Дойдя до полигона, вождя уже смутила никогда здесь не находившаяся гора укрытая брезентом. Саргон же остановил товарища, а сам подошел к этому объекту и, под неожиданно зажёгшиеся фонари, без лишних слов схватил один из факелов и швырнул в эту гору. Брезент вспыхнул, словно сухая солома, оголяя смутно знакомые хищные черты. Глаза Тралла сначала расширились от удивления, ведь он подумал, что его друг смог неведомым образом раздобыть сверхтяжёлый танк сови, а потом от шока, узнавая черты работы не нового соседа, а Орды. Грубые, неотёсанные, рубленные, но пышущие дикой, неудержимой мощью черты.
За догорающими всполохами брезента стали заметны и другие отличительные черты. Так определённо на треть большие размеры, другая конструкция гусениц, более крупные орудия, как и два бочкообразных цилиндра по бортам башни с кучей ракет. А раздавшийся рык заведённого двигателя с клубами чёрного дыма оповестил вождя о том, что у орды получилось создать свой двигатель, правда он определённо излишне шумный.
— Как ты понял, такое показывать при всех не стоило, как минимум из-за зависти и возможно неправильного понимания смысла подарка. — Наслаждаясь реакцией своего друга заговорил Саргон. — да и стоит сразу же сказать о небольшом бочонке дёгтя. Массово мы такое строить ещё не скоро сможем. Да и исполнение оставляет желать лучшего, по крайне мере мы старались, но в ходе испытаний он показал эффективность ниже, чем оригинал сови, сколько не из-за огневой мощи, столько из-за несовершенства нашего двигателя и не отработанного процесса производства. Отсутствие механизма заряжания также сказывается, орки танкисты, как бы не старались, на ходу не могут выдавать такую же скорострельность. Но, должен сказать, что в процессе у нас получилось собрать двигатели значительно попроще и даже с претензией на массовое производство, танки такими не снабдишь, но вот катапульты на свой ход поставить сможем.
Тут же был продемонстрирован новый образец катапульты, который даже нельзя было сразу признать за катапульту. Машина представляла собой нечто по размерам с советскую машину Жаба. Спереди круглая кабина водителя и экипажа, поверх идет зачарованная рунами крови направляющая и пусковой механизм на корме, на который и укладывается боезапас. Рядом собственно располагается боезапас в виде трубы, куда загнаны снаряды. Выхлопные трубы сделаны вверх и торчат по боках от направляющей. Ну и спереди торчат рога, куда же без них судя по углу для тарана пехоты. И конечно же сделан прицеп для боеприпасов.
— А здесь есть какие-нибудь проблемы?
Саргон пнул ногой колесо катапульты.
— Главное не гнать на пределе мощности, тогда и проблем не будет. А так скорость их главный недостаток. Почти, в два раза больше скорости волчьего всадника, но зато слепая зона у этого осадного орудия только двадцать метров. А огненными снарядами она может создать перед собой заслон против пехоты и лёгкой техники, мы улучшили нашу взрывную смесь. Впрочем полагаю это сейчас не главное.
Гоблин красноречиво посмотрел на своего друга, который прямо всем своим видом давал понять, что хочет покататься на новых штуках.
— Огромное спасибо, друг.
— Это я тебя должен поблагодарить. Ты тогда правильно сказал, что нельзя жить прошлым в ущерб будущему.
Оба обменялись понимающими взглядами, тот разговор с участием Грома был весьма неприятным для всех его участников, но выводы гоблин из него сделал правильные. Так что сейчас Тралл видит, что Саргон сам искренне радуется тому, что смог создать нечто полезное для Орды.
— А как наиграешься с ТВОИМИ танком и катапультой, пойдём в ту комнату, мне тоже интересно взглянуть, что там тебе подарили сови.
Квель-Талас. Столица
Принц Кель’тас направлялся к поместью Ветрокрылых. Прекрасная картина тропы окруженной вечно золотой листвы эльфийских лесов завораживало всех, кто проходил тут. Ничто не испортит красоту земель королевства Кель’Талас. Хотя ему и снятся кошмары о падении его родины. В этих снах он видит, как леса горят, города взорваны, а эльфы мертвы, всё вокруг почернело, а всё кто выжил забирались на корабли и плыли за море, а по мрачной чащобе теперь чужих лесов двигаются чудовища.
И чем дольше, тем сильнее его мучили эти жуткие сны, но сейчас в поместье семейства Ветрокрылых он пришёл не затем, чтобы делиться своими снами. Хотя видок у него был такой, что стоило бы показаться к целителям. В настоящий момент принца Кель’таса занимала возможность наконец-то подчинить себе строптивую Сильвану — командира солнечных егерей Квель-Таласа.
Мысли принца перескочили на исторические летописи, которые говорили о том, как люди присвоили большую часть земель, что некогда населял его народ. Сребролесье тоже когда-то было территорией Квель-Таласа, но бесконечные войны с троллями амани подточили со временем могущество высших эльфов, и потому тогда они пошли на союз с зародившейся империей Аратор, что помогла эльфам сокрушить амани.
Прошло три тысячи лет и всё, что осталось от его народа теперь живёт в Квель-Таласе и Даларане. С такими союзниками и врагов не надо. Они подтачивают дух высших эльфов изнутри.
— Сильвана, я пришёл к тебе с не самыми приятными новостями.
Хозяйку поместья он нашёл в состоянии печали и горя на террасе, что смотрела на цветущий сад. Новость о том, что единственный человек среди егерей был убит, всколыхнула всю столицу. Это событие грозило обернуться грандиозным дипломатическим скандалом.
— Что ещё ты хочешь от меня услышать, Кель’тас Солнечный Скиталец?
— Например объяснений, почему убили этого человека твоей стрелой? Ты понимаешь, что это значит для всех нас?
Сильвана вскинулась после того что услышала и всё желание двинуть по лицу принца латной перчаткой исчезло, когда она увидела нездоровый вид самого принца.
— Что ты такое говоришь? Как это возможно?
— Очень просто. Мы вот тут интересное письмо нашли в его доме… Почитай это послание. С учётом того, что убит он твоей стрелой, у моего отца к тебе возникнут серьёзные претензии. И это я не говорю уже о реакции, которая последует со стороны Лордерона. Этот старый жлоб Теренас воспользуется этой возможностью, чтобы снова подставить нас под удар.
Сильвана стояла как громом поражённая. Мало этому принцу и советникам было разрушить её чувства к Натаносу, так теперь он ещё смеет утверждать такое. Однако письмо из рук Кель’таса она всё же взяла и погрузилась в чтение. В этом письме Натанос писал какой-то человеческой девушке, что собирается вернуться, так как служба в эльфийских лесах — это не то, что он искал в своей жизни, извинялся и просил принять его после десяти лет дурачества. Но Натанос теперь мёртв и сообщили ей об этом буквально час назад, но она будучи на него обиженной за то, что не боролся за их чувства никак не отреагировала на это сообщение, видимо зря.
— Ненавижу, как же я тебя ненавижу, Кельтас, мало тебе было опорочить и убить Натаноса, так ты ещё и меня решил уничтожить.
Сильвана выхватила кинжал, только принц был куда быстрее главы егерей и накинул на неё замедление, после чего легко выбил кинжал из её руки и залепил такую мощную пощёчину, что эльфийка подумала, что ей сейчас сломают шею.
— Ты совсем с ума сошла?! Думаешь я бы стал всё это делать? Не скрою, я бы с удовольствием пустил этому человеку кровь! Только дай мне повод, но вот убить так хладнокровно со спины? Нет, это не ко мне. И я готов подтвердить в рунном круге истины, что не имею к его убийству никакого отношения. Я пришёл сюда поговорить с тобой, как цивилизованный эльф, и что я вижу, ты впала в дикость Сильвана, ваш дом нахватался этих людских идей.
Наследник трона Кель-Таласа возвышался сейчас над ней словно монумент и одно то, что он готов был войти в круг истины говорило о том, что он невиновен. А она поступила как откровенная дура, поддавшись на его подначки.
— Кто это сделал? Я сама готова встать в круг истины.
Гнев, обида и ярость переполняли душу эльфийки, похоже она вдруг оказалась в одной лодке с принцем, который оказался в затруднении.
— Попытка нападения на лицо королевской крови, ты вляпалась Сильвана. На сей раз тебе не выпутаться так просто. А за свои дела надо очень хорошо постараться, чтобы я забыл о твоём прегрешении.
Кель’тас был доволен и не скрывал этого, даже наплевав на свой усталый и откровенно неважный вид. Он видел перед собой на полу террасы дома Ветрокрылых сломленную хозяйку и единственную представительницу рода, что жила сейчас на родине, а не в Даларане. И она сейчас потерянная сидела на полу с видом полного поражения и смотрела на него снизу вверх.
— Ты сейчас сама оказалась в таком положении передо мной. мои условия? А что если я хочу именно тебя?
Сильвана дерзко улыбнулась принцу, ибо знала его маленькую тайну. Скажем так, не только он собирал компромат на всех окружающих.
— Интересно что скажет высокое собрание, когда выяснит твои собственные мечты трахнуть будущую королеву Лордерона?
Даже в таком положении она продолжает дерзить ему. Эта женщина всё больше нравиться ему своей неуступчивостью.
— Даже если такое случится, что вряд ли, то я раздавлю тебя как насекомое, Сильвана, ибо я хочу трахнуть эту человеческую сучку просто потому, что она посмела усомниться во мне как в наставнике и выбрала себе в качестве такового Антонидоса. И она ещё пожалеет о своём решении.
Кель’тас ухватил Сильвану за плечо и заставил подняться на ноги. В глаза принца было тяжело смотреть, ибо там горел огонь невероятной злобы. Впервые ей стало страшно от его присутствия. А между тем Кель’тас больно ухватил её за грудь одной рукой, а второй приготовился ударить её молнией. Она бы точно ничего не успела сделать, даже используй она грязные приёмы и его этой же молнией если не поджарит, так парализует. А дальше в таком случае её ждёт суд и казнь. Возможно даже посмертные.
— Вот такой ты мне больше нравишься, Сильвана. И я даже буду настолько благородным, что дам тебе три месяца на то, чтобы подумать о моём щедром предложении. Или ты будешь моей, или я сделаю так, что ты вообще не покинешь этих лесов, а дом Ветрокрылых смешаю с такой грязью, что любой нормальный эльф будет желать убить тебя едва только увидит. А пока что я закрою расследование по этому делу.
Больно сжав ей грудь, принц покинул поместье, заставив сильную и гордую Сильвану просто разрыдаться от того, в какую ловушку она угодила. Ей было прекрасно известно о том, что принц развлекается с её подчинёнными, чтобы получать информацию о её деятельности, но сейчас она совершила фатальную ошибку, поддавшись чувствам.
— Будь ты проклят, принц Кель’тас Солнечный Скиталец!
У неё рвались наружу слова, но Сильвана позволила выйти наружу только слезам. Её душила злоба от осознания собственной глупости. У неё есть три месяца на то, чтобы решить, как ей быть. И обращаться за советом к сестре попросту бессмысленно. Вериса тут ничем ей не поможет. Но всё же для начала предстоит узнать, кто так подставил её. Кель’тас не дал такого приказа, но оставил ей письмо, чтобы она разобралась с этим делом. И отрядил на всё три месяца. Действительно щедро с его стороны. По крайней мере он не отнял у неё её призвание — быть следопытом.
Сдаваться так просто и становиться подстилкой принца она не будет, но у неё есть задание, значит придётся выходить на охоту. А что касается принца, так на грубую силу всегда найдётся обманный ход.
Лордерон. Столица.
Артас вместе с отцом прогуливался по дворцовому саду, когда они оказались недалеко от беседки, где сидели и полдничали королева, Калия и Джайна. Теренас недовольно нахмурился, давая сыну знак двигаться потише. Король к полному удивлению своего наследника вытащил неприметный амулет-ключ и открыл секретную зону скрытую за зелёной изгородью.
Кусты расступились по волшебству и оказались на небольшом каменном пятачке, где бы установлены каменные скамейки с деревянными сидениями. Дав сыну знак молчать, Теренас стал прислушиваться к женской беседе.
— Джайна, Артас в разговоре упоминал про странные ритуалы, которые проводят сови с пленными.
Кронпринц приложил руку к лицу, поняв по голосу матери, что та решила задавать не самые приятные вопросы. Впрочем отец повторил его жест, ибо меньше всего ему нужны были ссоры в собственной семье, тем боле в такой момент. Однако, вопреки ожиданиям мужчин, Джайна не начала возмущаться, вместо этого отзеркалила интонации королевы-матери.
— Ритуал — это самое мягкое определение в таком случае. Просто три бабищи-медика — это их лекари, уложили меня на живот и поставили в ягодицы с десяток уколов иммуноблокады, чтобы я не болела, и три особенно болезненных укола негаторского эликсира. В итоге задница болит, так что сидеть весьма неудобно, а ты ещё вдруг обнаруживаешь, что у тебя полностью волосы удалили на всём теле и из головы выудили все мало-мальски важные сведения, запихнув туда попутно знание своего языка, то примирить тебя с этим может только тот факт, что делали всё это женщины. Даже раны мои заживляла именно жрица огров.
На минуту установилась звенящая тишина, и пока мужчины в своём убежище переглядывали, представляя себе в красках процедуру обработки всех пленных, первой оттаяла королева, в чьём голосе вдруг проскочила теплота.
— Ужас. Бедняжка, да, такое испытание стойкости духа не каждому дано.
— Это поэтому во дворце введены такие строгие меры безопасности? После твоего возвращения я слышала, как отец орал на начальника дворцовой стражи так, что стены тряслись.
А вот в беседу вступила Калия. Джайна в этот момент как-то особо громко хмыкнула.
— Сови в этом деле большие мастера. Я имею ввиду их псиоников.
— Псиоников?
— Да. — Джайна видимо сделала глоток чая и поставила чашку на стол. — Псионики — это мутанты сови, чьи мозги были изменены таким образом, что они получили силу проникать в чужое сознание или управлять окружающими предметами, включая их нагрев, охлаждение и электрический удар.
— Дорогая, но по твоим же собственным словам среди сови нет магов?
Королева-мать Лианна Менетил была кем угодно, но только не дурой. И она побывала на той лекции Джайны, хотя это и не удовлетворило её любопытства, потому она без зазрения совести выспрашивала сейчас у невестки подробности, которые не попали в доклад.
— А это и не магия. Псионики — это псионики. Самые сильные из них по словам советских учёных, которые исследовали, как я магичу, так вот самые сильные псионики способны на своих силах перелететь океан, выдернуть высоко в воздух даже не наш линкор, а дредноут сови и сжать его в плотный комок. Самые сильные псионики своим психокинетическим рёвом способны взорвать головы всем в радиусе трёх миль.
— В чём?
