времени турнира тоже. Вряд ли она до святочного бала успела с кем-то переспать. Как-нибудь один раз смогу потерпеть, даже интересно, как она всё чувствовала. Вдруг Джинни от природы сексом с первого раза наслаждается, одна на сотню или тысячу.

— Жажда разнообразить удовольствия проснулась?

— Да, как ни странно для тебя.

— Правильно, ищи, пробуй и не кисни.

— Я обдумала идею оборотки и решила, пока только на всякий случай, насобирать себе коллекцию волос. Не обязательно для секса, кстати. Но тебя, мистер, я желаю видеть в своей постели только в твоём естественном обличье. Только Гарри Поттер а-натюрель! Осознал, олень? — Гарри поспешно закивал. — А то вмиг рога заполучишь. Развесистые, для лапши и клюквы.

— Куда ж нам, оленям, да супротив выдр... А может?..

— Не может! Просто исполняйте, мистер Поттер.

— Ай, ай, мэм! — И на кулачок с угрозой. — Мисс!

— У нас ещё есть время в этом облике. Повторим?

Она могла бы не спрашивать, а просто пригласить взглядом...

— Фу-у-у. Доказали. Экспериментом. Даже двумя.

— Что конкретно?

— Что влечёт меня не к Джинни, а к её внешнему образу. Даже точно зная, что передо мной Гермиона Грейнджер, я не обращал на это внимания. Значит супермагия есть, но её можно обмануть.

— Только обороткой?

— Нет, конечно. Не пить же тебе оборотку с волосом Джинни годами, как Крауч-младший. Хотя, — и Гарри в который уже раз вдарил себе ладонью по лбу.