Злость и растерянность уступила место решимости. Теперь я больше не сомневалась ни в своих силах, ни в правильности выбранного пути. У меня все получится. Все непременно получится, ведь по-другому и быть не может!
— Как думаешь, Кошка, что здесь забыл святоша?
Голос Коннара, прозвучавший совсем рядом, нарушил стройный ход мыслей, но ему не удалось сбить мой настрой. Я улыбнулась и тихо ответила, не открывая глаз:
— Не имею никакого понятия, капитан. Почему тебя это заинтересовало именно сейчас?
По правую руку от меня послышался скрип песка. Я села и повернула голову: северянин присел рядом. Положив руки на согнутые в коленях ноги, он, прищурившись, наблюдал за зеленоватыми волнами.
— Просто пришло в голову, — признался он, искоса взглянув на меня, — в этом городишке нет ничего, кроме рыбы и камней, и пусть меня разорвет тайгор, если здесь могут быть храмовники Лиара.
Я повела плечом и тоже подтянула колени к груди.
— Меня это совершенно не волнует, — небрежно призналась я, — если хочешь, можешь вернуться на досуге в монастырь и порасспросить тех, кто там остался.
В ответ Коннар фыркнул, не то с презрением, не то с раздражением.
Некоторое время мы молчали, сосредоточенно разглядывая бурые ленты водорослей, извивающихся в желтовато-белой пене.
— Как ты нашел меня, капитан? — задала я первый пришедший на ум вопрос. Наемник хмыкнул и подкинул на ладони небольшой плоский камушек.
— Это было нетрудно. Хозяин постоялого двора так удивился тому, что ты покинула свою комнату, что решил поделиться этим со мной.
Камушек с плеском пересчитал горбинки волн и с печальным всхлипом ушел под воду. Северянин проследил за ним и, повернувшись ко мне, впился в глаза колючим взглядом.
— Ну, а найти твои следы было делом нехитрым. Эта дыра не такая уж и большая, а ее жители — не такие уж и неразговорчивые.
Я выразительно посмотрела на бугры его мускулов. Коннар взял другой камень.
— Значит, с затворничеством покончено? — уточнил он, запуская его вслед за первым.
Я примиряюще улыбнулась и проговорила:
— Пожалуй, да. Я устала от долгого сидения взаперти и решила, что пришло время продолжать путь...
— Э, нет, Кошка, — перебил меня северянин, — перед этим ты объяснишь мне хоть немного из того, что происходит! Мне надоело чувствовать себя телком, которого ведут на бойню с завязанными глазами!
Я успокаивающе подняла ладони и кротко промурлыкала:
— Успокойся, капитан. Именно это я и хотела сказать. Я тоже считаю, что пришло время нам с тобой поговорить по душам.
Коннар смерил меня недоверчивым взглядом и кивнул:
— Приступай.
Я усмехнулась и обвела рукой пространство вокруг:
— Трудно выбрать более неподходящее место и время для разговора, капитан.
— И что же ты считаешь более подходящим местом? — вкрадчиво спросил Коннар, и в его голосе прозвучала вскипающая ярость.
Я склонила голову набок и как ни в чем не бывало ответила:
— Моя комната. Я буду ждать тебя на закате. Тогда и поговорим.
* * *
Последние лучи солнца окрасили комнату цветом раскаленных углей. Из приоткрытого окна пахнуло дымом: Берк снова расцветал десятками костров, и этот запах поглотил даже благоухание ночных цветов, раскрывающихся с появлением первых звезд.
Коннар плотно прикрыл дверь за спиной и посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз.
— Что такое, капитан? — невинно спросила я, — неужели ты боялся, что я тебя не дождусь?
— Мне кажется, что даже самим богам Амальганны неведомо, что творится на уме у одной золотоглазой ведьмы, — хмыкнул северянин, беззастенчиво оглядывая меня с ног до головы. Я смело выдержала его взгляд и кокетливо расправила длинную юбку травянисто-зеленого платья, купленного этим утром.
Надеюсь, он не заметил того, как дрожат мои руки.
Некоторые решения даются не очень легко.
— Присаживайся, капитан, — улыбнулась я, делая приглашающий жест в глубь комнаты, — кажется, разговор нам предстоит долгий.
Коннар без лишних слов пересек помещение и опустился на кровать, поджав ноги по ранаханнскому обычаю и не сводя с меня испытующего взгляда.
— Что с тобой, Кошка? — ухмыльнулся он, — никогда не поверю, что ты можешь вот так вот запросто впустить меня к себе, ничего не замышляя.
Я пожала плечами.
— Я же сказала, что нам нужно подходящее место для обстоятельного разговора.
Коннар прищурился, наблюдая за тем, как я беру с прикроватного столика две небольшие глиняные бутылки.
— Что там?
— Ирли-лэй, — ответила я и протянула ему одну, — подумала, что нам не помешает. Но сначала — к делу.
Северянин взял напиток из моих рук, а я принялась расхаживать взад-вперед, думая, с чего начать разговор. Коннар невольно пришел мне на помощь.
— Ты сказала, что догадываешься о том, что творилось в монастыре, — подсказал он. Я с благодарностью посмотрела на наемника.
— Верно, но это только догадки, хоть я и чувствую, что они недалеки от истины. Думаю, все дело в воде.
Коннар вздернул бровь.
— В воде?
— Ну, да. Меня натолкнул на эту мысль ночной посетитель, который явился к Генару. Ему нужна была именно вода, и тогда он сказал что-то про то, что она опасна. Помнишь, что было на следующий день?
— Святоша решил угостить всех какой-то водой, — задумчиво пробормотал Коннар. Его глаза слегка затуманились, будто обратившись к чему-то, не видимому для меня. Я кивнула:
— Да, Генар устроил преждевременное причастие, заставив всех выпить воды, той самой, из бассейна. Мне даже пришлось набрать ее в рот, чтобы отвести подозрение от себя. Тогда еще я не догадывалась, чем это может быть чревато, ну, а потом увидела, что случилось с настоятелем, упавшим в бассейн.
Коннар дернул плечом.
— Шар'ракх, — вполголоса выругался он, — от роду не видел такой мерзости.
Я печально вздохнула.
— То же самое стало происходить и с другими паломниками, которые пили воду. Мне кажется, что, попав внутрь, она что-то делает с телом, отчего оно превращается... Не знаю, в кисель, что ли? Сползает с костей одним словом. Наверное, я все же случайно сделала небольшой глоток. Наверное, чем больше пьешь, тем быстрее это происходит. Мне еще повезло, я просто не могла стоять какое-то время, не то, что...
Я вспомнила мертвого Джолана и грустно умолкла, понурившись. Коннар скривился и брезгливо сплюнул в угол комнаты.
— Зачем ему это было нужно?
Я пожала плечами:
— Он уже не ответит, хотя, думаю, причина все та же: "испытание верности Лиару", "жажда милости Лиара" и прочий хэллев бред.
Наемник промолчал, мрачно вертя в руках бутыль с ирли-лэем. Я мерила шагами комнату, продолжая говорить и чувствуя, что остановиться уже не в силах:
— Догадываюсь, что такая участь постигала всех паломников, что приходили в Лит-ди-Лиар. Даже знаю, как он избавлялся от трупов.
Я задохнулась от накатившей волны отвращения и ответила на невысказанный вслух вопрос Коннара:
— Колодец. Тот самый, куда я спускалась. Там, внизу, груда костей, оставшихся от старых хозяев того места. Мне кажется, что, если покопаться там, можно легко отыскать и свежие, сброшенные туда сравнительно недавно. И там все залито слизью, той мерзкой розовой слизью, как та, что осталась от настоятеля Генара!
Приступ тошноты оборвал меня на полуслове, и я часто и глубоко задышала, чтобы заставить его отступить. Коннар угрюмо уставился в пол.
— Надеюсь, святоша попал к демонам, — жестко сказал он, — и давно ты обо всем догадалась?
Я слабо улыбнулась:
— Все-таки у меня было три дня на размышления.
— А что ты искала в монастыре? — вдруг спросил северянин, дав понять, что хочет уйти от неприятной темы.
Нельзя сказать, что наши желания не совпадали.
— Пока еще не время об этом говорить, — мягко сказала я, — но, поверь мне, это того стоило. То, что я там нашла, указало дорогу дальше.
— И куда же она ведет? — нетерпеливо спросил Коннар. Его лицо выражало досаду, смешанную с предвкушением. Я помолчала немного, успокаивая заходящееся в нервном стуке сердце, и нарочито спокойно ответила:
— Мы возвращаемся в Корниэлль.
Теперь черты северянина исказило огромное разочарование.
— Какого Хэлля ты там забыла?!
— Мне нужно вновь посетить Корниэлльскую библиотеку, — невозмутимо ответила я, — я хочу проверить кое-какие свои догадки. После этого отправимся дальше.
— Пусть тебя демоны раздерут, Кошка, с твоими капризами... — в ярости начал северянин, но я опустилась напротив него и подняла бутыль ирли-лэя:
— Давай не будем ссориться, капитан. Завтра нам предстоит тяжелый день, поэтому сейчас лучше выпить и расслабиться.
Темные глаза наемника сузились. Не говоря ни слова, он одним махом скрутил тяжелую пробку и отхлебнул шипящий напиток. Я последовала его примеру.
Один глоток ароматной жидкости немного успокоил меня и подарил возможность собраться с силами перед тем, что должно было произойти.
Отступать было поздно. Я приняла это решение, и, хоть оно далось мне нелегко, оно было бесповоротным.
Все же бывший капитан ранаханнской гвардии много сделал для меня.
— Помнишь, Кошка, как однажды я сказал тебе, что ты напоминаешь мне Тириэнь, мою покойную невесту?
Его слова застали меня врасплох. Я закашлялась, потрясенно глядя на Коннара, а тот смотрел на меня так, что не оставалось делать ничего, кроме как кивнуть.
— Я ошибался, — медленно произнес северянин, — теперь я понимаю, что ты больше похожа на мою мать.
Он сделал еще глоток лэя и поднял руку, предупреждая мои вопросы.
— Моя мать была жрицей храма Огня с Желтых островов**. Отец привез ее оттуда вместе с другими пленницами и храмовыми сокровищами после налета на Острова.
— Твой отец промышлял разбойничаньем? — усмехнулась я. Черные брови Коннара сшиблись на переносице.
— Не смей так говорить о нем! — прорычал он с такой яростью, что я невольно отодвинулась подальше, — это была честная битва, и не его вина, что защитники храма были такие немощные, что не смогли уберечь ни свои ценности, ни своих жриц!
Я пожала плечами, оставшись при своем мнении, и наемник немного сбавил тон.
— Моя мать была самой красивой и самой непокорной из всех женщин, что встречались отцу. Он поклялся, что сделает ее своей, и сдержал обещание.
На его лице заиграла плохо скрываемая улыбка, и он вновь отхлебнул ирли-лэя. Я слушала, затаив дыхание.
— Она не сразу подчинилась ему, но выбора у нее не было. Потом она полюбила его и одарила девятью прекрасными сыновьями. Я был седьмым.
— Почему ты рассказываешь это мне? — тихо спросила я, решив не уточнять, жива ли мать Коннара до сих пор.
Северянин осушил бутыль до конца и тряхнул длинными волосами.
— Потому, что когда твое путешествие закончится, — сказал он тоном, не терпящим возражений, — я увезу тебя с собой. Ты станешь моей женщиной, моей королевой, и подаришь мне прекрасных сыновей и дочерей, таких же золотоглазых, как и ты сама...
Нужный момент настал.
Я покачала головой и придвинулась ближе, мягко закрыв ладонью его рот. Коннар умолк, и в его глазах мелькнула такая непривычная для него растерянность.
— Ни слова больше, капитан, — прошептала я, и, отняв руку, прильнула к его губам.
Время остановилось.
Шумно выдохнув, северянин ответил на мой поцелуй — сначала с недоверием, но потом оно переросло в стремительно крепнущую жадность. Так путник, затерянный в пустыне, приникает к случайно обнаруженному источнику.
Спустя удар сердца я почувствовала руки Коннара на своих плечах. Не прерывая поцелуя, наемник решительно толкнул меня назад, навис сверху, скользнув ладонью вверх по талии, нетерпеливо дернул шнуровку на платье и... Бессильно опустился вниз, придавив меня тяжестью своего тела.
Выждав несколько ударов сердца для верности, я осторожно выбралась и поднялась с кровати.
— Прости меня, капитан, — тихо произнесла я, глядя на неподвижное тело Коннара. Северянин лежал ничком, повернув голову набок; его глаза были плотно закрыты, а из груди вырывалось размеренное хриплое дыхание.
Настой из листьев бурой гвельды
* * *
, купленный этим же утром у местного знахаря, не подвел меня.
Зачем я сделала это? Точный ответ на этот вопрос скрывался даже от меня самой, но чутье, еще ни разу не подводившее хозяйку, подсказывало, что это решение — единственно верное. Внезапное откровение северянина только подтвердило его.
— Прости меня, — повторила я, хотя прекрасно знала, что Коннар меня не слышит, — ты оказался не таким уж плохим человеком, как мне казалось поначалу. Я прощаю тебя. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня, но здесь, в Берке, наши пути разойдутся. Дальше я пойду одна.
Я поправила шнуровку на платье, подхватила сумку с Камнем и, немного подумав, накинула на плечи куртку Кристиана: ночь обещала быть прохладной.
Взявшись за ручку двери, я обернулась и взглянула на северянина.
В последний раз.
— Прощай, — решительно повторила я, — может быть, я и похожа на твою мать, но я не желаю той участи, что досталась ей.
Дверь мягко закрылась за моей спиной.
* * *
— Не боитесь отправляться на ночь глядя, госпожа? — спросил меня хозяин постоялого двора. Я отрицательно покачала головой и вручила ему три золотых.
— Теперь меня ничем не испугаешь. Это плата за наши комнаты и небольшое вознаграждение сверху.
Мужчина уставился на монеты и недоверчиво протянул:
— Слишком уж большой задаток, госпожа...
— Мало ли, что может случиться непредвиденного, — улыбнулась я.
Коннар должен очнуться только к утру, и, зная его нрав, я думала, что моих монет едва-едва хватит на то, чтобы покрыть расходы на ремонт комнаты, которую он, скорее всего, разметет в клочья.
Хозяин понимающе кивнул и сгреб деньги.
— А как же ваш спутник? Уедете без него?
— У него своя дорога, — туманно ответила я, — где мне найти драконюхов со свежими драконидами?
Владелец заведения объяснил мне дорогу и пожелал счастливого пути, не удержавшись от еще одного проявления любопытства:
— Куда будете держать путь, госпожа?
— На запад Алдории, — твердо ответила я и, не оборачиваясь, шагнула за порог.
Разумеется, я солгала. Коннар не должен был пройти по моим следам.
Моей следующей целью был Лирнэлль, юго-восточный порт Алдории. Там я найму корабль, который доставит меня на острова Лотоса. О них мне когда-то рассказал калиф Теймуран — именно там он наткнулся на развалины храма драконопоклонников, хранивших Камень.
Я была уверена — поиски третьей вехи следовало начинать именно оттуда.
Ночные шорохи поглотили мои следы.
*Текст песни Nightwish, "The Islander". Перевод Lagoon
**Желтые острова — архипелаг, расположенный к югу от Ранаханнского побережья. Его жители поклоняются безымянным богам шести стихий: Огня, Воды, Воздуха, Земли, Крови и Разума.
* * *
бурая гвельда — разновидность бурого мха, растущего на кочках болот в южных лесах. Его настойка погружает человека в глубокий сон, чья продолжительность зависит от ее концентрации в напитке
