Наследница Гонт-Певерелл

Приготовив три чайничка с заваркой, большой чайник с кипятком, блюдо с мясными рулетиками и другое — со сладким печеньем, поставила всё на сервировочный столик на колёсиках и покатила в гостиную, где Томас уже вовсю очаровывал местных дам, рассказывая о своих путешествиях по Европе. Потом он продемонстрировал вчерашнюю картину, нахваливая Исобель как отличную модель.

Когда я вкатила столик, Томас вскочил, стал помогать мне, не дав Исобель даже пальцем притронуться к чайникам. Я села рядом с подругой и её мужем. Томас, поухаживав за гостями, занял место возле меня. Мне удалось оставить один из чайников с заваркой рядом с нашими местами. Из него и наливала нашей четвёрке.

Да, всё получилось просто отлично! Исобель немного нервно принюхивалась к двум другим чайникам, но я легонько похлопала её по руке, успокаивая её совесть. Всё же травки — это не зелье, которое ещё надо сварить. Достаточно просто заварить их кипятком, соединив с обычной заваркой. Результат не замедлил себя ждать. Этот сбор снижал критичность восприятия, позволял влиять на принятие решений в нужную сторону. Нет, это не было Подчинение, только Успокоение. И да, быстро теряло свои свойства. Уже к вечеру остались бы только воспоминания. Но эти воспоминания были бы дружелюбными по отношению к семье МакГонагалл.

После чаепития снова блеснул талантами Томас. Только теперь он спел "Аве, Мария". А мы с Исобель подпевали без слов. И, конечно же, попечительниц растрогал дуэт Роберта и Томаса, посвящённый их жёнам. От всего сердца исполненная песня — "Люби меня нежно", прозвучала отличным заключением этого заседания.

Убрав посуду, я тщательно промыла два "особых" заварочных чайника, прихватив с собой "заварку" — пригодится для моих опытов. Нежно распрощалась с Исобель — всего на пару дней, особенно, если будут идти дожди. Посоветовала подруге и на следующем собрании использовать особую заварку — зачем ей ненужная нервотрёпка? А так — дамы удалились в наилучшем расположении духа, всем сердцем поддерживая своего молодого священника и его очаровательную супругу.

Роберт тоже был растроган, говоря на прощание, что он очень-очень счастлив, оттого, что его супруга так расцвела в нашем обществе.

Мы вернулись в наш номер. Разумеется, расслабились. Немного.

Я не забывала готовить для своей кожи специальные притирания, тренировала движения палочкой, укладывала в своей памяти знания Меропы. Если она и была довольно слабой ведьмой раньше, то уж зельеваром она была просто великолепным. В её памяти хранились сотни рецептов. Её любимым занятием в детстве было перебирать листочки со старыми записями её матушки и бабушки. Она их просто выучила наизусть. Даже те, которые она не могла раньше сделать из-за дорогих ингредиентов.

Стоило мне подумать о возможном воздействии на кого-либо — на здоровье, память и прочее, как в памяти тут же всплывал состав того или иного зелья с подобным результатом, его подробная рецептура, иногда и с поправками — отличия от общепринятых вариантов, замена одного компонента на другой, результат подобной замены.

Томас проводил много времени за мольбертом. Пока я занималась повторением, дала мужу краски из волшебного набора. Потренировался на пейзажах. Чудесно! Нежные бабочки перелетали с цветка на цветок на его новой картине. А ведь это только краски магические.

Разумеется, картина была тут же спрятана от чужих глаз. Заодно потренировалась и в маглоотталкивающих Чарах.

А в четверг пришла записочка от Исобель — она очень просила прийти к ней утром в пятницу, так как получила ответное письмо от родственников. Теперь ей нужна моя помощь. Пожала плечами — помогу, чем смогу. Всё же плюсов от общения с молодой волшебницей пока больше. Да, я расчетлива — но мне жить хочется. И без поддержки других магов мне придётся трудновато.

Вот и пятница — Исобель поблагодарила за травки. Вчерашнее заседание опять прошло весьма достойно. Дамы-попечительницы хвалили прошлый концерт, выражали пожелание услышать нечто подобное в церкви в воскресенье. Разумеется, расспрашивали Исобель о нас. Та придерживалась легенды, которую мы сочинили по дороге в Хогсмид и обратно. Да, учились в одном пансионе, жаль, что на разных курсах. Нет, там не были очень близкими подругами, иначе обязательно продолжали бы переписываться и после обучения. Да, встретились здесь совершенно случайно — когда я приехала сюда с мужем на время медового месяца, моя фамилия оказалась не знакома миссис МакГонагалл. Да и её я тоже не знала. Пригласили нас на чай, а тут я и узнала старшую пансионерку. Слово за слово, перебирали воспоминания, так и скрепили дружбу. Да и мужья наши нашли общий язык — почему бы и нет? Мы молоды, хорошая дружба — это то, что надо!

Но молодую женщину теперь пробирала дрожь перед встречей с родителями — особенно, со строгой бабушкой. Она повинилась, что в том письме сообщила о поддержке своего состояния со стороны другой юной волшебницы. Результатом её письма стал порт-ключ (фигурка весьма необычного животного с крыльями, но очень милой мордой... Тремя мордами) в их родовое поместье на двух персон. Нетрудно было догадаться, что Исобель взяла с собой не мужа, но предложила мне отправиться с ней. Я согласилась. "Мы в ответе за тех, кого приручили..."

Да-а уж, ощущения от перемещения с помощью порт-ключа весьма-весьма неприятные. Мне же ещё пришлось поддерживать под руку молодую женщину, ожидающую ребёнка. Но приземлились всё же на свои ноги, хоть и покачнулись в конце путешествия.

Очутились мы на лужайке среди розовых кустов. О, сколько же роз там было! Некоторые только набирали бутоны, рядом же пламенели или розовели уже расцветшие цветы. Увядших не было — их тщательно срезали. Обязательно постараюсь развести розы в саду у того домика, что передал мне Томас. Да и другие растения не забуду.

— Да, — перехватила мой восхищённый взгляд Исобель, — бабушка Минни обожает розы и обладает удивительным даром их выращивать, а тётя Касси — та предпочитает писать книги. У нас дома — просто отличная библиотека. Тебе понравится...

За нашей спиной негромко кашлянули. Мы обернулись.

Там стояли три женщины. Одного взгляда было достаточно, чтобы сказать, что они в близком родстве между собой: статные фигуры, тёмные, но не чёрные волосы, ясные блестящие глаза. И к тому же — они все родственницы Исобель. Но они по внешнему виду выглядели не намного старше моей новой подруги. Но только по внешнему виду. Я это поняла, когда Исобель кинулась в объятия к одной из них, причитая: "Мама, мамочка..."

Две другие тоже удостоились объятий и всхлипываний. Исобель напоили успокоительным и, нежно обнимая, увели вглубь дома, чтобы поговорить о будущем ребёнке и подпитать его магией Рода.

— Мисс...— обратилась ко мне одна из волшебниц.

— Меропа Майя Гонт. В замужестве Риддл.

Я присела перед мудрыми дамами. От одного их взгляда мне хотелось раскрыть рот и выложить все свои секреты. Но мне помог мой медальон. Он вдруг сильно нагрелся и привёл меня в чувство. Очнувшись от ментального воздействия, а это, несомненно, было именно оно, я зло посмотрела на волшебниц:

— А я ещё помогала Исобель вернуться. Зря старалась. — Развернулась и хотела уйти.

Меня остановила старшая из оставшихся женщин. Она подняла на меня ясный взор:

— Прошу простить меня за эту проверку, мне необходимо было проверить, с кем вернулась в наш дом моя внучка.

— Внучка? — Изумилась я — она совершенно не выглядела бабушкой.

— Ох, я была так невежлива, — лёгкая улыбка скользнула по её губам. — Минерва Трелони. А это — моя средняя дочь — Кассандра.

Глава 10.

Дела семейные

— Трелони?

Удивление мне спрятать не удалось. Миссис Трелони бросила на меня испытующий взгляд:

— А Исобель не рассказывала Вам, юная леди? Вижу, что не сообщила. Да, её матушка — моя младшая дочь — Андромаха Трелони. Вышла замуж и приобрела фамилию Росс.

Что поделать — мой супруг так гордился именем, что дали ему родители — Приам. Оно слишком сильно напоминало ему о героическом прошлом его семьи. Хорошо ещё, что сына назвал всё же Гектор, а не Парис.

Я задумчиво переспросила:

— А этому сыну — сколько сейчас лет?

— Двадцать, — и полюбовавшись на моё изумление, добавила, — да, он мой младший ребёнок.

Ничего не оставалось, как пожать плечами.

Эта дама внезапно наклонилась ко мне, сильно сжала мою руку и прошептала, сразу переходя на "ты":

— Ты видела? Ты видела будущее моей семьи?

Я выразительно покосилась на Кассандру, на что мне ответили, что её словам верят так же мало, как и дальней-дальней родственнице, в чью честь её и назвали. К сожалению — или к счастью.

Я вздохнула и сказала.

— Нет, я не провидица и не прорицательница.

Минерва Трелони разочарованно вздохнула и хотела ещё что-то спросить, но я перебила её. Невежливо, знаю, но мне надо иметь поддержку за спиной. Обращаться в Древний Род не хотелось бы — сожрут меня с моими знаниями о будущем и не заметят. А тут — уже есть клан, который может мне помочь освоиться в магическом мире. Именно мне — Меропе Гонт.

— Подождите, Исобель назовёт свою будущую дочь в Вашу честь. И девочка в будущем станет зарегистрированным анимагом.

Рядом восхищённо охнула Кассандра Трелони, а Минерва опять наклонилась ко мне:

— Но она ждёт мальчика.

— А я не говорила, что в сентябре у неё родится девочка.— Выразительно вздохнула. — Это долгая история.

— Ничего, у нас есть время — пока Исобель и Андромаха наговорятся, — улыбнулась мне миссис Трелони.

— Да. Долгая история, хоть и началась она меньше месяца назад. — И я рассказала о том, что произошло, обеим женщинам — почти всё, за исключением того, что Меропа провела сложный обряд, призвавший чужую душу — меня, для спасения своей семьи и всего будущего магического мира, отдавая за это свою душу. Я только сказала, что я увидела, что надо сделать, чтобы избежать ужасного будущего для моего сына.

Минерва только отмахнулась, когда я попыталась оправдаться за то, что провела сложный магический обряд, взывая ко всем четырём стихиям. Её гораздо больше заинтересовали картины, которые увидела Меропа. А уж я-то могла их дополнить разными подробностями.

Услышав от меня фамилию Дамблдор, оживилась Кассандра.

— Профессор Трансфигурации — это Альбус или Аберфорт? — несмело переспросила она, залившись жарким румянцем.

— Альбус, — с недоумением глядя на неё, ответила я. — Аберфорт в том видении был не слишком удачлив.

— Он.. он был там женат? — чуть отвернувшись в сторону, задала свой вопрос Кассандра.

— Нет. Насколько я поняла по тем быстрым картинкам, он всю свою жизнь так и провёл в том трактире "Кабанья голова".

Кассандра всхлипнула и выбежала из комнаты. Я вопросительно посмотрела на Минерву.

— Она была влюблена в Аберфорта — они учились в одно время в Хогвартсе. Да и раньше мы ладили с их семьёй. — Теперь настала моя очередь удивляться. — Да-да, семья Дамблдор переехала сюда сразу после несчастья с младшей дочерью, и поселилась как раз между нашим домом и домом Батшильды Бэгшот. И да — я знала о болезни Арианы — ведь я Целительница. — Минерва говорила глухим голосом. В её глазах стояли слёзы. — Кендра Дамблдор частенько приходила ко мне за зельями, приносила мне травы, что выращивала в своём маленьком садике. Она всё надеялась, что зелья помогут Ариане справиться с магической силой. Мы много беседовали. Я уговаривала её не бояться и обратиться в больницу Святого Мунго — там ведь есть хорошие специалисты по болезням Разума. Глядишь, и исцелили бы девочку. И не было бы того страшного года. Сначала умерла Кендра, а через полгода — и Ариана.

Женщина встала и подошла к окну.

— На Аберфорта тогда было страшно смотреть. Если до этого года это был жизнерадостный, хоть и немного вспыльчивый подросток. То потом... Кассандра рассказывала, что он весь погрузился в учение, стал лучшим на потоке. Он так рьяно учился, словно что-то грызло его изнутри. И своей учёбой он старался это нечто отодвинуть в сторону. — Из коридора донеслись рыдания. — А потом после Хогвартса, который он закончил просто отлично, он вдруг отказался от всех радостей жизни, не пошёл ни к кому в ученики, не продолжил обучение. Просто пропал. Вскоре выяснилось, что он устроился в этот трактир — сначала подавальщиком. И вот уже вырос до хозяина — перекупил у бывшего владельца убыточное заведение. С чего бы всё это? — Она искоса взглянула на меня.

— Это не моя тайна. Но там во сне её раскрыла обычная журналистка. Так что — расскажу, что смогла понять. А было так или иначе — не могу судить.

Так и сделала. К концу моего короткого рассказа, там, где вбежавшая Ариана попадает под случайную Аваду одного из троих присутствовавших магов, рыдала уже не только Кассандра за дверью. У Минервы тоже влажно поблёскивали глаза. А я прислушалась к себе — что-то у меня всё слишком хорошо получается. Поспешила себя успокоить — я же не тороплюсь, стараюсь всё обдумать наперёд. Большей частью получается.

— А ведь не надо быть провидицей, чтобы понять, что Кассандра и сейчас его любит, — задумчиво произнесла я.

— Несомненно, — коротким кивком её матушка подтвердила мои выводы. — Она вторая дочь и могла сделать неплохую партию даже с каким-нибудь Наследником Рода. Но она отказывала всем тем, кто предлагал ей руку и сердце. А мы не хотели неволить дочку. Слишком хрупок её дар. От нервного потрясения может и перегореть.

— А что может произойти от радости? — улыбнулась я.

— Такой вариант мы не рассматривали, — хмыкнула Минерва, а за дверью рыдания вдруг смолкли.

Потом дверь распахнулась и в комнату — не вошла, а вплыла — Кассандра. Она выпрямила спину, расправила плечи. Глаза её сверкали, щёки разрумянились. И не дашь ей законные 40 лет.

— Мама, — сказала она торжественно, — я сейчас же отправлюсь в Хогсмид к Аберфорту.

— Нет! — хором — Минерва и я.

А я добавила:

— Таким образом — не стоит. Есть смысл послать сову, вспомнить молодость. Я как раз ищу себе репетиторов для того, чтобы подготовиться к экзаменам. Невзначай спросить об этом Аберфорта. Или он сам поможет...

— Моей племяннице, — догадливо подхватила Кассандра, — или посоветует кого из студентов. Ты молодец, Меропа.

И она чмокнула меня в щёку.

— Племянница...— Протянула Минерва. — Почему бы и нет? Кузиной-то можно назвать и родственника десятой ступени. Так что быть тебе кузиной Исобель... Хотя бы на словах. — Закончила она.

Но тут же в комнате сверкнула молния, сильно запахло озоном. Мы застыли, потрясённые случившимся.

А мне вдруг стало нестерпимо больно в левом запястье — посмотрела, а там вьётся узор из листиков, прямо на глазах растворяясь, словно уходя под кожу. Мы переглянулись, а через минуту в комнату быстрым шагом вошли встревоженные Андромаха и Исобель.

На руке у миссис МакГонагалл красовался такой же узор.

— Что бы это значило? — Андромаха недоумённо оглядывала собравшихся женщин.

— Гобелен! Что показывает гобелен?!

Минерва заторопилась в подвал. Несколько минут спустя мы уже стояли перед старинным гобеленом и потрясённо молчали.