Опричник I I I

Вот честно, не хотел немцев топить! Просто не повезло им — снаряд прошел мимо носовой части, куда я целил и влетел наискось в орудийный порт саженях в трех от грот-мачты. И рванул внутри! Причем, судя по всему, попал в нее: вон уже падает. А в борту у самой ватерлинии метра на три-четыре несколько досок в щепу и три шпангоута разбиты. Скорее всего, повреждения есть и на противоположной стороне. Судя по тому, как внутрь хлещет вода, минуты две-три и всё! Пушечные порты-то открыты, и если только с этого борта, то он на бок ляжет...

Обернулся и велел спустить все паруса: идти под жерла орудий первого корабля, "недобитого" нами, явно не стоит. То, бак горит, и его пытаются тушить, а потом еще долго будут заняты ремонтом мачты, не помешает пальнуть по нам с нижнего дека, если сунемся под борт. Да и с фальконетов верху добавят. Так что подождем.

Поднес к глазам подзорную трубу: как там дела у второй линии? Да никак! До противника еще корпусов двадцать, если по палубе, а она у сторожевиков десять саженей и два аршина, то есть они еще почти в двух с половиной кабельтовых. Рановато начинать стрельбу, вот пушки любекских кораблей и молчат. Обернулся назад — следующие за мной сторожевики тоже начали, было, убирать паруса. Вот только не время сейчас отдыхать!

— Поднять для нашей линии вымпел "Рядом со мной"!

Сигнал приняли и продолжили движение. Интервал у нас в кабельтов, а скорость, при таком ветре узлов шесть максимум, так что пока догонят, минуты две, может три пройдет. Отдал команду морпехам:

— Шлюпку на воду и дюжину десанта в нее! Грести под прикрытием задымления неспешно к тому кораблю, что обстреляли первым и ждать остальных. Потом вместе, разом, с носу брать на абордаж.

Половину я оставил на корабле, на всякий случай, а ну как у датчан выдержка откажет, и они решат вмешаться. Впрочем, мы пока на прорыв не идем, так что повода у них вроде нет.

...

Через три минуты, два других любекских корабля открыли огонь по второй линии. Я приложил подзорную трубу: пока мажут немцы. А сторожевики второй линии, похоже, перестраиваются из кильватерной линии в полумесяц, но открывать огонь не спешат. Ан нет, тот, что шел первым, дал-таки пристрелочный! Похоже мимо. Нервы шалят, это понятно. Второй, судя по всему, тоже мимо. Ладно, лучше ядра впустую выпускать, чем снаряды.

И тут меня будто услышали наши канониры второй линии и третьим залпом таки попали, но явно не ядрами: кроме разлетающихся от носа щепок ещё и на воде всплески, а значит это или картечь или флешетты. Еще выстрел и уже точно флешеттами — картечь на сторожевиках только ближняя, ей рангоут в упор можно перебить и то не факт, а тут явно фунтовый флешетт в рею влетел, напрочь отломило! Пора бы им уже и на снаряды переходить, меньше кабельтова до противника.

Ну, наконец-то! И даже попали, пусть и не сразу, зато как! На месте корабля противника расцвел гигантский клуб порохового дыма! Видимо огонь от шимозы попал в крюйт-камеру, и теперь у нас почти паритет: семь их кораблей против наших шести. Ан нет, уже шесть против семи — на нашем "первенце" взвился Андреевский флаг! Быстро морпехи его взяли. Впрочем, чему удивляться, имея на вооружении противоштурмовые пищали, три дюжины бойцов за минуту могут выпустить больше восьми с половиной сотен пуль, даже не используя запасные барабаны. А кто выжил, видимо предпочел сдаться...

...

Датчане, державшие нейтралитет весь бой, под конец не выдержали, снялись с якоря и подняли паруса. Я уже было, решил, что они просто уйдут, но их флагман, начавший движение первым, дал залп обоими бортами. Немного погодя открыли огонь и остальные. Несмотря на приличное расстояние, прилетело нам от души: у нас разбило борт, снеся с крепления одно из орудий и убив двух канониров, на соседнем судне ядром сбило бизань. Что на остальных было не рассмотреть — пороховой дым закрыл обзор.

Однако что куда неприятнее, они, судя по всему, решились на абордаж: два датских судна направились в нашу сторону, благо ветер этому способствовал. Когда дым рассеялся, я понял, что положение еще хуже — флагман тоже развернулся. Оно и понятно, датский адмирал не слепой и отлично видел, чьи команды выполняют остальные! А вот это уже беда: у нас по дюжине морпехов на корабль, а сколько их на этих "левиафанах"? Вряд ли полста, или хотя бы сотня, полторы как минимум, а на флагмане, думаю сильно за две...

От такой оравы даже со скорострельным оружием не факт, что удастся отбиться! Впрочем, есть у меня "аргумент", по одной штуке на каждом судне, приберег их, правда, для штурма Копенгагена, но что делать? Как не жаль, а придется потратить: если выведем из строя адмирала, будет куда проще с остальными...

— Поднять для нашей линии вымпел "Уклоняться от абордажа"! Морпехи, за мной в трюм!

В бешеном темпе рванул вниз. Кроме меня сейфовый ящик с реактивной миной открыть некому, там кроме двух замков еще и "секретка" с зарядом ВВ и стальными шариками — такое оружие не должно попасть в руки противника не при каких обстоятельствах! Не хотелось бы светить его европейцам, но что делать...

Морпехи кряхтя, вынесли ящик, содрали упаковочные доски и жесть. По моей команде установили как раз в пролом борта. Я навел реактивную мину, ориентируясь по раме, закрепил, а затем дождался пока флагман не подойдет к нам на полтора кабельтовых...

— Все в укрытие!

Надел перчатки, прикрыл лицо... Кабельтов с четвертью. Ветер чуть стих, качки почти нет. Вот теперь пора. Нажал рычаг подрывной машинки. Отчетливо щелкнул электрокапсюль, и тут же реактивная струя прокатилась поперек палубы, которая начала местами тлеть, а вслед за этим загорелся такелаж: метательный заряд реактивной мины, это не шутки! "Подарочек" прилетел точно в борт и через секунду над судном взвился огромный столб огня и дыма, а чуть погодя вокруг начали сыпаться обломки. Остальные датчане, направлявшиеся к нам, прекратили маневр и начали разворачиваться, явно намереваясь уйти через Бельт на соединение с основными силами датского флота. Те же, что шли в сторону второй линии, слегка замешкались, что предрешило их дальнейшую судьбу.

Затем еще один корабль датчан взлетел на воздух, пусть и не так эффектно как флагман. Три наших сторожевика сосредоточили огонь на рангоуте, буквально превратив его флешетами в щепки, за какие-то пять минут, а затем менее чем с кабельтова всадили шесть зарядов шимозы. После чего начали "разбирать на запчасти" второй корабль датчан. Те не выдержали и повернули вслед за остальными беглецами. Вот только уйти они не смогли: такелаж с рангоутом им вынесли до голых мачт, а потом превратили борта в натуральный дуршлаг, после чего высадили сразу три абордажные группы морпехов. Через четыре минуты, после начала абордажа на гроте взвился Андреевский флаг...

Итог боя получился впечатляющий: Два датских и три любекских судна лежали теперь на дне, причем относительно целым ушло под воду только одно, а еще два захвачены моей морской пехотой, остальные же едва унесли ноги. Догонять их не вижу смысла. У нас иная задача: нужно доставить оружие Кристиану II, а затем идти к берегам Дитмаршена...

...

Укрепления Копенгагена меня не впечатлили, в первой половине XVI века они оставались еще средневековыми и совершенно не приспособленными к правильной осаде с использованием серьезной артиллерии. С утра Кристиан II, под прикрытием флота, начал высадку войск на безопасном удалении от городских стен, а мои люди отбуксировали пару трофейных судов как можно ближе к берегу, поставив их на якоря неподалеку от верфи. Датчане, само собой их начли обстреливать, хотя и без особого успеха. Тем мне менее им под конец повезло сбить грот-мачту на одно из кораблей и окончательно привести в полную негодность рангоут на другом.

Мы в ответ тоже для вида немного постреляли, не нанеся городу особого ущерба. Ближе к вечеру отбили попытку абордажа со стороны датчан, потопив с десяток лодок с десантом и пару небольших судов. На этом первый день осады Копенгагена и закончился. Закончился для датчан, но не для нас: ночью на мои люди на заякоренных рядом с верфью кораблях убрали часть внутренних перегородок и установили на внутреннюю орудийную палубу каждого направляющие, пустив в дело запасной рангоут. Затем переправили на них все пять оставшихся мин.

Следующий день для нас прошел довольно спокойно. Датчане еще раз пробовали взять суда на абордаж, а после того как мы потопили их десант, обстреляли их еще раз. Войска Кристиана II к обеду разбили лагерь, после чего его наемные ландскнехты начали оборудовать позиции для артиллерии, ставить фашины и копать подкопы. К вечеру небо заволокло тучами, и начался дождь. Лучшей погоды трудно пожелать: пушечный порох у датчан отсыреет, а фитильные аркебузы станут практически бесполезны. Когда стемнело, морпехи начали облачаться в штурмовые комплекты, а так же готовить оружие и боеприпасы.

Ближе к полуночи дождь усилился, а затем и вовсе перешел в ливень. По сигналу красной ракеты сторожевики обстреляли из носовых орудий зажигательными минами склад леса, а когда он занялся, добавили несколько дымовых. Затем они под прикрытием дымовой завесы медленно пошли к берегу. Когда сторожевики оказались менее чем в кабельтове от него, я выпустил еще одну ракету — сигнал для трофейных кораблей к началу обстрела. Первые две реактивные мины накрыли орудийные батареи, прикрывавшие вход в порт, третья разнесла кордегардию, находившуюся в порту, а четвертая и пятая ушли в город, разрушив городской арсенал и ратушу. Затем вступили в дело носовые орудия сторожевиков: подняв стволы почти отвесно, они начали засыпать территорию порта зарядами флешетов. Под прикрытием канонады шлюпки с морпехами добрались до берега и высадились, после чего впустили зелёные ракету, как сигнал к прекращению огня.

Теперь нам оставалось ждать — вести огонь, без риска накрыть своих, мы не можем, так что морпехи будут полагаться лишь на свое стрелковое оружие, ручные гранатометы и несколько заградительных мин направленного действия...

...

Я взобрался на мачту и глянул в подзорную трубу: городской арсенал от взрыва шимозы частично обрушился, и загорелся. Вскоре пожар добрался до подвалов, где хранился порох: мощь ударной волны заставила меня вцепиться в стеньгу — не хватало еще улететь за борт в полном штурмовом снаряжении. В нём больше пуда, так что плавать можно лишь в одно направлении: камнем на дно.

Перевел дух и снова глянул: камни, горящие обломки бочек и балок перекрытий накрыли приличную часть Копенгагена. Кое-где уже занялись пожары. Отлично, теперь датчанам найдется занятие, если не хотят, чтобы город выгорел дотла, так что мои бойцы на своем пути не встретят особого сопротивления. Тем более что "работать" они будут в основном револьверами с глушителями и холодным оружием, чтобы не поднимать шума. Хотя полностью исключать, что противник решит посмотреть, кто это хозяйничает в порту, нельзя.

Впрочем, мы "в гости" ненадолго. Наша цель — "навестить" здание королевской таможни, а так же склады и глянуть, что там "плохо лежит". Грех не использовать удачный момент, для того чтобы легко и быстро обеспечить первый взнос за Гренландию, Исландию, а также Шетландские и Фарерские острова Кристиану II. Для него эти владения будут лишь одной дополнительной строкой в мирном договоре, не более, зато возможность получить под них приличных размеров кредит он оценит. Причем его можно не возвращать — по сути, это ни что иное, как банальная продажа "военных трофеев", облачённая в приличествующую монаршей особе форму. Есть и еще одна задача, для которой я выделил отдельную группу, впрочем, тут уже как повезет...

...

Добыча, взятая на королевской таможне, меня разочаровала. Судя по весу — не более тридцати шести тысяч талеров. Содержимое захваченных складов оказалось куда богаче, но вот беда: забрать получиться только медь, свинец и олово и прочие не особо объемнее товары. Тогда как парусину, лен, пеньку и прочие, которые занимают слишком большой объем, вывезти просто не на чем. Трюмы двух из четырех захваченных в бою кораблей, оставшихся на ходу, просто не вместят такой объем. Придется озадачить Джона Ди, чтобы рассчитал, какие товар выгоднее взять, а какие оставить, точнее, продать тем же норвежцам или шведам. Однако сейчас на хорошую цену рассчитывать нет смысла. У меня же сейчас есть задача куда более приоритетная. Главу королевской таможни мои ребята тоже взяли, как и кое-что из того, что он хранил дома. Причем даже не особо сильно помятым. Вот с ним и нужно потолковать в задушевной обстановке. Причем желательно успеть до утра, чтобы вернуть его обратно...

...

Таможенные документы, захваченных моими бойцами, а так же их искусно сделанные копии, явно предназначенных для подмены оригиналов, оказались веским аргументом, убедившим королевского таможенника сделать правильный выбор. Многого я от него и не требовал, к тому же, благодаря нашей договоренности, он мог теперь не только сохранить свою должность, но и продолжать обогащаться за счет короля, но уже без ненужного риска. Достаточно лишь не особо усердствовать в досмотре судов Русских Торговых компаний и предоставлять нам кое-какие сведения. В качестве "жеста доброй воли", я приказал вернуть те деньги, что были обнаружены у него дома, после чего под покровом ночи его доставили обратно.

...

К утру небо очистилось от туч, солнце начало припекать и стало ясно, что потушить пожары в центре датчанам кое-как удалось, хотя далеко не везде, а вот окраины были обречены: каменных строений там немного, в основном деревянные, да и тушили их в основном местные жители. К тому же Кристиан начал штурм, стремясь воспользоваться полыхающими в городе пожарами и неразберихой. В результате основные силы датчан были вынуждены отбивать штурм за штурмом, а Копенгаген к вечеру занялся с новой силой. На следующий день пришлось прекратить атаки на северные окраины, там горело буквально все, а жар от пожаров не позволял передвигаться по улицам, ни осаждающим, ни защитникам.

...

Пожары в Копенгагене утихли только через три дня. К тому времени к Кристиану II прибыл посланник от Густава Вазы, с известием о том, что его войска разгромили датчан в провинции Сконе. Днем позже разъезд норвежцев перехватил гонца письмом от герцога Шлезвиг-Гольштейн-Хадерслевского. В нём сообщалось о разгроме, который Ганс и его брат Адольф, герцог Гольштейн-Готторпский, павший на поле боя, потерпели от дитмаршенцев в сражении под Данневерком. Так же погиб граф Иоганн Ранцау из Штейнбурга, получивший смертельную огнестрельную рану в самом начале сражения. Сам же Ганс, будучи серьёзно ранен, был вынужден отойти в Хадерслев, по сути, бросив замок Готтроп и Шлезвиг на произвол судьбы, чем дитмаршенцы не преминули воспользоваться. Таким образом, Дания с союзниками лишились самого опытного полководца и практически всей армии, если не считать гарнизоны оставшиеся в городах и замках. Эти сведения были незамедлительно посланы с парламентером в ратушу Копенгагена и на следующий день датчане объявили о капитуляции.