Участок-2. Рассвет и закат

Но пока все внимание уделялось собаке.

Леей восхищались, Леей восторгались, Леей умилялись, с Леей просили сделать селфи, и обязательно — чтобы на заднем фоне просматривались скрюченные фигуры воришек и человек в форме.

Последнее предложение Ирина резко пресекала — воришек и собаку фотографируйте на здоровье, а на нее покушаться не надо. Не нравилась ей публичность, а вот Лея полностью оправдывала свое имя. Как есть — ее высочество. Ротвейлерша с истинно королевским достоинством принимала знаки внимания от этих прикольных двуногих.

В участке воришек поместили в обезьянник, Леша, позвонив хозяину квартиры, пошел писать заявление о проникновении, А Ирина осталась во дворе, присмотреть за Леей.

— Какая ты молодец, Принцесса! — ворковала Ирина, поглаживая ротвейлершу между ушами. Умная, добрая, обаятельная! А какие у тебя зубки, а какие у тебя глазки...

Ирина почувствовала толчок под колени.

А это кто тут у нас?

На ведьму с немалой обидой (одной на двоих) смотрели Федя и Найда, которых зачем-то занесло в участок.

— И у меня зубы, и у меня глазоньки! — Явственно читалось на обиженной морде овчарки.

— Ой, Найдочка! — мгновенно сориентировалась ведьма: — Ты мое чудо пушистое! Ты у нас красавица, умная и скромная! Девочки, не ссорьтесь!

Еще не подружки, но уже и не враги обнюхали друг друга и высокие договаривающие стороны пришли к соглашению:

— Я принцесса и звезда Инстаграмма! И скоро в столицу поеду, или в Англию, — махнула обрубком хвоста ротвейлерша.

— А у меня зато служба интересная, и таких, как твои сегодняшние экземпляры, я пачками задерживаю! — согласилась овчарка.

— Вы обе — просто чудо! — мысленно подвела итог ведьма. — И такие скромницы!

Собаки дружно фыркнули.

Уже у дверей участка, Леше позвонил хозяин квартиры и собаки, и сообщил, что Лее предложили 'лапу и сердце' аж пятеро хозяев элитных кобелей-ротвейлеров с разных концов света! Из Москвы, Питера, Лондона, самого Парижу и какого-то китайского захолустья с непроизносимым названием.

* * *

Доставить-сдать оказалось несложно. Участковые валялись от смеха по столам, а Ирине пора было на территорию.

Обход у девушки теперь происходил в режиме 'онлайн-ведьмы', как она это обозвала.

Ирина давала волю своим ведьмовским инстинктам — и шла куда ноги ведут. И выводили.

Вот и в этот раз...

Она шла мимо девятиэтажки, когда ее окликнули из окна.

— Девушка!!!

— Да?

Ирина подняла голову. Ей махала рукой тетка лет сорока. Плотная, коренастенькая такая, объемная, с короткой кудрявой стрижкой.

— Вы из мили... полиции?

— Да.

— Скорее, поднимайтесь! Он ее убьет!

Ирина кивнула и повернула к подъезду.

— Код семь — пять — три.

А вот это можно было и не говорить. Все равно кнопки были так вытерты, что дурак бы понял.

Ирина нажала их и направилась к лифту.

Эх, века прошли, а ничего не меняется. Кто там, Гоголь писал, что не успеешь поставить забор или памятник, а к нему невесть откуда натащат всякой дряни?*

*— Н.В. Гоголь. Ревизор. Очень вольная цитата, прим. авт.

Не успеют у нас поставить лифт, а его уже кто-то с общественным туалетом спутает. Или с мольбертом. Или и то и другое сразу.

Подняться на пятый этаж было несложно.

Тетка уже ждала в коридоре. Но и так Ирина поняла бы, зачем ее вызвали.

Из квартиры напротив доносились крики. И судя по всему, ничего хорошего там не происходило. Доводилось и видеть, и слышать...

Ирина знала такое.

Когда пьяная скотина колотит своих близких. Знаем, проходили, плавали. Дед иным и доходчиво объяснял. Это когда берется что потяжелее, полено, к примеру, или еще какой сельхозинвентарь, и объясняется.

Конкретно так, с расстановочкой... и протокол пишется. Упал, дескать, человек. Вот кидался раз за разом на полено, а то и падал, падал и сам собой в штабеля укладывался.

Бывает.

— Кто там?

— Сам Борька, жена и ребенок.

— Гуляет?

— Лидка-то? Нет!

— Борис. Загулял?

— Да у него это регулярно, у скотины. А как нажрется — давай Лидку с сыном колошматить. Это у него дня на три. И не выпускает их никуда. Я участковому жаловалась, а тот мол, в семейные разборки не встреваем...

Ирина положила себе побеседовать с Сеней, который и патрулировал раньше эту территорию, а потом кивнула.

— Разберемся.

Подняла руку и позвонила в дверь. Непритязательную такую, еще советскую, обтянутую старым выцветшим дерматином.

Называется — от порядочных людей, приличный вор такую дверь и не заметит. Ему и в голову не придет такое замечать. Вот еще не хватало!

— Дззззззз! — послушно отозвался звонок — и в тон ему послышался бычий рев из квартиры.

— КТО ТАМ!?

Ирина еще раз придавила звонок.

Кто-кто... смерть твоя пришла, алканарий. Ладно... не смерть. Но стойкий энурез я тебе обеспечу, милок, благо, знаю — как. Тут и сил особо не надо, правильно сглазить, чтобы саму откатом не зацепило, и все дела.

Дверь распахнулась.

Стоящая перед Ириной пьяная скотина некогда была человеком.

Давно. Лет так десять назад, а то и больше. С тех пор прошло немало пустых бутылок.

Сейчас это было квадратное, почти двухметровое чудовище, пьяное до такой степени, что страшно становилось. Стадия, когда ноги-руки еще работают, а мозг уже отказал. На входе можно подавать любую информацию, на выходе все равно ничего хорошего не будет.

Работа есть работа, поэтому Ирина вежливо произнесла, махнув в воздухе красным удостоверением.

— Ваш участковый, Алексеева...

— Тебе чаво надо?!

— Сигнал поступил. Жена ваша где?

— Твое какое дело, ...!?

Речь пьяницы была обильно пересыпана матом, но Ирина все равно разобралась. Ей сообщали, что пропажа жены — не ее дело и если она не уберется отсюда сию же секунду, то ей тоже достанется. Кому-то другому хватило бы, но для Ирины все звучало неубедительно.

А если вспомнить, что там, в квартире, еще и ребенок...

Ее дед ни за что не бросил бы людей на милость пьяного ушлепка. А вот у знакомого был случай, деду рассказывали, а он потом рассказал Ирине.

Суть была та же самая. Пьяница, ловил зеленых чертей. Немного не рассчитал, и шесть раз ударил ножом жену, четыре удара достались дочери. Понятное дело, целил он в чертей, но трупу жены это оказалось безразлично.

Да и дочь выжила только чудом. Самое обидное, несчастья можно было бы избежать. Соседи несколько раз жаловались на пьяного идиота. И если бы местный участковый принял их слова близко к сердцу...

Если бы пришел, провел работу...

Если бы не отделывался заявлениями типа: 'в семью лезть не стоит, сегодня они дерутся, а завтра на тебя вместе жалобу напишут...'.

Если, если, если...

Цена человеческого пофигизма — человеческая же жизнь. Только пофигист один, а платит за это совсем другой.

Ирина не хотела повторять той же ошибки.

Жалобу на нее напишут?

Да хоть три штуки! Она себе ксерокс сделает и когда у нее будет свой туалет, дверь туалета обклеит! Приятно ж!

Посидеть, почитать...

Лучше пусть жалобы, чем личное кладбище по вине таких вот уе... ушлепков!

Речь пьяного к этому времени закончилась. Ирина кивнула и снова задала вопрос.

— Могу я побеседовать с вашей супругой?

— Я ... тебе ... сказал...

У таких существ взрыв агрессивности вызывает любое противодействие. Не согласен?

Н-на тебе в рыло!

Все равно не согласен? Ах, согласен? А чего тогда так протестующе моргаешь? И н-на тебе второй раз!

Ирине это было знакомо. Что ж, сам напросился.

Стандартная девятиэтажка. И лестница, которая проходит практически рядом с дверью квартиры.

Мужик сделал шаг вперед, замахнулся для удара — и не рассчитал.

Ирина отступила чуть в сторону, а туша покатилась по лестнице, матерясь и источая винно-водочные ароматы. Ей ничего и делать не пришлось, чуть-чуть уклониться — да подтолкнуть негодяя в спину.

И понаблюдать, чем дело кончилось.

Упасть — несложно, а вот подняться...

Если ты пьян, как фортепьян. Если ты не владеешь руками и ногами, точнее, владеешь, но весьма плохо. Если злость туманит мозги...

'Мушшына' возился в углу у мусоропровода, пытаясь разобраться в своих конечностях.

Ирина легко сбежала по лестнице.

Скрутить его? Пристегнуть наручниками?

А если...

Справиться с ним Ирина могла бы. И сломать негодяю что-нибудь, и отбить, и много чего еще. Учебка на то и учебка. И как справиться с противником превосходящим тебя по массе, им тоже показывали.

Но сейчас Ирина хотела применить то, чему не учат в школах (даже полицейских).

Девушка легким движением коснулась лба пьяницы. Как раз над бровями, в той точке, в которой на рисунках размещают третий глаз.

— Лежать!

Туша рухнула на пол, как подкошенная.

— Спать.

Приказ был отдан спокойно и без тени сомнения.

Туша уютно устроилась на картофельных очистках и захрапела, добавляя к аромату помойки свой аромат. Ирина фыркнула.

Теперь эта скотина проспит, пока она не разрешит проснуться. Вот и прекрасно. Меньше шума, больше дела.

И прошла в квартиру.

* * *

Они сидели, запершись в ванной. Дверь там была неожиданно капитальная, деревянная, и выломать ее было сложно. Да и задвижка с внутренней стороны тоже качественная.

Даже странно, в туалет-то дверь почти бумажная. Локтем выбить...

Женщина лет тридцати, может, младше, изможденная и усталая, и вместе с ней ребенок. Малыш лет пяти.

— С вами все в порядке?

Эх, никуда от этих штампов не деться.

— Где он? — тут же задала вопрос женщина, тревожно оглядываясь по сторонам.

— Там, — махнула рукой Ирина.

— А вы...

— Участковый. Лейтенант полиции Алексеева, Ирина Петровна.

— Очень приятно, — вспомнила о хороших манерах женщина. — Лидия. Ивановна.

— Взаимно, — кивнула Ирина. — Так что скажете? Что с мужем?

Лида поджала губы.

— Видите ведь. Выпил он, сильно выпил...

— Вижу, чего тут не видеть.

Ирина все отлично видела. И синяки на лице у женщины, и испуг в глазах мальчика, и буханку хлеба. Она лежала в раковине и была надкусана с одной стороны.

Явно схватили, что под руку подвернулось...

— Давно вы здесь сидите? — резко спросила Ирина.

— С утра. А... Боря?

— Жив-здоров ваш Боря, — мрачно отозвалась Ирина. — Кинулся на меня и с лестницы слетел.

— Ох...

Оказывать помощь благоверному женщина явно не рвалась.

— Мне его забрать — или вам оставить? — Ирина почти не сомневалась в ответе.

И бывает ведь такое...

У тебя ребенок! А ты живешь с алкашом — зачем? Чтобы сын таким же вырос? Чтобы насмотрелся на пьяную скотину, которая лупит его и мать, теряет человеческий облик при слове 'водка', дрыхнет в обгаженных штанах посреди комнаты и гоняет чертей?

О чем думают такие женщины, Ирине было неведомо. Она слышала слова 'психология жертвы', 'душевная травма', 'отсутствие выбора', но считала, что выход есть всегда. Просто не всегда им охота воспользоваться. Но даже если вас съели...

И верно, женщина сомневалась. Думала минут пять...

Ирина не удержалась и чуточку подтолкнула ее.

— Учтите, там до белой горячки — два шага. Или пара рюмок....

Это оказалось решающим аргументом. Женщина быстро закивала, видимо, имела уже опыт ловли белочек.

— Заберите, пожалуйста.

— Сейчас машину вызову, — кивнула Ирина.

Ну, хоть какие-то зачатки здравого смысла прорезались. И то радует!

* * *

Ждать пришлось больше часа. Увы, не так у нас хорошо полиция финансируется, как хотелось бы.

За это время Ирина успела выпить чая с Лидой, успокоить мальчика, которого звали Костей, пообещать ему показать 'пару приемчиков' и выслушать нехитрую Лидину историю.

А чего тут слушать?

Девочка из деревни, вышла замуж, чтобы зацепиться в городе, сына родила, чтобы с мужем не разводиться. А потом — началось.

Сначала — по праздникам, потом раз в неделю, а потом и каждый день стал праздником. Днем Граненого Стакана.

Развестись?

Ага, и ехать к родителям в деревню, где есть аж две прямых улицы и восемнадцать домов. Автобус и тот не ходит. То есть он доезжает до соседней деревни, аж в десяти километрах от Лидиной, там останавливается, и гуляй, как хочешь. Десять километров, в любую погоду... ах да, иногда автобус просто не ходит. Потому что не хочет.

Развестись?

Квартира-то принадлежит мужу. Даже хуже — его матери и мужу пополам. Лиде тут пара квадратных метров достанется, а то и того не будет. И жить ей спокойно не дадут.

Пьет...

Бьет, да. И ее, и сына, а куда деваться? Участковый на ее жалобы отвечал просто — дела семейные. Разводитесь, уходите... а как?

Костик — ребенок болезненный. Подхватывает даже те болячки, которых рядом не летало, поэтому Лида сидит с ним примерно полгода. И кто будет терпеть такого хорошего работника?

Так-то она повар, кулинарный техникум закончила, но ведь даже в самой распоследней столовой надо работать. Суп не сварится за три минуты. И на дом кастрюлю не возьмешь... надо было на бухучет идти. Но кому сейчас это нужно?

А так... казалось, всегда при плите, всегда сыта...

Куда ни кинь — все клин.

Почему дверь в ванную такая?

Так Лида сама попросила брата, чтобы сделал. Он на лесопилке работает, вот, она ему втихаря заказ и дала. Сам сделал, привез, установил... теперь Лида с сыном тут и отсиживаются, чуть что. Муж, если и понимает, в чем дело, дверь все равно по-трезвому ни разу не тронул. Хотя сколько там у него трезвых дней-то осталось?

Два дня в году?

Четыре?

Больше уж и не было последние пару лет, хлещет, не просыхая. И ничего с ним не бывает, с уродом! Другой давно бы или подрался с кем насмерть по пьяни, или где в сугробе замерз, а этому все трын-трава. Нажрется, проспится, и давай на улицу, деньги на опохмелку сшибать. Или у Лиды... это когда ей удрать не удается. Обычно-то они с Костей на чердаке отсиживаются, у нее ключ есть. А как муж уйдет, домой возвращаются.

Деньги она дома и не держит, все на карточке, карточка в тайнике. Да и найдет он карту — пин-код все равно знают только Лида и Костя, мало ли что. И денег там мало...

Такая вот жизнь.

Все водка проклятая!

Каким хорошим он трезвым был, кто б знал! Умный, добрый, Костику кораблики мастерил из дерева, они их на пруд запускать ходили, в доме Борька все делал...

А потом пошло, и пошло... другие-то покрепче на это дело оказываются, а вот он — сломался. Эх, горе горькое.

И рука-то иногда не поднимается. Вот как ни крути, не все у них с мужем плохо было! И из роддома он их забирал — светился от счастья, да вы вот, фотографии посмотрите! И к Костику по ночам вставал. И... э-эх.

Ирина пила чай, больше всего напоминающий вареный веник (на хороший денег просто не хватало), жевала плюшку, слушала Лидины жалобы и думала, что ей повезло. Даже несмотря на родителей и сестру.

Все познается в сравнении.

Ей сильно повезло.

* * *

Лида как раз отошла в туалет. Костик сидел за столом и ел суп. Ребенок был голоден и хотел спать. А Ирина спустилась вниз, на один лестничный пролет. Туда, где лежало тяжелое тело.