— Конечно, барон, — пророкотал дракон. — Я помогу.
Василина вышла из Зеркала вслед за мужем, Нории и непреклонно шагнувшей в переход Ангелиной, и в первый момент чуть не оглохла от рева моря. По их щитам тут же ударило ливнем. На узкой полосе песка под обрывающимся скалистым берегом (наверху белело ограждение набережной) уже стояли невозмутимый император Хань Ши, сунув руки в полы халата, и Демьян Бермонт, сгорбившийся, как перед дракой, — глаза его были желты, он чуть слышно порыкивал. Оба тоже сверкали щитами. Тут же находились придворные маги Йеллоувиня, Бермонта и Маль-Серены, и несколько серениток, лица которых были белы от ужаса.
Перед прибывшими расстилалось обмелевшее море — жидкая грязь, ямы, трепещущая рыба, опрокинутые набок огромные суда — и дальше, метрах в трехстах от них, раненой птицей зависла в воздухе огромная женщина, сотканная из воды — в чертах ее с трудом можно было узнать величественную и ласковую Иппоталию. Рот ее был распахнут, словно в беззвучном крике, голова запрокинута назад. Она словно рвалась вверх, в небо, и крылья двигались назад-вперед, но руки-щупальца, вцепившись в грязь, удерживали ее, как натянутые вибрирующие цепи. А за спиной царицы, еще далеко, но уже заметно поднималась высоченная стена воды, увеличивающаяся с каждым движением ее крыльев.
Дракон Нории судорожно вздохнул, прижав руку к сердцу, с силой потер грудь. Хань Ши с пониманием повернул к нему лицо.
— Сколько горя, — пророкотал Владыка — лицо его кривилось, глаза мгновенно налились багровым. — Невыносимо. Ты не смог ей помочь, светлый император?
— Мне ее не блокировать, — с каменным лицом проговорил Ши. — Сейчас она невменяема, я не способен к ней пробиться ментально. Хорошо что ты пришел. И ты, сестра, — император величественно кивнул испуганной Василине. — Тяжелые времена настали, придется нам справляться вчетвером. Иначе она уничтожит и свой остров, и все побережье континента, и сама погибнет, иссякнув.
— Луциус? Гюнтер? — не веря тому, что она только что услышала, переспросила Василина.
— Мертвы, — коротко ответил император. Королева заморгала, сжимая ладонь мужа и пытаясь справиться с эмоциями, глубоко вздохнула, и спросила почти спокойно:
— Что от меня требуется?
— Как обычно. Усилить меня, — пояснил Хань Ши. — Я возьму твой огонь и снова попробую блокировать ее. Остальное — дело Бермонта. Получится блокировать — он заберет то, с чем она не может справиться, излишки силы, и успокоит ее. Главное — успеть до прихода волн. Владыка, сумеешь договориться с водой?
— Талия сильнее, — дракон лихорадочно втянул ноздрями воздух, глядя багровеющими глазами на поднимающуюся полосу воды, — утихомирить не смогу, задержать — да. Насколько хватит сил.
— Большего и не требуется, брат.
Дракон молча пошел вперед — и Ани двинулась за ним, прямо по хлюпающей грязи. Он остановился, обернулся, сказал что-то — ветер уносил слова в сторону. Василина прислушалась.
— Я твоя сила, — твердо сказала Ангелина и скинула туфли. — Со мной ты продержишься дольше.
Нории склонил голову на бок, что-то обдумывая и улыбаясь — старшая Рудлог не спорила, просто терпеливо стояла перед ним и ждала. И он кивнул.
Через десяток секунд они уже неслись под ливнем навстречу огромной волне — а Хань Ши, подождав, пока Василина коснется его плеча, поднял руки — и побежала от него сияющая желто-фиолетовая дорожка, накрывая Иппоталию цветным куполом. Царица дернулась, замерла и открыла огромные черные провалы глаз. Далеко за ее спиной на фоне стены воды завис белый дракон, кажущийся ужасно маленьким — он расправил крылья, держась почти вертикально, и Василина похолодела от ужаса, гадая, как же держится там Ани. Но крылья царицы не били более, и сама она становилась меньше, более похожей на человека — и волна цунами замедлилась, едва двигаясь вперед и окружая Владыку дугой.
Василина, ощущая, как охлаждается вокруг нее воздух — а дыхание, наоборот, горячеет, и от руки ее жар струится к Хань Ши, оглянулась — Мариан, любимый Мариан стоял в нескольких шагах позади рядом с Зигфридом, и лицо его было напряженным.
Впереди раздались шлепки — король Демьян сорвался с места и побежал вперед, к уплотняющейся, уменьшающейся Талии, по мокрому вязкому песку, перепрыгивая через ямы с водой. Сверху слышались голоса из громкоговорителей — полиция призывала граждан быстрее уходить вглубь острова, забираться на крыши высоких домов.
Тонкая рука императора под ладонью Василины мелко затряслась — и она шагнула ближе, почти прижавшись к старику. Дрожь прекратилась.
— Очень сильна, — прошептал Хань Ши почти с восхищением. — И ведь ментальные способности слабые, а никак, не пробиться мне к ней, давлением приходится... защищена ненавистью, вооружена злостью...
Демьян, чья фигура теперь казалась почти звериной, с невероятной скоростью несся вперед. Царица медленно опустила голову, посмотрела на него — рот ее искривился, и темные глаза ее полыхнули гневом.
— Оставьте меня, — прошелестела она на все побережье, — я имею право на воздаяние!
Демьян что-то прокричал, почти добравшись до нее, — и Талия яростно отмахнулась уже человеческой рукой. Король-медведь, снесенный мощным ударом, отлетел назад. Дернулся, едва удержавшись на ногах и выставив руки вперед, Хань Ши — а Василина вскрикнула — по телу словно ударили гигантским кулаком, и она упала, закашлявшись — из носа текла кровь, в голове звенело.
— Василина!
Крик Мариана. Она не смогла обернуться — упрямо подползла к императору, коснулась его ноги — и тут же ее вздернули наверх, ощупали. На руках мужа была кровь, он тяжело дышал — видимо, тоже досталось, и так и остался стоять, поддерживая ее.
Далеко впереди Демьян Бермонт поднялся из грязи, раздраженно зарычал и снова бросился вперед. Василина положила руки на плечи императору — и тот, тяжело выдохнув, зашептал что-то на своем певучем языке. Молитву? Заклинание? Сияние, исходящее из его рук, стало сильнее, плотнее, жестче, снова окутав царицу — и Иппоталия, окончательно вернувшаяся в свой облик, схватилась за голову, вся сжавшись, забившись в воздухе, и болезненно, пронзительно закричала.
Ани, сидя верхом на Нории и уцепившись за шип гребня, сначала услышала женский крик, а потом уже увидела, как почти остановившаяся волна вдруг поднялась еще выше, нависая над ними. Дракон тяжело, со свистом заклекотал, отлетел немного назад — иначе еще немного, и медленно двигающаяся стена воды поглотила бы их. Закружилась голова — от ощущения, что море встало на дыбы, от ощущения мощной и неуправляемой стихии. Волна вдруг резво понеслась вперед — и Нории сделал вираж, поднявшись в небо — Ани увидела, что за первой волной двигаются еще несколько и похолодела, осознав, какую мощь сейчас сдерживает ее муж. А дракон снова метнулся вниз и снова завис перед волной. Его огромное тело вздрагивало, он жалобно, низко застонал. Ани оглянулась — Талия находилась теперь совсем недалеко, метрах в пятидесяти, и принцесса видела не несущегося к ней Демьяна, и маленькие фигурки людей на берегу. Если Нории еще сорвется — волна дойдет до побережья!
— Держись! — жестко приказала Ангелина, обхватывая его руками, прикасаясь к горячей белой коже губами. — Держись! Не смей отступать!
Дракон дрожал, вдыхая и выдыхая, будто кузнечный мех работал. Аура его, огромная, прохладная, растекалась вдоль волны, сковывая ее — и Ани питала его своим огнем, отдавая все, что могла.
Королева Василина тоже со страхом смотрела на гигантскую волну, остановившуюся максимум в полукилометре от них. В глазах от напряжения двоилось. Плечи императора под руками каменели.
Демьян, добежавший до Талии, прыгнул вверх, к ней, протянув руку — коснуться бы хотя бы мельком, купировать срыв, забрав немного стихийной силы к себе — но она снова дернула рукой и снова он отлетел — и на этот раз вместе с Василиной рухнул и Хань Ши, с изумлением покачал головой, опираясь на тонкие руки.
Королева вытерла текущую из носа кровь, всхлипнула. Оглянулась на мужа — тот поднялся, подал ей руку, — на группку придворных магов и серениток — те жались к скале, окруженные массой щитов.
— Мы так ее не остановим, да? — спросила она отчаянно.
— Должны, — проговорил император. В его глазах появились золотые точки, движения стали плавными, тихими. Бермонт, обернувшийся в медведя, упрямо, на четырех лапах, обходил царицу по кругу — крошечный на фоне воды, — дракон словно застыл в стекле, судорожно махая крыльями.
— Должны, — повторил Хань Ши. — Но у нее нет якоря, нет того, за что я могу зацепиться, чтобы вернуть ее. Она не может мыслить сейчас — стихия разрывает ее изнутри.
— А дети? — вдруг спросила Василина, поняв, что бы ее заставило вернуться. — Неужели никто из родных не выжил? — она обернулась к серениткам.
— Внучки живы, госпожа, — ответила придворный маг почтительно, — они еще не выезжают, на церемонии их не берут. Но мы уже отправили их на континент. Если ее величество не остановится, разрушит остров и иссякнет, у нас хотя бы будет надежда.
Император одобрительно посмотрел на Василину и со вздохом поднял глаза к небу.
— Надо вернуть их и срочно, — озвучила королева очевидное. — Немедленно, — с силой повторила она, глядя на сомневающиеся лица серениток. — Я сама отведу их к ней. Только бы Нории продержался.
Нории держался — чувствуя на спине прижавшуюся огненную супругу, ощущая ее жар. Без нее он бы сорвался еще не прошлом вираже. Держался, дивясь и восхищаясь мощи, которую сумела призвать Иппоталия, и чувствовал, как выворачивает у него жилы, и как тело требует крови — и вновь и вновь аура подпитывается огнем Ангелины. Времени прошло не больше семи минут, а ему казалось что вечность. И каждая секунда давалась все труднее.
Внучку привели одну. Самую маленькую — ей было годика два, дочь младшей дочери Талии. Наследницей решили не рисковать . И Василина, взяв девочку на руки, сопровождаемая Марианом, с трудом зашагала по грязи к Талии.
Муж не спорил и не возражал. Да и не стал бы он запрещать в этом случае.
— Бабушка, — лепетала девочка, восторженно глядя на бледную, похожую на неживую Иппоталию, зависшую в воздухе — за спиной царицы трепетали полупрозрачные крылья, пытаясь справиться с удерживающим волны драконом. Медведь-Демьян, замерший за спиной царицы, увидел Василину, замер. Они подошли так, чтобы ливень и ветер дали их увидеть и услышать — и чем ближе подходили, тем заметнее было, что огромная волна тоже двигается вперед, едва ли не быстрее их, и Нории отлетает понемногу назад.
— Талия, — крикнула Василина царице. — Посмотри на меня. Талия!
Царица снова замедленно повернулась к ним, подняла руку, словно готовясь ударить.
— Ты помнишь, кто это, царица? — голос у Василины срывался, и она протянула перед собой девочку. — Ты помнишь, что остались те, кому ты еще нужна?
Дочь Синей пугающе долго смотрела на королеву. Затем губы ее разжались.
— Все... мертвы... — прошептала она.
— Да нет же! — с отчаянием крикнула Василина. — Не все! Талия, это Нита, дочь Кассиопеи! Твоя внучка! Видишь? Видишь?
Иппоталия качнула головой и снова подняла голову, не обращая больше на них внимания. И Василина, ругая себя и преодолевая нормальный для каждой женщины инстинкт, опустила девочку в грязь — та удивленно посмотрела на тетю серыми морскими глазами — и шепнула:
— Иди к бабушке, Нита! Обними ее! Обними!
Девочка засмеялась и побежала вперед — детский смех на фоне творящегося прозвучал жутковато. Василина, закусив губу, смотрела на то, как шлепает она по глубокой, взбиваемой дождем грязи — и Мариан позади нее подобрался, готовый прыгать, если что, и Бермонт подошел ближе.
Маленькая Нита все-таки упала. Попыталась подняться. Не смогла, забарахталась в грязи.
— Бабушка, бабушка! — заплакала она. Царица смотрела вперед. Василина не выдержала, всхлипнула, сжимая кулаки.
— Бабушка!
Талия снова повернула голову, с каким-то изумлением глядя на девочку — и вдруг рванулась вниз, и схватила ее на руки, и сжала крепко, обцеловывая. Затряслась, зарыдав — стена воды за ее спиной заходила ходуном, задрожала, заворачиваясь почти трубой, дракон рванулся назад, тревожно трубя... и успел лапой подхватить Бермонта, находящегося ближе всего, когда волна обрушилась...
— Василина! — услышала королева отчаянный вопль Ани. — Оборачивайся!
И королева, ощущая на лице уже мокрые брызги и холодея от ужаса перед накрывающей их, вцепилась в Марина, загородившего ее от бурлящей смерти спиной, закрыть глаза, истово желая, чтобы у нее появились крылья — и взмыть в воздух огромной красной соколицей, крепко сжимая мужа в когтях.
Через несколько минут все они стояли на опустевшей набережной — а внизу, у скалистого основания бесновалось успокаивающееся море.
Вот оно поднялось волной, выпуская из глубины своей царицу Иппоталию с маленькой девочкой на руках. Прекрасная Иппоталия — с седыми прядями в волосах, обнаженная, со все еще черными от горя глазами, благодарно и молча кивнула Мариану, предложившему ей свой китель, замерла, глядя на зияющий провалом стадион.
— Я не забуду этого, — проговорила она, и непонятно, что имела она в виду — помощь или убийство родных. — Горе лишило меня разума, братья и сестры. Я благодарю вас. А сейчас позвольте мне проводить родных в последний путь. Мы еще поговорим. Сейчас я хочу молчать.
Присутствующие молча склонили головы и начали расходиться в открывающиеся зеркала.
Чуть позже в замке Вейн произошел короткий, почти военный совет. Было решено, что Марина останется в замке, вещи ее перенесут сюда, на работу она пока не будет ходить. К настороженности старших сестер третья принцесса не стала спорить, лишь как-то горько улыбнулась и отвернулась к окну — а вот Мариан Байдек мог бы поклясться, что на лице Дармоншира отразилось самое настоящее облегчение.
Святослав Федорович с Каролиной немедленно отправлялись в Истаил к Ангелине, туда же срочно должна была уйти Алина. Связались со Свидерским и тот клятвенно пообещал сейчас же спуститься, прервать экзамен и напрямую отправить пятую Рудлог во дворец. Дети Мариана и Василины оставались в поместье, и на их охрану туда было брошено несколько отрядов боевых магов и военных.
А сама королева решила остаться во дворце. Как когда-то ее мать. И Мариан, сжав зубы, опять не стал спорить. У каждого своя служба. И каждый должен нести ее с достоинством.
— Мне нужно поговорить с тобой. Это касается Алины, — тихо сказала Ани Василине, когда они уже шли в сопровождении молодоженов к телепорту замка Вейн. День только-только перевалил за половину, а они все были вымотаны — Каролина испуганно жалась к отцу, Нории, потускневший, с заострившимся лицом и не успокаивающимся багровым цветом глаз, крепко держал жену за руку и невольно ускорял шаг. Люк, еще до импровизированного совета заметивший состояние вернувшегося с Маль-Серены дракона, настойчиво поинтересовался, не может ли он чем-то помочь — и Нории даже принесли свежую кровь, но этого было мало. Ему нужно было хорошо поохотиться — или побыть с женой наедине.
