Наследник. Книга первая

— Выродок, — выплюнула эльфийка. Она не знала, насколько близка была к правде.

— Теперь мне скажут, с кем меня перепутали?

— Кто твой отец, Найт? — почему мне никто не сказал, что эльфы такие упрямые ослы?

— Не имею ни малейшего понятия. И, чтобы не было лишних вопросов, — свою мать я тоже не знал, она умерла при родах. Ещё вопросы? Нет? Тогда прошу объяснить, почему меня здесь держат.

— Ты вампир? — вместо долгожданных объяснений, я услышал очередной вопрос. И уже начал заводится.

— Я похож на вампира?

— На того, которого ждали мы — да! — заместо Рэйринара ответила ушастая и соизволила повернуться ко мне лицом.

Я обвёл эльфов тяжёлым взглядом и решил ещё немного потерпеть.

— И кого же вы ждали? Короля вампирского? — захотелось посмеяться, вот только угрюмые лица эльфов к смеху почему-то не располагали.

— Вобще-то, именно его мы и ждали. По данным нашей разведки, он должен был шесть дней назад проезжать по серой дороге и остановиться в той харчевне, где Зета наткнулась на тебя.

— А я-то тут причём? — я и так уже мысленно набил шишку, стучась головой о стену непонимания. Тут ещё такие подробности.

— Найт, ты когда-нибудь видел портрет Вариуса?

— Вампирского короля? Нет, конечно. Кто я такой, чтобы меня допускали к таким тайнам? — саркастически спросил я. В принципе внешний вид этого Вариуса был не такой уж и большой тайной, но его всё равно старались оберегать от беспокойства простых смертных. Людей, то есть. Исходя из этого, в государствах людей, портрет короля вампиров был под знаком Табу. Но то, что я не видел, я не соврал. Как-то не довелось лицезреть эту высородную вампирскую рожу.

— Вот и нам интересно, кто ты такой, — буркнула принцесса.

— Будите смеяться, ваше ушастое высочество, но я задаюсь этим вопросом всю сознательную жизнь.

— Давайте не будем отвлекаться, — Рэйринар поспешил замять нашу перепалку, пока здесь не запахло дракой. Я всё ещё не прочь провести повторное купание ухастой. — Ты почти копия Вариуса. Представь теперь состояние Зеты, когда она увидела его. Это был провал.

— Она увидела меня. А то, что вашей Зете, — я бросил хмурый взгляд на эльфийку, — что-то там показалось, не мои проблемы.

— Теперь уже твои, дорогой! — ушастая разродилась ехидной улыбочкой и мне захотелось утопить её с особым садизмом в её же собственной крови.

— Зета перестань! — одёрнул Рэйринар.

Эльфийка дёрнула руками, типа молчу, и снова отвернулась к окну.

После этого замолчали все. Я угрюмо смотрел на эльфа, эльф смотрел на меня, а остроухая зараза смотрела во двор. Кажется, там как раз проводили очередную показательную казнь. Полагаю, она получала удовольствие, смотря, как убивают вампиров.

— Ладно, — первым не выдержал я. — Предположи, что я действительно похож на... — я нервно усмехнулся, — этого тирана. Но я не вампир, в этом вы уже могли убедиться. Тогда, что вы хотите от меня?

— Зета, иг амильно пуатрэ бью эльмати, — попросил Рэйринар. Эльфийка дёрнула тощими плечиками и гордо зашагала к выходу. На меня даже не взглянула.

Эльф отошёл в сторону, пропуская свою остроухую родственницу, и снова запер дверь.

— Ты не вампир. Но ты и не человек. Не оборотень и тем более не эльф.

— Я гном, — буркнул я.

— Найт. Давай упростим друг другу жизнь. Рано или поздно мы всё равно узнаем, что ты такое.

— Я человек, а...

Я хотел добавить, что они, светлые эльфы, монстры которых ещё поискать, но в дверь заколотили, и боссу пришлось отвлекаться. Вернулась Зета.

— Любуйся, — в меня полетел свёрнутый трубочкой пергамент, который я перехватил до того, как он упал на пол. Рэйринар хмыкнул. Ещё бы, откуда быть подобной реакции у человека?

Я молча развернул пергамент и... может, конечно, я фантазирую, но, чёрт возьми, если это действительно портрет Вариуса кровавого, то...

— Это?..

— Вариус Пенибиал Лэрой кровавый, король Нигорна.

Глава 8

— Не-е, ушастые, это глупости. Да мы даже не похожи! — я нервно свернул пергамент и не глядя отбросил его в сторону. — И вообще, я даже не вампир. Как вам это ещё доказать? Съесть кусок серебра и запить освящённой водой?

— Было бы не плохо, — тихо хмыкнула эльфийка. Мы с Рэйринаром одновременно одарили её многообещающими взглядами.

— Больно надо, — ушастая дёрнула плечиком, смахнула с кофты видимую только ей соринку, подняла пергамент с портретом вампирского короля и вальяжно направилась к выходу. — Надоест с ним болтать, обращайся, — с Рэйринара она тоже смахнула соринки, отодвинула эльфа с прохода и на прощанье хлопнула дверью.

Эльф в который раз запер дверь и, забыв о приличиях и безопасности, уселся рядом со мной на лежанку.

— Из-за тебя мы упустили Вариуса.

— Предлагаете мне занять место вампира на эшафоте? Мне казалось, для меня уже уготована дуэль.

— Зета пережила оскорбление. А ты поможешь нам раз и навсегда закончить эту бессмысленную войну. Заодно сядешь на трон вместо своего отца.

— Он мне не отец! — я подскочил на ноги и отошёл подальше от чокнутого эльфа. И только после этого до меня дошло, что только что сказал эльф. Я икнул и закашлялся. Сегодня мне в отцы пророчат короля вампиров, завтра трон, а послезавтра топор палача. Боюсь, что после знакомства моей шеи с его острием, организм уже не восстановится.

— Давай всего лишь на минутку предположим, что он твой отец, — предложил эльф и, не дождавшись возмущения с моей стороны, продолжил, — ты вампирский принц и никто не осмелится сказать и слова в протест. Вы слишком похожи.

— Дайте угадаю, — я оперся задом о стол, где недавно док раскладывал свой арсенал, сложил руки на груди и мрачно посмотрел на эльфа. — Сейчас мне предложат втереться в доверие папочки, а потом сунуть ему осиновый кол в задницу? А ничего, что я даже не вампир?

— Кто ты?

— Человек! — рыкнул я.

— Предположим.

О боги! Лучше бы меня положили на операционный стол и вскрыли. Что этому эльфу от меня нужно?

Я дошёл до окна, вцепился в живые прутья решётки и сразу получил порцию слабого яда, впрыснутую в ладони. Боли не почувствовал, но руки начали чесаться. А я немного успокоился.

— Я человек. Моя мать была человеком. И к вампирам я не имею никакого отношения. Это всё, что я могу сказать.

Эльф хмыкнул, но ничего не сказал. Встал и вышел из камеры, а я досмотрел казнь последнего из пяти вампиров и завалился на лежанку.

Утро следующего дня я встречал стоя на эшафоте рядом с тремя избитыми жизнью и эльфами вампирами. Кровососы смотрели на меня расширенными от ужаса глазами, а у меня с каждой секундой всё больше чесались кулаки. Хотелось вмазать по их клыкастым мордам, но я гордо молчал и резал взглядами Рэйринара. Не понимаю я эльфов. Вампиры куда прямее и проще. С вампирами спокойнее: определение свой — чужой работало не одну тысячу лет. Свой — живи. Чужой — ты даже не успеешь заикнуться о последней молитве богам, как лишишься жизни и крови. Эльфы вечно плетут интриги и давят своим авторитетом. Мы перворождённые. Первыми пришли в этот мир, значит мы тут пуп земли, мы главные и жить вы должны по нашим законам. С каждым часом я всё больше склонялся на сторону тёмных. Может, согласиться на предложение эльфов, уехать к вампирам и там остаться?

Я выродок. Меня не примут.

Три вампира, готовых прожечь во мне три пары дырок, суровое выражение лица Рэйринара, зачитывающего наш приговор и гримаса радости и вселенского счастья на личике моей ушастой принцессы. Для полноты картины не хватало только проповедующего священника. Или они против, чтобы вампир, перед смертью, выговорил все свои грехи?

Тогда им не хватит и светового дня, если я начну каяться.

Эльф закончил оглашать приговор и лёгким жестом отправил Зету к "коробочке со священным сорняком". Это я услышал от рядом стоящего вампира и не к месту хрюкнул от смеха. А вот ужас в глазах вампиров отлично подходил для момента.

То, что мой сосед по эшафоту назвал "сорняком" на самом деле было ростком Древа Жизни и эльфы судили по нему. И плевать, что приговор-то уже зачитан. Коснёшься ты этого цветочка, и коли он расцветёт — ты невиновен. Нет, — ну на нет, и суда нет. Есть топор палача.

Мисс Злюка, сегодня одетая в элегантное обтягивающее платье, закрывающее тело от подбородка до стоп, столь же элегантно поднялась с трибуны для обвинителей, дошла до священного дупла и "произвела на свет" этот самый росток Древа. Не знаю, почему мне до чесотки в кончиках моих половинчатых клыков хочется её ненавидеть, но я не собираюсь себя сдерживать.

Ухастая принцесса поднялась на эшафот и пошла вдоль вампиров. По правилам, коснуться Древа должен был каждый независимо от того признаёт он свою вину или нет. Откуда я это всё знаю? Хорошо учился в школе. Но сейчас, когда шла война, это казалось чересчур "пафос". Но потому они и эльфы. Да и определение "пафос" существуют только в эльфийском языке. Не знаю, как правильно перевести его и можно ли вообще перевести, но оно лучше всего выражает отношение ушастых к жизни. И к другим расам. Если людей они ещё терпят из-за их наивности и глупости, всех остальных они попросту презирают. Тёмные эльфы такие же, но они более циничны и прямы в своих поступках. Одним словом — тёмные.

— Кри ла, — посоветовал я своему соседу, тот испуганно дёрнулся и едва не грохнулся на колени. Они что, действительно видят во мне своего короля? Хорошо хоть подошедшая с сорняком в руках эльфийка, отвлекла вампира.

Тот с обреченной решимостью коснулся пальцем ростка и замер с каменным выражением лица. Разумеется, Древо не зацвело. Вампир по факту не может "дать жизнь". Только забрать. В какой-то степени я ненавижу своего отца-вампира за то, что вдоволь нарезвился с моей матерью. А вот Мать-человека винить за то, что она оставила ребенка, не могу. Парадокс, но всё же.

— Твоя очередь, — язвительно пропела ушастая.

— Стоит ли? Вы уже всё решили.

— Это традиция, — а мордашка-то серьезная-серьезная, не придерешься. Вот только, девочка, от тебя за километр несет ненавистью. От рядом стоящих вампиров несло страхом и обреченностью, от сидящих на помосте обвинителей — радостью и чем-то приторным, с наметками интереса. А от посторонних ушастых, собравшихся поглазеть на казнь псевдокороля, либо его сына — уж не знаю, как эльфы объявили меня — разило презрением и желанием самолично перерезать мне глотку и вырвать сердце. И это миролюбивая светлая раса. Я усмехнулся и мысленно послал всех в гномьи горы, искать драконов.

— Тебя выдают глаза, — объяснил я принцессе и коснулся ростка. Наверное, то, что произошло дальше, навсегда войдёт в анналы эльфийской летописи. Росток дёрнулся словно живой, на одной из тонких веточек набухла почка и через пару мгновений распустилась чёрным цветком.

Честное слово, я буду коллекционировать выражение лиц ушастых. Принцесса едва держала свой росток на вытянутых трясущихся руках, остальные просто оболдевше молчали. Только вампиры радостно галдели, свистели и всеми возможными методами, поддерживали меня. И вот кто после этого назовёт их злом?

— Что-то не так? — невинно интересуюсь у отступающей эльфийки. Та, открыв рот, неотрывно смотрит на распустившийся цветок и, кажется, начинает паниковать.

Первым из эльфов, как и полагается, очнулся Рэйринар, соскочил с трибуны, прыжком заскочил на эшафот, вырвал из рук принцессы горшок и куда-то умчался.

Вернулся эльф спустя минут пять, с видом, как будто только что увидел призрак своего усопшего отца, вытанцовывающего джигу на его любимой цветочной клумбе с тюльпанами. Жестом приказал освободить меня, а мне следовать за ним.

— А вампиров?

— Что? — Рэйринар остановился и непонимающе уставился на меня.

— Вампиров говорю, кто освобождать будет?

— Они военнопленные и подлежат казни.

— Отпустите их, и я расскажу о себе всё, что вы захотите.

М-да. По-моему у меня скоро закончится место, чтобы складировать ошарашенные лица остроухих. Впрочем, вампиры смотрели не менее удивлённо. Ещё бы, у клыкастых не принято вступаться за собратьев. "Один за всех и каждый за себя", выражение отлично характеризует суть кровавой расы. Удивляюсь, как они до сих пор не перегрызлись между собой.

— Освободить! — спустя минуты две тяжелого мыслительного процесса распорядился пришедший в себя Рэйринар. Произошла короткая заминка, видимо, эльфы никак не могли понять, что от них хотят. Не вписывался приказ "освободить вампира" в их сложившиеся тысячелетиями устои. Но, вампиров всё-таки освободили, вот только парни сами растерялись от такой неожиданности. Скучковались у меня за спиной и, кажется, пытались понять, что же им теперь делать дальше.

— Возвращайтесь домой, — посоветовал я. Но вместо того, чтобы послушаться моего совета, все трое рухнули на одно колено и принесли мне клятву верности. Теперь уже я растерянно озирался по сторонам и пытался решить, что делать. Вот чего-чего, а заводить трёх комнатных собачек, я желал в последнюю очередь. И ведь теперь не откажешься.

Я вопросительно скосился на Рэйринара, "порадовался" его ухмыляющейся роже и жестом приказал вампирам следовать за мной. Чувствую, мне не обойтись без эскорта, когда я отправлюсь в гости к предполагаемому папочке.

Глава 9

— Куда заселят мою свиту? — это был первый вопрос, который я задал эльфу, когда мы таки остались наедине в его кабинете. Рэйринар не пустил даже Зету, за что я отдельно был ему благодарен.

— Не волнуйся, заселим. Ты располагайся. Есть хочешь? — эльф был сама приветливость и я, не стесняясь, воспользовался его щедрым предложением. Рабочий стол остроухого буквально ломился от еды. Когда они успели её принести, меня волновало мало. Положив себе без разбору всего и побольше, я развалился в зеленом плетёном кресле и задумчиво уставился в тарелку. Эльфы — травоядные. Они из принципа не едят мяса. Наесться тушёными овощами и салатами такому существу, как я, просто нереально.

— Мне подождать пока ты поешь? — учтиво спросил Рэйринар, крутя в руке прозрачный бокал с подозрительной зелёной жижей.

— Ближе к делу, — я опасливо поковырялся в тарелке и понял, что не так уж я и голоден.

— Мне тут в голову пришла странная идея. Я хотел узнать твоё мнение.

— Весь внимание, — я показно отодвинул тарелку с зёлёно-синей бурдой и придвинул показавшийся мне более съедобным пирог.

— Как ты утверждаешь — ты человек.

Говорить с набитым ртом в присутствии перворождённого мне показалось кощунством, и я просто кивнул.

— Ты ешь обычную пищу, не боишься серебра и освящённой воды. Говоришь на нескольких языках. Твои раны заживают за несколько суток, и ты похож на вампира. Сами вампиры признали тебя.

— И? — я не выдержал столь высокой похвалы и вопросительно глянул на эльфа.

— Ты не первый, в чьих венах смешивается кровь двух рас.

Ну, не скажу, что заявление ушастого меня было как гром среди ясного неба, но пирогом я поперхнулся. А пока откашливался, поливал свои полудетские извилины разными интересными удобрениями. Например, чего это эльф вдруг стал ко мне такой добренький-добренький? Цветочек у них распустился? Вампиры меня признали? Да, плевать! Грох мъях хмык! А это настораживает! Если я такой не один, то...