Кара. Высшее волшебное училище книга2

— Этого не видно, но радуга стоит будто над городом, — рассказал супруг. — А когда идёт дождь в том мире, а здесь светит солнышко, то радугу видно сквозь миры.

— Поэтому город и назвали Радужным?

— Да. Причём, на оба мира.

— А тепло почему? — спросила я, оглядываясь на почти летнюю природу — зелёную траву, распустившиеся цветы, одетые в листву деревья.

— Здесь вода тёплая, от неё греется горная гряда и воздух, — пояснил супруг.

— Почему? — удивилась я.

— Так наколдовали природники, создавая это место.

— Хочешь сказать, что это — дипломная работа наших выпускников-природников?

— Да. Здесь всё — работы волшебников. Но почему-то именно диплом подстёгивает учащихся придумывать что-то эдакое, а в остальной жизни если и устраивают, то не столь величественное. Хотя, природники на вес золота.

— В смысле?

— В прямом. Их работа очень дорога, так как их очень мало, а учитывать там нужно многое, помимо желания и возможности творить. Поэтому их для городов, можно сказать, покупают. Причём, оценивают таким же слитком золота, как он весит. В этом мире не добывают природные ископаемые. Но золото нужно для тех же денег и некоторых оберегов. Но знаешь что?

— Что?

— Почему-то за деньги желание творить пропадает. Конечно, творить они продолжают, но это уже не то, понимаешь?

— Не совсем.

Лебедь подплыл к нам и взмахнул крыльями, поднимая тучи брызг, летящих прямо на нас. Я от неожиданности растерялась, а потом сняла сапожки, осмотрелась по сторонам, отметила, что в зоне видимости никого, кроме нас нет, и стала стягивать платье. Потом замерла на полпути и взглянула на мужа.

— Можно?

— Можно. Но здесь нельзя создавать защитное поле, иначе можно вмешаться в заклинание.

— А моя защита не нарушит эту красоту?

— Нет. Личная защита относится лишь к человеку.

Я осторожно вошла в воду, чувствуя, как тепло разливается по всему телу, пробегая по нему щекоткой.

— Так что там с желанием творить за деньги?

— Почему-то зависимость от вознаграждения мешает отдаваться творчеству без остатка, включаются блоки, ведь часто тот, кто тебя покупает, диктует тебе условия. Надо сделать то, а не это. И кто-то может выпендриться в другом, том, что не оговорено, но это уже не то.

— А на диплом блоков нет? — продолдала я узнавать ещё одну сторону жизни в городе и, в частности, училища.

— Нет. Да и не обязательно что-то такое придумывать, чтобы ах, но это как бы итог твоей учёбы, и многие хотят, чтобы их запомнили, чтобы другие могли любоваться и дивиться. Как пробуждается дар, так и начинают думать над дипломом.

— Ну, это ведь тоже не для того, чтобы просто творить, а чтобы запомнили. Это тщеславие и гордыня включаются, разве нет?

— У каждого по-разному. У кого-то, может, и появляются эти качества, но почему-то работа тогда не очень. А вот когда человек просто отдаёт всего себя ради того, чтобы воплотить свою мечту, тогда и получаются такие красоты.

— А волшебник не перегорает после этого?

— Нет.

— Но ведь воплотив свою мечту как жить дальше, для чего?

— Нужно ставить новую цель. Тут ты права. Но это очередное испытание. Всё время расти. Поэтому в рамках учёбы мы просим учащихся написать подробный план на много лет вперёд, поставить много целей, и идти к ним ступенька за ступенькой.

— Но ведь планы могут измениться.

— Могут. Но так легче, чтобы потом не потеряться.

— Ты такой мудрый. Откуда ты всё это знаешь?

— Я любил задавать вопросы. В том числе и учителям. Поэтому меня некоторые учителя недолюбливали. А вот Корнелий, наоборот, поощрял. Мало того, не на все вопросы он давал ответы. На очень многие заставлял искать ответы самостоятельно, показывая, где их искать, и всегда держать органы чувств открытыми для ответов.

— Это как?

— Подсказка может прийти в любое мгновение в виде дуновения ветерка, и опадания листьев, в наблюдении какой-то сцены со стороны, в виде запаха, вкуса, звука, чего угодно. Но это если ты ищешь ответы. А если нет, то ты замыкаешься в своём мирке и просто живёшь по заданным кем-то другим установкам, не пытаешься развиваться.

Я полностью погрузилась в воду. Какое блаженство. Тепло пузырьками разливается по каждой клеточке тела.

Муж ко мне в воду присоединиться не захотел. Я немного поплавала, и даже поныряла. Дар в это время сидел на берегу, прислонившись к дереву. Я нырнула и ушла под воду. Тренировки продолжались, поэтому постаралась задержать дыхание насколько смогла. Раз уж плаваю, так зачем потом на это время тратить? Итог — десять минут. Неплохо, учитывая, что девятицу отпуска прошли зазря и пришлось откатываться в тренировках назад, а вот попробовать увеличить время каждого погружения больше, чем на десять секунд, муж не разрешил, ссылаясь на то, что у меня сейчас и так повышенное потребление кислорода идёт для меня и сына.

Вынырнула, осмотрелась. Муж так и сидит на берегу под тем же деревом, прикрыв глаза. То ли спит, то ли нет — непонятно.

— Дар, всё хорошо? — решила уточнить шёпотом, можно ли мне вылезать.

— Да, можешь вылезать.

— А почему ты не полез со мной?

— Кто-то ведь должен охранять твой покой. Волшбою тут нельзя пользоваться, — лениво, не размыкая глаз, пояснил супруг.

Значит, стерёг меня. Мой заботливый защитник!

Я вылезла, а вытереться нечем. Мотнула головой, собирая волосы в хвост, отжала его. Солнышко ещё слабо грело, хотя тут и было тепло. Вот только чувствовался чуть прохладный ветерок.

Подняв голову, поздоровалась с Даждьбогом и Живой, потом с Землёй-Матушкой, с ветрами Стрибога, окружающей природой.

А когда открыла глаза, поняла, что холода больше не ощущаю, тело полностью высохло, как и волосы. Вокруг поют птицы, зелёная трава щекочет лодыжки, цветочки радуют глаз.

Поблагодарив от всей души природу, водичку, окружение, я стала натягивать платье. Поправила его на теле, коснулась животика. Он уже выделялся. И я впервые, если не считать дня свадьбы, ощутила толчок своего сыночка.

— Здравствуй, роднулечка! — я положила руку на то место, где почувствовала движение. На глаза выступила влага.

Муж оказался рядом, встревоженно глядит на меня.

Я взяла его руку и положила на нужное место. Вновь толчок. Дар это тоже ощутил.

Каким же растерянным он выглядел. Забавно! А потом он подхватил меня на руки и закружил, счастливо смеясь. А мне вдвойне, нет, втройне приятно!

Мы ещё немного тут побыли, потом отправились в город, где весна только начиналась, с торчащими над деревьями башенками.

— Дар, а что это за башенки? — давно хотела спросить, да всё как-то забывала.

— Они выполняют несколько целей. В основном — водонапорные башни.

— А какие ещё свойства у них?

— Собирают солнечную энергию и перерабатывают её в свет. Сами ночью светятся, как светильники, и питают уличное освещение. Ещё для связи служат.

Любопытно.

Пройдясь, можно сказать, по лесу, где располагались широкие прогулочные дорожки из подогнанных к друг другу камешков с указателями на перекрёстках, мы повернули в сторону досуга. Деревья смыкались, образовывая ветвистый свод, пока ещё пропускающий солнечные лучи. На дорожках было относительно темно, если бы не снег, который ещё не успел растаять между деревьями, и хоть уже был серым и мокрым, но всё ещё отражал солнечные лучи. Текли талые ручейки, показывая, что зима уже не в своём праве. Раннюю весну я не очень люблю, так как пока жила с мачехой, сапоги в дождь или слякоть промокали, а других у меня не имелось.

По сравнению с той цветущей долиной здесь было как-то зябко. Я поёжилась.

— Здесь природа нетронутая. Рубить деревья нельзя. Дома строим на природных полянках, за редким исключением.

— А если надо что-то большое построить, ну, как наше училище?

— Тогда привлекаются природники и пространственники. Одни меняют местоположения растений, другие раздвигают пространство. Но для этого нужно особое разрешение.

— От городского совета?

— Не только. Ещё одобрение богов требуется. Но за последние двести лет здесь только дома да лавочки строятся. Мы живём в ладу с природой, служим своим даром людям, если освобождается какой-то дом, то его занимает новая семья.

— А как распределяются очереди на жильё?

— Первые два условия я тебе уже говорил. Потом уже в порядке составления списков. Ежегодно выделяются земли под постройку новых домов. Опять же, количество зависит от числа подавших заявки. Город постоянно растёт.

— А кому захочется жить в доме, доставшимся от другого владельца?

— Ну, не скажи. Дома строятся с применением волшбы, следовательно напитываются силой. Там живут волшебники, часто колдуют в самом доме, что тоже увеличивает его силу. Чем больше дому лет, тем он более волшебный и более сильной защитой обладает. А стены можно переставить, мебель — заменить.

— Получается, что не наш один дом такой особенный, — меня это известие немного огорчило.

— Наш дом особенный, поскольку связывает оба мира, являясь, к тому же, источником силы.

— Хочешь сказать, что через него можно войти сюда, в этот мир?

— Можно, если знать, как.

— Выходит, Егор тоже хочет заполучить наш дом, — сделала я вывод на основе того, что его люди рыскали и что-то замеряли снаружи.

— Конечно хочет. Ведь в волшебный мир неволшебники могут попасть лишь раз в год.

— А узнав, что ты и Корнелий — одно лицо...

— Захочет использовать это в своих целях, — закончил мою мысль супруг.

— Плохо дело.

— Да ладно, мы ещё повоюем.

Я вздохнула, плечи поникли. Такой расклад не радовал.

Муж приобнял.

— Пойдём, угощу тебя мороженым.

— Холодно! — буркнула я. — Какое мороженое?!

— Тогда чаем со сладкими блинами. Горячим чаем! Или ты уже проголодалась?

— Перекусить согласна.

— Пойдём! — и муж, взяв меня за руку, потянул вперёд по дорожке. Сжал мою ладошку, согревая. — Замёрзла? Ноги сухие?

Такая забота разлилась приятным теплом по сердцу.

— Да, всё хорошо. Это просто воспоминания холодят душу.

Он привлёк к себе, обнял. Позволяя почувствовать, что больше не одна, что любима и окружена заботой.

Народу нам почти не встречалось, за исключением нескольких парочек, прогулявающихся за ручку. Но, завидев нас, они шмыгали мимо, будто боялись или просто не хотели, чтобы им помешали.

Правда, до чайной мы не дошли. Просто я заметила, как взметнулись впереди рыжие распущенные волосы и остановилась, как вкопанная.

— Что? — муж притормозил, поворачиваясь ко мне.

— Дана? — спросила его.

Он повернулся в ту сторону, куда я смотрела. А в следующее мгновение метнулся обратно, к ближайшему дереву, приподняв меня на руки, чтобы я ноги не промочила. Это мимолётное движение разлилось теплом в душе. Любимый!

Ещё миг, и вот он меня накрывает своим плащом и превращается в туман, сливаясь со мною. Впервые я себя так странно ощущала, будто и не материальна вовсе, ползу по земле, прячусь за деревьями, вновь вхожу в талый снег.

Ощущений ожидала самых отвратительных, но ничего такого не было. Просто телом моим будто управляет муж, а я могу лишь наблюдать то, что он видит.

Я ошиблась. Это была не Дана. Но муж решил проследить. Да, такие же рыжие волосы, такой же длины и структуры. Но на лицо — совсем иная девушка. Одета легко, по-летнему, в тоненькое голубое платьице. А вот парня я узнала — мой нынешний одногруппник, в прошлом — Пентюх. Он, в отличие от рыжей, одет был по сезону — шерстяной красный плащ и фиолетовую шляпу. Прямо щеголь! Пентюх!

Неужели он встречается с другой? За Белочку стало обидно.

Недана плывущей походкой подошла к нему и поцеловала прямо в губы, повисая у него на шее.

Смотреть на это оказалось неприятно. Внутри закипала злость. Зараза! Мало того, что меня предал, так теперь и Белочку!

А ещё перед глазами вдруг вспыхнуло моё колдовство на Дану и Дамира. Только я теперь мысленно заменила Дамира на Пентюха. Гад! И просто поцелуй представила. Поцелуй Пентюха с Даной и видок разлагающегося тела.

Поцелуй наконец-то закончился, и Пентюх открыл затуманенные глаза, которые неожиданно наполнялись ужасом, и он шарахнулся от рыжей.

И пятился, пока не упал. А она, покачивая бёдрами подошла к нему, присела на корточки и приложила палец к его губам. Мгновение и глаза Пентюха будто стали стеклянными.

И тут ощутила растерянность и злость. Только не мои.

"Дар?"

"Вспомнил, как сознание мутится... Сопротивляться почти бесполезно. И только мысль бьётся внутри: Корнелий, помоги! Я бегу по ступеням в хозяйское крыло и стучу в его покои. А тут ты... Такая красивая... И чистая... Я прошу о помощи, а когда ты садишься на корточки, вцепляюсь в твою шею. Хочу тебя до безумия..."

И тут на его откровение накрывает меня воспоминаниями.

Как я втаскиваю его в покои, зову Корнелия, но всё бесполезно, а тут Дамир рядом. Поднимаю взгляд, встречаюсь с его красными глазами. Безумными, затягивающими в свой водоворот.

— Помоги! — хрипит он.

— Как?

— Будь моей! — шепчет он, едва шевеля губами.

В тот миг были лишь он, я, красные от безумия глаза, и тьма, мелькнувшая в его зрачках. И я понимаю, что я буду его сей час, хочу я того или нет. Вот только от моего согласия изменится очень многое.

— Хорошо. Я — твоя.

И в этот миг тьма заволакивает его радужку, а затем и все глаза. И она распространяется по всему телу, и меня бережно берут на руки, несут и укладывают на постель. Целуют так, будто я сокровище. Нежно, безумно приятно. И я оказываюсь в другом мире... В Ирии.

Он может принять облик любого. И вначале я вспоминаю Корнелия, его слова и смахиваю образ мужа. И он оборачивается туманом. И сквозь миры ощущаю, как сливаюсь впервые, испытываю боль, и слёзы текут по моим щекам, а Дамир поцелуями ловит слезинки.

— Прости, родная...

Это слово такой нежностью и теплом разливается во мне, пробуждая что-то глубинное, правильное, что я теперь ни о чём не жалею.

Я трусь о его нос своим, шепчу:

— Дар... — ловлю губами его губы.

Я его не вижу во тьме, только ощущаю. Всё правильно, так, как должно быть. Он — мой суженый.

А когда мы уже после всего просто лежим в объятиях друг друга, слышим женский голос:

— Вы рано пробудились. Так и должно было случиться, но посмотрим, как вы себя будете вести, если всё забудете. Пока вы не заслужили право быть вместе.

И нас погружают в сон, разъединяя нас. Потеря прикосновения отзывается душевной болью.

А на утро я ничего не помню.

"Я вспомнила," — начала я.

"И я," — отвечает супруг мысленно.

"Кто это был?"

"Кто-то из богинь судьбы".

"Но зачем?" — я не понимала смысла вначале соединить нас в этой жизни, а потом заставить забыть. Причём так сильно, что не осталось даже намёка на единение душ.

"Значит, что-то должны были сделать. Заслужить своё счастье. Да и то, лишь благодаря Корнелию. Если б не его дар..."

"То нам бы придумали что-то другое".

"Точно. Иногда кажется, что боги просто развлекаются, играя в наши судьбы".