Дрэгар. Книга 1

Глава 10

Лес угнетал. Неизвестно почему, но у Ярослава сложилось стойкое ощущение неминуемой беды. Он привык доверять чутью — оно не раз спасало жизнь, поверил ему и сейчас. Дорога вела на северо-восток, вокруг качали тяжёлыми ветвями деревья, шелестя листвой. Но даже в этом безобидном звуке молодому человеку слышалось предостережение, словно сам ветер нашёптывает ему на ухо. И, хотя ничего не предвещало нападения, Яр, тем не менее, настоял на увеличении бдительности. Всадники ехали молча. Оружие обнажено, напряжённый взгляд следит за каждым легким движением. Но ничего не происходило, Мстиславский уже начал сомневаться, и тут...

Стрела пронзила воздух там, где секунду назад находилась голова Алексимо. Войны барона мгновенно окружили своего господина и его друзей — из-за кольчуг и шлемов стрелы им были не страшны. В то же мгновение Максо вскинул арбалет — лёгкий свист, хрип и что-то тяжёлое рухнуло с дерева. "Молодчина, Максо!" Тишины продолжалась считанные мгновения, а затем нападающие медленно вышли из тени деревьев. Их было человек двадцать, в зелёных одеждах самого потрёпанного вида, с разнообразным оружием наизготовку: мечи, алебарды, кинжалы, обычные топоры, пара луков... В общем — сброд, причём слишком уверенный в своей победе — уж слишком нагло себя ведут.

Из общей массы, быстро окружившей небольшой отряд, отделился человек. Глядя на него, Ярослав понял — легенды о великанах основаны на реальности. Сказать, что он был большой, значило бы ничего не сказать — он был ОГРОМНЫЙ! Метра два с половиной ростом и, наверное, столько же в ширину. "Да, если бы он встретился с нашим сибирским мишкой, тот бы убежал от страха!" Яр с удивлением изучал вожака этой шайки.

— О, парни, смотрите, кто к нам пожаловал! — голос у этого великана совсем не вязался с его обликом — слишком тонкий и писклявый. — Кажется, это господа дворяне и их прихлебатели. Хе-хе.

Ярослава передёрнуло. Этот тип ему определённо не понравился — Яр ненавидел неудачников, способных лишь изгаляться. Да, он совсем недавно стал носить имя дворянина и ещё не успел проникнуться той гордостью, что испытывают все представители высшего общества, но, тем не менее, уважал этих людей, наделённых не только огромной властью, но и непомерной ответственностью за своих людей и земли. А этот, с позволения сказать, разбойник осмеливается смеяться над его другом, одним из лучших представителей дворянства?! Ну, уж нет!

— Кто ты такой? И как смеешь преграждать нам путь?! — в голосе Ярослава послышалось столько презрения и истинного возмущения, что нападающие на миг даже стушевались, но потом, так и не дав Яру закрепить успех, тут же схватились за оружие.

"Видимо, драки не избежать!"

— Я — Владыка этих земель и Повелитель этих людей! Я — Зао Донро. И вы не пройдёте дальше, пока не заплатите ма-а-аленькую пошлину, — этот тип был настолько самодоволен, что у Ярослава просто руки зачесались его проучить. — Как говаривал мой покойный папочка: "Кошелёк или жизнь!"

— Жизнь, — спокойно произнёс Яр, тут же ловя недоумённые взгляды товарищей. И добавил, вдруг перейдя на крик: — Твоя!

Мгновенно выхватив меч и пришпорив коня, Ярослав бросился на великана. Это послужило сигналом для обеих сторон.

Закипел бой.

Ре'мьеро ударил сверху наотмашь, целясь в голову, но Зао успел блокировать, приняв клинок на древко алебарды. И, в свою очередь, попытался разрубить противника пополам. Яр с трудом избежал подобной атаки, уклонившись, но Донро не дал ему даже секундной передышки. Великан был силён и знал, как использовать это преимущество. Он пнул коня в бок, отчего ноги того подломились, и Ярослав вылетел из седла. Успев сгруппироваться в воздухе, он относительно мягко приземлился, сразу перейдя в кувырок. Вскочив на ноги, Ре'мьеро чудом успел принять удар на лезвие меча. Зао Донро давил, налегая, наверное, всем могучим телом. Яр чувствовал, как начинают дрожать руки, но не мог сдаться. "Если нет сил победить — обмани!" — так сказал ему однажды капитан, в той, другой, "чеченской" жизни. План пришел мгновенно — он был прост и именно поэтому должен был сработать. Ярослав начал поддаваться: руки задрожали сильнее, он отступил на пару шагов, в глазах скользнул ужас... Разбойник довольно осклабился и чуть ослабил давление. На мгновение. Но этого было достаточно. Мстиславский поднырнул под алебарду и, скользнув влево, распорол тому бок.

Взвыв от боли и ярости, Зао развернулся следом, пытаясь снова достать Яра. Но для того словно снова включился режим ускорения. Молниеносно нападая и тут же уходя с линии атаки, Ре'мьеро кружился вокруг разбойника, снова и снова жаля его острием меча. Вся одежда Донро напоминала теперь лохмотья. Кровь сочилась из множества сильных ран и мелких порезов. Противник слабел, но не сдавался. И, решив покончить с этим, Яр выждал удобный момент и, позволив лезвию алебарды скользнуть по мечу вверх, вонзил клинок в грудь Зао. Тот захрипел и уже мёртвый рухнул на землю. Ярослав глубоко вздохнул и еще раз осмотрел поверженного противника. Несмотря на раны, покрывающие тело великана, он до сих пор внушал, если не страх, то трепет.

"Да уж, воистину, Давид поверг своего Голиафа!"

Руки дрожали от пережитого напряжения. Тряхнув головой, Ре'мьеро огляделся. Почти половина разбойников была мертва, но ребятам всё равно приходилось туго. Долго не раздумывая, Яр снова ринулся в бой, попутно снеся голову одному из разбойников, наседавших на Мьерго. В левой руке он теперь сжимал кинжал, используя его в паре с мечем. Мстиславский оставил кинжал в горле третьей жертвы. Все остальные после покойника-Зао казались слабаками, и теперь он уже мог не так сильно выкладываться.

Через несколько минут он с удивлением обнаружил, что не осталось ни одного живого разбойника. Устало улыбнувшись, Ярослав принялся оглядывать своих и тут же наткнулся взглядом на стоящего на коленях Мьерго. Перед ним на земле лежал человек. Гилс Зальмо. До сих пор сжимая арбалет в окровавленной руке. Ярослав медленно подошёл и, сам того не заметив, тоже опустился на колени. Без сомнения Гилс был мёртв. Его грудь пересекала глубокая рана. Видимо, он так и не успел выстрелить. Яр вдруг почувствовал, что задыхается, в голове пролетели сотни таких же ситуаций. Он в очередной раз потерял друга. Друга?! Да, бесспорно, все они незаметно стали ему дороги. Ярослав вдруг с ужасом понял, что это снова война. ЕГО война. И любой из них может умереть. Протянув руку, он закрыл Гилсу глаза.

— Нам будет чертовски не хватать тебя, приятель, — пробормотал он чуть слышно и медленно поднялся.

Все сгрудились вокруг. Грязные как черти, вымазанные своей, а по большей части чужой кровью. Усталые. Подавленные. Даже Максо, недавно появившийся в отряде, с грустью смотрел на всё происходящее.

— Надо совершить обряд Упокоения*.

Голос Алексимо, словно гром, разорвал гнетущую тишину. Все тут же пришли в себя. Ларс, Тэпер и Норес бросились к лесу. Мьерго при помощи барона обмывал тело. Максо со странным благоговением забрал из рук умершего арбалет и с тщательностью принялся чистить его от крови и земли. Ярослав почувствовал себя здесь лишним. Он абсолютно ничего не знал о местном обряде похорон.

Когда Мьерго с Алексимо переодели Гилса, показались остальные, неся огромные вязанки хвороста. "Сожжение!" Отойдя немного от места боя, они принялись складывать вязанки в одной им известной последовательности. Тем временем Максо закончил возиться с арбалетом Гилса. Подойдя и опустившись на одно колено, вор любовно вложил оружие в руки покойному:

— Ты отлично с ним управлялся. Не теряй навыков и впредь.

Поднявшись, Максо отправился помогать складывать хворост для огромного погребального костра.

— Чувствуешь себя лишним? — раздался за спиной негромкий голос Ала.

— Есть немного, — Ярослав обернулся. — Я даже не знаю, что нужно делать. Как помочь.

— Просто помни о нём. Смерть это не плохо. Смерть — это лишь продолжение жизни. Причём намного более спокойное... В нашем мире не принято рассказывать детям об обрядах Упокоения и Соединения.

— Соединение?

— Скрепление союза между мужчиной и женщиной.

— Брак?

— Я не знаю значения этого слова. Соединение. Скрепление жизней, душ, тел...

— Значит, ты посчитал меня за ребёнка? — немного возмутился Ярослав.

— Таковы правила. Узнать об обрядах могут лишь поучаствовавшие в них, пережившие чью-то смерть.

— Мило...

— А сейчас нам пора.

Костёр был закончен. Тело Гилса Зальмо аккуратно подняли и уложили на хворосте, постелив сначала плащ. Все собрались вокруг. Мьерго принёс уже горящий факел и, склонившись в поклоне, передал его барону Де Крону. Затем занял своё место в круге. Ярослав, не отрываясь, смотрел в совсем ещё юное лицо Гилса. Он был отличным парнем, мастерским стрелком. Ему бы ещё жить да жить. Сердце сдавила горечь. Но, посмотрев в спокойное лицо самого юного из своих учителей, Яр понял, что тот не страшился смерти и был готов умереть. Как это ему было знакомо...

— Пусть тело твоё поглотит всемогущий огонь, — Алексимо медленно подносил факел к хворосту. — Пусть смелость твоя не оставит слабого духом. Пусть преданность твоя послужит хорошим уроком, — пламя медленно разгоралось, начиная ласкать лежащее сверху тело. — Пусть память о тебе никогда не покинет людские сердца. Пусть душа твоя обретёт достойную замену. Да будет на то воля наша!..

Алексимо сделал шаг назад, медленно отступая от пылающего погребального костра. Остальные проделали то же самое. Когда тела уже почти не было видно за языками пламени, все отвернулись. Ярослав бросил последний взгляд на Гилса и, неожиданно для самого себя, попросил Небо быть справедливым.

Только потом, всё также молча и стараясь не смотреть на догорающий костёр, они занялись собой: отыскали лошадей, привели себя в порядок и как можно быстрее покинули это место, вскоре превратившееся в пиршественный стол для падальщиков.

?Обряд Упокоения — обряд похорон. Сожжение на костре. Жители Дрэгара не боятся смерти, они верят, что это не конец, это лишь пауза. Если человек вел себя достойно, то его душа вскоре найдет новое пристанище. Если же нет — душа будет уничтожена в пламени Недр. Никакой надежды на прощение и возвращение (прощать-то, в принципе, не кому).

Глава 11

Его величество Лехандро Ре'верден Де Къердо негодовал. Даже столь любимый им закат не мог его сейчас успокоить. "Этот ненавистный Фернандо, этот бастард просто неуловим! Он всё ближе и ближе подбирается ко мне, такое впечатление, что он уже дышит мне в затылок!"

Всё больше и больше дворян негласно переходило на сторону Фернандо, ещё год и правлению Лехандро придёт конец. Даже междоусобная война не сможет состояться — Фернандо с соратниками просто не с кем будет сражаться. Они подавят числом Ре'вердена и его немногих оставшихся пока союзников...

Но у Лехандро есть надежда — Чаша Вечности. Именно с ней он связывал свою будущую жизнь. " Если у меня всё получиться...о! такого ещё не достигал ни один смертный! Только бы протянуть эти полгода! Тогда всё изменится... Я просто раздавлю Фернандо как букашку, мельтешащую перед глазами. А этот маг... и с ним я разберусь, потом. Пока же можно его отлично использовать. Надо только подождать... полгода... уже даже меньше..."

Пронизывающий ветер свистел в вершинах гор и башнях Цитадели. Было холодно — здесь ночью всегда так. Солнце уже зашло, но Луна ещё не появилась — было время той непроглядной темноты, когда весь мир кажется пустым, несмотря на миллиарды звёзд, мерцающих в его необъятной глубине. Именно в эти часы человек понимает, что он вовсе не венец творения, не царь и повелитель всего живого, а лишь песчинка в этой огромной Вселенной. Сошка, возжелавшая стать кем-то!

Ровный, чуть голубоватый свет магических шаров осветил одинокую фигуру, застывшую на балконе Центральной башни Цитадели. Магистр Конер смотрел на восток. Именно там, за горными пиками находился Самбро, столица Виньер и его правитель Лехандро. Этот самонадеянный юнец, думающий, что всё в его власти, и мечтающий лишь о том, как весь мир упадёт к его ногам. Маг усмехнулся — Его Величество слишком много о себе думает. Куда уж ему представить, что маг, обратившийся к нему с предложением всевластия взамен на скромное вознаграждение, на самом деле просто использует его как жертвенного агнца. Магистр Конер просто не мог дождаться того дня, когда всё встанет на свои места, и он, стерев самодовольство с лица монарха Самбро, займет, наконец, законное место в этом мире. В мире, принадлежащем только ему одному и никому другому...

Замерев у небольшого стрельчатого окна, черноволосый мужчина в задумчивости осматривал окрестности. Их лагерь примостился в излучине реки, что протекала в северных предгорьях. Лес здесь был густым и практически непроходимым. По крайней мере, настолько, чтобы не беспокоиться о случайных гостях — просто так сюда не попасть. Тем не менее, высокая ограда скрывала от глаз все внутренние строения: дома, склады, конюшню, ристалище. Лишь четыре сторожевых башни возвышались над местностью, давая отличный обзор охране.

Неожиданно караульный на западной вышке замахал руками — к лагерю кто-то приближался. Несколько минут спустя ворота открылись, и на утоптанную площадку въехал всадник на гнедом жеребце.

— Наконец-то! — устало улыбнулся мужчина. Его серые глаза потеплели. Стараясь не выдать волнения, он быстро спустился в главный зал.

Хлопнула дверь, и на пороге показался молодой парень лет двадцати. Измождённый, осунувшийся, весь в пыли, но, тем не менее, безумно довольный.

— Привет!

— О, Небо! Лелька! — мужчина подошёл к другу и крепко его обнял. Потом, чуть отстранившись, принялся рассматривать. — Где ты пропадал?! Я уж подумал, что ты снова попался ищейкам Его Величества, — в последних словах послышалось столько злости и презрения, что Лель расплылся в улыбке.

— Нет, не волнуйся. Им меня не поймать. Не та школа.

— Да уж. С твоим отцом им никогда не сравниться.

— Ну не зря же он был главой Тайного Сыскного Отряда. Для специальных заданий.

Оба чуть грустно хмыкнули.

— Мне жаль, что он умер...

— Не надо! — тряхнул головой Лель. — Не надо снова об этом. Ничего уже не изменить. Всё в порядке.

— Ты сделал всё, о чём я тебя просил?

— Да. Передал слово в слово. Все готовы и ждут лишь твоей команды.

— Отлично. Я не сомневался в тебе, — мужчина отошёл от Лельки и принялся неспешно обходить кабинет. — Скоро наступит наше время. Мы победим. Я знаю. По-другому просто не может быть.

— Не может, — согласился его друг и соратник.

Оба немного помолчали, размышляя о грядущих переменах.

— Как Аллегри?

— Уже почти освоился. Кстати, тоже очень ждёт тебя. Переживает.

— Мы дружили с детства...

— Скорее его беспокоит тот факт, что ты выполняешь задания, а ему этого пока не поручают.

— Но он ещё ничему не успел научиться!

— Попробуй объяснить это Аллегри! Как будто ты его не знаешь. Ладно, иди. Отдохни, поешь. Потом расскажешь о своих приключениях более подробно. Да, и не забудь навестить своего нетерпеливого друга.