Вершина мира 1. Часть 4

— Что случилось? — голос почему-то звучал хрипло и неестественно.

Папа молчал и старательно отводил глаза. Я медленно поднялась на ноги, мир закачался, сжимаясь до микроскопических размеров, а в образовавшемся пространстве осталось только черное облако, в котором не было ни жизни, ни воздуха. Облако обволокло, схватило за горло, а внизу живота скрутился холодный и тугой узел ужаса. Боже, Влад полетел сегодня в патруль, а его бронежилет остался висеть в прихожей, я его видела, когда уходила на работу и еще подумала про Влада что-то не очень хорошее. Господи, пронеси!..

— Что с Владом? — я вцепилась в край стола, так что побелели пальцы. — Я тебя спрашиваю! Отвечай сейчас же, что с ним?! Почему ты молчишь?! — голос сорвался в истерику.

— С Владом? — переспросил папа, очнувшись от своих раздумий и словно не замечая моего ужаса, — Нормально все, я разговаривал с ним минут пятнадцать назад, они как раз вылетали домой. Чего ты так переполошилась? Я не о нем пришел поговорить, я пришел тебе сказать, что расследование по убийству его родителей закончено. Собраны все доказательства, не хватает только признаний. Твою родительницу, вместе с ее теперешним мужем привезут к нам для заключительных мероприятий, все-таки титулы замешаны не маленькие.

— Когда привезут? — шмыгнула я носом, чувствуя, как мир перестает качаться и осторожно устанавливается на место, черные клубы расползаются по углам, и подступают слезы облегчения. Всего-то! А я-то, дура, перепугалась!

— Завтра с утра. Мне бы Влада на это время убрать из отдела, а потом, когда мы определим их в камеру, я приму меры, что бы он их и не увидел, чего парня зазря тревожить. Поможешь?

— Не проблема, — легко согласилась я, — организуем ему больничный.

— Нет, больничный мне не подойдет, — сразу же запротестовал папа, — он мне на работе нужен.

— Ты разберись сперва, чего ты хочешь, — заворчала я, — ладно, что-нибудь придумаю, насколько я должна его задержать?

— Часа на два, на три не больше.

— Ладно. Вы зайдете сегодня?

— Да, если не вызовут никуда.

Выпроводив отца, заперла дверь на ключ, подошла к раковине и открыла кран. Вода сильным потоком с шумом обрушилась на эмалированные бока, закружилась водоворотом, обдав мелкими холодными брызгами. Я сунула голову под воду и стояла так, пока не заломило виски.

Вот оно, что выходит, думала я, рассматривая в зеркало, как по лицу и шее стекают струйки воды, противно заползая за воротник, мамашу арестовали, ну что ж, ты сама этого хотела. Да, хотела. Вот только на душе пусто и мерзко, будто вывалялась в грязи. Я не хотела мести. Я не зла на нее. Я просто хотела вернуть Влада в его законную семью, а что на моем пути оказалась женщина, когда-то давшая мне жизнь, не обессудьте. Тут уж, как говорится, кто не спрятался, я не виноват.

Семейный ужин прошел в крайне странной обстановке. Хотя, по-моему, кроме меня никто этой странности не заметил. Все, находящиеся на моей кухне были как бы порознь. Я оглядела семью, сидящую за столом. Мою семью, за моим столом. Оглядела с тоской, удивлением и даже какой-то досадой, только сейчас осознав, что семья эта уже не моя и моей больше не будет. Я становлюсь статистом на празднике их жизни.

Вот сидят мой папа и моя подруга Наташка. Они влюблены и никого не замечают и смотрят друг на друга так, будто увиделись в первый раз и прямо сейчас им предстоит расстаться. От их безмолвного разговора очень хотелось сбежать, чтоб не мешать. Если так пойдет и дальше, а оно пойдет, деваться от этого некуда, то на свет скоро появится еще куча маленьких Романовых. Так что ни папа, ни Наташка уже не мои, они вместе.

А вот моя... моя сводная сестра Ника и мой двоюродный брат Олег. Они очень веселятся при виде поглупевшего от любовной горячки, генерала, совершенно не замечая, что не сильно отличаются от него. Они подпихивали друг друга локтями и смешливо перешептывались. Они тоже вместе.

Слово-то, какое теплое "вместе". Еще сегодня утром я, как и они была "вместе", а сейчас...

А вот, напротив, сидит Влад. Он еще ничего не знает, ни про мою мать, ни про убийство, ни про семью, которую у него украли, ни про меня, и поэтому сосредоточено жует свой ужин, не отрывая глаз от тарелки. Как хорошо, что он еще ничего не знает. А когда узнает, начнет меня ненавидеть и объяснять ему что-то будет глупо — не выслушает. Любое мое слово, будет выглядеть ложью, жалкой попыткой оправдания. А если ему все-таки кто-нибудь расскажет, как все было на самом деле, он не поверит и как всякий мужчина, скорый на выводы и убеждения, найдет себе тысячу оправданий и отговорок. Впрочем, это уже не будет иметь никакого значения, до конца осталось меньше месяца — четыре недельки. Четыре на семь получается двадцать восемь, лунный месяц. А потом он получит свой документ и уедет отсюда. Навсегда. Он не вернется, я это знаю.

Месяц. Много это или мало? Да какая разница, если он никогда не остался бы, а так хочется, очень-очень! Но он скоро улетит и не вспомнит, что когда-то рядом оказалась девушка Аня. Он забудет меня сразу же, как ступит на борт своего корабля. Ну и черт с ним! Не больно-то и хотелось!

От этих мыслей настроение испортилось окончательно. Как будто еще вчера я могла что-то изменить и жить "как все", а сегодня это "что-то" сломалось, и починить уже ничего не возможно. Захотелось схватить тарелку и швырнуть ее об стену, а потом смотреть, как осколки разлетаются по всей кухне. Глупо. Да, ладно, я просто устала.

И черт с ними со всеми! С их отдельной личной жизнью, в которой для меня нет, и не может быть, места. Переживу! Всегда переживала и сейчас переживу! Да, ладно, завтра будет новый день, и все будет лучше. Гораздо! Убеждала, да сама себе не верила.

Проводив гостей, я поплелась на кухню, помогла Владу с уборкой, и почти сразу отправилась спать, сославшись на усталость. Засыпая, я слышала, как Влад и Олег что-то громко обсуждают и смеются в гостиной.

Глава 5.

А дальше, дальше все было, как в конце неудавшейся книги. Когда автор растягивает середину, а потом ему надоедает, и он комкает историю, наплевательски подминая и ломая героев, предлагает быстрый и какой-то смазанный финал.

Начало конца не заставило себя долго ждать. Вечером еще все было ровно, а утром на гладкой поверхности уже появилась первая трещинка, которая расширяясь, утягивала, словно песок, привычную жизнь. Как и обещал папа, на станцию были доставлены высокопоставленные арестанты. Им предстояло пробыть в самых глухих и дальних камерах полицейского отсека станции, пока проводится завершающая стадия следствия: допросы и дожим подозреваемых, с последующим чистосердечным признанием (если удастся) и передачей дела в верховный суд галактиона. Только этому суду позволяется рассматривать дела с подобным сроком давности, серьезностью обвинений, да и титулы преступников обязывают.

Утром я сообщила Владу, что вместо работы ему придется отправиться ко мне в отделение. Результаты последнего осмотра куда-то запропастились и придется проходить все заново, иначе не получит допуска к работе за пределами станции.

Влад с несчастным видом сидел в моем кабинете, дожидаясь результатов осмотра, которые безбожно запаздывали, основательно затерявшись на столе приемного отделения. По прошествии часа парень начал злиться, что утро проходит так бездарно, сверкал глазами, но подняться и уйти без разрешения, все-таки не посмел. От нечего делать улегся на кушетку в углу, отвернулся к стене и назло мне задремал. Я вздохнула с облегчением, накрывая парня одеялом. Отпала надобность уговаривать его подождать еще немного.

Сообщение от Эжена о благополучном прибытии конвоя, пришло спустя полтора часа. Я забрала из приемного давно готовые результаты и потрясла Влада за плечо. Парень открыл недовольные серые глаза и уставился на меня. Я показала ему бумаги, затем быстро выписала допуск к работе и отпустила с миром. Сердито буркнув "я пошел", вылетел из кабинета, сжимая в кулаке злосчастный допуск, быстрыми шагами пересек отделение, направляясь не к лифту, как обычно, а к аварийной лестнице, очевидно, решив, что лифта нужно ждать слишком долго, а мне может придти в голову еще какая-нибудь блаж.

...Влад уселся на свое место, намереваясь допечатать отчет, который должен был сдать сегодня утром и сдал бы, кабы не Анины выдумки. На столе ожило переговорное устройство, засветившееся красным светом. Очень приятно — генерал вызывает! После утомительного сидения в больничном кабинете осталось только для полного счастья получить нагоняй от генерала, потом еще и Эжен за это подвалит, и все будет просто великолепно! Одолеваемый мрачными предчувствиями, Влад поплелся в генеральский кабинет, с тоской оглянувшись на так и не включенный компьютер.

Вывалился из кабинета генерала полчаса спустя недовольный и сбитый с толку. Он ожидал серьезного нагоняя за не сданный вовремя отчет и кипу сводок, по готовым делам, за которые даже не брался. Не говоря уж о том, что стажеру выделили в производство собственное дело, не очень серьезное, в пределах станции, но уже полностью его, а там и вовсе завал! Вместо этого генерал сказал, что работой Влада очень доволен, приказал быстренько подчистить все хвосты по делам, которые он вел вместе с Эженом и Никитой и... и отправил работать в хранилище нераскрытых дел.

Вот тебе и новость, раздраженно думал Влад, направляясь к своему месту. В хранилище работать никто не хотел, и все полицейские инспекторы уклонялись от этого как могли. С одной стороны, это большая честь для раба, говорящая о доверии к нему, а вот с другой... Что-то тут не то! Вот чувствует бедный раб всей своей многострадальной шкурою какой-то подвох! Генерал как-то благополучно забыл, что Влад всего лишь стажер и опыту без году неделя. И что он будет, спрашивается, делать с десятком старых дел?! Нет, что с ними делать, как раз таки известно. Он должен их внимательно изучить, и решить, есть ли смысл возобновлять или лучше сдать в архив. Если Влад решит, что дела и дальше должны быть в производстве их распределят между инспекторами. Вот ребята ему "спасибо" скажут, если им подвалят еще десяток дел! Да такое "спасибо", что он три дня света не увидит, так морда опухнет. Конечно, можно смухлевать, и дать рекомендации на архив, но генерал потребует отчета и внимательно с ним ознакомится. Черт, вот попал, так попал! Но больше всего настораживало, что никаких сроков генерал перед стажером не поставил. Хоть год в них копайся, а бессрочного разбора дел не бывает, вот это Влад, уже успевший хорошо познакомиться со здешними порядками, знал совершенно точно. Или его просто хотят убрать с глаз долой, заперев в хранилище? Если так, то винить в этом некого, кроме себя, нечего было про наркотики молчать!

Но хочешь, не хочешь, а браться надо, иначе Дмитрий Петрович вышибет из бригады и вот тогда начнется веселье. Аня давненько уже место санитара при послеоперационных палатах для него греет, и только повод дай, заставит полы мыть и судна таскать. Вот уж карьерный взлет, так взлет! Даже ссылка в хранилище раем покажется.

Весь остаток дня Влад разгребался со своими делами. Не было времени просто попить кофе, а про обед уже и не заикался. Он все сделал, несмотря на то, что спина отваливалась, глаза болели от напряжения и усталости, а желудок громко заявлял о себе. Сдав последнее дело дальше по команде, направился к хранилищу и получил указанные в списке дела. Десять увесистых папок зеленого цвета, это означало, что все сроки уже давно прошли и делам, как минимум два, три года. Переносить папки в специально отведенную для этой работы комнату пришлось в две ходки. С тяжким вздохом Влад принял эту радость в производство, поставив свою подпись в журнале хранилища.

Влад потер лицо ладонями, пытаясь разогнать усталость, налил кофе из автомата стоящего в углу, в большую тяжелую кружку, взятую со столика рядом, и отправился обратно в рабочую комнату. Надо хотя бы поверхностно просмотреть дела, выделить первоочередные, и разработать примерный план расследования, который уже завтра нужно положить на стол Эжену.

Поверхностно просмотреть не удалось. Начав, увлекся настолько, что не заметил, как основная часть ребят покинула отдел, а оставшаяся дежурная группа с удивлением поглядывает на раскрытую настежь дверь рабочей комнаты, заходить в которую никто не желал даже под страхом расстрела.

Разбирался только со вторым делом, когда на столе противно запищал мобильный. Влад вздрогнул и недоуменно пошарил по столу, отыскивая возмутителя спокойствия. Черная коробочка телефона нашлась под показаниями главного свидетеля. Влад выудил его из-под документов и нажал на кнопку.

— Ты идешь домой, или собираешься жить на своей работе? — недовольно поинтересовался телефон Аниным голосом.

— Что-нибудь случилось? — подавляя зевок, спросил Влад.

— Ничего. Ты на время смотрел?

— Нет, — честно признался он, переводя глаза с документов на циферблат часов, висящих на стене, и даже поперхнулся. Без двадцати три. Ночи.

— Ага, посмотрел, — удовлетворенно заметила Аня, услышав каркающие звуки, — живо домой. Не обедал и не ужинал, на себя плевать, так хоть о желудке подумай!

— Ань, не ругайся, я уже иду, — пообещал Влад, невероятно обрадовавшись этому нагоняю — она о нем беспокоится.

Затолкав телефон в карман, быстро разложил бумаги по папкам и запер их в столе. Аня права — хватит на сегодня. Если не поспать хотя бы пару часов, то завтра он ничего не будет соображать, а работать надо...

Дня три все было спокойно, и я даже забыла, что в одной из камер полицейского отсека сидит моя маман. Работы навалилось, так что вздохнуть было некогда, чему я несказанно радовалась, некогда придумывать всякие глупости. Влад так же, спасибо генералу, пахал, как проклятый, часто засиживаясь на работе за полночь.

Я закончила утренний осмотр и направлялась в комнату отдыха, мечтая об огромной чашке кофе и сигарете. Нет, все-таки сперва о сигарете, а потом уж о кофе! Жалко, что курить у себя в кабинете нельзя — противопожарная система на раз сработает, а мне этих приключений с подачи Влада на всю оставшуюся жизнь хватило! Зацепив в кабинете сигареты, отправилась в общий туалет. Единственное место в госпитале, где датчики системы не столь чувствительны, так что есть надежда, что меня не окатит чем огнезатушающим.

Забравшись с ногами на стойку у раковин, с удовольствием закурила. Упершись затылком в стену, наблюдала, как сигаретный дым лениво утягивается в решетку вентиляции. Нужно бы подумать о том, что пора готовить документы, паспорт новый и все, что там полагается, а еще, где найти толкового нотариуса, который сделает все быстро и по возможности безболезненно. Нужно бы... да вот только... страшно это. Будто своими руками строишь себе плаху.

В коридоре, за тонким пластиком двери послышались раздраженные шаги и возмущенное бормотание. Я встрепенулась, прислушиваясь. В отделении не должно быть беготни. Беготня означает внештатку.

— Нет, вы с ума сошли! — гневно выкрикнул глубокий женский голос. — Как, скажите мне, как я все, по-вашему, должна успеть?! Или вы думаете, что я могу разорваться надвое!? Так вот я такое не умею!