Запчасть для метеорита

С другой стороны прохода готовиться тоже начали заранее. Без десяти десять Дмитрий и Фёдор забрались в тракторы, а Наталья взяла в руки машину времени. Несмотря на то, что процедура была отрепетирована, ребята волновались. Вдруг что-то не получится?

Ману и детям велели отойти подальше — присмотреть за стадом. "Опять куда-то собрались ехать" — подумала Ману, глядя на два заведённых трактора. Кажется, даже её родное племя не путешествовало так много.

Мария с Анастасией завели мотоциклы и встали чуть поодаль. Лучница достала свой фотоаппарат и посмотрела через объектив в сторону деревни. Дмитрий сказал, что сегодня можно будет сходить туда, переговорить с людьми. Ну, что будет, если, в конце концов, они задержатся ещё на один день?

— Маша, давай до вечера останемся! — негромко предложила Анастасия.

— Зачем?

— Да в деревню хочу сходить. Мы же собирались как раз на два дня. Сегодня вечером вернёмся — нормально будет.

— А ты уверена, что вечером можно будет выйти? — засомневалась Мария. — Вчера же вечером было нельзя.

— Ну, в крайнем случае, завтра утром. Ну, пропустим первую пару. Ну, объясним что-нибудь родителям. Кто знает, может, мы больше никогда и не окажемся в прошлом?

— Да, а что интересного-то такого, чтобы так рисковать? Ещё и тренировку пропускать, потом ещё с родителями объясняться.

— Ну, я с людьми хочу пообщаться.

— Мне как-то неинтересно. Я бы сейчас вышла.

— Ну, Маш, выходи, если очень хочешь, а я до вечера задержусь!

— Ага, или до завтрашнего утра. Ладно, останемся ещё на день, — вздохнула гимнастка. В конце концов, не оставлять же эту клушу здесь одну. Потом дорогу домой не найдёт, у неё-то нет навигатора. А товарищи вряд ли сегодня вечером или завтра планируют возвращаться.

Девушки отъехали в сторону, опасаясь помешать движению техники. Наталья тоже отошла на почтительное расстояние, чтобы ветром не сдуло, и нажала кнопку. Трактора, управляемые Фёдором и Дмитрием выехали. Дальше парни, так же, как и Юрий, действовали на автомате. Наталья же лишь наблюдала за происходящим. Сердце сжалось на мгновение, когда оба трактора выехали в двадцать первый век. Что будет, если проход сейчас закроется, и она останется здесь одна, с тремя алтайскими аборигенами?.. Кстати, а спортсменки выехали? Ну, тогда, в крайнем случае, ещё со спортсменками.

Меньше чем через минуту показался первый трактор. За рулём сидел механизатор, который помогал им вчера загрузиться. Очень интересно. Это Юрий уболтал Романа помочь с заброской дополнительного трактора за очень приличное вознаграждение? Но у него не будет времени выехать обратно. Да и ладно, пусть остаётся здесь. Эти девушки же вроде остаются. Понимают ли они, что обратного пути уже не будет? Вряд ли. И очень благоразумно со стороны Натальи будет не говорить им этого. К тому же, с этим шумом от ветра, даже если она будет кричать во всё горло — они не услышат. Или крикнуть для очистки совести?

— Эй, девчонки, проход больше открываться не будет! Сейчас последний шанс вернуться!

Крикнула она это во весь голос или нет? Кажется, не во весь. Мотоциклистки не отреагировали. Даже не поняли, что это им. Роман же уехал так далеко, что вообще ничего не мог слышать.

Въехали один за другим ещё три трактора. Всё, как репетировали. В кабине одного сидел её, Натальи, муж. От сердца отлегло, волнений больше не было. Она не останется в девятом веке одна. В кабине второго трактора ехал Димка, а третьего — Юра с какой-то женщиной. Ничего себе, Юра за один день себе подружку нашёл? А до этого двадцать пять лет не мог никого найти, вот на что бывают способны люди в критических ситуациях. Все трактора с прицепами отъехали на почтительное расстояние, отделяющее их от третьего тысячелетия, от их прошлого мира. Мира с головорезами, которые охотились за головами несчастных автомеханика и врача.

Проход исчез, ветер стих. Всё. Обратная дорога отрезана. Наталья с облегчением опустила прибор на землю. К ней подбежал муж и, подхватив прибор, куда шустро с ним двинулся.

— Это куда ты собрался? Прибор же больше работать не должен, — заинтересовалась супруга.

— Вот именно, что не должен. Возможно, что встроено самоуничтожение. И не исключено, что с большим шумом или ядом.

Беспокоился Фёдор напрасно. Прибор действительно прекратил работу и начал процесс самоуничтожения. Но очень неспешно. Видимо, несколько капель какой-то дряни хватило на то, чтобы разрушить агрегат в пыль, однако, процесс длился недели две.

— Глава 04 (27 апрель 801)

—

Роману с семьёй отвели пока одну из пяти палаток, куда тракторист сразу же и отправился проспаться. А убедившись, что сын не потеряется, к мужу присоединилась и Екатерина. Юра пока поселился с братом.

До конца дня мужчины веселились, устанавливая на макушке бугра четырнадцатикиловаттный ветряк. Энергоснабжение не слишком надёжное, но топлива не требует. Для установки мачты пришлось задействовать два трактора. Дамы пока ставили теплицы на полянку, подготовленную Фёдором.

У женщин первое время всё было просто — высаживали саженцы деревьев и кустов по заранее намеченному плану, да несли караульную службу. Понятно, что Ману на охране использовать было нельзя, но пользоваться колонкой для того, чтобы напоить животных, женщина научилась быстро. Курицам сделали загончик, но на ночь загоняли в клетки и, вместе с кроликами, заносили в одну из теплиц, надеясь уберечь от хищников. В ту же теплицу дети запихивали и парочку кошек. А вдруг хорёк или куница испугаются запаха? Лисиц должны были отпугнуть собаки. Если повезёт.

Мужчинам пришлось чуть сложнее, так как русла ручьёв изменились, а лес торчал в неожиданных местах. В первый же день своего пребывания в девятом веке Юрий озаботился расстановкой видеокамер, которые связывались с центром по радио. Это позволило обойтись без проводов, но требовало частой замены аккумуляторов, что не позволяло надеяться на сокрытие мест размещения от местных жителей. Но гораздо больше наша компания опасалась бандитов, шастающих из варяг в греки или персы. Дальние камеры Юра поставил на ручьях, до которых его возила Мария на своём мотоцикле.

— Разве бандиты обязаны двигаться по руслам рек? — интересовалась гимнастка.

— Через лес пройти могут местные, а остальные идут с грузом, который по бурелому не протащить. Тех же, кто пойдёт по голому месту с юга, мы увидим камерой с мачты.

—

Хорошо покушавши, двое мужчин выбрались во двор. Тридцати восьми летний староста деревни Остромир кивнул на юг:

— Там холмик есть. С него шум шёл, как от урагана.

— Я тоже его услышал. Потому и пришёл. В деревне-то был ветер? — поинтересовался второй мужчина, который выглядел чуть старше и был на голову выше старосты.

— Почти не ощущался. Я сразу отправил пацанов осторожно посмотреть, что там делается, а людей увёл в болото.

— Ну, правильно. А почему вернулись?

— Так мало пришельцев — взрослых мужчин всего четверо.

— Сам же говоришь, что через сутки их стало больше. А вдруг ещё кто появится?

— Узнаю, если появятся. Теперь следим за ними непрерывно.

Мужчины помолчали немного. Наконец, высокий спросил:

— Хорошо, я понял, что пришельцев ты не опасаешься. Но чего-то боишься?

— Меркул, ну сам подумай! Они же осели прямо на холме и видны отовсюду, а к югу — считай что степь! К тому же, своё добро даже не прячут, — возбудившийся староста только что не трясся от возмущения. — Я бы и сам там осел, но ведь уже через несколько дней кто-то нападёт. А удастся отбиться — тут же нападёт кто-то другой.

— Тебе-то что за забота?

— Так ведь и нас найдут из-за них. Мы что — опять должны сняться и искать новое место?

— Согласен — опасность есть. А что же сам не напал? Сколько в деревне бойцов?

— Двадцать шесть боеспособных мужчин. И оружие есть, хоть и плохонькое.

— Остромир, не темни! Наверняка ведь обдумывал нападение?

Староста вдруг начал шарить глазками по двору, принялся поправлять дрова в поленнице, но отвечать совсем не спешил. Наконец, терпение великана лопнуло и тот, прихватив крестьянина за плечо, ещё раз потребовал ответа. И даже его получил.

— Ну, Меркул, это ведь ты верховный волхов, а я без решения вождя такие вопросы не решаю, — выдал версию местный авторитет. — Вот ты присмотрись к чужакам, а мы сделаем как скажешь!

Высокому, наконец, эти ужимки надоели, и он сделал вид, что озлился:

— Не гунди, вошь! Или ты сейчас всё расскажешь или я тебе печень вырежу прямо здесь и сейчас.

К угрозе следовало отнестись серьёзно, так как процедуру изъятия этого органа служитель культа освоил хорошо.

— Да боюсь я напасть, хотя желающие есть.

— Чего боишься?

— Пришлых боюсь — уж больно богаты и беспечны. Богатые редко бывают слабыми.

— Тоже верно, — согласился жрец со старостой. — Но ведь людей ты не побоялся вернуть в деревню?

— Чужакам нечего у нас взять. Если только рабов.... Но присматриваем. Ты сам-то сходи — посмотри на них!

Большой задумался. Деревня, похоже, и впрямь чего-то опасалась, так как людей на улице практически не было. Мужики, не занятые дозором, сидели по дворам, и оружие держали при себе, бабы шастали лишь до ручья и только малые дети толклись на виду.

Странный треск и урчание раздались неподалёку с южной стороны деревни. Мужчины молча метнулись к бревенчатому забору, в котором было достаточно дыр, позволяющих вести наблюдение. Звук постепенно становился громче, что позволяло судить о приближении его источника. Игравшие на площади между домами и ручьём дети разбежались по родным избам — видно к опасности всего необычного приучали с рождения. Деревня замерла. Даже курица, что-то скребущая в грязи двора, сбежала в тень и завертела головой, прислушиваясь.

— Чур, охрани! — забормотал староста, когда увидел двухколёсную повозку, выехавшую с берега ручья на деревенскую площадь.

На повозке друг за другом сидело два человека в шлемах огромной стоимости, что видно было даже отсюда. Повозка двигалась совершенно самостоятельно как живая, и падать не собиралась, несмотря на крайнюю неустойчивость конструкции.

— Замолкни! — шепотом потребовал большой, сопроводив слова ударом по рёбрам.

Остромир покрепче ухватился за копьё и сжал зубы, опасаясь услышать их стук. Повозка, между тем, остановилась, и оба седока спешились. Транспорт, как и следовало ожидать, попытался, наконец, упасть, но один из пришельцев выдвинул ногой специальный упор. Похоже, устойчивость агрегата как-то связана со свойствами седоков.

— Скоморохи? — предложил объяснение цирковым способностям пришельцев селянин, уже сообразивший, что разведка просто не успела предупредить о гостях.

Ответа не дождался, но и сам понял слабость версии. Стоимость повозки, которая, должно быть, являлась чем-то средним между парусником и мельницей, уже превышала всё, что можно собрать в деревне вместе с жителями. Стоимость шлемов с прозрачными забралами тоже не могла быть маленькой. Чрезмерно раздутые куртки намекали на броню, но вот ноги, похожи, ничем, кроме штанов, защищены не были. На левом бедре у каждого болтался короткий изогнутый меч в ножнах, а у того, что меньше ростом, был ещё и странной конструкции лук. Кроме того, у каждого было ещё и какое-то непонятное оружие, заткнутое за пояс у живота. И даже по два экземпляра. Что-то метательное вроде дротика? У более крупного воина что-то ещё висело на плечевом ремне. В том, что это оружие, Остромир нисколько не сомневался.

Прибывшие таким чудным образом люди потоптались вокруг тележки, поозирались, особенно пристально рассматривая даже не деревню, а подступающий лес. Наконец, один из них стащил с головы шлем и что-то сказал второму, который кивнув, переместил прозрачное забрало на затылок, но шлем трогать не стал. Гости чего-то ждали. Староста же поздравил себя с тем, что осознал, почему не хотел отправить людей за помощью — от богатых соседей непременно что-то перепадёт ему самому и деревне в целом. Чужие воины явно желали о чём-то договориться.

В отличие от крестьянина Меркул быстро понял, что в пятидесяти шагах от него один из гостей — женщина, хоть и странная. С одной стороны она так сильно озабочена своей внешностью, что чем-то раскрасила лицо, а с другой — настолько плюёт на внешность, что оделась в мужскую одежду и даже обрезала волосы. Впрочем, обрезание волос могло быть и ритуальным. Особенно сильно смущало то, что именно она управляла великолепной повозкой, да к тому же была обвешана оружием. Пришельцы осторожничали, но не боялись. То есть нападения опасались, но были к нему готовы. Волхву было очень интересно, как станут защищаться незваные гости, если на них всё-таки нападут, но что-то подсказывало, что в этом случае минимум половину взрослых мужчин селение похоронит.

Терпение чужаков, наконец, лопнуло. Женщина сунулась к повозке, и резкий гудок дважды разорвал тишину.

— Эти орать или дуть в рог не собираются, — сообразил Меркул. — Пойдём! — позвал он старосту.

Действительно, тянуть время дальше — только разозлить мирно настроенных пришельцев. Убедившись, что выглядит с мечом и копьём достаточно грозно, Остромир вывалился за ворота вслед за шаманом. Меркул шёл на переговоры так же с большим удовольствием, профессионально отметив, как парочка легко и непринуждённо поразила воображение его паствы, и сумела запугать население посёлка не сделав ни единого угрожающего жеста. Напротив, казалось, что эти двое сами смущены и стесняются того, что нарушили ритм жизни чужого поселения.

Торжественного выхода не получилось, поскольку снег только что стаял, и пришлось обходить внушительную лужу. Впрочем, ходьба прямо по луже выглядела бы просто глупо. Разговор тоже не заладился, так как языка друг друга переговорщики не понимали. Единственное, что удалось понять, так это то, что прибыло посольство с юга. Видимо, имелся ввиду лагерь на холме. Впрочем, это было заведомо понятно. Пришлось Остромиру покричать в сторону деревни, вызывая переводчика, что выглядело не слишком солидно. В свою очередь женщина шлем так и не сняла, да ещё и постоянно оглядывалась, явно давая понять, что не слишком сильно доверяет аборигенам.

В конце-концов, удалось выяснить, что язык, на котором говорят пришлые люди, напоминает говор полян. С этого момента продуктивность переговоров резко выросла. Оказалось, что гости хотят нанять рабочих. Им представили одного двенадцатилетнего сироту Гордея в качестве пастуха. Впрочем, мать у мальчишки была. На счёт оплаты пока договориться не удалось, в силу языковых и понятийных трудностей, но кормить сотрудника должен был работодатель. Ночевать парень пока будет у матери. Через него же должны были держать дальнейшую связь. Женщина заставила работника попрыгать в длину и высоту, а на прощание одарила чем-то сладким. Пришельцы сообщили, что готовы принять гостей в любое время.

—