K1l1: Судьба Акроса первая книга (общий файл)

— Моя ностальгия по Асциону не связана с Маркусом, — префект в скорбном жесте склонила голову. — Скорее по участи его бедного брата... поиск вакцины — единственный шанс вернуться на сушу. То, что предлагает Маркус, — безумие! Мы не для этого спасали наших детей с поверхности зараженной планеты.

Этан потупил взор; он остался доволен ее ответом и вернулся к игре.

— Сегодня у нас будет еще один шанс, — он сделал очередной ход, без энтузиазма двинув в атаку пешку на F6. — У вас всё готово?

— Да, — голос Падинг был твёрд. На следующий ход не потребовалось много времени, слон перешел на B5, создавая угрозу коню. — Вы проверяли формулу? Кстати, ты в западне...

Она издевательски улыбнулась. Окинув шахматную доску озадаченным взглядом, Этан хмыкнул, почесал затылок. Люсия заметила, как потускнел его взгляд, подумала, что принцепс обидится и прекратит игру. Он рассмеялся неожиданно и громко, запрокинул голову.

— Нет, ну ты только подумай, Люси! Принцепс сената, глава Акватики, сам Этан Лок — и ни черта не видит неприятностей перед своим носом! Наверное, это семейное. Помню, мой отец в сорок лет стал ужасно близорук. Врачи поставили ему диагноз катаракты тогда. Наверное, со мной происходит что-то подобное...

— Я не думаю, что дело в близорукости. Не все ходы можно просчитать и увидеть, к сожалению, возможности человеческого разума весьма ограничены.

Падинг осторожно поддержала веселье принцепса, улыбаясь уголками губ.

— Забавно, — Лок отсмеялся и теперь удрученно качал головой. — Ты говоришь, как Маркус. Сначала для него был несовершенен наш разум, потом система управления. Теперь он хочет, чтобы бы мы все сгнили на морском дне...

— Элиас потерял брата на Асционе, я думаю, это надорвало его, — Люсия тяжело вздохнула. Лок никак не хотел отпускать эту тему. Пытался спровоцировать Падинг, заставить в чем-то проговориться, но, как и в шахматах, префект Акроса видела все его ходы наперёд и уже знала, чем закончится партия.

— Ну да... после того, как он чуть не взорвал Гилеон, ему надо сочувствовать, — Этан горько поморщился. — Ладно, поговорим об этом потом. Сейчас насущны более важные дела.

Тон принцепса стал невероятно серьезным, Люсия поняла, что их партия отложена до лучших времен.

— Насчет новой формулы. Мои ученые изучили её, но не пришли к единому мнению. Это хороший знак. Мало кому удавалось сбить их с толку. Если Уотерс знает что делает, то пусть продолжает.

— Они не пробовали воссоздать формулу, получить прототип? — Люсия оживилась. Хоть одно ее обрадовало, провокации относительно Праволишенных наконец закончились.

— Синтезировать формулу на основе акульей железы? — Этан изогнул бровь. — Я тебя умоляю, Люси! Мы даже не думали тратить на это время. К сожалению, акулий бум прошел. Мои ученые продвигают концептуально иные, новые идеи борьбы с лихорадкой!

— Что?! Но зачем же ты тогда дал добро на отлов еще одного хищника, если не веришь в нашу идею? — Лицо Падинг вытянулось от недоумения. Это признание откровенно шокировало. Новые идее, новые веяния. Она поймала себя на мысли, что надо чаще бывать в столице.

— Мои усилия здесь ни при чём! — Этан загадочно улыбнулся. — Нас уже давно не интересуют эти эксперименты.

— Так кто же попросил военных нам помочь? — Люсия уже решительно ничего не понимала. Откинулась на спинку массивного деревянного кресла с резными ручками.

— А с чего ты решила, что их кто-то об этом попросил? — Этан рассмеялся, и Падинг стало от этого разговора не по себе.

* * *

Эмили быстро нашла свой класс; она зашла в крохотное помещение, сосчитала уже собравшихся учеников. Восемь человек. Она встретилась взглядом с учительницей, грузной женщиной лет пятидесяти. Та с интересом посмотрела на Эмили, сверилась с записью в электронном журнале.

— Эмили Уотерс?

— Да, мэм! — Эмили отозвалась с легким волнением. Увидела свободное место у окна и уже решила, что займёт именно его.

— Хорошо. Проходи, — учительница проследила взгляд Эмили и не стала задерживать её слишком долго. Она подождала, пока все дети займут свои места и угомонятся.

— Итак, я рада, что вы все смогли найти мой класс, — учительница сдержанно улыбнулась, добродушно оглядела учеников. — Меня зовут Элизабет Вернор, и ближайшие четыре года я буду преподавать вам базовые знания математики, физики, английского языка и... истории.

Она сделала паузу, выделив последнее слово. Встала у цифровой доски, взяла в руки маленькую указку. Класс внимательно слушал. Эмили, как и все собравшиеся, безотрывно смотрела на миссис Вернор, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Наш сегодняшний первый урок мы и начнём с истории, — миссис Вернор задумчиво поглядела в окно, за которым раскинул свои воды Тихий океан. Прожекторы города едва освещали находившиеся рядом скалы. Они торчали из темноты, напоминая туши гигантских животных. — Ваши родители, должно быть, рассказывали вам о том времени, когда все мы жили наверху, на суше?

— Наши нет! — близнецы Карл и Альберт Дильс сидели рядом, сдвинув стулья. Они всё время находились вместе, и это выглядело забавным. Эмили знала братьев еще с детского сада.

— Это потому, что ваши родители появились на свет после Большого Исхода или были совсем маленькие, когда он случился, — Вернор говорила медленно, проговаривая каждое слово.

— Что такое Большой Исход? — девочка, сидящая за спиной Эмили, подняла руку, но озвучила свой вопрос раньше, чем получила на это разрешение.

— Большой Исход? — на лице Вернор появилась мечтательная улыбка. — Когда-то давно мы жили над поверхностью океана, наслаждались воздухом, что давали нам деревья, а не водоросли, грелись в лучах тёплого солнца, а не светодиодных ламп, и могли путешествовать, потому что там, наверху, много места...

Эмили слушала рассказ, вспоминая картинки, что так часто показывали ей родители. Тот мир действительно был похож на рай. Так говорила мама.

— Сейчас мы посмотрим один фильм, — учительница тяжело вздохнула. Вспоминать историю своего поражения всегда неприятно, но руководящий Совет Городов ввел обязательное преподавание этой дисциплины. — Великий Совет современной Акватики настоятельно рекомендует к просмотру вводный ролик укороченной истории нашего мира. Вы увидите, как все начиналось, как мы спаслись от страшной болезни.

Широко улыбаясь, Вернор незаметно нажала на дисплей видеофона, активировав программу электронной доски за спиной. На широком белом экране появились первые изображения. Фильм начинался с черно-белых, невыразительных картинок: грубо нарисованные люди, падающие замертво, перемежались с видеорядом, снятым на домашнюю видеокамеру. В закрытом помещении кто-то пробирался через усеянный мертвыми телами пол. Ужасное начало не вызвало ничего, кроме тревоги и общего напряжения. Кто-то шумно вдохнул рядом с Эмили. Мрачный мужской закадровый голос начал свой рассказ:

— Это началось больше пятидесяти лет назад...

— Уже шестьдесят лет назад, — Вернор нажала на паузу, поправляя рассказчика, чья информация устарела.

— Вирус красной лихорадки... — картинка сменилась фотографиями вируса под микроскопом: красные шарики с тонкими усиками. — Смертельная напасть, пришедшая к нам на смену обычному гриппу, но имеющая свою уникальную структуру. Как и грипп, вирус красной лихорадки переносился птицами. Его эпидемии вспыхивали раз в год и не имели разрушительной силы, не имели огромного числа жертв. Изредка состояние заболевавших ухудшалось настолько, что их постигал летальный исход.

Видеоряд сменился старыми фотографиями больных в скрюченных позах и с кровавыми разводами на лицах. Эмили поморщилась от последней картинки: мужчина с иссохшим лицом и глазами, залитыми кровью, раскрыл рот в беззвучном крике.

— Через двадцать пять лет после первой вспышки эпидемия пошла на спад, и в течение следующих пятнадцати лет люди почти забыли о ней...

Картинка снова стала рисованным разноцветным мультфильмом. Зеленый лес, озеро и домик, из трубы которого поднимался дымок. Синоним идиллии и умиротворенности так и остался для детей беспросветных океанских глубин не понятым символом. Яркая вспышка разрезала изображение пополам, оно снова стало черно-белым.

— Но это не было победой. После пятнадцати лет спячки вирус проснулся, он стал неуязвим и опасен!

Рисунки лесов и городов с небоскребами сменяли друг друга с огромной скоростью, внизу экрана всё это начал пожирать нарисованный огонь.

— Сначала эпидемия обрушилась на зверей. Почти все дикие и домашние животные погибли в течение недели, но вирус не остановился на этом, — на экране появился рисованный парк с фигурами гуляющих людей. Рядом с некоторыми из них на поводках шли собаки. Эмили замерла, пытаясь соотнести увиденное со скудными знаниями о жизни на поверхности, какой её описывали родители и сохранившиеся редкие фотографии того времени. Рассказчик продолжил:

— Некоторые его жертвы превращались в страшных монстров, которых прозвали Фиалами. Они не умирали так быстро и становились активными разносчиками вируса, вируса, что всё еще не причинял вред человеку.

Анимация стала грубой, небрежной. Тот, кто рисовал её, не слишком заботился о качестве. Эмили становилось не по себе от вида мужчины, упавшего на колени и подставившего руку под пасть собственного пса. Глаза зверя за мгновение до этого вспыхнули ярким багрянцем.

— Спустя короткое время вирус мутировал в уже известную нам форму. Он начал убивать людей. Судьба человечества оказалась предрешена, но, на счастье, нашлись герои, что не сидели сложа руки. Они возводили подводные купола с полями Эклектиковых водорослей. Именно эти проекты позднее заселились людьми с поверхности и стали современными городами.

Анимация сменилась реальными фотографиями. Достопримечательности нескольких городов, Эмили узнала Гилеон. Последняя картинка задержалась на экране. Она вдруг ожила. Видеоролик сошел с паузы, люди на очередной площади продолжили своё движение, некоторые из них улыбались.

— Сейчас наши дела идут в гору. Великий Сенат Акватики установил порядок и покой в наших городах. Военные защищают нас от угроз извне, а ученые ищут вакцину от лихорадки. Всё это приближает нас к возвращению на поверхность. Каждый истинный гражданин, просыпаясь очередным утром, должен помнить, кому он обязан новым днём, и благодарить...

— Благодарить кого? — Вернор поставила запись на паузу, улыбаясь; она хотела, чтобы дети сами закончили фразу.

— Великий Сенат Акватики! — хором ответили ученики. Она довольно кивнула.

— Ну что ж, у кого-нибудь остались вопросы по фильму?

— А что значит: вирус мутировал? — вопрос мальчика с задних парт заставил учительницу поднять голову.

— Появился новый штамм, — Эмили произнесла это тихо, но её услышал весь класс.

— Совершенно верно, — Вернор с любопытством посмотрела на неё. — Лаура Уотерс ведь твоя мама?

Эмили молча кивнула.

— Родители Эмили, как и десятки других учёных, сейчас работают над разработкой вакцины против красной лихорадки, — Элизабет Вернор теперь обращалась ко всем присутствующим. Дети как по команде посмотрели на девочку, но в большинстве взглядов читалось безразличие. Эмили стало не по себе от такого внимания. — И я надеюсь, что нам, или уже вам, удастся найти вакцину и наконец, вернуться домой. Ну а для того, чтобы вы смогли вырасти умными, вам необходимо что?

— Учиться! — хором ответил класс. Эмили отвлеклась, посмотрев в окно, рядом с которым сидела. За стеклом непроглядная, почти черная тьма. С этой стороны не видно огней Медеи, только скалы и холод океанских вод. Она снова подумала об отце. Быстрей бы её родители нашли эту вакцину. Они снова стали бы жить вместе, как одна семья.

* * *

— И чего ты теряешься? — Росс произнес это как бы между делом, положив хирургические инструменты в контейнер для дезинфекции. В отсутствии Чоу именно ему пришлось готовить операционную.

— Ты о чем? — вопрос застал Разина врасплох. Он сидел на корточках перед своим столом, открыл крышку ящика и закопался в кипах старой бумаги, исписанной химическими формулами и выдержками из учебников.

— Ну, только слепой не увидит, что она к тебе неравнодушна! — усмехнулся Джек, облокачиваясь о край стола.

— Ты о ком? — Виктор повернулся к коллеге, посмотрел недоуменно, поправил очки. Хоть в глубине души он понял, о чем шла речь, но не подал виду.

— О Лауре, конечно! Как она на тебя смотрит! — Росс скрестил руки на груди, не переставая ухмыляться.

— Как смотрит? Обычно смотрит! — Разин раздраженно отмахнулся и вернулся к работе. Вытащив одну из папок, открыл первые страницы. Сверился с часами; ему уже надо выходить.

— Нет. Ты можешь обманывать кого угодно, но не меня! Ты же сам видишь! А Эмили? Она уже почти считает тебя отцом, и я думаю, ты прекрасно заменишь его!

Просигнализировал таймер, Джек извлёк инструменты из обеззараживателя.

— Я уважаю Пола и не сделаю ему такой гадости, — Виктор нахмурился. Лаура действительно в каком-то роде симпатизировала ему, но говорить о высоких чувствах тут не приходилось. — Я друг семьи и на большее не претендую.

— А-а! — догадка озарила лицо Росса. — Это он тебя попросил приглядеть за женой?

— Никто меня ни о чем не просил. Я ни за кем не слежу и никого не отгоняю от Лауры!

— Ну, так возьми ситуацию в свои руки! Она же тебе нравится!

Джек не унимался, и Разин понял, что ему не отделаться так просто. Он поправил листы взятых материалов, легонько ударив их ребром о стол, сложил все в одну стопку. С вызовом посмотрел на коллегу.

— Я, конечно, подумаю над твоими словами, но что это ты так озаботился этим? Что сам не приударишь за Лаурой, если так за нее беспокоишься?

— Лаура не в моем вкусе, не люблю рыжих, — Росс отмахнулся от провокационного вопроса с присущей ему легкостью. — Это, во-первых, а во-вторых, я берегу её для тебя!

— Ну конечно! — Виктор рассмеялся. — Да зная твою репутацию, была бы возможность, ты не растерялся и с удовольствием затащил бы Лауру в постель.

— Я лишь беру от жизни то, что она дает! — Джек игриво развёл руками. — Просто у меня это хорошо получается!

— Ну да! Ты еще встречаешься с той женщиной? Как её зовут? Марта?

— Конечно! У нас всё прекрасно! — Росс соврал, не моргнув глазом.

— Уже, наверное, месяц?

— Почти два!

— Это определенно рекорд! Обычно в твоей жизни девушки так долго не задерживаются.

Кольнув собеседника, Разин с интересом ожидал его реакции, но Джек, с детства не терявший самообладания, азартно улыбнулся.

— Я и не скрываю, что не хочу серьезных отношений. Характер не тот! Но с тобой-то всё в порядке, где же твоя счастливая семья? Ну, я не имею в виду этой придурковатой собаки в видеофоне.

— Так, не трогай Филди! — Виктор встал в боевую стойку.

— Ой, извини, конечно! Когда у вас свадьба? — Росс ерничал и кривлялся.

— У меня личные воспоминания от этой программы.

Виктор прикусил губу, пожалел, что затеял это маленькое противостояние. Он действительно не мог похвастаться успехами на личном фронте. Но это было важное условие, которое он не хотел нарушать.