Божий отрок

Вскоре были заложены карьеры по добыче необходимого материала, и деревни при них. Мне же, определив планы строительства, пришлось уйти на Углич. Пока под Тулой, которой еще нет, будут устраиваться заводы, было нужно запустить литейное производство в вотчине. Дело это секретное, конфликт с Черниговом неизбежно обострит отношения с остальными не подконтрольными Владимирскому княжеству князьями. Усиление, стольного Владимира после покорения Черниговских земель станет бесспорным и остальным Рюриковичам останется покориться или собраться на решительное сражение. А здесь применение пушек может оказаться костью в горле, которая прикончит лоскутное устройство Руси.

Небольшой отряд сопроводил меня к Угличу. Путь занял три недели, включая в себя конные переходы и сплавы по рекам. На волоках воины, и тутошние путинные с лошадками на ремнях и веревках перекатывали лодью по деревянным каткам. Местные артели брали за небольшой кораблик от полугривны до трех гривен в зависимости от длины волока.

Углич и раньше считался дыра-дырой, а уж в нынешние времена был и вовсе захолустьем. Практически все дворы располагались в пятне, ограниченном рекой Волгой, речкой Шелковкой и ручьем с именем Каменный, четыре церкви, небольшой торг у реки. Вавула угличский тиун из мерян, показал мне выстроенную усадьбу. Трехэтажный терем был окружен хозяйственными постройками, которые образовывали внутренний двор, а наружными стенами — ограду поместья. Все было новое, только-только сложенное из отборных сосновых бревен. Усадьбу выстроили на месте старого двора княжьих сборщиков полюдья, в углу меж Волгой и Каменным ручьем.

В амбаре меня дожидались медь и олово, привезенное новгородскими купцами. А на берегу Каменного ручья достраивался литьевой амбар. Кирпича в округе не было, поэтому мною были наняты все свободные местные мужики для доставки дикого камня определенного размера для кладки печи. Артель древоделов, которые закончили строительство усадьбы и амбара я не отпустил, подрядив на работы по устройству литейной. Под моим руководством из бревна и других деревянных деталей была изготовлена модель будущего орудия, без канала ствола. Жерло пушки я собирался высверливать по проверенной схеме, на станке, тем более его устройство было не сложным, и можно было установить единый калибр на все орудия. Те же плотники достаточно быстро сколотили и вырезали из дерева все необходимые заготовки, в том числе несколько зубчатых колес, две рейки с тележкой и детали привода для вращения, закрепленного на шкиве орудия. Затем они приступили к изготовлению колесных лафетов для пушек.

В конце августа состоялась первая плавка. Литьевая печь была излишне громоздка, но опасность трещин в ней и срыв плавки бронзы был очень критичен. В литейном амбаре трудились местные кузнецы, которых я привлек как специалистов по металлу. Изготовленные из песка и глины формы были залиты с двух плавок. Несколько заготовок колес оказались с браком, и их пришлось изготавливать заново. Доводка зубчатых и реечных передач затянулась на две недели, затем потребовалось время на изготовление и сопряжение со станком пушечных сверл, выкованных из лучшего шведского железа, устройство привода на конной тяге для точения наружных поверхностей и внутреннего канала ствола. В итоге первую готовую пушку мы получили к концу сентября. К середине ноября было готово пять орудий с длиной канала ствола в полтора аршина и калибром в полторы ладони на колесных лафетах. Проблема была в том, что испытать пушки для понимания надежности их применения, (мало ли какие дефекты в стволах?) я не мог. Выработанной селитры на нескольких селитряницах хватало на скоротечный бой и, расстреляв его на испытаниях, я получал надежные пушки без пороха, и соответственно использовать в сражении не мог. Другой стороной отсутствия испытаний явилась невозможность изготовления прицела к орудиям.

Меж тем политическая ситуация на Руси нагнеталась. Великие князья владимирский и киевский взяли Чернигов.

Столица черниговской земли в настоящее время являлась вторым по численности городом Руси. Около сорока тысяч жителей. Город делился на три части, каждая из которых имела собственные укрепления изо рвов, валов, деревянных стен и башен. Самой сильной и укрепленной частью был Детинец в нем сидел князь с двором, к кремлю примыкал Окольный город, наиболее плотно заселенный, Предградье был следующей частью большого города, он также имел серьезные укрепления, пригород состоял из множества сел и усадеб черниговского боярства. Детинец расположился на природной возвышенности между рек Стрижень и Десна. Кремль на высоких обрывистых склонах, главенствовал над остальной равниной, покрытой сотнями древних курганов.

Объединенное войско двух великих князей имело огромную силу. На Рождество Иоанна Предтечи полки пошли на штурм Предградья, сразу с двух сторон: Олегова поля и Березняков. Причем в первых рядах шли воины самого черниговского княжества, насильно приведенные из уже захваченных городов. Их семьи, в занятых поселениях, гарантировали верность, к тому воинам полагалась доля в добыче. После двухчасового боя владимирская рать взяла стены по руслу реки Стрижени, и защитники откатились в Окольный город. После двух недельной осады, пользуясь долгим отсутствием дождей, войску великих князей удалось поджечь часть стен и башню Окольного града. Попытки потушить пожар осложнялись градом горящих стрел, летящих на кровли внутригородских строений, и отстрелом пожарников, гасящих крепостные стены. Ожидаемый скорый штурм и неминуемое взятие Окольного города из-за частично разрушенных укреплений вынудило Всеволода Чермного просить мира. Ему было позволено покинуть княжество со всем семейством и ближними слугами в обмен на сдачу города.

В захваченном Чернигове грабеж шел три дня. По договору, между Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо и Рюриком Ростиславовичем, черниговское княжество упразднялось, его города и земли делились между Владимирским и Киевским столами. Обоз с награбленной добычей потянулся из города, и очевидцам казалось, что ему не будет конца. Для расселения по городам во владимирское княжество уводилось двадцать пять тысяч жителей города и окрестностей. Оставшиеся без хозяина воины и бояре частью ушли из земель, а большей частью попросились на службу великого князя владимирского.

В начале декабря я с замаскированными орудиями прибыл во Владимир. Великий князь принял меня в разгар праздника святок.

— Здравствуй великий князь, на многие леты. — Обратился я к Всеволоду Юрьевичу.

— Поздорову князь. Чем порадуешь? Давненько не видно тебя.

— Для твоей пользы старался великий князь. В Угличе выделал пушки бронзовые. Таковых сейчас нету ни у кого. Когда повелишь, желаю явить тебе новое оружье.

— Сие навроде того ружья коим серой палят?

— Да, государь, только больше. Представь себе лук обычный, а новина, будто лук в сто крат больше. Коль из него палить, то ворота и стены разить можно, а коли по ратному строю то за раз и десяток доспешных воев убить можно.

— Завтра, Константина кликнем и поглядим.

— Только, государь надобно подале отъехать, дабы видоков не случилось.

— Балше все обскажешь, он урядит. Далее куды пойдешь?

— К Туле. Надобно печь для железа делать.

— Не ходи к Туле. Без толку. Все в снегу, промерзло насквозь. Весной пойдешь опосля ледохода. Мне Сёмка Прутов писульку прислал. Всих людишек распустил на зиму. Окромя кузнецов, те при деле.

При демонстрации нового оружия, прошедшей через несколько дней, из-за небольших запасов выработанного пороха, стрельбу совместили с определением необходимого метательного заряда, и после этого провели пристрелку пушек на дальность. Для этого ядра на весах подгонялись под единую меру веса, пороховые заряды расфасовывались по полотняным мешочкам. Дальность выстрелов определялась клином, который забивался под казенную часть ствола, определяя его положение к горизонту.

Перенос тульских дел на весну освободил мне несколько спокойных месяцев. Появилось время на обязательную писанину: устройство государства, медицина, учебники.

По организации государства: земский собор, государева дума, система приказов, перепись населения. В тупик ставил меня вопрос дворянства. С одной стороны, профессиональное воинское сословие, с другой стороны кормление с дворянского поместья исторически имеет тяжелейшие последствия. Вывод: от дворянских поместий надо уходить. Надо, чтобы воины содержались за государственный счет, а помещики с землей платили налоги. Тогда воины могли заниматься войной, а помещики соответственно хозяйством без отрыва. Мною было предложено создание полков по окружному типу. Русь делилась на области, в соответствии с числом жителей и на них ложился воинский налог на содержание полка. Все жители Руси платят налог, кроме духовенства и воинского сословия.

По медицине понятно: нужно воспроизвести книги, которые я уже написал. Только по лечебным травам был трактат, не упомню чьего авторства. Его придется писать заново, но по нынешним временам знахарство явление распространенное. Как найду сподвижника, направлю на сие весьма полезное дело.

Возникла также проблема с церковью. Очень сильно по Руси водка разошлась. Идея была про экспорт, окупившаяся стократ, но и на Руси-Матушке спрос оказался бездонный. Цены из-под полы были дикие. Упускать такую выгоду было глупо, тем более технология выгонки спирта уже ушла в народ. Поэтому торговать открыто стали и на внутреннем рынке. И на крепкие вина объявили государеву монополию. Доход с хмельного пития превышал даже прибыль с торговли зеркалами. Вот церковники и пришли с жалобами к государю, мол, спаивает князь углицкий православный люд.

Надо было бросить им кусок пожирнее, и я напросился на беседу к игумену Симону. После благословения церковник пригласил меня в светлицу.

— О чем желал говорить со мной князь? — Вопросил старец.

— Государь мой ведаю азм, або недовольна церковь пьяным делом.

— Воистину питие хмельное есть грех. Человечец во хмелю есть скот. Оный не разумеет слова, не чтит мать, отца, святое писание. Диавол сидит во хмелю, и оный сбивает христиан с чистого пути. Надобно пьяной твой завод пожечь, водку запретить навечно, дабы очистить от соблазна русские земли.

— Отче, не суди строго. Водка зло. Азм с тобою и церковью нашей согласен, або помысли сколько народа травилось раньше из-за негодного хмельного пития на Руси. Чтож ранее не пили вовсе? Пили. Люди разные бывают: кто гордец, кто смирен, а кто и пьян. Азм за русских людишек скорблю безмерно, ибо не для них сие питие делалось. Ты же ведаешь, поначалу токмо немцам велел великий князь торговать сию водку. Так уж сложилось, теперича назад-то не отыграть, да и иноземцы сие питие берут охотно, государю достаток немалый. Но не про то пришел толковать с тобою.

— Чего же надобно тебе отрок?

— Видишь, отец мой, каковые дела творятся на Руси. Како сказывал азм, станет она единой в скорости. Прошу у тебя помощи.

— Ежели дело богоугодное, отчего ж не помочь.

— Надобно в Царьграде для Руси выкупить венец и регалии царские. Станем венчать нашего государя на царствие!

— Ты мыслишь, отдадут латиняне царский венец?

— Отец мой, там императоров было без счету, думаю сыщется корона пристойная, азм серебра и злата отсыплю сколь укажешь. А коли не найдут, пущай новые сделают, только образом благостные и видом древние. Опосля хорошо бы Патриарх Цареградский указ начертал о дарении древних ценностей русскому государю. У них ныне в сребре недостаток, а у нас избыток. Вот и поможем друг другу. Чего скажешь?

— Дело доброе, ано сие дело церкви не касательное. Вскую нам лезть в сию суету?

— Государь мой как же не церковное-то? Кто венчать станет на престол и миром мазать? Митрополит! Сие первейшее дело. Единый царь всю землю помирит, не случится боле братоубийственных войн. Правда воссияет во всех пределах. А коли сильна станет Русь и от мунгитов отобьемся, и в другие земли православие понесем. Мир велик! За окияном земля лежит огромная, там Христа не ведают. Живут како звери, из людей сердца режут и ложным богам дарят!

— Да ну? Откель ведаешь. — Удивился игумен.

— Государь мой, меня же Господь возвернул. Азм все ведаю!

— Ну-ко обскажи мне како там людишки живут?

— Там отец мой, людей множество великое. Веруют они в бога-змея, бога-птицу и других идолов прочих. А едят они там картошку, она в земле растет навроде яблок, а хлеба не знают. У них государства вкруг городов великих, и в каждом сидит князь. Они воюют друг друга, и полоняников берут. Строят в своих стольных градах высокие каменные пирамиды како в египетской земле. А вырезавши сердце из раба бросают его на угли костра, а тело окровавое мечут с пирамиды о земь. Мол: душа к богам, а телеса земле. Храм языческий от верхушки до основания в кровище, отче. И жители тамошние ждут посланцев, что придут из-за океана и принесут им весть от богов. Однажды, государь мой, соберу азм корабль великий. До селе не строили таких кораблей, посажу на них воинов и отцов верующих истово, дабы несли они свет православия в дикие земли те. И будет сие искуплением моим, пред Русью. — Я перекрестился и поцеловал нательный крест.

— Но то дело не близкое, а для церкви нашей азм подарок приготовил. Ныне книги святые пишутся по полгода едина штука, а мне ведомо како за полгода тысячу книг выделать иль более сколь надобно.

— Благостно. Сие к пользе станет. Обаче про земли те за окияном не позабудь.

— Не позабуду отче, в проповеди на тебя полагаюсь, подбери десятка два монасей в вере сильных и к учению языкам склонных. И книги им за окияном пригодятся!

Так, в организации печатного двора, пролетела зима.

Ранней весной пришла неожиданная весть. Мстислав Мстиславович Удатный, князь торопецкий, захватил изгоном Торжок — южный город новгородских земель, перекрыл торговлю, взял в плен посадника, несколько купцов и ближников князя Святослава сына Всеволода Большое Гнездо. По вестям из Великого Новгорода к ним пришла грамота о возврате вольностей, коли те признают сына святого Мстислава Храброго — новгородского князя, погребенного в Софийском соборе. Однако Новгород Мстиславу Удатному отказал, имея значительные барыши от торговли стеклянным товаром, да и силу град Владимир набрал небывалую, захватив Рязань и Чернигов. И колыванская земля принадлежала владимирскому князю, надежно перекрывая в случае измены новгородцев, торговые пути на запад.

Еще по снегу к захваченному городу новгородской земли ушло войско под рукой князя Константина. После распутицы там же должна была собраться вся рать Владимирской державы для решения вопроса Смоленского княжества, потому как Торопец был его уделом. И это был явный ответ на захват в прошлом году великим князем владимирским черниговской земли.

Большая часть полков владимирского княжества собралась у Торжка к середине мая. Ждали только войско, черниговской земли.

Самый южный торговый город новгородских земель стоит на естественной возвышенности между рекой Тверца и ручьем Здоровец, окружен рвом, земляным валом, бревенчатыми стенами, и одиннадцатью боевыми башнями. Город разделен на Новый торг — княжескую резиденцию и Нижнее городище, наиболее древнюю часть — сам Торжок. В нижней, боярской части, кроме посадских дворов, имеется вечевая площадь, усадьба посадника, и главный храм — Спасо-Преображенский собор. Население тысячи с полторы. По данным прелагаев в крепости сидит сам князь Мстислав Удатный, полусотня его личной дружины и три сотни пешцов из Торопца. Задумка по привлечению на свою сторону Великого Новгорода не оправдалась, и торопецкому князю может, и хотелось бы убраться восвояси, но войско князя Константина Всеволодовича уже накрепко обложило город.