Никакие твари из Запретного леса не побеспокоили меня. Все они с магическим зрением, а в нём я монстр еще тот. Не просто же так на третьем курсе кентавры встречали меня с луками.
Освоив методику, я отчитался Ровене. К этому времени Регулус закончил оптимизацию покрытия и передал мне распечатки с расчётами опорных точек для Британии с Ирландией. Можно было приступать к зачарованию карты в ритуальном зале Годрика.
Само по себе зачарование несложно и не требует исключительной силы от исполнителя, но для него придётся побегать. На выбранной точке карты ставится и зачаровывается маячок из двух частей, одну из которых нужно оставить на месте, а вторую — как можно точнее установить на местности согласно координатам карты. Посовещавшись с Ровеной, я оставил эту работу на летние каникулы.
А пока я сосредоточился на слежке за Орденом Феникса, там явно что-то затевалось. Шпионских умений домовиков не хватало на принятие решений в нестандартных ситуациях, а таковые случались, и каждый раз я жалел, что меня там не было. Например, Флетчер несколько раз виделся с неким Шанпайком, кондуктором волшебного автобуса, известного под названием "Ночной Рыцарь", и сообщал ему устные инструкции, а домовикам было поручено отслеживать только письма. Если бы я не догадался спросить их, не передавал ли Флетчер что-то кому-то на словах, я этого так и не узнал бы.
Следить за Шанпайком можно было только с помощью домовиков, потому что он целыми днями разъезжал на "Ночном Рыцаре" и только они могли скрытно следовать за ним. Чтобы взглянуть на него вблизи, мне пришлось покататься на этом автобусе, и тут обнаружилось, что у Шанпайка есть пожирательская метка — видимо, новодел, парень по возрасту не подходил в участники разборок пятнадцатилетней давности. Я передумал ставить на него следилку, ведь если он бывает на собраниях экстремистов, её с лёгкостью обнаружат и закроют этот канал, а другой я могу и не найти. Народ там, во главе с Селвином, остался самый матёрый и прожжённый, не то что фениксовцы.
Шанпайк узнал меня при оплате проезда и задержался поболтать. Я не возражал и по ходу разговора постарался незаметно отлегилиментить его, насколько было возможно. Парень ни о каких тайнах не вспоминал, а наводящие вопросы было опасно задавать — я тут не один такой способный — но мне удалось отловить, что он хочет выспросить меня получше, чтобы рассказать Дамблдору. Он оказался не настоящим Пожирателем, а засланным шпионом.
Это мало что давало, да и в остальном результаты были минимальными. Только в самом начале слежки за Флетчером удалось ознакомиться с анонимкой в Министерство на имя Скримджера, в которой говорилось, что Малфой вывез амнистированных Пожирателей за границу. Видимо, Люциус вывозил их через криминальные структуры, где и произошла утечка информации. Перехватывать анонимку было бессмысленно — ещё раз напишут, а слежка накроется.
Никаких новых писем не появлялось, зато обнаружились конкуренты. Аппарировав на вызов дежурного домовика, я под мантией-невидимкой подобрался поближе и узнал человека, следившего за Флетчером. Это оказался тот самый аврор Дэвис, который после нападения на Мунго был разоблачён и с тех пор скрывался от властей. Вскоре выяснилось, что людей Грюма было несколько и что они следили за орденским жуликом по очереди. Тонкс среди них не было, и я даже знал, почему — перед тем, как отпустить её, я внушил ей непереносимость к фиксирующему зелью.
Видимо, слежка всё-таки была замечена и Дамблдор стал пользоваться другими каналами. Я предположил, что анонимки теперь носит кто-то из членов Ордена Феникса, работающих в Министерстве, и ещё раз посмотрел воспоминания Тонкс в думосбросе. Многие орденцы были мне незнакомы, пришлось обратиться за помощью к Люциусу. У меня были сведения о фениксовцах, у него — о сотрудниках Министерства, так что во встрече были заинтересованы мы оба.
Люциус совместил нашу встречу с официальным визитом в качестве главы попечительского совета Хогвартса. Начал с директора, поинтересовался нуждами школы, опросил преподавателей, пообщался с сыном и наконец заглянул в наш клуб. Мы закрылись в смотровой и я показал ему воспоминания Тонкс о собраниях Ордена Феникса. Он обратил моё внимание на то, чего не заметил я: старички там были одни и те же, а состав молодёжи частично менялся от собрания к собранию и её было больше, чем показалось мне при первом просмотре.
— Вот эти трое из аврората, они мне примелькались в Министерстве, — указал он. — По фамилиям не знаю, они на рядовых должностях, но я выясню. Это, — указал он на другом собрании, — некий Коппер, младший клерк архива. А это парень из отдела по спорту, я его тоже знаю только в лицо. Народец молодой, незначительный, не заслужили. Эта особа — Гестия Джонс, глава британско-ирландской лиги квиддича, — указал он на женщину постарше. — Родная сестра знаменитой Гвеног Джонс.
— А этих старичков вы, случайно, не знаете? — из них я знал только миссис Фигг, Дожа и мистера Малпеппера.
— Да кому они нужны, — отмахнулся Люциус, с одного взгляда оценивший их как дно британского общества. — Вот этого, случайно, знаю, — указал он на нелепого коротышку в цилиндре. — Дедалус Диггл, недоросток и недоумок, подобран Дамблдором, потому что больше никому не был нужен. Остальные, надо полагать, такие же.
— Но не все. Смотрите, вот эта выглядит как начальница, — кивнул я на высокую сухощавую женщину предпенсионного возраста, с вида деловую и собранную. Такая вполне могла работать в государственной организации.
Люциус впился в неё заинтересованным взглядом.
— Да, её я знаю. Эммелина Вэнс, заместитель и правая рука Амелии Боунс, главы отдела магического правопорядка. Вот это уже реально интересные сведения... — задумчиво проговорил он.
Я даже не стал спрашивать, чем именно. Утечка информации в Орден Феникса с такого уровня — это и в самом деле интересные сведения.
— Вы можете как-нибудь использовать их?
— У меня есть пара знакомых секретарш, которые с удовольствием посплетничают со мной за шоколадочку. Я могу слить через них информацию, кто в Министерстве работает на Дамблдора, но обстановка там сейчас неопределённая, поэтому не берусь даже сказать, кто как отреагирует. Нужно запустить слух и посмотреть.
— Бросая камни в воду, гляди на круги, ими образуемые...
— Именно, — кивнул он. — Кстати, о кругах... иногда они образуют очень странные фигуры. На днях до меня донесли, что со мной желает поговорить Крауч, глава отдела международного магического сотрудничества — ну, его ты, Гарри, должен знать.
— Да, помню, он представлял Министерство на Тремудром турнире.
— Он самый. Я пришёл к нему, и он показал мне анонимку, в которой говорилось, что я вывез своих подопечных азкабанцев за границу. Пришлось объяснить, что они нуждаются в поправке здоровья, а британский климат не благоприятствует, поэтому я отправил их на свою виллу на юге Франции. Да, нелегально, но их здоровье требовало немедленного отъезда, а вся эта бюрократия такая медлительная, поэтому я взял на себя смелость — закон законом, но и о людях нужно заботиться. Разумеется, я сказал, что они там под должным присмотром и что я верну их в Британию по первому требованию. Главное, проявить лояльность, чтобы не приставали, а если всё-таки потребуют вернуть, тогда и думать буду.
— И в самом деле странно, — согласился я, поразмыслив. — Разбираться с министерскими анонимками — не его обязанность.
— Это как раз объяснимо, в прошлую войну он руководил отделом магического правопорядка и старые привычки не дают ему покоя. Совать свой нос в чужие дела — этим в Министерстве страдают все, тут как раз ничего особенного. Странность в том, что Крауч не возмутился и не потребовал немедленно вернуть азкабанцев обратно. Напротив, он сказал, что если всё под контролем, то и прекрасно, и уничтожил анонимку у меня на глазах. А она могла бы доставить неприятности, если бы попала не в те руки.
— Это не в его характере?
— Крауч — последний, кого я заподозрил бы в подобной мягкости. И это не первый случай, прошлым летом без его поддержки я не протолкнул бы смягчение тюремного режима. Видимо, поменяв работу, он поменял и свои взгляды — не он первый, не он последний.
— А как, по-вашему, он относится к Ордену Феникса?
— В Первую Магическую он смотрел на орденцев свысока, но не препятствовал им. Считал, что они дилетанты и лезут не в своё дело, но если им так хочется подохнуть, то и на здоровье. Сейчас Дамблдор в бегах, а Орден Феникса вне закона — но и сам Крауч больше не руководит авроратом, теперь это не его работа, поэтому затрудняюсь предположить. В любом случае не думаю, что слишком уж хорошо, он всегда был на стороне Министерства, а подобная инициатива снизу равносильна для них обвинению в некомпетенции. — Люциус задумчиво прищурился и кивнул сам себе в знак одобрения. — А не рассказать ли ему про Эммелину Вэнс в качестве ответной любезности... он сумеет распорядиться этим лучше, у него возможностей больше.
Пока он размышлял, я загрузил в думосброс апрельское собрание Ордена.
— А тут уже появились Грейнджер с Рональдом Уизли, — показал я на них. — До этого в Ордене были только старшие Уизли.
— Этого следовало ожидать — где старшие, там и младшие. — Люциус равнодушно отвернулся от картинки, двое школьников ничего для него не меняли. — У тебя всё, Гарри?
У меня как раз было что сказать напоследок. Уже после того, как я договорился о встрече с Люциусом, мой шпионаж сдвинулся с мёртвой точки. Подозрения оказались ложными, Флетчер о слежке не догадывался, просто писать было не о чем, а теперь снова понадобилось. Дамблдор встретился с ним в одном из закоулков Лютого переулка и вручил запечатанное письмо для передачи Шанпайку. Пока мой дежурный домовик прикидывал, как незаметно сделать копию, конкуренты стали действовать.
На призыв своего шпиона аппарировал Грюм и направился прямо к Флетчеру, перевербовывать. Аргумент был всего один, но неотразимый: "этот паскудник тебя всё равно не убьёт, а я тебя точно убью", а Флетчер работал за реальные блага для себя и отдать свою жизнь ради общего блага был совсем не готов. Письмо было вскрыто, прочитано и снова запечатано с указанием передать адресату, а жулику было приказано сообщать обо всех будущих письмах. Слежку за ним Грюм, впрочем, оставил.
Когда ситуация улеглась, домовик улучил минуту и скопировал письмо. В таких случаях мои шпионы докладывали сразу, поэтому он вызвал сменщика и перенёсся ко мне. В письме содержались указания, наводившие на мысль, что в недалёком будущем готовится большое нападение, хотя и неясно, куда. Возможными целями, судьба которых заботила меня, были наша лавка и поместье Малфоев, поэтому Люциуса нужно было предупредить.
— У меня есть ещё кое-что важное, — сказал я. — Согласно моим источникам, пожирательские экстремисты собирают силы и готовят нападение. Пока не удалось узнать, куда именно, и я не уверен, что это не ложный след, но считаю, что нужно быть наготове. Если что-нибудь прояснится, я немедленно извещу вас и рассчитываю на то же самое с вашей стороны.
Люциус отнёсся к моему предупреждению крайне серьёзно.
— Что возможно, я постараюсь выяснить со своей стороны и тоже извещу тебя, Гарри, — пообещал он. — И давай договоримся заранее, что срочно придём друг другу на помощь в случае нападения.
— Я сам хотел это предложить. Нас по-прежнему многое связывает, несмотря на некоторые... препятствия.
— Вы всё еще не ладите с Драко?
— Мы с ним не задеваем друг друга.
— Драко очень сожалеет о своей выходке. Он хотел пригласить тебя на весенние каникулы.
Думосброс был под рукой, и я просто скинул туда воспоминание.
— Смотрите сами, — я приглашающе кивнул на чашу. — Там были мои люди, я не мог ответить по-другому.
Люциус просмотрел воспоминание. Нахмурился, что-то прикинул для себя.
— Я разъясню сыну, в чём он неправ, — он рассчитывал, что я на это отреагирую, но я промолчал. — Гарри?
— Да?
— У Драко хотя бы есть шанс?
— Шанс есть всегда, — уклончиво сказал я. — Меняются обстоятельства, меняются интересы... сейчас я к этому не готов, ситуация непростая и у меня много важных тайн, но в будущем мало ли как повернётся... Жизнь, сами знаете, штука сложная и временами внезапная.
Малфой знал. Над моим определением жизни он расплылся в искренней, почти мальчишеской ухмылке. Он понял для себя главное — я не обрубаю концов. Так оно и было, душой я не кривил, а сказал именно то, что думал. На Драко у меня никаких планов не было, но жизнь уже не раз демонстрировала мне своё непостоянство. И я подстраховался, чтобы в будущем не оказаться в дураках.
К середине мая Джастин наконец оформил свою эмансипацию. Он пробегал с документами почти месяц, чиновники потребовали с него кучу справок и ручательств, при этом они всячески тянули время, намекая на подмазку неповоротливой бюрократической машины, но всё-таки он дожал их задаром. "Заплатил бы, да не за что", — пренебрежительно фыркал он.
Ещё неделю мы переоформляли свою коммерческую фирму на трёх совладельцев, а когда наконец развязались с бюрократией, решили устроить по этому поводу банкет у нас в клубе. Расширенный, не только для членов клуба, но и для гостей.
Для этого пришлось замириться с Драко. Никто из двух высоких сторон не хотел поступиться своей позицией, поэтому переговоры велись через посредников — Теда с моей стороны и Падму со стороны Малфоя. Потребовалось три дня и несколько раундов предварительных переговоров, чтобы договориться о взаимодействии, после чего мы встретились, обменялись нейтральными фразами и приступили к обсуждению дизайна банкетного зала, которого еще не было в клубе.
Творили мы в обычном составе — я, Драко и Эрни. Остановились на старинном стиле, когда каждое изделие еще было штучным, выбрали тёмные тона и яркое освещение, мало позолоты, много дерева. Получилось уютно. Драко чувствовал себя в своей стихии и выглядел всё бодрее и увереннее по мере оформления зала. Отчуждение между нами сохранялось, но наши команды могли уже не избегать друг друга, что они с радостью и делали. Всё-таки прежнее раздвоение в клубе тяготило многих.
Привести с собой одного-двух гостей разрешили каждому члену клуба. Джастин же с Невиллом на правах виновников торжества пригласили всех, кого захотели — и получилась чуть ли не половина Хаффлпаффа. Слизерин тоже нельзя было обойти, у нас там было много хороших знакомых. Зато с Гриффиндора были только Парвати с Лавандой, а наши равенкловцы вообще не позвали никого — но даже без этих двух факультетов набралось человек под семьдесят.
Праздновали в воскресенье, форма одежды парадная. Не то чтобы мы так замышляли, оно само так вышло из-за хаффлпаффского дружелюбия: приглашённых оказалось слишком много и остальные школьники почувствовали себя обойдёнными. Где-то рядом идёт гулянка, гости бегают оживлённые, нарядные, многие из них еще не бывали в клубе и предвкушают, а неприглашённые, значит, смотрят на них и облизываются. На нас обойдённые смотрели, как солдат на вошь — мы, видите ли, не проставились всему Хогвартсу.
