Ваше сиятельство (полностью)

Не ощущая поддержки толпы, самозванец замялся. Потом к нему наклонился один из стоящих позади советников и что-то сказал. Выслушав того, речь вспыхнула с новой силой.

— Обретите же спасение души, хватит гнить в своей грязи, держась за какие-то глупые идеалы. Пора шагнуть в двадцать первый век, самим уже принимать решения, вместо никем не виданных богов!

По-моему, он повторяться начал и я что-то не поняла, он же вроде за Единого Бога, а тут говорит уже не о религии. Решил сменить точку зрения?

Мир же пустил по толпе опрос, правда ли они хотят предать веру предков и сделаться из детей богов рабами единого бога? И хотят ли сами принимать решения или доверить себя кучке инородцев, которые захватили власть?

Я ощущала, как Мир сливается со всеми этими людьми, словно проникал в каждого своей энергией, и слышала, что он мысленно говорил с ними. Большинство было на стороне старых богов.

Толпа взревела!

Самозванец тут же оживился и скривил рот в усмешке. Вот только он ошибся, толпа стала кричать:

— КНЯЗЯ! КНЯЗЯ!

Добрыня бросил изучающий взгляд на люд, а потом, скользнув по всем, вернулся глазами к нашему прикрытию. Затем наклонился к своим людям и что-то шепнул.

Нехорошее у меня предчувствие.

А в следующий миг толпа стала расступаться. Первой мыслью было, что они хотят нас всё же пропустить к сцене. Но вместо продвижения к помосту, гурьба стала растаскивать нас в разные стороны.

Рука мужа не удержала мою. Толпа загалдела, не давая возможности мне докричаться до мужа. Меня затопила паника, а горло свело судорогой. Мне тут же скрутили руки сзади и потащили на постамент. Сердце бешенно стучало в ушах, в глазах темнело. Страх, отчаяние захлёстывали меня. А если Мир не успеет меня защитить, что будет? Я закрыла глаза, стараясь успокоиться. Я должна доверять своему мужу. Он придёт, он успеет!

— А вот и главная ведьма сегодня! Видете? Нет никаких богов, есть лишь Единый Господь Бог, а ведьмы — приспешницы дьявола, они разрушают наше общество.

Меня стали затаскивать на виселицу, а когда я спотыкалась, меня грубо толкали, что я разбила себе все руки, хорошо, не лицо. Пришлось перестать упираться и взобраться на плаху.

"Мир!"

Обвела толпу глазами. Где же ты?

Люди странно себя вели. Они смотрели алчными стеклянными глазами, словно только и ждали расправы. Что не так? Как подчинили людей? Ведь только что Мир управлял ими. Почему же сейчас всё так переменилось?

А в следующий миг орава хлынула на нас. Слышались огнестрельные выстрелы, крики, визги женщин. Кого-то наверняка затоптали. Я боялась, что толпа меня разорвёт. Но виселицу лишь огибали, и я чувствовала себя даже в относительной безопасности. Разве что боялась, что мои палачи приведут приговор в исполнение.

Возле виселицы возник муж, с клинком наперевес. Я закрыла глаза, не в силах наблюдать казнь. Это была именно она. Пощады не будет, это я знала точно. Когда звук борьбы стих, я ощутила, что мои руки стали свободны от верёвок.

Вокруг валялись тела исполнителей самозванца, ещё живые. Сияние с мужа переместилось на всех этих людей, сканируя их. По завершении, он засиял ещё ярче, призывая толпу.

— Цела? — посмотрела в глаза любимого, кивнула.

Вокруг валялись тела исполнителей самозванца.

Мир засветился, призывая толпу.

Люди покорно замерли и повернулись к нам. Глаза были такие же неживые.

— Кто ими управляет и как? — шёпотом поинтересовалась я.

— Спиртное. Их опоили. Причём уже давно спаивают. Под воздействием алкоголя стенки клеток мозга разрушаются и человек поддаётся любым внушениям.

— Ведите его на плаху! — отдал КНЯЗЬ приказ.

Живого самозванца потащили к нам на плаху. Муж и его успел прочесть, пока его водружали на эшафот.

— Вам это так просто не сойдёт с рук, мы вырежем всех ваших детей, будем насиловать и убивать ваших женщин, за то, что вы отказались принять спасение, которое наш Бог вам предлагал! — были последние слова наместника.

Мир же был сосредоточен на толпе, казалось, что он сканирует каждого. Хотя, так и было.

— А теперь выйдете те, кто признаёт себя слугами Единого Бога! — отдал КНЯЗЬ приказ-внушение.

Вышло несколько подконтрольных Миру людей.

— Ещё ты, ты и ты... — любимый называл людей, сияние до которых не дотянулось. Толпа освобождала им дорогу.

— Скольких человек вы убили, поймали? Скольких женщин изнасиловали и убили во имя Вашего Бога?

И каждый называл суммы от одной-двух жизней, до десятков.

Я проглотила сухой ком в горле.

— А скольких женщин вы убили, обвиняя в колдовстве?

Они называли имена.

А я смотрела за толпой и видела, как влияние мужа испаряется и появляется ужас, ненависть, презрение и жажда мести в их глазах. Ведь это были жёны, внучки и дочери некоторых. Убивали и мужчин, которые могли постоять за себя, как собак в переулке.

— Какую кару вы хотите для них? — для пятидесяти человек из десятитысячного скопища. Кстати, в предателях были и женщины, которые доносили на соперниц, кто был лучше, кому даже просто позавидовали.

За последние десять лет число жертв достигло пяти тысяч человек, убиённых только этими пятьюдесятью людьми. Хотя, людьми ли? Мирослав сканировал каждого из убийц, в том числе и наместника. Запись разговора записывалась мужниным устройством МАСа, транслируя на большой экран площади, до того просто стоящий выключенным, не только имена, но и лица жертв. Вслух назывались не все имена, а лишь некоторые, которые убийцы помнили лучше всего. Мысленный допрос муж перекидывал сразу на МАС, поскольку тот был связан с его мозгововыми волнами. И к этим данным доступ имел только Мир.

Народ требовал казни. И КНЯЗЬ разрешил каждому, кто потерял кого-то из-за этих нелюдей, нанести по одному удару ножа везде, кроме области сердца.

И я смотрела на это, не отворачиваясь. Они повинны в смерти стольких жизней, что не заслужили ничего иного. Это их наказание. Жаль, что тот главный мерзавец, который всего лишь пешка, уже сдох.

Город был мрачным и унылым, обагренный липкой кровью. И не радовали ни сияющие вдалеке шпили зданий, ни архитектурные красоты столицы, ни сияющее Солнышко. Площадь с двух сторон была окружена парком. Мы пришли справа от сцены, там как раз была улочка, с домами с двух сторон. Позади сцены было величественное пятиэтажное здание, перед которого украшали многочисленные колонны с разной лепниной. Дворец какой? Он стоял несколько в отдалении, через широкую улицу, возле которой и начиналась прощадь, напоминающая вытянутый полукруг, ограниченный этой улицей.

Внезапно ощутила ненавистные взгляды, буравящие нас.

— Мир!

— Да? — его голос был сухим и охрипшим.

— Есть ещё несколько человек.

— Покажи.

Он прикоснулся ко мне, и я просто смотрела на этих людей.

И муж через меня дотянулся до них.

"Вы будете нашими ушами, глазами, сами того не ведая, пока не захотите отнять чью-то жизнь. И если такое случится, умрёте сразу же как приступите к исполнению задуманного. "

А потом сила наша проникла не только в этих людей, а в каждого человека, находящегося на земле и под землёй стольного града. И заклятье наложилось на каждого. Предать кто-то веру сможет, но причинить зло другому — нет. Хочешь верить во что-то своё — так никто не запрещает. Мы всегда были веротерпимы к другим религиям. Вот только действовать такими методами мы не позволим в своей стране.

Глава 5.

Когда с преступниками было покончено, жажда убийства всё равно осталась у людей. Миру пришлось брать под контроль общие эмоции. Грустно как-то Лето начиналось, хотя, ведь это Старое Лето заканчивается. Это немного внушало радости.

КНЯЗЬ приказал толпе расходиться по домам, как только зажгли кроду для преступников, собранную из виселицы и помоста. Перед тем, как все разбежались,я пригласила через час народ на гулянья в честь Новолетия за город, где раньше такие праздники и проводились. Ведь уместить целый город людей ни одна площадь не сможет и ни один храм.

На мужа смотреть было страшно. Хорошо, что уже были сумерки, а сияние наше было таким ярким, что забивало всю измождённость лица Мирослава.

Почему кроду зажгли тут же? Да потому что перетаскивать куда-то тела преступников мы были не в силах, да и организовать это тоже.

Я вызвала со своего МАСа кудесников, контакты которых мы продублировали на устройство каждого. Явилось на вызов с десяток свободных человек, они поняли без слов, что от них требуется и зачистили площадь, в том числе ускорив процесс прогорания кроды и развеяли прах, после чего перенесли нас за город, куда уже стекался народ.

Мир попросил обезопасить город, пока он будет пустым, дабы избежать грабежей. Кудесники кивнули и испарились.

Народ собирался довольно быстро. Приносили фрукты, овощи и другие дары Земли-Матушки. Собрали два кострища: одно во славу Богам, второе — людское, для прыжков через костёр.

Мы в сторонке наблюдали за происходящим.

В огромный костёр бросали зерно и пищу, воздавая хвалу Всевышнему:

Род Небесный — Прародитель, РУСИ нашей Покровитель,

Помяни моих всех Предков, Кои в Сварге твоей Светлой!

Такие хвалы произнесли и другим богам. Потом стали водить хороводы вокруг маленького кострища, петь песни. Нас тоже позвали.

— Пойдём, любимый. Негоже нам не участвовать. Мы ведь часть народа.

Мир лишь вздохнул, усилием воли поднялся с поваленного дерева и, не отпуская мою руку, пошёл в общее коло. С каждым кругом, я замечала, как светлеет лицо любимого, усталость покидает тело, да и сама я чувствовала прилив сил.

Потом прыгали через костёр. Влюблённые прыгали парно, за руки, малышей брал папа на свои руки. Считается, что огонь исцеляет от немощи, очищает дух, сжигая все горести и неприятности. И правда, с каждым прыжком, я словно скидывала груз с плеч, становилась легче.

Когда маленький костёр прогорел, стали ходить по углям. Это ведь преодоление своего страха, своих слабостей. Я не рискнула, всё ж не женское это занятие. А вот Мир, вошедший в общий задор, прошёлся разок.

— Ну как? Лечение нужно? — потешалась я, глядя на счастливые очи любимого.

Он закружил меня в объятиях и расхохотался.

Я была счастлива. Что ещё нужно для счастья? Лишь видеть его довольные глаза и расползающуюся искреннюю улыбку.

Гулянья продолжились до восхода солнца. И под конец мы просто сидели среди остальных, слушая интересные рассказы из жизни людей, кушали вместе со всеми яства. Про плохое не вспоминали, оставив его в прошлом, Старом Лете. По истине потрясающий праздник — это единение с природой, единение с людьми, словно общий живой разум, совместные чувства покоя, радости любви ко всему живому.

Мы встретили вместе рассвет, а потом люди стали разбредаться по домам.

И только сейчас я ощутила всю усталость, что глаза слипаются, ведь мы до сих пор жили по Омскому времени. Хочу домой! Только вот где наш дом?

Почувствовала, как меня бережно берут на руки и куда-то несут, а я прислонилась к тёплому плечу самого лучшего мужа на нашей Земле-Матушке! Благодарю вас, Боги, за такой щедрый подарок!

На глазах мешалось яркое пятно. Попытавшись от него отмахнуться, повернулась на другой бок. Через какое-то время вновь свет. На сей раз, уже продрав глаза, стала осматриваться.

Комната была странная. Не могла понять, что было не так. И только тут поняла, что вижу комнату перевёрнутую верх ногами. Я дёрнулась, пытаясь встать, и, конечно же, свалилась на пол.

— Чёрт! — выругалась я, потирая ушибленное место. Комната ярко освещалась солнышком. Странно. Где это я?

Белые обои с каким-то незаметным рисунком.

Широкая кровать стояла у одной из стен, прямо под окном. Слева от кровати были раскрывающиеся зеркала, встроенные над комодом, пуфик рядом. Шкаф из тёмного дерева. На другой стене лишь широкая двойная дверь. Справа от кровати был письменный стол с секретером, стул, лесенка под потолком и турник. Мебель была скромная, без изысков, в разной цветовой гамме. На окне отсутствовали занавески, лишь приоткрыта форточка с сеткой от комаров.

Я в полупрозрачной ночной сорочке — подарке любимого — нахожусь в комнате. А где моя одежда? В шкафу обнаружились сумки с нашими вещами. Кстати, я их не видела с лагеря хана.

Найдя своё нижнее бельё, немного передохнула, раздумывая, что же надеть. У меня ведь нет княжеской одежды. Неужто надевать опять подарок князя, обнаруженный мною на вешалках. Понюхала. Фи... Надо постирать, но сперва не мешало бы во что-то одеться. Ещё необходимо умыться, в нужник сходить, переплести волосы.

Расплела волосы и кое-как пальцами расчесала. Где ж моя расчёска? Обыскала всё, но её и след простыл.

Дверь в комнату распахнулась и явился Мир, разговаривавший по МАСу. Помахал мне рукой и продолжил общение.

Я ему на пальцах показала, что нужна расческа.

Он влез в карман, являя мне мой гребень, передав его прямо в руки.

Я непонимающе посмотрела на него, он приложил палец к губам, прося тишины.

Когда любимый завершил разговор, я успела переплестись и его рассмотреть. Он был в своей обычной одежде: белых обычных портках и вышитой мною сорочке из приданого.

— Здравствуй, любимая, выспалась? — он присел на стул у стола, жестом подзывая к себе.

Я подошла, а Мир усадил меня к себе на колени, нежно прикасаясь к моей щеке и помогая заколоть волосы.

— Выспалась. А ты хоть часок поспал?

— Часов пять поспал.

Я обняла его за шею и поцеловала. А вот его шальные ручки скользили сквозь сорочку, ощупывая мои выпуклости.

— У меня нет одежды, — пришлось прерваться, вспомнив насущные вещи. — Вчерашнее платье очень плохо пахнет. Мне надобно всё постирать. А ещё ванна нужна и нужник.

— Всем всё надо. Ужас! — усмехнулся любимый. — Что ещё?

Я потупила глазки, кушать охота, но стыдно в этом признаться. Зато живот думал иначе и громко возмутился.

— Понятно. Надевай что-нибудь и пойдём перекусим. Я тоже голодный, не рискнул есть без своего любимого датчика.

— Ты поэтому на мне женился?

— Ага, — расхохотался Мир. — Ты очень выгодная партия. Ещё и целитель, специалист по АСам, кто ты там ещё?

Я надула губки и отвернулась. Понимала, что дразнит, а всё равно обидно.

А он крепко прижал к себе, дыша мне в шею.

— Глупенькая ты, уж не поспешил ли, а то маленькая совсем. Хотя нет, проворонил бы, кто-то другой мог увести.

— Не жалеешь? Если б не жениться, не было б этой власти.

— Если для того, чтоб быть с тобой нужно это ярмо, я готов его принять. Разруха, правда, в государстве полная.

И Мир поведал о том, что Европейская часть Руси отделена от Асии. Не просто так мы попали на сканирование в горах. Врата заблокированы. Считай, сейчас попали в другое государство. Тут творилось что-то жуткое последнее десятилетие. Кучу библиотек пожгли, образования нет вовсе, здания школ и училищ разрушены.

— Но зачем это нужно?

— Тупым народом легче управлять. Вдолбишь им нужное и они становятся послушными овечками.