Я и моя Мура

— Так в чём проблема? Искупайся.

— Тогда оторвись от компьютера.

— А самой — слабо?

Мура приподнимается и, подперев щеки ладонями, выжидательно смотрит на меня. Заканчиваю с очередным приглашением и кошусь на неё.

— Открывать краны ты давно умеешь. Руки-то сама моешь.

— Я хочу с тобой.

Отрываюсь от экрана и смотрю на свою кису строго. Хотя у меня это плохо получается. Мне-то на самом деле нравится её мыть... Блин... Ну почему она превратилась только наполовину?

— Мура, я хочу закончить. Мне немного осталось.

— Ну потом закончишь.

Возвращаюсь к экрану и ворчу:

— Вот представь себе: ты ловишь мышь, а я тебе говорю — переодень майку, потом будешь ловить дальше. Что ты сделаешь?

Мурыся вздыхает, поднимается с пола и топает в ванную. Вскоре оттуда доносится шум воды и голос моей котейки:

— Женя! Ну настрой мне воду! У меня то горячая, то совсем холодная получается!

Несколько раз щелкаю мышкой, закрываю ноут и иду помогать. Мурыся стоит в ванне с мокрым хвостом и смотрит на меня жалобно. Командую:

— Берись за ручку.

Берусь поверх её руки.

— Горячая?

— Нет — холодная, — пробует Мура другой рукой.

— А теперь медленно поворачиваем, чтобы стала теплее...

* * *

У чрезвычайной и полномочной представительницы отдела закупок новая добыча. Ксения внимательно разглядывает очередную серую волосину, обнаруженную на моей белой рубашке.

— Ты хочешь сказать, что у твоей кошки мех такой длины?

— И что здесь такого?

— Ей же просто жарко!

— Ксения, вот тебе-то какое с этого горе?

— Ты что — не понимаешь? Кошка ведь может погибнуть от перегрева.

— Когда ей жарко — она лезет купаться.

— Ты что — оставляешь ей налитую ванную?

— Сама не маленькая. Нальёт.

— Чай она тоже сама себе заваривает? — подмигивает Егорыч.

— Паш, где ты видел, чтобы кошки чай пили? Она сама и сосиску себе не сварит.

— Ты что, кормишь кошку сосисками?! — снова возмущается Анатольевна.

— И пельменями, — киваю я, пытаясь вернуться к рабочему процессу.

— Евгений, ты с ума сошел! — кипятится наша кошатница. — Ты же испортишь ей печень! Породистая кошка должна получать правильное питание!

— Породистая? Мурыся — породистая? Не смеши меня. Помесь дворовой кошки с соседским котом, проходившим через двор. Уж что они жрут, когда шляются...

— А откуда тогда такой шикарный мех?!

— С неудачно покрасившейся блондинки, — тихо давится смехом Егорыч.

— По-твоему — я не в состоянии кошачью шерстину от волоса отличить?!

— Тихо, горячие финские парни, — вклинивается Михалыч. — Вот у моих соседей по даче кот — так то — кот. Килограммов на двенадцать. Ещё и пушистый. И ничего — не перегревается.

— Двенадцать... — усмехаюсь я. — Мелочь пузатая.

— Хочешь сказать — твоя кошка крупнее? — с подозрением интересуется Анатольевна.

— Ещё бы. На днях на машину прыгнула — думал хана, крышу продавит, — сообщаю я с гордостью.

— Чем же ты её так откормил?

Хитро подмигиваю:

— Говорю же — пельменями. И макаронами.

— Бедная кошечка, как же она ходит! — причитает Ксения.

— Исключительно на задних лапках.

— И на каблуках, — добавляет Пашка.

Глубокомысленно прищуриваюсь, выпячиваю подбородок и киваю:

— А это идея. Сарафан я на неё уже надевал.

— Клоуны! — возмущается отдел закупок и удаляется восвояси, не забыв прихватить новый трофей.

— Работа у нас такая, — замечает ей вслед Михалыч, пристраивая в кружке чайный пакетик.

* * *

Не успел войти домой — домофон требовательно зазвенел. Мурыся настораживается и спрашивает:

— Мне куда-нибудь спрятаться?

Вместо ответа снимаю трубку домофона и слышу голос своей сеструхи:

— Женька, открывай.

— Можешь не прятаться, — сообщаю я, нажимая кнопку отпирания подъездной двери.

Надюха вваливается с увесистой сумкой.

— Привет. Ещё какие-нибудь шмотки нарыла? — интересуюсь я, принимая ношу.

— Не. Буду Мурысю исследовать.

Мура тоже выскакивает к двери и с довольным урчанием обнимает Надьку.

— Будешь опять меня раздевать и рассматривать?

— Да ты и так достаточно раздета, — усмехается сеструха, разглядывая кошкодевочку, одетую в шортики и майку.

— Мне и в этом жарко...

— Не страдай. Сейчас всем жарко.

— Не у всех есть пушистый хвостик, — вздыхает Мура, баюкая в руках свой кошачий документ.

Надька взмахивает головой, выбрасывая из-за спины на плечо свой "хвост", перетянутый резинкой.

— Зато у тебя на голове меньше. Так что не страдай.

Мурыся запрокидывает голову, пытаясь достать кончиком хвоста до собственного затылка. Ей это удаётся, и я тут же вспоминаю шикарный "хвост" Анфисы. Чешу Мурысю за ушком и отправляюсь готовить. Раз Надюха прибыла — кормить мне сегодня вечером придется троих.

* * *

— Ты чего меня не предупредил, что она ещё плохо буквы знает? — возмущается Надька. — Я сперва подумала, что Мурыся слепая, как крот.

— Я знаю! — возмущается Мура. — Только мне немножко подумать надо. А ты торопишься, будто муху ловишь.

— Что ещё проверила? — осведомляюсь я, стоя в дверях комнаты.

— Давление и пульс в норме, температура... Чуть повышена, но в пределах человеческой нормы. Цветоразличение чуть хуже среднего, но приемлемое. Кстати — ты раньше цвет различала?

— Когда была просто кошкой?

— Да.

— Ну... Немножко хуже, чем сейчас. Я как-то вообще стала лучше видеть. Я плохо различала то, что не движется.

Надька задумывается.

— Слушай, Мура, ты же находка для исследователей кошек. Можешь всё рассказать — что чувствовала и как видела.

— Не хочу быть находкой... — смущается Мурыся и её пушистый хвост снова оказывается у неё в руках. — Находки хранят в музее и исследуют. А я люблю играть. Вот ты сейчас меня немного поисследовала, и мне уже скучно. А если меня все будут...

— Не переживай, — встреваю я. — Ни в музей, ни в зоопарк я тебя не отдам.

— Ни в поликлинику для опытов? — улыбается Мура.

— И туда тоже не отдам. Пошли — перекусим.

С дивана обе вскочили одновременно.

* * *

Сидим за столом на кухне. Надька умудряется одновременно ужинать и трепаться.

— Вообще, когда мама мне позвонила, я сначала просто офигела. Мурыся в человека превратилась!

— Я вообще поначалу думал, что мне это снится.

— А может — это нам всем снится? — предполагает Мура. — Вот сейчас мы проснёмся — а я маленькая и пушистая. И не надо майки надевать.

— Сон таким длинным не бывает, — поправляю я.

— Ущипнуть тебя за ухо? — подмигивает Надька.

— Мне же больно будет!

— Зато сразу проснешься.

Мурыся задумывается и нерешительно подставляет ухо...

— Мяв! Больно же!

— Значит — точно не спишь. Ай!

— Ты тоже не спишь. Мяв!

Надька ущипнула Мурысю за бок.

— Девчонки! На диван! — командую я.

Обе торопливо заканчивают ужин и смываются в комнату.

* * *

Убираю со стола. Из комнаты доносятся голоса:

— Хвостом не честно!

— А ты не царапайся!

— Ты тоже не царапайся!

— Ты первая начала!

— Мяу!!

— Мяу!!

— Мяя!! Фффф!!

Понимаю, что ситуация выходит из под контроля, швыряю на стол последнюю тарелку и влетаю в комнату. Соперницы глядят друг на друга с противоположных концов дивана.

— Надька меня за хвост укусила! — сообщает Мурыся.

Подскакиваю и ней и осторожно касаюсь хвоста ладонью.

— Сильно?

— Ну так... Но обидно... — дуется Мура, лаская ладошкой своё пушистое достояние.

— Извини, я нечаянно... — затихает сеструха.

Сажусь между ними и, приобняв обеих за плечи, прижимаю к себе.

— Девчонки, и кто из вас после этого кошка?

Надька бросает косой взгляд на свою соперницу, кривится и сообщает:

— Обе.

— Котик, не сердись на неё. Мы заигрались... — вздыхает Мурыся.

— Зато весело было... — откликается с другой стороны Надька.

Мурыся согласно кивает.

— Ты же ещё придешь? — протягивает она руку через меня.

— Угуу... — Надькин ответ плавно перетекает в какое-то урчание.

— Котик... — довольно мурлычет моя киса, просовывая руку мне за спину.

Я не удерживаюсь, чтобы тоже не издать нечто нечленораздельное.

— Ладно, котяра, я пошла, — спохватывается Надюха. — А то поздно уже. Заруливайте почаще.

* * *

Закрыв за Надькой, возвращаюсь в комнату. Мурыся сидит на диване, выжидательно постукивая кончиком хвоста.

— Котик... Ты ведь котик?

— Ну это так — образно.

— Ты меня обманываешь... — кокетливо улыбается Мура. — У тебя даже сестра — кошка.

— К чему это ты клонишь?

Мура мягко вытягивается на боку и хитро смотрит на меня, тихо урча. Сделав над собой нечеловеческое усилие, ухожу мыть посуду.

* * *

Просыпаюсь с ощущением, что поперёк меня мурчат. Открываю один глаз. Мура лежит на мне, вытянувшись поперёк кровати, и с довольной мордашкой комкает пальцами простынку. Провожу ладонью по её спине. Кошкодевочка довольно поднимает хвост, открывает глаза... И тут же недовольно выпячивает губки, глядя на свои руки.

— Ну вот... А мне снилось, что я снова кошечка. И не надо одеваться.

— И нечем телевизор включить.

Мура садится на корточки и крутит перед собой ладони, шевеля пальцами.

— Об этом я не думала. А как ты думаешь — если я снова стану кошкой — я забуду всё, чему научилась?

— Говорить точно не сможешь.

— Но ты же меня и так понимал?

— Ну в-основном — да, — усмехаюсь я, закладывая руки за голову.

— Наверно — в следующей жизни, когда я стану кошкой... — напевает Мура, укладываясь на меня уже вдоль. Оборвав песню, она интересуется:

— А та девочка, которая пела и стала кошкой — она ей и осталась?

— Нет.

Мура кладет голову мне на плечо и разглядывает свою руку.

— Значит — я тоже однажды снова стану кошкой. И всё станет, как раньше. Ты обрадуешься?

— Нет.

Мура резко поднимается и смотрит на меня удивлённо.

— Я... Нравлюсь тебе такой?

Я слегка киваю — больше глазами, чем головой. Мурыся подползает по мне выше.

— Женечка... — шепчет она. — Котик...

Она уже тянется ко мне губками...

— Рота, подъём!! — просыпается будильник.

Мурыся подскакивает с меня и сердито запускает в телефон подушкой.

* * *

— Так какой вес у твоей кошки? — требует отчета Ксения.

— Ксю, отстань, — откликается раньше меня Михалыч. — Не до глупостей сейчас.

— Понятия не имею. Не взвешивал, — честно признаюсь я, не отрывая взгляда от экрана.

— Как же ты тогда утверждаешь, что она весит больше двенадцати?

— Сорок в ней точно есть, — бормочу я, копируя текст из Файрфокса в Ворд.

— А размер у неё какой? — хихикает, косясь от экрана, Егорыч.

Ксения явно разочарована.

— Шутник.

— Какой может быть размер у кошки? — морщусь я.

— Так ты действительно говоришь о своей кошке? — резко возвращается Анатольевна.

— О ком же ещё? — пожимаю я плечами, продолжая рыться в насыпанных гуглом ссылках.

— Она же просто огромная!

— Не такая уж и огромная. Стоя мне едва до плеч дотягивается.

— Это уже пантера целая, а не кошка, — оживляется Михалыч.

— Тебе не страшно рядом с ней?! — переживает отдел закупок.

— А чего бояться? Мурыся ласковая. Зато мурлыкает громко.

— Это не она тебе всех подружек разогнала? — наклоняется Пашка.

— Она... — соглашаюсь я, углубляясь в текст коммерческого предложения. И ляпаю:

— Но с ней тоже неплохо обниматься.

— Ты обнимаешься с кошкой? — наклоняется Анатольевна, кладя мне руку на плечо.

Отрываюсь от документа и вижу... Елки-моталки. Первый раз вижу Ксению без очков. И с таким удивлением на лице. Между прочим — она не такая уж страшная. Для своего тридцатника — даже довольно приятная, когда не строит из себя мымру. Или это у меня слишком долго никого не было? А ещё мне показалось, что у неё волосы у корней светлые. Или не показалось? Несколько секунд мы с Анатольевной удивлённо глядим друг на друга в упор. Наш ступор прерывает Пашка:

— Женёк, у меня к тебе срочный деловой разговор. Конфиденшл онли.

* * *

Егорыч запер дверь туалета и буквально прижал меня к стенке.

— Женька, выкладывай. Чего это ты перед Анатольевной за бред понёс?

— Ты про что?

— Про кошку твою. Нахрена тебе эта мымра?

— Так. Попрошу мою Мурысю...

— Какую Мурысю? Ты что — спятил? На кой ты Ксении баки забиваешь? Или ты уже от безбабья даже на неё согласен?

— Никому я ничего не забиваю... — пытаюсь я выкрутиться, понимая, что наболтал лишнего.

— Не забивает он. Смотрели сейчас с ней друг на друга, как влюблённые в плохом кино.

— Егорыч, а ты знаешь, что Ксения — на самом деле блондинка?

— Ты сдурел? Она шатенка!

— Вот и я так думал... — с загадочным видом соглашаюсь я.

Глава 8.

— Два один три о. Ай-ве-н-го.

Мурыся лежит на диване и читает по складам разложенную перед ней программку.

— Два один три о — это двадцать один тридцать, — поправляю я.

— А что такое "Айвенго"?

— Это фильм про рыцаря, которого звали Айвенго.

— И он тоже блестел и гремел? Как эти... Ролевики?

— Да. Это называется — ходил в железных доспехах.

— Может — посмотреть? — задумывается Мура.

— Подвинься.

Мура сдвигается ближе к стенке, я беру с полки карандаш, подсовываю под программку книжку и устраиваюсь рядом.

— Вот что. Я смотрю — у тебя память хорошая, а заполняешь ты её всякой ерундой. Давай-ка я тебе подчеркну — что стоит смотреть.

— Давай, — с готовностью соглашается моя киса, обнимая меня хвостом.

Углубляюсь в изучение газеты.

— Че-р-ны-е ды-ры... — читает Мура подчёркнутое. — Это дырки, в которые просунуты чёрные хвосты? — переспрашивает она с улыбкой.

— Нет. Это... Долго объяснять. Вот что такое звёзды — ты знаешь?

— Ммм... Небесные светила, находящиеся на большом расстоянии?

— Умница. А черные дыры — это звёзды наоборот.

— Звёзды светят, а чёрные дыры свет забирают?

Отвлекаюсь от занятия и глажу Мурысю по голове.

— Умничка ты моя хвостатенькая. Как же ты быстро всё схватываешь.

Она мурчит и жмется ко мне. Но я протестую:

— Тщщщ... Я ещё не закончил.

— Котик, а если я сейчас вдруг стану обратно кошкой? А ты вместо того, чтобы меня погладить...

Заваливаю её на спину и смотрю в кошачьи глаза. Она улыбается, но... Как-то печально. Осторожно переспрашиваю:

— Ты не хочешь становиться снова кошкой?

Она обнимает меня и шепчет:

— Уже не знаю. Раньше я очень хотела. А сейчас... Сегодня утром я вдруг подумала, что я тогда не смогу сделать вот так...

Её ладонь коснулась моей щеки, проехала вверх. Мура запустила пальцы мне в волосы, расчесывая. Я нежно взял её за руку и приложил маленькую ладошку к своим губам.

— Женечка... Пожалуйста... Один разик... — потянулась она ко мне губами.

— А потом ты будешь требовать снова и снова?

Мура отвернулась и уставилась в стену.

— Я смотрела фильм. Там принцесса превращалась в чудовище. А потом её поцеловали — и она больше не превращалась. Правда — она осталась чудовищем. Я подумала — а вдруг ты меня поцелуешь и я...