Незначительное отклонение (фанфик по Гарри Поттеру)

— Как и я, почти уже Гермиона Уизли... Я хочу твоих детей, а не Рона!

— Значит найдём способ поправить твоим детям внешность, чтобы на Рона слегка походили.

— Слушай, а почему я тебя всё слушаю, соглашаюсь и даже улыбаюсь? Ты же аморальные вещи мне предлагаешь!

— Давай этот разговор отложим до возвращения твоих родителей. Встретимся все вместе и как следует поговорим. Неоднократно. Они, как плоды древа сексуальной революции, должны вправить мозги — и тебе, и мне тоже. Может что-то неожиданное предложат? Додумаются до чего-то, что нам в голову просто не приходит? Как считаешь?

— Уговорил, языкастый.

— Если честно, до сих поверить не могу, что ты вот тут, со мной. Вот сейчас закрою глаза, засну — и всё окажется именно сном. Ведь ты свои чувства ко мне скрывала очень качественно, ни на один мой намёк никак прямо не реагировала.

— Угу. Теперь понятно, почему. Но как же я злилась — и на себя, и на тебя, болвана бесчувственного. Слушай, а почему мы сейчас свободно так говорим, и делаем противоречащее их намерениям?

— А сама подумать? Пора, красавица, включись.

— Так. Движущей силой является их намерение... желательно поточнее сформулированное. Сознательное то есть. А они... Неужели потому, что они сейчас все спят? Так просто?

— Какая же ты молодец! Есть у нас шансы, точно есть! Сейчас тоже действует, как показал опыт, но мы можем сопротивляться своей волей. А ты неправа. Мы на самом деле не делаем ничего прямо противоречащего их плану. Им не нужны наши души, наша любовь. Только формальная принадлежность и знаки принадлежности — дети. Они не покушаются на нашу суть, и в этом может быть наше спасение. С такой точки зрения то, чем мы сейчас занимаемся — незначительное отклонение. Наша задача — поддерживать в семействе Уизли эту уверенность. По сути магия не может распознавать свои же уловки. Смешно, да?

— Скорее обидно. Очень тяжело смириться. Как представлю тебя трахающим Джинни, так и хочется вам обоим зенки выцарапать.

— Если тебе будет легче — можешь сразу приступать. Вот, ещё один выход нарисовался.

— Ты о чём? Я ничего не понимаю.

— Несчастье, неизлечимое увечье, твоё или моё. Например я или ты — ослепнем, потеряем магию или ноги-руки отрежет нам сектусемпрой. Ни магическому миру, ни Джинни с Роном такие мы не нужны. Разве что ты Рону на пару-тройку перепихонов сгодилась бы, ритуальных так сказать, просто для его внутреннего удовлетворения. Или тебя бы изнасиловали те егеря вместо пыток от Беллатрикс. Все бы поняли и простили Гарри Поттера, взявшего тебя замуж. Ещё и дополнительно бы мой статус подняли, любовью мол пожертвовал ради настоящей дружбы. Желание Джинни тут бы наткнулось на сентиментальность основной массы — все любят мыльные оперы.

— Не надо, Гарри. У меня и так уже весь оптимизм в ноль скатился, так ты решил его отрицательной величиной сделать? Насчёт изнасилования ты не прав — я бы сейчас лежала в той груде трупов школьников внизу. Стремления выжить, даже ради тебя, у меня бы точно не было.

— Ты права, я дурак. Но в-остальном, как тебе такой вариант?

— Сам знаешь, что нет. Не вздумай даже заикаться или чего с собой сотворить.

— Не буду. Я же эгоист, если ты помнишь. Хотя, признаю. Ещё до твоего прихода, во сне идеи как мне выбираться мелькали. Типа инсценировки своей смерти или несчастья с аурой или магическим ядром. Думал у тебя с Роном всё пучком. На пару такое не провернуть. Слишком невероятно. Но, скорее всего я всё оставил бы как есть. Ты же знаешь, я — как гордая птица ёж. А тут — тёплый уголочек да любви кусочек с гарантией. Нашёл бы со временем себе отдушину в виде любовницы и тихо бы показывал всем фигу в кармане.

— Иногда просто до боли хотелось и хочется тебя, дурынду, пинать, пинать и пинать. Планы твои дурацкие только лентяй мог придумать. Какое ядро или аура? Неужто не понял до сих пор? Магия в нас как мускулы, развивается с тренировками и правильными перерывами между ними. Лишить магии тоже невозможно. Иначе недавние власти так бы "нарушителей" оприходовали. Или было бы четыре непростительных. — Помолчав, она тяжело вздохнула. — Как думаешь, если ты прав, вся бодяга с Уизлями у нас до конца жизни? Или есть срок, дотерпеть, и придёт освобождение?

— Думаю, когда выполним подразумеваемые условия, вольёмся в мир магии, получив те же возможности по управлению супермагией. Тогда сможем противопоставить наши намерения чужим личным. Почему-то мне кажется, примерно когда будем детей в Хогвартс отправлять.

— Значит, сколько нам будет? Тридцать пять — сорок. Можем успеть ещё пару своих детишек родить. Как у Дюма-отца получается. Сначала "Три мушкетёра", а потом "Двадцать лет спустя".

— Это кто? "Три мушкетёра" краем уха в телеке слышал.

— Писатель. Француз. Его герои занимались примерно тем же, что и мы. Защищали старые порядки от злодея-реформатора...

Вроде бы обсудили, но столько ещё оставалось, что продолжать эту тему не было никакого желания. Они долго молчали. Наконец Гермиона спросила:

— Почему, как ты думаешь, тебе эти сны показали?

— А Мерлин его знает. Может супермагия неучтённая какая вмешалась или старая действовать прекратила, хотя бы на время? Давай считать наградой, бонусом за выполнение первого, основного этапа. Чтобы сам понял, что от меня нужно на втором и по каким правилам идёт игра мной и тобой. Чтобы выбрал. Либо сам пошёл по намеченному ими пути, либо осознал, что в случае бунта меня всё равно по нему заставят идти. А вот я придумал новый, буду только делать вид, чтобы внешне всё выглядело ожидаемо, а сам буду смеяться над ними всеми, без злобы, как над клоунами в цирке. Ведь реально все хотели героя видеть, а я уже совсем не герой. Но выглядело всё так похоже на героизм, что мне этот этап зачли по высшему разряду. Значит, свою игру вести можно, тонко и аккуратно. С небольшой такой фигой в потайном кармане. Кстати, хорошее название для нашей стратегии — "фига в кармане".

— А что же такое вообще весь волшебный мир? Закрыт, защищается, встраивает в себя и подавляет супермагией пришельцев. Кажется, когда я пошутила про волшебников-крестражей, я пропустила самый главный из них: весь волшебный мир — крестраж. Жителей награждает супермагией, пришельцев той же супермагией принуждает подчиниться и затем даёт им её. Но ты же видишь, всё на формальном уровне. Главное — казаться, а быть — необязательно.

— Умничка! Те, кто рождаются и вырастают в этом крестраже, никогда уже не поймут, что такое жизнь в обычном мире. С магглорожденными дело другое. Мы тоже постепенно отравляемся магией, её искушениями и простотой решений всех проблем. Но, как помнишь, мы почти не поддавались крестражам Риддла.

— А ведь точно! Крестраж подчинил Джинни и почти подчинил Рона, а на меня действовал слабо. Про тебя я вообще не говорю. И дневнику ты не поддался, и медальон терпел спокойно, если тебя не провоцировать. Ой! Что я, дурочка, несу. Ты же почти всю жизнь жил с крестражем во лбу. А там он неправильный, ничто его активность и стремление объединиться с другой своей частью не ограничивало.

— Становится понятно, зачем меня Альбус у магглов жить оставил. Чтобы я с крестражами мог бороться. Возвращал меня к ним, чтобы я об этой жизни не забывал. А кровная защита — так, сказочка-с. Эх, да что там... — Гарри махнул рукой и замолк на долгую минуту, зарывшись носом в шевелюру девушки. — Может быть пророчество сделало крестражи безопасными только для меня и самых близких? И Дамблдора наградило проклятьем только потому, что он добыл крестраж без моего ведома?

— Ты мне так в любви признался, Гарри?

— Что? А, самый близкий человек... Это не я, это пророчество, наверное, признало. А я уже предложил тебе руку и сердце. Мало?

— Мало. Но требовать большего, когда всё вокруг так...

Они опять помолчали, всё больше и больше ценя и привыкая просто сидеть, тесно обнявшись...

— Как думаешь, как и когда у магглорожденных становится заметной включённость в мир магии?

— Когда? Наверное ближе к магическому совершеннолетию. Как раз тогда ты стала поддаваться общей супермагии магического мира: стать как все волшебники, принять авторитет Министерства и забыть про все сделанные им нам гадости. А как? Наверное вместе с исчезновением умения думать самому, критически. Как только отказываемся, тут же зацикливаемся на магии. Когда всё, что за пределами волшебного мира становится неважным и несуществующим. Ты посмотри, что делали жертвы режима? Убежали в маггловский мир или просто из страны? Нет. Прятались, попадались, погибали или просто сидели в Косом без палочек с тоской во взоре. Помнишь, вчера? Или позавчера?

— Ещё бы! Только я в тот момент была не в состоянии понимать, что вижу. Мне не нравится слово "крестраж" для волшебный мир в целом.

— Ну тогда представь это лишним органом на теле Земли.

— Тогда раковой или, скорее, доброкачественной опухолью.

* * *

— Пора, поковыляю я в комнату к Рону.

— Что решила? Может залечить? От старшей палочки следов не остаётся.

— Нет уж, ещё раз терпеть, да не с тобой, а с Роном — ну его нафиг. Честно — у меня больше нет настроения ни на что, кроме как пойти и накарябать на роже Рону следы моего сопротивления изнасилованию. До утра подсохнут.

— А сделать всё по-настоящему с ним? Протизачаточное на него, разбудить под дурманящим, и поведёт он себя так, как ты предполагала. Немного потерпеть — зато достоверность и чистая совесть.

— К Джинни готовишься? Фиг тебе, будешь изменщиком в одиночестве. Кстати, а вдруг мне супермагия снесёт башню от реального секса с ним?

— Эт я не подумал.

— Забыли. С завтрашнего утра я в узком кругу официально недевственница и официально виновным назначаю Рона. Пускай расплачивается за всё "хорошее", что он мне накидал за годы.

— Помочь?

— Сама справлюсь. Простыню давай. Ты с самого начала так её использовать планировал и Кикимеру сменить не приказал?

— А что такого странного? Полезная вещь в хозяйстве. Только от старой избавься.

— Хватит, как бабка старая раскудахтался. До завтра, предусмотрительный ты мой. Выручай-комнату до завтрака проверь и приготовь нам, здесь завтра нас могут обнаружить. Глянь карту, кстати.

— Отсюда к Рону — чисто. Ты того, оденься и поспи на соседней кровати, когда простыню под него подсунешь и остальное устроишь.

— Не учи учёную. Сам выспись, герой-любовник.

Они поцеловались, и Гермиона, больше не оглядываясь, вышла из спальни.

4. Анализы

— Поздравляю! Даже не ожидал от тебя такого уровня исполнения в спектакле "Измученная и разочарованная невеста, которую жених грубо лишил девственности ещё до первой брачной ночи". Публика в лице Молли рыдала от сочувствия. Теперь она целиком и полностью на твоей стороне, если ты не пойдёшь на окончательный разрыв с Роном.

— Рону я высказала ещё в спальне. Молли, кстати, нарисовалась, нюхала и на простыню косилась. Рончика она отправила через камин в общей гостиной, а сама со мной осталась — просила за него прощения. А я ей сказала — пусть он сам попробует его вымолить, и посмотрю ещё на его поведение. Тут ты и появился, удивительно вовремя, кстати.

— Я как раз из выручай-комнаты — там все в порядке, Кикимер караулит — в гостиную зашёл и голоса ваши услышал. Накрылся мантией-невидимкой, посмотрел и послушал. Когда Молли Рона отослала, пробрался мимо вас к спальням, а потом вышел.

— У нас теперь надолго карт-бланш на моё рыдание тебе в жилетку.

— Рону попадёт, грызть его будут все, особенно Молли и Джинни. Ещё Флер, когда узнает. Тебе надо получше прятать радость, когда плачешься. Кстати, а у меня нормальная была физиономия для этюда "Верный друг сочувствует другу"?

— Угу. Только поспокойнее давай дальше, не будем переигрывать.

— Тренируйся лить слёзы водопадами, о несчастная жертва рыжей страсти. Я вот только разденусь, чтобы одежду не замочить.

— Ну вот, сразу всё опошлил. Ну не зараза ли ты, Поттер?

— Зараза, не спорю. Но мы же договорились — играть и веселиться, а не просто существовать, как марионетки в пыльном сундуке. А Рон — дурак. Теперь хоть какой-то доступ к твоему телу ему придётся каждый раз заслуживать. А значит до свадьбы — на голодном пайке. Молли тебя поддержит, чисто из женской солидарности. Будешь официально навещать "жилетку" при каждой ссоре.

— Ты губёшки-то особо не раскатывай и о своём поведении тоже не забывай. Охамеешь, и никакая моя любовь не помешает выпнуть оленя в дикий лес. Или джунгли, чтобы съели побыстрее.

— Жестокосердная. Ты ещё пригрози, что зубы себе отрастишь там, где у тебя "ощущенье нежности" нарастает.

У Гермионы перехватило дыхание, лицо сменило множество оттенков красного за несколько секунд, и она с кулаками набросилась на наглого любовника.

— Охальник! Пошляк! Змей подколодный! Орангутанг шрамоголовый!

Гарри со смехом отскакивал, уворачивался, бегая по комнате, пока не ухитрился взять в захват и перевести ей за спину обе руки. Их лица оказались рядом, глаза встретились, и вся наигранность растворилась в первом прикосновении губ. А потом они уже не могли сказать — какой раз был лучшим.

* * *

— Как думаешь, Джинни — девственница?

— Не знаю, а моему стремлению к ней — пофиг. Хочется просто ей вдуть по самые помидоры.

— Ну а если? Моральных терзаний, если вдруг у нас получится, не будет?

— Не-а. Она сама этого хочет. Перепихнуться, в смысле. Думать начал и додумался, что если она и была, то вряд ли этот год пережила в таком состоянии.

— Ну-ка, ну-ка, поясни мне, убогой.

— Смотри. Какова была цель номер один у Риддла и его упивающихся после захвата власти?

— Поймать тебя?

— В точку. Они напрягли народ, но те особо не горели. Что обычно делают бандиты, чтобы заставить кого-то подневольно делать то, что им нужно?

— Пугать, пытками заставить... Луна! Точно! Заложники! Они ими пользовались. Если взятая в заложники чисто для затыкания рта Ксено Луна едва не дала пойманного Поттера, значит надо брать заложников. Кто твои близкие знакомые и кто среди них наилучший заложник? Уизли! А среди них — Джинни, твоя почти невеста. О вашем разрыве никто не знал, она в него не поверила. Значит должны были взять её. В пару к Луне.

— Правильно. А почему не взяли? Допрос с веритасерумом не предлагать, иначе на нём стало бы известно об уходе со мной Рона, а об этом до особняка Малфоев никто не знал.

— Ну, не знаю.

— А вот я предлагаю такой вариант — она вела себя так шлюховато, что сама идея, что для Поттера она может представлять ценность, просто не возникла даже в воспалённом мозгу у Кэрроу. Значит она должна была тем же Кэрроу хоть раз попасться в однозначно компрометирующей ситуации. Хорошо, если она ограничилась нормальными парнями. А что, если захватившие тут власть слизеринцы заставили её в три смычка Малфоя с его уродами обслуживать. Молли могла залечить и отобливиэйтить дочурку, но тот же Малфой теперь всю жизнь за спиной мерзко хмыкать будет.

— Кстати, о Малфое.

— Этот хмырь обязательно выплывет.